Текст книги "Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности"

«Империя» профсоюзной самодеятельности

Библиотеки, клубы, красные уголки, спортивные сооружения, здравницы, туристские базы, пионерские лагеря, любительские студии и мастерские – таков отнюдь не полный перечень того, чем пользуемся мы и наши дети в свободное время, не всегда даже и вспоминая, что все это предоставил нам профсоюз.

Несколько цифр дают представление о масштабах этой деятельности. Профсоюзы имеют сейчас в своем распоряжении 21 815 клубов, Домов и Дворцов культуры, способных вместить единовременно почти 7 миллионов зрителей и слушателей. В год в них бывает на лекциях более 800 миллионов человек, на устных журналах и тематических вечерах – около 100 миллионов, на концертах и спектаклях – около 185 миллионов. 7 225 народных университетов профсоюзов посещают 2 миллиона слушателей.

В художественной самодеятельности профсоюзов в 1975 году участвовало около 9 млн любителей искусства, которые дали в течение года 1,7 миллиона концертов и спектаклей. Одни только любительские киностудии профсоюзных клубов создают сейчас около 6 тысяч фильмов в год. В период подготовки к Всесоюзной выставке самодеятельных художников зрители познакомились с творчеством 200 тысяч любителей.

Профсоюзы располагают 23 тысячами массовых библиотек, которые обслуживают 25 миллионов читателей.

Внешкольную работу и досуг детей трудящихся организуют 15,5 тысяч внешкольных учреждений профсоюзов и детских секторов профсоюзных клубов. В них занимаются художественным и техническим творчеством более 3 миллионов детей и подростков.

В 12 тысячах домов отдыха, санаториев, пансионатов и туристских баз сейчас отдыхает ежегодно почти 30 миллионов человек[195]195
  XVI съезд советских профсоюзов // Художественная самодеятельность. 1977. № 6. С. 3.


[Закрыть].

Так обозревал в 1977 году, накануне XVI съезда профсоюзов, один из советских журналов профсоюзные «владения», которые обеспечивали безбедное существование подведомственной государственным предприятиям художественной самодеятельности. Советская традиция мерить успехи количественными показателями заставляет нас обратиться к цифрам, которые щедро рассыпаны в речах председателей ВЦСПС на съездах профсоюзов, в газетно-журнальных обзорах советских достижений и в справочной литературе. Да простит меня читатель за несколько пестрящих цифрами цитат из текстов, с которыми вынуждены работать историки, превращающие их в связный и читабельный рассказ.

Из журнальной статьи 1936 года:

Профсоюзы обладают мощной сетью культурных учреждений… Достаточно указать, что на 1 января 1936 г., по данным профсоюзной статистики, действовало 5123 клуба и свыше 65 тыс. красных уголков. В клубах на 1 января 1936 г. было свыше 40 тыс. различных кружков, а в них было занято 880 тыс. чел. Понятно, что кружковцы составляют только один из отрядов многомиллионного низового культурного актива. В клубе – 43 тыс. платных работников[196]196
  Серьезное предостережение // Клуб. 1936. № 20. С. 3.


[Закрыть].

Из доклада председателя ВЦСПС В.В. Гришина на XII съезде профсоюзов в 1959 году:

В настоящее время мы имеем 216 тысяч самодеятельных коллективов, в которых участвует 4 миллиона человек. Дальнейшее развитие получили самодеятельные театры, симфонические оркестры, хоры, оперные и балетные ансамбли. Силами этих коллективов в прошлом году дано 770 тысяч концертов и спектаклей, их посетило до 160 миллионов трудящихся. В этом году ВЦСПС проведет Всесоюзный смотр театральных коллективов. Лучшие из них будут преобразованы в самодеятельные рабочие театры. Мы должны еще шире развивать художественную самодеятельность как важнейшее средство эстетического воспитания трудящихся[197]197
  С трибуны XII съезда – о художественной самодеятельности // Художественная самодеятельность. 1959. № 5. С. 3.


[Закрыть].

Из журнального статистического обзора за 1963 – 1968 годы:

В отчетном докладе ВЦСПС на XIII съезде говорилось, что в художественной самодеятельности профсоюзов занимается свыше семи миллионов человек. Сейчас у профсоюзов 450 тысяч коллективов и кружков художественной самодеятельности, объединяющих более 8 миллионов любителей искусства. Ежегодно они дают свыше 1 миллиона 300 тысяч спектаклей и концертов, собирая 250 – 260 миллионов зрителей. Поистине захватывающие цифры![198]198
  От тринадцатого к четырнадцатому // Художественная самодеятельность. 1968. № 3. С. 2.


[Закрыть]

Из передовой статьи журнала «Художественная самодеятельность», 1978 год:

В 1976 году во всех коллективах художественной самодеятельности клубов системы Министерства культуры СССР, профсоюзов и колхозов участвовало 16 миллионов, в системе профтехобразования – более 900 тысяч, вузов и техникумов – более 1 миллиона, в общеобразовательных школах – 7,9 миллиона, во внешкольных учреждениях – 629 тысяч человек. Только в ходе первого Всесоюзного фестиваля самодеятельного художественного творчества трудящихся число участников любительских художественных коллективов выросло на 1,5 миллиона человек[199]199
  Искусство миллионов // Художественная самодеятельность. 1978. № 8. С. 1.


[Закрыть].

Используя приведенную статистику, с привлечением дополнительных сведений, можно сделать несколько наблюдений. Во-первых, участники профсоюзной художественной самодеятельности составляли от трети до половины всех (взрослых) любителей «народного творчества», общее число которых, согласно официальной советской статистике, к середине 1980-х годов достигло 30 млн человек всех возрастов. Их количество в профсоюзных клубных учреждениях динамично росло, увеличиваясь в 1950 – 1970-е годы за каждое пятилетие в среднем на один миллион. При этом количество профсоюзных клубов росло в два раза быстрее, чем клубов другой ведомственной принадлежности (почти вдвое с 1940 по 1950 год, более чем вдвое с 1950 по 1970 год). Тем не менее удельный вес профсоюзных клубов оставался значительно ниже, чем профсоюзных участников самодеятельности, и составлял чуть более 8 % в 1950 году (10,3 тыс. из 125,4 тыс.) и 16 % двадцатью годами позже (21,6 из 134 тыс.)[200]200
  Клубные учреждения // БСЭ. Т. 12. М., 1973. Стб. 965 – 967; Воспитывать активных и сознательных строителей коммунизма // Художественная самодеятельность. 1963. № 12. С. 8; год за годом // Там же. 1967. № 8. С. 24; Нашему Союзу – 50 // Там же. 1972. № 23. С. 3; Советский Союз – страна передовой культуры // Там же. № 24. С. 4 – 5; Фестиваль миллионов // Там же. 1977. № 21. С. 3.


[Закрыть]. Такие соотношения свидетельствуют в пользу наибольшей эффективности профсоюзного клубного дела по сравнению с клубным хозяйством других ведомств.

Масштабы грандиозного профсоюзного хозяйства не должны, однако, вводить в заблуждение по поводу размаха и свободы его использования в интересах культпросветработы. Даже с высокой трибуны всесоюзных съездов руководители профсоюзов пеняли на невнимание заводских хозяйственников и министерских чиновников, не понимающих или не желающих понимать нужды клубного дела. Так, на XII съезде профсоюзов, судя по передовице «Художественной самодеятельности», эта тема прозвучала достаточно однозначно:

Большинство партийных, профсоюзных, хозяйственных руководителей способствует развитию художественной самодеятельности на своих предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях и оказывает ей всяческую помощь. Тем непригляднее выглядят на этом фоне те хозяйственники, которые видят в самодеятельности «зло, мешающее производству», и считают что драгоценное время рабочих и служащих тратится на «пустяки». Пусть с каждым днем будет все меньше таких горе-руководителей[201]201
  Всемерно развивать художественную самодеятельность // Художественная самодеятельность. 1959. № 5. С. 2.


[Закрыть].

На XIV съезде профсоюзов А.Н. Шелепин выразился значительно мягче по поводу огрехов планирующих органов:

Мы были бы признательны Госплану СССР, местным планирующим органам, если бы они лучше и полнее учитывали нужды культпросветучреждений и определяли задания промышленности по увеличению производства оборудования, мебели, культинвентаря, радио– и светотехнической аппаратуры, музыкальных инструментов и различной технической аппаратуры для профсоюзных клубов, домов и дворцов культуры, красных уголков[202]202
  Улучшить работу профсоюзов по коммунистическому воспитанию трудящихся // Художественная самодеятельность. 1968. № 5. С. 3.


[Закрыть].

Но настоящие проблемы у профсоюзной самодеятельности (равно как и иной подведомственности) начались на рубеже 1970 – 1980-х годов. Рассмотренное выше постановление ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию самодеятельного художественного творчества» от 28 марта 1978 года оказалось не только причиной спада в дальнейшей жизнедеятельности художественного любительства, но и следствием серьезных социальных и культурных процессов в стране. О неоднозначных результатах исследования, проведенного отделом народного творчества НИИ Министерства культуры РСФСР, поведала заведующая отделом Н.Г. Михайлова:

Приходится признать, что в последние годы наблюдаются некоторые признаки застоя, спада в отдельных видах художественной самодеятельности, которые по традиции считались основой самодеятельного творчества в клубных коллективах. Это касается, прежде всего, хорового, театрального и, в известной мере, хореографического творчества. В то же время увеличилось количество вокально-инструментальных ансамблей, агитбригад, вообще растет популярность малых ансамблевых форм.

Обращусь к статистике по РСФСР. После стабилизации численности в хоровой самодеятельности, продолжавшейся до 1977 года, начинается ее снижение. К 1980 году количество хоровых коллективов сократилось на 40 процентов, а участников – на 34 процента. Ощутимо также сокращение и академических хоров – на 24 процента, хоров русской народной песни – на 18 процентов. Численность коллективов самодеятельных театров с 1977 года сократилась на 27 процентов, а количество участников – на 21 процент. Несколько лучше положение в области самодеятельной хореографии. Там произошло сокращение коллективов лишь на 13 процентов, а участников – на 5 процентов.

Иное положение в агитбригадах. Специалисты считают, что там коллективы обрели «второе дыхание». С 1975 по 1980 год количество агитбригад и их участников возросло. Растет популярность кино-фотообъединений. За те же годы их число увеличилось на 28 процентов. Есть основания думать, что эти спады в одних и подъемы в других жанрах художественного творчества не случайны: в них отражаются трудности самоопределения художественной самодеятельности и как формы досуговой деятельности, и как сферы творческой реализации личности, и как области искусства, и как массового общественного движения[203]203
  Художественная самодеятельность и личность // Художественная самодеятельность. 1982. № 15. С. 24 – 25.


[Закрыть].

К вопросу о процессах, стоявших за понижением интереса к традиционным жанрам советской художественной самодеятельности, мы обратимся в связи с проблемой мотивов, привлекавших к любительской деятельности ее участников. А пока, после очередного лирического отступления, обратимся к вопросу о том, как функционировало клубное хозяйство. Иначе невозможно составить представление ни о повседневной работе руководителей и рядовых участников кружков и коллективов художественной самодеятельности, ни о проблемах, сопровождавших эту работу.

«Жок», салют и слезы

В одиннадцатилетнем возрасте я пережил сильное потрясение, связанное с первым походом на концерт профессионального ансамбля народного танца. Я точно знаю дату этого события – 9 мая 1970 года. И доподлинно знаю, чтó это был за концерт. В тот вечер в Челябинском дворце спорта выступал Государственный ансамбль народного танца Молдавской ССР «Жок». Для того чтобы понять, какие чувства я испытал в тот вечер, читатель должен знать его предысторию.

В мае 1965-го, в День Победы, я, будучи шестилетним ребенком, впервые увидел артиллерийский салют. И не только для меня это зрелище было внове. Через два года после окончания войны 9 Мая в СССР перестали праздновать. Сегодня, когда этот день стал в России главным политическим праздником, даже трудно себе представить, что до 1965 года это был рядовой рабочий день[204]204
  Обзор истории чествования 9 мая в СССР см., напр.: Андреев Д., Бордюгов Г. Пространство памяти…; Ферретти М. Две памяти об одной войне…


[Закрыть].

Тот майский вечер 1965 года ассоциируется у меня с несколькими событиями. Накануне утром нам сообщили в детском саду, что мы переведены в старшую группу. Помню, это сообщение прозвучало доверительно, почти по секрету, из уст воспитательницы во дворе сада, утром, еще до завтрака, когда собралось всего несколько детей, среди которых был и я. Эта новость переполнила меня гордостью: мы – старшие!

Примерно в эти же дни вечером мне впервые разрешили завести домашнее животное. Я был с родителями в театре (репетиция?). Оттуда мы теплым, румяным майским вечером пошли гулять: перешли мост через Миасс и посетили гастролировавший в Челябинске зверинец, который располагался на месте нынешнего цирка. Там, помимо прочего, продавали черепах, и мне почему-то черепаху купили. Не знаю почему: я не испытывал любви к рептилиям и, кажется, не настаивал на покупке. Но все равно это было для меня очень радостное событие.

По утрам я выносил ее во двор на травку, дома кормил ботвой редиски, которую та поедала с большим аппетитом. Няня восприняла появление новой жилицы скептически. Черепаха ползала, оставляя за собой белесый след сопливого помета. Когда она изгадила оставленные на полу игрушки, моя симпатия к черепахе пошла на убыль. Забегая вперед, скажу: она провела в моем обществе не более месяца. Вскоре я, как было заведено, на все лето уехал в Горький к родителям мамы. А няня выпустила черепаху на свободу, отвезя ее в свой сад. Я не очень горевал о ней, вернувшись домой в конце августа. Ее дальнейшая судьба мне неизвестна.

Так вот, вечер 9 мая 1965 года был незабываем. Мы – я, няня, соседский приятель со своей матерью – отправились за площадь Революции, к городскому саду, откуда фейерверк, производившийся, видимо, с территории танкового училища близ железнодорожного вокзала, должен был быть особенно хорошо виден. Там постепенно скопилась большая толпа, но мы были в первом ряду. Когда раздался первый оглушительный залп и темно-синее небо заискрилось разноцветными огнями, сопровождавшие нас женщины ахнули и присели от страха и неожиданности – видимо, никогда не видели салюта, – а мы, дети, запрыгали от восторга. Это было завораживающее зрелище.

Конечно же, нас интересовало, когда мы в следующий раз сможем увидеть фейерверк. С сожалением мы узнали, что только через пять лет. Эта цифра не вмещалась в нашу шестилетнюю фантазию. После этого мы в каждый День Победы с завистью смотрели на фейерверк в Москве – на черно-белом телевизионном экране. Не надо объяснять, как я ждал вечера 9 мая 1970 года.

Но в тот вечер у мамы оказался свободный билет на знаменитый «Жок» – главный профессиональный молдавский ансамбль народного танца, созданный в Кишиневе в 1945 году и впервые прогремевший на всю страну на Первой декаде молдавского искусства и литературы в Москве на рубеже 1949 – 1950 годов[205]205
  Подробнее об истории и достижениях ансамбля в то время см.: Курбет В., Мардарь М. Молдавские народные танцы. Кишинев, 1969. С. 3 – 5.


[Закрыть]. Вероятно, билет предназначался папе, но тот по какой-то причине не пошел. Я отказывался сколько мог, ссылаясь на салют. Мама успокоила меня, сказав, что он будет произведен в десять часов вечера (или в одиннадцать – сейчас не помню). Мы смотрели концерт с удовольствием: зрелище было очень красочное, костюмы были великолепны, музыка обворожительна и прекрасно исполнена, хореография выразительна и технична. Тем не менее я все время нервничал и спрашивал у мамы, который час (своих часов у меня еще не было). Когда мы вышли и двинулись к площади Революции, навстречу нам шли толпы возбужденных и счастливых взрослых и детей. Салют закончился. Я горько беззвучно заплакал. Мысль о том, что теперь я увижу фейерверк в лучшем случае в шестнадцать лет, была для меня невыносима. Перепутала ли мама время или солгала мне, я выяснять не стал. Но до сих пор, видя фейерверк где-нибудь в Челябинске, Москве или Базеле, я каждый раз вспоминаю счастливый вечер 9 мая 1965 года, молдавский ансамбль танца «Жок» и горькие слезы из-за пропущенного салюта.

«Слуга четырех господ»?

Ни один тип учреждений культуры не пострадал так от идеологии административно-командной системы, как клуб. Можно сказать, что клуб во все времена был слугой даже не двух, а четырех «господ» – партии и профсоюзов, администрации предприятий и Советов. К сожалению, ведомственные команды не давали возможности клубам реально работать с населением. Они всегда были нацелены на решение очередных идеологических и политических задач. В общественном сознании укреплялось мнение о том, что это и есть поле деятельности клубных учреждений. Таким образом подрывалась сущность клуба как самодеятельной общности.

Дух казарменности ощущался не только в обязательности политико-массовых мероприятий, но и в том, что по всем клубам страны «прокатывались» единообразные формы работы, связанные с «красными» датами календаря, съездами, сессиями и т. п. При этом культурный процесс практически ассоциировался только с развитием художественной самодеятельности. Иначе говоря, происходила деформация предметно-содержательных ориентаций. С одной стороны, ценностные ориентации личности в клубе сводились к минимуму. Например, клубная аудитория формировалась в основном по двум направлениям: в роли «статистов» общественно-политических мероприятий и в качестве «бригад культурного обслуживания». Самодеятельность, по сути, приобрела чисто абстрактный, символический смысл, личность отчуждалась от клубной деятельности. С другой стороны, начинала активно проявляться «самодеятельность» профессионалов клубного дела. В чем она выразилась? Прежде всего в том, что профессионалы стали сами обслуживать свою аудиторию. По сути, клубные работники становились постоянными участниками собственно выстроенных мероприятий. Воистину, не детская это болезнь… И до сих пор многие клубные профессионалы работают в одиночку, не создавая вокруг себя клубные общности. Исключением являются, пожалуй, руководители художественной самодеятельности.

На наш взгляд, без клубных общностей не может быть клубного работника. Хотя понимаю, что легче «смонтировать» мероприятие самому штатному работнику, чем создавать клубную общность и организовывать ее самодеятельность. Для этого, конечно, надо быть действительно профессионалом, и не только им, но еще и культурным лидером. Надо, наконец, понять, что методика культурно-просветительной работы создавалась не для профессионала, а для любителя!

Этим пониманием пренебрегли особенно в период оказенивания деятельности клубов. Поэтому главными «производителями» культурно-просветительной работы были сами клубные работники. В конечном итоге от них зависел показатель категории клубного учреждения. Чем больше форм КПР, тем выше и уровень зарплаты. При этом реализовывался, по существу, профессионализм в узком его понимании в выполнении «голой» методики КПР, без ее основы, суть которой – в самодеятельности.

Что же касается сегодняшней ситуации, то коммерческая политика способствует появлению новых форм работы, рассчитанных на новые профессиональные качества работников. Но этот профессионализм уже не из области педагогики, а из области менеджмента. И очень важно, чтобы коммерция не подавила самодеятельности народа.

Самодеятельность и самоуправление не являются иллюзией клубной деятельности, как считают некоторые работники клубов.

Они в полную силу могут реализоваться лишь тогда, когда клубы приобретут статус самостоятельности[206]206
  Таирова Н. Не детская это болезнь… // Клуб и художественная самодеятельность. 1991. № 10. С. 17.


[Закрыть].

Отклик сотрудницы Высшей профсоюзной школы культуры Н. Таировой на статью профессора философии В. Разумного «“Детская болезнь” самодеятельности»[207]207
  Разумный В. «Детская болезнь» самодеятельности // Там же. № 1. С. 6 – 7.


[Закрыть] вводит в проблематику, которая закольцовывает вопрос о клубе как главном месте повседневной дислокации художественной самодеятельности, включая и танцевальную. Там планировалась и протекала повседневная – постановочная, репетиционная, воспитательная – работа, там происходили премьерные и праздничные выступления, там участники самодеятельности знакомились и общались друг с другом и с публикой, дружили, иногда влюблялись, иногда даже заводили семьи. Размышления о сути и назначении советского клуба в той или иной форме сопровождали всю его историю, но острые дискуссии о его прошлом, настоящем и будущем были характерны для «зачина» и завершения рассматриваемого периода: для конца 1920-х – начала 1930-х и 1980-х – начала 1990-х годов.

Начнем с конца[208]208
  О постсоветском доме культуры и его советском наследии см.: Habeck J.O. Das Kulturhaus in Russland. Postsozialistische Kulturarbeit zwischen Ideal und Verwahrlosung. Bielefeld, 2014.


[Закрыть]. 1980-е годы, даже еще до начала перестройки, воспринимались в СССР как «последнее» время, за которым все должно пойти иначе. Насколько иначе – не знал никто. В те годы, наряду с продолжающейся по инерции парадной трескотней об успехах «развитого социализма», в прессе начинали осторожно, но явственно критично обсуждаться отдельные конкретные вопросы дальнейшего развития того или иного института или явления – будь то массовый алкоголизм, современный танец или отечественное автомобилестроение. Заезжие московские лекторы в провинциальных домах политпросвещения еще до начала горбачевской перестройки доверительно сообщали об «отдельных недостатках» и неизбежных, но пока еще туманных преобразованиях. В разряд специализированных дискуссионных вопросов в те годы попали и клубные учреждения. Неблагополучие в них проявлялось прежде всего в упоминавшейся выше убыли традиционных жанров клубной самодеятельности – народных хоров, оркестров и народных танцевальных ансамблей, а также в снижении посещаемости клубов[209]209
  См., напр.: Гурин А. Почему пустуют зрительные залы // Клуб и художественная самодеятельность. 1983. №. 1. С. 14; Донская Е. Почему пустует дом? // Там же. № 3. С. 7 – 9.


[Закрыть], которые к началу перестройки, по данным Министерства культуры СССР, заполнялись в среднем всего на треть[210]210
  См.: Голубцова Т. Вступая в новое пятилетие // Там же. 1986. № 3. С. 3.


[Закрыть]. В конце 1980-х годов, когда проявились первые намеки на желание предприятий сбросить с баланса социальные программы, включая содержание клубов, вопрос об их выживании приобрел драматичные обертоны.

В дискуссии были представлены две позиции. Одна из них, которая набирала обороты и артикулировалась все увереннее, принадлежала тем, кто считал клуб архаикой, нуждающейся в ликвидации. Одна из самых воинственных вариаций на тему безнадежно устаревшего клуба, якобы кишащего циниками-культработниками, принадлежит уже не раз упоминавшемуся профессору педагогики А. Каргину. Как и прочие звенья культпросвета, клуб подвергся его непримиримой критике:

Не мог не затронуть процесс «лжепреобразований» и Дома, Дворцы культуры, клубы, которые с помощью смены вывески становятся «центрами» культуры, досуга. Предлагают им стать и «народными домами».

Желание казаться современным и у них пока проявилось определенно в одном – безудержной распродаже самих учреждений культуры. Даже если их стены остаются в руках бывших владельцев, то внутри все отдано на откуп сторонних предприимчивых людей. Оказывается, можно зарабатывать деньги из ничего, перепродавая клубные помещения, предоставляя приют видеотекам, открывая в клубах офисы и гостиницы, впуская кооперативы и конторы.

Что тут делать? Биться и кричать, что это плохо? А кто может сказать, как делать хорошо, как во Дворцы, Дома, центры культуры вернуть… человека с нормальными запросами и их удовлетворить?

Ни вчера, ни сегодня этого клубные работники не знали, да и особенно знать не стремились. Сложившаяся ситуация их вполне устраивала. Получая гроши от государства, они делали (и не без успеха!) вид, что жутко радеют за культурный досуг народа.

Это породило клубного монстра, обслуживающего самого себя, и сотни тысяч работников, для которых основной принцип оказался вывернут наизнанку: чем меньше посетителей, тем им… лучше, спокойнее. В России числятся десятки тысяч клубов и при них клубных работников, о существовании которых, кроме как из отчетов районов, областей, и нельзя узнать. Попросту говоря, в природе их нет.

Для изображения бурной деятельности вводили массу специальных отчетов, делили клубы по категориям. Клубные работники научились блестяще – другого слова не могу употребить – обеспечивать не только подтверждение своей категорийности, но и в нужные сроки – переход из низшей в более высокую категорию. Весь смысл работы директора или заведующего клубом свели к «красивой» статистике. Все бывшие руководящие – партийные, советские, государственные – органы приняли правила игры и делали вид, что клубы действительно стали «колесиком и винтиком» духовной жизни.

Система, созданная ради самой системы, продолжает раскручивать маховик «культурного обслуживания». Прикинем на глазок: что получает среднестатистический житель от клуба? Как показывают исследования, большинство населения забыло, когда они последний раз там были, многие вообще никогда не заходили, по престижности клубы два десятилетия прочно удерживают одно из последних мест в структуре досуговых интересов[211]211
  Каргин А. Поиск пути или смена вывесок?.. С. 2.


[Закрыть].

В более мягкой версии, в отношении лишь одного из структурных звеньев клубного руководства и с иными, прагматичными намерениями, выступил, например, пятью годами ранее на «круглом столе» журнала «Клуб и художественная самодеятельность» директор дворца культуры «Дружба народов» производственного объединения «Азот» имени Комсомола Украины в Черкассах Б.Ф. Зубрицкий. За его критикой правления клуба явно читается недовольство «плохим помощником» администрации:

Начну с коренного вопроса – а нужно ли вообще правление в клубе? Почему об этом завожу речь? Да потому, что периодически тема эта всплывает, и некоторые мои коллеги-директора прямо говорят, что правление как организационная форма устарело, а точнее – не оправдало возлагаемых на нее надежд, сие надо честно признать и распустить правление. Я не столь категоричен. В принципе коллегиальное руководство, безусловно, дело хорошее.

Но если – руководство!

А то ведь как получается? Поговорили, проголосовали за что-то – и разошлись. Практических результатов – никаких, реальной власти у правления нет. Творческие проблемы решает художественный совет. Кадровые вопросы? И здесь последнее слово принадлежит не правлению. Хозяйственные заботы целиком лежат на директоре: пойди, договорись, получи, реализуй и пр. «Стружку снимают» тоже с директора, причем по любому поводу: не высажены цветы возле Дворца – горисполком налагает штраф, нет рекламных щитов у входа – выговор облсовпрофа, а рекламу по нашим эскизам, между прочим, должны были изготовить в мастерских объединения. Понадобились темные шторы в зал, где проводится дискотека. Сколько пришлось потратить времени, пока добился, чтобы бухгалтерия оплатила счет! Протекает крыша – не могу убедить администрацию предприятия в том, что работы необходимо провести летом, до осенних проливных дождей, а не зимой, как запланировано… Вот и выходит: в настоящем виде правление – бесполезная надстройка[212]212
  Правление – «свадебный генерал» или «хозяин»? // Там же. 1986. № 22. С. 15.


[Закрыть].

Иная, более оптимистичная точка зрения основывалась на том, что клуб стал жертвой внешних обстоятельств – «административно-командной системы», информационной революции, коммерциализации культуры. Эта позиция, представленная в начале эссе[213]213
  См.: Таирова Н. Не детская это болезнь… С. 17; Разумный В. «Детская болезнь» самодеятельности… С. 6 – 7.


[Закрыть], находила своих сторонников и десятилетием раньше, правда без обличений системы:

Что и говорить, современным клубам труднее завоевать популярность, чем рабочим клубам. И особенно усложнилась работа именно массовых отделов. В 20-е годы время было другое – тогда каждая лекция могла восприниматься молодежью как открытие; каждый концерт на клубной сцене мог рассчитывать на переполненный, замерший от восторга зрительный зал – все было ново и поэтому захватывающе интересно.

А в наш перенасыщенный телевидением, радио и всяческой информацией век добиться того же эффекта гораздо сложнее. Не впадая в преувеличение, можно сказать, что сейчас работники массовых отделов должны быть творческими людьми, обладающими, помимо организаторских способностей, широким кругозором, неистощимой творческой выдумкой; да и одного этого мало – они должны быть людьми, увлеченными своей работой, способными увлечь других, а не просто выполняющими в строго служебные часы – от и до – запланированные мероприятия, в проведении которых надо отчитаться. Неизмеримо возросли требования молодежи, неизмеримо улучшились бытовые условия. Сейчас клуб и выглядеть должен так, чтобы там приятно было провести вечер. Кстати, для этого совсем не обязательно приобретение мебели в стиле модерн и роспись стен монументальной живописью. В клубе должно быть уютно – только и всего. Он должен быть ухожен, там должны быть комнаты, не закрытые на ключ, а играющие роль гостиных.

В наше время заводской клуб не может быть точной копией клубов 20-х годов – это очевидная истина. Слишком изменились для этого условия жизни. Но кое-что из практического опыта тех клубов нельзя считать устаревшим. Прежде всего, не устарело главное – клуб, для того чтобы успешно осуществлять свои воспитательные задачи, должен быть именно клубом, то есть тем гостеприимным домом, в котором любят собираться и собираются люди, объединенные какими-то общими интересами. Все это находят в профсоюзных клубах участники художественной самодеятельности – и характерно, что именно они и бывают там чаще всего основным ядром и активом. Дать нечто столь же увлекательное и остальной части молодежи, превратить и для нее клуб в родной дом – задача нелегкая. Но если она не решена, клуб рано или поздно оказывается перед проблемой пустого, даже не столько зала (зал, в конце концов, всегда можно кое-как заполнить, прибегая к активной помощи заводской комсомольской и профсоюзной организаций), сколько перед проблемой пустующего дома[214]214
  Донская Е. Почему пустует дом?.. С. 9.


[Закрыть].

Рецепты «излечения» клубов виделись в отказе от концентрации внимания на художественной самодеятельности в пользу менее заметных занятий по интересам, а также в переориентации работников культпросвета с «красивой» отчетности на самоотверженную работу. Оба предложения с самого начала отдавали романтизмом и на протяжении 1980-х годов становились все менее убедительными.

Но таковы были настроения в конце этой истории. Начало же ее в 1930-е и кульминация в 1960-е годы были захватывающими и многообещающими.