Текст книги "Свет истины"

– Не-е, – авторитетно заявил Урфинд, – видал я похожие штуки, у нас в Ганзе купчишки такое любят – ты ключ не в ту скважину сунешь, повернешь, а замок намертво и заклинит.

– Надо Живчика звать! – изрек Эррера.

Спустя полчаса явился Гови Живчик, оружейный мастер с «Бегущего Кабана» – в прежней жизни весьма уважаемый член цеха изготовителей замков в арбоннском Реми. (Угодивший на каторгу за то, что за приличную мзду еще и обучал тамошних воров эти замки открывать).

Скептически изучив дверь, он потыкал в отверстия замков щепкой, отломанной от древка брошенной стражами алебарды, изучил ключи.

– Не выйдет ничего, – сделал он вывод, вздохнув и разведя руками. – Ни слепок не сделать, ни отмычкой не подлезть – вон, какие ключи длинные. Старая амальфийская система – замки мало, что вглубь отодвинуты на консолях, так еще и поворачивать их надо в разные стороны. Нет, ребята, безнадега! Был бы цел хозяин, там можно было бы его разговорить, а так...

Пираты хмуро уставились на сжавшегося мышонком эгерийца. Еще бы, тут, всего в считанных футах от них неслыханные сокровища, и вот на тебе – придется уходить, несолоно хлебавши. Кончено, в Туделе можно взять богатую добычу, но это будет капля в море сравнительно с содержимым королевских кладовых!

– Может, капитан чего придумает, – робко предположил Корр о-Данн.

Явившийся в пропитанное смолистым чадом факелов подземелье, Рагир, весьма надо сказать разозленный, ибо его оторвали от потрошения губернаторского архива, потратил от силы пару минут на то, чтобы уяснить ситуацию.

– Так говоришь, ваш главный хранитель ранен? – осведомился он у нотариуса.

– Правду будет сказать, он убит, мессир, – сообщил тот. – Ему разрубили грудь с правой стороны почти до нижних ребер – с такими ранами выжить невозможно: я шесть лет был писцом в Негрисском полку и во Фризии насмотрелся таких вещей...

Рагир раздумывал недолго.

– Пошли, – легонько пнул он эгерийца. – Посмотрим, может и получится чего...

Хранитель сокровищ короны, и королевский ревизор округа Тудела, дон Сезар де Ормо лежал на столе в своем кабинете, кое-как перевязанный собственной нижней сорочкой. Лишь редкое дыхание – хриплое и клокочущее, вырывалось из груди.

Не исключено, подумал Рагир, что удар нанесли вовсе не в отчаянии и панике, а напротив, решив таким образом обезопасить сокровища от разграбления. Потому как попади чиновник в руки пиратов живым и невредимым – и столь жуткая смерть показалась бы благодеянием сравнительно с теми пытками, которые ему пришлось бы претерпеть.

– Хвост Ахайды! – хрипло выругался Морриганх сквозь зубы, и хотя голос его был не громче обычного шепота, он явственно прозвучал во внезапно наступившем угрюмом молчании.

Глядя на набухшие кровью тряпки, Рагир подумал, что нотариус неправ, и при острой нужде он бы попробовал вылечить этого человека. Но нужды в этом не имелось. Хранитель должен был всего лишь сказать, какие ключи куда вставлять.

– Вот что, как тебя там, – обратился он к нотариусу. – Впрочем, неважно. Ты мне без надобности, поэтому убирайся пока я добрый.

Тот не заставил себя ждать.

А пират, тут же забыв о нем, подошел к недвижному телу, и, протянув к нему руки, воззвал к Господину о даровании толики Силы.

Раненый очнулся…

Он лежал на роскошной кровати среди надушенных подушек и тончайших простыней, источавших благовонные ароматы.

Грудь была перетянута чистым полотном, и боли почти не было.

А прямо напротив него сидел на обитом бархатом табурете смуглый черноглазый человек, в расшитом золотом темно-зеленом мундире береговой службы королевского флота, с орденом Святого Вертранга второй степени на синей кавалерии через плечо, и в полковничьих аксельбантах.

– Рад, что вы выздоравливаете, господин коронный ревизор, – кивнул полковник.

– Пираты... – пробормотал дон Сезар, – этот нечестивец Рагир...

– Бежал с горсткой сообщников в сельву, – презрительно усмехнулся военный. – Мы подошли вовремя. Когда вы встанете на ноги, сможете полюбоваться на виселицы, украшенные пиратской сволочью. А сейчас нам приказано принять под охрану золотые кладовые.

– Кем приказано?

– Новым вице-королем адмиралом Алмейдой, – бросил полковник. – Вот приказ.

В его руках появился лист украшенный золотым тиснением и печатью на серебряном витом шнуре. Так ведь полагается, если хранитель не может исполнять обязанности.

– Да, конечно, записывайте, – свой голос хранитель слышал как бы со стороны, издалека. – Первый ключ в верхнюю скважину, помеченную орлом, поворот налево, второй – третья снизу – ягуар с поднятым хвостом, два с половиной ровно оборота направо, третий – большой колибри с распущенным хвостом – не поворачивать, просто вставить на всю длину. Записали?

– Запомнил, благодарю, – поднялся полковник.

Картинка перед глазами раненого сместилась, странно потускнев.

А потом он вспомнил…

– Постойте! – выкрикнул де Ормо, приподнимаясь. – Вы сказали адмирал Алмейда? Адмирал?!

– Да, промашка вышла, – процедил военный, и сквозь роскошные покои проступили знакомые стены кабинета в здании сокровищницы.

Запоздало хранитель вспомнил, что лишь высшую степень ордена Вертранга носят на кавалерии.

– Я хотел, чтобы ты умер спокойно, идальго, – донесся до него голос «полковника». – Но выходит не судьба. Ты умираешь, зная, что предал свой долг и своего короля.

Из сгустившегося мрака выплыло чернобородое лицо.

Затем адская боль пронзила сердце главного хранителя сокровищ, и мир померк.

…Ну, Рагир, – восклицал Антис, глядя на цепочку корсаров и пленников, выносивших золотые слитки из подземелья. Сегодня же прямо в здешнем храме справлю литургию благодарственную!

«Если бы ты знал, кому надо молиться…» – улыбнулся про себя Рагир.

* * *

Рагир Морриганх сидел кабинете коррехидора Туделы. Время от времени туда входили небольшие компании его людей и пополняли кучу добытыми драгоценностями, выкопанными из земли или подцепленными железными крючьями в цистернах. Конечно, главный приз взят, но зачем прочему добру пропадать? Сам же он лишь кивал им, внимательно изучая груду отобранных старых бумаг. И если кто и удивлялся, то не подавал виду – это же Рагир! А Рагир знает что делает!

Лишь Йунус осторожно спросил, что нужно в этом старом пыльном хламе его таиф-реису?

– Тут, неподалеку от границ Ничьих Земель, есть золотые копи, – пояснил капитан, перебирая ветхие листы, заполненные корявым почерком и покрытые грубыми, почти выцветшими линиями карт. – Думаю их найти... Наши друзья пикароны, глядишь, наладят добычу, а мы будем возить.

Он усмехнулся.

Йунус лишь кивнул и отошел прочь.

Ему стало тревожно.

Ибо сейчас его таиф-реис солгал ему. И дело было даже не в том, что старый вояка научился чувствовать и без всякой даже магии, когда не говорят правды.

Просто с детства, проведенного в городе кузнецов и рудознатцев Аль-Камире, Йунус знал, где и что можно искать. И хотя и не изучал всю ту премудрость, знал, что среди глинистых болот и известковых плато Ничьих Земель не может быть ни золота, ни железа.

А вдруг его капитана обманули? Или у него есть какие-то причины скрывать правду? Но все равно старпому это не нравилось.

А Ар-Рагир себе изучал старые бумаги, и зловещая улыбка иногда появлялась на его губах.

Сомнения ближайшего соратника остались им не замечеными.

У входа кто-то громко кашлянул, заставив отвлечься от драгоценных бумаг – описаний предпоследней экспедиции в нынешние Ничьи Земли.

В дверях торчал верный Корр о-Данн.

– К нам тут явился парламентер от губернатора.

– Из болота? – криво усмехнулся Рагир.

– Видимо, – согласился Корр, подталкивая вперед эгерийца в сбившейся повязке и мятом камзоле.

Следом вошло еще несколько ближайших соратников Ар-Рагира.

– И что нам хочет сказать губернатор? – спросил грубовато вожак корсаров.

Эгериец с трудом подавил страх.

– Мне... У меня... мой патрон… губернатор послал меня с поручением к капитану Морриганху, если ему будет благоугодно меня выслушать. Я парламентер, сеньор...

– Какое у тебя поручение? – голос Рагира стал бесконечно ехидным.

Парламентер справился с собой.

– Он хочет попросить, чтобы вы не разрушали город... до конца... И не убивали пленников.

– Сколько?

– Двадцать тысяч, – парламентер почувствовал большое облегчение.

– Пятьдесят, и ни риэлем меньше.

– Но…

– Или я не оставлю тут камня на камне, да еще напишу вице-королю, что сделал это потому, что местный правитель оказался слишком скуп!

Пираты одобрительно загудели.

– Я сделаю все, что можно будет сделать, сеньор. Я вернусь к вам через четыре дня.

– Через три!

– Будьте с ним обходительны! – приказал капитан. – Чтобы никто пальцем его не тронул. Он привезет нам золото.

Они направились к дверям, но один обернулся и взглядом обласкал сокровища.

– Когда будет дележ, мой господин?

– В Taресе, как договорились, – пожал плечами капитан.

– Но, мой лорд, нам бы хотелось подержать что-нибудь в руках... Ну, почувствовать, что оно наше, мой лорд! Мы же вон как за него дрались!

– Еще чего! – буркнул Рагир. – Никто ни монеты не получит, пока мы не вернемся к кораблям. Или ты думаешь, я хочу, чтобы вы начали друг друга резать прямо тут?

* * *

Получив выкуп корсары ушли из погибшей Туделы. С караваном шло четыре сотни мулов и быков нагруженных добычей – золотом, серебром, церковной утварью и драгоценными камнями, жемчугом. Шли женщины – бывшие рабыни и бывшие сеньоры. Шли бывшие рабы и просто обыватели, желающие сменить свою участь на неверную но лихую долю вольного добытчика. Шли пленники покрепче – их использовали как носильщиков. Пираты пренебрегли запасами рома, а вывезли с собой все винные запасы города – бочки с дорогими винами привезенными за бешеные деньги купцами Старых Земель и дары лучших виноградников Золотого Ожерелья. А ромом заправили многочисленные светильники – ибо для скорости решено было идти и днем и ночьюСеребро, которое не удавалось вывезти, капитаны предложили зарыть в укромном месте.

– Оставим эгерийцам на бедность, – махнул рукой Рагир. – Ведь им еще отстраивать этот город.

– А нам-то что за дело? – пьяно спросил кто-то.

– Ну, лет через пять можно будет сюда опять наведаться, – пожал Морриганх плечами под дружный смех пиратов.

Они погрузили сокровища на мулов и отправились назад через перешеек. До Taресa добрались совсем измученные, тем не менее дележ назначили на следующий день. Все золото было погружено на один корабль – на большой галеон «Разящий Гром», один из двух кораблей Рагира. Там на следующее утро каждому и предстояло получить свою долю.

Капитан Морриганх был в прекрасном расположении духа.

– Все труды остались позади, – сказал он своим людям, – и теперь настало время праздновать.

Он приказал выкатить на берег семь огромных бочек хмельного и зажарить дюжину быков...

На заре какой-то пират протер красные глаза и посмотрел на море.

Там, где накануне стоял галеон, он увидел лишь чистую воду и кинулся будить своих товарищей. Минуту спустя берег был запружен людьми, которые тщетно вглядывались в горизонт. Галеон ушел глубокой ночью, и все богатства Туделы уплыли с ним. А все прочие суда (разумеется, кроме «Сына Смерти», уплывшего вместе с «Громом» и пары кораблей самых надежнх союзников) лежали на песчаном дне с дырами, пробитыми в бортах.

Корсары кинулись ремонтировать изувеченные корабли.

Они еще не знали, что обречены, что по пятам их идет кипящий местью Ромегас, собравший свое разбежавшееся воинство и присоединивший к нему почти тысячу черных рабов, которым обещал не только свободу, но и пятую часть от спасенного золота; не знали, что почитай никому из них не увидеть послезавтрашнего восхода.

Но они уже успели осознать всю глубину мудрости Рагира: «Чем меньше нас, тем больше добычи придется на каждого оставшегося»…

Глава 21

Остров Ледесма. Стормтон.

После памятного и горького для него разговора с адмиралом Домналл старался как можно реже показываться в доме начальства, сведя все общение с ок Л’лири до обязательных отчетов и рапортов, которые можно было сделать и в канцелярии. Видеть человека, столь хладнокровно растоптавшего его чувства, молодому капитану не хотелось.

Понятное дело, что появление подобной прохладцы в отношениях двух высших офицеров Стормтона не осталось незамеченным, причем не только в светских кругах, но и среди простых горожан. Остров есть остров, и слухи здесь ширились с поразительной быстротой.

Говорили разное.

Кто-то утверждал, что причиной размолвки стало то, что адмирал припомнил своему заместителю, как тот пару лет назад был против идеи отвести корабли колониальной эскадры к Уольфи – из-за чего, пока они караулили возможные вылазки эгерийцев, Рагир перехватил два каравана.

Другие заявляли, что все дело в дуэли, на которой Домналл подрался с сынком управляющего губернской канцелярией и едва не отправил Гедао-младшего на тот свет, трижды проткнув виконта шпагой насквозь. Или четырежды? Или просто распоров тому ягодицу? Впрочем, не важно. Намного интереснее и пикантнее то, из-за чего (или, точнее, из-за кого) произошел поединок. А случился он потому, что молодые люди повздорили, не желая уступить друг другу одну прекрасную рабыню, приглянувшуюся обоим на городском невольничьем рынке. Девицу, в конце концов, купила губернаторская дочка... Нет, не для того... т-с-с – за такое злословье можно и плетей отведать!

Поговаривали также, что капитан посватался к Бригитт ок Л’лири и получил отказ. Нет, это, конечно, вряд ли, но если так... Ах, как интересно! В этой партии симпатии разделились. Большинство дам жалело «несчастного душку Домналла», негодуя по поводу поведения адмирала (где он тут для своей длинноносой дочурки лучшего жениха сыщет?!) и слегка недоумевая из-за выбора юноши (Что тот нашел в этой худой пигалице сын настоящего герцога?). Меньшая часть представительниц прекрасного пола злорадствовала. Так ему, зазнайке, и надобно. А то возомнил из себя невесть что, никого вокруг не замечая. Мужчины, за исключением парочки молодых искателей приданого, были на стороне обиженного. Ок Ринн дельный офицер и добрый малый, а между прочим Бригитт почти восемнадцать! Перестарок можно сказать! Или папаша ищет ей в мужья принца крови?

В конце концов, видимо слухи эти дошли до губернатора, и тот при первом же удобном случае пригласил капитана ок Ринна на званый ужин. Приглашение было высказано в столь категоричной, едва ли не ультимативной форме, что капитан-командор не стал отказываться. Только трус бежит от врага! Да и потом никто же не заставляет его веселиться. Зайдет, чинно посидит, бросит взгляд на Бригитт... А потом незаметно улизнет.

Х’Анту до Хамирановых рогов надоело прятаться на задворках таверны «Загляни – не пожалеешь». Спору нет, Зизи – девчонка, что надо. Все у нее на месте и даже больше. Но... Кипучая натура пикарона жаждала деятельности. Не мог он сутки напролет жрать объедки, оставшиеся от пирушек, обедов и ужинов посетителей таверны, заливать их вином (если так можно назвать ту адскую смесь, получавшуюся из слитых в один кувшин недопитков) и предаваться любви с приютившей его девицей. Другому такая жизнь, наверняка, показалась бы Элловым раем на земле, но не молодому айланцу. Тем более что у него имелись кое-какие долги, которые надо было вернуть.

Главное, разумеется, то, за чем его послал в Стормтон капитан Морриганх. Ведь Х’Ант так и не добрался до этого жирного индюка ок Гедао и не передал ему те бумаги. И не передаст – потому как все бумаги у пикарона отобрали при обыске псы губернатора. Хорошо хоть Рагир по старой привычке не доверил бумаге ничего серьезного. Так, обычный с угрозами да намеками, в котором разобраться мог лишь тот, кто постоянно ведет дела с пиратами.

Хотя, кто знает, насколько жизненны те сведения, которыми должен был обменяться айланец с управляющим губернаторской канцелярией Дижо ок Гедао. Он ведь уже больше двух недель как на положении жалкой крысы, скрывающейся от преследователей. Одни раны и увечья, полученные в подвалах дворца ок Л’лири пришлось залечивать чуть ли не десять дней. Что и говорить, адмиральские палачи знали свое дело.

Сколько всего могло произойти за это время.

Пикарон пытался выведать новости через Зизи, но с глуповатой девчонки проку было немного. Только и узнал, что в ту ночь, когда он стал на якорь в таверне «Загляни – не пожалеешь», произошла какая-то заварушка на кораблях капитанов Эохайда Счастливчика и Игерны Бесстыжей. Однако это не помешало «Акуле» и «Отважному» следующим утром убыть в неизвестном направлении.

Только и узнал, что в ту ночь, когда он стал на якорь в таверне «Загляни – не пожалеешь», произошла какая-то заварушка на кораблях капитанов Эохайда Счастливчика и Игерны Бесстыжей. Однако это не помешало «Акуле» и «Отважному» следующим утром убыть в неизвестном направлении.

Так или иначе замена Оскара ок Л’лири на губернаторском посту управляющим канцелярии наверняка провалена. Да и самому Х’Анту тоже не поздоровится – слишком много весит сейчас для старейшин пикаронов слово Рагира, чтобы ему простили провал задания.

Разве что...

Ну да, таким образом он и отдаст вторую часть долга. Поквитаться с этим грязным белым псом, это уже дело чести пикарона! Пусть губернатор умоется кровью, как он заставил обливаться кровавым потом самого Х’Анта.

Айланец, хищно скалился, живо представляя, как он перережет адмиральскую глотку тупым ножом. Непременно тупым, чтоб жертва дольше мучилась – так в древние времена первых пикаронов расправлялись восставшие рабы с жестокими господами.

Дождавшись безлунной ночи, темнокожий отправился к дворцу губернатора, где его так нелюбезно приняли в прошлый раз.

* * *

Первым, кто попался ему на глаза, едва Домналл переступил порог губернаторского зала для приемов, был Эннио ок Гедао. Ну, разумеется, адмирал пригласил и его, чтобы показать вздорность сплетни о дуэли между молодыми людьми. Ок Ринн оценил мудрость начальства. Только бы прилюдно не заставили пожать руку этому хлыщу. А то не миновать взаправдашнего поединка. Обижаться на виконта у Домналла повода не было, однако ж и демонстрировать тому братскую любовь он не хотел.

– Здравствуйте, достопочтенный капитан, – навстречу ему выкатился лысый толстяк в атласном камзоле расшитом розовым и голубым бисером. – Между прочим, вы, так сказать, нагрели мое скромное предприятие этак тысячи на три риэлей. Именно такую прибыль принесла бы мне та девчонка, которую вы чуть не со шпагой в руке отбили у могильщиков... О, нет, мессир, не подумайте, что я претендую на возврат имущества, – замахал руками второй по богатству работорговец на Ледесме – Джеронимо Ардживетти. – Я понимаю, что утратил его законно. Так же, как утратил бы убежавшую голову скота... Я даже не предлагаю вам вернуть младенца за вознаграждение, хотя если вам вдруг потребуется три-четыре сотни золотых, вы всегда можете рассчитывать на меня...

Домналл вспомнил поговорку про то что амальфиот и с дерьма сливки снимет – работорговец стоит не меньше двух миллионов золотых, но вот озаботился же столь ничтожной суммой.

– Впрочем, – расшаркался мэтр Джеронимо, – если честно, я бы вам этого не посоветовал: лет через тринадцать-четырнадцать она станет чудесным цветком, способным украсить жизнь любого мужчины, тем более одинокого... Да, я понимаю, жизнь моряка не оставляет времени для поисков невесты, да и увы – в глазах многих знатных девиц честный, но небогатый офицер службы короля не столь уж завидная партия. Так что поневоле иным нашим защитникам приходится обходиться кухарками да горничными...

Домналл замер, вдруг осознав, что этот лысый плут с елейным голоском просто издевается над ним, глумится над его неудачей, насмехается, злорадствуя.

За этим последовал короткий миг, в который почтенный господин Ардживетти был как никогда близок к тому, чтобы со всего маху получить рукоятью шпаги по зубам.

Но сразу после этого капитан вдруг испытал веселое недоумение и облегчение.

Так это ничтожество хотело его оскорбить? Но разве свинья может оскорбить человека? Кто такой этот презренный торговец человечьим мясом, по недоразумению допущенный в приличный дом, и кто он, Домналл ок Ринн, – офицер, дворянин, рыцарь!

– Э-э-э, вы хотите мне что-то сказать? – от мэтра Ардживетти не укрылись изменения в выражении глаз Доманлла.

– Хочу, – пожал капитан-командор плечами, – то же самое, что сказал вашему знакомому Альфредсу, когда он меня спросил, почему я освободил треть рабов, полагавшуюся мне после захвата корабля другого вашего знакомого, и даже отдал им пинассу, чтобы они могли добраться до земли. Он спросил, как я мог отдать свою часть приза тем, кто, собственно, сам был частью приза. А я и ответил, – молодой человек как можно веселее и непринужденнее улыбнулся, глядя прямо в глаза чуть оторопевшему амальфийцу, – что на мой вкус, честному человеку, который хочет оставаться таковым, следует действовать подобным образом, избегая некоторых дел...

Сообщив это, он повернулся, как на плацу, и между делом поправил эфес шпаги. Жалобный писк-всхлип дал ему знать, что фокус удался, и оконечность ножен как бы случайно угодила мэтру Ардживетти в пах.

Раскланявшись со всеми присутствующими, а от губернатора даже удостоившись рукопожатия, капитан собрался было осуществить свой первоначальный план и потихоньку убраться восвояси, но тут был окликнут Бригитт, расположившейся в компании нескольких дам за карточным столиком у распахнутого окна.

– Капитан, присоединяйтесь к нам! – с милой улыбкой молвила девушка, словно и не было ничего между Домналлом и ее отцом. – Тут у нас интересно!

Стараясь внешне ничем не проявить своего волнения, молодой человек подошел к картежницам. Кроме знакомых ему молодых аристократок, здесь была и девушка, которую он видел в первый раз. Матовая кожа с блеском слоновой кости, густые темные волосы, тонко очерченные брови над лучистыми синими глазами. По виду арбоннка или эгерийка из старого рода. Откуда она тут? Жена недавно прибывшего купца? Вроде солидных «торгашей» в порт не заходило... Черты лица вроде смутно знакомы – прибывшая из метрополии дочь или родственница кого-то из островного общества? Впрочем, неважно...

Капитан, поочередно поцеловав ручки всем присутствовавшим дамам, хотел приложиться и к длани иностранки, однако был остановлен хихиканьем, раздавшимся со всех сторон. Недоуменно вздев брови, ок Ринн посмотрел на Бригитт.

– Что с вами, капитан? – лукаво поинтересовалась она. – Ужель вы не узнали Жезу? Мы же с вами вместе ее покупали...

Как?!! Вот эта аристократка – та самая рабыня?!.. Допустим, но почему она тогда сидит вместе с леди?

– Представляете! – как бы в ответ на его немой вопрос продолжала юная ок Л’лири. – У нее оказался редкий дар провидицы. Куда там всем этим маммбо с боккорами, я про обычных магов не говорю. Она действительно все видит, хотя и не может вызвать этот свой дар по желанию, но точно узнает, что было, что есть и, главное, что будет. Теперь ей покоя нет. Все хотят познакомиться с моей Жезу, даже деньги сулят за это, причем довольно большие...

– Поздравляю, – холодно поклонился капитан. – Скоро вы сможете возместить расходы, связанные с ее покупкой.

– Зачем вы так, Домналл? – с укоризной произнесла девушка. – И деньги сулят не мне, а ей, и я, представьте, не отказываю: почему я должна ей мешать заработать на выкуп...

– Я бы вот подумал – много ли стоят предсказания того, кто не увидел своей судьбы, – буркнул командор.

Тут же ок Ринн слегка пожалел о сказанном. В конце концов, как учил еще его отец, раб и так обижен Эллом, чтобы людям его обижать сверх того.

А рабыня пристально глянула прямо в глаза капитан-командору, отчего тому враз стало не по себе, и вдруг произнесла:

– Своей судьбы не избежать никому... Вы сами, господин, знаете, что самый сильный человек порой бывает не в силах помочь себе самому... Впрочем, не печальтесь, скоро вы будете отомщены. Однако вряд ли это принесет вам удовлетворение.

– Что ты хочешь этим сказать?! – вскинулась Бригитт, но Жезу не ответила.

Уткнувшись в расписанные диковинными рисунками карты, она надолго замолчала. Казалось, что красавица погрузилась в глубокий транс.

Внезапно она громко вскрикнула и закрыла глаза руками, словно чего-то испугавшись.

– Что? – заволновались сидевшие за столом девушки. – Что ты там увидела?!

Жезу отрицательно затрясла головой и резким движением смешала карты. Затем вновь разложила в одном ей ведомом порядке. И опять застыла, тревожно вглядываясь в полученный расклад.

Новый всхлип-вскрик, еще тревожнее, чем первый, вырвался из груди голубоглазой арбоннки.

– Да что такое? – схватив ее за плечо, затрясла рабыню хозяйка. – Отвечай немедленно!

– Нет! – умоляюще протянула к ней руки Жезу. – О, нет!!

Домналл скривился. Он не верил во все эти бредни и потому считал, что смуглянка явно переигрывает, набивая себе цену.

– Да! – топнула ножкой губернаторская дочь. – Я тебе приказываю сказать, что ты увидела!

– Смерть, – тихо изрекла провидица.

– Чья?

– Смерть кругом, – не уточнила Жезу. – Земля... и вода... и Огонь! Они поглотят нечестивый город, город, стоящий там где... Хозяин Зла и Сын Погибели коснулся стопой и дланью тверди... Крики и скрежет зубовный... И смерть, много смертей...

– Смерть грозит нам с моря? – попытался уточнить заинтересовавшийся ок Ринн.

Он не очень верил прорицателям, но уж больно предсказание походило на то, что пираты творили во взятых городах. А насчет Сына Погибели не требовалось быть даже пророком.

Гадалка не ответила. Губы ее дрожали мелкой дрожью, глаза налились ужасом, который не разыграешь, будь ты хоть актером королевского театра «Сфера» в Фальби.

– Это война? – снова вопросил капитан добавиви в голос металла. – Пираты?

На сей раз девушка отрицательно покачала головой. И ткнула пальцем куда-то в чернеющее за окном небо.

– Гнев Господень... – прошептали ее посеревшие губы. – Он поглотит и сотрет даже имя этого города...

– Ну, это... – развел руками Домналл. – Все под Эллом ходим, все мы во власти его...

Немного успокоились и дамы.

Только Бригитт ок Л’лири тихонько встала из-за стола, подошла к распахнутому окну и, устремив глаза во тьму небес, застыла.

Капитану жутко захотелось подойти к ней, обнять, успокоить и защитить ото всех напастей... Но пока не время. Хотя Элл свидетель, добиться ее ему не помешает даже всуе помянутый юной рабыней Сын Погибели и Хозяин Зла – не то, что Рагир Морриганх.

Подавив горестный вздох, Домналл потихоньку удалился.

...Х’Ант уже не первый час таился в засаде, устроенной им в кустах сада, окружавшего резиденцию губернатора.

Прокравшись сюда и заметив, что дворец сияет множеством огней и в нем полно народу, айланец понял, что день для вылазки им выбран неудачно. Сначала даже хотел убраться подобру-поздорову. Если б не наряд стражи, шатавшийся поблизости, он так бы и сделал. Так что сразу сбежать не получилось. А потом стражники убрались, огней стало поменьше, а гости принялись разъезжаться. И пикарон решил, что есть смысл немного подождать. Утомленная празднеством охрана потеряет бдительность, а хозяева будут спать менее чутко.

Однако дело шло к рассвету, а прием все не заканчивался.

Что тут поделаешь? Оставалось клясть свою несчастливую звезду да присматривать пути для отступления.

И тут удача, кажется, улыбнулась Х’Анту.

В одном из распахнутых окон первого этажа показалась стройная девичья фигурка, в которой айланец узнал дочь своего врага.

Проклятье, чертова девка сейчас увидит его. И ведь уже не успеешь уползти. Впрочем, ведь ему нужно покончить с губернатором? Но если не удастся достать отца, доберемся до дочери. Еще неизвестно, какой из ударов окажется болезненней. Потерять самое ценное в жизни, свою надежду и опору в старости – что может быть ужаснее?

Нащупав за поясом один из ножей (не тот, тупой, предназначенный для адмиральской шеи, а узкий и острый кинжал из лучшей танисской стали), пикарон извлек его и примерился к броску.

До окна было локтей двадцать – не очень большое расстояние для такого опытного метальщика клинков, каковым считался Х’Ант.

Вся загвоздка в том, куда именно угодит нож и что будет с телом. Если девушка упадет внутрь зала, поднимется жуткий переполох и айланец может не успеть отчалить. А умереть героической смертью из-за мести губернатору пикарону не улыбалось. Он еще хотел пожить и по возможности получить с Рагира свою награду.

Итак...

В это время девица как по заказу слегка высунулась из окна. Вот-вот, так и стой, голубка. Сейчас мы тебя пришпилим, будешь ты у нас как барашек на вертеле! Сразу и не заметят, что ты уже не дышишь.

Темнокожий уже поднял руку...

И тут под его левую лопатку, пробив сердце, вонзился офицерский кортик. Х’Ант затрепетал, дернулся два раза, и повис, уже сам походя на пронзенного вертелом ягненка или кабанчика.

Вытащив из мертвого тела оружие, капитан Домналл ок Ринн вытер благородный клинок о траву (не хватало еще марать его о вонючие лохмотья бандита) и с тоской просмотрел на окно, в котором по-прежнему виднелся силуэт той, кого он любил больше всего на свете.

С неожиданной тоской подумал, что ни она, ни ее отец никогда не узнают о том, что отвергнутый жених спас ее жизнь... Потому что он этого не скажет. Все равно это уже ничего не изменит.

Разве что предсказание Жезу.

Ведь она именно это покушение имела в виду, призывая Домналла не печалиться, поскольку тот «скоро будет отомщен, хоть и не получит от этого удовлетворения»?

О, Элл, как же порой просто бывает изменить предначертанное тобой...

– Эй, стража! – рявкнул он, дождавшись, пока девушка скроется в окне. – Ко мне! Тревога!

И еще подумал, что может он и не в силах помочь себе, как не смогла спастись от плена эта провидица-рабыня; но вот городу и людям, вверенным Эллом его охране, он вполне может помочь. И завтра же выгонит в море дозорные корабли, и караулы на воротах будут удвоены, чтобы если Рагир или еще кто-то решат сунуться в Стормтон, их ожидал не легкий успех, а тот самый огонь, плач и скрежет зубовный...