Текст книги "Имя Руси"

Итак, отыскивая повсюду местожительство руси, исследователи вообще очень дорожили именами стран и мест, которые сколько-нибудь указывали на заколдованный звук руси. По открытому указанию такого места они развивали свои соображения, сочиняли довольно связные истории о том, как могла, хотя бы и далекая, русь попасть к нам в Новгород. Надо полагать, что с этой точки зрения были тщательно осмотрены все берега Балтийского моря. Отнюдь только не позволялось отыскивать русь в стране балтийских славян, да и вообще у славян. Как, в самом деле, могли посреди славян жить руссы, то есть норманны? Это норманнство руси, основанное на песке всеобщего балтийского имени «варяг», так утвердилось в умах, что каждый исследователь с какой-то особой ревностью преследовал и всячески отвергал малейшее поползновение забраться в страну славян. «Имена Рос, Рус и пр. встречаются почти во всех землях Европы, равно как и во многих странах Азии, и каждое местечко, носящее это имя, не может же быть рассматриваемо как древняя отчизна русского народа», – справедливо замечает Крузе, не объясняя, однако, почему всем местам предпочитается именно Рослаген или его Розенгау. Впрочем, решительному изгнанию всего славянства из области изысканий о происхождении русского имени особенно помог славянский же опыт о руссах славянских Морошкина, который в самом деле, наравне с некоторыми дельными указаниями, представил такую фантастическую путаницу имен и соображений, что вопрос о славянстве руси надолго был заглушен общим смехом. Смех возбуждали некоторые его выражения по поводу его доказательств, что имя русь повсюду обозначает рощение, рощу, а следовательно, и розгу, вообще лес, поэтому, объясняя имена балтийских славян именем леса, он, между прочим, говорит: «Кругом леса, страшные леса, – и восклицает: – Посмотрите, какое здесь сборище леших!.. Славяне суть народ мачтовый, с лесом ровный, строевой» и т. п. (Историко-критические исследования о руссах и славянах. СПб., 1842).

В существе своих изысканий Морошкин стоял на мнении Герберштейна, почитая варягов славянами-ваграми, а русь теми же славянами с Одера, с Рюгена. Он также указывал на родственное сходство прибалтийских славянских местных имен с нашими. Это обстоятельство, во всяком случае, заслуживало полного внимания и ближайшего рассмотрения, тем более что то же доказывал такой осторожный и ясномыслящий исследователь, каков был Максимович.

Главный вопрос состоял в том, именовался ли также Русью славянский остров Рюген, онемеченный из древнего Ругия?

По Тациту, как его толкуют, северная страна Древней Германии и именно берега Балтийского моря принадлежали германскому племени свевы, отчего и море прозывалось морем Свевским. По тем же берегам жили свевские племена ругии (rugii) и лемовии (lemovii). Птолемей указывает здесь город Роугион и народ роутиклии[75]75
  У Шафарика (Славянские древности. Т. I. Кн. II. С. 258) толкование этих ругов кратко и весьма произвольно.


[Закрыть].

Кроме того, по его же словам, здесь обитали сидины, сидены (в XII веке земля Sitene), имя которых, несомненно, осталось в городе Штетине, или Щетине.

Все это, однако, была Германия, и, следовательно, все названные племена были немцы. Во время Великого переселения народов немцы по какому-то чудному случаю внезапно все ушли из этой страны, и их места заняли славяне. Как и когда именно это случилось, история ничего не знает, но утверждает, что славяне заняли земли после немцев.

Так обыкновенно говорят большинство немецких ученых. Им вторил Шафарик, доказывая невозможные переходы и переселение целых племен больше всего рассуждениями, как и по каким причинам это могло случиться. Весьма шаткие заключения Шафарика повторяют до сих пор и наши слависты[76]76
  Шафарик. Славянские древности. – Т. II. – Кн. I. – С. 8–13; Кн. III. – С. 1–16. Гильфердинг в «Истории балтийских славян» (Собрание сочинений, IV, 15). Ламанский в критике на сочинения Котляревского «О древностях и истории балтийского славянства» (Ж. М. Н. П. – 1875, январь. С. 217–220).


[Закрыть].

Все, однако, соглашаются, что имя Германия есть имя географическое, а не этнографическое. По своему смыслу оно то же значит, что и Сарматия, то есть означает страну, населенную многими разноплеменными народами. К этому надо припомнить слова Страбона, почти современника Тацита, который говорил, что римляне не имели почти никаких сведений о народах, живших на восток от Эльбы по Балтийскому морю. Тацит в своем описании Германии тоже мимоходом поясняет, что он не совсем твердо знает тот или другой народ. Затем его показания мест для народов Балтийского севера неопределенны и совсем темны. Таким образом, все основания наших познаний об этом крае непрочны и походят на сыпучий песок. Вот почему и все ученые решения и выводы, сооружаемые на этом песке, суть только более или менее вероятные догадки, которые могут получить прочное основание и утвердиться в истине только при помощи позднейшей исторической этнографии края. А эта самая этнография вполне и несомненно удостоверяет, что как только появляются более точные сведения о стране, то оказывается, что в ней живут и действуют одни славяне. Такое обстоятельство заставляет даже предполагать, что тацитовское имя Suevi, сходное с птолемеевскими прямо славянами, Suoveni, есть только олатыненное имя славяне, Slavi, как писали в Средние века.

Мы не имеем возможности останавливаться на этом спорном вопросе и склоняемся на сторону знаменитейшего из критиков Шлецера, который никак не меньше других изучал свидетельства древних писателей о севере Европы и вынес из этих свидетельств следующее заключение: «Восточная часть Германии с давнейших времен, то есть сколько известно нам из истории, была населена славенами. Великие успехи, делаемые теперь изучением славенской истории, скоро совсем истребят старинное всеобщее мнение, будто эти германские славене пришли только тогда, когда вышли настоящие немцы, жившие до того в их землях. В Мекленбурге, Померании, Лаузице и пр. никогда не было немцев прежде оботритов, поморян, сорбов, там живших: они суть старожилы своих земель в рассудительном значении» [77]77
  Шлецер. Нестор, II, 423. Другой немецкий ученый, Бистер, «последовал мнению Шлецера, точнее рассмотрел и опровергнул те известия, которые представляют древние писатели о существовании издревле в этих землях племен немецких». Пелиц. История Пруссии. – М., 1849. – С. 19.


[Закрыть].

Действительно, на основании показаний исторической этнографии рассудок требует такого заключения, что в числе Тацитовых свевов, которых Тацит, отделяя от других чисто германских племен, поселяет на самом севере Германии, было больше славянских, чем германских племен, и что, например, ругии соответствуют позднейшим ругенцам, а лемовии – ляхам. Но немецкие патриоты расселили германское племя от Балтийского моря даже до подножия Кавказа и отнюдь не допускают, чтобы до прихода уннов (379 г.) на этом пространстве жили где-либо славяне.

Таким образом, только после уннов, занявших будто бы немецкие земли, славяне сохранили за ними прежние немецкие имена. В середине VI века руги по-прежнему называются ругами и обозначаются племенем готов. Византиец Прокопий вместе с тем называет их рогами.

В X и XI веках на латыни их именуют по-древнему: ругияне, руги, ругиякские славяне, а остров Ругиакским, также Ругия, Ругияна; и вместе с тем называется так народ: руяне, роани, также раны, руны, рены; а остров Руя, Руяна и Рана. Один аббат (1149 г.) прямо говорит, что страна и остров у немцев назывались Руяна, а у славян – Рана. И то и другое могло существовать в народном говоре.

Ясно, что последние имена, которые употребляются чем позднее, тем чаще, есть только сокращение Руги, Ругияне и Ругия. Относительно же имени Рана можно то полагать, что оно образовалось из другого имени славян – варны, варины, вераны, враны.

Но это правописание тем не оканчивается. В тех же свидетельствах находим имена острову и народу: руты, руссы, руццы, рутены, Руция, Рутения, Верания, Ривания и т. д.

Изо всего этого выясняется одно: что имя Ругия в Средние века писалось различно. Шлецер прямо говорит, что это происходило от известной всем глупости писателей-временников Среднего века. Каченовский объяснял это вольностью грамотеев, и слово Руссия, поставленное в житии Оттона вместо Ругия, относил к искажению, схваченному с воздуха.

Казалось бы, что тут дело простое: древнейшее имя страны и народа, Руги, подверглось в позднейшее время искажению, которое букву за буквой легко проследить и все-таки прийти в заключению, что коренная и правильная форма имени суть руги, что в I столетии по Р.Х. так называлось одно из германских, свевских племен, а после то же самое имя принадлежало славянскому племени, которое точно так же именовалось ругами, оставив и до сих пор это имя в острове Рюген; что, наконец, в числе изменений имени Ругия употреблялось и Русия, Русь. Но немецкие мнения, которым в этом случае следовал и Шафарик, стараются доказать, что если руги и могли именоваться русью, то это была русь ложная, ошибочная, сочиненная только невежеством средневековых монахов или средневековых канцеляристов. Сам Шафарик объяснил, что здешнее славянское племя называлось раны, а остров – Рана, Руяна, то есть взял за истину один вариант, оставив другие без объяснения. Причем отметил, что происхождение и значение этого имени ему неизвестно; а вместе с тем говорит, что Руя, Руна есть сокращение Руяна, Руяни и прибавляет, что иные имена руги неправильно приписывают руссам[78]78
  Шафарик. Славянские древности. Т. II. – Кн. III. – С. 124–126.


[Закрыть].

По-видимому, намерение противников рюгенской руси заключается в том, чтобы имя ругов оставить навсегда немецкому племени как его вековую собственность и с этою целью превратить славян-ругов в отдельное племя ранов, с именем которых уже никак невозможно связывать имя руси. Так это теперь и утвердилось в науке: оказалось, что славян-ругов никогда не существовало, а существовали только раны, и исследователи нередко латинское руги (rugi, ruteni) переводят именем раны.

В разрешении подобных вопросов весьма немаловажны именно географические показания, к которым мы и обратимся.

Из всего славянского побережья между Одрой и Травой остров Рюген выдается далеко в море и в топографическом очертании своего северного полуострова представляет весьма заметное сходство с рогом. Впрочем, по своему положению относительно берегового материка весь остров в действительности представляет рог, то есть часть, далеко выдавшуюся в море. В древнейших народных представлениях словом «рог» обозначался вообще всякий угол, даже сторона, крыло, бок войска, а вместе этим же словом выражалось понятие о крепости, силе, преимуществе.

Обозначая угол матерой земли, выдающийся по берегам рек и моря, слово Рог в славянстве принадлежит особенно топографическому языку южного края России, между Днестром и Днепром, именно того края, где существовали древнейшие поселения восточного славянства. На Днепре Никитин Рог (местечко Никиполь) против Запорожского Великого Луга, Мишурин Рог вблизи устья Ворсклы, Кривой Рог на Ингульце при впадении Саксагани; на Днестре Роги, Рогея вблизи Новых Дубоссар[79]79
  Совр. Дубоссары в Республике Молдова. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Укажем еще Липовый Рог вблизи Ржищева; урочища: Соколий, Синий, Острый, Плетеный Рог, Мыслий Рог, Красный Рог, имение графа А. Толстого, и мн. др. Рог, Рожек, вообще мыс на Днепре.

Нет ни малейшего сомнения, что точно так же и балтийское славянство наименовало приморский угол своей земли Рогом, который по западному славянскому произношению[80]80
  У древан и в Верхних Лужицах вместо о нередко употребляется у: двор – двур, пол – пул.


[Закрыть] или по латинскому написанию прежде всего явился в форме Руг, как слово бог – буг. Реку Буг запорожцы именовали Бокг и Бог. Византиец Прокопий, получавший сведения от южных славян, написал имя Роги, вероятно, по их же выговору.

На Северном море не одни славяне так именовали морской угол своей земли. Французский полуостров Бретань, западный угол Галлии, подобным же образом прозывался Галльским Рогом (Соrnu Galliae), как и близлежащий противоположный ему полуостров Британии именуется до сих пор Корнуаллисом, Рогом Валлии[81]81
  О. Тьерри. История завоевания Англии норманнами, I, 32.


[Закрыть].

Припомним к тому же, что рог у древних славян вообще имел значение религиозно-символическое, почему у балтийских славян храм Радегаста в городе Ретре был воздвигнут на основании из рогов различных зверей. Рога служили украшением храмов, служили священными сосудами. Рюгенский истукан Световид держал в руке рог-сосуд. В его храме в числе разных других священных предметов находились и рога зверей, удивительные сами по себе и по своей обделке[82]82
  Срезневский. Исследования о языческом богослужении древних славян. – СПб., 1848. – С. 40, 41, 46.


[Закрыть].

Все это объясняет, что древнейшее название острова, страны и народа руг-рог, несомненно, славянское. Естественно полагать, что и Тацитовы ругии были славяне и произведены в немцев только по случаю их местожительства в Германии, имя которой, повторим, вовсе не было этнографическим, а чисто географическим, подобно Сарматии или Скифии.

Из слова «руг, ругия» образовалось слово «руяна» и сокращенно рана, руяни, руни, раны, рены. Вот эти прозвания по всей справедливости и должно почитать ложными или сокращенными, онемеченными, олатыненными из коренных звуков руг, руги, ругия, ругияне, ругины.

Что же касается форм, составленных из того же корня и употреблявшихся также для обозначения Рюгенской страны, каковы для народа рузи, русси, рутены, рудены и для страны Руиция, Русция, Руссия, то эти формы идут уже от славянского изменения корня рог. Видимо, народ руги именовал себя также и рузи-рози (варяг – варязи, фряг – фрязи и т. д.), и уже от этого изменения произошло более умягченное руси, русси и русь, в собирательном смысле, так как и по другому произношению рози, роси, росси, росс[83]83
  Между прочим, и «Куник утверждает, что Russia, Ruzzia есть псевдо-Русь, что это производная форма от Rugi, то же, что Kugiland». Ламанский. О славянах в Малой Азии, 61.


[Закрыть]. Латинское письмо вместо того нередко употребляло Rutia, Ruthos, Ruthenos, Ruzen, Rutzen и т. п., так что Птолемеевы рутиклии указывают прямо на олатыненную форму Руси и обозначают время (II век по Р.Х.), когда это имя было уже в употреблении.

Все это достаточно подтверждается именами мест во всем Балтийском славянском Поморье, и особенно на острове Рюген и в Померании.

Хотя прошло уже целых семь веков с той поры, как балтийское славянство совсем было методически и систематически по-немецки истреблено и изведено германством, однако имена мест и доселе сохраняют о нем весьма широкую память и, конечно, останутся вечными свидетелями, что вся эта страна принадлежала славянам с самых древних времен.

Вот что рассказывает карта Померании, гравированная Николаем Гейлькеркиусом, вероятно, в первой половине XVII столетия.

На этой карте остров Рюген именуется по-древнему Rugia. Как известно, он состоит из нескольких полуостровов и островов. Северный полуостров называется Виттовым (Wittow).

На этом Виттовом полуострове протяжение северного берега выдается к востоку мысом, на котором показана Аркона. От нее к западу в расстоянии полмили на северном берегу полуострова находится селение Russevase, самое крайнее место к северу; в равном же расстоянии от Арконы на южном берегу находится Grote Vitte, и также в равном расстоянии от Арконы между этими двумя селениями посредине стоит Putgarten. Дальше к западу от Russevase, вблизи северного берега, находятся Swarb и Varnkevitz, Tresser vitte, Minnevitz, Darwitz, Granlitz, Crepitz и пр. Затем полуостров образует как бы косу (рог) в направлении к югу, которая обозначена именем Derbueg, а ее конец – именем Bugort. В числе селений, ближайших к Арконе, упомянем: Wollin, Svittz, Drewolck и далее: Gronowervitz, Guselitz, Sudderitz, Lubkevitz, Woldenitz, Starrewitz, Lutkevitz, Bowhof, Kolehoff, Veiervitz и пр.

Пролив называется Wittowitsche Fehr. Острова – Devarnow, de Lubbe, Rassower strom. В самой средине полуострова показана Alten kirche.

На полуострове Ясмунте, который лежит южнее Виттова и еще дальше выдвигается на восток, почти в самой его середине находим опять селение Russevase, а выше его Boistrin, потом Slubbenitz, Chlove (ср. киевский Клов) Ruskevitz, Sallesitz, Valckzitz, Ratnevitz, Dubbitz, Strachevitz, Vitte, Lubtzitz, Rochenberg, Babbin и т. д. Залив с востока наименован Pronerwyck.

На самом острове встречаем подобные имена и между ними: Verei, Grubno, Resse, Rugarten, Lubcow, Delan, Bliscow, Swatsin, Medow, Necla, Virevitz, Stolpe, Strowe, Lavenitz, Konitz, Liscow, Unrow, Ralow, Rugehoff, Bitegast, Suine, Ruse, Suantow, Siggelow, Sadow, Weltzin. Река Duvenbeke.

На материке точно так же имена по большей части славянские, и в числе их Wolthoff, Woltckow, Woltkow.

Потом (мы будем идти по алфавиту, не исключая и немецкие имена, чтобы видеть их количество в отношении к славянским): Resin, Resse, Riscow, Risnow, Ristow, Rochow, Rocow, Roggatz, Roggezow, Roggow (6 мест), Roglow, Rogsow, Rosarn, Roschitz, Roscow, Rosegar, Rosengard, Rosemazow, Rosenfeld (4), Rosenhagen, Rosenow (3), Rosenthal, Roslasin, Rosow (2), Rossentin, Rossin, Rossow, Rostin, Rostock, Rotten, Rottow, Rotznow, Rugarten, Rugehoft, Rugenwalde, Rusbertow, Ruschemolen, Ruschende, Ruse, Rushagen, Ruskevitz, Ruspernow, Russenfeld, Rustke, Rustorholtz, Rustow, Rutzenhagen (2), Rutznow, Rutzow. Фамилии: Rusken, Ruste, Rustoken, Rostken, Ristoven, Roggenpane, Roggenbuke[84]84
  Имя: Раны, Рены, Руны, указываются только следующими названиями:
  Ranefelt, Rankevitz, Rantzow, Reinberg, Keineberg, Reineckehagen, Reinefeld, Reinekendorp, Reinewater, Reinnickendorp, Renekendorp, Renschow, Rentsini Rentz, Rentzin, Ronnekendorp, Runow (5), Runtz.
  Имя Варны: Varnkevitz, Varencamp, Varenhold, Varenhop, Warmm, Warnckow, Warnin, Warnitz, Wamow.
  Варги: Varchland, Varchmin, Vargitz, Vargow, Warsin, Warsow, Warzin.
  Вагры – Wagran.


[Закрыть].

Затем встречается множество родных или знакомых по летописи имен, в числе которых иные могут объяснять имена Олеговых и Игоревых послов, как и некоторые другие задачи и преткновения нашей изыскательности.

Таким образом, в отношении имени рус и рос мы находим, что оно в Померанской стране составляет ее родное земское имя. Встречается руг и рун, но несравненно реже.

Этот географический именослов может также доказывать, что, вопреки ученым-исследователям, писатели среднего века вовсе не были так глупы и безграмотны и вовсе не ошибались, когда именовали так различно Рюгенскую страну и народ. Это могло зависеть лишь от местожительства каждого писателя или от того обстоятельства, с какой стороны он получал свои сведения об острове. Разные соседи по различию языка различно и обозначали имя известной им страны. Пусть немцы и западные люди писали и произносили это имя руяна и рана, но на востоке, у нас на Руси, оно могло быть известным только в форме руси, как оно было известно и на западе под именами Russi, Rusci, Rusen, Ruzen, Reussen.

Из тех же средневековых писаний XI и XII веков становится весьма очевидным, что именем Руси они нередко обозначали остров Рюген и тем вводили в заблуждение последующих хронистов и изыскателей, которые иные свидетельства, принадлежащие Рюгенской Руси, относили к нашей Восточной Руси. Таково весьма сомнительное свидетельство о посольстве Ольги к императору Оттону I в 959 году с просьбой о присылке проповедников для водворения римской веры в России: здесь руги и руссы смешаны. Это хорошо раскрыто Морошкиным[85]85
  Рейц. Опыт истории российских законов. Примечания 335–364.


[Закрыть].

Таковы же свидетельства о некоторых браках наших князей с немецкими княжнами, например брак Оды, родившей Вартеслава и жившей по смерти мужа в Саксонии, откуда Вартеслав был призван в Россию на княжение[86]86
  Карамзин. И. Г. Р., II, пр. 48.


[Закрыть].

Не в России, а у поморян были князья Братиславы и княжеские жены Иды.

Точно так же и в исландских сагах, по всей вероятности, существует большое смешение исторических обстоятельств и лиц Рюгена и нашей Руси. Там самые древнейшие сказания, относимые к первым векам христианства, упоминают уже о Русской земле и о русских князьях. Положим, что их должно относить к более позднему времени, но по близости связей и отношений Рюгена со скандинавами нужно также заключить, что саги, по крайней мере древнейшие, именуя в своих повестях Русь, скорее всего, описывают дела Рюгенской Руси. Этот вопрос требует еще внимательного расследования.

Но вообще из всех показаний средневековых писателей все-таки становится ясным одно: что Рюгенская страна именовалась также и Русью в то самое время, как наша Русь прозывалась Грецией по той причине, что Христова вера была принята ею из Греции, а не из Рима.

История Рюгенской области излагается в старинных космографиях, из которых самую полную составляет «Космография» Герарда Меркатора, распространенная его преемниками. В Приложении мы помещаем из этой «Космографии» в русском старинном переводе описание Рюгенской земли с ее историей. Упомянутая «Космография» составлена по старым писателям, начиная с Плиния и Страбона и оканчивая Гельмольдом. Следовательно, в ней сохранились отголоски среднего века вместе с тогдашними географическими именами. По ее свидетельству, Ругийское княжество существовало особою областью от времен князя Крита до смерти последнего князя Братислава (1352 г.) и потом перешло во владение князей померанских.

Итак, нам теперь известно, что немецкие писатели среднего века сами весьма точно говорят о значительном торговом и промышленном развитии всего балтийского славянского побережья и особенно страны, лежавшей в устьях Одры, вблизи острова Рюген. Они же говорят, что в Винете-Воллине постоянно, как свои люди, жили греки, то есть русские. Это было во второй половине XI века, и, конечно, то же было и в X и в IX веках, так как торги и промыслы поморян, естественно, должны были получить свое начало гораздо раньше. Те же писатели говорят, что обитатели острова Рюген, как и других соседних островов, отличались всеми качествами истинных варягов, ни в чем не уступая норманнам-скандинавам.

Разноречивые показания тех же писателей, именуя Рюгенскую страну по-своему Руяной и Раной, прозывают ее и Русью, то есть поминают настоящее коренное славянское ее название. Эта страна в числе других славянских балтийских областей всегда составляла, так сказать, особое существо, независимое и самостоятельное, и славилась между всеми поморянами древностью своего языческого храма, первенством своего бога, которому давала дань вся славянская земля.

По словам Адама Бременского, руги были храбрейшими из всех славян. Они могущественны и страшны, говорит летописец, по любви к ним богов, которых они почитают с большим усердием перед другими. Вот почему и остальные славяне почитали для себя законом ничего в общих делах не предпринимать без воли ругов. Все это свидетельствует, что руги были сильнейшим и почетнейшим племенем между поморянами. Можно полагать, что, в сущности, это была военная и необходимо морская сила всего Поморья, подобно нашим запорожцам относительно всего русского юга. Вот по какой причине о них упоминают Плиний, Тацит, Птолемей и другие позднейшие писатели, говорившие о здешних балтийских берегах. По той же причине и наша летопись знает в числе своих варягов особое племя русь, откуда, по ее словам, и были призваны наши первые князья.

Но кроме Рюгенской Руси существовала на Балтийском же Поморье и еще Русь в устьях реки Немана. Норманнисты об этой Руси промолчали. Карамзин упоминает, что Куршский залив назывался Русной, северный рукав Немана Руссой, окрестности их Порусьем. Варяги-русь, продолжает он, могли переселиться туда из Скандинавии, из Швеции, из самого Рослагена… О славянах ни слова. Славян нет на свете, когда существуют варяги-норманны.

Здесь посреди литовского племени в незапамятные времена поселился некий Русс. В свое время он настолько был силен и, стало быть, славен, что его именем прозывалась и доселе прозывается река Неман – Русс, Русна, и само море у этих берегов именовалось Русским, Руценским морем[87]87
  Это море именовалось Русским и в официальных актах, например в мирном договоре короля польского Владислава с Великим Магистром Гусдорфом, имя которого также отзывается Русью. Соревн. Проев. – 1822. – № 17. – С. 293. Карамзин. И. Г. Р., I, пр. 111.


[Закрыть], как и занимаемая им страна прозывалась даже и в позднее время, например в XV столетии, Русской землей, а население – русичами (Гедеонов, пр. 219). Равеннский географ IX столетия указывает здесь в приморье жительство роксолан, несомненно, имея в виду этот неманский Русс.

Устье Немана, как известно, распределяется на несколько потоков, в середине которых на острове существовал город Русс, носивший имя Русс, или Холм, Russe sive Holm; главный поток реки и на нем остров именовался Alt-Russe – Древний Русс.

Кто был этот русс, обладавший здешней Русской землей и Русским морем? Ломоносов относил его к славянскому племени; но Костомаров доказывал, что этот русс был чистая, природная литва, которую в лице ее князей новгородцы и призвали к себе на княжение. Конечно, доказательства явились не весьма убедительными. При этом автор не доглядел весьма сильного противоречия в том обстоятельстве, что возле Русса, несколько выше его по течению реки, находилась по обоим берегам Словения, или, по литовскому говору, Шалавония[88]88
  Schalavonia, Schalaven, Schlavoni, Slavi.


[Закрыть], земля, населенная славянским племенем. К тому же в самом устье Немана немалый залив именовался Складой (Scklada), а над ним и на мысу стоял немецкий город Винтбург, явно обозначающий, что здесь жили винды-венеды и что здешний русс был славянин. Вообще, по словам Фойгта, вся область Нижнего Немана до реки Свенты на востоке в древнее время принадлежала этой Шалавонии[89]89
  История Пруссии, I, 508–510.


[Закрыть]. Припомним, что в половине II века по Р.Х. географ Птолемей называет этот край Балтийского моря Венедским заливом, по чему можем заключить, что и устья Немана были заселены венедами, то есть балтийскими славянами, о которых под именем ставан на этом же месте упоминает тот же Птолемей. Само слово Неман – славянское слово, которым венды, сюда впервые пришедшие, обозначили здешнее население, что оно язык нем, как они обозначили и самих немцев.

Таким образом, возможно с достоверностью предполагать, что русс неманский пришел сюда от славян-венедов, собственно, от ругов с острова или от острова Руген, потому и Иорнанд называет здешний народ ульмеругами[90]90
  Неманские шалавоны – славяне тем же путем пришли сюда от славянского Балтийского побережья и с собой принесли свое имя, так как имя словен, говорит Каченовский, простиралось на все племена Поморья и земля их называлась Славней, чему он приводит подлинные свидетельства (Учен. зап. – М.: Унив., 1835. – № IV. – С. 17).


[Закрыть].

Эти поселения, конечно, происходили не на памяти письменной истории. В позднее время эта неманская Славония, по-видимому, простиралась до впадения в Неман реки Юры, где по картам имя Русс сменялось именем Мемель[91]91
  Мемель – немецкое название р. Неман, также – совр. г. Клайпеда в Литве. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Русс, таким образом, обозначал местность Славонии, о которой упоминает Адам Бременский, говоря, что из пристани Шлезвига корабли обыкновенно ходят в Славонию, или Сведию (Швецию), или в Семландию и даже в Грецию, как обозначалась наша Новгородская область (Шлецер. Нестор, I, 155) [92]92
  Это имя Шалавония (Schalavonia), возможно, происходит от литовского слова Salawa (Шафарик. Славянские древности. Т. II. Кн. I. – С. 73), что значит остров, холм. Немецкие географические карты как бы удерживают такое значение имени, обозначая его именем Schalawen; но в старолатинском письме оно пишется Scalawo, Scalowia, Scalowitae, что уже прямо указывает, что речь идет об имени славян. Это вполне раскрывается «Космографией XVI ст.», где при описании древнепрусской земли говорится, что она, Русская или Прусская земля, ее князем Вендусом была разделена на 12 областей или княжеств, в числе которых находилось и особое княжество Словония, Словониское княжество, а в нем 15 городов, именно Рагнета, Тилса, Ликовия, Салавно, Лобята, Ренум (от Рены, Раны-Руги, то есть Русс), а также Винтбург и прочие с онемеченными именами. Таким образом, Шалава, обозначая остров, вместе с тем обозначала и славянское население страны, по случаю сходства звуков. Меркатор на карте Пруссии прямо обозначает эту местность именем Schalawonia.


[Закрыть].

Возможно также с достоверностью предполагать, что заселение Новгорода славянами происходило постепенно от неманской Славонии, от Птолемеевых ставан II века по Р.Х., передавших Новгороду и свое имя славян, а потому и само призвание князей могло совершиться и от здешнего русса. Сам Погодин, как увидим, склоняется к тому, что призванную русь (конечно, все-таки норманнскую), вероятно, надо искать в устьях и низовьях Немана, чем в других местах Балтийского Поморья. При этом вполне может быть объяснена и заметка летописи, что призванные князья «пояша по собе всю Русь».

Область неманского русса была не особенно значительна. Она занимала едва ли более 30 или 40 верст[93]93
  Верста равна 1066 м. (Примеч. ред.)


[Закрыть] по течению реки. Поэтому вся дружина этой Руси не могла быть многочисленна и могла подняться к Новгороду со всеми своими родичами, всем племенем.

В XIV столетии к московскому князю Ивану Калите по его призыву пришел в Москву киевский боярин Родион Несторович с дружиной в 1700 человек.

Вся русь, конечно, должна была составлять не совсем малосильную дружину, так как она призывалась для военной защиты призывавшего населения, особенно для утверждения порядка внутри страны.

Теперь предстоит вопрос: была ли эта русь, называлась ли она варягами? На это утвердительно отвечает наш древний варяг Шимон Африканович, пришедший на службу к великому князю Ярославу Правосуду, изгнанный из отечества своим дядей Якуном Слепым, также сподвижником Ярослава. Он привел с собой дружину в 3000 варягов (Карамзин, II, пр. 60).

В Печерском Патерике сохранилось следующее сказание об этом варяге: «Бысть в земле варяжской князь Африкан, брат Якуна Слепого, что бился полком по Ярославе с лютым Мстиславом. У сего Африкана было два сына, Фрианд и Шимон. По смерти их отца, Якун изгнал их обоих из области. Шимон пришел на службу к Ярославу, который принял его с честию и дал его своему сыну Всеволоду, да будет у него старейшина».

Шимон очень много радел о построении соборной церкви в Печерском монастыре.

Имя Шимон вместо Симон явно указывает, с какого берега пришел этот достопамятный варяг, именно с того берега или с той земли, где буква С произносилась как Ш, где Славония именовалась Шалавонией, река Свента – Швентой и тому подобным литовским говором.

В этой стране на север от реки Русса верстах в 40 к востоку от Поневежа находим селение Шиманцы, а к югу от Поневежа села Аскильды и Якунцы, имена знакомые для нашей летописи, все будто бы имена норманнские. Якун Слепой назван у Карамзина скандинавским витязем, а эти Якунцы очень роднят его с литвой[94]94
  Надо заметить, что неманский русс, как племя славянское, долгое время живя среди литвы, должен был усвоить себе кое-что литовское, потому становится понятным и то обстоятельство, что многие так называемые норманнские имена среди послов Олега и Игоря отзываются литовским складом.


[Закрыть].

Далеко на юг от Русса в древней Судавии[95]95
  Историческая область на востоке Пруссии. (Примеч. ред.)


[Закрыть] встречается селение Шимоникен (Schimonicken). Недалеко от города Шавли к востоку есть селение Шимкайцы и т. п. свидетели, что имя Шимон принадлежало не норманнству, а туземному человеку русской литвы, варягу-руссу, переселившемуся в Киев.

Об отце Шимона Африкане Карамзин замечает, что «в скандинавских историках нет ни слова о князе Африкане» (Карамзин, II, пр. 60). Да оно и не могло быть, потому что эти варяги-русь никогда не были скандинавами.

Таким образом, из приведенных свидетельств выясняется, что на Балтийском славянском Поморье и в Неманском краю существовали, быть может, самые подлинные для нашей истории варяги-русь.

В последний раз варяги, вероятно этой местности, упоминаются в 1380 году по случаю войны с Мамаем, когда литовский князь Ягайло, помогая Мамаю против Москвы, «совокупил литвы много и варяг, и жемоти» (Ник. IX, 104). Здесь прямо указывается и местожительство этих варягов между Жемоитью-Самогитией[96]96
  Этнографический регион на северо-западе Литвы. (Примеч. ред.)


[Закрыть] и Литвой.

Впоследствии, когда страной, где еще немало оставалось славянства, овладели немцы, она вместо Русса стала прозываться Пруссией, от имени того же русса, как Порусье, то есть область Русса, подобно составу слов «поморье», «поречье», «побережье» и т. п., очень нередко встречаемому именно в этой Литовской стране, например, многие места по Неману называются Понемуни, по реке Невеже – Поневеж, по реке Юре – Поюр и мн. др.

Карамзин (I, пр. 111) соглашался на такое происхождение имени Пруссия, но Шафарик утверждал, что «мнение, будто бы слово это составлено из по-руси, не заслуживает никакого внимания. Прус, прусин, прусак есть имя коренное, простое». Вопрос останется спорным; мы следуем за Карамзиным, Фойгтом и другими толкователями в смысле Порусья. Припомним, что город Старая Руса находится при слиянии рек Полисти с Порусью.

Это Порусье вместе с тем носило и имя немцев, почему становится очень понятным показание некоторых летописцев, что Рюрик «прииде от варяг от немец из немец и даже из прусс» (Карамзин, I, пр. 3; Гедеонов, 141).

Отсюда же пришел и варяг Шимон в XI столетии и приходили многие родовитые люди в XII, XIII и XIV столетиях, указывавшие в своих родословных, что они приходили то из немцев, то из Пруссии. Таких родичей пришло к нам по «Бархатной Родословной книге» более ста выходцев, а может быть, и больше, так как не все родословные доставляли сведения о происхождении.

Это были последние могикане балтийского славянства, плотно окруженные немецким племенем и, несомненно, по-немецки теснимые им не только по берегам Русса, но и в Шалавонии, или Славонии, в последнем их гнезде, откуда мало-помалу они и переселялись в братскую Русь. Иные писатели напрасно думают и так пишут, что эти могикане были все немцы, предполагая, вероятно, что и тогда существовала такая же немецкая Пруссия, какая существует ныне.