Текст книги "Имя Руси"

Отец истории рассказывает, что скифы, гонимые персами, нарочно направили свой путь по тем землям, которые отказали им в помощи, и сначала вторглись к черным кафтанам. Приведя их в смятение, бросились в области людоедов, потом убежали в Невриду и, наконец, явились у агафирсов, у Верхнего Днестра. Последние остановили движение скифов, сказав, что без боя не пустят их в свою землю. Скифы через Невриду воротились домой и успели еще предупредить персов. Во время этого нашествия скифов и персов черные кафтаны, людоеды и невры в смятении беспрестанно бежали в степь все к северу, говорит Геродот. Вот в какую пору случилось передвижение населения нашей равнины дальше на север.

Насколько преувеличено это сказание Геродота о круговом походе Дария по всей нашей южной стране, судить трудно. Дарий, устраивая мост на Дунае, предполагал совершить поход за 60 дней, но он опоздал, как пишет и Геродот, а сколько опоздал, неизвестно. Поэтому нельзя ограничивать этот поход только 60 днями, тем более что сам же Геродот свидетельствует, что в преследовании скифов персами прошло много времени и не видно было конца этому. Возможно, Дарий по известной торговой дороге доходил до самой Волги между Царицыном и Саратовом, где и сжег город Гелон. По той же дороге он и воротился. Обратный обход по северу Скифии, по широте Саратова, Воронежа, Курска, Киева и Волыни, невозможный и ненадобный для всей армии, мог быть возможен и даже необходим для легких отрядов с целью добыть продовольствие. К тому же еще в самом начале войны скифы для безопасности угнали к северу свои стада и свои повозки с женами и детьми и со всем имуществом, что, конечно, персам подавало повод забираться и на север. Не говорим о том, что подобные далекие и великие походы вообще составляли славу тогдашних владык земли и предпринимались ими охотно для распространения той же славы.

Геродот рассказывает, что еще Сезострис Египетский (1845 г. до Р.Х.) тем же порядком, перейдя из Азии в Европу, покорил у Танаиса скифов и фракийцев и на обратном пути останавливался даже на реке Фазис-Рион, следовательно, проходил мимо Кавказа. На память о своем походе Сезострис ставил каменные столпы с собственным изображением и с написанием своего имени и имени покоренного народа. Геродот свидетельствует, что такие столпы в его время были видны во Фракии и в Скифии. Вот почему когда Дарий Персидский, находясь в египетском Мемфисе, захотел было пред храмом Ифеста, где стоял кумир Сезостриса, поставить и свой кумир, то жрец отказал ему в этом, сказав, что слава Сезостриса выше славы Дария и ставить памятник Дарию не следует, «ибо Сезострис не меньше завоевал народов, как и он, Дарий, а, сверх того, покорил и скифов, которых Дарий покорить не мог».

Действительно, главнейшее достоинство скифов заключалось в том, что их покорить было невозможно, не оставшись совсем на жительство в их земле. В виду войск Дария, на один день вперед, они бежали все дальше. Выведенный из терпения, персидский владыка послал к скифскому царю гонца с такими словами: «Несчастный! Для чего ты беспрестанно бежишь, когда можешь избрать одно из двух: если ты силен, перестань бродить, остановись и сразись со мной; если сознаешь, что ты слаб предо мной, то все-таки перестань бегать, принеси в дар своему владыке свои земли и воды и вступи в переговоры».

«Никогда не бежал я со страху ни от кого, ни прежде, ни теперь от тебя, – отвечал Дарию царь скифов. – Ничего небывалого я не делаю и ныне. Я, по своему обыкновению, кочую. Остановиться мне негде. У нас нет ни городов, ни возделанной земли и защищать нам нечего, а потому и сойтись с вами на битву нет случая и причины. Если же непременно хочешь битвы, то у нас есть отцовские могилы – отыщите их и отважьтесь их потревожить, тогда узнаете, будем ли мы готовы на битву или нет. А что ты назвал себя моим владыкой, то да будет тебе ведомо, что я знаю только одного владыку, Зевеса, моего прародителя, и Весту – царицу скифов. За дерзкие твои слова ты заплатишь слезами». «Услышав имя рабства, цари скифские исполнились гнева». С этого времени они стали употреблять все меры, чтобы вредить персам, сколько возможно. Преследовали их частыми набегами, не давая отдыха и по ночам, и во время обеденных привалов. Скифская конница беспрестанно обращала в бегство конницу персидскую. Скифы боялись только пехоты и тотчас отступали, когда с ней встречались. Еще немалую помеху скифам делали ослы и мулы, которые в Скифии не водились, и потому крик ослов и вид мулов наводил на скифских лошадей такой страх, что они поворачивали назад и бежали прочь, навострив только уши.

Намерение скифов было такое – чтобы истребить все войско Дария в скифской же земле. С этой целью они вели переговоры с ионийскими греками, которые охраняли мост через Дунай, и условились с ними, что мост будет разведен. Еще в начале похода скифы засыпали колодцы и родники, истребляя траву и все, что ни производила земля, по всем пути, которым следовало идти персам; но теперь, желая их удержать в стране, чтобы тем вернее всех погубить, нарочно подгоняли им стада для захвата на прокормление.

Дарий, однако, скоро понял, в чем дело, и спешил поскорее выбраться из дикой страны.

На совете ионян, как лучше поступить – сохранить или разорить дунайский мост, скифов послушаться и освободить Ионию или остаться по-прежнему в рабстве, один только голос был за свободу, это голос афинянина Мильтиада. Все прочие властители греков и во главе их милетцы рассудили лучше сохранить за собой царские милости, а стало быть, и свою власть над народом и подали голос сохранить мост, чем и спасли позорное бегство Дария; с той поры скифы всегда смеялись над ионянами, как над презренными и развращенными рабами, которые не только не умеют, да и не хотят избавиться от своих господ.

Итак, соединенные силы двух великих народностей древности, персов и греков, не могли победить скифов-кочевников. С того времени наша Скифия приобрела еще большую славу, и сам поход Дария тем особенно замечателен, что раскрывает ее значение во всемирно-исторических отношениях древних народностей.

Если в Египте Сезострис почитался великим пред всеми, потому что победил и скифов, то понятно, какой славой вообще пользовалось скифское имя. Самые славные люди древности, начиная с Сезостриса, не раз прославляли скифов именно своими походами в их землю.

Со скифами-гетами, обитателями Гетской пустыни, или древней придунайской Скифии, воевал у Черного моря около 340 года до Р.Х. и Филипп Македонский, ходивший туда вместе с сыном Александром, который еще не был тогда Великим. Тогда владыкой этих скифов был Атей[158]158
  На Днестре повыше Бендер есть место и река Тея.


[Закрыть]. Теснимый другими скифами, обитателями Дона, он просил у Филиппа защиты и за это обещал после своей смерти отдать ему свою страну в наследство. Когда опасность миновала, он отказался от своего слова. За это самое Филипп и пошел на него войной и, конечно, остался победителем. Македоняне ополонились превеликими табунами лошадей, рогатого скота, множеством женщин и малолетних детей – другого взять в этой стране было нечего.

Потом, около 335 года до Р.Х., сам Александр Великий снова ходил на Дунай на тех же гетов. Они встретили его с 4000 конницы и 10 000 пехоты, засели в ближайшем городе, но скоро ушли и оттуда, так что без битвы Александр овладел городом и сжег его. В этом и состояла его победа, в память о которой он соорудил на Дунае капища Юпитеру, Геркулесу и самому Дунаю за то, что Дунай благополучно допустил его переправиться. Судя по числу пехотинцев, эти скифы были народ земледельческий. Дальнейшие сведения о количестве скифского войска тоже указывают, что главной их силой всегда была пехота.

Это сведение очень важно в том отношении, что кочевники если и были господствующим народом, то, вероятно, жили в больших ладах с земледельцами и, быть может, всегда сообща предпринимали свои военные походы. Так и сам Геродот проговаривается, что во время войны с Дарием у скифов была и пехота.

Словом сказать, в имени скифов необходимо различать две народности, как показал и Геродот, кочевую и земледельческую. Первая занимала южную область Дона, вторая – Древнюю Скифию от Дуная до Днепра. В Александрово время народ Древней Скифии стал называться уже гетами, а после и вся эта страна именовалась Гетской пустыней. Ее обыкновенно ограничивают Днестром, основываясь на показании Страбона, а Страбон между тем говорит только, что Гетская пустыня простиралась от Черного моря за Дунаем по направлению к Днестру, стало быть, могла простираться и дальше Днестра. В 293 году до Р.Х. в этой пустыне скифы захватили живьем македонского царя Лизимаха со всем его войском. Впоследствии эта пустыня является страшной силой сначала для римлян, потом для византийцев, для всего Черноморского побережья Малой Азии и даже для самой Эллады, или собственно Греции.

Бедняки, здесь жившие, которых нельзя было отыскать в их земле, а отыскав, нечего у них было взять, кроме скота, женщин и детей, эти бедняки в течение двух или трех тысячелетий, начиная от киммериан и Геродотовых скифов и оканчивая запорожцами и донцами, время от времени наводили ужас на все богатые, плодоносные и просвещенные страны от Южного Каспия и до Средиземного моря. Они еще до Геродота проложили свои варварские дороги и в богатую Мидию, и в богатую Сирию (Трапезунд), и к Фракийскому Боспору в Византию, не говоря о всей стране Балканского полуострова. Они пускались в свои походы не только на конях, но также и в лодках, случалось, что ходили и пешими. Им очень препятствовали и на долгое время останавливали их варварское движение только сильные кочевники, отнимавшие у них устья родных рек, или сильные государства, которые основывались на Крымском полуострове, и особенно на Киммерийском проливе, каким в свое время было, например, знаменитое Боспорское царство. Как скоро власть в этих местах ослабевала, тотчас открывалась и дорога на все стороны, и история заносила на свои страницы рассказы об ужасах, которыми сопровождались нашествия скифов, готов, гуннов, руссов и т. п. варваров. Так называемые Меотийские болота, то есть все морское внутреннее пространство от Днепровского лимана и до устья Дона, сделалось «притчей во языцех», мрачным и страшным местом, откуда постоянно вылетали все воинственные чудовища средневековой истории.

История тавроскифов или руссов начинается именно тем, чем была славна история их предков в этой самой местности, то есть походами к Византии, на Малоазийский берег и к Южному Каспию, в Мидию. Тавроскифы, стало быть, продолжали историю скифов древних и всех тех народов, которые следовали по столетиям за киммерианами и скифами Геродота.

Юлий Капитолий повествует об Антонии Благочестивом (138–160 гг. по Р.Х.), что он посылал ольвиополитам вспомогательное войско против тавроскифов и принудил их дать ольвийцам аманатов[159]159
  Заложников. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Один ли и тот же народ производил эти далекие набеги при участии, конечно, других соседних племен, или народы, как и их имена, в самом деле сменялись здесь друг за другом, этого вопроса история еще на разрешила. Она может достоверно только сказать, что жизнью здешнего населения целые века и тысячелетия управляли одни и те же идеи, которые каждый новый народ, если таковой действительно приходил, принимал от предшественника, как бы по наследству, пока эти же самые идеи не взошли к своему концу уже на глазах самой истории развитием и утверждением в этой стране русского владычества и Русского государства.

К числу этих идей принадлежит, главным образом, неизменное и неудержимое стремление к морю и дальше за море к богатым и благословенным странам, с одной стороны, Мидии, Армении и к побережью Малой Азии, а с другой – к Византии и Элладе.

Приложение. Ругия-Русия

Помещая это старинное описание острова Руген и Поморской земли, мы имеем в виду познакомить читателей с теми сведениями об этой древнеславянской стране, какие ходили на западе Европы в ее кратких и полных «Космографиях», составлявших своего рода учебники и вообще книги, издаваемые для общеобразовательных целей. С этими же целями «Космографии» переводились и на русский язык. В XVII столетии их появилось у нас достаточное количество, кратких и полных. Из переведенных на русский язык самая полная «Космография» приписывается Герарду Меркатору, 1594 году. Хотя в ней и значится, что она написана в граде Иданбуркге (Дуйсбурге), где жил и скончался Меркатор, однако это очень объемистое сочинение принадлежит, по-видимому, его продолжателю, который значительно распространил и пополнил труд Меркатора и местами упоминает о Меркаторе как о составителе сей книги.

В русском переводе «Космография» разделена на 230 глав. Статья о Ругии обозначена 131 главой. В списке, принадлежащем нашей библиотеке, вместо Ругия написано Русия, что, конечно, можно почитать за ошибку, так как в других известных нам списках такой замены не встречается. Везде остров именуется Rugia и по-русски Ругия. Тем не менее такая описка очень свойственна русскому говору, весьма нередко изменяющему «г» в «з» и потом в «с». Русские люди в XIII столетии немецкую Ригу именовали по-русски Ризой и Рызой, в Ризе, Ризкий, Ризеский и т. п. Точно так же изменяются подобные имена и на Варяжском Поморье, например Рогиттен, Рахситтен, Росситен – одинаковое имя разных мест Кёнигсбергской Пруссии. Произношение Ругия и Русия могло, следовательно, вполне зависеть от местного славянского говора, как произношение Рутия и Руция от романского говора. Впрочем, возможность происхождения варягов-руси с острова Ругия не столько зависит от букв, сколько от исторического значения этой древнеславянской местности, о котором вкратце повествует и предлагаемая здесь старинная географическая статья.

«Ругия – остров на море орнетанском (ориенстальском), то есть восточном, или Свевицком, а именно называют Балтицкое море, от баралибицкой области дацкая граница. Остров беловат, с того острова видят островы Манада (Ummantz), Гидезера (Hiddensehe), от западу; да от полудня поморские грады граничат, именем Барто (Bardt), Трозуб (Stralsund), Крипсваде (Gripswalde), Валгасте. Остров в древние лета многим пространнее был, неже ныне. Божьей волей промыла вода сквозь той остров и отделила особно остров Руден на удивление всем, что неподобно было тому тако статься, страшными волнами морскими и трясением земли и ветры великими потопило многие домы и костелы и колокольни между Ругией да между Руденом островом на 5 миль. Ныне в том месте глубина немерная, великие корабли тем местом проезжают, а называют то место новый проезд или корабельный проезд. В древние лета большие корабли на широкое море и иным местом проезжали, на запад, а не на восток, проезд тот называли Данбелен; на том проезде дацкие корабли потонули и ныне на дне моря видят корабли и опасаются тем местом кораблями ездить. Остров тот весь великое море обошло; долгота и ширина того острова 7 миль, округи того острова по смете математицкой 21 миля. Ныне вправду та округлость не только многим островам и прилепкам большим и меньшим разделяется и есть ли кто хощет с прилежанием смеряти и сметити, 70 миль найдется; между островков ширина заток по три мили, а менши полторы мили несть; а которые корабли к тому острову приезжают, от волн морских шкоты бывает мало, пристанища угодные опасные.

На острове том хлеба родится изобильное множество, близь града Стралзунна; како в древние лета римляном в Сицылии хлебородство бывало, тако и на том острове. Срабо (Страбон) о том пишет. Скота, то есть коней и овец есть по мере; гусей в правде немерное множество и велми велики; волков и болших мышей на том остров несть, токмо не в давнее на прилепку Витов мыши болшие, то есть кроты появились с приезжих кораблей. На острове том живали люди идолопоклонники, Рены (Раны) или Рутены имянуемые, люты, жестоки к бою, против христиан воевали жестоко, за идолов своих стояли. Те Рутены от жесткосердия великого едва познали после всех Христианскую веру. Того острова владетели таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, не токмо против недругов своих отстаивались крепко, но и около острова многие грады под свою державу подвели, то есть Бордум, Гривмомам, Трибесия, и воевали с Дацким королем и со иными поморскими князьми и с Любскою областию воевали много, и всем окрестным государством грозны и противны были. Язык у них был Словенской да Виндалской (Валдалской); грамотного учения не искатели, но и заповедь между собой учинили, чтобы грамоте не учились, токмо воинским делам прилежные охотники были. Того острова Ругии первоначальной владетель был князь Крито (Крыто), валможный той был владетель во время Поморской земли владетеля князя Свентыбара. Тот князь Крито женился на дщери князя Свентибара 1100 года; а иные пишут, что той князь Крито Голштенским и Дутмарским князем был, град Любок завел. Он единого времени зван был в гости и напився пьан и Дан его пьяного с лестницы пхнул, и ту смертию скончался. По смерти его тем князством Ругинским завладел отец его, князь Реце 1160 году и потом то Ругийское князство воевали многие недруги до владетеля их, до князя Братислава до 1352 году. Того князьства дедичи извелися и досталося то Ругинское государство в державу поморским князем, затем уговором, есть ли бы поморских князей род извелся, тогда те Ругиские опять аки вольны были бы, и кого они хотят за владетеля их и за государя, того изберут.

О превращении Ругийских к вере Християнской хощу нечто мало помянути. Игелмондус пишет: во время цесарева Карла Великого сына Лодвика Пиуса 713 году были мнихи кляшторы Кардепского (Нордейского) из Вестфали, которой поставил цесаря Карла Великого сын Лодвик. Те мнихи на великую страсть дерзнули, поднялися тех Ругийских идоложертвенников от идолского поклонения отводити, а к вере Християнской приводити, во имя Христово и началника своего святаго мученика Вита. И помощью Божьею и святаго мученика Вита неких идоложертвенников те мнихи привели было; а потом паки от веры Християнской отступили и свою идолскую прияли по-прежнему и со инеми неверными многими тех мнихов всех помучили на смерть, от Христа отступили, а святаго Вита имя призывали во всяких делах и учинили себе идола и нарекли того идола Святывид и поставили над ним божницу; а которые приезжие купцы из иных государств тому идолу святому Виту честные дары лутчие приносили и честь воздавали, и тех купцов Ругинские тамошние жилцы с великой честию и с любовию приимали и с ними торговали. Всея тоя области или острова все люди съезжались на поклонение тому идолу и жертвы приносили. Идол той сотворен по образу и по подобию человеческому, сана изряднаго; одежда на нем долгая, а вылит той болван из разных руд, то есть из злата, из сребра, из меди, из олова и из всяких разных; в правой руке того идола чаша из всяких же руд слита, кровля на ней на подобие рогам, а чаша та наполнена всяких благовонных вещей; а в левой руке лук наложен со стрелой. На имя того идола 300 коней было всегда готовых на стойлах: а сверх всех трехсот един был конь, на того не садился никто; а егда против недругов своих лучится быти на войне, и поп их, того белаго коня оседлав и запершися в конюшне, коня того бьет и томит, даже весь спотеет, и выводит его из конюшни всего в поту истомленнаго, и сказывает всем вслух, что Святывит сам на коне том ездил против недругов Ругинских на бой; и они тому идолу и паче честь воздают, жертвы многие и дары честные драгоценные приносят. Чашу, которая в правой руке того идола по вся годы поп их наполняет разными благовоньми вещьми и егда скончается (год), тогда поп их открывает ту чашу и вынимает из чаши, подносить тому идолу под нос с великим трепетом; и естьли годом в чаши положеннаго убудет и воность пременится, тогда все о том радуются, и веселятся, надеются, что идол или бог их приял в себя некую часть, и мнят, что во весь год будет к ним во всем милостив и благоподатлив, и паки ту чашу наполняют полну и вдают в руку идолу по-прежнему: а естьли в той чаше не убудет ничего и воность (не) пременится, тогда все начаются на себе великаго гнева от того их бога того году. И многие действа и моления (богомолства) тому идолу сотворяют и во всем ему веруют. Идол той стоял во граде Арконавитовие; к тому идолу съезжалися из разных областей идоложертвенники на поклонение и приношение жертв идолских, между котораго и любские многие приезжали. В том же граде три божницы были наполнены идолов, а над всеми началнейший был Святывит; а иной идол был о седми лицах на единой главе; той опоясан седмью сабли, а в левой руке имел меч голой. Идол тот толст, и высок и пригож, называли его Мартом (Марсом), богом воинским. Другой (в списке Ундольского читается так: Другой идол имел на главе пять лиц без сабель и без меча, того называли Смирением. Потом следует: третий. – Примеч. авт.) идол имел на главе 4 лица, а пятое на персех; левою рукою держался за верх главы, на правое колено приклякнул; того идола называли богом царства того; имя ему было Поренитум. И много бы было о тех идолах и о их идолских действах и болвохваствах сказывати.

То безбожное идолство унялось по пред 440 лет, а до тех мест, покаместь веры Християнской не приняли, идолского поклонения держалися, многое кровопролитие от них Християном деялось. 946 году архиепископ ганбурской пытался их приводить к вере християнской во время державы кесаря Ендрика Укупуса (Аокупуса), потом 1019 году Дацкой король Зрит (Эрик) тех Ругинских воевал и осадил сильно их град Аркону и воевал их силно и мужественно; и они, нестерпев его тесноты, просили его о мире и хотели веру Християнскую прияти, и король Дацкой не откладывая в далний час, тойчасть велел их в море крестить и погружать; и егда король отъехал, и они паки Християнскую веру покинули, принялися за прежнее идолское поклонение и многое кровопролитие над Христианы и немилостивое мучителство чинили. Потом Бамберской епископ Отто, наречен поморской апостол, учал тех Ругинских к вере Християнской приводити, а Дацкому королю воевати их заповедал, потому что и так кровопролитие Християнскаго немало учинилось. Взял их епископ на себе без войны тихостию и смирением к вере Християнской приводити. Потом 1148 году поморской князь Ратибор вырядился с Бисценскими (Барденскими) с Грименскими с Требисцемскими со многими разными людми тех Ругинских победил и к вере Християнской привел и градов их Ругинских много повоевал и разорил, а Ругинские, паки справяся и (не) оглядаяся ни на что, и не обинуясь никого, против Християн войной восстали. В то время у Ругинских великая несказаемая была селдевая ловля, потом те сельди перешли в Дацкую землю; к той сельдевой покупке приезжали из Бардовику купцы повся годы в Ругинской град Витовию, а с ними был купец славен Християнин Родишкалк (Годишкалк). В то время поп идолской всем Ругинским приказывал идолу святому Виту молитися сокрушенным сердцем, чтобы гнев свой утолял и по-прежнему бы милость своя явил. Христианину Родишкалку поп их говорил, чтобы идолу их святому Виту непобедимому жертву принес, и за такое словесе (слово все) христианские приезжие купцы взялися, многих Ругинских побили и потом нощию на корабли собрався со всем парусы подняв, ушли. Недолго после того 1166 году Ругинские против себе воздвигнули войну Дацкаго короля Валдамора и великое кровопролитие между собою чинили и болши дву годов та война между ими деялась и Дацкой король, умысля, Саскаго князя Рендрика Льва да князя поморского, да князя Мехельбурскаго на помощь призвал, и те, собрався, в Ругию пришли, огнем и мечем жестоко и не милостивно воевали. И Ругинские видя, что не в силу им противу их стояти, заперлися в крепкие грады в осаду в Арьаконий, в Хатину (Харентину). Аркона град в Ругии крепок и строен на прилепку Витавии, против полунощной страны, к горам бореям, на Высокой горе; прирождением место немерно крепко, от востоку и от полунощи море обошло, с другой страны ко острову Ругинскому прилеплено, а ныне все то пусто, видят (видеть) издали каменные стены. Окрест того града ров, таков глубок, что из крепкаго лука доброй стрелец едва выстрелит изо рва. Град той осажден на день Вознесения Христова, а взят на день святого Вита. (И тем мочно всякому рассмотреть и рассудить неизреченные судьбы Божии и мученика святаго Вита), что тем безбожным на обличение зловерства их. На кого надежду свою имели, на идола Вита названнаго град взят. Мещане арокониские, которые изначала в осаде сели и много бився, не могли устояти, просили мира, общеваяся Християнскую веру прияти, а идола Вита сокрушити и божницу христианским богомолием освятити; а пленников (полонеников) християнских ничем повреждены (не вредя) свободных учинити; а королю Дацкому на колико лет дань давати. А егда той град Аркон взят, тогда и Харентин сдался. В то время 3 князи Ругийские были, то есть Тесцлав, Стоуслав, Яромир. Стоуслав свою часть Яромиру брату своему поступился, и егда те Ругинские князи веру Християнскую прияли, и который прежде крестился, за того Дацкой король Велдемар брата своего роднаго Канота (Канута) дщерь выдал за жену. Итако Аркона да Харейтина Ругинские грады от многих воен опустели, а потом князи поморские те грады до основания разорили и под свою державу подвели; а чем Дацкой король завладел было, и того по совету и по любви поморским князем поступился.

В древние лета той остров Ругия велми был многолюден и славен; а ныне токмо те грады на нем, то есть стольной град Берга, а в нем 400 дворов, а иные грады Сагатр, Вик, Бинст, Люра; а иные меншие и по се время (по ся мест) есть. А воинских ратных людей ныне с того острова 7 тысяч быти может. А на прилепку Ясмунду, которой к востоку лицем стоит, есть горы высокия, зело страшныя, неудобно верити вышине тех гор над морем; с тех гор камень ломали на градовое и на иное каменное дело; ныне те горы Шкубен-помер (Штубен-комер). Недалече оттоль в горах и в лесах старинные каменные градцкие стены обросли великими лесами; ныне называют их тамошним языком бругдали (брухдали). Оттоле недалече есть черное езеро глубоко и велми несказаемое множество в нем рыбы, сети прорываются. Единого времени лучилося в том езере рыбу ловити и на великое чудо сеть из рук рыболовских ушла в озеро и не могли ни которыми мерами сети тоя найти; и нашелся такой человек, осмеляся, искал тоя сети и по немалом времени нашел ту сеть под высокою страшною горою и закричал великим гласом тамошним языком, „которые все черти сеть ту зде занесли“ и противу ему ответ от (из) воды был: „не все черти, толко я сам с братом моим Венхилем (с Нихелем)“. На острове том лесов всяких, к корабелным станам (статьям) и на строение дворовое и дров на всякую потребу достаток, а особно на прилепку Ясмонду, и иным окрестным областем много отвозят; имянуется той лес Штубеница, то есть толкуется, на корабелное и на всякое дело в том лесу древа угодные. Духовных вотчин много, лесистые места и поль разных и скота не мало; те дают начальником своим хлеба и скота десятую часть. На том острове старинных великих родославных родов много, которых печати свои собинные, те и воинским делам учитися охочи и грамотного учения тщателны; те велможным государем в службах своих пригожаются, во всяком рассуждении рассудителны воински и в домостройных делах (токмо в духовных делах) не вступаются. Деревенские люди господинам своим оброки дают по уговору и всякие черные тяжелые работы делают…

Поморская земля изначала вандалским языком Поморцы (Pamortzi) названа; имя имеет от Помезана, от перваго прусского короля сына Овидунта, а иные глаголют, что именуются Поамерене, то есть толкуется Поморская земля. Ныне княженетцкой титул имеет; положение его над Балтицким морем; долгота того княжества, от Голсштаинских рубежей до Ливонских протягается. Государство то везде хлебородно, дуги многие, паствы скотом веселоватые, угодные, здравые; хлеба, масла, меду, воску, конопель, льну и им подобным, всего родится множество. Не токмо сами тем изобилуют, но и во иные окрестные государства отвозят и отсылают и от того немалую корысть и прибыток приобретают. Тамо в море находят много янтарю, токмо не толико колико в прусах. Скота домашняго разнаго множество, такожде и в лесах всяких зверей диких много. Имело то Государство собинных своих государей владетелей самодержавных, никем обладаемы не были. Градов изрядных в том Государстве много: стольный град того Государства Щетин, над рекой Одрой; в древние лета около того града бывало житие рыбославское (так), а потом те рыболовы преведены ко граду Винету и тамо размножилися. В нем вера Християнская. И ныне тамо Винеты стольный же град. Есть град Крипс-уволдь (Gripswaldum); в том граде учение книжных и всяких мудростей от Бога обдарен; училище то поставлено 1456 году. Град Юлинум в древние лета во всей Европе славнейший был, бывала столица вандалских. Град Литролзунт (Стральзунт) славен, положение его у берега моря Балтицкаго. В древние лета тот Град имел своего собинного государя князя. Винета град всех поморских градов славнее; от Дацкого короля Кондрата разорено. Есть иные грады, то есть Неугардия, Лембурга, Старгардия, Берградум, Каменец, Библина (Bublitz), Грифенбурга, и по берегу морскому Колберга, Каминум, Кослинум, Сунда, Удка (Putzka, Pucka), Ревесол, Ровенсбург (Lovensburg), Гехень (Hechel)».

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

24.05.2017