Текст книги "Тревоги Тиффани Тротт"

– Знаю.

– Ты ведь слышала ужасные истории о брачных агентствах.

– И это я тоже знаю.

– Ты должна позвонить в профессиональную организацию и попросить рекомендовать тебе пару агентств. Я уверена, должна быть какая-нибудь подобная ассоциация.

– Великолепная мысль, – сказала я. – О, здравствуйте, Джесси.

– Здра-а-а-вствуйте, – пропела она.

Мы вошли в дом, чтобы приступить к занятиям.

Нужно дышать ритмично – У-у-х, у-у-х, у-у-ух– а-а-ах, а-а-ах, а-а-а-х – у-у-х, у-у-х, у-у-ух – а-а-ах, а-а-ах, а-а-а-х, – думала я, чуть ли не падая в обморок от учащенного дыхания. Потом мы снова вернулись к хмммммуканью.

– Эти дыхательные упражнения научат вас сохранять спокойствие во время родов, – сказала Джессика, когда весь класс замычал – к сожалению, не в такт. – Целенаправленное мычание поможет справиться с болью и сделает ребенка к вам ближе.

Некоторые женщины блаженно закрыли глаза во время мычания. Салли глаза не закрывала. Затем наступило время для кошачьей позиции – на четвереньках.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила у нее Лесли во время перерыва на чай.

– О, прекрасно, – сказала та. – Справляюсь успешно, по крайней мере до сих пор. А ты как?

Этот вопрос вызвал десятиминутный монолог об утреннем недомогании, метеоризме, жутком несварении, варикозных венах, вздутии живота, болях в пояснице, бессоннице и запоре.

– Бедняжка, – посочувствовала ей Салли.

Я взглянула на партнершу Лесли Пат. Она была очень крупная, даже крупнее беременных женщин.

По какой-то необъяснимой причине она без всякой инициативы с моей стороны присоединилась ко мне, когда мы шли после занятий по Рональд-роуд.

– Я не позволяю Лесли ходить по магазинам, – мужеподобно гудела она. – Постоянно ей твержу, чтобы она не поднимала тяжести. Я приношу ей завтрак в постель и заставляю ее лежать по крайней мере два часа в день. Она считает, что я слишком волнуюсь по пустякам, – говорила она мне доверительно, – но я не позволяю ей переутомляться. Ведь она носит нашего любимого ребенка. А у тебя то же самое с Салли?

– Извини? О нет. Мы просто подруги. Я ей только помогаю, – сказала я. – Оказываю моральную поддержку. Вот и все.

– Ну конечно! Оказываешь поддержку! – громко засмеялась она. – Не смущайся, Тиффани, – добавила Пат, похлопав меня мускулистой рукой по плечу. – А ты смотрела вчера вечером ту чудную программу про уход за автомобилями?

Сегодня днем я заглянула в телефонный справочник, нашла Британскую ассоциацию по агентствам знакомств и позвонила туда. Любезная женщина дала мне перечень членов ассоциации и их телефоны, и я решила позвонить по трем из них. Первым было Агентство знакомств Руби Пенхалион. Основано в 1940 году. Это произвело на меня хорошее впечатление – работает давно, и, главное, как сказала сотрудница, здесь делается упор на брак.

– Хотя у нас не брачное агентство как таковое, но наши клиенты почти все стремятся к браку, – сказала по телефону женщина приятным голосом. – Вас записать на встречу с мисс Пенхалион?

– Мисс? – спросила я.

– Да, мисс, – ответила она со смешком.

В следующую среду я поехала на собеседование. Агентство представляло собой узкий унылый дом на площади сразу за Риджентс-Парк-роуд. Мне пришлось немного подождать в холле на первом этаже, затем я поднялась по витой деревянной лестнице в большую гостиную, обставленную мебелью, обтянутой ситцем в стиле сороковых годов. На столах было множество безделушек. В целом гостиная, с ее располагающей старомодной обстановкой, выглядела довольно мило, хотя сама Руби Пенхалион оказалась не слишком привлекательной. Высокая и худая, она очень напоминала учительницу. Я чувствовала себя так, будто меня вызвали к директрисе школы за какую-то провинность.

– Вы, возможно, спросите, мисс Тротт, почему я сама не замужем? – сказала она с мягким смешком.

– О нет, нет, нет, – солгала я.

– Видите ли, мой возлюбленный погиб…

– О, мне очень жаль.

– …в автомобильной катастрофе в 1955 году, и с тех пор я решила не вступать в брак. Но мне дарована чрезвычайная возможность помогать другим обрести свое счастье.

О, хорошо. Тогда, возможно, она сможет мне помочь. Я оглядела комнату. Почти никакой офисной техники. Ни одного компьютерного экрана. Нет и телефонов. Только приятная женщина лет шестидесяти и перед ней на столе регистратор на кольцах.

– А теперь, мисс Тротт, расскажите мне, пожалуйста, о вашем, очевидно, не очень счастливом прошлом, – сказала она с выражением сочувственного участия.

О господи. Мне совсем не хочется об этом говорить.

– Я потратила кучу времени на двух совершенно бесполезных козлов, – сказала я.

На самом деле я ничего такого не сказала.

– Двое. Не хотели жениться. Вот такая проблема. Не одновременно, конечно, – добавила я поспешно.

– О, к сожалению, это распространенная проблема, – сказала мисс Пенхалион, тряхнув головой так энергично, что я подумала, что заколки вылетят из пучка ее крашеных темно-рыжих волос. – Очень распространенная проблема. Но мне хотелось бы, мисс Тротт, чтобы вы знали, что джентльмены, которые приходят ко мне, не боятся жениться. Наоборот, они стремятся к браку.

– О, хорошо, – сказала я.

– Они очень хотят жениться, – продолжала она, поправляя кружевной воротничок хлопчатобумажной блузки, заколотый брошью. – И они знают, что могут доверять мне в подборе подходящей пары.

Что ж, звучит очень неплохо. И даже весьма приятно. Образы сотен мужчин, предлагающих кольца размером, как у Пош Спайс,[91]91
  Пош Спайс (Шикарная Перчинка) – прозвище Виктории Бэкхем, одной из солисток группы «Спайс Гёлз», которая вышла замуж за известного футболиста Дэвида Бэкхема.


[Закрыть] поплыли у меня перед глазами.

– Как вы все-таки подбираете пары? – спросила я, отпив глоток чая «Эрл Грей».

– Интуиция, – ответила мисс Пенхалион, постучав по виску указательным пальцем. – И конечно, сорокалетний опыт профессиональной свахи. Знаете, некоторые из этих скороспелых брачных агентств, – произнесла она с легким презрением, – чрезвычайно ненадежные и, честно говоря, опасные организации. И это несмотря на их компьютеры, базы данных и не знаю, что еще! А у меня даже нет фотографий, – добавила она, – потому что я по опыту знаю, что внешность – это очень, очень субъективное понятие.

В самом деле? Не уверена. У Пирса Броснана, например, объективно фантастическая внешность, и Вайнона Райдер объективно одна из самых красивых актрис в мире. Субъективное понятие? Нет. Зазвенели колокольчики тревоги. Нет фотографий? Если бы я стала их клиенткой, я бы предпочла увидеть того, с кем она меня может познакомить. И он, я уверена, тоже захотел бы меня увидеть.

– Вы можете считать меня своей подругой, – тем временем говорила мисс Пенхалион, – мудрым посредником, в глубине души учитывающим только ваши интересы.

– А сколько это будет стоить? – спросила я.

– Тысячу фунтов. Тысячу!

– И, м-м, сколько подходящих кандидатов имеется, м-м, в вашей книге? – спросила я.

– В реестре, мисс Тротт. Пожалуйста, называйте это реестром.

– О, извините.

Она открыла папку на кольцах. Там оказалась тоненькая пачка отпечатанных на машинке листочков.

– Что ж, для такой, как вы, умной и преуспевающей, будет не так уж много подходящих знакомств, – сказала она.

– О, – смутилась я, ставя чашку на край столика красного дерева. – Не так уж много?

– Да, – ответила она. – Не так уж много. Потому что, конечно, мисс Тротт, ваш возраст – это проблема.

– Проблема?

– Да, понимаете, большинство мужчин, я бы даже сказала, подавляющее большинство хотят познакомиться с женщинами до тридцати пяти лет. Так что у нас могут быть затруднения.

– Но мои подруги говорят, что я привлекательна.

– О да, мисс Тротт. Вы и в самом деле привлекательны. Но это не имеет значения, так ведь, мисс Тротт? Главное не то, что вы умны, успешны и привлекательны. Главное то, что вам больше тридцати пяти, а мужчины хотят познакомиться…

– Но не у всех же мужчин такие предрассудки, – перебила я, чувствуя досаду и все возрастающее раздражение. – Могу я спросить, сколько мужчин имеется в вашей книге, то есть в реестре?

– О, мисс Тротт, боюсь, я не могу разглашать эту информацию, – сказала она, вертя в руках чайную ложечку.

– О, в таком случае могу я вас попросить сказать хотя бы приблизительно, с кем вы могли бы меня познакомить, ну, знаете, теоретически.

– Ну… – Она зашуршала листочками. – У меня действительно есть один очаровательный молодой человек. Очень симпатичный. Очень успешный. Общественный бухгалтер сорока одного года. Но…

– Но – что? – спросила я.

– Ну, он очень… Я подалась вперед.

– Очень что? – спросила я.

– Очень полный, – прошептала она. Затем спросила: – Вы ведь не против полных мужчин, мисс Тротт?

– Э-э. Я никогда не думала об этом, если честно, – сказала я. – Он в самом деле такой полный?

Мы что, говорим о Робби Колтрейне?[92]92
  Робби Колтрейн – кино– и телевизионный комедийный актер.


[Закрыть] Она беспокойно заерзала.

– Очень, очень полный, – повторила она тихо. – Очень полный.

– Ну, если честно, думаю, это мне не совсем подходит, – сказала я. – Понимаете, я увлекаюсь теннисом.

– Но ведь и Паваротти играет в теннис, мисс Тротт.

– О да. Играет. Но, положа руку на сердце, думаю, я не стала бы знакомиться с толстяком, – сказала я.

На самом деле ничего такого я не сказала.

– У вас есть еще кто-нибудь? – спросила я.

– Да. Да, есть. – Она оживилась. – Еще один очаровательный человек. Он журналист, освещающий финансовые темы. Так вот, он очень интересный мужчина, у него великолепная наследственность – например, его дедушка, которому девяносто три года, все еще ходит в горы.

– Чудесно, – сказала я. Затем подумала: девяносто три? – Э, а сколько лет мужчине, о котором вы упомянули?

Она посмотрела на меня с какой-то беспокойной улыбкой:

– Пятьдесят два. Пятьдесят два.

– О, – произнесла я. – Ну, думаю, это довольно большая разница в возрасте. Пятнадцать лет. Мне кажется, я бы не хотела выйти замуж за пятидесятидвухлетнего. Даже если он приятный внешне, это для меня не идеальный вариант. А он приятный? – спросила я.

– Внешность – такое субъективное понятие, – сказала она снова с заискивающей, но слегка беспокойной улыбкой.

– Ну, я так не считаю. Вы не могли бы описать его?

Она несколько раз провела рукой по своей широкой юбке в складку и нервно глотнула чаю.

– Ну… он среднего роста, немного лысоват, довольно худой, ну… очень худой на самом деле. Но я уверена, что он был бы рад с вами познакомиться, – добавила она.

– Но, честно говоря, я не уверена, что хочу познакомиться с ним, – сказала я.

– Да, но он очень хочет снова жениться.

– Да, но мне бы хотелось познакомиться с привлекательным человеком, – возразила я, – а из того, что вы сказали, не создается впечатления, что он привлекателен.

– И ему хочется иметь еще детей, мисс Тротт. У него сейчас только один ребенок.

– Ну что ж, мне жаль, но я не считаю, что мне это подходит.

– Да, мисс Тротт, но в вашем возрасте… – сказала она с выражением чрезмерного сочувствия.

– Послушайте, – возмутилась я, – я могла бы с таким же успехом обратиться в банк спермы, если это лучшее, что вы можете мне предложить.

На самом деле ничего такого я не сказала.

– Ну что ж, было очень интересно побеседовать с вами, но, думаю, я должна как следует над этим поразмыслить. Спасибо за чай, – добавила я и направилась к выходу.

Когда я коснулась потертой латунной ручки, Руби деликатно кашлянула.

– Мисс Тротт? А вы ничего не забыли? – спросила она.

– Простите?

– Кажется, вы что-то забыли, – прошептала она застенчиво.

– Забыла что?

– Оплату за услуги, мисс Тротт.

Вознаграждение.

О конечно, двадцать пять фунтов просто за привилегию с ней встретиться. Это совершенно вылетело у меня из головы. Я быстро выписала чек и ушла. Затем я пересекла Риджентс-Парк-роуд, поднялась на вершину Примроуз-Хилл и стала смотреть на открывшуюся панораму. Я сидела на одной из викторианских скамеек и обозревала вид внизу. Легкий ветерок развевал мои волосы. Весь Лондон раскинулся передо мной – от электростанции Баттерси на западе до башни Кэнери-Уорф на востоке, – весь в огнях, которые начинали сверкать и мерцать в сгущающихся сумерках. И там, я точно знаю, было немного больше одиноких мужчин, чем одиноких женщин. Сотни, тысячи одиноких мужчин. Практически несколько заполненных до отказа футбольных стадионов, и все, что я хотела, все, что мне было необходимо, – один из них. И я уж точно была достойна лучшего, чем сорокалетний толстяк и худой плешивый пятидесятилетний мужчина, не так ли? Да, сказала я себе, достойна лучшего.

Продолжение января

Бедный Фил Эндерер. Я почти ему сочувствую. Это, должно быть, такое потрясение. Когда супермаркет рушится. Убивая пятьсот ничего не подозревающих посетителей. А он так гордился этим зданием. Его строили два года, и Фил был главным архитектором. Это самый большой его профессиональный провал. В буквальном смысле. И больше всего пострадал овощной отдел, который был забит народом, так как в тот день было специальное предложение по испанскому пастернаку. Филлипа, конечно, обвинят. В халатности. И я сомневаюсь, что его знания об устойчивости зданий ему сейчас помогут. Как бы то ни было, он сидит там, в тюрьме, поскольку его не отпустили под залог, и чувствует себя очень скверно. И ему становится еще хуже, когда он берет журнал «OK!» за декабрь. Он просто перелистывает его, стараясь отвлечься от свалившихся на него проблем, пробегая глазами заметку «Принцесса Стефания и новый мужчина в ее жизни», как вдруг у него перехватывает дыхание. В «Дневнике Каролинского общества», на 65-й странице, он видит фотографию под заголовком: «Знаменитости прорвались в галерею Оскара Ридза». Под картиной Ричарда Брансона и Чарльза Саачи помещено фото с подписью «Известный репортер Ай-ти-эн Манго Браун с лауреатом многих премий мисс Тиффани Тротт». Манго приобнимает меня собственническим жестом, и, к счастью, мы оба прекрасно выглядим на этой фотографии. Бедный Филлип. Должно быть, он так расстроен – увидеть это, да еще в такое время. И я действительно ему сочувствую. Так сильно, что даже передам ему кучу старых журналов «Хелло!», чтобы легче было коротать время в тюрьме.

И тут я проснулась. Черт. Но какое великолепное начало дня. Это и вправду меня развеселило. Потому что Фил Эндерер все-таки виноват. И мне все равно, что говорит мама. Я считаю его виноватым.

«Да, Филлип, это ты виноват», – твердила я через пару дней после встречи с Руби Пенхалион, направляясь в Уэндсворт, в агентство знакомств «Богиня судьбы». «Ты, Филлип, виноват во всем». Я тщательно оделась: на мне был синий костюмчик и самое лучшее зимнее пальто, которое почти не защищало от резкого ветра. Погода стояла как в Сибири. Тяжело работать в такую погоду – отопление у меня в доме никуда не годится. Я сидела на втором этаже, в своей студии, напялив на себя девять одежек – бабушкины штаны, рейтузы, терможилет и три вязаные кофты, шарф, шляпу и митенки, – и писала текст рекламной брошюры о туре «Намибийская Одиссея» для агентства «Кокс энд Кингс» и старалась представить, что я в пустыне, где жара тридцать пять градусов. Сегодня утром было так холодно, что на губах замерз блеск – пришлось счищать лед с губ с помощью зубной нити. Итак, я шла по Уэндсворт-Хай-стрит в поисках «Богини судьбы» и никак не могла ее найти, потому что такие заведения не выставляют напоказ неоновые вывески с большими горящими буквами. Но наконец я его отыскала и скользнула внутрь. Наверху, на лестничной площадке, меня поджидала белокурая женщина приятной внешности лет сорока.

– Здравствуйте, Тиффани. Я – Габриэлла, – сказала она. – Я работаю в агентстве. Проходите. Не хотите ли кофе?

Какая милая женщина. Я сразу почувствовала себя легко и свободно. Мои опасения растаяли, потому что, естественно, очень действует на нервы, когда ты вынуждена держать себя в руках и давать отчет о себе и своих неудачах на любовном фронте совершенно незнакомому человеку, который еще неизвестно, сможет или не сможет тебе помочь. Во всяком случае, она мне действительно понравилась. У нее была хорошая аура. И первая консультация была бесплатной.

– Уверена, мы сможем вам помочь, Тиффани, – сказала она после пятнадцати минут общего разговора.

– А как же мой возраст? – спросила я.

– Что вы имеете в виду?

– Мне сказали в другом агентстве, что я слишком старая.

Она фыркнула:

– Это просто смешно. У вас как раз тот возраст, который нужен, и вы очень привлекательны. Все в порядке.

– Кажется, я люблю вас, – сказала я. На самом деле ничего такого я не сказала.

– Что ж, это большое облегчение, – успокоилась я.

– А теперь мне нужно немного узнать о вашем прошлом, Тиффани.

Через три с половиной часа я закончила рассказывать о своих несчастных отношениях с мужчинами. Она оказалась таким хорошим слушателем.

– Вечернее платье от Лоры Эшли меня доконало, – заключила я. – Хотя, надо сказать, Алекс был неплохим человеком, – добавила я, чтобы она не считала меня слишком придирчивой.

– Ну, из того, что вы мне рассказали, следует, что он скрытый гей.

Мне понравилась прямота, с которой она это сказала, хотя, если честно, я вовсе не хотела, чтобы она так думала, несмотря на то что, когда мы с Алексом бывали вместе в компании, я чувствовала себя так, словно к моей спине была прикреплена табличка: «Мой друг – мужчина!»

– А сейчас я вот что сделаю, – сказала Габриэлла. – Я дам вам просмотреть личные дела, чтобы вы поняли, какого рода мужчин привлекает это агентство. Они образованны, имеют хорошую профессию и стремятся к серьезным отношениям. Мы здесь не делаем упора на брак, – продолжала она, – но можно сказать, что все они ищут постоянных отношений, что очень часто означает брак.

Затем она достала четыре огромные папки на кольцах, с пластиковыми кармашками, распухшие от фотографий. Господи, сотни фотографий – ничего общего с жалкой стопочкой листочков мисс Пенхалион.

– Я оставлю вас одну минут на тридцать, – сказала Габриэлла, взглянув на часы. – Позовите меня, если вам понадобится дальнейшая информация.

Господи, она была такой хорошей. Такой милой. Я чувствовала себя так легко, весело пролистывая анкеты. У меня сразу поднялось настроение. В самом деле поднялось. Главное, есть фотографии. Что очень разумно, думала я. Сразу видно, что человек из себя представляет. Так вот, я сидела там и весело просматривала личные дела от А до К, как вдруг наткнулась на нечто забавное. Я увидела человека, которого знала. Сэма Кларка. Мы учились вместе в начальной школе. Я никогда его не любила. Он был довольно драчливым и часто щипал меня на площадке для игр. И вот теперь он здесь, в «Богине судьбы». В его краткой биографии говорилось, что он инженер по электронике, разведен, имеет троих детей, любит мотоциклы и тяжелый рок. Он не сильно изменился, но волосы почти сплошь поседели. Господи. Ну ладно. Все-таки мир тесен, да? Затем я пролистала раздел от К до П и на этот раз наткнулась еще на одного – Сэнди Риттса, бывшего коллегу Филлипа, который был, честно говоря, немного занудлив. Он звонил мне несколько раз, после того как Филлип меня бросил, но мне удалось от него отвертеться. Я никогда не находила его привлекательным, к тому же с негодованием обнаружила, что его фотография была явно десятилетней давности. Я перевернула еще несколько страниц – там были довольно симпатичные парни: бухгалтер, юрисконсульт и преподаватель, что-то в этом роде. Затем я перешла к разделу от П до Т и увидела еще одного знакомого. Майка Шоу. Главного бухгалтера в «Гёгл Гагл энд Пеготти», с которым я работала семь лет назад. Он был нормальным, но немножко себе на уме, как говорится. Затем я перешла к последнему разделу, от Т до Я, и только перевернула третью анкету, как увидела еще одну очень знакомую фотографию. Дело было в том, что у меня была точно такая же. Это была та самая фотография, которую я послала художнику Эрику, заклеив лицо Алекса. На ней мы с Алексом стояли на лужайке в Глайндборне и смеялись. Я вспомнила, что она нравилась Алексу, и действительно, он на ней хорошо вышел. А я, конечно, была отрезана, хотя можно было заметить кусочек синей шелковой блузки. Я была потрясена. Алекс! Который говорил, что не хочет ни на ком жениться. Алекс, который говорил, что не хочет, чтобы какая-нибудь женщина «трогала его вещи». Алекс, который говорил, что не выносит даже мысли о детях. Алекс, который бросил меня в мой день рождения. Алекс, который угробил целых девять месяцев моей жизни! Цунами удивления, смешанного с тошнотой, захлестнуло меня, и я с трудом перевела дух. Господи боже мой! Из всех брачных агентств во всех городах мира… почему он оказался именно в этом? Это скорее всего давление родителей: два его младших брата уже женились, и мать постоянно намекала – я знала об этом, – что ему «пора остепениться». Я внимательно просматривала его анкету. Там был вопрос: «С каким партнером вам хотелось бы познакомиться?» Так вот, для большинства это ключевой вопрос. Поэтому на него обычно отвечают подробно и конкретно. Например, так: «Я хотел бы познакомиться с кем-нибудь веселым, уверенным в себе, имеющим профессию, добросердечным, любящим, а также независимым». Что-то в этом роде. Или так: «Мне хотелось бы познакомиться с кем-нибудь тридцати восьми лет, некурящим, желающим разделить мое увлечение боулингом и рыбалкой». Или так: «Я хотел бы познакомиться с кем-нибудь предпочтительно без детей, кто готов ездить со мной время от времени в деловые поездки и помогать развлекать клиентов». Таким образом, вы получаете четкое представление, что человеку нужно. Но Алекс просто написал: «Удивите меня!» Удивите меня. Что это значит? Я почувствовала, что мне хочется дополнить этот раздел. Вернее, хочется перечеркнуть «Удивите меня!» и вписать «С мужчиной!». Я пристально разглядывала фотографию – он был в смокинге, который, как ему казалось, скрывал его худобу. Я настолько разозлилась, что меня так и подмывало перечеркать всю его анкету. Он указал, что не курит. «Ты же куришь!» – чуть не написала я рядом. Он написал о себе, что он «романтический». «Пока не в платье и не в женском белье!» – чуть не добавила я. Он написал, что он «стильный». Стильный. «Ты не выглядишь стильным в платье от Лоры Эшли». Я чуть было не написала это. О боже. О боже. Как нехорошо получается. Ведь если я вступлю в «Богиню судьбы», Алекс узнает об этом. Те трое – куда ни шло. Потому что они, конечно, увидят меня здесь. А если я заведу конфиденциальную анкету, это будет стоить 800 фунтов, а не 600. Какая морока! О господи, о господи. Я не могу сюда вступить. Не могу. Но что мне сказать Габриэлле?

– Ну так как, Тиффани? – спросила она, вернувшись в комнату. – У вас создалось хорошее впечатление о том, что вы увидели?

– Ну… ну… э-э…

Я не могла рассказать ей об Алексе. В самом деле не могла. Он был ее клиентом. Если бы я знала об этом раньше, я, конечно, ничего бы ей о нем не рассказала. Мне, возможно, вообще не следовало сюда приходить. Лучше промолчать и обратиться еще куда-нибудь.

– Ну, все они выглядят прекрасно, – сказала я. – Но мне нужно несколько дней, чтобы подумать.

– Конечно. – Она улыбнулась. – Я вполне вас понимаю.

Черт возьми. Проклятье, думала я, когда возвращалась на автобусе номер 77 в центр. Черт возьми. Проклятье. «Богиня судьбы» вполне подошла бы, если бы не несколько ее клиентов, которых я узнала. Слишком много, чтобы чувствовать себя комфортно. Трудности на лондонской ярмарке одиночек возникают из-за того, что мир тесен. Еще бы, мы ходим в одни и те же места. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда идешь, скажем, во «Встречи за столом» или в агентства знакомств, видишь людей, которых знаешь, потому что только в этих местах они и могут познакомиться. Но конечно, это создает проблемы. Серьезные проблемы, как я сейчас поняла.

Я решила вновь попытать счастья – в брачном агентстве Каролины Кларк в Хертфорде. И его близость к северному Лондону, возможно, даст мне больше шансов на удачу. И голос Каролины звучал очень приятно по телефону. К этому времени я уже была знакома с анкетой и знала, что от меня требовалось. Так что, когда она пригласила меня в офис на Хертфорд-Хай-стрит, располагавшийся над магазином мелочей для интерьера, я чувствовала себя довольно спокойно. Я знала, что она хочет знать обо мне, и обнаружила, что разговаривать с ней очень легко.

– Что вы скажете о моем возрасте? – спросила я, рассматривая стену позади нее, увешанную свадебными фотографиями.

– У вас как раз самый подходящий возраст, – сказала она. – Я знаю, что множество мужчин захотели бы познакомиться с вами, если бы вы решили стать нашей клиенткой.

И снова я осталась наедине с личными делами. У нее было так много клиентов. Удивительно: множество парней – и по меньшей мере по три фото каждого, так что можно было получить полное представление о том, как они выглядят. Мужчины, карабкающиеся в горы, мужчины, сидящие в каноэ, мужчины, прислонившиеся к своим автомобилям или стоящие в поле в ветровках. Были мужчины на пляже в спортивных трусах, мужчины с собаками и лошадьми. И что лучше всего, я ни одного из них не знала. Ни одного. И биографии внушали доверие. Похоже, все эти мужчины хотели познакомиться с женщинами до сорока, если, скажем, они были в возрасте под сорок, а слова «независимая» и «умная» постоянно мелькали в разделе «идеальный партнер». И более того, они все были привлекательными. Очень привлекательными. Я чувствовала, что моя уверенность возросла. Это как раз то, что мне надо.

– Ваше мнение? – спросила Каролина.

– Думаю, это замечательно, – сказала я чистосердечно. И немедленно записалась.

– Очень разумно, что ты решила этим заняться, – сказала я Салли следующим вечером, когда мы плавали с ней в бассейне. Она была членом клуба «Челси-Харбор», поскольку ее квартира находилась поблизости, и в последнее время я ходила в бассейн вместе с ней, чтобы помочь ей делать в воде упражнения на расслабление. Она лежала на спине на мелководье, ее арбузообразный живот наполовину выступал из воды. Я поддерживала ее снизу. Она похожа на айсберг, подумала я, только семь восьмых ее тела не под, а над водой.

– Ты такая большая, что можешь потопить «Титаник», – заметила я бестактно.

– Пожалуйста, не разговаривай со мной, Тиффани, – сказала она, прикрыв глаза. – В книге говорится, что во время плавания я должна ощущать мир и покой и сосредоточиться на естественном ритме дыхания.

– Извини. Я хотела спросить, сколько стоит здесь поплавать? Ты получила недостаточно большой бассейн за свои деньги.

– Тиффани!

– Давай смотреть правде в глаза, этот клуб строили с нуля, так почему же заложили такой маленький бассейн?

– Ох, Тиффани, не знаю. Я стараюсь окружать ребенка светлыми, приятными и добрыми мыслями – у-у-у-ух-х. Ху-м-м-м. У-у-у-х-х-х. Ху-у-м-м-м.

– По крайней мере здесь не пахнет хлоркой.

Руки у меня начали уставать, и я уже подумывала, не попросить ли девушку по виду «Слоун-рэнджер»,[93]93
  «Слоун-рэнджер» – состоятельная молодая аристократка.


[Закрыть] с бархатной повязкой на голове и в зеленом утягивающем купальнике, чтобы она подменила меня на время, но Салли решила, что на сегодня ей достаточно. Она подошла к стене и сделала несколько наклонов в сторону и круговых движений ногами, как балерина у станка, затем мы пошли переодеваться.

– Нет, я думаю, что агентство знакомств – великолепная идея, Тиффани, – сказала она, когда мы забрали одежду из шкафчиков и сели на деревянные скамейки, чтобы переодеться. – Я рада, что ты туда обратилась. Возможно, я и сама как-нибудь туда схожу, когда Лорелее исполнится два года.

– Это поможет мне не думать о Довольно Успешном, – добавила я, когда мы вытерлись и оделись. – Потому что с тех пор как я узнала, что он так добр к бездомным, естественно, он мне понравился еще больше. Вот почему для меня важно познакомиться с кем-нибудь еще.

– Да, я понимаю, – сказала Салли, натягивая леггинсы для беременных на свой раздувшийся живот. – Почему все-таки ты так его любишь? – Она смотрела на меня с недоумением.

– Потому что он очень-даже-ничего-и-почти-божественно-красив, – начала я, расчесывая мокрые волосы. – Ну, по крайней мере я так считаю. И он очень веселый, и его знания о рекламных слоганах сочетаются с высокоразвитой гражданской совестью. Но, к несчастью, у него есть жена, – добавила я печально. – И подружка. И это, нужно смотреть правде в глаза, немножко портит впечатление.

– Да, пожалуй, – сказала Салли.

– Вот почему я вступила в… – я оглянулась и понизила голос, – брачное агентство Каролины Кларк. Теперь я смогу влюбиться в кого-нибудь еще.

– А как насчет того парня, с которым ты училась в школе, – он тебе звонил?

– Да, звонил. Через неделю после Рождества. Затем он поехал кататься на лыжах. Но сказал, что позвонит мне, когда вернется.

– Ну, так как? – спросила она, когда я сушила ей феном волосы. – Он, кажется, неплохой человек, да?

– Ну да. Может быть. Возможно, – сказала я беззаботно. – Вероятно. Потенциально. Он мне действительно нравится, – добавила я. – И он настоящий красавец. Но у меня было с ним всего одно свидание – так что мне хотелось бы снова с ним встретиться. Ну ладно, а как ты себя чувствуешь? – спросила я.

– О, прекрасно, – сказала она весело. – Нет больше утренней слабости – и знаешь, волосы у меня стали гуще. Я заказала чудную прогулочную коляску, – добавила она возбужденно. – Точно такую же, как у Мадонны. Для Лурдес.

– Так это будет Лурдес? – уточнила я. – Или, может быть, Лайонз?

– Подожди, вот увидишь, что я купила в Париже, – сказала она весело.

Мы шли по Лотс-роуд к Челси-Харбор. Квартира Салли находилась в «Бельведере» – огромном, похожем на пагоду здании, которое казалось еще больше по сравнению с соседними домами. Мы поднялись на лифте на пятнадцатый этаж, и Салли открыла дверь. Квартира казалась огромной – с открытой планировкой[94]94
  Большие комнаты, окна которых выходят на противоположные стороны.


[Закрыть] и почти вся белая: белая кожаная мебель, белые мраморные полы, белые ковры, белая, также открытой планировки, кухня с блестящими стальными рабочими поверхностями и сверкающими белыми стенными шкафами. Через французские окна доносилось пыхтенье медленно идущих вверх по реке судов и явственно слышался перестук колес проходивших по Челсийскому железнодорожному мосту поездов. С другой, северной стороны открывался вид на море, где взад-вперед плавно скользили маленькие яхты и было слышно, как оснастка стучит по алюминиевым мачтам.

Салли вставила диск с «Энигмой» в музыкальный центр, сунула замороженную пиццу в духовку и принесла целую кипу дорогих на вид пакетов, из которых достала около десятка маленьких детских платьев. Они были прелестны, все до одного розовые, с розовыми кружевами, с розовой бархатной отделкой и розовыми цветочками, с розовыми шелковыми поясками и розово-белыми вышитыми воротничками.

– Какие миленькие, – восхитилась я. – Похожи на кукольные платьица.

– Мне нравится французская детская одежда, – сказала она, щупая ткань. – Эти из «Тартин и Шоколат» и «Галери Лафайет». Лоретта будет в них прелестна.