Текст книги "О психологии западных и восточных религий"

96 Нет необходимости указывать, что эта часть истории болезни осталась неизвестной моему пациенту. Повторим, пожалуй, за поэтом-классиком: «Naturam exepellas furca tamen usque recurret»[86]86
  «Вилой природу гони, она все равно возвратится» (лат.). Гораций, Послания, 1, 10. – Примеч. ред.


[Закрыть].

97 Древние философы были убеждены в том, что Господь проявляет Себя прежде всего в творении четырех элементов. Последние олицетворялись четырьмя частями круга. Так, мы читаем в коптском гностическом трактате Codex Brucianus[87]87
  См.: Baynes, A Coptic Gnostic Treatise. – Примеч. авт.


[Закрыть] о Единорожденном (Моногене или Антропосе):

«Тот же он, кто пребывает в монаде, что и в Сетии (творце) и что пришел оттуда, о коем никому не ведомо, где оно… Из Него вышла монада, подобно кораблю с добрыми товарами, подобно полю, полному или засаженному всякого рода деревьями, подобно граду, заселенному всеми племенами людскими… и в покрывале, его окружающем, точно крепостная стена, есть двенадцать врат… это тот же Материнский град (метрополис) Единорожденного».

В другом месте сам Антропос предстает градом, а его конечности суть четверо ворот. Монада же – искра света и атом Божества. Моноген мыслится стоящим на тетрапеции – то есть на платформе, что опирается на четыре колонны; это соответствует четвертичности христианских евангелистов или тетраморфу, символическому скакуну церкви, который сочетает в себе символы четырех евангелистов – ангела, орла, быка или теленка и льва. Сходство с Новым Иерусалимом Откровения очевидно.

98 Деление на четыре, синтез четырех, чудесное появление четырех цветов и четыре стадии алхимической работы – nigredo, dealbatio, rubefactio, citrinitas[88]88
  Нигредо – подготовительная стадия; деальбацио (или альбедо) – выпаривание шлаков и получение малого эликсира; цинтринитас – третья промежуточная стадия; рубефакцио (рубедо) – заключительная стадия, союз меркурия и серы. Подробнее см.: Stanton J. Linden. The Alchemy reader: from Hermes Trismegistus to Isaac Newton. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. – Примеч. пер.


[Закрыть] – постоянно занимали древних философов[89]89
  Этот трактат – одна из первых попыток свести воедино и изложить связно средневековые сведения о четвертичности. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Четверка олицетворяла составные части, качества и стороны Единого. Но почему мой пациент вдруг вспомнил эти древние спекуляции?

99 У меня нет однозначного ответа. Могу сказать только, что это не исключительный случай: в моих наблюдениях и в наблюдениях коллег довольно часто встречается и спонтанно воспроизводится та же символика. Я вовсе не думаю, разумеется, что она порождена фантазиями трех– или четырехсотлетней древности. В тот период эта архетипическая идея попросту в очередной раз оказалась востребованной. Сама она намного старше средневековья, как доказывает платоновский «Тимей». Ее нельзя причислить к классическому или египетскому наследию, поскольку она обнаруживается фактически повсюду и во все времена. Достаточно вспомнить, например, сколько внимания уделяли четвертичности американские индейцы[90]90
  См., например, 5-й и 8-й ежегодные отчеты бюро этнологии Смитсоновского института (1887, 1892). – Примеч. авт.


[Закрыть].

100 Хотя четверка является извечным, предположительно доисторическим символом[91]91
  Ср. палеолитические «солнечные кольца» в Родезии. – Примеч. авт.


[Закрыть], хотя она всегда ассоциировалась с представлением о божестве-творце мироздания, любопытно, что это число редко осознается в таком качестве теми современными людьми, кому, так сказать, является. Меня всегда интересовало, как станут истолковывать четверку люди, полагаясь лишь на собственные оценки и не имея познаний об истории символа. Поэтому я старался не навязывать им свое мнение – и, как правило, обнаруживал, что люди видят в четверке олицетворение самих себя или чего-то, что им свойственно. Они чувствуют, что это число принадлежит им, выступает, если угодно, творческой основой, жизнесозидающим солнцем в глубинах бессознательного. Хотя легко заметить, что отдельные мандалы почти в точности воспроизводят видение Иезекииля[92]92
  Подробнее об этом см. работу «Ответ Иову» в настоящем издании. – Примеч. ред.


[Закрыть], крайне редко случалось, чтобы пациенты улавливали сходство, даже если были знакомы с библейским текстом (впрочем, такое знакомство на сегодняшний день можно считать почти исключительным явлением). Хочется говорить о едва ли не систематической слепоте, но это просто следствие предрассудка, согласно которому Божество находится вне человека. Этот предрассудок нельзя считать сугубо христианским, однако есть религии, которые совсем его не разделяют. Напротив, подобно некоторым христианским мистикам, они настаивают на сущностном тождестве Бога и человека – либо в форме априорного тождества, либо в виде цели, которой возможно достичь посредством определенных практик или инициаций, известных нам, к примеру, по «Метаморфозам» Апулея[93]93
  Герой романа в ходе своих скитаний в ослином облике попадает к жрецам богини Кибелы и участвует в мистериях. – Примеч. пер.


[Закрыть], не говоря уже об упражнениях йоги.

101 Применение сравнительного метода наглядно показывает, что четверка выступает более или менее непосредственным представлением Божества, проявляющего Себя в Своем творении. Следовательно, можно сделать вывод, что спонтанно возникающий в людских сновидениях символ означает то же самое – Бога, находящегося внутри нас. Пусть в большинстве случаев люди этого не осознают, но такое истолкование может быть, тем не менее, истинным. Если принять во внимание тот факт, что представление о Боге является «ненаучной» гипотезой, тут же становится понятным, почему люди забыли о таком мышлении. Даже продолжая лелеять некую смутную веру в Бога, они отворачиваются от идеи Бога внутри по причине религиозного воспитания, которое всегда умаляло эту идею как «мистическую». Но именно та самая «мистическая» идея внедряется в сознание посредством снов и видений. Нам с моими коллегами довелось столкнуться со множеством случаев сходного символизма, и потому мы более не вправе сомневаться в его существовании. Вдобавок мои наблюдения восходят еще к 1914 году, и минуло четырнадцать лет, прежде чем я решился их опубликовать[94]94
  См. работу «Тайна золотого цветка», первое немецкое издание которой увидело свет в 1929 г. – Примеч. ред. оригинального издания.


[Закрыть].

102 Будет непростительной ошибкой расценивать мои наблюдения как очередную попытку доказательства бытия Бога. Эти наблюдения доказывают только существование архетипического образа Божества, и большего, как мне кажется, мы попросту не можем утверждать о Боге с точки зрения психологии. А поскольку этот архетип крайне важен и чрезвычайно влиятелен, его сравнительно частое проявление видится заслуживающим внимания событием для любой theologia naturalis (естественной теологии). Поскольку же восприятие этого архетипа зачастую обладает качеством нуминозности, сам архетип попадает в категорию религиозного опыта.

103 Здесь будет вполне уместным указать на следующее любопытное обстоятельство: главнейшим христианским символом является Троица, однако бессознательное опирается не на тройку, а на четверку. Вообще-то следует отметить, что даже ортодоксальная христианская формула далека от завершенности, ибо догматический принцип существования зла не присутствует в Троице – он связывается с довольно неудобным признанием существования дьявола. Тем не менее церковь, как кажется, не исключает целиком неких внутренних взаимоотношений между Троицей и дьяволом. Один католический мыслитель высказался по этому поводу так: «Существование Сатаны, впрочем, возможно постичь только через Троицу». Всякое религиозное представление о дьяволе вне связи с троичным представлением Божества является предельно ложным[95]95
  См.: Koepgen, Die Gnosis des Christentums. – Примеч. авт.


[Закрыть]. С этой точки зрения дьявол обладает личностью и абсолютной свободой. Поэтому, именно поэтому он становится подлинной, личностной противоположностью Христа. «Сим знаменуется новая свобода в Божественном бытии: Он дозволяет дьяволу пребывать поблизости, а обиталище дьявольское не рушится на протяжении столетий». Представление о «могущественном дьяволе несовместимо с представлением об Иегове, зато отменно сочетается с представлением о Троице. Загадка одного Божества, единого в трех лицах, открывает новые просторы в глубинах Божественного бытия, отчего делается возможным помышление о дьяволе, каковой воплощается рядом с Богом и Ему противостоит»[96]96
  Там же. – Примеч. авт.


[Закрыть]. То есть дьявол наделяется автономной личностью, свободой и вечным бытием, причем эти метафизические свойства настолько сближают его с Божеством, что он и вправду мыслится как существующий в противодействии Всевышнему. Отсюда и проистекает связь, даже негативная близость дьявола с Троицей, – связь, в которой больше нельзя усматривать сугубо католическую идею.

104 Включение дьявола в четвертичность – отнюдь не современная спекуляция или некая чудовищная фабрикация со стороны бессознательного. В трудах натурфилософа и врача шестнадцатого столетия Герхарда (Герарда) Дорна мы находим подробные обсуждения символики Троицы и четвертичности, причем последняя как характеристика приписывается дьяволу. Дорн резко порывает с предшествующей алхимической традицией, соглашаясь с догматическим христианским взглядом на троичность Божества, но отвергает божественность четверки, потому что четверка примыкает к триединству в quinta essentia (полноте, квинтэссенции). По словам Дорна, четвертичность есть на самом деле «дьявольское измышление» и «дьявольская ложь»; автор утверждает, что после падения ангелов с небес дьявол quaternariam et elementariam regionem decidit («рухнул в царство четвертичности и исходных элементов»). Еще Дорн дает развернутое описание символической операции, посредством которой дьявол порождает «двойную змею» (число 2) с «четырьмя рогами» (число 4). Действительно, число 2 есть сам дьявол, quadricornutus binarius (четвероногая двойственность)[97]97
  Дорн считает, что Господь сотворил binarius на второй день творения, когда отделил верхние воды от нижних, и что именно поэтому Он забыл сказать вечером второго дня, хотя говорил во все другие дни, что «это хорошо». Высвобождение binarius, как считает Дорн, явилось причиной «смятения, разделения и раздора». Из binarius возникло sua proles quaternaria («его четвертичное потомство»). Поскольку число 2 имеет женскую сущность, оно также обозначает Еву, тогда как число 3 олицетворяет Адама. Потому-то дьявол искушает первой как раз Еву: «Scivit enim ‹diabolus›, ut omni astutia plenus, Adamum unario insignitum; hac de causa primum non est aggressus, dubitavit nimirum se nihil efficere posse: item non ignoravit Evam a viro suo divisam tanquam naturalem binarium ab unario sui ternarij. Proinde a similitudine quadam binarij ad binarium… armatus, in mulierem fecit impetum. Sunt enim omnes numeri pares feminei, quorum initium duo sunt, Evae proprius, et primus numerus» («Ибо [дьявол] ведал, будучи исполнен лукавства, что Адам отмечен unarius, а по сей причине он не стал первым на оного нападать, усомнившись в силах своих что-либо с оным поделать. Вдобавок был он осведомлен, что Ева отделилась от мужа своего подобно природной двоичности от единства троичности. Посему, вооружась неким подобием двойки двоичности, приступил он к нападению на женщину. Ведомо же, что все четные числа суть женские, а из них Евино число, двойка, извечно ей присущее, стоит первым»). См.: Dorneus, De tenebris contra naturam et vita brevi, Theatr. chem., 1602. В этом же трактате и в следующем за ним, De duello animi cum corpore, читатель найдет все сведения, мною перечисленные. Легко заметить, что Дорн ловко выявляет в binarius тайное родство дьявола с женщиной. Он первым указал на расхождение между троичностью и четвертичностью, между Богом как Духом и эмпедокловой природой, тем самым, пусть неосознанно, перерезав нить алхимической проекции. Потому он говорит о quaternarius как о «важнейшем условии врачевания для неверных». Придется оставить открытым вопрос, кого он имел в виду под «неверными» – арабов или язычников античности. Так или иначе, Дорн подозревал, что в четвертичности скрыто что-то нечестивое, которое тесно связано с женской природой. Ср. мои замечания по поводу virgo terrae (девственной земли) в следующем параграфе. – Примеч. авт. По Эмпедоклу, природа состоит из четырех стихий, образующих «корни сущего», а именно: из воды, земли, воздуха и огня. Смешиваясь, они составляют все на свете, от мельчайших частиц до человека и божеств. – Примеч. пер.


[Закрыть].

105 Поскольку тождество Бога индивидууму – это чрезвычайно смелое допущение, граничащее с ересью[98]98
  Я намеренно выпускаю из рассмотрения догмат о человеческой природе Христа. – Примеч. авт.


[Закрыть], понятие «Божества внутри» также подразумевает некие догматические затруднения. Но четвертичность в том виде, в каком она рисуется современному психическому, прямо указывает и на «Божество внутри», и на тождество Бога человеку. Вопреки догмату, мы имеем не три, а четыре стороны. Отсюда легко предположить, что четвертая сторона олицетворяет дьявола. Хотя логия гласит: «Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне?»[99]99
  Ин. 14:10. – Примеч. ред.


[Закрыть], будет сочтено богохульством или безумием настаивать на догматичной человечности Христа в той степени, что человек может отождествиться с Христом и обрести homoousia (омоусию, сущностное тождество)[100]100
  Это тождество не имеет ничего общего с католическим учением о растворении индивидуальной жизни «во Христе» и о подчинении человека corpus mysticum (мистическому телу) церкви. Скорее, оно полностью противоположно по смыслу. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Но представляется, что естественная символика подразумевает именно это, а потому с ортодоксальной точки зрения природная четвертичность может быть объявлена diabolica fraus (дьявольской уловкой), а главным свидетельством тут послужит именно поглощение четвертой стороны, которая выражает «предосудительную» часть христианского космоса. Церковь, по моему мнению, должна отвергать всякую попытку принимать всерьез такие выводы. Более того, она должна осуждать любое стремление приобщиться к этому опыту, ведь она не в состоянии признать, что природа соединяет разделенное церковью. Голос природы ясно слышим во всех восприятиях четвертичности, и это обстоятельство пробуждает былые подозрения насчет всего, хотя бы отдаленно связанного с бессознательным. Научное изучение сновидений – все та же древняя нейромантика[101]101
  Нейромантия – общение с душами умерших, разновидность магии, способ оживления астральных тел (по Э. Леви). – Примеч. пер.


[Закрыть] и потому столь же достойно порицания, как любое другое «оккультное ремесло» (okkulte Kunste). Близкие параллели символике сновидений обнаруживаются в старинных алхимических трактатах, каковые столь же еретичны, как и сами сны[102]102
  Здесь я опираюсь в основном на труды, которые содержат алхимические легенды и назидательные истории. Хорошим примером будет Symbola aureae mensae Михаэля Майера с рассуждениями о символическом peregrinatio (паломничестве). – Примеч. авт.


[Закрыть]. Вот, полагаю, причина и основание загадочности их стиля и обилия «защитительных» метафор[103]103
  Насколько мне известно, в алхимической литературе не найти сетований на преследования со стороны церкви. Обыкновенно авторы в качестве обоснования загадочности рассуждают о великих тайнах, доступных лишь воистину сведущим. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Символические утверждения алхимиков прошлого обусловливались тем же бессознательным умом, какой обусловливает нынешние сновидения; это все – глас природы.

106 Живи мы по-прежнему в средневековом мире, где редко возникали сомнения в действиях высших сил и где каждая история мироздания начиналась с пересказа книги Бытие, мы легко могли бы отмахнуться от сновидений и тому подобного. К сожалению, мы живем в современном окружении, где все высшее подвергается сомнению и где люди отчетливо сознают, что всякий нуминозный опыт, если вообще его признавать, есть психическое переживание. Нам уже не дано вообразить себе эмпиреи, что вращаются вокруг трона Господня, и мы уже не мечтаем найти Бога где-то за пределами галактических систем. Однако человеческая душа как будто становится хранилищем тайн, ибо для эмпирика весь религиозный опыт сжимается до особого состояния психики. Чтобы проникнуть хотя бы неглубоко в значение религиозного опыта для тех, кто им обладает, мы располагаем сегодня возможностью изучать любые его формы. Если этот опыт что-либо да значит, то он значит все для людей, им обладающих. К такому неизбежному выводу, во всяком случае, приходишь после тщательного изучения свидетельств. Религиозный опыт можно даже определить как тот, который наделяется высшей ценностью, вне зависимости от непосредственного содержания. В духе вердикта extra ecclesiam nulla salus[104]104
  Нет спасения вне церкви (лат.). – Примеч. ред.


[Закрыть] современность обращается к психическому как к последней своей надежде. Где еще можно отыскать такой опыт? Ответ более или менее будет сходен с приведенным ранее: голос природы откликнется на призывы всех тех, кто поглощен психическими затруднениями человечества, и всем им придется столкнуться с новыми, сбивающими с толка вопросами. Духовные потребности моих пациентов заставили меня предпринять достаточно глубокое исследование некоторых символов, порождаемых бессознательным. Подробное обсуждение интеллектуальных и этических следствий этой задачи способно увести слишком далеко, поэтому я вынужден ограничиться белым изложением.

107 Главные символические фигуры любой религии всегда выражают определенную моральную и умственную установку. В качестве примера можно упомянуть крест со всеми его многообразными религиозными значениями. Другим главным символом выступает Троица, которая носит исключительно мужской характер. Но бессознательное превращает троичность в четвертичность, которая одновременно есть нечто цельное, подобно тому, как три лица в Троице суть единое Божество. Древние натурфилософы воображали Троицу, которая мнилась им imaginata in natura (мнимой по природе), как три spiritus (бестелесных духа), также как volatilia (летучие), а именно: как воду, воздух и огонь. Четвертым элементом виделась земля, или тело, а символически он выражался в фигуре Девы[105]105
  См.: «Психология и алхимия». В «Пандоре» Ройснера тело прославляется в форме Успения Богородицы. Блаженный Августин уподоблял землю Святой Деве: Veritas de terra orta est, quia Christus de virgine natus est («Истина восстает из земли, ибо Христос рожден непорочною девой»). То же находим у Тертуллиана («Против иудеев»): Illa terra virgo nondum pluvius rigata nec in imbribus foecundata («Та девственная земля, еще не орошенная дождями, еще не оплодотворенная ливнями»). – Примеч. авт.


[Закрыть]. Тем самым женский элемент присоединялся к физической Троице и создавал четвертичность, квадратный круг, символом которого являлся гермафродитический Rebis[106]106
  Ребис («состоящий из двух») есть философский камень, ибо в нем сочетаются мужское и женское начала. – Примеч. авт. См.: «Психология и алхимия», рис. 125. – Примеч. ред. оригинального издания.


[Закрыть], «сын премудрости». Средневековые натурфилософы, несомненно, считали четвертым элементом землю и женское начало. Принцип зла не упоминался впрямую, однако он проступал в представлениях о ядовитости prima materia и в прочих иносказаниях. В современных же сновидениях четвертичность есть продукт бессознательного. Как я отмечал в первой главе, бессознательное часто персонифицируется в Аниме, женской фигуре, от которой, судя по всему, и исходит символика четвертичности. Она предстает как матрица четвертичности, или Mater Dei (Богоматерь), подобно тому как земля понималась Матерью Божией. А поскольку женщина, наряду со злом, исключается из божественности в догмате Троицы, злое начало вольется в религиозный символ, если последний обретает свойство четвертичности. Не требуется особых усилий воображения, чтобы догадаться о далеко идущих духовных последствиях такого развития.

108 Сам я вовсе не против философского любопытства, однако предпочитаю не погружаться в обсуждение этических и интеллектуальных сторон символа четвертичности. Его психологические следствия достаточно велики и играют значительную роль в практике лечения. Нас здесь интересует не столько психотерапия, сколько религиозная сторона ряда психических феноменов, и потому я был вынужден, обращаясь к психопатологии, извлечь эти исторические символы и фигуры из-под слоя могильной пыли[107]107
  См. мою работу «Символы трансформации». – Примеч. авт.


[Закрыть]. Будучи молодым психиатром, я и заподозрить не мог, что однажды стану заниматься чем-то подобным. Поэтому я нисколько не удивлюсь, если затянувшееся обсуждение символа четвертичности, квадратуры круга и еретических попыток «улучшить» догмат о Троице покажется кому-то чрезмерно надуманным и натянутым. Но вообще-то дело в том, что все мои рассуждения о четвертичности представляют собой лишь прискорбно краткое и недостаточно полное введение в обсуждение следующего, заключительного примера, иллюстрирующего рассматриваемый случай.

109 Уже в самом начале нашей последовательности сновидений появляется круг. Он принимает, к примеру, форму змея, который обнимает сновидца кольцом[108]108
  Явная отсылка к древнему символу Уробороса, поедающего собственный хвост. – Примеч. авт. Уроборос – змея, свернувшаяся кольцом и кусающая себя за хвост; этот символ широко применялся гностиками, а впоследствии приобрел немалую популярность в мистицизме и алхимии, также среди европейских оккультистов. – Примеч. пер.


[Закрыть]. В последующих снах он предстает то в виде часов, то как круг с точкой посередине или круглая мишень для стрельбы, то как часы-perpetuum mobile (вечный двигатель), мяч или шар, то как круглый стол или бассейн и т. п. Квадрат тоже появляется, одновременно с кругом, – в форме городской площади или сада с фонтаном посередине. Несколько позже квадрат связывается с круговым движением[109]109
  Восточной параллелью здесь будет «круговращение света», о котором говорится в китайском алхимическом трактате (см. нашу с Р. Вильгельмом работу «Тайна золотого цветка»). – Примеч. авт.


[Закрыть]: люди ходят кругами по площади; магическая церемония (превращение животных в человеческих существ) протекает в квадратной комнате, где по углам лежат четыре змеи, а люди бродят кругами от одного угла к другому; сновидец объезжает площадь в такси; квадратная тюремная камера, вращающаяся пустая клетка и т. д. В иных сновидениях круг представляется вращением – скажем, четверо детей несут «темное кольцо» и ходят кругами. Также круг сочетается с четвертичностью: это может быть серебряная чаша с орехами в четырех ключевых точках или стол с четырьмя стульями. Особое внимание как будто уделяется центру. Он символизируется яйцом посреди круга, звездой, составленной из отряда солдат или вращающейся в середине круга, ключевые точки которого обозначают четыре времени года, шестом, драгоценным камнем и пр.

110 Все эти сновидения порождают один и тот же образ, который является пациенту как внезапное визуальное впечатление. Поначалу этот образ проступает обрывками, визуализируется фрагментарно, однако затем является в виде цельной картины. По словам самого пациента, «это было впечатление неподдельной и тончайшей гармонии». В подобных случаях не имеет значения, каковы наши впечатления или что мы думаем о происходящем; главными оказываются ощущения пациента. Это его опыт, и если он испытывает вследствие такого опыта глубокое преобразующее воздействие, то нет смысла его оспаривать. Психолог может лишь отметить данный факт, и, считая эту задачу посильной для себя, попытаться понять, почему указанное видение так воздействовало на конкретную личность. Для моего пациента видение стало поворотным пунктом в психологическом развитии. Можно, пожалуй, говорить – на языке религии – об обращении.

111 Вот буквальная запись видения:

Вертикальный и горизонтальный круги с общим центром. Это мировые часы. Они опираются на черную птицу[110]110
  Это отсылка к предыдущему сновидению, в котором черный орел уносил золотое кольцо. – Примеч. авт. Полное описание сна с часами см. в: «Психология и алхимия», абз. 307 и далее. – Примеч. ред. оригинального издания.


[Закрыть].

Вертикальный круг – это синий диск с белым ободом, разделенный на 4×8 = 32 части. По диску вращается стрелка.

Горизонтальный круг образуют четыре цвета. На кругу стоят четыре маленьких человечка с маятниками, а по ободу тянется кольцо, прежде темное, но теперь золотистое (раньше его поддерживали четверо детей).

У мировых часов три ритма, или биения:

1.

Малое биение: стрелка на синем вертикальном диске перемещается на одно полуминутное деление (1/32).

2.

Среднее биение: полный оборот стрелки. Одновременно горизонтальный круг перемещается на полуминутное деление (1/32).

3.

Большое биение: 32 средних биения равны одному полному обращению золотого кольца.

112 Видение подводит итог всем иносказаниям предшествующих снов. Оно выглядит попыткой создать осмысленное целое из ранее фрагментарных символов – круга, шара, квадрата, вращения, часов, звезды, креста, четвертичности, времени и т. д.

113 Конечно, нелегко понять, почему чувство «неподдельной и тончайшей гармонии» вызывается подобными абстрактными образами. Но если вспомнить два круга из платоновского «Тимея» и гармоничную закругленность anima mundi, то мы откроем себе дорогу к пониманию. Опять-таки обозначение «мировые часы» приводит на ум античные представления о музыкальной гармонии сфер. То есть перед нами своего рода космологическая система. Будь это видение тверди небес в ее медленном вращении либо поступательного движения Солнечной системы, тогда мы без труда восприняли бы и оценили совершенную гармонию картины. Еще мы могли бы допустить, что платоновское видение космоса пробивается здесь проблесками сквозь туман подобного сну сознания. Но в этом видении есть нечто такое, что не вполне согласуется с гармоничным совершенством платоновского описания. Два круга различны по своей природе. Различаются они не только движением, но и цветами. Вертикальный круг – синий, а горизонтальный, образованный четырьмя цветами, предстает золотистым. Синий круг, как легко предположить, может символизировать голубую полусферу неба, тогда как горизонтальный олицетворяет горизонт с четырьмя ключевыми точками в облике четырех человечков и в воплощении четырех цветов (в более раннем сновидении точки представали то четырьмя детьми, то четырьмя временами года). Эта картина сразу заставляет вспомнить средневековые представления о мироздании в форме круга или rex gloriae (царства славы) с четырьмя евангелистами, или же melothesiae (мелотезией), где горизонтом выступал зодиак[111]111
  Речь о «проливающих кровь человечках». – Примеч. авт. Такие фигурки средневековые врачи рисовали внутри круга на пораженных участках человеческого тела, пуская – «отворяя» – пациенту кровь. Мелотезия – это «препоручение органов и частей тела попечению знаков планет». – Примеч. ред. оригинального издания.


[Закрыть]. Образ торжествующего Христа восходит, как кажется, к сходным изображениям Гора и четырех его сыновей[112]112
  См.: Budge, Osiris and the Egyptian Resurrection; The Egyptian Book of the Dead. В рукописи седьмого столетия (Gellone) евангелистов символизируют головы «присвоенных» им животных, а не человеческие лица. – Примеч. авт. Гор – египетский бог неба и солнца, сын Осириса и Исиды, мститель за смерть отца. Сыновья Гора считались защитниками трона Осириса в потустороннем мире; их изображали на сосудах, в которые помещали внутренние органы мумифицируемых. «Торжествует» Гор после того, как на суде богов признается правомочным наследником Осириса. Что касается «гельонской» рукописи (по месту происхождения – аббатству Гельон во Франции), то Юнг ошибочно удревнил ее возраст: сегодня установлено, что это текст конца VIII столетия. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Имеются и восточные аналогии – буддийские мандалы, или круги, обычно тибетские по своему происхождению. Они состоят, как правило, из круглой падмы (цветка лотоса), в которую вписано квадратное священное здание с четырьмя вратами, что указывают на четыре стороны света и четыре времени года. В центре находится Будда – или чаще всего Шива в слиянии со своей Шакти[113]113
  Шакти в шиваизме и тантре – супруга Шивы или Вишну, олицетворение разрушительной и творческой женской силы. В индуизме у каждого мужского божества имеется своя шакти. – Примеч. пер.


[Закрыть], или же равнозначное по значению дордже (символ молнии)[114]114
  Образчик приводится в работе «Тайна золотого цветка». – Примеч. авт. Дордже – священная палица или жезл; в индуизме сходную роль исполняет ваджра – булава, мечущая молнии, оружие бога света, грозы и войны Индры. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Эти круги суть янтры, ритуальные орудия, которые служат созерцанию, достижению сосредоточенности и окончательной трансформации сознания йога в божественное всесознание[115]115
  См.: Kazi Dawa-Samdup, Shrichakrasambhara Tantra. – Примеч. авт. См. также: Gray D. Tantra and the Tantric Traditions of Hinduism and Buddhism. Oxford: Oxford University Press, 2016. – Примеч. ред.


[Закрыть].

114 Сколь бы поразительными ни казались эти аналогии, они не могут считаться вполне удовлетворительными, потому что до такой степени подчеркивают значение центра, что мнятся созданными лишь для выражения особой значимости центральной фигуры. В нашем же случае центр пуст. Это просто математическая точка. Упомянутые же мною параллели изображают миротворящее или правящее миром божество, либо человека, подчиненного небесным созвездиям. Наш символ – это часы, обозначающие время. Единственным известным мне аналогом подобного символа представляется нарисованный гороскоп с четырьмя ключевыми точками и пустым центром. Отмечу также и другое любопытное совпадение: в предшествующих сновидениях неоднократно возникало вращение, причем оно, как правило, выполнялось справа налево. Гороскоп делится на двенадцать домов, расположенных в порядке возрастания справа налево, то есть против часовой стрелки.

115 Впрочем, гороскоп состоит всего из одного круга, и, кроме того, в нем нет противопоставления двух явно различных систем. Поэтому гороскоп тоже видится неудовлетворительной аналогией, хотя и может пролить толику света на временные характеристики нашего символа. Пожалуй, нам пришлось бы отказаться от поиска психологических параллелей, не располагай мы подлинной сокровищницей средневековой символики. По счастливой случайности я набрел на творения малоизвестного средневекового автора начала четырнадцатого столетия Гийома де Дегилевиля, приора монастыря в Шали (Нормандия) и поэта, сочинившего три «пелеринажа» в промежутке с 1330 по 1355 год[116]116
  См.: Delacotte, Guillaume de Digulleville, trois romans-poemes du XIV siècle. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Они называются Le Pelerinage de la Vie Humaine, de l’Ame и de Jesus Christ («Странствия жизни человеческой», «Странствия души» и «Странствия Христа»). В последнем из странствий – Chant du Pelerinage de l’Ame – приводится описание рая.

116 Рай Гийома состоит из сорока девяти вращающихся сфер, так называемых «siecles», или столетий, которые выступают прототипами – или архетипами – земных веков. Как объясняет Гийому ангел, который служит ему вожатым, церковное выражение in saecula saeculorum (во веки вечные) обозначает вечность, а не обычное время. Золотые небеса простираются вокруг всех сфер. Когда Гийом смотрит вверх, на золотое небо, он неожиданно замечает малый круг, всего около трех футов (Fuß) в поперечнике и цвета сапфира. Об этом круге сказано: «Le sortait du ciel d, or en un point et y rentrait d’autre part et il en faisait le tour» («Он сошел с золотого неба в одной точке и вернулся к ней с другой стороны, свершив полный круг»). Очевидно, что синий круг вращался, подобно диску, по большому кругу, который рассекал золотую небесную сферу.

117 Здесь перед нами две различные системы, золотая и синяя, и одна проходит сквозь другую. Что представляет собой синий круг? Ангел вновь поясняет дивящемуся Гийому:

 
Се cercle que tu vois est le calendrier,
Qui en faisant son tour entier,
Montre les Saints les journees,
Quand elles doivent etre fetees.
Chacun en fait le cercle en tour
Chacune etoile y est pour joir,
Chacun soleil pour l’espace
De jours trente ou Zodiaque[117]117
  «Зримый круг есть календарь / И он совершает полный оборот, / Перечисляя имена святых / И дни, в которые их следует чтить. / Дни тоже движутся по кругу, / И у каждого дня есть собственная звезда, / А в солнечной совокупности / тридцать дней составляют зодиак (фр.). – Примеч. ред.


[Закрыть].
 

118 Синий круг – это церковный календарь. Так у нас возникает еще одна параллель – временное начало. Следует здесь напомнить, что в нашем видении время характеризуется (измеряется) тремя биениями. Календарный круг Гийома приблизительно трех футов в поперечнике. Более того, когда Гийом смотрит на синий круг, неожиданно появляются три духа, облаченные в пурпур. Ангел объясняет, что настала пора праздника в честь этих трех святых, и далее рассказывает обо всем зодиаке. Когда речь заходит о знаке Рыб, он упоминает о празднике двенадцати рыбаков, который предшествует празднованию Троицы. Тут Гийом говорит ангелу, что никогда не понимал значения символа Троицы. Он просит ангела смилостивиться и объяснить это таинство. На что ангел отвечает: «Что ж, есть три главных цвета: зеленый, красный и золотой». Их можно увидеть вместе в хвосте павлина. И добавляет: «Всемогущий царь, соединяющий воедино три цвета, разве не может сделать так, чтобы одна субстанция была тремя?» Золотой цвет, разъясняет он, принадлежит Отцу, красный – Сыну, а зеленый – Духу Святому[118]118
  Святой Дух – причина viridatis («зелености»). – Примеч. авт.


[Закрыть]. Затем ангел предостерегает поэта от дальнейших расспросов и исчезает.

119 К счастью, мы успели узнать от ангела, что число три соотносится с Троицей. Теперь нам становится понятным, что наше предыдущее обращение к области мистической спекуляции не было неуместным. Одновременно мы сталкиваемся с мотивом цветов, но, к сожалению, у нашего пациента четыре цвета, тогда как у Гийома (вернее, у ангела) говорится лишь о трех – золотом, красном и зеленом. Сразу вспоминаются начальные слова Сократа в платоновском «Тимее»: «Один, два, три – а где же четвертый?»[119]119
  Перевод С. Аверинцева. – Примеч. ред.


[Закрыть] Или процитировать те же слова из «Фауста» Гете – из знаменитой сцены во второй части, где кабиры доставляют из-за моря таинственный «лик кумиров строгий» (streng Geblide).

120 Четыре человечка из нашего видения – это гномы (zwerge) или кабиры. Они олицетворяют четыре стороны света и четыре времени года, а также четыре цвета и четыре первоэлемента. В «Тимее», в «Фаусте» и в «Странствии» Гийома четверка куда-то запропала. Отсутствующим цветом очевидно является синий, который явно принадлежит к последовательности зеленого, красного и зеленого. Почему синий отсутствует? Что не в порядке с календарем, со временем или с этим цветом?[120]120
  Герхард Дорн излагал сходное представление о пересекающихся и мешающих друг другу круглых фигурах: с одной стороны, налицо круговая система Троицы, а с другой – имеется попытка дьявола создать собственную систему. У Дорна мы читаем: «Notandum porro, centrum esse unarium, et circulum eius esse ternarium, quicquid autem inseritur inter centrum, et inclusam intrat monarchiam, pro binario habendum est, sive circulus alius,… aut quaevis alia figura sit» («Кроме того, надлежит отметить, что центр единичен, круг же троичен, а все, что расположено между центром [и кругом] и входит в замкнутую область, следует рассматривать как двоичное, будь то другой круг… или любая другая фигура, какова бы она ни была»). Значит, дьявол творит своего рода круг и пытается придумать его посредством какую-то круговую систему, но по неким причинам эта попытка проваливается. В конце концов он создал лишь «figura serpentis duplicis cornua quatuor erifentis, et inde monomachiae regnum divisum in se ipsum» («фигуру двоякого змея с вздыбленными четырьмя рогами, и поэтому царство мономахии [единоборства; rnonomachiae regnum] разделилось против самого себя»). Будучи бинарным по природе, дьявол вряд ли мог создать что-то еще. (См.: De Duello, Theatrum chemicum, 1602, I). Уже в алхимии Зосимы дьявол предстает как подражатель, «божья обезьяна» (см.: Berthelot, Alch. Grecs, III; а также: Mead, Pistis Sophia). – Примеч. авт.


[Закрыть]

121 Старый бедолага Гийом наверняка столкнулся с тем же затруднением: трое вот они, но где же четвертый? Он был рад узнать кое-что о Троице, значения которой, по его словам, прежде до конца не понимал. Но довольно подозрительно, что ангел поспешил улететь, пока Гийом не задал новых неудобных вопросов.

122 Лично я считаю, что Гийом находился в бессознательном состоянии, когда отправился на небеса, иначе он наверняка сделал бы некоторые выводы из увиденного. Что же он видел на самом деле? Во-первых, сферы, или «siecles», населенные теми, кто обрел вечное блаженство. Далее он узрел золотое небо, ciel d’or, где пребывает на золотом троне Царь Небесный, а рядом с ним Царица Небесная на круглом троне из коричневого кристалла. Последняя подробность отсылает к тому предполагаемому факту, что Мария вознеслась в горние выси телесно, как единственное смертное существо, которому было позволено воссоединиться с телом до общего воскресения из мертвых. В облике царя обыкновенно представал торжествующий Христос заодно со Своей невестой – церковью. Но здесь чрезвычайно важно то, что царь, будучи Христом, есть одновременно и Троица, а появление четвертого участника, царицы, превращает троичность в четвертичность. Царская пара воплощает собой идеальную форму союза двоих под началом Одного – binaries sub monarchia unarii, как выразился бы Дорн. Также через коричневый кристалл «царство четвертичности и первоэлементов», куда был извергнут «четырехрогий бинарий», возвысилось до трона верховной заступницы – Марии. В итоге четвертичность первоэлементов проявляется не только через тесную связь с corpus mysticum невесты-церкви или Царицы Небесной (их нередко довольно трудно различить), но и через непосредственное взаимодействие с Троицей[121]121
  Любопытное совпадение тройки и четверки встречается у Вернера фон Нидеррхайна (средневековый немецкий поэт. – Ред.) в аллегорическом описании Марии: кроме трех мужей в печи огненной, появляется четвертый, которого воспринимают как Христа. См.: Salzer, Die Sinnhilder und Beiworte Mariens. – Примеч. авт.


[Закрыть].

123 Синий – цвет небесного одеяния Марии; она есть земля, покрытая синим покрывалом небес[122]122
  См.: Eisler, Weltermantel und Himmelszelt. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Но почему же ни словом не упоминается Богоматерь? Согласно догмату, она – beata, блаженная, но не божественная. Более того, она олицетворяет землю, которая также есть тело и тьма этого тела. Именно по этой причине она, всемилостивая, выступает ходатаем за всех грешников, а еще, несмотря на свое привилегированное положение (ангелам ведь невозможно согрешить), состоит в неких отношениях с Троицей, каковая непостижима для рационального ума, будучи одновременно слитной и далеко разделенной. Как матрица, сосуд и земля, она может быть истолкована аллегорически, в образе rotundum, который характеризуется наличием четырех ключевых точек, или, следовательно, в образе шара, поделенного на четыре части, подножия Господнего престола или «четырехчастного» Небесного града, а то и «цветка небес», в каковом скрывается Христос[123]123
  См.: Salzer. – Примеч. авт.


[Закрыть], – если коротко, то как мандала. Согласно тантрическим представлениям о лотосе, этот цветок считается женским – по вполне понятным причинам: лотос – извечное место рождения богов. Он соответствует западной розе, в которой восседает Царь Сущего; зачастую цветок поддерживают четверо евангелистов – воплощения четырех частей света.

124 Благодаря этим драгоценным осколкам средневековой психологии мы получаем некоторое представление о смысле мандалы нашего пациента. Она соединяет четверых, которые гармонично трудятся вместе. Мой пациент был воспитан как католик, а потому непроизвольно столкнулся с тем же затруднением, которое доставляло столько хлопот старому Гийому. Это поистине величайшая трудность Средних веков – совмещение Троицы и исключенного из нее элемента, крайне условное признание женского начала, земли, тела и материи как таковой, которые уже, в виде лона Марии, сделались священным местом пребывания Божества и необходимым инструментом божественных трудов по искуплению. Видение моего пациента – это символический ответ на многовековой вопрос. Быть может, тут кроется глубинная причина того, что образ мировых часов произвел на пациента впечатление «тончайшей гармонии». Это первое приближение к возможному разрешению опустошающего конфликта между материей и духом, между желаниями плоти и любовью к Господу. Жалкий и бесполезный компромисс в том сне, где пациенту привиделась церковь, был полностью преодолен этим видением мандалы, в котором удалось примирить все противоположности. Если вспомнить древнюю пифагорейскую мысль о том, что душа квадратична[124]124
  См.: Zeller, Die Philosophie der Griechen. По Архиту, душа – это круг или сфера. – Примеч. авт.


[Закрыть], то мандала будет выражать Божество посредством троичного ритма, а душу – через свою статичную четвертичность, через круг, разделенный на четыре цвета. Сокровенным же смыслом окажется, следовательно, единение души с Богом.