Текст книги "Убийство – это послание"

Глава 4

И он не шутил, я чувствовал это, ощутив знакомое сосущее чувство под ложечкой. Страшным усилием воли я отвел взгляд от ствола, и это было, наверно, еще одной моей ошибкой. Ибо мои глаза встретились с холодной маской его лица, и слабый блеск ненависти в его прикрытых ресницами глазах свидетельствовал о том, что ему очень хотелось бы всадить пулю в мою голову.

– Интересно, – сказал я беззаботным голосом владельца похоронного бюро. – Что ж, задавайте свои вопросы.

– Почему вы убили прошлой ночью Алису Эймс? – спросил он резко. – Что вы сделали с магнитофоном?

– Я не убивал ее, – ответил я.

Ствол пистолета придвинулся на несколько дюймов ближе, и я скосил глаза, стараясь уследить за его перемещениями.

– С самого начала стало ясно, что вы не тот человек, который нам нужен, – сказал он. – Мне пришлось выдать себя, чтобы не дать Тетчеру уничтожить вас и пленку. Но это не пошло вам на пользу, умнее вы не стали. Кто был у вас той ночью?

– Алиса Эймс, – пробормотал я.

– Придумайте что-нибудь получше!

– Это правда.

И я рассказал ему все – как она пришла в мою квартиру и как потом вышла из нее с пленкой и моим пистолетом, оставив у меня сумку. Как затем я пошел к ней и обнаружил, что она мертва.

– А пленка?

– Ее там не было, – ответил я. – Наверное, те, кто убили ее, забрали с собой.

– А что с пистолетом?

– Он лежал на полу.

– Ее убили из него? – Он недовольно поморщился, когда я кивнул. – Плохо работаете, Бойд!

Вы, скажу я, сапожник, и вам не остается ничего иного, как переквалифицироваться и научиться чистить обувь!

– Я подумаю над этим, – сказал я с усилием. – Если бы Вейланд или вы рассказали мне подробнее обо всем, то, возможно, события развивались бы по-другому.

– Мне противно слышать, как ноет взрослый мужик! – В его глумливом тоне чувствовалось такое презрение, что у меня защипало в горле. – Вы уволены, Бойд! Собирайте в отеле свои вещички и первым же самолетом отправляйтесь обратно в Нью-Йорк! Если завтра я обнаружу, что вы все еще в Санта-Байе, то вам придется иметь дело с этим пистолетом. Вы получили тысячу долларов, а провалили все дело так, как не смог бы никто в мире. Так что радуйтесь, что еще живы! – Дуло пистолета немного отодвинулось. – А теперь выходите из машины.

– Что? – изумленно уставился я на него.

– До города всего восемь миль. Может быть, прогулка немного прочистит ваши мозги!

Тщеславие обычно не очень докучало мне. С моим-то профилем что мне до него! Но в последние двадцать четыре часа по нему было нанесено несколько жестоких ударов. Сначала Тетчер избил меня, потом Лиз Эймс направила на меня дуло моего же собственного пистолета и унесла эту чертову пленку, и, наконец, этот фальшивый Чак Маккензи, выманивший меня в эту поездку, думает, что со мною можно вести себя как угодно, и хочет заставить тащиться пешком до отеля. Я почувствовал себя так, словно в голове моей внезапно перегорел последний предохранитель.

– Выходите, – повторил он нетерпеливо.

– Выхожу, – произнес я жалобно и открыл дверцу машины. – Мне следует идти обратно по мосту, дальше по проселочной дороге до новой мостовой, и по ней я выйду на шоссе, правильно?

– Разберетесь сами! – прорычал он.

– Хорошо, хорошо! – Я жалко улыбнулся. – Только одна маленькая просьба, а? У меня кончились сигареты, не дадите ли мне хоть одну?

– Я ошибался насчет профессии чистильщика. – Он засунул пистолет в плащ, затем начал искать в карманах пачку сигарет. – Вам, Бойд, остается только ходить по Бродвею с протянутой рукой и медной кружкой!

Ребром ладони я сильно ударил его по кадыку и, пока он производил какие-то булькающие звуки, схватил обеими руками за волосы и, пятясь задом, вылез из машины, вытащив его вместе с собой. Как только моя нога коснулась земли, я резко наклонил его голову и поддал ее коленом. При столкновении моей коленной чашечки с его лбом раздался слабый звук, и тело Чака сразу же обмякло. Я отпустил его волосы, и он упал в грязь лицом вниз.

Его пистолет лежал на полу машины; он упал туда, когда я ударил Чака по горлу, ключи были все еще вставлены в замок зажигания. Я засунул пистолет в карман своего плаща, завел мотор, развернулся и направился к мосту. «Может быть, – подумал я радостно, – восьмимильная дорога немного прочистит ему мозги».

Через пятнадцать минут я припарковался в квартале от отеля, прошел этот квартал пешком и поднялся в свой номер. Пистолет фальшивого Чака Маккензи был той же модели, что и мой, и это навело меня на мысль. Я засунул его пистолет в ящик письменного стола, а свой положил в карман плаща и вернулся к машине. Тщательно протерев пистолет, чтобы на нем не оставалось отпечатков пальцев, я засунул его за спинку сиденья водителя так, чтобы был виден только конец рукоятки. Я надеялся, что он не догадается о замене и поймет, что у него пистолет, которым совершено убийство, только тогда, когда будет уже слишком поздно, например, когда его подвергнут проверке в баллистическом отделе. Возвратившись в отель, я не спеша поужинал и вернулся в свой номер после десяти вечера.

Я принял душ, побрился – ничто так не убивает любовную страсть, как прикосновение щетины к нежной женской коже! – затем начал надевать свой курортный костюм. Он состоял из голубовато-серой рубашки от Феррари, рыжевато-коричневых слаксов, шелкового спортивного пиджака и замшевых, с загнутыми носками туфель. Затем я приготовил себе питье и посмотрел на часы: до встречи с Джекки Милн оставалось еще полчаса. Однако когда через пару минут зазвонил телефон, я сразу же поднял трубку.

– Я собираюсь убить вас, Бойд, – произнес мрачный голос. – И просто хочу, чтобы вы об этом знали.

– А, это вы, Чак, – ответил я приветливо. – Как себя чувствуете после прогулки? – Я подождал, пока на другом конце провода не затихли какие-то бессвязные звуки. – Если вы ищете свою машину, то она припаркована на Оушн-стрит, в одном квартале от моего отеля. Ваш пистолет засунут за спинку переднего сиденья, и если вы не против выслушать мой совет – почему бы вам не заняться сапожным ремеслом?

Снова в ответ раздались маловразумительные звуки, и я повесил трубку.

Я успел выпить еще немного водки, когда раздался стук в дверь Я открыл ее – передо мною стояло черно-серебристое видение, улыбавшееся мне; а при виде глубокого декольте мой язык буквально прилип к небу.

– Я освободилась раньше, чем предполагала, Дэнни, – сказала Джекки Милн, – и подумала: если вы у себя, то почему бы нам не начать свою работу пораньше?

– Блестящая мысль! – согласился я. – Ведь чем раньше мы закончим свой рабочий день, тем быстрее перейдем к более приятным занятиям, не так ли?

Джекки неопределенно улыбнулась мне и направилась к себе. Я последовал за ней; она закрыла за нами дверь. Но тут меня ждало разочарование – я увидел третью персону, удобно развалившуюся в кресле. Волосы цвета виски были все так же высоко зачесаны и сведены в изящный конус, но теперь голубые глаза не излучали молнии, а были подернуты капризной рябью.

На ней была мини-юбка бирюзового цвета, покрытая блестящими белыми завитушками, с глубоким вырезом вокруг белого пупка.

– Не забыли Шери Вейланд? – спросила Джекки.

– Мы встречались прошлой ночью, – ответил я без всякого энтузиазма.

– Садитесь же, Дэнни, – оживленно произнесла Джекки. – Пока я приготовлю вам выпить, Шери расскажет, почему она оказалась в Санта-Байе.

Я сел напротив блондинки, чувствуя себя настолько подавленным, что почти не глядел на соблазнительно колышущийся под облегающим черным крепом зад Джекки.

– Это было в нью-йоркских вечерних газетах, – произнесла Шери слабым голосом. – Я так испугалась, когда прочла, что даже не могла ни о чем думать.

Просто села на первый же самолет! – Она посмотрела на меня широко открытыми глазами. – Прошлой ночью убита Алиса Эймс, мистер Бойд! Выстрелом в голову!

Я постарался сделать вид, что безмерно поражен этим известием, так что некоторое время мы, остолбенев, глядели друг на друга, пока Джекки не принесла выпивку, нарушив молчание.

– Мне кажется, это многое меняет, Дэнни, – сказала она. – Я знаю, что вы работаете на Стирлинга Вейланда, но…

– Больше не работаю, – произнес я. – Меня уволили сегодня вечером.

– Вы встречались сегодня со Стирлингом? – волнуясь, спросила Шери.

– Встречался с его лакеем, который оказался вовсе не лакеем, а, как он сказал, Чаком Маккензи, хотя… он и не Чак Маккензи, – путано объяснил я.

Обе женщины тупо смотрели на меня некоторое время, я же смаковал напиток, дожидаясь, когда они переварят все только что услышанное от меня.

– Вы хотите сказать, – наконец отважилась спросить Шери, – что встречались сейчас с тем новым слугой, которого мы прошлой ночью видели в доме Стирлинга?

Тем, с пистолетом, который заставил всех нас уйти?

– Да, с ним. Потом он рассказал мне, что доводится другом Вейланду и что тот попросил его об одолжении, – продолжал я. – Затем он мне позвонил и сообщил, что разговаривал с Вейландом и будто тот хочет встретиться со мною этим вечером в баре, но вместо него появился этот… лакей и представился как Маккензи. Мы поехали в офис, а по дороге он заявил мне, что я с самого начала все делал не так и вообще все испортил, поэтому в моих услугах больше не нуждаются. И если я завтра утром не сяду на первый же самолет, то меня ждут большие неприятности.

Блондинки, посмотрев друг на друга, почти одновременно улыбнулись.

– Ты, кажется, угадала мои мысли? – пробормотала Джекки.

– У меня они появились еще раньше, дорогая, – промурлыкала Шери. – Но может быть, ты лучше все ему объяснишь?

– Вот как обстоят дела, Дэнни, – сказала Джекки. – Шери боится, что тот, кто расправился с Алисой, может попытаться убить и ее. Она нуждается в защите – именно поэтому и прилетела сюда, но я не очень гожусь для этих целей. – Женщина издала короткий ироничный смешок. – Сомневаюсь, в силах ли я защитить самою себя от какого бы то ни было физического насилия! И поскольку теперь вы свободны от обязательств перед Стирлингом Вейландом, не возьметесь ли за новую работу?

– Деньги не будут иметь значения, мистер… я хотела сказать, Дэнни! – Шери послала мне ослепительную улыбку. – Буду рада заплатить вам столько же, сколько платил Вейланд.

– Вы хотите, мадам, чтобы я стал вашим личным телохранителем? – уточнил я.

– Совершенно верно! – Она засунула руки в отверстие вокруг белого пупка и оттянула блузку вниз, беззастенчиво обнажив потрясающие груди. – Я буду вам так признательна, Дэнни!

– Почему бы и нет? – Я подумал, что ради собственного спасения мне придется найти убийцу Алисы и попутно стану охранять Шери – это делу не помеха. – Но почему вы думаете, что тот, кто застрелил Алису Эймс, попытается убить и вас?

Она еле заметно вздрогнула:

– Я не могу этого объяснить, просто у меня возникло ужасное предчувствие, что именно так и будет. Кто-то убил любовницу Стирлинга. Единственная оставшаяся у него женщина – это я. Может быть, звучит и глупо, но после всего, что наговорил Стирлинг в магнитофонной записи, я не могу отделаться от ощущения, что за всем этим стоит именно он.

– Вы думаете, убийство дело его рук?

– Или кого-то, кто сделал это за него, – ответила она убежденно.

– Какие у него могли быть мотивы?

– Как я уже сказала, я не могу дать вразумительных объяснений. Я просто чувствую, – и ее рука сжала левую грудь, – чувствую вот здесь!

– Возможно, мы с Дэнни сможем это понять, когда обменяемся информацией, – спокойно произнесла Джекки. – Ты, наверное, очень устала после полета и всех этих неприятностей, Шери. Почему бы тебе не пойти к себе и не выспаться хорошенько?

– Наверное, ты права, дорогая. – Шери встала и сладострастно потянулась. – Пошли, Дэнни.

– Мгм?.. – пробормотал я что-то нечленораздельное.

– Раз теперь вы мой телохранитель, то всегда должны быть рядом. – Голос Шери звучал решительно. – Я буду чувствовать себя в безопасности, только когда вы недалеко от меня!

– Дорогая, – поспешила вмешаться Джекки, – ведь твоя комната рядом. Если что-то случится, тебе нужно будет только крикнуть, и Дэнни тут же примчится спасать тебя. А теперь прости, для нас очень важно, чтобы мы с ним, как договорились, обменялись информацией.

Хищный блеск в глазах Шери постепенно угас.

– Наверное, ты права, – наконец произнесла она. – Только не держи Дэнни слишком долго, ладно? Я хочу, чтобы мой телохранитель был все время начеку. – Она послала мне ослепительную улыбку. – Ваш номер напротив?

– Да, – ответил я, – 728-й.

– Просто чтобы не перепутать, если что-нибудь внезапно напугает меня среди ночи, и не вломиться в чужую комнату.

– Тебе не следует беспокоиться, – сказала Джекки холодно, – ведь моя комната рядом, помни об этом.

– Конечно, помню, дорогая. – Шери улыбнулась и направилась к выходу. – Но мне не хотелось бы нарушать твой драгоценный сон. Я ведь знаю, что и тебе нужно выспаться!

Когда дверь закрылась, наступила гробовая тишина.

– Смешно, – некоторое время спустя произнесла Джекки напряженным голосом. – Я и забыла, что на всем свете не встретишь такую потаскуху, как Шери!

– Ее декольте выглядело весьма интригующим, – ответил я равнодушно. – Все время задавался вопросом, что произойдет, если я брошу туда серебряный доллар.

– Вам не нужны деньги, чтобы иметь дело с Шери, – оборвала меня Джекки. – Ваша молодость и неотразимый профиль, которым наградила вас природа, – этого вполне достаточно!

– Почему бы нам не начать обмениваться информацией? – предложил я осторожно.

– Вы правы. – Она села в кресло, только что покинутое Шери, и скрестила роскошные ноги. – Что вы знаете о положении дел в Корпорации стратегического развития?

– Не так много. Они переоценили свои возможности при работе над проектом создания этого острова и попали в трудное финансовое положение. Тетчеру удалось уговорить правление привлечь в качестве консультанта Вейланда, несмотря на сопротивление Курта Стенгера. Но главное – это то, что Вейланд предложил слияние, при котором Стенгер полностью исключается из игры.

Джекки еле заметно подняла брови:

– Вы умнее, чем я думала, Дэнни! Что у вас еще?

– На пленке Вейланд говорил о том, что Стенгер и Норман, преследуя собственные интересы, объединились против него. Стенгер и Тетчер отправились в Нью-Йорк в безнадежной, с точки зрения Стенгера, попытке раздобыть где-либо деньги, но у них ничего не получилось.

– Чтобы дойти до всего этого, мне пришлось сегодня вечером провести пару часов, внимательно выслушивая обширную информацию, – заметила Джекки. – Правда, я продвинулась немного дальше. Однако не представляю, как это может нам помочь.

– Насколько дальше?

– Помните, я говорила вам, что Алиса встретилась с Вейландом сразу после того, как Чарльз Маккензи с ней развелся?

– Конечно помню, – ответил я. – Он вышвырнул ее в снег, став свидетелем ее сексуальных игр с четырьмя атлетами!

– Большая часть строительных работ в Корпорации стратегического развития была оплачена именно им, и он, несомненно, их самый крупный кредитор. Если в ближайшее время ему не выплатят долги, он полностью разорится.

– Да, парню не повезло, – пожал я плечами.

– Тот странный человек, который изображал лакея прошлой ночью и который тесно связан деловыми отношениями с Вейландом… – произнесла Джекки медленно, – я не перестаю удивляться, почему он выбрал имя Маккензи.

– Может быть, просто хотел запутать меня? Но для этого годится любое чужое имя.

– Наверное, вы правы. – Но в ее голосе все еще оставалось сомнение – Я согласилась бы с вами охотнее, если бы Алиса Эймс не была убита той же ночью.

– Это мог сделать лакей! – При воспоминании о нем моя улыбка тут же погасла. – Вы хотите обратить мое внимание на то, что Алиса была женой Маккензи, а затем стала любовницей Вейланда?

– Наконец-то моя мысль дошла до вас, – произнесла Джекки.

– Надо подумать, есть ли между Вейландом и Маккензи еще какая-нибудь связь, кроме Алисы, – сердито произнес я – Мне кажется, что Маккензи было в высшей степени наплевать, что происходило с его женой после того, как он вышвырнул ее из своего дома.

– Согласна, – сказала Джекки, не раздумывая. – Мне кажется, нам следует немного продвинуться вперед, чтобы выяснить, чем еще они связаны.

– С чего, по-вашему, нам следует начать?

– Я постараюсь разузнать что-нибудь у тех деловых людей, с которыми меня может свести мой знакомый, – сказала она. – Да, а почему бы вам не нанести завтра утром визит Маккензи? Вы можете сказать ему, что все еще работаете на Вейланда, на жизнь которого покушались, а теперь еще убили его бывшую жену, – ну, в общем, что-то в этом роде.

– Итак, вы собираетесь давать руководящие указания, а мне оставляете роль исполнителя, – хмуро резюмировал я.

– Зато вы получите некоторую компенсацию, – проворковала Джекки, – разные дополнительные льготы.

– Например?

– Ну, скажем… да, нет ли желания еще выпить?

– Конечно, но я хочу также, чтобы вы яснее сказали, что имеете в виду.

Джекки взяла мой пустой стакан, подошла к бару и приготовила еще порцию выпивки.

– Хорошо, – сказала она, стоя ко мне спиной, – мне кажется, наш рабочий день закончился?

– У меня нет, – возразил я. – Ведь я только что получил новую работу, вы забыли об этом?..

Джекки замерла.

– Это похоже на глупую шутку, не правда ли? Ведь моя комната рядом с ее, а ваша – напротив, и Шери стоит только громко икнуть, как мы примчимся к ней.

– По мне, ей бы лучше не икать, – признался я искренне.

Джекки повернулась, держа в руке стакан с моим напитком, и посмотрела на меня с загадочной улыбкой. Затем пальцы ее внезапно разжались, стакан выпал, водка разлилась по ковру.

– Ой! – воскликнула она. – Кажется, я пролила ваш напиток, а другого у меня нет!

– Не беспокойтесь, – улыбнулась я. – Ведь все равно мне пора приступать к работе. Подумайте только, как тяжело бедняжке Шери оставаться одной в своей комнате. Возможно, ей нужно помочь в чем-то, например, расстегнуть «молнию».

Сапфировые глаза посмотрели на меня долгим немигающим взглядом, а белоснежные зубы почти впились в нижнюю полную губу. Затем она медленно и глубоко задышала, по-видимому стараясь успокоиться.

– Рада, что вы упомянули про «молнию», Дэнни, – сказала она небрежно. – У меня всегда одна «молния» расстегивается с большим трудом. Не смогли бы вы помочь сначала мне, а потом уже уйти на свое ночное дежурство?

Повернувшись ко мне спиной, она замерла в ожидании. Я поднялся с кресла, подошел к ней и расстегнул «молнию» от шеи до талии.

– Спасибо, Дэнни! – сказала Джекки вежливо.

– Обычная учтивость, все равно как помочь старушке перейти улицу.

Она обернулась ко мне все с той же странной улыбкой и повела плечами. Черные лямки, больше похожие на шнурки от ботинок, упали, и вскоре ее черное одеяние маленьким черным комочком лежало у ног. Правда, узкий лифчик ярко-синего цвета все еще продолжал сжимать в нервном объятии широко расставленные груди, бедра были тесно обтянуты изящными трусиками. Серебристого цвета чулки удерживались какими-то фантастическими черными подвязками, разделяющими почти пополам четыре дюйма ее восхитительных бронзовых бедер.

– Вспомнил, где я вас видел, – произнес я торжественно. – Вы пришли ко мне с обложки журнала для мужчин!

– Как здесь жарко! – произнесла она детски невинным голоском. – Дэнни, как вы думаете, не сломался ли кондиционер?

– Вполне возможно, – ответил я. – Сам задыхаюсь.

– Представляю, как бы вы себя чувствовали, будь на вас такой же лифчик, как на мне! – Она завела руки за спину. – Но я могу от него легко освободиться.

Привычное движение плеч – и ярко-синий лифчик упал на пол как знамя, брошенное к ногам победителя. Обняв ладонями восхитительные груди, она стала их нежно сжимать, так что кораллового цвета соски, на которых из-за потоков холодного воздуха, идущего от дурацкого кондиционера, образовались мелкие морщинки, выдались далеко вперед.

– Вы, полагаю, не пытаетесь соблазнить меня, заставив забыть о новой работе? – спросил я тревожно. – Хочу сказать, вы же не желаете, чтобы меня уволили еще до того, как я к ней приступлю?

– У меня и в мыслях не было подводить вас, Дэнни, – ответила она ласково. – Но если вы не слишком торопитесь приступить к своим новым обязанностям, то я хотела бы вам напомнить, что в баре есть еще одна бутылка вашего любимого напитка. – Сев напротив меня, Джекки неторопливо, положив одну из своих обтянутых сверкающим шелком ног на другую, принялась развязывать подвязки. – Можете и мне налить стаканчик.

Я подошел к бару, быстро приготовил два напитка, повернулся – но ее нигде не было видно.

– Идите сюда, – раздался голос из спальни, и через открытую дверь навстречу мне полетели синие трусики, давая понять, в какую сторону следует идти.

Она лежала, раскинувшись на кровати, заложив руки за голову; две светлые полоски восхитительно контрастировали с загаром остального тела. Когда я поднес ей напиток, она, глядя поверх стакана, смутно улыбнулась мне и сделала довольно большой глоток.

– Знаете что? – сказал я. – Думаю, вы были правы относительно Шери. Что ей беспокоиться, когда ваши комнаты рядом?

– Так, по-вашему, она не нуждается в том, чтобы все время рядом с ней находился личный телохранитель? – тихо пробормотала Джекки.

– Конечно не нуждается!

– Вы хотите сказать, что ради меня могли бы пренебречь даже своей работой?

– Да, это так, – сказал я с чувством. – Без сожаления.

– Я так рада! – Свободной рукой Джекки откинула одеяло, быстрым движением спрятала под него ноги, а затем натянула его на себя по самую шею. – Спокойной ночи, Дэнни.

– Что? – только и сумел произнести я.

– Вы можете допить свою выпивку, когда будете уходить. – Она протянула мне свой стакан, который я машинально взял. – Конечно, и мой тоже.

– Куда мы все идем? – вопросил я безнадежно. – И куда исчезла прекрасная обнаженная блондинка?

– Это была проверка, – сказала она спокойно. – Начало этому положила Шери, вы поддержали ее, и мне не оставалось ничего иного, как проверить.

– Я не понимаю даже, о чем вы говорите! – почти прокричал я.

– Хотела проверить, Дэнни, могу ли я еще совратить мужчину. – На губах ее заиграла самодовольная улыбка победительницы! – Оказалось, могу!

– Знаете что? – свирепо воскликнул я. – Никогда еще я не был так близок к тому, чтобы совершить насилие!

– Дальше намерения у вас дело не пойдет, – сказала Джекки доверительно. – Вам на это не решиться, Дэнни.

– Не зарекайтесь! – завопил я.

– Это даже не связано с присущими вам порядочностью или чувством уважения к женщине, – продолжала она тем же тоном. – Просто человек с таким непомерно высоким мнением о себе, как вы, не сможет применить силу по отношению к женщине, которая его отвергла. – Она звонко засмеялась. – Ваше тщеславие помешает!

Двумя глотками я опорожнил свой стакан, тремя ее.

Джекки Милн медленно зевнула, повернулась на бок, спиной ко мне, и закрыла глаза. Каждый мускул моего тела был натянут до предела, когда я, войдя в гостиную, поставил оба пустых стакана на бюро и направился к выходу.