Текст книги "Убийство – это послание"

Глава 8

Офис лейтенанта Шелла показался мне еще более отвратительным, чем прежде. Стены были того же очаровательного цвета старой засохшей крови, а приспособленный под стул упаковочный ящик, на который усаживали посетителей, на сей раз был еще неустойчивей. Лейтенанта, правда, я нашел все таким же, как прежде, – высоким плотным бугаем, с коротко постриженными седыми волосами; его прищуренные глаза смотрели на меня с еще большей злобой.

– Его взяли в ресторане отеля, лейтенант, – доложил Донаван. – Он как раз кончал есть, с ним была какая-то психованная блондинка.

– Представляю, – скривился Шелл.

– У нас состоялось что-то вроде небольшого отпевания; тело Вейланда лежало на полу, – продолжал сержант. – Бойд сказал, что он его никогда раньше не видел.

– Спасибо, Пит. – Шелл жестом приказал сержанту выйти, и тот удалился, закрыв за собой дверь. – Садитесь, Бойд! – Лейтенант кивнул на упаковочный ящик.

Я осторожно пристроился на эту проклятую тумбу, боясь, что она вот-вот развалится подо мной, и полез в карман за пачкой сигарет.

– Скажу вам одну вещь, лейтенант, – усмехнувшись, посмотрел я на него. – Ваша полиция намного обогнала полицию всей страны. Повсюду полицейские олицетворяют собой закон, но здесь, в Санта-Байе, для них закон не писан!

Шелл некоторое время молча смотрел на меня: видно было, что он несколько озадачен моим выступлением. Меня же это нисколько не беспокоило, и то, что у истратил три спички, чтобы зажечь сигарету, было простой случайностью. Он подождал, пока напряжение не достигнет самой верхней точки, затем тихо вздохнул:

– Как давно вы лишились разума, Бойд? – В его голосе мне послышалось что-то вроде сочувствия.

– Что, черт возьми, вы хотите сказать? – раздраженно спросил я.

– Почему вы выбрали из всех мест именно Санта-Байю, чтобы совершить это убийство?

– Вы считаете, что это сделал я?

– Не считаю, а знаю наверняка, – сказал Шелл уверенно. – И это несмотря на скандалы, которыми сопровождались все ваши предыдущие пребывания в этом городе; вы же должны наконец понять, что мы следим за вами с того самого момента, как вы появились здесь, в гостинице.

– Был уверен в этом! – Я безучастно посмотрел на лейтенанта.

– Вы должны были также догадываться, что мы завели на вас досье. – Его большой и указательный пальцы раздвинулись на пару дюймов. – Вот такой толщины.

– И это я тоже знаю, – ответил я.

– То, что мы не смогли узнать от вас, получили из Нью-Йорка. – Он резко тряхнул головой. – Все-таки, наверное, вас кто-то здорово шмякнул по голове, раз вы с тех пор все еще не пришли в себя.

– Может быть, вы приведете какие-нибудь доказательства? – сердито вырвалось у меня.

– Почему бы и нет? – Открыв верхний ящик письменного стола, Шелл вынул оттуда револьвер, который придвинул ко мне. – Это, – сказал он почти нежно, – и есть доказательство.

Мои пальцы сжали рукоятку револьвера, чуть приподняв его. И словно зигзагообразная молния пронзила меня от головы до пят. Теперь я знал, в чем дело.

– Оружие убийцы, – зазвучал откуда-то издалека голос Шелла, – ваше оружие, Бойд! Я проверил номер серии, он был у меня в досье.

Я крепко зажмурил глаза, дождался, пока начал рассеиваться красный туман бешенства, затем осторожно их приоткрыл.

– Это всего лишь значит, что убийца воспользовался моим пистолетом. Разве отсюда автоматически следует вывод, что я убийца?

– Конечно нет! Вы же могли потерять свой пистолет, или, может быть, у вас его украли? – В его мягком тоне слышалась издевка. – Жаль только, что вы были так заняты, что забыли сообщить об этом в полицию.

Пистолет уже дважды использовался для убийства, мелькнуло у меня в голове, и я почувствовал внезапную резь в животе, словно в нем никогда не было куриного рагу. Раньше или позже, но пулю, вынутую из головы Алисы Эймс в Нью-Йорке, сравнят с четырьмя пулями, вынутыми из головы Вейланда в Санта-Байе. Тогда мне придется выбирать между электрическим стулом и газовой камерой. Я готов был закричать от отчаяния, и останавливала меня только мысль, что Шелл расценит мой крик как признание.

– Этого достаточно, чтобы предъявить вам официальное обвинение в предумышленном убийстве. – Он любезно улыбнулся. – Хотите кофе, Бойд?

Я кивнул, он позвонил, повесил трубку и удобно устроился в кресле.

– Уверен, что вы поймете, насколько я прав. Поэтому у вас нет другого выбора, кроме как честно рассказать мне обо всем. Можете не торопиться, время у нас есть – этот вечер, а если и его не хватит, то вся ночь впереди. Я хочу сказать, – подчеркнул он с деликатностью разъяренного слона, – что никто из нас отсюда не выйдет, пока я не услышу признания, вы меня поняли?

– Эксперты установили время смерти? – спросил я.

– Между четырьмя и пятью часами минувшего утра.

– Я в это время был в гостинице, в постели.

– Один?

Скорее всего Шери вернулась к себе в комнату не позднее трех ночи, подумал я печально, но решил, что полиция на этот раз обойдется без моей помощи.

– Нет, не один, – ответил я.

– Э, может быть, вам еще и повезет, Бойд! – Его дружелюбный тон был столь же натурален, как цвет волос Джекки Милн. – Значит, у вас имеется алиби, да? И кто та счастливая леди, которая разделила с вами постель прошлой ночью?

– Знаете что? – вскинулся я. – Меня воротит от вашего приятельского тона. Мне больше по душе, когда вы такой, какой есть, – отвратительный и тупой.

– Так как ее зовут? – прорычал он.

– Я забыл. Вы не против, если я позвоню адвокату?

– Против! – Ребром ладони он ударил по моей руке, потянувшейся было к телефону. – И я не нарушаю ваших конституционных прав, Бойд, я хочу, чтобы вы знали это. – Он свирепо, по-волчьи, улыбнулся. – Просто отделение полиции в Санта-Байе пока еще не успело как следует изучить конституцию.

Полицейский в штатском принес кофе, и мне чуть-чуть полегчало. Правда, противно было смотреть, как непринужденно развалился в своем кресле Шелл и как он лениво, с нарочитым удовольствием потягивает свой кофе. Неужели он сказал правду, что готов сидеть здесь весь оставшийся вечер и даже, если будет нужно, всю ночь, пока я не заговорю?

– Не думаю, что вы найдете психиатра, который подтвердит, что я потерял разум, – сказал я, тщательно выбирая слова. – И конечно, я знаю, что у вас вот такое толстое досье на меня и то, что вы не узнали от меня самого, вы получили из Нью-Йорка…

– И что? – пробурчал он.

– А то, что, если бы я убил Вейланда из своего пистолета, неужели я был бы настолько туп, чтобы оставлять его там?

– Ну, может быть, вы сильно нервничали.

– Если бы вы не вынуждали меня, я бы вообще не упоминал об этом, лейтенант, – заметил я скромно. – Но вспомните, когда я был здесь в последний раз, я убил человека – в порядке самозащиты, как вы сами признали! – и еще перед этим…

– Огромная разница – убить в порядке самозащиты или убить преднамеренно и хладнокровно!

– Если вы считаете, что я оставил мой пистолет на месте преступления, то я сдаюсь! – Схватив кофейник и наклонив его над моей пустой чашкой, я наблюдал, как из носика медленно вытекала черная гуща.

– Не расстраивайтесь! – весело произнес Шелл. – Посреди ночи мы устроим еще один перерыв на кофе.

– Кто нашел тело?

– Какой-то неизвестный. Позвонил, но отказался назвать свое имя.

– Это был я, – произнес я мрачно. – Просто хотел быть уверен, что вы найдете мой пистолет прежде, чем его серийный номер покроется ржавчиной.

Шелл заметно помрачнел, и я почувствовал, что, возможно, начинаю одерживать верх.

– Только не умничайте, Бойд! – прошипел он.

– Нет, продолжим, лейтенант! – не унимался я. – Эта хижина находится на краю света, у черта на куличках. Добираться до нее – целая вечность! Кто в здравом уме решится на это? Наш анонимный путешественник наткнулся бы на эту хижину не ранее, чем через двенадцать часов после убийства, направился бы сразу в гостиную и тут же нашел бы тело. Что он, по-вашему, экстрасенс или кто еще?

Шелл вскочил с кресла и распахнул дверь.

– Донаван! – заорал он так, что люди, живущие в Майами, могли бы подумать, что приближается ураган.

Когда через несколько секунд появился сержант, Шелл вытянул свой указательный палец в направлении моей грудной клетки.

– Упрячь его в камеру! – проскрипел он. – Мне тошно смотреть на его лицо!

– Я еще не позвонил моему адвокату, – напомнил я.

– Мы сами позвоним ему, – ухмыльнулся он. – Его снова зовут Смит?

– Вы даже не составили акт! – выкрикнул я.

– В камеру предварительного заключения! – отрывисто бросил Шелл. – Там не так уж плохо, Бойд; если устанете лежать, то всегда сможете встать. Если устанете стоять, можете…

– Есть определенные инструкции, которые вы обязаны выполнять, – сказал я тихо. – Во-первых…

Донаван, схватив меня за локоть, вышвырнул из кабинета, не дав возможности перейти к изложению самой интересной части моих прав. Через тридцать секунд я оказался в камере, куда впихнул меня Донаван; надзиратель запер дверь. Я подумал, что, наверное, уже слишком поздно сменить мое имя на Диабла Бананза и убежать в Аргентину. Стать гаучо и разбойничать в пампасах, размахивая болеро над головой!

Или, наоборот, болеро разбойничают в пампасах, дико размахивая гаучо над своей головой? Запамятовал…

Правда, теперь этот вопрос для меня был уже не актуален.

Не прошло и часа, как я понял, что имел в виду Шелл, предупреждая о том, что я буду весьма ограничен в выборе способа проявить свою физическую активность. Он был прав, говоря, что я мог либо лежать, либо стоять. Можно было даже немного прогуливаться, если делать маленькие шажки и разворачиваться на 180 градусов каждые три секунды. Спустя несколько часов я услышал, как тихо разговариваю сам с собой, что было уже несомненным признаком раздвоения личности. Неожиданно лязгнул замок, и надзиратель открыл дверь.

– На выход, Бойд! – громко произнес он. Ему не нужно было повторять это дважды. Я выскочил из камеры быстрее, чем бежит жалкий оборванец, преследуемый настоящим живым гусем! Надзиратель вывел меня по сложным лабиринтам тюремного коридора к кабинету лейтенанта. Шелл лениво стоял в дверях, засунув руки глубоко в карманы брюк, и, как мне показалось, как-то загадочно смотрел на меня.

– С самой вдовой? – Только и сказал он, медленно покачав головой, – Ну, вы даете, Бойд!

– В чем дело? – Я подозрительно уставился на него. – Пришло время оправиться?

– Небольшой совет, – сказал он. – Не пытайтесь покинуть город, потому что в этом случае я постараюсь прошить вас автоматной очередью. Не впутывайтесь в неприятности – это относится к неосторожному переходу улицы, – или я вас брошу туда, откуда вы только что вышли. Не меняйте отель, не получив предварительно моего разрешения. И еще кое-что. – Он уставился на засиженный мухами потолок. – Да, вспомнил! Когда-нибудь, когда у вас появится больше свободного времени – например, когда будете отбывать свои девяносто девять лет в Сан-Квентине, вы должны будете поделиться со мной секретом, как стать суперменом. – Он медленно покачал головой. – Моя жена наверняка оценит это!

Пропустив его двусмысленную болтовню мимо ушей, я спросил самое для меня важное:

– Вы хотите сказать, что выпускаете меня отсюда?

– Искренне надеюсь, что ненадолго! – прорычал он.

Когда я сделал первый шаг по тротуару, ощущение свободы ударило мне в голову, и я бы бегом помчался к поджидавшим меня двум блондинкам, если бы они сами не взяли меня крепко за руки и не повели к припаркованному рядом автомобилю. Джекки Милн повела машину, посадив меня рядом с собой. Шери Вейланд сидела на заднем сиденье.

– Это сделали вы? – Я переводил взгляд с одной на другую, дико ворочая глазами. – Вы великолепны!

Но как?

– Шери услышала вечером по радио о том, что в какой-то хижине в горах обнаружен труп Стирлинга, – сообщила Джекки. – Она ворвалась в мою комнату, чтобы поведать мне об этом, и когда сказала, что полиция уже задержала для допроса мужчину, я почему-то сразу догадалась, что это, должно быть, вы, Дэнни!

– Передали, что Стирлинг был убит ранним утром, – тихо прибавила Шери. – Моя задача заключалась в том…

– Наша задача, дорогая, – поправила ее Джекки решительно.

– Конечно, дорогая! – извиняющимся тоном поправилась Шери. – Наша задача заключалась в том, чтобы точно вычислить, во сколько это могло произойти. Как я помнила, я вернулась в свою комнату около трех часов ночи. – Неожиданно в ее голосе появились мечтательные нотки. – Я была такой счастливой и такой измученной после этой чудесной…

– Никаких интимных подробностей, дорогая! – резко прервала ее Джекки. – Будем придерживаться только фактов.

– У нас возникло чувство, что вам, Дэнни, понадобится очень надежное алиби, – продолжала Шери уже деловым голосом. – Я хочу сказать, что алиби, заканчивающееся в три часа ночи, вообще не является алиби. Поэтому мы решили, что я скажу в полиции, что провела с вами всю ночь.

– Но даже и в этом случае это алиби не идеально, – подхватила Джекки. – Как можно отнестись к сексуальному алиби, даваемому вдовой убитого? Вы понимаете, Дэнни, что мы чувствовали?

– Да, – признался я ошеломленно. – Конечно понимаю! И как же вы решили эту проблему?

– Мы решили ее очень просто, – произнесла Джекки нарочито скромным голосом.

– Просто! – воскликнула Шери. – Это была идея Джекки, идея совершенно гениальная!

– Мы просто удвоили алиби, – промурлыкала Джекки.

– Удвоить алиби – это хорошая идея, – сказал я. – Но, черт возьми, что вы этим хотите сказать?

– Ну, – Джекки откашлялась, – даже очень подозрительно настроенный полицейский найдет маловероятным, что человек, проведший ночь с двумя великолепными женщинами, найдет время или желание выскочить из постели рано утром для того, чтобы совершить преступление, не так ли?

Мы проехали еще три квартала, пока я смог что-то вымолвить.

– Вы сказали об этом лейтенанту Шеллу? – медленно проговорил я.

– Конечно! – засмеялась Джекки. – Он ведь там главный, поэтому, вполне естественно, мы говорили с ним.

– Мне он показался даже приятным человеком, – произнесла Шери благостным тоном, – жаль только, что он полицейский.

– И что же он сказал? – промямлил я.

– Ничего, – невыразительно ответила Джекки.

– А я думаю, он чертовски неучтив! – решительно заявила Шери.

– Помнишь, как он стоял и смотрел на нас целых пять минут, прежде чем заговорил?

– Был еще кто-нибудь при этом рядом? – с надеждой спросил я.

– Этот недотепа сержант, тот, кто оскорбил меня в ресторане, – раздраженно ответила Джекки, – и какие-то еще двое или трое штатских.

– Кто-нибудь из них что-нибудь сказал?

– Кажется, нет. – Она немного подумала. – Донаван пробормотал что-то о том, что у него болит спина, но я не могла посочувствовать человеку с такими манерами, как у него!

– Дэнни, что с вами? – немного погодя обеспокоенно произнесла Шери. – Вы не заболели?

Мне с трудом удалось покачать головой, хотя и это потребовало от меня немалых усилий.

– Я думаю, у него жар, – настаивала Шери. – Он дрожит как осенний лист!

– Наверное, его там накормили какой-нибудь гадостью, – предположила Джекки взволнованно. – Какие скоты!

Возможно, мне удалось бы сдержаться, но в последний момент, когда я уже собрался выйти из машины, Шери произнесла:

– Джекки, дорогая, думаю, лучшее, что мы можем сделать для нашего бедного Дэнни, – это сразу же уложить его в постель!

Я споткнулся в этот момент, повалился вперед лицом на тротуар и зашелся истерическим хохотом. Потом уже, в комнате Джекки, даже после того, как я просил прощения в течение целых десяти минут, они все еще не могли понять, почему это мне стало так смешно.

Глава 9

– Не могу притворяться, что расстроена из-за смерти Стирлинга, – призналась Шери. – И чувствую только огромное облегчение. Этот туповатый лейтенант выглядел весьма шокированным, когда я сказала ему об этом!

– Наверное, он задавал кучу вопросов? – предположил я.

– Да, и поэтому вам пришлось так долго сидеть в камере, – объяснила она. – Мне казалось, им никогда не будет конца. Даже когда я говорила ему о чем-то очень важном, то видела, что он поглядывает на меня краем глаза так, словно я какая-то психованная!

– Особенно когда ты рассказывала о том, что произошло в Нью-Йорке, – подтвердила Джекки. – Я это тоже заметила. По тому, как он реагировал, было ясно, что он никогда раньше не слышал о магнитофоне.

– Вы рассказали ему об Алисе? – спросил я, стараясь, чтобы этот вопрос прозвучал как можно более небрежно.

– Конечно, – кивнула Шери. – Абсолютно все, за исключением той семейной тайны, о которой я упоминала вам прошлой ночью.

– Меня просто поражает, как такой недалекий человек руководит такой ответственной работой. – Голос Джекки стал строгим. – Я рассказала ему, что я думаю о плане Стирлинга по слиянию фирм и о том, как он собирался лишить Чарли Маккензи всего, что у него есть; объясняла подробно, как вам, Дэнни, за ленчем, – и знаете что? – Она горько рассмеялась. – Он не понял ни одного слова! Он просто смотрел на меня как-то очень странно, а потом начал задавать какие-то идиотские вопросы о том, приехали ли вы в Санта-Байю после того, как была убита Алиса Эймс, или до того?

– И что вы ответили? – проскулил я.

– Конечно, я была уверена, что вы приехали позже, – сказала она ядовито. – Я хорошо помню, как Шери сказала вам, что об этом написано в вечерних выпусках нью-йоркских газет, и вы пытались сделать вид, что удивлены и потрясены.

– Именно так вы рассказали об этом Шеллу? – оцепенело прошептал я.

– Конечно! – Она весело улыбнулась мне. – Вы выглядите измученным, Дэнни. Они что, били вас резиновыми шлангами или делали что-то еще ужасное?

– Думаю, они приберегли это для другого раза! – Я медленно привстал. – Девочки, извините меня, я…

– Конечно! – сказала Шери нежно. – Ложитесь сразу в постель, Дэнни, и хорошенько выспитесь этой ночью!

– Может быть, сказать, чтобы вам принесли горячий суп или молоко? – допытывалась Джекки. – Может быть, аспирин?

– Не надо ничего, – заверил я их, – и спасибо за все.

Если я не появлюсь утром, позвоните лейтенанту Шеллу, хорошо? Он-то уж наверняка будет знать, где я!

Вернувшись в свой номер, я приготовил напиток.

Такую ситуацию обычно принято называть парадоксальной, подумал я горько. С одной стороны, дикое алиби, которое состряпали для меня эти блондинки, спасло меня; однако они слишком разболтались, и это создало для меня новую угрозу. Конечно, Шелл уже отослал в Нью-Йорк парочку пуль, извлеченных из головы Вейланда, для сравнения с той, что была извлечена из головы Алисы Эймс. Кошмар, испытанный мною в полицейском участке Шелла, снова может стать реальностью – и вопрос лишь в том, сколько времени у меня осталось. Если повезет, то до утра: если же нет, то не больше шести часов. Я проглотил залпом остаток спиртного, засунув пистолет, отобранный мною у Чака Маккензи, в кобуру под мышкой.

Бросив ключи от номера на конторку, я услышал, как знакомый голос произнес:

– Добрый вечер, мистер Бойд.

– А, это мой друг-шантажист, Сэм Брикхаус! – Я улыбнулся клерку. – Вас передвинули на ночную смену?

– Меня попросил друг, – ответил он с большим достоинством.

– Не слышали ничего для меня интересного? – спросил я, не особенно церемонясь.

– Полиция разыскивала вас во время ленча, – прошептал он доверительно.

– Они нашли меня, – проворчал я. – Других новостей нет?

Он беспомощно пожал плечами:

– Из-за этой ночной смены я не смог ничего больше узнать.

– Давно вы здесь работаете, Сэм? – спросил я.

– Около пяти лет. Я прожил в Санта-Байе всю жизнь и не променяю это место ни на какое другое.

– Приятно слышать, – буркнул я. – Вы знаете человека, которого зовут Чак Маккензи?

– Конечно, – кивнул он, – он возглавляет крупнейшую строительную…

– Да не про этого Маккензи, – терпеливо начал объяснять я, – я говорю о его сыне.

– Не знал, что у него есть сын.

– Прошлой ночью он был в Луану-Рум. Не крутился ли он сегодня где-то здесь? Ему около тридцати, среднего роста и среднего веса, и у него такое среднее, ничем не примечательное лицо. – Я увидел, как несколько ошарашенный портье выдавил из себя улыбку. – В том-то вся и проблема, Сэм, что это ничем не примечательный тип!

– Но десятки таких людей проходят через вестибюль отеля каждый день! – произнес он беспомощно.

– Думаю, у каждого человека все-таки найдется хоть какая-то особенность – Меня начало охватывать отчаяние. – Вы, несомненно, знаток людей, Сэм. Если бы я только мог вспомнить что-то особенное… – Я щелкнул пальцами. – Его голос! Даже когда он улыбается и вежливо с вами беседует, голос его не меняется. В нем всегда присутствует тщательно скрываемая жестокость. Это все равно что наблюдать за тигром в зоопарке; зверь даже не смотрит на решетки, но вы прекрасно знаете, что если кто-нибудь попытается вынуть пару прутьев, тигр в долю секунды вырвется из клетки.

Клерк снял очки без оправы и стал тщательно протирать стекла вынутым из кармана носовым платком; его лицо при этом было совершенно неподвижно, словно у вырезанного из дерева индейца.

– Да ладно, Сэм, – сказал я обреченно.

Он снова нацепил очки на нос; а затем вдруг глаза его загорелись, как две автомобильные фары.

– Догадался! – воскликнул он возбужденно. – У вас несомненный дар слова, мистер Бойд! Вот это:

«тщательно скрываемая жестокость»! – Клерк даже хихикнул от счастья. – У него такие… набрякшие веки, верно?

– Верно! – согласился я.

– Он появился здесь, как только я вышел на дежурство около двух пополудни, и захотел узнать номер комнаты миссис Вейланд.

– Что именно он хотел, поточнее, пожалуйста!

– Попросил меня позвонить ей и передать, что старый друг семьи ее сестры хотел бы зайти к ней на несколько минут, чтобы поговорить о семейных фотографиях. Когда я повторил его слова по телефону, миссис Вейланд была очень удивлена, но попросила отвести его прямо к ней в номер.

– Спасибо, Сэм. – Я бросил на стойку десятидолларовую бумажку.

– Приятно иметь с вами дело, мистер Бойд.

Я узнал домашний адрес сеньора Маккензи и попросил швейцара найти мне такси. Минут через десять водитель остановил машину на тихой боковой улочке, расположенной за внушительно выглядевшей Кейп-Код, и подождать меня там. Я быстро подошел к переднему входу и позвонил. Через несколько секунд дверь открылась; узнав меня, Чарли Маккензи едва улыбнулся, отчего резче обозначились морщины на его лице.

– Заходи, Дэнни, – проскрипел он. – Я как раз собирался выпить.

Гостиная была уютно обставлена, но имела какой-то нежилой вид; так обычно бывает у одиноких мужчин. Исключение, пожалуй, составлял лишь сооруженный в углу изысканно оформленный бар. Маккензи протиснул грузное тело за стойку и вопросительно посмотрел на меня.

– Немного водки и много льда, – попросил я. – У меня мало времени, Чарли, так что послушайте меня внимательно.

Я рассказал о предположении Джекки, будто Вейланд хотел занять три миллиона у самого себя, а затем, после слияния, лишить Маккензи всего, что тот имеет. Его лицо не отражало никаких чувств, но слушал он с вниманием, а его серые глаза принимали все более жесткое выражение.

– Кто-то убил мерзавца сегодня рано утром, ты знаешь об этом, Бойд? – Я кивнул, а он пожал массивными плечами. – Если бы ты рассказал мне об этом прошлой ночью, я сам убил бы его собственными руками. У тебя есть идеи насчет того, кто это сделал, Дэнни?

– Тот же, кто убил Алису, – ответил я.

– Что за ответ? – Он вскинул брови и дружески улыбнулся мне.

– Я не совсем уверен, что вы это воспримете, – произнес я спокойно, – но сегодня я очень нуждаюсь в вашей помощи.

– Попытайся, – проворчал он.

– Полагаю, что оба убийства совершил Чарльз Маккензи-младший.

Поднеся стакан ко рту, он, не торопясь, осушил его, затем поставил стакан на стойку и наклонил голову.

– Какого рода помощь нужна тебе? – спросил он.

– Фотографии Алисы с четырьмя молодыми атлетами.

– Я уничтожил их сразу же после развода.

– Все? – настаивал я.

Он стал сосредоточенно снимать целлофановую обертку с одной из своих огромных сигар.

– Нет, не все, но какая-то часть их исчезла. Примерно два месяца назад, днем, когда я был в Корпорации, кто-то проник в дом. Ничего существенного не пропало, и я тогда не обратил особого внимания на этот случай.

– Это мог быть Чак?

– Возможно, почему бы и нет? – Он быстро провел по губам тыльной стороной ладони. – Помнишь, я говорил, что сильно избил его, выбросил все его вещи, дал ему пять баксов и сказал, чтобы он больше никогда не попадался мне на глаза? Помнишь? – Не дожидаясь моего ответа, Маккензи продолжал:

– Но это было не совсем так. Недели две я вообще не прикасался к его вещам. А когда однажды приступил к их разборке, мне на глаза попалась конторская книга со стихами, которые писал Чак. – Маккензи как-то смущенно посмотрел на меня. – Ничего подобного я в жизни не читал! Все они были посвящены Алисе. Оказывается, мальчик был безумно влюблен в нее! Сексуальная оргия не была случайным событием, как я думал сначала. Все началось сразу после моей женитьбы на Алисе. – Он горестно покачал головой. – Признаюсь тебе, Дэнни, странное чувство овладело мной, когда я читал эти стихи. Словно заглянул прямо в его душу – там были и сияющие вершины, и тут же, рядом, глубокие пропасти!

– По-вашему, раз ваш сын любил ее так сильно, то не мог ее убить?

– Да, я так считаю. При такой любви это невозможно!

– А если предположить, что по какой-то причине она перестала его любить? – Я пожал плечами. – Тогда убийство становится вполне возможным.

– Может быть, – неуверенно произнес Маккензи. – Но если бы я знал всю правду, я бы, возможно, не поступил с ним тогда так жестоко.

Сняв очки, я положил их на стойку бара и пристально посмотрел на Чарльза. Спустя несколько секунд в его глазах что-то дрогнуло, затем он вымученно улыбнулся:

– Так чем же я могу помочь тебе, Дэнни?

– Вы видели его, – произнес я уверенно. – Вы виделись с ним после нашего утреннего разговора.

– С кем? – прорычал он.

– С вашим внезапно раскаявшимся блудным сыном. Поэтому и кормите меня всей этой чепухой о его стихах и выдумками о том, что вас ограбили и стащили фотографии! – Внезапно меня осенило, и я понял, что произошло. – После того как он убил Вейланда, ему срочно потребовались эти фотографии, поэтому сегодня утром он пришел к вам за ними. Без них он не сумел бы встретиться с Шери Вейланд, не так ли?

– Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, – рявкнул Маккензи. – Знаю лишь, что мне внезапно расхотелось пить с вами. – Он провел левой рукой по стойке, неожиданно и властно сбросив все на пол. Звон разбиваемой посуды утих только тогда, когда было покончено с последним стаканом. – Я даю вам ровно пять секунд, чтобы убраться из моего дома, Бойд, – тихо сказал он.

– Я ухожу, – ответил я. – Но не передадите ли кое-что Чаку от меня? Его партнер сегодня утром солгал, я же близок к тому, чтобы довести дело до конца. Пусть он помнит, что его партнер – слабая половина команды. – Я улыбнулся. – Он в два счета расколется.

– У вас осталось всего две секунды! – прорычал Маккензи.

– Что он предложил вам взамен фото, Чарли? Что вы сможете занять теперь его место, раз Вейланд мертв? И вы купились на это, да? Поэтому и стараетесь изо всех сил уговорить себя, что это не он убил Алису?

Маккензи издал какой-то утробный животный рык, схватил с полки полную бутылку и, обогнув стойку бара, двинулся на меня. Я выхватил пистолет и стволом ударил его в живот. Это остановило его, но на какую-то долю секунды мне стадо тошно при мысли, что все это ни к чему.

– Я ухожу, Чарли, – спокойно проговорил я. – И не забудьте передать мое сообщение Чаку!

– Знаете что, Бойд? – облизнув с губ слюну и сплюнув на ковер, сказал он. – Если этого не сделает мой сын, я сам убью вас!

Последние слова я услышал, уже выходя за дверь.

Однако мне следовало сделать этим вечером еще кое-что. Я попросил водителя остановиться у ближайшей аптеки и снова подождать меня. Набрав номер Стенгера, я попросил позвать его к телефону. Усталый женский голос сообщил, что его нет дома. Я спросил, где мне найти его; женщина ответила, что он уехал на срочное совещание в свой офис, но, когда я позвонил, там никто не поднимал трубку. Водитель явно обрадовался, когда услышал от меня, что следующая остановка будет последней.

Было чуть больше половины девятого, когда он высадил меня у здания Корпорации стратегического развития.

Сторож не хотел пропускать в офис, но я сказал, что обладаю очень важной информацией, которую ждет мистер Стенгер, и если он не пропустит меня, это будет стоить ему работы. Тогда он сказал, что проводит меня до кабинета, где заседает правление, на что я ответил, что если он расскажет, как туда пройти, я найду его сам. Подойдя, я на секунду остановился у открытой двери, заглянул внутрь и увидел троих: во главе длинного полированного стола сидел Стенгер, кожа его лица была натянута так, что казалось, к воротнику рубашки был приставлен голый череп. По обе стороны от него расположились Норман и Тетчер; Норман говорил так горячо, что никто из них не заметил, как я вошел в кабинет.

– Таким образом, план Стирлинга состоял в следующем. – Неожиданно в его тонком пронзительном голосе послышались доверительные нотки:

– Положить деньги на отдельный банковский счет, чтобы Маккензи никогда не догадался, что на самом деле он занял деньги у самого себя.

– Все это впечатляет, Эд, – проворчал Тетчер, – но, поскольку Вейланд уже мертв, теперь принадлежит истории.

– Вы не правы, Джордж! – Кадык на горле Нормана неожиданно нервно задвигался. – Ничего не изменилось! Наоборот, именно теперь намного легче провернуть это дело со мной, чем со Стирлингом.

– А деньги, Эд? – раздраженно произнес Тетчер. – Вы сказали, что Стирлинг положил деньги на отдельный счет. Кто же, кроме наследников, может их оттуда взять, да и то лишь после уплаты налогов на наследство.

Норман торжествующе засмеялся:

– Вы плохо слушали меня, Джордж. Это делать не обязательно. Наследник должен просто дать твердое гарантийное обязательство, что, как только он получит деньги, они будут использованы для слияния.

– Вы знаете, кто наследники? – тихо спросил Тетчер.

– Не я, – снова хохотнул Норман. – Кто, как не две его женщины – жена и любовница?

– Алиса мертва, – сказал Тетчер.

– Тогда практически все состояние перейдет к Шери. – Норман мягко хлопнул ладонью по столу. – И я могу сказать, что она даст такую гарантию! – Он резко поднял голову, но, когда внезапно увидел, что я стою у другого края стола, торжествующая улыбка мгновенно исчезла с его лица.

– Привет, Эд! – Я изобразил теплую дружескую улыбку. – Вы совершили непростительную ошибку сегодня утром, хотя что можно было ожидать от такого маленького человека, как вы?