Текст книги "Всему виной страсть"

Джерард подумал о том, какой он увидел Кейт в первый раз – чопорной и напряженной, похожей на классную даму. Даже тогда ему мучительно хотелось растопить ее лед, хотя он и не догадывался, чем это обернется.

– Да, – тихо сказал он. – Я женился на ней ради ее денег. Но сейчас я еду за ней, потому что люблю.

Глава 27

Джерард настоял на том, чтобы они выехали как можно раньше, что и было сделано. До Кобема лежал путь в сорок миль. Вначале Джерард пожалел о том, что не отправился в путь верхом, но по мере того как они покрывали милю за милей, он сумел оценить преимущества путешествия в карете. Чарли предпочитал путешествовать с комфортом и прибыл в Бат в самой дорогой и удобной из карет Дарема, оснащенной превосходными рессорами и запряженной четверкой коней. Кейт не придется терпеть неудобства в пути, при условии что она вернется в Бат вместе с ними, а Джерард намеревался сделать для этого все. Но даже сейчас, когда он знал, где она и что с ней все в порядке, ему не сиделось спокойно. В конце концов Чарли, устав от нервозной суетливости Джерарда, послал его к черту и, прикрыв лицо шляпой, притворился спящим. Джерард сердито на него взглянул и вновь высунулся в окно, нетерпеливо ожидая, когда покажется усадьба.

Поместье располагалось в красивом месте, среди живописных зеленых холмов. Их карету заметили издали, поскольку дворецкий и двое лакеев уже поджидали их у парадного входа, когда карета выехала на ведущую к дому аллею. Джерард выпрыгнул, едва колеса перестали крутиться, надеясь увидеть Кейт. Однако единственная леди, что встретила их в гостиной, была не Кейт, а ее мать.

– Капитан. – С любезной улыбкой миссис Холленбрук подошла к нему и протянула руку. – Как приятно снова вас увидеть!

– Взаимно. – Джерард принял ее руку и поклонился. – Вы должны меня простить за вторжение в вашу семью, но я привез своего брата. Могу я представить вам герцога Дарема?

Словно луч фонаря ее внимание целиком переместилось с Джерарда на Чарли.

– Ваша светлость! – Миссис Холленбрук смотрела на Чарли так, словно перед ней был сам принц-регент. Она присела в реверансе столь глубоком, что колени ее, должно быть, коснулись пола.

– Э… Да. – У Чарли брови поползли вверх чуть ли не до середины лба. Джерард ни разу не замечал у брата такого выражения лица. Кто бы мог подумать, что навязчивая и недалекая миссис Холленбрук может произвести на его, казалась бы, непрошибаемого брата такое сильное впечатление?

– Добро пожаловать в мой скромный дом. – Хозяйка дома грациозно поднялась, сияя улыбкой. – Я никогда не мечтала о такой чести, сэр. Могу я предложить вам чаю? Или кофе? Все, что пожелаете!..

Чарли опасливо взглянул на Джерарда.

– Благодарю, мадам. Вы необычайно… гостеприимны.

Когда она отвернулась, чтобы позвонить в колокольчик, Джерард схватил Чарли за руку.

– Я должен найти Кейт, – шепнул он.

– Я иду с тобой, – сказал Чарли, опасливо поглядывая на миссис Холленбрук.

– Нет! – Джерард стряхнул руку брата. – Мне надо поговорить с Кейт, чтобы матери ее не было поблизости, и все, что от тебя требуется, – это ее отвлечь. Просто сиди тут и будь герцогом.

– Я знал, что мне не стоит уезжать из Лондона, – пробормотал Чарли.

– Представь, что делаешь это ради спасения титула, и тебе станет легче, – шепнул в ответ Джерард и тут же добавил: – Спасибо.

– Иди. – Чарли придал своему лицу довольно угрюмое, но царственное выражение. – Примени все свое обаяние, Джерард. Долго я не выдержу.

Джерард ухмыльнулся и выскользнул за дверь, тогда как Чарли шагнул к миссис Холленбрук, задав ей какой-то вопрос, дабы прикрыть отступление брата. Все-таки удачно получилось, что Чарли поехал с ним.

Джерард нашел Кейт в саду. Сад был разбит на склоне, на четырех террасах, уступами поднимавшихся к вершине от расположенного у подножия холма усадебного дома. Он увидел Кейт на третьем по счету уступе. На ней была широкополая шляпа, и в руке она держала корзину. Похоже, она срезала цветы. Она как раз положила очередной цветок в корзину, когда он, прикрыв козырьком глаза от солнца, увидел ее. Легкий ветерок играл с летящей зеленой юбкой, обвивая ее вокруг стройных ног. Широкие поля шляпы скрывали большую часть лица, но Джерард видел нежный изгиб рта, когда она наклонилась, выбирая очередной цветок. Кейт занималась обычным, будничным делом, но, наблюдая за тем, как она двигается, Джерард чувствовал, как по телу разливается приятное тепло, как утихает бушевавшая в нем буря, как приходят в порядок мысли, как уходит боль. Он был прав в том, что все встанет на свои места, как только он ее снова увидит. В тот момент его пронзила мысль о том, что она по-настоящему красива – не лицо ее, но она самое, ее суть, то неопределимое нечто, что составляло ее сущность и делало ее его Кейт. Он был слепцом, если не увидел этого раньше, точно так же, как, сосредоточившись на поисках анонимного шантажиста, он ни разу не задумался о его истинных мотивах. Он с самого начала обманывал себя относительно природы их брака, но теперь он прозрел.

Спустя мгновение Кейт повернула голову и посмотрела в его сторону. И в то самое мгновение, как она его увидела, лицо ее сделалось непроницаемым.

– Кейт! – Джерард помчался вверх по ступеням. – Подожди…

– Чего ждать? – Она смотрела на него сверху вниз.

Джерард остановился. В глазах ее появилась холодная отчужденность, которой не было раньше. Когда-то его страшно раздражало затравленное выражение ее лица, но это новое для него непробиваемое спокойствие не столько раздражало, сколько пугало его. Оно наводило на мысль о том, что она все для себя решила и он не сможет ничего изменить.

– Подожди меня, – сказал он, встав прямо перед ней. – Я хочу поговорить с тобой. – Джерард хотел сгрести ее в охапку и прижать к себе, глубоко вдохнуть аромат ее апельсиновой воды и наконец по достоинству оценить сокровище, которое он, сам о том не ведая, обрел, когда женился на ней. Кто бы мог подумать тогда, когда она сделала ему столь прагматичное предложение, что его жена окажется сокровищем стократ более ценным, чем ее состояние?

– Не ожидала увидеть тебя здесь, – сказала Кейт.

– Не ожидала? – Джерард склонил голову набок. – Ты уехала из Бата, не попрощавшись, и ты не ожидала меня тут увидеть?

Чудесный румянец окрасил ее щеки, но в голосе не дрогнула ни одна нота.

– Надеюсь, ты получил мою записку?

– Мог бы и не получить, – ответил Джерард. – Ее забрал Люсьен Хоу.

– Люсьен? – Она слегка наморщила лоб. – Как она к нему попала?

– Он подкупил горничную.

– Ну что же, – Кейт опустила взгляд на корзинку и переложила цветы, – Берди ей никогда не доверяла.

– Вместо твоей записки он оставил свою, которая очень походила на требование выкупа. – Джерард прочистил горло. – Ничего, он скоро оправится.

Кейт смерила его испытующим взглядом из-под ресниц.

– Ты ударил Люсьена?

– Только один раз. Я думал, он организовал твое похищение. – Джерард помолчал немного. – А потом, когда прочел твою записку, я решил, что ты меня оставила.

Кейт чуть заметно вскинула голову.

– Это так.

Отчего-то ему понравился вызов, что он увидел в ее глазах, в ее позе. Он никогда не мог отказать себе в удовольствии поднять брошенную ему перчатку, в особенности если перчатку бросила ему Кейт. Его Кейт.

– А тогда все эти разговоры о любви…

– Я не лгала. – На шее ее заметно билась жилка. – Как, думаю, не лгал мне и ты.

– Нет, Кейт, я никогда тебе не лгал. Я с самого начала говорил тебе, что хочу тебя.

Лицо ее сделалось пунцовым.

– Не потому что ты любил меня.

– Нет, – согласился он. – Я не знал тебя достаточно, чтобы полюбить. – Он бросил на нее многозначительный взгляд. – Но я действительно хотел с тобой переспать.

– Мужчина может хотеть любую женщину, – холодно возразила Кейт. – Это ничего не значит.

Он не торопился ей отвечать.

– Ничего не значит, – задумчиво повторил Джерард. – Это редко ничего не значит. А иногда, в весьма определенных обстоятельствах, это значит очень многое.

И все. Больше он ничего не сказал. Он молча смотрел на нее своими синими глазами. Такой высокий, статный и невыносимо привлекательный. Кейт надеялась, что несколько дней, проведенных там, где ей ничто не напоминало о нем, помогут ей успокоиться, что тоска по нему утихнет, но, похоже, она надеялась напрасно. Ее глупое бестолковое сердце подскочило до самого горла, когда она, взглянув вниз, увидела Джерарда стоявшим у подножия террасы, и теперь оно билось так сильно, что ломило грудь. Он приехал за ней, но зачем? Кейт чувствовала себя как никогда беззащитной перед этим жалким томлением сердца и тела.

– Как интересно, – сказала она, надеясь, что он не увидит, как пальцы ее впились в ладони. – По поведению некоторых джентльменов этого ни за что не скажешь.

– К черту этих джентльменов. Мы говорим лишь об одном конкретном джентльмене. – Джерард положил руку к себе на грудь, пристально за ней наблюдая.

Она заставила себя вопросительно приподнять брови:

– В самом деле? Так что же означало для тебя желание со мной переспать?

– То, что я хотел стать тебе хорошим мужем, а в один прекрасный день стать и хорошим отцом нашему ребенку. Это означало, что ты меня заинтриговала своими колючими манерами и беспримерной дерзостью, что ты бросила мне вызов, который я просто не мог не принять.

– Вызов! – Кейт отвернулась, но он схватил ее за руку и не пожелал отпустить.

– Вызов, который сводит меня с ума, такой сладостный вызов, – сказал он.

Кейт распознала звучавшую в его голосе беззлобную насмешку и попыталась выдернуть руку, в ярости от того, что он над ней насмехается.

– Какая женщина отправилась бы за мной в погоню ночью через весь город, чтобы сделать мне предложение? Ее впечатлил мой героизм и, конечно же, мой благородный отец – хотя по вине того же самого отца я оказался в положении, когда, по ее мнению, единственное, что могло меня спасти от неминуемой нищеты, – это богатая жена. При этом брак, в который она предлагала мне вступить, не предполагал физической близости между супругами. Стерильный брак, так сказать. И если я ответил бы ей отказом, она вышла бы за лорда Хоу, что для нее было равносильно смерти. Любопытно, ты не думаешь?

– Очень любопытно! – огрызнулась Кейт. – Умный мужчина почуял бы ловушку и бросился бы наутек со всех ног!

Джерард тихо засмеялся, вновь не дав ей убежать.

– Увы, дорогая, на твою беду, я не так умен. Ты слишком ловко разложила капкан. Но как только я в него попался, я сделал то, что сделал бы любой пленник.

– Замыслил побег?

Он шагнул за ее спину и встал так близко, что она почувствовала исходившее от него тепло. Кейт прикусила щеку с внутренней стороны, дабы сдержать желание, что вопреки всем ее усилиям все явственнее заявляло о себе.

– Я решил изучить мою клетку, – пробормотал он, стянув с нее шляпу и бросив на траву. – Чтобы проверить своего стража на прочность. – Джерард прижался щекой к ее виску и легонько погладил ее по руке снизу вверх. Кейт поежилась. – Чтобы посмотреть, смогу ли я растопить ледяную холодность моей жены и выяснить истинную причину, по которой она взяла меня в мужья.

Кейт замерла.

– И она растаяла, как карамелька на солнце, – продолжал он жарким шепотом. – Горячая и сладкая, и такая вкусная, что, сколько бы я ни пробовал, мне хотелось все больше. Я пожирал ее с жадностью, я упивался ею, не уставая удивляться, почему она так противилась этому наслаждению вначале.

– Я думала, что не смогу тебе угодить, – сдавленно пробормотала она. – И надеялась, что мы могли бы стать… добрыми друзьями вначале… до того, как я тебя разочарую.

– Проклятый Хоу! Твою мать следовало бы выпороть за то, что она отдала тебя ему.

Кейт вздрогнула как от озноба.

– Я говорила себе, что смогу довольствоваться тем, что всего лишь нравлюсь тебе, что смогу обойтись без взаимности… Я хотела угодить тебе…

– Будь неладна твоя мать. – Джерард вздохнул. – Но ты не могла не осознавать, насколько мне хорошо с тобой.

Кейт покраснела вся – до корней волос.

– Ну да… Ты казался вполне удовлетворенным…

– Казался? – Он поднял голову. – Я казался удовлетворенным? О, милая, немудрено, что ты меня бросила. Какой же я ужасный муж, если оставил тебя в сомнениях на этот счет.

– И я надеялась, что дружба может привести к иным, более высоким чувствам, – в отчаянии закончила она.

Джерард помолчал немного. Кейт пожалела о том, что не видит его лица, но тут же решила, что это к лучшему, что она его не видит.

– Нет, – сказал Джерард наконец. – Этому не суждено было произойти, хотя я не хотел бы умалять тех необычайно сильных эмоций, которые при этом пробудились. Однако если бы это было твоей единственной прелестью, то никакие более глубокие чувства возникнуть не смогли бы. Нет, я думаю, то первое утро, когда мы лежали в постели и вместе смеялись, и стало началом моей к тебе любви.

Кейт съежилась как от удара.

– Ты меня не любишь…

– Тсс. – Джерард стиснул ее в объятиях. – Ты влюбилась в меня, когда мы ехали под дождем двенадцать лет назад. А я по крайней мере был в теплой удобной постели с красивой женщиной, когда потерял свое сердце.

Кейт вырвалась.

– Не говори так. Нельзя быть таким жестоким.

– Ты меня обижаешь своими сомнениями, – сказал Джерард, когда она метнулась прочь. Цветы просыпались из корзинки на тропинку, и она наступала на них, не замечая того. – Тебе не уйти от меня во второй раз! – крикнул он ей вслед. Кейт подобрала юбки и побежала и уже через мгновение услышала за спиной топот его сапог.

Она соскочила со ступеньки в конце тропинки и бросилась бежать вниз по склону, через лужайку к садовому лабиринту. Мать то и дело повторяла, что велит выкорчевать этот вышедший из моды ландшафтный объект, но, поскольку из дома его видно не было, руки до него так и не дошли. Кейт юркнула в первую же попавшуюся на глаза арку в живой изгороди, лихорадочно припоминая кратчайший путь к центру. Ей хотелось хотя бы ненадолго остаться одной. Сердце так сильно сжалось, когда Джерард назвал ее красивой, голова так закружилась, что Кейт боялась упасть в обморок. Как он мог сказать такое, когда она прекрасно знала, что это неправда? Скорее всего Джерард почувствовал себя оскорбленным ее отъездом и бросил в бой все свое обаяние, чтобы уговорить жену вернуться до того, как возникнут неприятные для него слухи. Но то, что он лжет, говоря о любви… Этого ей не вынести.

Джерард достиг лабиринта как раз тогда, когда она сделала второй поворот.

– Кейт! – позвал он. – Я не хотел тебя обидеть.

Он перешел с бега на шаг, направляясь ко входу в лабиринт. Кейт кралась по своей дорожке. Если бы только она могла ему поверить!

– Кейт, – позвал он вновь, на этот раз тише. – Может, я и дурак, но обманщиком я не был никогда. – Она слышала его шаги. Вдруг сквозь ветви живой изгороди промелькнул синий сюртук. Джерард шел по параллельной тропинке. Кейт замерла, хотя ему пришлось бы пройти всю тропинку до конца и сделать второй поворот налево прежде, чем он смог бы до нее добраться. – Я ни разу не признавался женщине в любви, – сказал он. – Мне потребовалось чертовски много времени, чтобы самому себе в этом признаться, а теперь я вынужден обнажать свое сердце перед колючим кустарником. Ты хоть слышишь меня?

Кейт, словно назло, прикусила язык.

Чуть погодя Джерард вздохнул.

– Ладно, – пробормотал он, и голос его прогремел так, что она подпрыгнула. – Кэтрин де Лейси, беру Господа в свидетели, я люблю тебя сильнее, чем мужчине вообще следует любить женщину. – Из зарослей вспорхнула стайка перепуганных птах и улетела, громко трепеща крыльями и возбужденно чирикая. – Я люблю тебя, когда ты щуришься, злясь на меня. Я люблю тебя, когда ты морщишь нос, хохоча над какой-нибудь ерундой, что я тебе рассказываю. Я люблю тебя, когда ты просишь у престарелых сплетниц помощи в поимке шантажиста. Я люблю смотреть на тебя, когда твоя юбка задрана до самой… А!

Кейт взвизгнула, когда просунутая между колючками рука схватила ее за талию. Она вырывалась, борясь с истерическим смехом. Джерард смотрел на нее сквозь листву и ветки с озадаченным, но решительным выражением лица.

– Вот ты где, – сказал он.

– А ты вот где, – ответила она, указав на разделяющую их изгородь. – И что ты планируешь делать дальше?

Джерард посмотрел вверх, потом из стороны в сторону, словно прикидывал размеры изгороди. Затем, к ее изумлению, он вонзился плечом в сплетение ветвей и сквозь колючки продрался на ее сторону, ни на миг не выпуская ее из рук.

– Ты проломил дыру в лабиринте! – Кейт, оторопев, смотрела на зиявшую в изгороди прореху.

– Ничего, зарастет. – Он смахнул листья с волос и посмотрел ей в глаза. – Я больше никогда не осмелюсь ослабить хватку. Полагаю, ты знаешь, как отсюда выбраться?

– Я… Ну, думаю, да.

– Которая из дорожек ведет в центр? – Крепко держа ее за руку, Джерард пошел вперед.

– Не эта тропинка, другая, – сказала она, едва поспевая за ним. Не говоря ни слова, Джерард развернулся и шагнул в проем, волоча ее за собой. Он шел так быстро, что она едва поспевала давать указания. Когда они добрались до маленькой площадки в центре, он ее отпустил.

– Мужчине вообще трудно просить прощения, а ты еще больше осложняешь мне задачу. – Джерард стянул сюртук и небрежно бросил его на землю.

Кейт гордо вскинула голову, пытаясь не замечать голодного блеска его глаз. Джерард между тем торопливо расстегивал жилет.

– А за что ты должен просить у меня прощения?

– За то, что не считал тебя красивой. – На траву полетел жилет. – Если я единственный мужчина на земле, который осознает твою истинную красоту, то так даже лучше. – Джерард пошел на нее, как тигр на лань. – Нет, я должен извиниться за то, что не был достоин твоей любви. Я намереваюсь искупить свою вину, насколько это в моих силах.

Кейт с трудом оторвала взгляд от его ослепительно белой рубашки.

– Это не та любовь, о которой я говорила.

Эти слова остановили его. Лицо его вытянулось.

– Ты считаешь меня неспособным на чувство иного рода?

– Я не это хотела сказать, – мягко возразила Кейт. – И все же… Не потому ли ты здесь, не потому ли говоришь мне все это, что, уехав от тебя, я задела твою мужскую гордость?

– Гордость, – повторил он. – Ты могла бы спросить у Картера, много ли было во мне гордости, когда я копался в вонючем сарае Ноллуорта в поисках записных книжек Огилви. Да, я чувствовал себя и вел тоже как затравленный медведь, и все из-за того, что мы так плохо расстались. Ты можешь спросить у хозяина гостиницы, сколько бумаги я сжег, пытаясь найти верные слова для того, чтобы объяснить, как мне тебя не хватает. Ты могла бы попросить Люсьена Хоу, чтобы он показал тебе синяки, которые я оставил на его шее, когда я подумал, что он имеет какое-то отношение к твоему исчезновению, и все это совсем не потому, что была задета моя мужская гордость. – Джерард раскинул руки. – Гордость – чувство мелочное. Оно помогает лилипутам казаться самим себе великанами. А я не лилипут. Я не осознавал, насколько безраздельно ты владеешь моим сердцем, пока не вернулся в Бат и не обнаружил, что ты исчезла, забрав мое сердце с собой. Я бы осознал это тогда, даже если бы ты прежде не сказала мне ни слова.

Кейт молча смотрела на него, желая верить ему и опасаясь этого.

Джерард наклонил голову, пристально на нее глядя.

– Ты меня запутала, знаешь ли. Направила по ложному пути. Делая мне предложение, ты притворилась тихой серой мышкой, которой совсем не хочется делить со мной постель, а тем более жизнь. Ты внушила мне, будто видишь во мне лишь средство избежать брака с Люсьеном.

Кейт сгорала со стыда.

– Я была этой серой мышью.

Джерард медленно покачал головой:

– Нет. Твоя мать считала, что тебе следует быть такой, и пыталась слепить из тебя такое вот существо. Хоу вообще не было до тебя дела. Но ты сама… Ты хочешь большего. Тебе нравятся яркие цвета. – Джерард выразительно посмотрел на стильное зеленое платье, что было на ней. – И они тебе идут. Тебе нравится танцевать на балах и лазать по горам с Корой, даже общение с леди Дарби и миссис Вудфорд приносит тебе радость. И тебе нравится быть «плохой девочкой» со мной в постели, тебе нравится сводить меня с ума от желания.

– Ну… Да, – прошептала Кейт. Ей казалось, что лицо ее занялось пламенем. – Мне действительно нравится все перечисленное, но я никогда и подумать не могла, что буду…

– Как и я не мог представить в тот вечер в «Утке и собаке», как сильно тебя полюблю, – мягко добавил он. – Если бы сегодня мной руководила гордость, я бы послал за тобой слугу, чтобы он доставил тебя домой, как какой-то саквояж. А я разрушил лабиринт твоей матери, потому что не могу и минуты без тебя прожить. Потому что я действительно тебя люблю, и я жил в аду с тех самых пор, как отправился в Аллентон.

Сердце Кейт рванулось к нему навстречу. Она судорожно сглотнула, нервно наматывая на палец пояс платья.

– Ты уже знаешь, что я тебя люблю.

– Все еще любишь?

Кейт беззвучно кивнула. В голосе Джерарда было столько боязливой надежды, что она даже помыслить не могла, чтобы солгать или оставить его в неведении.

Он расплылся в улыбке.

– Могу я сейчас просить у тебя прощения?

Она снова кивнула.

Джерард подошел к ней медленным выверенным шагом. Убрав выбившуюся из прически прядь, он бережно взял в ладони ее лицо, приподняв подбородок. Кейт тихо и облегченно всхлипнула, когда губы его наконец коснулись ее губ. Она вцепилась в его запястья, вложив в ответный поцелуй всю любовь своего изболевшегося сердца. Он издал низкий горловой звук и жадно впился в нее губами. Земля стала уходить из-под ног.

– Прости, что оставил тебя одну. Я не должен был оставлять тебя даже на день, – хрипло шептал Джерард. Он вжался телом в ее тело. – Господи, как я по тебе соскучился, Кейт…

Кейт замигала. Голова у нее кружилась от вожделения и поцелуев и опьяняющего сознания того, что Джерард ее любит.

– Мы не дома.

– Господь не обидится, – сказал он и задрал ей юбку. – Мы женаты. Меня убедили, что вожделеть собственную жену – не грех. К счастью для моей бессмертной души.

– Да, но… – Джерард развязал ее подвязку и спустил чулок, скользнув ладонью вверх и вниз по внутренней стороне ее бедра перед тем, как накрыл ладонью ее ягодицы. – Моя мать может меня хватиться, – прерывисто дыша, сказала Кейт.

– Насчет нее не беспокойся. – Джерард прикусил нежную кожу ее шеи. – Чарли знает, что от него требуется.

– Чарли? – Кейт уже нетвердо держалась на ногах и была не в состоянии протестовать, когда Джерард опустил ее на расстеленный на земле сюртук.

– Угу, – пробормотал он, губами лаская ее горло. – Мой брат. Он вызвался мне помочь и блестяще справляется со своей задачей.

Джерард входил в нее глубоко и резко, добираясь до самой ее сердцевины. Глаза у Кейт закрылись, ее тело била дрожь. С каждым толчком он, казалось, проникал все глубже.

– Возьми меня, – приказывал он, толкая себя в нее. – Бери меня. Всего меня.

– Всего тебя, – выдохнула Кейт. Изогнувшись, она широко раскрыла себя для него, отдавая ему всю себя в безраздельное владение. – Ты мой, – прошептала она, смахнув с его виска влажный завиток. – Теперь ты мой. Навсегда.

Джерард прикоснулся губами к ее скуле.

– Навсегда.