Текст книги "Волшебство любви"

– Не понимаю, что вы имеете в виду. – Франческа медленно потягивала чай, втайне радуясь, что не принадлежала к тем людям, которым нравится лицемерить, – она бы предпочла решить вопрос со Слоуном раз и навсегда и больше к нему не возвращаться.

Слоуна ее ответ позабавил. Он издал звук средний между смешком и фырканьем.

– Не понимаете! Моя дорогая Франческа, вы слишком умны, чтобы не понимать, о чем я. Вы с самого начала знали, что Эдвард де Лейси хочет положить конец слухам не потому, что они были ложными, а потому, что в них все правда.

– Но я действительно понятия не имею о том, правдивы те слухи или нет, – с беспечной улыбкой возразила Франческа. – Джентльмен заверил меня в том, что слухи ложные, и я поверила ему на слово. Слово джентльмена и друга что-то да значит, вы не находите?

– Вы назвали его другом. – Слоун буравил ее взглядом. – И насколько близка ваша дружба?

Франческа лишь опустила глаза и скромно улыбнулась. Иногда лучше вообще ничего не говорить.

– Ладно, – проворчал Слоун. – Надеюсь, ваш друг все рассказал вам о своей помолвке.

– О той, что была расторгнута? – Франческа махнула рукой. – Да, я о ней знала.

Грегори Слоун наклонился к ней, и в его глазах появилось что-то напоминающее сочувствие.

– Он сказал вам, что был в нее влюблен? Инициаторами помолвки выступили родственники Луизы Холстон, поскольку ее семья переживала серьезные финансовые трудности. Граф долгое время это скрывал, но сейчас он находится на грани краха. Он велел своей дочери сделать все, что в ее силах, чтобы очаровать де Лейси, и лишь благодаря тому, что ее усилия увенчались успехом, графу Холстону удавалось отбиваться от кредиторов последние два года. Однако лорд Эдвард был в нее влюблен, и едва ли он скоро оправится.

Франческа поморщилась.

– Кто вам это сказал? Сам лорд Холстон?

Слоун усмехнулся:

– Не совсем. Лакей, который вот уже шесть месяцев как не получает жалованья. А лакей узнал об этом от дворецкого, которому тоже задолжали, но который еще не решил, хочет ли он, чтобы его рассказ напечатали или нет.

– Слуга, которому задолжали жалованье, – воистину самый надежный и объективный источник!

– Если бы я привел сюда всех слуг Холстонов по очереди и каждый из них рассказал вам одно и то же, вы бы все равно не поверили, – с насмешливым удивлением констатировал Слоун. – Э, да хотите ли вы на самом деле узнать правду?

– Насчет финансового положения Холстона? – Франческа слегка пожала плечами. – Должна признаться, нет.

– Насчет помолвки де Лейси и Луизы Холстон.

Эта беседа начала ее утомлять.

– Возможно, я нахожу трогательным тот факт, что он был влюблен в свою невесту, и если так, то тем глупее она поступила, разорвав с ним отношения. Браков, основанных на любви, в наше время совсем немного. Я думаю, жениться по любви – это так романтично.

– Хм. Вы находите трогательным и тот факт, что она не любила его так, как он ее любил?

– О, какое это имеет значение? – нетерпеливо воскликнула Франческа. – Сейчас помолвка все равно расторгнута, и, как я подозреваю, обратного хода не будет.

Слоун прищурился.

– Как вы категоричны. Скажите правду: вы сами решили его охмурить?

Франческа от удивления открыла рот:

– Какого… Мистер Слоун, как вы можете так выражаться? Конечно, нет.

– Вы продемонстрировали завидное стремление положить конец слухам о нем, за исключением, разумеется, слуха о расторгнутой помолвке.

Франческа опустила чашку на блюдце и с упреком посмотрела на Слоуна.

– Насколько я помню, Эдвард сам сказал вам, что помолвка расторгнута. Я, разумеется, ничего не знала об этом до тех пор, пока не прочла заметку в вашей газете, и мне было совершенно все равно, помолвлен он или нет, когда я просила вас пересмотреть свое отношение к вашей публикации. Я бы ни за что не поверила, что вы можете обвинить меня в такого рода умыслах.

– Хм. – Слоун смотрел на Франческу с насмешкой. – Конечно, как только он освободился от той юной леди, использование вашего на меня влияния было бы одним из способов заручиться его благодарностью и снискать его уважение.

Ну конечно, так оно и было. Потому она и поступила так, как поступила. Но причина была иной – не той, которую назвал Слоун. Подумать только – решиться соблазнить Эдварда де Лейси! Безусловно, он хорош собой и, несомненно, способен вскружить немало дамских головок, даже не имея титула и состояния. Он умен и практичен, что не о каждом мужчине можно сказать. Франческа не выносила никчемных людей, а Эдвард де Лейси был человеком дела. В его характере присутствовала безжалостная прямота, и, хотя ей не очень нравилась эта черта в людях, она не могла не признать, что именно эта черта его характера сослужила ей добрую службу. И когда он держал ее за руку, она, казалось, ощущала каждый нерв своего тела.

Но ей он представлялся слишком сдержанным, слишком холодным. И еще он стоял намного выше ее на социальной лестнице, по крайней мере в настоящий момент. Может, она и задумывалась о том, каково бы это было – распалить его страсть, или каково было бы с ним поцеловаться… У него чудный рот… И она даже раз или два пускалась в размышления – когда ее одолевало неуемное любопытство – о том, отчего Эдварда бросила невеста… Но это ничего не значило. Просто она обладала чересчур живым, можно сказать, необузданным воображением. Но она никогда всерьез не планировала его обольстить.

И никому не позволено думать так. Недоставало еще, чтобы Слоун начал шпионить за ней, распространяя лживые слухи о ее намерениях в отношении лорда Эдварда.

Франческа нагнулась к нему и погрозила пальцем. Слоун тоже наклонился к ней. Глаза его сияли триумфом.

– Вы правы, – прошептала она. – Меня гораздо больше устраивает то, что он больше не помолвлен с Луизой Холстон. Не знаю, почему это случилось и как, но я не имею к этому никакого отношения. А что касается того, что я его пыталась охмурить… – Она пожала плечами. – Я никогда не имела на него виды, хотя он мне всегда нравился. – Если Эдвард де Лейси найдет для нее Джорджиану, она каждый день будет за него молиться. – Но, право, Слоун, неужели вы считаете, что я организовала вашу с ним встречу исключительно ради того, чтобы завоевать его расположение? – Она надула губы, пытаясь придать лицу обиженное выражение. – Неужели мне больше нечем увлечь мужчину? Словно ни один из вас и не посмотрит в мою сторону, если не заставить его силой.

Слоун виновато ухмыльнулся:

– Ах, Франни, вы же знаете, я совсем не это хотел сказать! Просто эта загадка не дает мне покоя. Некий напыщенный лорд, который и в Лондоне почти не бывает, понимает, что мир его рушится на глазах, и вдруг, словно по волшебству, вы оказываетесь его лучшим другом, готовым сражаться не на жизнь, а на смерть, защищая его репутацию. Что это? Христианское сострадание к несчастным, или, в нашем случае, к сыну незадачливого герцога, оставившего своих отпрысков без наследства и гроша за душой? Или удачный, если и несколько рискованный, маневр с целью обзавестись новым мужем, причем, при удачном стечении обстоятельств, богатым и титулованным? Или что-то еще?

– Что-то еще, – тихо и доверительно сообщила ему Франческа. – И это все, что я имею вам сказать после того, как вы фактически обвинили меня в том, что я его шантажировала, вынуждая меня навещать.

– Ну… – протянул Слоун, бросив быстрый взгляд на ее декольте. – Я способен увидеть, что могло его подвигнуть на визиты к вам. Я лишь задаюсь вопросом о том, зачем вы его принимаете. Этот мужчина вот-вот потеряет все, моя дорогая.

Франческа рассмеялась с легким сердцем.

– Так вам и надо, негоднику! Мучайтесь дальше своими вопросами. Она встала и протянула ему руку. – Приятно было вновь с вами встретиться, Грегори, – добавила Франческа таким тоном, чтобы гость понял, что задерживаться нет смысла.

Слоун явно остался разочарован.

– Хорошо, я ухожу. – Он наклонился и поцеловал ее руку. – Надеюсь вскорости повторить удовольствие.

Не слишком скоро, подумала Франческа.

– Доброго дня, – сказала она, проводив его до двери. Она продолжала улыбаться, пока за ним не закрылась дверь. Затем закатила глаза и от души выругалась. Вначале Олконбери, а теперь еще и Слоун. – Да избавят меня небеса от этих подозрительных типов!

– Этот негодяй ничем не может вам навредить, – презрительно поморщившись, сказала миссис Дженкинс. – Еще чаю, мадам?

– Да, пожалуйста. – Франческа вернулась в гостиную, обессиленно легла на диван и закрыла рукой глаза.

– Он добьется того, что я вообще превращусь в рака-отшельника.

Экономка ее лишь прыснула в ответ и пошла заваривать чай. Когда она вернулась с подносом, Франческа уже сидела возле столика.

– Спасибо вам, миссис Дженкинс. Если бы не ваш чай, я бы, наверное, пристрастилась к бренди.

– Так, может, мне запереть дверь на засов? – с сочувствием спросила экономка. – Потому что, сдается мне, скоро к нам заглянет еще один гость.

Франческа застонала.

– Лорд Олконбери?

Миссис Дженкинс склонила голову набок.

– Нет, не думаю. Я слышала, как подъезжает карета.

Франческа замерла в тревоге и надежде.

– И кто же это?

Раздался стук во входную дверь, и миссис Дженкинс вопросительно подняла бровь. Франческа кивнула сразу. Возможно – не обязательно, но возможно, – это лорд Эдвард прислал ей сообщение. Франческа слышала, как открылась дверь, а затем – у нее сердце подскочило до самого горла – она услышала его голос в коридоре.

Она побежала к двери гостиной с улыбкой, полной радостного ожидания.

– Леди Гордон. – Эдвард протянул шляпу миссис Дженкинс и поклонился. – Надеюсь, я не нарушил ваши планы своим визитом?

– Совсем нет, сэр, – с жаром заверила его Франческа. – Мы вам всегда рады!

Он чуть заметно запрокинул голову, и в глазах его промелькнула искра удивления. Франческа вспыхнула от смущения, с опозданием осознав, что проявила излишний энтузиазм, но все равно с улыбкой протянула гостю руку и пригласила пройти в гостиную. Она пропустила его первым, и он прошел мимо нее в комнату. Франческа с наслаждением вдохнула несильный, но очень приятный запах дорогого одеколона. Лорд Эдвард был все же очень хорош собой – высокий, статный, в безупречно скроенном сюртуке. Франческа присела на краешек кресла.

– Я говорил с детективом, – сказал сразу лорд Эдвард. – Он обнаружил…

– Джорджиану! – воскликнула Франческа, сжав ладони в молитвенном жесте.

Лицо его слегка помрачнело.

– К несчастью, нет. Пока нет. Но он напал на след Персеваля Уоттса, дяди девочки.

– Он ей совсем не родственник, – сказала Франческа. Сердце колотилось в тревоге. – Но продолжайте.

У лорда Эдварда едва заметно дрогнули губы.

– Конечно. Я оговорился. Однако вы говорили мне, что мистер Уоттс художник, и мой детектив нашел его след в Королевской академии, куда он предоставил несколько своих живописных работ.

– Он член Академии? – ошеломленно спросила Франческа. Насколько ей было известно, Персеваль только сам себя считал художником с большой буквы, другие его таланта не признавали. Неужели его приняли в члены Академии?

– Нет, но у него там есть знакомые. Он там учился. Если верить его знакомым, он все еще пытается заработать своим талантом, но у него это не вполне получается. – Эдвард сделал паузу. – Детектив считает, что Персеваль может попытаться продать свои работы через лондонских продавцов картин или выставляясь в частных картинных галереях. Однако если сыщик будет рыскать по выставкам и задавать вопросы, это может насторожить Уоттса, что недопустимо. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы своими действиями сыщик заставил мистера Уоттса уйти в глухое подполье. На мой взгляд, было бы лучше, если бы вопросы продавцам картин задавал я. Под тем предлогом, конечно, что хочу купить одну из картин Уоттса. Перспектива получить заказ может выманить Уоттса из его тайного убежища.

– О да! – возбужденно воскликнула Франческа. – Еще как может! – Но тут она, покраснев, сказала: – Однако наше соглашение не подразумевает такой вашей вовлеченности в дело. Я вам очень признательна за помощь, однако я могла бы и сама навести такого рода справки…

Эдвард приподнял бровь.

– И что подумает мистер Уоттс, когда ему сообщат, что его разыскивает некая леди с медно-рыжими волосами?

Франческа сконфуженно опустила глаза.

– Конечно, вы правы. Он сразу меня заподозрит.

– Однако мы с ним никаким образом и никогда не пересекались, – уже более миролюбиво продолжал лорд Эдвард. – И, рискуя показаться вам гордецом и выскочкой, все же скажу, что любой художник сочтет большой удачей заполучить меня в качестве заказчика. Именно по этой причине вы добивались моей помощи, не так ли? Потому что мне никто не посмеет отказать?

Франческа сидела очень прямо.

– Да, и поэтому тоже. Помимо прочего. Но я не хочу слишком вас обременять…

Эдвард веселился от души.

– Конечно, не хотите. Но я сам делаю вам предложение. По доброй воле. Меня никто не принуждает. Вы, конечно, вправе его отклонить.

Франческа наблюдала за лордом Эдвардом, а он наблюдал за ней. Будь неладен этот Слоун! Теперь она только и думала, смогла бы она преуспеть, если бы действительно решила соблазнить Эдварда де Лейси, и насколько сильно разбила его сердце бывшая невеста. С одной стороны, ей бы очень хотелось, чтобы этот разговор с Грегори Слоуном напрочь стерся у нее из памяти. С другой стороны, мысли ее постоянно отклонялись не в ту сторону, потому что сегодня его серые глаза светились, как ей казалось, как-то по-особенному, когда он смотрел на нее. Он был гораздо интереснее, чем ей показалось в тот первый раз. Словно такому богатому и знатному мужчине еще нужна была и приятная внешность, чтобы разбивать женские сердца. Так почему же Луиза с ним порвала? Неужели всего лишь из страха, что он потеряет состояние? Глупышка, разве богатство главное? Существует много разных способов, каким мужчина может привлечь к себе женщину… заставить ее желать…

Франческа сделала глубокий вдох и приказала себе не отвлекаться от главного. А главное сейчас состояло отнюдь не в соблазнении Эдварда де Лейси. Его может сконфузить или даже отпугнуть такой напор, и тогда прощай его помощь. Отныне и впредь она будет вести себя исключительно благонамеренно и сдержанно и не станет забывать о том, что общие у них только дела, как бы сильно он ни волновал ее как мужчина.

– Спасибо, – сказала Франческа. – Вы очень благородны и щедры. Я вам несказанно благодарна.

Улыбка его была мимолетной.

– Не за что. Я всего лишь выполняю свои обязательства по нашему договору.

Он делал куда больше, и впервые за все время их знакомства Франческа всерьез задалась вопросом о том, зачем он предлагает то, чего от него не просят.

– Да, но я вас об этом не прошу. Вы, право, должны прислать этого сыщика ко мне. Я намерена оплатить его услуги, и ему ни к чему вас беспокоить.

Лорд Эдвард даже с некоторой тревогой посмотрел на нее, чуть отклонив голову назад. Франческа успела заметить, что он делал так всякий раз, когда считал нужным обдумать, что сказать дальше.

– Не вижу в этом беспокойства, – сказал он спустя пару секунд. – Я сочувствую девочке и искренне хочу ей помочь.

– Вы очень добры, сэр, – сказала Франческа. – Но я вынуждена настаивать.

– Он… – гость ее помолчал, – этот сыщик не является джентльменом. Я не уверен, что вам пристало общаться с такого рода господами один на один.

– Но он мог бы отправлять мне письменные отчеты, если вы считаете, что мне нежелательно с ним встречаться. На крайний случай в доме есть мужчина – мистер Дженкинс, который сможет за меня постоять.

– Я не уверен в том, что он умеет писать отчеты. – Лорд Эдвард откашлялся. – Правда, вы меня нисколько не обременяете.

Франческа несколько натянуто рассмеялась.

– Понимаю. Я начинаю чувствовать себя назойливой мухой, не дающей вам покоя. Я и в мыслях не имела требовать от вас таких усилий…

– Долг есть долг, леди Гордон, – твердо сказал Эдвард. – И я уже сказал вам, что не считаю его выполнение обременительным для себя.

Если она продолжит с ним спорить, это уже будет грубостью. Франческа заставила себя улыбнуться и невольно опустила плечи, почувствовав облегчение.

– Тогда у меня нет иного выбора, кроме как продолжать выражать вам благодарность.

Эдвард покачал головой.

– В этом тоже нет необходимости, – сказал он, но по его тону она почувствовала, что в этом вопросе позиция его совсем не такая твердая. Не такая, как в вопросе о сыщике, которого он наотрез отказался к ней посылать. Господи, что за человека он нанял? Грубого, безграмотного, с преступными наклонностями, такого, что его даже в дом пускать опасно? Впрочем, если ему удастся выследить Эллен и Персеваля, то его моральные качества значения не имеют.

– По крайней мере позвольте мне поехать с вами и помочь, насколько мне удастся, вытянуть информацию из продавцов картин, – сказала она. – Я просто не могу сидеть и ждать сложа руки, пока вы делаете всю работу. – Он посмотрел на нее с выражением, которое ей было не разгадать. – Я вынуждена настаивать, – решительным тоном повторила Франческа. – Она моя племянница, и она будет вам так же благодарна, как и я, за всю вашу помощь.

– Конечно, – сказал он так, словно с самого начала знал, чем закончится разговор. – Я бы даже не помыслил вам отказать.

Глава 15

Франческа считала себя ценительницей прекрасного, по крайней мере на уровне обычного человека, не специализирующегося в искусстве. Когда Сесил был еще жив, они посещали выставки и даже пополняли скромную коллекцию картин и эстампов, но, честно признаться, произведения искусства приобретал в основном Сесил, и инициатором походов на выставки был тоже он. Настоящей любовью Франчески была музыка, и она в любом случае не располагала достаточными средствами, чтобы приобретать по-настоящему ценные произведения.

Однако Эдвард де Лейси вошел в картинную галерею с таким видом, словно собирался скупить тут все до последнего холста. Владелец галереи, похоже, с первого взгляда признал в нем потенциального покупателя и чуть ли не со всех ног бросился его обслуживать.

Вначале Франческу все это забавляло, но потом роль сторонней наблюдательницы начала ее утомлять. Никто не хотел отпускать лорда Эдварда без покупки, и в надежде заинтересовать мецената хозяева галерей посылали помощников за картинами, хранящимися в запасниках. Но стоило лорду Эдварду сказать, что его интересуют картины, близкие по стилю тем, что пишет Персеваль Уоттс, а еще лучше – работы самого этого художника, Франческа испытала сильнейшее побуждение уйти. Впервые она смогла оценить преимущества своего социального положения. Порой лучше быть никем, чем кем-то с большой буквы. По крайней мере когда от тебя ничего не ждут, можно быстро сделать свое дело и уйти, не притворяясь восхищенной очередным изображением сабинянок.

Эдвард, кажется, почувствовал ее настроение.

– Мне отвезти вас домой? – спросил он, пристально глядя на нее своими серыми глазами.

– Конечно, нет. – Она раскрыла зонтик и попыталась сделать вид, что совсем не устала и полна оптимизма. – Нам предстоит посетить еще множество мест.

– А я, – пробормотал он, – уже начал опасаться, что вам скучно.

Франческа придала лицу выражение суровой решимости.

– Ничего подобного.

– Тогда я вам завидую, – сказал он, немало ее удивив. – Я уже решил, что тот тип никогда не замолчит.

Франческа пыталась сдержаться, но так и не смогла – улыбнулась, а потом и рассмеялась. Глаза лорда Эдварда блеснули озорством, когда он, протянув ей руку, помог сесть в коляску. – Они все слишком разговорчивы. Я знаю, что это хорошо для наших целей, но как утомительно.

Он протянул монетку мальчику, державшему поводья, и сел рядом. Коляска была весьма элегантной, модной и дорогой.

– Я думаю, что сегодня мы успеем посетить еще только одну или две галереи. Надеюсь, вы не возражаете?

При всем ее желании поскорее получить результат с нее было более чем достаточно искусства на один день. Франческа облегченно вздохнула.

– Конечно.

Он лишь улыбнулся и взял вожжи. Лошади тронулись. Франческа смотрела на его руки, державшие поводья. Ей всегда нравились мужские руки, будь то изящные руки джентльмена или сильные руки рабочего человека. Руки лорда Эдварда, обтянутые перчатками из светлой кожи, были одновременно изящными и сильными. Он уверенно правил парой коней, проезжая по запруженным экипажами улицам. Франческа помнила пожатие его пальцев, когда в тот вечер порывисто схватила его за руку и он сомкнул пальцы вокруг ее ладони. Глядя на его руки, Франческа думала о том, какие ощущения могли бы пробудить в ней его пальцы, если бы он прикоснулся к ее телу. Как бы он держал ее, если бы надумал поцеловать. Она не в первый раз сказала себе, что не должна думать о таких вещах, но, как ни гнала от себя эти мысли, они не давали ей покоя уже несколько дней. И, теряя бдительность, она частенько попадала в плен этих сладостных грез.

Франческа отвела глаза от его рук. Она понимала опасность. Слоун посеял в ней семена греха, и она готова была задушить его за это. Конечно, она заметила, что лорд Эдвард мужчина привлекательный, до того, как ей на это указал Слоун. Она и до этого слишком много времени уделяла размышлениям о том, в какой именно стадии разбитости находится его сердце после того, как его бросила Луиза Холстон. И еще был момент, в ее доме, несколько дней назад, когда она едва не подумала, что он, возможно, тоже питает к ней некие чувства. Но то, что Слоун посмел предположить, что она сама его соблазняла… ну, это просто абсурд. Даже если его пальцы сжимались и разжимались почти чувственно, когда поводья скользили между ними, и внутри у нее при этом тоже все сжималось.

– Как вы думаете, сколько времени уйдет на то, чтобы разузнать о нем что-то конкретное? – спросила она, чтобы отвлечься от созерцания его рук.

– Если кто-то из продавцов картин знает, как связаться с мистером Уоттсом, я не думаю, что он будет зря терять время, – ответил Эдвард. – Хорошие комиссионные представляют собой мощную мотивацию.

– Тогда мы можем получить от него весть в течение нескольких дней, и он выведет нас на Джорджиану, – сказала Франческа, размышляя вслух. – И тогда мне не придется тревожить вас больше. – Она посмотрела на него в тот же момент, как он посмотрел на нее. – Я не могу передать, как много ваша помощь значит для меня, – торопливо добавила она. – Вы делаете для меня намного больше, чем я ожидала.

Взгляд Эдварда вновь устремился вперед, на дорогу.

– Вы мне уже это говорили. Нет надобности без конца меня благодарить, леди Гордон.

Франческа немного помолчала.

– Я не привыкла рассчитывать на постороннюю помощь. Мне не нравится ощущать себя беспомощной.

Уголки его губ дернулись вверх.

– Вас никак не назовешь беспомощной. Но я понимаю, что вы имеете в виду. – Он немного помолчал: – Я не люблю несправедливость. Фоулер и Хаббертси отказали вам не из-за самого дела, а потому что они не хотели работать на женщину. Отчего-то они решили, что вы склонны к истерикам, несмотря на очевидные свидетельства обратного.

– Вы слишком добры, – с невеселой улыбкой сказала Франческа. – Скромности и сдержанности я вам точно не продемонстрировала.

– А вам свойственны скромность и сдержанность? – Эдвард потянул поводья, приостанавливая коней, и с интересом посмотрел на нее. На проезжей части впереди разбили рынок, что означало, что им придется дальше идти пешком.

– Конечно, – с подкупающей безмятежностью ответила Франческа. – Эти качества присущи всем женщинам.

Эдвард спрыгнул с коляски и привязал коней, затем предложил ей руку. Его ладонь крепко сжала ее ладонь, когда он помогал Франческе спуститься на тротуар. Она чувствовала тепло его руки сквозь слой перчаток. Он не выпускал ее руки и когда она прочно стояла на земле. Франческа подняла голову и увидела, что он смотрит на нее так пристально, что ей захотелось съежиться под этим взглядом.

– Как вы меня… заинтриговали.

– Но во мне, возможно, сдержанности меньше, чем у других, – вынужденно призналась она.

Он наблюдал за ней, когда они направились через рынок к галерее.

– Надеюсь, вы когда-нибудь мне это продемонстрируете.

Франческа вопросительно приподняла бровь. Нельзя сказать, что она совершенно не осознавала, что это похоже на флирт, но, с другой стороны, флирт – это то, чего она меньше всего ожидала от Эдварда де Лейси. Нельзя также сказать, что ей это не нравилось, несмотря на самой себе данную клятву в том, что их отношения не перейдут за рамки чисто деловых. Он совсем не походил на чопорного, чуждого всяким эмоциям господина, каким показался ей вначале их знакомства. У него такой красивый рот. Каково бы это было – поцеловать его? Было бы ужасно обидно, если он не умеет целоваться.

Что за порочные мысли! Тем не менее Франческа позволила себе улыбнуться – и улыбка, которая заиграла у нее на губах, именно такой и была – порочной. Она успокоила себя тем, что легкий флирт еще никому не приносил вреда.

– Вы уверены, что хотите увидеть во мне скромность? Часто мужчины говорят, что предпочитают скромность, но потом находят ее… разочаровывающей.

– Я никогда не говорил, что предпочитаю скромниц, – ответил Эдвард. – Я сказал лишь, что для того, чтобы поверить в то, что вы обладаете этим качеством, я должен увидеть его проявление.

– Как нелюбезно с вашей стороны намекать, что я никогда не вела себя, как подобает леди.

– Никогда. Возможно… возможно, я предпочитаю видеть вас именно такой, – сказал он, бросив на нее многозначительный взгляд.

Франческа засмеялась, чтобы скрыть удивление и еще более тревожащую дрожь возбуждения. Он явно принял ее игру. Он с ней флиртовал! Она никак не ожидала такого поворота и совсем не была уверена в том, что поступает мудро, поощряя эту игру, но… игра рождала в ней кураж, эту восхитительную дрожь. И все более настойчивые мысли о том, что с ним все же стоит поцеловаться.

– Возможно?

Улыбка его рождалась медленно. И в этой улыбке отчетливо читалось обещание.

– Возможно…

Она так и не услышала конец его фразы. Они шли прогулочным шагом по направлению к открытой для посещения картинной галерее. Торговля на рынке шла бойко, людей было много, и потому продвигались они медленно. Но посреди толпы совершенно случайно Франческа увидела маленькую девочку с длинными темными волосами и худеньким шаловливым личиком со знакомыми темными глазами.

– Джорджиана! – потрясенно воскликнула Франческа и, еще до того, как мысль успела обрести форму, бросилась за девочкой.

Расталкивая покупателей у цветочного лотка, Франческа почти бежала за девочкой и совсем не слышала удивленный и встревоженный оклик лорд Эдварда за спиной. Неожиданно она потеряла из виду Джорджиану и остановилась, в тревоге оглядываясь по сторонам.

– Джорджиана! – позвала она.

Слева от себя она услышала что-то очень похожее на «Франни». Джорджиана всегда называла ее тетей Франни, поскольку выговорить ее полное имя маленькой девочке было трудно. Франческа бросилась влево и наконец поймала взглядом высокого молодого мужчину с неопрятными очень светлыми волосами. Он нес под мышкой большую картонную папку и едва не бежал. Франческа стиснула зубы. Этот мужчина определенно выглядел как Персеваль Уоттс, хотя ребенка рядом с ним она не увидела. Франческа подобрала юбки и побежала за ним, не замечая ничего и никого на своем пути. Главное – найти ту девочку.

Улица делала резкий поворот, затем извилистой лентой круто поднималась вверх. Франческа едва не упала, поскользнувшись на булыжной мостовой, когда бежала по узкой улочке. Она пробежала еще две улицы и вдруг оказалась на широкой дороге с оживленным движением. Она остановилось, лихорадочно озираясь. Где, где, где? Она искала глазами блондина и, о счастье, заметила его на другой стороне дороги. И, тут сердце ее упало, она увидела, что он тащит за руку девочку. Девочку с длинными темными волосами.

О Боже! Он был так близко.

Франческа бросилась за ними, прямо через дорогу. Кучер что-то рассерженно крикнул, когда она пролетела прямо перед лошадью, но она не стала тратить время на извинения и побежала дальше, едва успев проскочить между телегой и каретой. Оказавшись наконец на противоположной стороне, Франческа остановилась, прижав ладонь к бешено бьющемуся сердцу. Но сколько она ни крутила головой, блондина с девочкой уже не видела. Людей было множество, но все не те. Франческа побежала по улице в одну сторону, потом развернулась и побежала в другую, заглядывая в подворотни. Но все без толку.

Она вспотела, словно простолюдинка, выставила себя на посмешище, бегая по улицам, как сумасшедшая, и все зря. Франческе казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Прижав руки к бокам, она попыталась отдышаться. Что, если та девочка действительно Джорджиана, а она своими действиями спугнула Персеваля и он решит увезти ее еще куда-нибудь? Что, если они уедут из Лондона? Что, если она только что лишила себя последнего шанса вновь увидеть Джорджиану?

Неподалеку остановилась знакомая коляска, и с подножки спрыгнул Эдвард де Лейси. Лицо его было каменным. Она увидела гнев в его глазах и отвернулась. Она не была готова выслушивать его нотации сейчас, когда от разочарования у нее и так сводило все внутри. Она не протестовала, когда он взял ее под руку и повел к экипажу. Ни слова не говоря, он почти втолкнул ее в свою коляску, затем взобрался сам и сел рядом. Щелкнув поводьями, он пустил коней, и коляска, резко дернувшись, тронулась с места. Франческе пришлось вцепиться в сиденье, чтобы не навалиться на него. Взгляд ее шарил по толпе в отчаянной надежде еще раз увидеть бледное лицо той девочки. Напрасно. Утратив всякую надежду, она закрыла глаза.

Лорд Эдвард привез ее домой, за весь путь не проронив ни слова, но у нее было отчетливое ощущение, что он все равно выскажет ей все, что думает о ее безрассудстве. Франческе не хотелось этого слышать. Она взрослая женщина и сама понимала, что повела себя непростительно глупо. Она не нуждалась в том, чтобы ее отчитывали, словно ребенка. Сейчас ей просто хотелось побыть одной. Хотя бы пять минут. Чтобы не сорваться прямо у него на глазах, она, подобрав юбки одной рукой, спрыгнула с подножки и бегом поднялась на ступени своего крыльца. Вбежав в дверь, которую открыла для нее миссис Дженкинс, Франческа бросилась в гостиную, словно в укрытие.

Разумеется, это был еще не конец. Эдвард де Лейси последовал за ней. Она слышала его голос – он говорил с миссис Дженкинс, и она слышала, как он закрыл дверь в гостиную. Схватившись за спинку дивана, чтобы унять дрожь в руках, она уставилась на побелевшие костяшки своих пальцев. Еще минута, может, две, чтобы собраться с силами… Господи, неужели то была Джорджиана? Или она так решила лишь потому, что отчаянно хотела, чтобы это было правдой? Или все же она была на волоске от того, чтобы вызволить свою любимую племянницу? Сомнения, тревога, переживания, страх терзали ее, снедали изнутри. Еще немного, и она сойдет с ума. Франческа молча взмолилась о том, чтобы не разрыдаться и не начать швыряться чем попало, пока тут находится Эдвард. Пусть бы лучше он разозлился на нее так, что решил бы уйти. Пусть даже навсегда.