Текст книги "Во власти черных птиц"

Глава 21. Феномен компаса

Что-то шелохнулось на крыльце тети Эвы.

Я бесшумно прокралась по дорожке и вытянула шею, пытаясь выглянуть из-за столба, закрывавшего мне обзор. Это был человек, сидевший на корточках.

– Кто здесь? – спросила я.

Человек вскочил, издав испуганный возглас, и я заметила большие круглые очки над обвисшей маской. На макушке незнакомца росли густые каштановые волосы, напоминающие нестриженый газон.

– Это Грант? – Я подняла ладонь к глазам, защищая их от лучей заходящего солнца. – Кузен Стивена?

– Точно.

Грант спустился со ступеней.

– Что ты здесь делаешь?

– Джулиус попросил меня кое-что тебе передать.

Он кивнул в сторону крыльца у себя за спиной.

– Почему он сам это не принес?

– Он занят у себя в студии. – Грант сунул руки в карманы и побрел прочь от дома. – К тому же, мне кажется, он тебя боится.

– Джулиус никого не боится. – Я схватила Гранта за локоть прежде, чем он успел улизнуть. – Эй, погоди, мне нужно у тебя кое-что спросить.

– Что?

– Я только что узнала, какими были последние дни Стивена во Франции.

Воздух вокруг будто завибрировал.

– Почему бы тебе не поболтать об этом со Стивеном? – Он попытался вырваться и убежать. – Ведь это ты, кажется, его вызываешь.

Я подтащила его ближе.

– Его родственники знают, что Стивена отправили домой живым?

Дыхание Гранта участилось.

– Грант, ему удалось добраться домой? Скажи мне. Ты знаешь, что с ним случилось?

– Слушай, Шелл…

– Не называй меня Шелл. Только Стивен имел право так меня называть.

– Слушай, Франкенштейн… – Он склонился так близко к моему лицу, что, если бы не маски, он бы меня заплевал. – Моя мать задохнулась от гриппа прямо у меня на глазах пять недель назад. Мой отец плавает где-то во вражеских водах в составе военного флота США. А у моей сестры выпали волосы после высокой температуры, и я не могу поверить в то, что ее не похоронили рядом с нашей мамой.

Дернувшись, он вырвался.

– И сейчас мы с Грейси просто пытаемся выжить, потому что мы с ней остались совсем одни. Нам только и не хватало кого-то, кто будет выносить нам мозг из-за того, что мы работаем в студии Джулиуса.

– Я не выношу вам мозг из-за студии Джулиуса. Я всего лишь спрашиваю о Стивене…

– Стивен – погибший герой войны, ясно? Это все, что тебе надо знать. Я не знаю, кто рассказал тебе другую историю, но он явно ошибся.

Он развернулся и пошел прочь.

– Мне рассказал об этом один его друг, который был с ним во Франции! – крикнула я ему вслед, когда он уже был на тротуаре. – Стивен не погиб в бою.

Грант остановился и пожал плечами.

– Грант, как он умер? Если ты знаешь, прошу тебя, расскажи мне.

Он стоял неподвижно, как изваяние, сгорбив спину в форме буквы С, опустив взгляд на тротуар прямо перед собой.

– Ты когда-нибудь слышала о боевом шоке?

Этот вопрос заставил меня вздрогнуть. Я читала об этом состоянии в библиотеке. Его описание совпадало с тем, что рассказывал мне о Стивене Пол.

– Если не ошибаюсь, так называют психические травмы, полученные на войне, верно? – спросила я.

– Это трусость. Я слышал, что в британской армии казнят таких солдат, считая это позором.

Обхватив себя обеими руками, я сделала над собой усилие и спокойно произнесла:

– Наша армия тоже так поступает со своими солдатами? Это то, что случилось со Стивеном?

Грант покачал головой, продолжив обращаться к тротуару:

– Я думаю, что боевой шок у его друга. Того, который тебе лжет. Стивен погиб в бою. – Он прищурился, глядя на меня сквозь сверкающие на солнце стекла очков. – Если ты действительно общаешься с его призраком, жутковатая девушка-Франкенштейн, спроси у него сама. Уверен, что он поклянется тебе, что все еще находится во Франции, разделываясь с немцами.

Я не нашлась что ему ответить, потому что Грант стремительно подошел к своей черной «модели-Т» и сел на водительское сиденье. Двигатель чихнул и застучал, оживая, и автомобиль умчался, окутанный облаками выхлопных газов.

Я проводила его взглядом и, после того как он, визжа шинами, скрылся за поворотом, поднялась на крыльцо, чтобы посмотреть, что он привез.

У входной двери стояла золотистая жестяная коробка сахарных вафель «Набиско», на крышке которой лежал конверт с моим именем. Я разорвала бумагу и вынула записку, написанную на почтовой бумаге с оттиском названия студии Джулиуса.

Дорогая Мэри Шелли!

Прошу простить мое вчерашнее поведение. Горе от потери брата и беспокойство о матери заставляют меня проявлять самые худшие качества. Ты права, я заглушаю боль не теми методами, которыми следовало бы. Но клянусь тебе, что я честный бизнесмен, который не делает ничего, что могло бы запятнать доброе имя студии моего отчима.

Я посылаю тебе нечто, что принадлежало Стивену. Я нашел это в его комнате. Кому, как не тебе, теперь владеть этим? Возможно даже, у тебя получится полный комплект.

Пожалуйста, как только у тебя появится возможность, приезжай в Коронадо, чтобы сделать еще один снимок. В глубине души ты и сама знаешь, что это могло бы помочь нам всем. Это было бы правильно.

С искренними извинениями,

Джулиус

Я опустилась на колени и сняла с коробки крышку. В этой золотистой жестянке лежали имя и адрес Стивена, написанные черными чернилами – моим почерком – на стопке кремовых конвертов. Все письма, которые я написала Стивену после его переезда в Сан-Диего, – ответы на его собственные письма, присланные мне с лета 1914 года до начала 1918 года, – были втиснуты в коробку из-под печенья. Я перебирала конверты и открытки и в хрустящем шорохе бумаги мне слышались отголоски связи наших переплетенных жизней.

– Это просто взятка за спиритуалистическое фото, – прошептала я себе. – Всего лишь взятка. Не вздумай туда помчаться, Шелл. Не делай этого.

Я захлопнула крышку, поднялась и собралась с духом, прежде чем войти в дом, где меня ожидало приветствие обитающей в его стенах черно-белой птицы.

ОБЕРОН. ПРИВЕТ. КТО ТАМ? ОБЕРОН.

Птица тараторила без умолку. Я захлопнула дверь своей спальни в попытке заглушить беспрестанный свист и скрип и принялась набрасывать план всего, что мне удалось узнать.

29 июня

Последнее письмо, присланное Стивеном из Франции.

Какой-то момент между 29 июня и 1 октября

Стивена отправили домой.

В госпиталь на Восточном побережье?

Какой-то момент между летом и 19 октября

Стивен расстается с жизнью.

(Грант только что упомянул казни солдат, получивших психическую травму. Это то, что произошло со Стивеном?)

Суббота, 19 октября

Резкие звуки, которые были слышны в студии Джулиуса, когда я позировала ему.

Джулиус говорит, что это мог быть призрак Стивена.

Понедельник, 21 октября

Мы забираем мою фотографию на Коронадо: на фото запечатлен «призрак» Стивена.

Джулиус говорит нам, что Стивен погиб геройской смертью.

Несчастный случай с молнией.

Вторник, 29 октября

Похороны Стивена.

Теперь все даты и относящаяся к ним информация были изложены на бумаге, и это помогло мне организовать свои мысли. В то же время мне сразу бросилось в глаза то, что моя схема зияет пробелами. Необъяснимые события так и остались необъяснимыми.

На улице взвыла сирена – так громко и близко, что я оставила свои заметки и выглянула в окно из спальни тети Эвы. Перед соседним домом остановилась черная карета скорой помощи, и во двор соседей вышли полицейские с носилками и безутешные родственники, которые суетились в сгущающихся сумерках.

Из этого хаоса с громким криком выскочила моя тетя.

– Грипп уже у соседей! – донесся до меня сквозь закрытое окно ее вопль. – Боже мой! Грипп у соседей. Мэри Шелли!

Я бросилась вниз, чтобы ее встретить.

– Грипп у соседей!

– Я знаю.

– Что нам делать?

Она захлопнула дверь и крепко ее заперла, как будто пытаясь наглухо забаррикадировать нас от вторжения микробов.

– Тетя Эва, не паникуй.

– Он у соседей!

– Я приготовлю на ужин лук. Почему бы тебе не снять рабочую одежду и не отдохнуть?

– Мы вымоемся луковой водой. – Она смотрела на меня выпученными глазами. – Я хочу, чтобы даже мои волосы пахли луком.

– Отличная идея. – Я похлопала ее по плечу. – Иди переоденься.

Она взлетела по лестнице и сбросила свою грубую рабочую одежду, а я зажгла газовые лампы и плиту, чиркая спичками, которые пахли похоронами Стивена.

Когда тетя снова сбежала вниз, на ней был фартук, а в руках она держала губку. Она настояла на необходимости вымыть все окна изнутри горячей водой. По ее настоянию я запихнула себе в нос соль и протерла стекла кухонного окна. В воздухе витал аромат вареного лука. В животе у меня бурчало.

Кто-то постучал во входную дверь, и только сейчас я вспомнила, что пригласила мистера Дарнинга взглянуть на феномен с компасом. Я бросилась в прихожую, чтобы встретить его прежде тети, но она уже открывала дверь.

– Кто там? – спросил Оберон. – Привет. Привет.

– О, мистер Дарнинг. – Тетя Эва вытерла ладони о фартук. – Какая неожиданность. Пожалуйста, входите. Побыстрее.

Схватив фотографа за предплечье, она втащила его внутрь.

– Грипп только что поразил соседей. Я не хочу держать дверь открытой. – Она с грохотом захлопнула дверь и снова заперла ее на все замки. – Боже мой, я только что выстирала свою маску и не смогу ее надеть.

– Я выбрал неудачный момент? – спросил он.

– Привет. Кто там? – произнесла проклятая сорока.

Я возникла рядом с тетей Эвой.

– Простите, мистер Дарнинг. Я забыла сказать, что пригласила вас.

– Ты его пригласила? – спросила тетя.

Мистер Дарнинг снял шляпу.

– Она собиралась показать мне феномен с компасом.

Тетя Эва вскинула брови:

– Феномен с компасом?

– Я еще не рассказывала тете Эве о своих опытах с компасом. – Я попятилась вверх по лестнице. – И еще раз извините, слишком много всего навалилось. Я схожу наверх и принесу его в гостиную.

Топоча как слон, я ринулась наверх за принадлежавшим дяде Уилфреду футляром из красного дерева с закрепленным внутри тяжелым медным компасом.

– Она позвонила вам по телефону, чтобы пригласить к нам зайти? – услышала я вопрос тети Эвы, спускаясь по лестнице.

– Нет, – ответил мистер Дарнинг.

Я замерла.

– Она пригласила меня, когда пришла вчера в студию, чтобы сфотографироваться.

О нет.

– Что?! – выкрикнула тетя так же громко, как Оберон. – Она выходила из дома?

– А что, не должна была?

– Нет, я думала, что она весь день провела дома. Мэри Шелли Блэк! Немедленно спускайся сюда.

– Уже иду, тетя Эва.

Я прижала компас к груди.

Они с фотографом стояли в гостиной, и ледяной взгляд, которым она меня встретила, был способен заморозить Сахару.

– О чем ты думаешь? Почему бы тебе просто не отправиться в больницу и не позволить гриппозным пациентам покашлять себе в рот? Так будет проще и быстрее. Ты этого добиваешься?

– Если я буду и дальше сидеть целыми днями дома, с головой зарывшись в лук, я сойду с ума. Я не могу все время находиться взаперти.

– Я напишу твоему отцу.

– Отлично. Напиши ему. Он будет мной гордиться. Я помогаю выздоравливающим ветеранам в Доме Красного Креста.

– Что?

– Мне лучше уйти? – спросил мистер Дарнинг.

– Нет, пожалуйста, подождите. – Я поставила футляр на карточный стол у окна. – Я хочу, чтобы вы увидели компас и чтобы тетя Эва тоже при этом присутствовала.

Поколебавшись, мистер Дарнинг положил свой коричневый котелок на диван и подошел к окну. Тетя Эва, поджав губы, уперлась в бока руками и подкралась к нам. Оберон свистел и скрипел.

Фотограф склонился над прибором и потер прикрытый марлей подбородок. Я заметила, что от него пахнет, как от дорогого кожаного сиденья автомобиля. За окном виднелась припаркованная под нашим фонарем сверкающая открытая красная машина со складным верхом.

Он резко втянул в себя воздух.

– Ага, да, я понимаю, что вы имели в виду.

Стрелка уверенно указывала на меня.

– Она продолжает показывать на меня, даже когда я двигаюсь.

Я обошла стол справа, вытянув руки в стороны, как будто ступая по канату. Мистер Дарнинг попятился, уступая мне дорогу, и я перешла на противоположную сторону стола. Стрелка следовала за мной, как преданный утенок за мамой-уткой.

Это заставило тетю Эву ахнуть.

– Я понятия не имела, что здесь такое происходит. Когда ты это обнаружила?

– Когда вернулась домой из больницы.

– Хмм, интересно… – Мистер Дарнинг снова подошел к компасу и прижал ладони к футляру. – Молния изменила ваше магнитное поле? Или это объясняется тем, что вы на мгновение умерли, то есть в каком-то смысле на время превратились в призрака? Вашей душе сложно снова обосноваться в вашем теле?

Я покачала головой:

– Не знаю. Пока что мне не удалось обнаружить никакой информации относительно потусторонних последствий для людей, пораженных молнией.

– Вы сказали, что стрелка также следует за Стивеном, когда он, по вашему мнению, находится рядом? – уточнил фотограф.

– Что? – снова ахнула тетя Эва.

– Так и есть, – кивнула я. – Один раз стрелка просто металась в разные стороны, как будто он был огорчен или растерян. В другой раз она показывала на его фотографии, которые висят у меня на стене.

Мистер Дарнинг изумленно покачал головой.

– Это поразительно. Похоже на эксперименты Мак-Дугалла со взвешиванием умирающих. Просто невероятно. – Он потер свои плечи руками и захихикал, как школьник. – У меня даже мурашки по коже пошли.

– Значит, вы не думаете, что я от горя схожу с ума?

– Похоже, эта стрелка утверждает обратное, не так ли? – Он смотрел на меня сияющими глазами. – Вы не могли бы принести компас в понедельник ко мне в студию и позволить мне сфотографировать, как вы на него воздействуете? А еще лучше, если я принесу свой компас. Тогда я смогу убедиться, что тут нет никакой подделки.

– Но вам не по нраву снимки сверхъестественных явлений, – заметила тетя Эва.

– Мне не по нраву мошенничество. Мне, как и всем остальным, хотелось бы найти доказательства жизни духа после смерти тела. Возможно, тело Мэри Шелли демонстрирует то, что душа существует в виде магнитного поля. – Опершись локтями о стол, он наклонился ближе к прибору. – Приходите в мою студию в понедельник, скажем, около десяти утра, и я запишу все, что с вами происходит. Также приносите фотографии Стивена, и, возможно, нам удастся вызвать признаки его присутствия.

– Хорошо. – Я покосилась на бледное, без единой кровинки, лицо моей тети. – Если только тетя Эва не будет возражать против того, что я снова выйду из дома.

– Давай сначала посмотрим, что грипп сделает с нашим кварталом. Может, к понедельнику нас вообще не будет в живых. – Она помассировала лоб сжатыми в кулаки руками. – Мистер Дарнинг, надеюсь, вы простите мне мою грубость, но я с трудом справляюсь со всем, что в последнее время на нас навалилось, и мне срочно необходимо накормить Мэри Шелли луком.

– Простите, не смею вам больше мешать. – Мистер Дарнинг с трудом оторвал взгляд от стрелки компаса и подошел к дивану за шляпой. – Прошу прощения за вторжение, но это удивительное явление. Благодарю вас за то, что позволили мне его лицезреть.

– Не стоит благодарности, мистер Дарнинг. – Я пошла к двери вслед за ним и тетей Эвой. – На моем снимке что-нибудь проявилось?

– Нет… Ой, забыл прихватить его с собой. В понедельник как раз вам его отдам.

– Значит, на нем нет ничего необычного?

– Боюсь, что нет. Но не будем терять надежды. Я думаю, мы на верном пути. Возможно, нам удастся открыть доселе никем не замеченную дверь в мире психических исследований.

Я улыбнулась:

– Большое спасибо за то, что пришли. У меня отлегло от сердца после того, как я показала компас такому искушенному человеку, как вы.

Мы распрощались, и тетя Эва выпустила его из дома сквозь крохотную щелку в двери, тут же заперев ее за его спиной.

Она схватила меня за рукав и притянула к себе:

– Ты должна была предупредить меня о его приходе.

– Прости. Я была занята другим и совсем о нем забыла.

– Второй день подряд к нам приходит мужчина, а я похожа на чучело.

– Ты выглядишь прекрасно.

– У меня соль под носом.

Она ткнула себя пальцем в ноздрю.

– Я уверена, что он понимает.

– От этого не легче. – Она оттолкнула меня. – Мэри Шелли, я ужасно зла на тебя за то, что ты покидала пределы этого дома. Что ты творишь?

– Стивен не погиб в бою в октябре.

Она уставилась на меня с таким видом, как будто я заговорила на неизвестном ей языке.

– Что?

– Сегодня в Доме Красного Креста я познакомилась с одним из его друзей – с пареньком по имени Пол с Коронадо. Он сказал, что во Франции Стивен утратил рассудок и армия отправила его домой еще до начала октября. Джулиус солгал: Стивен не погиб смертью героя.

Она закрыла открывшийся от удивления рот.

– Ну… возможно, семье было стыдно признаться в истинной причине его смерти. Стремление иметь в своих рядах героя войны способно заставить людей искажать истину.

– Тогда почему его пытали?

– Мы не можем утверждать наверняка, что это так и было. Возможно, по пути домой он подхватил грипп.

– Скорее всего, он вернулся домой еще до начала пандемии. Возможно, он даже до нее не дожил. И это не объясняет птиц и горящий воздух.

– Каких птиц?

– Его преследуют птицы. Они пугали солдат в окопах, потому что клевали мертвые тела.

Моя тетя попятилась назад, в ужасе глядя на меня.

– Мэри Шелли, ты должна отказаться от своих жутких фантазий.

– Говорю тебе, что он ко мне приходит, – я ничего не выдумываю. Он нуждается в моей помощи.

– Даже если так, чем, скажи на милость, может шестнадцатилетняя девочка помочь мертвому молодому человеку, утратившему рассудок во Франции? Ты ничего не можешь для него сделать.

– Меня такой совет не устраивает.

Я бросилась обратно в гостиную за компасом и случайно зацепила локтем клетку Оберона, отчего он снова захлопал крыльями и пронзительно закричал.

– О, что за кошмарная птица, заткнешься ты наконец или нет!

– Не срывай злость на Обероне. – Тетя Эва обхватила клетку обеими руками, как будто защищая от меня птицу. – Может быть, тебе стоит поговорить со священником в церкви. Ты начинаешь меня пугать.

Я с усилием подняла компас.

– Священник подумает, что я либо чокнутая, либо одержимая бесами. Меня подмывает поговорить с Джулиусом.

– Нет. – Она преградила мне путь к лестнице. – Не смей разговаривать с Джулиусом после того, что он вчера с нами сделал.

– Я хочу, чтобы он рассказал мне, как умер Стивен.

– Говорю тебе, что такое горе может заставить семью стыдиться происшедшего. Вряд ли кто-то захочет это обсуждать. Возможно, это также привело к нервному расстройству у миссис Эмберс. Иногда правда слишком ужасна, чтобы говорить о ней вслух. Ты в самом деле думаешь, что я сказала девчонкам на работе настоящую причину, по которой ты приехала ко мне?

Компас выскользнул из моих взмокших ладоней, но я поймала его прежде, чем он упал на пол.

– Я говорю своим подругам, что твой отец ушел на войну, – продолжала она. – Точно так же, как семья Стивена говорит, что он герой. Мир искажен, и кое о чем лучше помолчать. Не надо совать нос в чужие дела.

Я выдохнула с отвращением.

Она сжала мои руки выше локтя:

– Ты обещаешь, что не станешь общаться с Джулиусом?

Стиснув зубы, я кивнула.

– Отлично. – Она вскинула голову. – А теперь пойдем поедим лука. Отнеси компас Уилфреда на место и поскорее спускайся обратно. Но будь с ним очень осторожна – он принадлежал его семье много лет.

– Хорошо.

Оберон нес какой-то вздор и стрекотал. Поднимаясь с компасом наверх, я вспоминала разговор с Полом о птицах.

«Они клевали нас, когда мы умирали. Они всегда сидели на краю окопов и следили за нами, ожидая, пока мы умрем от пули или осколков».

«Защищай от них глаза, – сказал мне Стивен, сидя в полумраке у меня на кровати. – Они выклюют твои красивые глаза».

На верхней площадке я едва слышно прошептала: «…Разбросаны, как мясо, кровяная падаль – добыча для ворон и крыс». Неудивительно, что эти птицы не дают тебе покоя, Стивен. Но они ли на самом деле тебя убили?

Я поставила футляр с компасом на тумбочку у кровати, и стрелка дернулась в сторону.

– Что?.. – Кровь застучала у меня в висках. – Ты?..

Я обернулась, обводя взглядом комнату в поисках Стивена, но увидела только мебель и коробку с его книгами.

– Ты здесь? – спросила я. – Ты сейчас со мной?

Стрелка вертелась, указывая во все стороны. В воздухе нарастало напряжение, подобно пару в закипающем чайнике. Мой нос наполнился запахом гари.

Я стиснула футляр компаса.

– Прости, если я напугала тебя этим стихотворением. Пожалуйста, не расстраивайся. Прошу тебя, вернись и поговори со мной.

Что-то упало на пол.

Я вздрогнула и снова обернулась.

Сначала я не заметила ничего необычного. Комната была неподвижна и безмолвна, и окружающая атмосфера тоже как будто успокаивалась и быстро остывала.

Осмотревшись внимательнее, я обнаружила источник звука – снимок разряда молнии лежал вниз изображением на плетеном коврике, в своей застывшей неподвижности напоминая темно-синие тела на тротуаре, мимо которых Джулиус нас провез по пути на спиритический сеанс. Прижав ладонь к урчавшему животу, я подняла фотографию. От падения деревянная рамка треснула, но стекло осталось неповрежденным, как и фото под ним. Я вернула снимок на место, и мое внимание привлекла анаграмма, которую Стивен вписал между золотистыми волнами.

РОМПОТИС

– Тис, – прошептала я, перебирая слова. – Мор… Пот…

Меня охватил приступ головной боли. Я потерла лоб над носом.

– Мэри Шелли! – окликнула меня снизу тетя Эва. – У тебя все в порядке? Там что-то упало?

– Все хорошо. Уже иду. – Я поправила рамочку со снимком молнии и прошептала: – Стивен, я разберусь. Я во всем разберусь. Мне просто нужно подумать. Я уверена, что ответы не заставят себя ждать.