Текст книги "Тайны сердца"

Глава 37

– Вы знаете меня всю жизнь, – спокойно ответил Ричард, – не думаете же вы, будто я поджег вдовий домик. Мы с Джулианом когда-то играли там, прятались в темных закоулках, нарушая тишину шутками и колкостями в адрес друг друга.

– Я тоже не подумала бы, что вы обратитесь против него, – ответила в свою очередь Коринна.

– Матушка права, – произнес Джулиан, – учитывая, как близки мы были в детстве, как ты мог поверить, что я убил Лили?

Воцарилась тяжелая тишина. Потом Софи снова села за фортепьяно и начала петь французскую балладу – с идеальным произношением, как заметил Джулиан. Голос ее был не слишком силен, но приятен и чист.

– Человек должен верить тому, что видел своими собственными глазами, – ответил Ричард. – Я бы не отказался от бренди, если ты предпочтешь обращаться со мной, как с гостем. – Он помолчал, потом заметил: – Как мой отец, который замечательно обращался с тобой, пока ты не уехал вдруг в Рейвенскар.

Софи, убрав руки с клавиш, произнесла:

– Я поражена чувством юмора барона Хорсли. Я не могу поверить, что он назвал дом в честь лошади, а тем более – жену. Вы действительно думаете, он называл ее Рейвен, Джулиан?

– Возможно.

– Я надеюсь, ей это казалось милым. Могу я выпить бокал шампанского, Джулиан?

Джулиан кивнул, вызвал звонком Пуффера и повернулся к Коринне:

– Вы хотите выпить чего-нибудь, матушка?

– Хереса, дорогой, – попросила Коринна, – любой алкоголь вреден, но херес, пожалуй, наиболее безобиден. В конце концов, миссис Колтрэк готовит блюда с хересом. Нужно приспосабливаться к обстоятельствам, как говорил мой отец. Но, возможно, шампанское было бы лучше. – Она оглянулась на Лию, стоявшую рядом с Ричардом, положив ладонь ему на руку и заглядывая ему… в рот, если Коринна не ошибалась. Какие чувства он испытывает к этой зловредной ведьме?

Джулиан оглядел собравшуюся компанию. Похоже, теперь Рейвенскар превратился в поле брани. Страсти будут кипеть здесь, в его доме, а не в Хардкросс-Мэноре, как следовало бы.

– Роксана? Девлин? Чего хотите вы?

Когда принесли шампанское и бренди, все подняли бокалы, но никто не произнес тоста. Повисла напряженная тишина, гости разглядывали друг друга.

«Какая веселая трапеза», – подумала Роксана, отпив бренди. Напиток был великолепен.

– Джулиан, неужели это контрабандный французский бренди?

Он замер – только на секунду, но она все равно заметила, – а потом расслабился и снова улыбнулся. Что его так задело? Контрабанда? В чем дело? Она видела, как Ричард практически встал в стойку, и быстро, улыбаясь, произнесла:

– Я всегда задаю такой вопрос, когда бренди так хорош. А Софи, как видите, предпочитает шампанское.

Пуффер не объявлял ужин еще пятнадцать минут, и у всех было время спокойно осушить бокалы.

Ужин удался. Миссис Колтрэк парила над ними, когда Пуффер раскладывал ее особенное блюдо, пирог с голубями и баранину. Подали также сардины с луком-пореем, пареный водяной кресс с вареным цыпленком и ромовый кекс на десерт.

Коринна, откусив ломтик, произнесла:

– Обожаю смородину, изюм и миндаль.

Она обвела глазами гостиную. Обитые темными панелями стены с множеством картин, изображающих охотничьи трофеи, окна с золотистыми шторами создавали ощущение тепла и уюта. Коринне не хотелось уходить. Но по правилам этикета дамы должны на время уйти. Одному Богу ведомо, что здесь случится, когда мужчины останутся одни.

– Милорд, как я понимаю, ваш отец – лидер палаты лордов, – спросил Пуффер, разливая портвейн.

Пожилой дворецкий – умелый дипломат, подумал Джулиан и откинулся на спинку кресла, слушая, как Девлин рассказывает о своем отце – сводном брате Джулиана.

Когда в гостиной снова повисла тишина, Джулиан сказал:

– Боюсь, Ричард, мы с тобой не сможем говорить учтиво. Поэтому я предлагаю присоединиться к дамам. – Помолчав, он добавил: – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь с сестрой Роксаны. Ей здесь явно не нравится. Возможно, вам с ней стоит вернуться в Хардкросс-Мэнор?

– О нет, – спокойно ответил Ричард, сцепив руки на подтянутом животе, – я нахожу большим развлечением наблюдать, как ее сестра и племянница сдерживаются, чтобы не надавать ей пощечин.

Девлин отставил портвейн, удобно устроился в кресле и положил ногу на ногу.

– Вы когда-нибудь раньше видели ее… в плохом настроении?

Ричард задумался, потом покачал головой.

– Я должен дать ей понять, что стоит наслаждаться Рейвенскаром, а не питать к нему отвращение. Ведь мне самому всегда нравилась эта огромная груда камней. Наверняка она изменит свое мнение. Кроме того, я постараюсь внушить ей подобающее восхищение ватерклозетами.

– Никогда нельзя надеяться на то, что дама будет вести себя предсказуемо. Вы знакомы с моей матушкой? – спросил Девлин.

Ричард отрицательно покачал головой.

– Я знаю ее всю жизнь, что неудивительно, и дома ни разу не видел, чтобы она соглашалась с моим отцом хоть в чем-то. Но в обществе она всегда так покладиста, так уступчива и никогда ему не перечит. Интересно – все ли женщины таковы? Неужели ни одной из них в действительности не нравятся их мужья? Неужели их поведение при посторонних – сплошное притворство?

Ричард внимательно выслушал Девлина и медленно произнес:

– Похоже, мне следует это обдумать.

Когда через десять минут они присоединились к дамам, Лия, тихая и послушная, как ягненок, сидела рядом с вдовствующей герцогиней, делая комплименты ее вышивке. Роксана и Софи о чем-то оживленно спорили.

«О чем?» – подумал Джулиан.

Глава 38

Рейвенскар

Следующее утро

Джулиан не удивился, услышав за спиной легкие шаги Софи. Он вздохнул и повернулся к ней.

– Я надеялся, вы не заметите моего ухода. И тем более я не думал, что вы за мной последуете. – Это была не совсем правда, но признаваться ей в этом он не собирался.

Софи улыбнулась ему, входя в пещеру.

– Вы поступили умно, попросив Пуффера сказать, что уехали в деревню Рейвенскар нанять людей для расчистки и отстройки заново вдовьего домика. Однако Залп остался в конюшне. Когда я увидела, что вы куда-то крадетесь, я, естественно, последовала за вами.

– Я должен был дождаться полуночи, – слегка улыбаясь, сокрушенно заметил он.

– Я чутко сплю. Я бы услышала, как вы идете мимо моей спальни. – Она замолчала, потом сделала еще шаг в глубь пещеры и огляделась. Джулиан стоял менее чем в шести футах от нее с зажженной лампой. – Боже, как здесь замечательно! Как высоко потолок? Как велика пещера? О, посмотрите на все эти камни! Как они называются?

Он улыбнулся. Она его перехитрила.

– Проходите, я вам все покажу.

Он указал на множество сталактитов, похожих на церковный орган, и поднял лампу так, чтобы она могла разглядеть потолок.

– Посмотрите сюда, я могу поклясться, эта группа камней похожа на Оливера. Одно его ухо длиннее другого.

Он начал рассказывать ей истории своего детства, как он «защищал пещеру от французов».

– Я не раз сражался здесь до последней капли крови.

– И всегда побеждали?

– Разумеется.

– Вы знаете, я только однажды была в пещере до этого – в маленькой пещере Роксаны в Йоркшире. Там было весьма тесно – нужно было согнуться вдвое, чтобы войти внутрь. Эта гораздо больше. А теперь… – Она подошла к нему вплотную и спросила: – Почему вы здесь, Джулиан?

Солгать? Нет, бесполезно.

– Я контрабандист – уже давно. Мои любимые берег и пещера рядом с Чичестером, в Сент-Осите. Последний раз, когда я привез контрабанду, я понял – кто-то за мной наблюдает. Мне не потребовалось много времени, я быстро выяснил – это был Ричард.

– Когда это случилось?

– Не так давно. Но я знал, что хочу осуществить еще одну перевозку, прежде чем оставить дело. Я решил, здесь будет безопаснее, хотя Ричард и живет всего в нескольких милях. Когда я был здесь вчера…

– Я так и знала, вы лгали про прогулку по лесу. Послушайте, Ричард никак не сможет об этом узнать. – Она широко улыбнулась и взяла его руки в свои. – Это будет наш секрет. Не беспокойтесь, я никому не скажу, даже Роксане. Девлин знает о вашем… хобби?

– Хобби? В ваших устах это звучит так, как будто я мальчик, коллекционирующий ракушки. Это незаконно, Софи, и опасно. Акцизные чиновники ловят контрабандистов. И они весьма жестоки.

– Но вы правы, никто не узнает – особенно Ричард.

– Надеюсь. Я думаю о контрабанде как об услуге своим согражданам. Я делаю доступными товары без больших импортных пошлин. Но, по правде говоря, это просто забавляет меня.

Она легко погладила его по щеке.

– Кроме того, ваше контрабандное дело принадлежит только вам, не так ли, Джулиан?

– Вы спросили про Девлина, – продолжил он. – Я взял его с собой пять лет назад, когда он вернулся из Оксфорда. Я немногое ему рассказал, поскольку будущий герцог Брабант не может позволить себе быть пойманным и отправленным в Австралию. Он спорил со мной, но я был непреклонен. Ему весьма понравилось причаливать в лодках, обмениваться в ночи шутками с моими людьми, сгружать товары. – Джулиан ничего не сказал о весьма немалых прибылях.

– Вы знаете, Девлин весьма подходит на роль контрабандиста, – заметила Софи, – ведь это ночное занятие. Добавьте полную луну, и он будет чувствовать себя, как в раю. Впрочем, погодите, вам ведь не нужна полная луна – чем темнее, тем лучше.

Он рассмеялся. Она присоединилась к нему, и гулкое эхо вторило им обоим. Она прислушалась и затихла, а Джулиан подумал – как жалко, что он больше не слышит ее звонкого, как колокольчик, смеха.

– Это не просто забава, Софи. Нужно быть очень осторожным. Я никогда не подкупал акцизных чиновников: зачем позволять им залезать в мои карманы?

– Я бы тоже не хотела, чтобы они залезали в мои карманы. Все это звучит весьма захватывающе, но, должна признаться, я рада, что это ваша последняя попытка.

Джулиан внимательно посмотрел на нее. Он точно знал, о чем она думает. Он легонько стукнул ее пальцем по носу.

– Нет, вы не пойдете со мной. Это слишком опасно, Софи. Нет.

Она как будто собралась спорить с ним, но потом вдруг передумала и широко улыбнулась.

– Хорошо, Джулиан, будет, как вы сказали. Можем мы осмотреть всю пещеру?

– Здесь больше ничего нет, только один зал.

– Когда прибудет ваша последняя партия?

– Я должен связаться со своим человеком в Портсмуте, дать ему инструкции. Думаю, через десять дней. Будет новолуние, а поскольку мы в Корнуолле, небо наверняка будет затянуто облаками. Нет, юная леди, вы даже не попробуете прокрасться за мной.

Софи – сама невинность – улыбнулась ему и потерла руки.

– Конечно, нет. Однако хотя я и знаю, что контрабанда – нечестное занятие, но, Джулиан, сколько приключений вы пережили.

– Обычно все проходит гладко. Товары через несколько дней перевозят в Лондон, и мой напарник Харлан Уиттакер переправляет их покупателям. – Он вгляделся в ее лицо. – Вы врете мне, Софи. Я вижу, вы планируете свой поход на берег.

– Вы знаете, со мной никогда раньше не случалось приключений. Мне двадцать лет, Джулиан. Только подумайте, сколько вы уже пережили к тому времени? Вы участвовали в битве при Ватерлоо! Один раз – вот все, о чем я прошу. Вы сами сказали, никакой опасности нет. Одно приключение, и я буду удовлетворена на всю жизнь. Никакие акцизные чиновники ни о чем не узнают. Ричарду никто ничего не скажет. – Она увидела, что он колеблется. – Я так устала читать о чужих приключениях. Пожалуйста.

Он кивнул, хотя и сам не мог в это поверить.

– Да! Вы такой чудесный! Ничего не случится! – И она заключила его в объятия.

Джулиан словно прирос к камню. Он чувствовал ее тепло.

– Нет, – сказал он и сделал шаг назад, но Софи не отпустила его, она просто сделала шаг вместе с ним. Потом подняла глаза и улыбнулась.

– Вы не мой заботливый дядюшка, Джулиан. Вы – мой партнер.

Партнер? Что ж, это звучит лучше, чем… любовник? Муж?

– Партнер, Софи? – осторожно переспросил он.

– Да, я могу править лодкой, возможно, сгружать товары. Или, если вы предпочтете, я помогу сторожить их. Я могу делать все, Джулиан; вы увидите, как я полезна.

Софи его не отпускала. Джулиан чувствовал, как она возбуждена. Она так молода, так беззащитна. Она леди и не должна участвовать в опасных приключениях, как мужчины – хотя, возможно, им тоже следовало выбрать приключения иного рода. Он взял ее ладони в свои, намереваясь отстраниться, но руки его не слушались. Вместо этого они обняли ее и прижали сильнее – он чувствовал, как стучит ее сердце. Она была высокой, но это было даже хорошо – они идеально подходили друг другу.

Джулиан опустил голову.

– Нет, – сказал он, почти касаясь ее губ. – Нет, я не могу. Это не правильно. Вы слишком молоды, вы…

– Помолчите, Джулиан, – прошептала Софи и поцеловала его. Его губы раскрылись, но она не отскочила назад в ужасе, как, несомненно, должна была поступить. Нет, Софи издала тихий удивленный звук, потом открыла рот. Не широко, совсем чуть-чуть, достаточно, чтобы заставить его забыть о побеге из пещеры.

– Послушайте меня, Софи. Прекратите. Оставьте свой язык у себя во рту. Отойдите на три шага. А лучше на четыре.

Она отодвинулась на три дюйма и уставилась на него.

– Мое сердце стучит достаточно громко. Вы слышите? Вы чувствуете? – И она снова прижалась к нему.

Он и слышал, и чувствовал биение ее сердца. Наклонив голову, он повторил:

– Держите свой язык у себя во рту.

– Если ваш язык не остается в вашем рту, то почему я должна поступать иначе? – ответила она. – Разве не должны наши языки быть вместе? Я, конечно, никогда раньше не думала о языках – в таком смысле. Вероятно, это считается волшебным дополнением к обычному поцелую?

Волшебным? Она же ничего не знает.

– Знаете, Джулиан, я хотела бы повторить. Вы не откажетесь?

– Это плохая идея. Послушайтесь меня в этот раз. – Он поднял палец и поднес к ее губам. – И не надо со мной спорить о языках. Такие вещи всегда предваряют другие…

– Какие?

– Тихо!

– Но как я могу что-то узнать, когда вы ничего мне не объясняете?

– Вашему будущему мужу придется вам все это объяснить. Пора уходить.

Он говорил, словно недовольный родитель.

Разочарование с примесью холодного гнева расцвело в ней. Она готова была ударить его, а потом кинуться и обрушить на песчаный пол пещеры. Потом она вообще перестала понимать, чего же хочет, но языки определенно имели к этому какое-то отношение. Какие такие «другие вещи»?

Но этому не суждено было случиться. Джулиан был непреклонен. Он взял ее за руку и потащил к выходу из пещеры. Когда они вышли наружу, где стояло пасмурное, дождливое утро, Софи произнесла:

– Пещера хорошо спрятана, и всего в дюжине шагов от берега. Думаю, ей просто суждено быть пещерой контрабандистов.

Он зря позволяет ей участвовать в этом завершающем деле. Ее первое и последнее приключение. Но он позаботится о ее безопасности. Никто не знает о пещере, никто – кроме, пожалуй, Ричарда, но Ричард никак не мог узнать о его планах. Джулиан подвел ее к самой кромке воды.

– Лодка может войти в устье реки и быть здесь уже через пятнадцать минут.

Он взглянул еще раз на пещеру. Если специально ее не искать, заметить ее невозможно – так хорошо закрывают вход плющ и кусты. «Последний раз, – подумал он. – Последний раз».

Но если что-то пойдет не так?.. Нет. Ничего не случится. Ничего.

Глава 39

Роксана вошла в гостиную и обнаружила там Софи. Она сидела в кресле и широко улыбалась.

– Чему ты так радуешься?

Софи погладила примостившихся у нее на коленях Клетуса и Оливера.

– Чему я радуюсь? Сегодня прекрасный день, не так ли? До сих пор не начался дождь.

– Я тебя знаю. Ты напевала под нос. Ты напеваешь под нос с самого утра. И теперь, когда я внимательно на тебя смотрю, я вижу, что ты и выглядишь по-другому. Я не могу сказать точно, но…

Софи подхватила Клетуса и Оливера и поднялась.

– Ты знаешь, мне нравится Рейвенскар – и его хозяин, Принц.

Она лучезарно улыбнулась Роксане и направилась к выходу.

– Ты собираешься их кормить?

Софи отрицательно покачала головой.

– Нет, я прогуляюсь с ними. Только пойду и заберу в кабинете Беатрис и Гортензию – если они не с Джулианом. Тогда придется найти его. Ты его видела?

Роксана нахмурилась. Что-то здесь не так, но что?

– Кажется, Девлин с Джулианом уехали осматривать вдовий домик.

– А Ричард Лэнгуорт и Лия?

– Боюсь даже подумать.

Не прошло и получаса, как Софи, стоя у обрыва на площадке для собак и наблюдая за тем, как спаниели бегают друг за другом, почувствовала его. Она не услышала Джулиана, но каким-то образом почувствовала – он рядом. Как странно. Потом она вспомнила: еще десять дней, и ее посвятят в тайны контрабанды. Проведут ли они их в Рейвенскаре, или все захотят вернуться в Лондон? Как Джулиан вернется сюда? С ней?

Она медленно повернулась, а все четверо спаниелей устремились к Джулиану. Он опустился на корточки, обнял их всех и разговаривал с ними, пока они его облизывали. Потом рассмеялся, пытаясь уворачиваться, но это было бесполезно. Медленно, продолжая гладить собак, он поднял глаза.

Он увидел юную леди. Ветер развевал ее юбки.

Нет. Нет, она слишком молода, слишком невинна, у нее нет опыта с мужчинами. О, какой глупый набор возражений. Но он должен все время вспоминать их – всю разницу в годах между ним и Софи. Он представил себе спотыкающегося беззубого и лысого старика – отца, черт бы его побрал, который целовал девушку даже более юную, чем Софи. Мать.

Их брак был карикатурным, хотя Джулиан и обязан ему жизнью. Потом он вспомнил слова барона Перли об отце, и спотыкающийся старик превратился в сильного, гордого мужчину, с отличными зубами и пышной гривой волос. Но лица у него не было. Есть ли портреты отца в Маунт-Берни?

– О чем вы думаете, Джулиан?

Он поднялся на ноги. Слова сами срывались у него с языка:

– Барон Перли рассказывал мне о моем отце, каким он был в молодости. Он поведал мне вещи, которых я прежде не слышал. Отец отличался физической силой, был известен своей честностью, и он, – Джулиан сглотнул, – любил меня, как сказал барон, любил больше Константина, старшего сына и наследника. Отец говорил, что я рожден совершать великие дела. Но отец знал, что жизнь его не будет вечной, и очень сожалел, что не увидит меня взрослым мужчиной. Он умер, и я никогда его не знал.

Софи молчала, пока не оказалась в футе от него. Спаниели начали прыгать на нее, Джулиан отрывисто дал им команду сидеть.

Спаниели уселись, бешено виляя хвостами. Потом совсем близко пролетела чайка, и они устремились за ней.

Она мягко положила руки ему на плечи.

– Я очень рада, что нашелся кто-то, кто смог рассказать вам о вашем отце. Видимо, он был достойным человеком.

– Я попросил барона рассказать мне все, что он помнит о нем.

– Почему бы вам тогда не пригласить его и Вики на ужин сегодня вечером? Я бы с удовольствием послушала истории о вашем отце вместе с вами. Готова поспорить, ваша мать тоже бы присоединилась к барону.

– Нет. Он умер, когда она была в вашем возрасте. Она знала только старика.

Джулиан взял руки Софи и мягко опустил.

– Скоро пойдет дождь.

– Да. В ветре чувствуется влага. Роксана спросила меня, что происходит, – ей показалось, я выгляжу сегодня по-другому, и она слышала, как я все утро напевала. Верный знак интересного будущего. Должна ли была я ей рассказать, как мы целовались, и как в этом участвовали языки, и как это было замечательно. Интересно, целовалась ли когда-нибудь так Роксана?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Ей двадцать семь лет.

– Леди – не то же самое, что джентльмены, Джулиан. Леди может быть девственной и в сто лет. Общество не делает никаких послаблений для незамужних женщин.

– Конечно, она целовалась.

– Я знаю, что когда-то давно за Роксаной ухаживал некий джентльмен, но ее отец – мой дедушка – барон Рош обнаружил, что ухажеру нужны только ее деньги, и Роксана отвергла его. С тех пор за ней больше никто не ухаживал. Боюсь, она скоро может начать носить чепец. – Софи ухватилась за него покрепче, потом лучезарно улыбнулась. – Вокруг никого нет, кроме нас, Джулиан.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Юбки ее бешено бились о его ноги.

Спаниели позабыли чайку и, лая, собрались вокруг них.

Когда Джулиан поднял голову, он почувствовал, что кровь его кипит от желания. Он хотел расцеловать ее всю, услышать, как она стонет, как будет смеяться, когда он будет целовать ей пальцы на ногах, – и вместо этого он стоял не двигаясь. Софи легонько похлопала его по щеке.

– Все будет хорошо, Джулиан, вот увидите.

Она свистнула и направилась к Рейвенскару не оглядываясь. К удивлению Джулиана, его собаки наперегонки побежали за ней. Как она быстро переманила их на свою сторону!

Он подошел к обрыву и поглядел в волнующийся водяной простор. «Дождь, – подумал он, – начнется в любую минуту». Какого дьявола ему делать? Он все еще чувствовал вкус ее губ.