Текст книги "Шелк"

– Если он спросит, как называются духи, и пообещает купить целый литр, не говорите. Это ваш и только ваш запах.

А потом началось самое трудное. Практика. Жанна овладевала искусством красить ресницы черной тушью, накладывать на веки серебристо-серые тени и подкрашивать губы так, чтобы помада, оставаясь незаметной, придавала им живой цвет. Она училась носить свои обновки легко и непринужденно, будто стоят они сущий пустяк и в шкафу у нее висит еще дюжина платьев. И причесывать волосы так, чтобы никто не подумал, будто она только что вышла из парикмахерской. Теперь Жанна красила их хной, и в рецепте Диона – слава Богу – больше не нуждалась. Но, глядя в зеркало на свою голову, вымазанную зеленоватой кашицей, всякий раз с тоской вспоминала слова Лианы: «Красота требует жертв».

У нее оставалось совсем немного времени. Каждое утро, приняв душ и причесавшись, Жанна делала макияж и надевала платье. По мере приближения рокового дня ее сомнения и неуверенность в себе росли. Одно дело – репетиции перед зеркалом, и совсем другое – реальная жизнь. Она понимала, что выглядит вполне привлекательно, но этого было недостаточно. Грей наверняка знал массу гораздо более красивых и утонченных женщин. И в определенной ситуации ни советы Лианы, ни синий шелк не помогут скрыть отсутствие опыта и долгие годы одинокой жизни.

"Мне так хочется научиться, – думала Жанна, – но я не знаю, с чего начать. Я никогда не целовалась с мужчиной и понятия не имею, как это делается. Моя неуклюжесть может оттолкнуть его. Или… допустим, он проявит снисходительность… из вежливости и жалости. – Она вспыхнула от стыда. – Я не вынесу такого. Если бы я не была влюблена, если бы мне было все равно, тогда другое дело. Но Грей для меня слишком важен, я не могу рисковать. – Жанна вздохнула. – Вот если бы на его месте был Дион! Тогда бы я не боялась. Дион такой легкий человек. Ему можно сказать все что угодно. Он только рассмеется. С ним я в безопасности, не то что с Греем. Его просто можно попросить: «Пожалуйста, научи меня целоваться». И Дион ответит: «Разумеется. Хочешь, начнем прямо сейчас».

Протирая свои туфли молоком и вешая платье на плечики с мягкими прокладками, обрызганными духами, Жанна вдруг решила, что идея-то, пожалуй, неплоха. Более того – даже разумна. Это как разглядывать витрины, зная, что не собираешься ничего покупать.

Она медленно стянула с себя тонкие, как паутинка, колготки, аккуратно свернула их и положила в целлофановый пакет.

Мысль, засевшая в голове, крепла с каждой минутой. Дион наверняка не откажется помочь.

Жанна покраснела, вспомнив девиц, поднимающихся к нему по лестнице. Не очень-то приятно вливаться в их ряды, но ради Грея она готова на все. Только бы стать достойной его, говорить с ним на равных и почувствовать себя немножечко уютнее рядом с ним. Кроме того, с Дионом можно не бояться потерять контроль над собой и над ситуацией.

Повинуясь внутреннему голосу, Жанна спустилась в гостиную и сняла телефонную трубку. Дион оставил номер своего друга, написав его мелком на внутренней стороне люка. Раздались гудки. Что ж, теперь все зависит от Диона. Если он ответит, она попросит его вернуться. Если же нет, придется уповать на собственные силы. Как всегда, сжимая в руке телефонную трубку, Жанна ощутила себя другим человеком – спокойным, уверенным и владеющим своими чувствами. Гораздо легче разговаривать, когда никто не видит твоего лица. Резковатый женский голос объявил, что Диона нет дома. Жанна слегка опешила: ей почему-то казалось, что, упомянув о друге, Дион имел в виду мужчину. Она решила передать сообщение, хотя, судя по тону девушки, нечего было рассчитывать, что он его получит.

– У вас срочное дело?

– В общем, нет. Просто передайте, что инспектор уже приходил и Дион может вернуться домой, когда пожелает.

Прошло три дня, Дион не объявлялся. Перезванивать Жанна не стала. Все в руках Божьих.

На четвертый день она начала готовиться к встрече с Греем: покрыла лаком ногти, вымыла и уложила волосы. До поездки в Дин оставалось два дня, а ей хотелось выглядеть естественно. И вообще чем раньше начнешь собираться, тем лучше. Жанна боялась оставлять все дела на завтра: она может разнервничаться и забыть что-нибудь важное. У нее уже сейчас тряслись от волнения руки. Она принялась складывать в сумочку все необходимое: пачку бледно-голубых салфеток, новенькую губную помаду, таблетки, миниатюрные ножницы (а вдруг сломается ноготь!), иголку и голубые нитки, флакончик духов, пять десятифунтовых купюр, чековую книжку, паспорт, записную книжку, в которую занесла несколько придуманных имен, черепаховый гребень, свежий кружевной платочек и маленькую эмалированную пудреницу. Свой чемодан Жанна выслала заранее, чтобы явиться в Дин налегке.

Застегивая сумочку, она неожиданно услышала наверху шум, подняла голову и прислушалась. Вот опять этот звук… знакомый звук – шаги Диона, разгуливающего по чердаку.

Жанна бросила взгляд на новое платье и после недолгих колебаний приняла решение. Нервы были натянуты, как струна, сердце колотилось. Быстренько одевшись и причесавшись (многодневные тренировки не прошли даром), она подхватила сумочку и помчалась в холл. Лезть по стремянке к люку было опасно: можно порвать колготки. Но времени терять нельзя. В такое прекрасное майское утро Дион наверняка дома сидеть не будет. Стуча каблучками, Жанна сбежала по лестнице и выскочила на улицу под ослепительные лучи солнца. Она заперла за собой дверь – так, на всякий случай, вдохнула поглубже и повернула направо. Теперь можно не торопиться. Если Дион выйдет из дома, их пути все равно пересекутся. Вот крылечко, вечно распахнутая парадная дверь, лестница с указателями, нарисованными мелком. Жанна шла осторожно, стараясь обходить трещины и зияющие проломы и уверяя себя, что бояться абсолютно нечего. Это ведь не логово зверя, а обычный чердак, где живет художник.

И тем не менее к концу своего путешествия она задыхалась от волнения. Дверь. Точная копия своего хозяина: вся в расщелинах и разводах, с облупившейся краской, испещренная множеством телефонных номеров. Жанна чуть не повернула назад, но потом решила, что будет глупо так поступить, уже добравшись до цели.

Она подняла руку, чтобы постучать, и тут дверь распахнулась, чуть не сбив ее с ног. А вдруг Дион не один? Жанна испугалась не на шутку.

– Дженьюри? – Дион явно только что встал с постели. На его заспанном лице отразилось удивление. О, это знакомое некрасивое лицо! При виде его каким-то чудесным образом мгновенно успокаиваются нервы. – Ты прекрасно выглядишь сегодня. Но что привело тебя сюда?

Ответить на этот простой вопрос было нелегко. Жанна сглотнула.

– Сегодня такой хороший день, вот я и подумала…

Она не закончила фразу. Дион смотрел на нее, недоуменно моргая. Все заранее заготовленные слова мгновенно вылетели из головы, а сама идея показалась Жанне нелепой и неосуществимой. Но пути назад нет. Немного стыдясь своих покрасневших щек, надушенного платья и чистых уложенных волос, она решилась:

– …я подумала, а не отправиться ли нам на скачки?

Жанна с тревогой следила за выражением лица Диона. Она использовала его собственный шифр, чтобы он мог сказать «да», не ставя себя в двусмысленное положение, или ответить отказом, не оскорбив ее чувств. Но понял ли это Дион?

Его глаза засияли от радости, и Жанна сразу успокоилась. Теперь все будет хорошо.

– Я знаю одно отличное местечко! – Дион провел рукой по волосам и блаженно улыбнулся. – Сколько у тебя денег?

Жанна бросила на него нерешительный взгляд. Неужели он понял ее буквально? Или это лукавство?

– Денег хватит, – шутливо ответила она, старясь не думать о плачевном состоянии своего банковского счета. Они как-нибудь выкрутятся. Время еще есть.

– Хорошо, – сказал Дион все с той же ослепительной улыбкой. – А то я изрядно поистратился: купил три соболиные кисти и пять ярдов холста.

Через час они сели на ливерпульский поезд. Жанне этот план понравился: им лучше будет оказаться на ней тральной территории. Конечно, Эйнтри – не Монте-Карло, и все же. На самом деле она обрадовалась (хоть и не осмеливалась признаться себе в этом), узнав о том, что следующие три часа они проведут на. людях. Можно будет расслабиться и хоть на время позабыть о своих тревогах и надеждах. И трудно не уснуть под ритмичный перестук колес, особенно учитывая, что встала она очень рано.

Когда Жанна очнулась от дремоты, оказалось, что поезд стоит, а Дион куда-то исчез. Во рту у нее пересохло, шея окоченела. Охваченная паникой, она привстала, дико озираясь по сторонам. На столике лежала газета Диона, открытая на странице с объявлениями о скачках, но в купе было пусто. Жанна посмотрела в немытое окошко: поезд уже прибыл в Ливерпуль. Неужели Дион ушел совсем, бросив ее – спящую?

– Вот так-то лучше!

Она оглянулась. Дион стоял в дверях, поглаживая свой свежевыбритый подбородок. Этот человек умел наслаждаться жизнью. Жанна вспыхнула. Зачем, собственно, он побрился? Ради лошадей или… для нее? Может быть, Дион наконец понял? Она вскочила с места, совсем забыв о сумочке. Ключи, паспорт и флакончик духов с грохотом вывалились на пол. Дион, нимало не удивившись, подобрал их и вручил Жанне.

– А ты, я вижу, запаслась на все случаи жизни.

– А почему бы и нет? – огрызнулась она, покраснев еще гуще.

Господи, как трудно быть женщиной! И когда же ей удастся к этому привыкнуть?

Дион торжественно протянул руку, помогая Жанне сойти с подножки поезда.

– Прямо как в Ницце, верно?

Она подозрительно взглянула на него. Может, Дион близорук, как Джули? Эта грязная платформа меньше всего напоминала Лазурный берег. И все же в чем-то он, пожалуй, был прав. Жанна шла под яркими лучами солнца, в которых крутились пылинки, и думала о том, что приняла верное решение. Дион простой, легкий человек, с ним можно разговаривать без всяких церемоний и формальностей. Он – настоящий скваттер, кошка, которая гуляет сама по себе.

Таксист долго кружил по лабиринту ливерпульских улочек и наконец высадил их в доках. Жанна вышла из машины и тут же пожалела, что, следуя совету Лианы, не взяла с собой свитер: с реки дул холодный ветер.

– А я думала, мы едем на скачки.

– Так оно и есть.

И Дион указал на гавань, где весьма безобразные на вид, толстопузые паромные суда со скрежетом терлись о причал, готовые к отплытию. Потом он схватил Жанну за руку и припустил бегом. Она и опомниться не успела, как оказалась на залитом бензином трапе, а еще через несколько мгновений – в темном трюме, где стояло отвратительное зловоние. Вокруг громоздились горы наваленных друг на друга кузовов грузовиков; цепи позвякивали в такт волнам, бьющимся о борт. От оглушительного рева двигателей дрожала стальная обшивка. Жанна с ужасом посмотрела на Диона.

– Но… – начала она, пытаясь перекричать адский шум. – Я ничего с собой не взяла, я же не знала… Почему ты не предупредил?

– Дженьюри, дорогая моя, мне самому эта мысль только что пришла в голову! Не беспокойся, все будет прекрасно. – Дион самодовольно улыбнулся. – Предоставь мне решать все проблемы.

Глава 16

– Ну, что ты по этому поводу думаешь? – Дион откинул одну из верхних коек, с торжеством демонстрируя сложный механизм. – Хитроумная штучка, а?

Жанна кивнула, не зная толком, что ответить. Все произошло слишком быстро. Еще несколько минут назад под ногами у нее был твердый асфальт, а сейчас… Она окинула каюту неодобрительным взглядом. Белая, просто обставленная. Монашеская келья да и только. И все же в это крошечное помещение ухитрились втиснуть четыре койки.

– Пожалуйста, убери ее, – попросила Жанна, стараясь говорить спокойно. С разложенной койкой здесь стало совсем тесно. Того и гляди врежешься в Диона.

Он пожал плечами, но выполнил ее просьбу. Его улыбка напомнила Жанне Веселого Роджера[33]33
  Черный пиратский флаг с изображением черепа и скрещенных костей.


[Закрыть].

– Спасибо. – Жанна уселась на нижнюю койку, потом, поразмыслив немного, встала. – А почему бы тебе… – Она лихорадочно искала предлог выставить Диона из каюты. Ей надо побыть одной, чтобы прийти в себя от неожиданности и собраться с мыслями. – Может, подождешь меня в баре?

– Отличная идея, – с важным видом кивнул Дион. – Только не задерживайся. А то меня возьмет на абордаж какая-нибудь пиратка.

Пока Жанна придумывала подходящий ответ, он уже вразвалочку, как прирожденный моряк, шел по узкому коридору.

Жанна быстро вымыла руки, причесалась и подмазала губы, пытаясь убедить себя, что озноб вызван исключительно вибрацией моторов. Потом все-таки неодобрительно огляделась по сторонам. Уж слишком здесь голо. И эти койки… О них следует забыть.

Вспомнив о разных трюках, которые проделывала со светом команда Фернана, Жанна выключила большую лампу на потолке и люминесцентную трубку над зеркалом. Полутемная каюта, освещенная только крошечными ночниками, выглядела гораздо уютнее. А теперь последний раз взглянуть на себя в зеркало – и пора отправляться в бар.

Но не слишком ли здесь жарко? Она вытерла носовым платком вспотевшее лицо. Регулятор обогрева был высоко над дверью. Потянувшись к нему, Жанна вдруг почувствовала легкую дурноту и присела на койку. И вот тут-то она наконец заметила качку. Резкие броски то вправо, то влево, сменяющиеся обманчиво долгими периодами затишья. В ожидании очередного рывка мускулы напрягались до боли, но каждый раз новый толчок заставал ее врасплох.

Вставать с постели почему-то не хотелось. Наверное, она устала. Все говорят, что путешествовать – дело утомительное. Надо посидеть немного с закрытыми глазами, через несколько минут ей будет лучше.

Но, закрыв глаза, Жанна явно совершила ошибку: теперь качка ощущалась еще сильнее.

Очень-очень медленно, словно хрупкий стеклянный сосуд, Жанна опустила голову на подушку. Стало чуточку легче. Но желудок… он жил собственной жизнью, проделывая причудливые сальто-мортале в такт волнам.

В помутившемся сознании промелькнула мысль о том, что платье помнется, что в баре ее ждет Дион и поэтому надо, обязательно надо встать. Но все это казалось каким-то далеким и нереальным. Реальными были только пересохший рот и предчувствие того, что ее скоро вывернет наизнанку. Да еще этот отвратительный запах дизельного масла. Ужасный тошнотворный запах, заполнивший всю каюту. Жанна решила, что она умирает, отравившись ядовитыми парами. Впрочем, мысль о смерти ее не пугала. Напротив, в ней было что-то манящее, чистое и холодное.

И вдруг тело Жанны содрогнулось от ужасного спазма. Желудок встал на дыбы, словно ошпаренный кипятком, и она едва успела добежать до раковины.

Жанна сидела, согнувшись пополам, почти теряя сознание, а потому не заметила, как в каюту вошел Дион. Но, встретившись с ним глазами, Жанна поняла, что они товарищи по несчастью. Дион направился к койке, передвигая ноги еле-еле, как дряхлый старик.

Объяснений не требовалось. Они лежали неподвижно, как две статуи на мраморном надгробии. Все условности были забыты: время, казалось, остановилось, и бежать от этого кошмара было некуда…

Паром пришел в порт, опоздав на два часа. Но это уже мало волновало пассажиров, которые один за другим появлялись из его недр – бледные, трясущиеся, похожие на привидения. Жанна и Дион присоединились к длинной понурой очереди, выстроившейся у трапа. Ими владело одно-единственное желание – поскорее убраться с парома, который все еще покачивался, беззвучно ударяясь об обшивку пирса.

Утро. Самое прекрасное утро в мире. Россыпи золотых солнечных лучей, ярко-синее небо с белыми облаками, запах кофе и жареного бекона…

– Если я сию минуту не позавтракаю, то за дальнейшее не ручаюсь.

Голос Диона звучал хрипло, как после тяжелой болезни. Жанна кивнула. Ей тоже казалось, что еще немного – и она унесется ввысь, к этим крахмально-белым облакам.

Вокруг их столика расхаживали чайки, а на горячих тарелках лежали розовые куски бекона, булочки с пылу, с жару и завитки бледно-желтого сливочного масла. Как в раю. Жанна чувствовала себя родившейся заново: с прошлым было покончено, все прежние планы – забыты. Она осталась жива – это главное, и теперь может сидеть здесь хоть целую вечность, наслаждаясь тишиной и улыбаясь, как ребенок.

– Отличный денек, – заметил Дион.

Его лицо начинало оживать. Они обменялись взглядами, полными взаимного сочувствия и уважения, точно два солдата, уцелевшие после кровавой бойни.

– За обратную дорогу, – дерзко провозгласил Дион, поднимая чашечку кофе.

– Нет, только не это. – Жанна содрогнулась. Об этом страшно подумать, не то что обсуждать за завтраком. Хотя сейчас голубовато-серое море выглядело таким невинным!

– Да, здорово мы покувыркались… – сказал он чуть ли с не гордостью. – Вот оно – Ирландское море.

– А! – Только теперь до Жанны дошло, где они находятся. – Значит, это Ирландия?

– Нет-нет. – Улыбка Диона осталась прежней. Наверное, она пережила бы даже кораблекрушение! – Это Дублин. Но я покажу тебе настоящую Ирландию.

Нетрудно было догадаться, что из Диона получится весьма необычный гид. Они долго тряслись в бело-желтом школьном автобусе, который вез детей на экскурсию, то и дело лавируя в дорожной пыли, пытаясь объехать черно-белых коров с тяжелым, набухшим выменем. По дороге Дион без умолку болтал с водителем, и тот покатывался со смеху. Жанна смотрела в окно. Перед ней расстилалось море зелени всех оттенков. Домики с кремово-белыми стенами и желтыми соломенными кровлями, речка – темная, как чай, который заваривал Дион, скалы, поросшие серым лишайником, и облака, похожие на огромные жемчужины.

Наконец по просьбе Диона автобус остановился, и они вышли. Нет, не вышли – ступили под просторный купол неба. Здесь было так тихо, что Жанна, казалось, слышала, как растет трава.

Дион рыскал по этой росистой траве, как сеттер, учуявший куропатку. Когда Жанна догнала его, ее туфли уже промокли насквозь.

– Куда мы идем?

– К лошадям.

Она огляделась вокруг, но не увидела ничего похожего на ипподром. Дион перелез через полуразрушенную каменную стену, распахнул ворота.

– Подожди-ка здесь. – Он помчался к длинному приземистому зданию под шиферной крышей – серой и унылой, как лондонский дождь. К нему – в нарушение всех канонов эстетики – прилепилась современная пристройка, крытая рифленым железом. Земля во дворе была испещрена небольшими лунками, наполненными зеленоватой водой. Проваливаясь на каждом шагу в грязь, Дион вернулся с парой замызганных серо-зеленых резиновых сапог.

– Как раз то, что нужно, – заявил Дион с таким торжествующим видом, словно ему удалось завладеть короной, усыпанной драгоценностями.

Жанна пришла в ужас:

– Не стану я их надевать!

– Как хочешь, – пожал плечами Дион, – дело твое! – И зашагал к дому.

Жанна постояла в нерешительности… Более отвратительной обуви она в жизни не видела, но ведь Дион – не Грей. Какая разница? Еще один взгляд на лунные кратеры во дворе – и она сдалась. Другого выхода не было.

Сапоги оказались сырыми, холодными и весили чуть ли не тонну. Шлепая по грязи, Жанна чувствовала себя каким-то доисторическим монстром, выползающим из болотной тины. Каждый шаг сопровождался отвратительным чавканьем, края сапог немилосердно врезались в тело.

«Даже Лиана не сумела бы сейчас идти красиво», – с грустью подумала она.

Но, завернув за угол уродливого здания, напоминающего амбар, Жанна мгновенно забыла обо всем. Из перекосившейся на ржавых петлях двери вышло удивительное существо – совершенное, как ангел, изящное, подобно сказочному единорогу. Оно легко переступало через лужи копытцами, невероятно маленькими для такого роста и веса.

– Микен! Дьявол тебя побери! – тихо произнес Дион и восторженно присвистнул.

Из-за блестящего крупа лошади выглянуло чье-то лицо.

– Да и ты дьявольски удивил меня, Дион Мэллой, – раздался мягкий, почти женский голос.

Впрочем, какая женщина напялила бы на себя эту помятую вельветовую кепку и синюю офицерскую рубашку, весьма своеобразно сочетавшуюся с поношенной жокейской курткой?

– Это, значит, и есть Дженьюри.

Жанна покраснела. Откуда ему известно ее имя? Или все ирландцы экстрасенсы? Она тут же устыдилась своей глупой английской чопорности. Но в этот момент подоспела помощь: лошадь ткнулась ей в ладонь своей бархатной мордой. На Жанну смотрели огромные доверчивые карие глаза, руку щекотало легкое, как поцелуй ребенка, дыхание. Она чуть не расплакалась. Это большое нежное животное почему-то напомнило ей Джули.

– Как ее зовут?

– То-то и оно, что никак. – Микен повернулся к Диону:

– Ты не придумал?

– Пока нет, – очень серьезно ответил тот. – Не простое это дело – дать имя такой красавице.

– Верно.

Лошадь, будто понимая, что речь идет о ней, стояла неподвижно, навострив уши и слегка раздувая ноздри.

– Какая красивая масть. – Жанна осторожно провела рукой по блестящей коже кобылы.

Она была гладкая, изумительного серого цвета, вобравшего в себя все возможные оттенки, смешанные рукой мастера.

– Гэлуэй Грей – так я думал ее назвать, – сказал Микен и выразительно приподнял брови.

Жанна вздрогнула. Конечно, и Грей, и эта лошадь – чистокровки. Божественная красота, недостижимая для простых смертных, к каковым относится и сама Жанна.

– Может быть, Грей… – В глазах Диона вспыхнул какой-то непонятный огонек. – Но Гэлуэй… нет, не то.

– Ты прав. Но надо дать ей имя и побыстрее. Вот что… Пусть будет, как скажет леди. Наша королева в больших сапогах, – вдруг заявил Микен с пугающей убежденностью.

– Я?.. – Жанна удивилась так, словно с ней заговорила сама лошадь.

– Леди лучше понимает в таких вещах. – Микен важно кивнул. – Вы принесете ей счастье, это уж точно.

Жанна не верила своим ушам. Ей всегда казалось, что право давать имена породистым лошадям – это привилегия принцесс и жен миллионеров. И вдруг она, никому не известная Жанна Браун, превратилась в авторитет чуть ли не мирового масштаба. С ней консультируются, просят совета. Глупо, конечно, но Жанна была польщена до глубины души. И, как назло, в голову ни приходило ни одной идеи.

– Я знаю, – задумчиво промолвил Дион. Жанна почувствовала облегчение – и горечь, что упустила свой шанс. – Назовем ее Дженьюри, в честь этой леди. Дженьюри Герл.

– Дженьюри Герл… – Кобыла повела ухом и ткнулась носом Микену в плечо. – Звучит неплохо.

Все трое посмотрели на лошадь и сразу поняли: имя подходит ей идеально. У Жанны от волнения закружилась голова, как будто ее крестили заново.

– Это самый лучший подарок, какой одна хорошенькая леди может сделать другой. – Микен улыбался так, словно выиграл скачки. – Да и масть у нее в точности под цвет ваших глаз.

– Правда? – Жанна чуть не загарцевала под одобрительным взглядом конюха. Но Микен еще не закончил свою хвалебную речь.

– Они у вас серебристо-серые, точно снег в тени деревьев… хоть, конечно, мы его редко видим в нашем зеленом краю.

Дион расхохотался, заметив выражение лица своей спутницы.

– Не обращай на него внимания, моя милая Дженьюри. Он слишком долго жил один, а за это приходится расплачиваться. Если у женщины не будет хвоста и четырех копыт, он на нее и не посмотрит.

– Да разве последние четыре года я не экономил каждый пенни на свадьбу? – плаксиво запротестовал Микен, подхватывая шутку Диона.

– Спасибо, Микен. Я очень польщена. Надеюсь, что принесу ей удачу. – Эти слова прозвучали несколько официально, но Микен был доволен. А Жанне почему-то страстно хотелось понравиться другу Диона.

– Доброе у вас сердечко, дорогая. Почему ты мне о ней не рассказывал, Дион Мэллой?

– Ты же четыре года ищешь себе жену. Надо быть круглым дураком, чтобы говорить с тобой о Дженьюри.

Жанна улыбнулась, вспыхнула и снова улыбнулась. Она знала, что мужчины шутят, но их высокопарные комплименты, насмешливый тон и притворно колючие взгляды, которыми они одаривали друг друга, доставляли ей удовольствие. Она чувствовала себя королевой в окружении верных рыцарей.

Кобылу загнали в фургон для перевозки лошадей, бросили туда охапку свежего сена, после чего Дион усадил Жанну в пыльную кабину.

– И куда мы теперь едем? – шепотом спросила она, оглушенная грохотом и дребезжанием.

– На скачки, – ответил Дион одними губами и усмехнулся.

Они уже выехали с проселочной дороги на шоссе, когда Жанна, взглянув на свои огромные грязные сапоги, спохватилась, что туфли так и остались лежать возле каменной ограды конюшни.

Но вот фургон, весь серый от пыли, прибыл на место. Это были даже не скачки, а скорее пикник или ярмарка. У Жанны глаза разбегались. Мужчины с порыжевшими от табака усами, одетые в унылые твидовые костюмы; ясноглазые ребятишки; великолепные лошади, привязанные у обочины дороги; лудильщики и их жены с каменными лицами; множество собак; лоточники; танцевальная площадка под открытым небом, где играли трое скрипачей; мальчишки, бегающие по дощатому настилу… Скаковую дорожку, отгороженную белым забором, было еле видно.

– Самое время позавтракать! – провозгласил Дион.

– Но мы же только поели, – возразила Жанна.

– В Ирландии завтракать можно сколько душе угодно.

Жанна поняла, что он имел в виду, когда отведала «сандвич букмекера» – так окрестил Дион величественное сооружение из белого хлеба и ветчины. «Я еще пожалею об этом», – подумала она, вонзая зубы в хлеб с солоноватым привкусом соды. Но остановиться не могла. К тому же после бессонной ночи надо было себя как следует подпитывать, чтобы не свалиться с ног от усталости.

Микен завтракать не стал, зато усердно налегал на виски (по объему его «двойная порция» раза в три превышала обычную), дабы успокоить нервы. А потом, неприступный, как судья, он, слегка пошатываясь, отправился выяснять отношения с администрацией и искать своего жокея.

Жанна поплелась за Дионом в самую гущу толпы. Тут явно происходило что-то важное: люди перешептывались, передавали друг другу деньги, крутились возле замызганного табло.

– Что они делают? – спросила Жанна, изумленно глядя на всю эту суету. Впервые в жизни она не чувствовала страха перед толпой. Видимо, ужасное путешествие по морю превратило Жанну в другого человека. По крайней мере на время. Это было странное, чудесное ощущение – легкости и свободы.

– Сейчас увидишь, – ответил Дион и стал пробиваться через толпу, размахивая фунтовой купюрой.

На табло появились новые имена, зрители охали и ахали. Подойдя к букмекеру, Дион что-то сказал ему, но тот покачал головой и отвернулся. Купюра исчезла в его оттопыренном кармане.

– Ты проиграл? – Как ни странно, для Жанны это явилось неожиданностью.

– Конечно, – безмятежно улыбнулся Дион. – Так всегда бывает с Файнд Леди. И воЬбще если постоянно выигрывать, то и играть не стоит.

– Зачем же бросать деньги на ветер? – Жанна не могла сдержать возмущения. Дион пожал плечами:

– Чтобы смотреть… на это волшебство, на работу истинного художника. Попробуй сама, поставь… ну, скажем, на Кроун или Эмкор…

– Вот еще, – презрительно бросила Жанна. – Я не одобряю азартных игр.

– Эх, вы, англичане! – В глазах Диона мелькнула издевка. – Что же сильнее оскорбляет ваши чувства: желание побеждать или страх поражения? Значит, ты не будешь ставить на Дженьюри Герл?

– Не знаю. – Жанну одолевало искушение. Ведь эта кобыла – вроде как ее крестница. – Ты считаешь, она победит?

– Трудно сказать.

Это ее первые скачки. Рискни. Жанна несколько мгновений раздумывала, потом покачала головой:

– Нет. Не стоит.

– Так я и думал. – Дион закатил глаза в притворном отчаянии. – Само Провидение открывает тебе объятия, а ты хочешь сначала пощупать его бицепсы. – Он глубоко вздохнул. – Ну ладно. В таком случае дай деньги мне.

– Что?

– Мы ведь договорились, помнишь? – сказал Дион с самым невинным видом. – Перед тем как вышли из дома.

Жанна сжала зубы.

– Я понятия не имела, что ты собираешься играть.

– А для чего же еще могли понадобиться деньги? – изумился Дион. – На жизнь мне хватает, даже с избытком.

Жанна вздохнула. Почему он всегда выставляет ее этакой мелочной и ограниченной провинциальной дамочкой?

– Хорошо. Я одолжу тебе деньги, но при одном условии: если выиграешь, используй их разумно.

– Разумно… – В его глазах сверкнула насмешка. Как Дион не хочет понять, что она заботится о его же интересах? – Сколько крыш нужно человеку над головой? Ты еще скажи, что мне следует завести свинью-копилку и откладывать деньги на старость!

– Не будь таким легкомысленным, Дион. – Жанна протянула ему толстую пачку банкнот. Это безумное расточительство, но, может, после проигрыша в его лохматой голове наконец-то застрянет мысль об осторожности. – Если ты не в состоянии придумать, как потратить их разумно, спроси меня.

– Ладно. – Дион взял деньги и озорно улыбнулся. – Давно мечтал снова почувствовать себя маленьким мальчиком. – Он послал ей воздушный поцелуй. – Чтоб мне сдохнуть.

Жанна поморщилась, увидев, как все ее деньги перекочевали в кожаный кошелек букмекера. Она не собиралась вмешиваться в жизнь Диона, но надо же помочь ему, наставить на путь истинный… Хотя бы окольным путем. Но… благими намерениями вымощена дорога в ад.

И наверное, сам дьявол вселился в Дженьюри Герл, потому что она летела, едва касаясь копытами земли, и первой пришла к финишу, на два корпуса оторвавшись от других лошадей. Все произошло так быстро, что Жанна, пожалуй, почувствовала бы некоторое разочарование, не будь она так взволнована. Конечно, Жанна радовалась за Диона. Хотя вообще-то лучше бы он не выиграл. Это ему только во вред.

– Мы должны отпраздновать победу. Подожди здесь, я вернусь через секунду.

Жанна кивнула. Она-то вовсе не чувствовала себя победительницей. Между тем Микен, хохоча от восторга, уселся на Дженьюри Герл и умчался прочь.

Увидев Диона, Жанна не смогла удержаться от улыбки. Он вел за собой маленького пегого пони с бубенчиками и искусственными цветами на уздечке, впряженного в желтую тележку.

– Ты купил его?

– Не посоветовавшись с тобой? – Голос Диона был исполнен праведного гнева. – Да разве бы я посмел? Нет, я просто нанял его до вечера. Залезай.

Жанна понятия не имела, какое это удовольствие – ехать на телеге. Впереди ровной лентой расстилалась дорога. Можно было слушать жужжание пчел, вдыхать ароматный воздух, разглядывать траву и тени бегущих облаков. Тележка равномерно покачивалась, хлопали вожжи, пони ритмично кивал лохматой головой с бархатистыми ушами.

Дион передал Жанне поводья (ей понравился сыроватый запах кожи, потемневшей от времени и конского пота), а сам с глубоким вздохом откинулся на деревянную спинку сиденья.

– Мы похожи сейчас на Джона Уэйна и Маурин О'Хара, – рассмеялась Жанна.

– Куда же по девался твой изысканный вкус? – Дион бросил на нее взгляд, красноречиво возвещавший о нанесенной ему смертельной обиде. – Это не комедия, а роман. Голубые холмы Коннемары, прекрасная девушка и пони с седоками задом наперед…