Текст книги "Дневник школьника уездного города N"
Автор книги: Кирилл Чаадаев
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
23 февраля 2020. Воскресенье
Как-то в детстве мы с Лешей и Костей облюбовали одно место для игры в догонялки – полуразвалившуюся, но работающую котельную. Мы перемахивали через хлипкий забор, бегали по внутреннему двору и лазили по крыше. Мы не боялись, что нас поймают – сторож, горбатый высохший старичок, всегда пьяный спал в своей каморке. Но однажды шифер под Лешей треснул, крыша провалилась, и тот с грохотом рухнул прямо в каморку, на заставленный пустыми бутылками стол рядом со спящим на кровати сторожем. Не знаю, что в тот момент почудилось сторожу – может, его накрыла «белочка», и он принял Лешу за черта, а может, с пьяных глаз решил, будто его грабят, хотя воровать там было нечего, но он схватил длинную чугунную кочергу и бросился на Лешу. Тот, словно пробка из шампанского, вылетел обратно на крышу (одному богу известно, как ему удалось взобраться чуть ли не по голой стене). Мы с Костей стояли там же, на крыше, надрывали животы от хохота, пока не увидели Лешины глаза и выползающего из дырки, словно мертвец из могилы, сторожа с кочергой.
Сейчас у меня похожее чувство, как тогда у Леши. Глаза вытаращено пялятся в экран. Сердце бьется в грудную клетку. Чертовски страшно… Будто, как тогда, поймали, за, казалось бы, невинной шалостью, а последствия… Черт… Последствия могут быть ужасные.
Хотя на самом деле я уже немного успокоился. Сердце пыталось разбиться о ребра только в первые минуты. К вечеру шок прошел. Иначе я бы не смог настучать все эти слова на клавиатуре. Попробую рассказать по порядку.
Сегодняшний день я посвятил Саше. Не то, чтобы мы все время гуляли, держась за ручки, целовались и все такое. Нет, мы просто на десять минут договорились встретиться возле торгового центра в обед, а потом я весь оставшийся день прокручивал нашу встречу снова и снова, пытаясь проанализировать ее со всех сторон.
Саша загадочно написала: «У меня для тебя кое-что есть». Ее сюрпризом оказался подарок на двадцать третье февраля в виде амулета-подковы.
– Он приносит удачу! – заявила Саша, вешая его на мою шею.
Меня сковало ужасом. Первая мысль, стрелой просвистев в голове, чуть не вышибла мне мозги. «Неужели она прочитала мой блог?!» Я решил, будто она хочет подколоть меня, как я – Эдика, когда примерно так же я впаривал ему ту чушь про удачу… Он не мог проговориться – я точно знаю. Значит, она каким-то образом узнала о блоге и прочитала запись про забор.
– Ты рад?! – весело воскликнула Саша и залилась смехом.
Холодные пальцы страха поползли вдоль позвоночника вверх к затылку – волосы на голове зашевелились. Из моих одеревенелых уст вырвался нервный смешок. Получилось, как будто я передразниваю ее. Она нахмурилась.
– Ты не рад?
– Очень рад! Очень рад! – поспешно выпалил я.
– Правда?
Я усиленно кивал головой. Саша говорила что-то еще – я не слушал, только кивал, как болванчик, и думал о своем: что делать и как отовраться. Мы расстались. В смысле не как пара, а просто, распрощавшись, разъехались по своим делам. Саша отправилась поздравлять отца и брата. Я – блуждать по городу. В тяжелой голове гудели мысли. Словно рой больших толстых мух, облепив мозг, они вгрызались в его нежную плоть. Моя паранойя набирала обороты.
Если Саша видела про Эдика, она не могла не прочитать остальных записей, где я описывал наши свидания… Свои чувства… Свои мысли… Свои метания… Всю чертову душу вывалил на всеобщее обозрение… Или Новый год… Там полный треш! Черт!!! Что делать? Что делать???!!!
Удалить! Удалить все и больше никогда не писать глупостей!
Я полез в телефон – одним нажатием очистить все записи из Телеграма, стереть полгода жизни… Иконка с бумажным самолетиком… «Дневник школьника…» Заголовок… Значок карандаша… «Удалить канал»… Большой палец дрожал, будто над красной кнопкой ядерного чемоданчика, словно его легкое касание могло повлиять на чьи-то жизни. На экране мерцало предупреждение: «Важно! Если удалить канал, все участники и все сообщения в нем будут потеряны. Все равно удалить?»
Я стоял на небольшой возвышенности в районе Старого города возле кафе «Марва», и что-то будто удерживало меня, не давало вонзить этот виртуальный кинжал… Я колебался. Перед глазами пролетали десятки часов за клавиатурой ноутбука, всплывали отточенные фразы, неиспользованные идеи, пустые надежды…
Я нажал кнопку «отмена». Убрал телефон в карман. Пошел домой.
Не знаю, правильно ли я поступил. Может, стоит все-таки закончить с блогом. Удалить все на хер. Я ведь тут не только свои секреты раскрываю… Не знаю… Не знаю…
Эту запись я выложил по привычке, но дальше… Не знаю…
25 февраля 2019. Вторник
Два дня я размышлял, стоит ли продолжать блог. Изначально я задумывал его как дневник. Дневники пишутся для себя, ведь так? Значит, записи не обязательно куда-то выкладывать? Можно создать отдельную папочку на рабочем столе, присвоить ей какое-нибудь пафосное название, типа «Моя жизнь», или «Дневник моей жизни», или «Дневник школьника уездного города N.», чтобы в названии обязательно была двойственность смыслов, а еще лучше тройственность, а еще лучше, чтобы без смысла вообще…
Я так и сделал. Сел вчера вечером за компьютер, описал прошедший день, аккуратно положил текстовый файл в папку и хлопнул верхней крышкой ноутбука по клавиатуре, как стульчаком по унитазу. Но удовлетворения не получил…
Короче, в распахивании души перед незнакомыми людьми есть что-то эксгибиционистское. А у меня, по всей видимости, проблемы с психикой, раз я склонен к такой херне.
Еще я хорошенько пораскинул мозгами и пришел к выводу, что Саша не читала блог. Она не подписана на канал в телеге – я проверил. Ее подарок – приносящая удачу подкова и моя шутка над Эдиком – просто совпадение, не более. Да и потом, вряд ли она смогла бы разговаривать со мной как ни в чем ни бывало, если бы узнала обо мне все то, что я так тщательно скрываю от друзей, одноклассников, учителей и всяких там знакомых, и что иногда просачивается в блог, типа той истории на Новый год или случая на свидании с ней… По крайней мере вчера и сегодня Саша вела себя как обычно.
Кроме того, я ведь с самого начала знал, что подобная проблема когда-нибудь может возникнуть, и заранее принял меры. Я обрубил все ниточки с реальным мной. Подобно Гермионе в последнем «Гарри Поттере» (не в той недоразвитой пьесе, а в нормальном про дары смерти), которая стерла память родителям и все свидетельства о себе, я подредактировал свои социальные сети, и теперь ничто меня не выдает.
Поэтому пусть и с дневным опозданием, но в полной уверенности в сохранении своей анонимности, я прикрепляю ниже вчерашнюю запись и торжественно продолжаю вести блог-дневник.
24 февраля 2020. Понедельник
Три дня выходных – как три глотка свободы между неповоротливыми школьными неделями. Я еще в пятницу решил во что бы то ни стало успеть все: увидеться с Авдеем, встретиться с Сашей и погулять с одноклассниками. Чудом мне удалось совместить несовместимое.
Субботу занял Авдей. Половину дня он канючил, названивая по телефону и написывая в Вотсап, – его тянуло выпить, но не хотелось одному. Сева слег с гриппом, и теперь вся семья, по выражению Авдея, бегала вокруг него. У Игоря – сборы: он в очередной раз готовился взбираться на пьедесталы почета в бесчисленных соревнованиях. Куда унесли черти Тараса, Авдей не сказал, а я не проявил интереса. Вместо этого я с ходу предупредил: денег нет, но держаться в трезвости, если Авдей соизволит пить, я не намерен, поэтому ему придется поделиться. Он скрепя сердце согласился угостить меня банкой ягича.
Вообще-то посидели мы неплохо. Нас, правда, выгнали из «Мидаса» – с недавних пор у них со своим нельзя – пришлось, плюнув на все правила приличия (а когда мы их соблюдали), устроиться прямо на трубах напротив общаг за дворцом культуры им. Горького.
Там до нас докопался бомж. С жалобным лицом и добрыми глазами он просил «хоть копеечку, на опохмелиться». Мы погнали его в шею, и он, свесив голову, пригнувшись к земле, оборачиваясь и бросая на нас осуждающие взгляды, поплелся по-над стеночкой ДК к магазину «Подсолнух» искать новых жертв. Мне почему-то стало его жаль. Особенно, когда Авдей сказал, что это тот самый Петрович, который живет в заброшке возле коттеджа Тараса. Они снова тусовались там в прошлые выходные, когда я их проигнорил.
– Он спит на втором этаже. Нажрется водки, закопается в солому и спит, – гоготнул Авдей, отхлебывая из банки.
Бомж скрылся из виду, мы допили ягич, немного пошатались по городу и разошлись.
Вчера меня накрыла паранойя: я решил, будто Саша «разоблачила» меня. Сегодня у меня меньше уверенности на этот счет, но я все еще в сомнениях… Об этом я уже рассказывал вчера, поэтому не буду особо распаляться. Добавлю только, что всю ночь провел в каком-то полусне с твердым ощущением, будто меня застукали за мастурбацией. Ну и сегодня, когда шел гулять с одноклассниками, меня била легкая мандражка. Я опасался Сашиного «разоблачения». Как оказалось – зря.
Мы договорились встретиться возле школы. Я пришел предпоследним: под дверьми школы с ноги на ногу переминались Саша, Миша, Дима, Оля, Эдик, Виталик и Арина. Ждали еще Корнилову.
– И она будет? – удивился я.
– Конечно, – ответил Миша. – Она всегда с нами тусуется. В отличие от некоторых.
Они действительно звали меня несколько раз, и сегодня я впервые к ним присоединился. Дождавшись Корнилову, мы бесцельно побрели по привычному мне маршруту мимо «пьяного угла», ларьков, автобусной остановки и роддома. Само собой, нас вынесло к реке – больше идти тупо некуда.
Кто-то предложил вновь двинуться к плотине, но погода не располагала к длительным прогулкам. Еще вчера температура поднималась до весенних десяти градусов, но не сумев закрепиться на достигнутой высоте, она рухнула ниже нуля. Ветер нещадно трепал девушек за волосы, временами он завывал в ушах, будто мы на предельной скорости неслись по шоссе.
Дима предложил завалиться к нему. Мы все обрадованно приняли столь гостеприимное приглашение. Димин дом, типичная хрущевка, ютился аккурат между ДК им. Горького и бассейном «Юность». В этом районе (через пару домов) мы с Авдеем позавчера давили ягич на трубах.
Я немного заволновался. Как гусь, стал крутить головой, боясь наткнуться на Авдея. Он и сегодня предлагал «прошвырнуться, стрельнуть у кого-нибудь денег, закуролесить», но я отказался, сославшись на головную боль. Теперь, если он меня увидит, будет не круто. Получится, типа я кинул его – променял на одноклассников. Поэтому пока подъезд дома не проглотил всю нашу компанию, я жался в серединку строя, будто прятался в древнеримской боевой «черепахе», а одноклассники по бокам, как щиты, укрывали меня от случайных взглядов.
От тепла Диминой квартиры мы быстро разомлели. В прихожей выросла гора верхней одежды. В тесной однокомнатной квартирке места для девятерых человек хватало с трудом. Дима собрал раскладную кровать в диван, попутно запихнув постельное белье в шкаф, и мы как попало рухнули прямо на пол.
– А давайте во что-нибудь поиграем! – сказала Саша после того, как все отогрелись и с лиц девушек сошел румянец от уличного мороза.
– В бутылочку? – оживился Эдик.
– Фу, Эдик, что ты как ребенок! – возмутилась Оля.
Эдик, ни капли не смутившись, начал объяснять адекватность своего предложения. Его никто не слушал.
– У меня есть идея! Садитесь в круг. Дима, дай ручку и лист бумаги, – сказал Миша.
– Зачем? – пробормотал Дима, но послушно поплелся к письменному столу у окна, достал из ящика ручку с тетрадкой и вернулся к нам.
Мы, подобно верным соратникам короля Артура, расселись в импровизированный круг. Эдик при этом тихо напевал: «Сядьте, дети, сядьте в круг…» Корнилова оборвала его соловьиные трели словами: «Эдик, заткнись, пожалуйста». Эдик обиделся. Я с удивлением посмотрел на нее. Всегда покладистая, как овечка Долли, сегодня она была какой-то дерганной и злой. Миша вышел в центр круга, раздал всем по листику и объяснил свою идею.
Игра называлась «Угадай кто». Правила простые: на листочке записывается имя реального человека или вымышленного персонажа, листочек приклеивается ко лбу человека слева, он задает остальным вопросы, ответы на которые могут быть только «да» и «нет» до тех пор, пока не отгадает, кто же написан на листочек. Справа от меня сидела Саша, еще правее – Миша, слева – Дима, дальше по кругу Эдик, Виталик, Корнилова и Арина. Получалось, я загадываю Диме, а Саша загадывает мне.
Мне достался «Король Лев», которого я отгадал достаточно быстро. Раньше меня с заданием справилась только Арина. На ее бумажке стояло: «Саша Бондаренко». Естественно, после вопросов «реальный ли это человек?», «он находится в этой комнате?» и «это девочка?», простым перечислением не сложно было дойти до правды.
У самой Саши на лбу красовалось: «Клеопатра». Она не сразу догадалась. Прошло с десяток минут, в течение которых между вопросами она постоянно повторяла «сейчас-сейчас» и «подождите-подождите». Но хуже всех дело обстояло с Димой.
Я загадал ему Мартина Лютера Кинга, чем поставил в тупик всех собравшихся. Оказалось, Дима плохо представлял кто это. Половина решила, что речь идет о писателе, поэтому когда Дима спросил, жив ли сейчас этот человек, они ответили «да». Только Корнилова сказала «нет». Завязался спор, в котором Эдик пересказывал сюжеты известных хорроров, намекая на причастность к ним Кинга.
– Он, конечно, писал книги, но не такие! – воскликнула Корнилова.
Короче, Дима так и не отгадал, а я решил в следующий раз загадать Ленина, но до следующего раза не дошло. Из-за того, что Дима битый час промучил нас Кингом, желание продолжать отпало.
Оля предложила «Крокодила». Круг тут же сломался. Я остался на полу, остальные перекочевали на диван – уплотнились кто как мог. Сашу зажало между Олей и Мишей. Эдику места не досталось – он сполз обратно на пол, а Корнилова вызвалась загадывать первой.
Я не всегда выкрикивал ответы, даже если был на сто процентов уверен в своей правоте. Отгадавший должен сам показывать, а я этого не хотел. За всю игру я только раз показывал. Арина загадала мне «Москва слезам не верит». И я долго и мучительно соображал, как, не говоря ни слова, это показать. Я мычал, тыча в телевизор, хлопал ладонями, обозначая команду «мотор», как это делают на съемочной площадке, показывал, типа смотрю в видеокамеру. Ребята догадались, что речь идет о фильме, но дальше процесс не пошел. Тогда я поменял стратегию, решив объяснять отдельно каждое слово. Я показал три пальца – значит, объясняю три слова. Принявшись за первое, я задумался: с чем у меня ассоциируется Москва? С кремлевскими звездами? С Красной площадью? Я видел ее только в кино и на старых открытках. А еще Москва, этот далекий недосягаемый город за тысячу четыреста сорок километров и сутки езды на поезде, наверное, был самым желанным местом для каждого в этой комнате…
Москву они узнали быстро – стоило только показать звезду. Дальше я изобразил плач. И сразу несколько голосов одновременно выкрикнули ответ. Потом Корнилова по моей загадке показывала Сфинкса.
Вообще она меня сегодня удивила. Когда мы закончили играть в «Крокодила», маялись без дела и Корнилова рылась в сумочке, видимо, в поисках какой-то дамской безделушки, я случайно заметил торчащий оттуда белый с красной полоской корешок книги. Я узнал ее сразу. Аня таскала с собой девятьсот шестьдесят страниц – наверное, целый килограмм бумаги и букв в маленькой женской сумочке!
– Серьезно? Ты читаешь «Дом, в котором…»? – изумился я.
Видимо, мой удивленный возглас прогремел подобно взрыву новогодней петарды – все обернулись к нам.
– Да. А что? – вскинулась Корнилова и тут же добавила, – А чего это ты в мою сумочку заглядываешь?
Я стал извиняться, уверять, что не подглядывал – просто книга случайно бросилась на глаза. Инцидент замялся сам собой: время подбиралось к ночи, все, кроме Димы, засобирались по домам.
Книга не выходила у меня из головы. Меня распирало желание выведать больше: на каком моменте остановилась Корнилова, нравится ли ей, кто ее любимый герой. Поэтому когда мы шли от Димы на автобусную остановку, я не выдержал: отстал от Саши и Миши – Корнилова плелась в конце нашей маленькой колонны – поравнялся с ней и снова пристал с вопросами.
– Что ты до меня докопался? – окрысилась она.
– Я тоже читал ее!
Теперь удивилась Корнилова. Она уставилась на меня. Быстро захлопали длинные ресницы. В вечерней темноте на неосвещенной дорожке мы не заметили, как подобрались к низенькой ограде, за которой из мерзлой земли торчали тонкие белесые стебли деревьев. Корнилова зацепилась сапогом за изгородь и полетела бы через нее, если бы я вовремя не схватил ее за капюшон куртки.
Со стороны эта сцена выглядела, наверное, комично, но остальные ушли дальше и не могли нас видеть. Корнилова выпрямилась, отряхнула невидимую грязь, поправила капюшон и обыденным тоном (будто секунду назад не стояла передо мной раком) сказала:
– Не думала, что ты умеешь читать.
Я опешил. Видимо, мое недоумение заметно было даже в темноте – Корнилова смутилась, переступила с ноги на ногу, поежилась, как от холода, и смягчилась:
– Ладно. Прости. Спасибо, что не дал мне…
– Упасть в грязь лицом? – подхватил я.
Она засмеялась.
– В точку.
Мы поспешили догнать остальных. Они, видимо, уже прошли ДК, но, обнаружив наше отсутствие, решили вернуться – мы наткнулись на них на углу.
– Вы куда пропали? – спросила Саша.
– Заблудились, – ответила Аня.
– А-а-а, – протянула Саша и, прищурившись, посмотрела сначала на меня, потом на Корнилову. – Понятно.
Она резво, как фигуристка, крутанулась на месте – волосы, взметнувшись, рассыпались по спине – бросила «пойдем, Миш» и, взяв его под руку, потянула прочь от нас. Перед тем, как они скрылись за углом, я встретился с Мишиным извиняющимся взглядом.
Мы шли следом. Оля, догнав Сашу с Мишей, пристроилась рядом. Виталик, Эдик и Арина, не зная, как поступить, молча тащились где-то посередине между Сашей, Мишей, Олей и мной с Корниловой. Миша изредка виновато оборачивался. Саша без умолку рассказывала что-то, по-видимому, остроумное – временами они с Олей заливались смехом, но их разговора мы не слышали.
Между мной и Корниловой нарастала неловкость. Украдкой я видел, как она улыбалась – сложившаяся ситуация ее, видимо, веселила. А вот мне смешно не было. Чтобы сгладить конфуз и не пялиться все время на маячившие впереди спины Саши и Миши, я спросил у Корниловой о книге. Она ответила. Я снова спросил – не помню о чем – и мы разговорились.
О книге она узнала из обзора какого-то блогера в Инстаграме, долго ее откладывала из-за сложной темы, думала, будет тяжело читать, и впервые открыла только недавно, но ей уже нравится, особенно атмосфера и некоторые персонажи. Она спросила, что думаю я. А я считал «Дом, в котором…» одной из лучших современных книг. Я так и ответил.
– Ты много читаешь? – спросила Корнилова.
Тут я замялся. Я вдруг понял, что и так сболтнул лишнего… Кроме того, мы уже дошли до остановки.
Всем, кроме меня, нужно было в сторону центра. Кого-то, как Сашу, автобус повезет через мост над железной дорогой в другую часть города, кого-то, как Мишу, – мимо старых казацких домов за город в ближайшую деревню. Чтобы добраться до своего «гетто» на окраине, мне требовалось перейти дорогу на другую остановку. Получалось, дальше нам не по пути.
С Сашей я прощался с последней – не знал, как повести себя. В итоге получилось не очень… Я подошел к ней вплотную, чтобы проститься объятиями – обычное дело в таких случаях – но она отступила на шаг и помахала ручкой у меня перед лицом. Я сквозь зубы процедил «пока» и бросился через дорогу – светофор уже подмигивал зеленым глазом.
Не понимаю, что я такого сделал. Иногда она ведет себя совершенно неадекватно. Разве нет?
26 февраля 2020. Среда
Помнится, месяц назад школьные компьютеры, словно вирус, заразила игра Counter Strike. Кто ее принес – неизвестно. Как получилось, что школьная администрация ничего с ней не сделала – тоже. Игра набрала обороты, и если в самом начале под ее обаяние в нашем классе попало всего несколько человек, которые не сдают экзамены по информатике (среди них, конечно же, и я), то, например, сегодня в нее играла вся мужская половина. Удивительное зрелище!
Я с командой других контртеррористов штурмовал здание, где, по задумке авторов, удерживались заложники. Естественно, заложников никто не спасал. Только Эдик пару раз тупил и зачем-то пытался их вывести, но его самого вынесли ногами вперед. За месяц мы научились координироваться молча, понимая друг друга с полужеста, будто обменивались мыслями на расстоянии, как Чарльз Ксавьер с людьми X. Правда, до уровня Na’Vi нам так же далеко, как Стефани Майер до Нобелевской премии или Адаму Сэндлеру до оскаровской статуэтки. Я неосторожно вылез из подземного туннеля и тут же схлопотал хэдшот. Раздраженный нелепой смертью, я в сердцах отпихнул мышку, откинулся на спинку кресла и от нечего делать осмотрелся. Большинство мониторов от первого лица показывали поле боя – кто-то взбирался по лестнице, кто-то крался в кустах, кто-то затаился на втором этаже дома и выцеливал через окно очередную жертву. Громко клацали мышки. То здесь, то там раздавались разочарованные вздохи и ликующие возгласы. Дима рядом со мной прошептал: «Ес-с-с», – начался новый раунд. Я снова живой стоял за зеленой изгородью, смотрел, как мои товарищи закупаются оружием и патронами. Снарядившись, они ринулись в бой. Я остался на месте.
Меня посетила мысль, что этим самым людям через три месяца – всего три месяца (!) – девяносто дней, блин (!) – сдавать экзамены, от которых зависит вся дальнейшая жизнь. А вместо того, чтобы в поте лица корпеть над учебниками, мы убивали друг друга в виртуальной реальности. Я посидел так пару минут, в недоумении глядя на своих одноклассников, пока Дима не толкнул меня в бок и не сказал:
– Ты че тупишь, мы сейчас сольемся.
Тогда я очнулся, схватил мышку и с яростью берсерка, расстреливая обойму пистолета направо и налево, ринулся в бой. Правда, ненадолго – через десять секунд меня снова убили, и я меланхолично уставился через плечо в монитор Димы, где он пытался за меня отомстить.
Кстати об играх – сегодня я впервые одолел Диму в шахматах. Черт! Это было круто. Я поставил ему красивейший мат. Пожертвовав ладьей, – Дима по рассеянности не заметил, как совершает ошибку, когда, потирая ручки от удовольствия, бил ее пешкой, – я загнал его короля на край доски, отрезал пути к отступлению могучим тандемом из ферзя с конем, и объявил мат слоном. Изумлению Димы не было предела.
Звучит, конечно, неплохо, но на самом деле я и сам не сразу понял, что выиграл. Походив слоном, я отдал телефон Диме. Тот несколько минут пялился в экран, потом поднял на меня удивленные глаза и сказал:
– Так тут же мат.
Я выхватил у него телефон и сам жадно уставился на виртуальную доску. Действительно – партия была окончена. Я вернул телефон и невозмутимо ответил:
– Ну да.
В душе я ощущал себя чемпионом. Торжествующая улыбка не сползала с лица до следующего урока. Искоса я поглядывал на Диму. Тот еще некоторое время изучал расположение фигур на доске, потом предложил реванш – я отказался: стремался, что проиграю вторую партию, уж очень хотелось насладиться победой. Итого, текущий счет нашего шахматного противостояния – десять один не в мою пользу.
В остальное время Дима ходил унылый, погруженный в себя, ни с кем не разговаривал. Мне приходилось по буквам вытягивать из него слова. В конце концов, мне это надоело, и, чтобы не сидеть на переменах молча, я отправился блуждать по классу в поисках собеседника.
Саша слегла с ангиной. Миша весь день сидел в телефоне: невпопад ссыпал ответами зачастую не на те вопросы, которые я спрашивал, и постоянно строчил кому-то в Вотсапе. Да и вообще… Разговор у нас рассыпался, словно страницы из плохо склеенной книги.
Остальные одноклассники разбились в группы по интересам: одни обсуждали новые сериалы Нетфликса, вторые – грядущую контрольную по химии, третьи – какую-то женскую хрень, типа косметики, или сумочек, или модных причесок на головах знаменитостей – я не стал прислушиваться. Мое внимание еще с утра привлекла Корнилова – ее подружка Арина тоже сегодня не пришла, из-за чего она одиноко скучала за своей партой.
Я подумал, что можно было бы поболтать с ней, но не знал, как подойти – у нас вообще-то довольно хреновые отношения, – и просто сказать «привет, как дела», не представлялось возможным.
Уроки кончились. Наступил получасовой перерыв до подкурсов по истории для тех, кто сдает ЕГЭ. Таких в физ.-мат. лицее немного: я, Корнилова и несколько человек из параллельных классов. После неудачных попыток растормошить Диму, бессвязного потока мыслей от Миши и нескольких проведенных в молчании перемен, у меня как будто возник дефицит общения. Я так привык, что Саша всегда рядом, а где она – там и остальные, и они все время о чем-то щебечут, даже когда я не говорю ни слова, и теперь легкий вакуум вокруг меня казался оглушительным, а неизвестно почему засевшая где-то в районе левого легкого маленькая черная дырочка высасывала все эмоции. Насытить ее могло только общение. Поэтому в классе истории я занял соседнюю с Корниловой парту, и, когда она поставила сумку, я спросил:
– Тяжелая сумка. У тебя там, наверно, много книг?
Вопрос, конечно, был таким же тупым, как и задававший его. Корнилова ожидаемо ответила:
– Ну да. Там учебники.
Я мысленно дал себе кулаком по лбу.
– В смысле кроме учебников. Типа той книги…
– О, нет, она сегодня не влезла. Только учебники.
– А-а-а, ну да… Учебники тоже тяжелые.
Я мысленно еще несколько раз саданул себя по лбу, влепил пару пощечин по каждой щеке, вырвал язык и поклялся, что из этого поганого полного чуши рта не вылетит больше ни слова.
– Это точно. Знание – сила, – улыбнулась она.
Корнилова села за парту, раскрыла учебник истории на одной из последних страниц. Там на сделанной двадцать лет назад фотографии уже не молодой, но еще и не старый мужчина давал клятву уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, и верно служить народу. Так странно, что этот никому не известный на тот момент человек у руля страны находится дольше, чем я живу.
– Незнание – тоже сила, – нарушил я свою клятву.
«Что ты несешь, дебил!» – подумал я про себя.
Ударов в лоб и пощечин явно недостаточно – меня надо избить до полусмерти, а потом прибить язык к площади перед ДК им. Горького.
– Мы играем в ассоциации? – спросила Корнилова и повернулась ко мне. – Тогда «магия – сила».
Я опешил.
– Это из Гарри Поттера, – тут же пояснила Корнилова.
– Я знаю, откуда это! – чуть ли не выкрикнул я.
Корнилова перелистнула страницу и удивленно покосилась на меня. Я прочистил горло, чтобы еще раз не дать петуха и как можно беспечней сказал, типа недавно совершенно случайно пересматривал фильм, и мне запомнился этот слоган.
– А я в детстве фанатела от него, – призналась Корнилова.
«Я и сейчас фанатею», – подумал я, но вслух сказал:
– Да, я в детстве тоже читал…
Корнилова долистала учебник до нужной страницы – темы сегодняшнего занятия, выделенной жирным курсивом: «Возвращение рынка».
– И как тебе?
– В детстве нравилось.
– Я в одиннадцать лет ждала, когда ко мне прилетит сова с письмом из Хогвартса.
– А я позже читал. Лет в четырнадцать, поэтому уже не ждал чуда…
– В четырнадцать – это самое время. А вообще я очень завидую тем, ребятам, которые росли вместе с ним. Представь, тебе одиннадцать и твоему герою одиннадцать. В следующей книге ему двенадцать и тебе двенадцать.
– Да уж… куда интересней, чем, когда тебе, скажем, двадцать пять, а твоему герою семнадцать.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. Это я просто так… Книги ведь не каждый год выходили. Так что получилось бы, что ты росла быстрее героя.
Корнилова отмахнулась.
– Сейчас такая книга все равно бы не зашла, – сказала она.
– Почему?
– Кому нужны совы и волшебная палочка, когда есть Скайп, Вотсап и Инстаграм. Ну серьезно! Мне кажется, Роулинг очень удачно попала со временем книги. На стыке времен, когда компьютеры и все эти социальные сети еще не захватили мир, но уже хотелось ностальгировать.
– Ого! – невольно воскликнул я.
– Что?
Я не нашелся, что ответить на свое «ого». Я просто никак не ожидал такой глубины мысли. Я думал, Корнилова просто зубрила.
– Кстати о времени. Действие книг происходит вроде в девяностые?
– Сейчас проверим.
Я подождал, пока она откроет Википедию. Сам я прекрасно знал, но не хотел палиться. Корнилова ткнула телефоном мне в нос. На экране значилось «Основной сюжет серии происходит с 1991 по 1998 годы».
– Смотри, – сказал я. – Получается, Волан-де-Морта свергли в девяносто восьмом году. Так? А что было в этом году? – я ткнул указательным пальцем в учебник истории. – Финансовый кризис и дефолт в России. Совпадение?
– Не думаю.
Мы рассмеялись. Со словами «что тут за разгул» в класс вошла Наталья Алексеевна. Мы расселись по своим местам. Начался урок. Маленькая черная дырочка в районе левого легкого, кажется, удовлетворенно схлопнулась.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.