Текст книги "Ткачиха"

Глава 14

Благодаря Таобсьеру на оставшемся пути через Холмы они не встретили никаких препятствий. Татгэвит их не заметил, других ветров тоже не было видно.

– Не знаю, как долго ещё будет так спокойно, – задумчиво проговорил Рубашечник.

Три холма-ориентира виднелись впереди, но словно бы не приближались.

– Не было ещё никого, кто смог бы пройти через Болота Тревоги без известной дороги. Иначе либо утонешь, либо встретишь кого-то… не того, – угрюмо заметил Охотник. – Даже такие, как я, случается, гибнут там… К тому же нас может поджидать засада. Ткачиха ведь уже выслала погоню.

– А почему мы не можем просто обойти Болота? – спросила Бетти.

– Понадобится слишком много времени, – сказала Энн. – Слишком много дней и ночей. А дней и ночей тут нет вовсе, так что можем вообще не дойти и застрять.

Бетти поёжилась. Такой вариант ей совсем не понравился.

– И всё-таки как из слёз и тревог получились эти болота? – задумчиво спросила Бетти.

Рубашечник поморщился. В голосе его звучала досада:

– Всё, что я знаю, – это сказки, легенды и небылицы. Я просмотрел множество воспоминаний, пытаясь найти свои. Бродячие воспоминания быстро теряют связь с реальностью, и сложно верить всему, что из них узнаешь. Требуется время, чтобы научиться отличать ложь от правды. И мне это удаётся не каждый раз.

Охотник хмыкнул:

– Для того, кто ворует у Ткачихи, ты удивительно хорошо держишься. Твой рассудок должен быть уже насквозь изъеден чужими бреднями.

– Меня спасает моя память, – Рубашечник криво улыбнулся. – Мне повезло удержать себя. Другим везёт не так сильно. Так вот, Болота Тревоги – это место, где сон становится невозможно отличить от реальности, а тоска получает над тобою власть.

Бетти вздрогнула. Всё это звучало очень неприятно, хоть и не совсем понятно.

Они шли вперёд и представляли собой со стороны, должно быть, очень странную картину. Бетти возглавляла шествие, с трудом представляя, куда вообще идти. Мягкая трава не вызывала доверия. Чем дальше они шли, тем гуще она становилась. Бетти только и могла, что ориентироваться на три холма вдалеке. Слишком старых, чтобы сдвигаться под капризом ветров… Именно эти Холмы на карте означали начало безопасного пути через Болота, той единственной тропы, которая подходила им. Бетти вела отряд туда. Три холма вселяли в неё уверенность, что в этом зыбком мире есть хоть что-то постоянное. Надёжное. От этой мысли на сердце стало тепло – так в детстве она знала, что может положиться на родителей и на то, что знает о мире вокруг, пока он не перевернулся и она в результате не оказалась здесь…

За спиной шаг в шаг с ней неслышно скользил Охотник. Его могучая тень падала на траву. Откуда падала тень и что в этом мире заменяло солнце, Бетти так и не поняла. Возможно, это был тот же свет, что раньше в Лесу. Возможно, кто-то из блуждающих душ, подобно Мэри-Энн, решил вспомнить немного дневного света…

Подумав о Мэри-Энн, Бетти всё-таки обернулась. Близняшки шли, крепко сцепившись фарфоровыми ладонями; жребий нести сумку с чайником и картой выпал Энн. Она перекинула ремень через плечо и второй рукой крепко сжимала ткань. У обеих девочек были жёсткие, нахмуренные и совсем не девичьи взгляды.

Взгляд Бетти скользнул дальше и невольно остановился на Рубашечнике. Он замыкал отряд, и при каждом движении его длинные руки болтались, как у пугала. Его лицо было задумчиво и печально. Бетти уже не знала, что думать о нём, можно ли ему доверять, – но выбора у неё не было. Всё решится у Святилища, там она и найдёт все ответы. Рубашечник поймал её взгляд и делано улыбнулся:

– Вперёд, Бетти Бойл. Ты теперь наш предводитель.

Бетти вспыхнула и отвернулась. Он ещё и шутит! Это только в сказках легко получается: героиня попадает в волшебную страну и сразу обретает волшебную силу, и герои падают к её ногам… А у неё вместо магической силы загадочная благосклонность местного ветра, вместо героев – подозрительный Рубашечник, страшный Охотник и две фарфоровые куклы, и у неё нет сил даже сделать следующий шаг – хочется лечь и лежать комочком в углу пещеры, а ей приходится куда-то вести эту толпу.

Это было похоже на Тот День.

Когда Артур Ним спросил: «А что случилось?» – Хотя прекрасно видел, что случилось, и вместо того чтобы помочь, просто выставил её ещё бо́льшим посмешищем! А родители только отругали за то, как с ней поступили. Как будто это она была виновата!

И если она сейчас ошибётся… Она же и окажется виновата.

Всё это вдруг показалось Бетти ужасно несправедливым. Навалилась тяжесть, грудь сдавило, и девочка неожиданно для себя расплакалась. Крупные слёзы градом катились по щекам, она упала на колени и громко, надрывно плакала, не обращая внимания на то, что все столпились вокруг неё.

Все вокруг предатели! Враги! Рубашечник её предал! Предал, когда она только начинала ему доверять, и лишил возможности найти здесь друга. Охотник служит Ткачихе: сколько он поймал за свою жизнь таких, как Бетти?

Мэри-Энн уже давно тут, им всё равно…

Мама, наверное, решила, что Бетти ушла из дома… И ей теперь будет лучше! Лучше без Бетти, ей и папе, она была ошибкой, они никогда не хотели дочь!

Бетти рыдала и никак не могла остановиться.

– Что это с ней?

– Это Ткачиха! Никак не оставит её в покое.

– Да от неё ничего не останется раньше, чем мы дойдём до Болот Тревоги! Чем только вы думали!

– А что мы могли сделать?

– По крайней мере, она помнит, кто она такая.

– И откуда она.

– А она откуда? – это точно был голос Охотника, но Бетти было всё равно. Она легла на траву и обхватила голову руками, продолжая в голос всхлипывать и слушать голоса товарищей.

– Она оттуда же, откуда и я, – вступил в разговор Рубашечник. – Откуда мы все. И она совсем юная. Как ей справиться с этим?

– Ткачиха ни за что её не отпустит. – Охотник опустился на колени рядом с Бетти и провёл ладонью по её плечам и спине. Ладонь была большая и грубая, шершавое прикосновение чувствовалось даже сквозь ткань одежды. – В ней так много всего. Силы и страсти. И храбрости, чтобы прийти сюда и бороться. Но она не дойдёт. Сгорит раньше, чем мы перейдём Болота. Если не сойдёт с ума среди них.

– Что ты предлагаешь?

– Связь с Ткачихой погубит её, а вместе с ней всех нас.

– И что? Мы знаем, что рискуем. Идём!

– Рубашечник!..

– Если ты струсил, так и скажи. Девочку в покое оставь…

– Рубашечник, послушай!..

– Она очень сильная, она справится, я это сразу понял. Она – надежда, наша надежда, моя надежда! Поэтому ты можешь делать что хочешь, но мы идём дальше. Бетти, Бетти!

Рубашечник вцепился ей в плечо, но Бетти дёрнулась, не желая шевелиться, не желая вставать. На неё накатила свинцовая усталость. В пещере всё казалось таким простым и правильным, они придумали хороший план, но стоило сделать шаг в бескрайние Холмы, и стало ясно, что они просто обманывали себя. Нет никакого конца Холмов. Святилище – всего лишь миф…

– Святилище – всего лишь миф… – в слезах повторила она вслух.

Рубашечник тут же вцепился ей в плечи и с силой потряс:

– Бетти! Бетти! Не поддавайся ей!..

– Словами ты тут не поможешь, – возразил Охотник и вдруг рывком поднял Бетти с земли, поставив на ноги.

Бетти вскрикнула от боли, так сильно он вцепился ей в руки, заставляя оторвать их от лица. Мэри-Энн стояли в стороне и наблюдали за ними, приоткрыв рты. Рубашечник с тихой беспомощной злостью смотрел на Охотника.

Охотник же, казалось, был совершенно спокоен. Он легонько встряхнул Бетти за плечи, и от удивления она перестала плакать и возмущённо на него уставилась.

– Отставить себя жалеть, этого добра у нас хватает, – сказал Охотник, бросив быстрый взгляд на Рубашечника. Его суровое лицо выражало озабоченность. – Ты нужна нам, Бетти Бойл. Ты единственная, кто на самом деле сможет сбежать от Ткачихи.

– Я не могу, – безнадёжно прошептала Бетти, опустив взгляд. Пристально изучая собственные грязные ладони, она призналась: – Я не могу вас вести. У меня нет сил. Никаких сил.

– У тебя есть силы, – спокойно возразил Охотник. – Ты далеко зашла.

– Она держит меня, – хрипло сказала Бетти. – И пьёт меня, пьёт, как какой-то вампир. Как я могу идти, когда она меня держит?

– Мы тоже держим тебя, Бетти Бойл. Нас больше, и мы сильнее. У тебя из спины тянутся нити. Она расплетает тебя. Но мы тебя освободим.

С этими словами Охотник замахнулся топором. Бетти испуганно зажмурилась, но ощутила только рывок, когда тяжёлое лезвие опустилось на серебряные нити, отсекая их от её спины. А следом наступило облегчение.

Бетти опёрлась о руку Охотника и сделала шаг вперёд. Ещё и ещё – так, потихоньку, при помощи друзей, она двигалась вперёд.

В конце концов, нельзя же просто так бросить интересную историю на середине и не узнать, чем всё закончится? Бетти всегда дочитывала книжки до конца. Даже самые страшные – особенно страшные! – чтобы узнать, что с героями в конце концов будет всё хорошо.

Чем она хуже книжной героини? Отправилась в путешествие, попала в переплёт – и теперь просто обязана выбраться и дойти до последней страницы. И чтобы в эпилоге всё было хорошо.

– Идём, – сказала она, и голос её был уже намного твёрже. – Я могу идти.

* * *

Охотник на этот раз пропустил всех вперёд и внимательно оглядел свой топор. Сработало – как он и предполагал. Ткачиха напоминала мифическую Гидру – одна нить исчезала, но три других тут же впивались в свою жертву. Однако топор Охотника мог положить конец той жалкой жизни, что достаётся Расплетённому в этом мире, а значит, и нитям. Ему долго не приходило в голову обратить оружие против самой Ткачихи. Но это сработало, как сработало раньше с ним самим.

Что ему, в конце концов, было теперь терять?

Охотник убрал топор в ножны и поспешил догонять отряд. На полпути он обернулся. Холод пробежал по его плечам.

– Смотрите! – крикнул он остальным.

Мрачная тьма спустилась в Холмы. Чернота следовала за беглецами по пятам, и никто уже не мог теперь её не заметить.

Глава 15

Дальше шли быстро, стараясь не оборачиваться и не смотреть по сторонам. Серебристых нитей, дрейфующих вокруг, становилось больше: ветры успокоились. Таобсьер продолжал прикрывать процессию, идущую через Холмы. Бетти с трудом продиралась через спутанные заросли высокой травы. Она и правда стала выше и гуще, и словно… более живой? Девочка заставляла себя делать шаг за шагом и идти вперёд. Рубашечник шёл рядом, и Бетти чувствовала его молчаливую поддержку: он был готов подставить руку, если она упадёт. Даже несмотря на то, что она не могла теперь полностью ему доверять – и он это знал, – он оставался рядом. Мэри и Энн шли и совсем не по-девичьи ругались на разросшуюся траву, в некоторых местах доходившую им до пояса. Охотник шёл впереди и топором разрубал траву перед собой, но это мало помогало: едва он делал шаг, как трава сходилась за его спиной, вырастала вверх, тянулась к сумрачному небу, мешая идти другим.

– Эту траву посадили эльфы, – сказал Рубашечник в ответ на немой вопрос в глазах Бетти. – Вот почему она здесь растёт. Собственно, от эльфов остались только трава и земля.

– Я смотрю, с садовниками всё было плохо, – кисло пошутила Бетти и споткнулась.

Рубашечник подхватил её под локоть.

– Осторожнее! – предупредил он и добавил очень тихо: – Как ты себя чувствуешь теперь?

– Очень устала, – так же тихо призналась Бетти в ответ. – Хотя мне больше не хочется лечь и умереть. Но я скоро просто упаду от этой жуткой травы.

– Держись, Бетти, – ободряюще улыбнулся Рубашечник. – Главное, что на некоторое время ты свободна от Ткачихи. Пока она нас не найдёт, конечно. Мы её разозлили. Растревожили. Но всё это было не зря.

– Она знает, где мы, – пробормотала Бетти. – Она смотрит…

– Этого ещё не хватало! – вдруг крикнула с досадой Мэри. – Мы, кажется, заблудились! Я не вижу трёх Холмов!

Отбиваясь от травы, Бетти совсем перестала следить за горизонтом – как, похоже, и остальные. Охотник остановился и нахмурился.

– Мы правда заблудились, – кивнул Охотник, сурово хмуря брови. – Здесь, на открытом пространстве, сложно сориентироваться даже мне. Возможно, что дорога до Святилища осталась сильно левее… Или правее. Но сейчас важнее другое.

– Что? – осторожно спросила Бетти, выглядывая из-за плеча Рубашечника.

– Вы чувствуете запах?

– Запах?

– Я ничего не чувствую.

– И я. А ты, Рубашечник?

– Чувствую… – Рубашечник повёл тонким носом. – Вода и гниль.

Охотник кивнул.

– Именно. Мне кажется, мы оказались около Болот Тревоги. Не ожидал, что доберёмся так быстро…

– Я надеялась, что мы пройдём по безопасному пути, а теперь мы непонятно где! – Мэри раскрыла карту, покрутила её в разные стороны и сложила. – Всё, она бесполезна! Всё поменялось после Татгэвита! Он теперь особенно лютый…

Но Бетти знала, что дело не только в ветре.

Неужели она всё-таки ошиблась? И всех подвела?

Как они теперь справятся?..

– А в Холмах снова сменился пейзаж, – заметил Рубашечник. – Я много бродил в Холмах, пока искал свои воспоминания. И я никогда не видел настолько высокой травы. Она словно специально хватает нас за ноги, мешает идти вперёд. Я боюсь, она попытается задержать нас до прихода охотников.

– Соглашусь с Рубашечником. – Взгляд Охотника не предвещал ничего хорошего. – Всё, что он сказал, правда. Я хорошо изучил Холмы и умею находиться в них долгое время. Но все мои навыки бесполезны там, где эта трава.

– Эта темнота за нами… Такого никогда не было, – понуро сказал Рубашечник. – И мы идём уже достаточно долго. Странно, что охотники ещё нас не нагнали. Против скольких разом можешь выстоять ты, Охотник?

– Против десяти. Может быть, двенадцати. – Охотник пожал плечами. – Я один. Охотников много. И даже Таобсьер не сможет долго нас прикрывать. Ветра, какими бы своевольными они ни были, в конечном итоге всё же подчиняются Ткачихе. – Но я знаю, почему охотники нас не настигли – просто ждут в другом месте.

– Приятно, когда тебя ждут, – невесело усмехнулась Бетти.

А потом оглянулась назад и похолодела.

Бетти смотрела в чёрную многоглазую пустоту на месте Холмов, и у неё подкашивались ноги.

Ткачиха смотрела.

Ткачиха преследовала.

Бетти обвела рукой заросшее травой поле.

– Давайте не унывать? Мы пришли из Леса! А Лес очень далеко, и мы прошли через все эти Холмы и ветра, и очень близки к цели. Мы заблудились? Хорошо. Потеряли прямую дорогу? Ещё лучше. Если к Святилищу ведёт единственная дорога, на ней нас наверняка поджидает засада. Мы найдём свой путь через Болота Тревоги и пройдём за спиной у охотников!

– А ты взбодрилась, Бетти Бойл, – улыбнулся Рубашечник.

– Ещё бы, мы отрезали от неё эту дрянь, – пробурчал Охотник. – В Болотах Тревоги нет ничего, кроме страха и тоски. Эльфы ушли, и земли остались забытыми и стояли такими долгие годы, а после наполнились по капле чужой болью. Неизвестно, проходимы ли они вообще.

– Вот мы и узнаем. – Бетти чуть не плакала. – Мы должны идти вперёд.

– Идти без дороги опасно, – проговорил Рубашечник. – Но другого выхода всё равно нет. Будем первыми – или сгинем!

Бетти глубоко вздохнула и сделала шаг вперёд по направлению к Болотам – где, как она думала, они должны были быть. Впереди сгустился туман. Он блестел и складывался в смутные силуэты, которые манили к себе. Бетти не любила туман, всегда в глубине души страшилась его, но сейчас ей было всё равно. Охотник отрезал её от Ткачихи, и она чувствовала прилив сил и надеялась только, что этих сил хватит, чтобы добраться домой.

Таобсьер сгустился вокруг них, словно стараясь обнять.

– Кажется, он прощается… – прошептала Мэри.

– Он же ветер, – мягко сказал Рубашечник. – Его место в Холмах. Он не может их покинуть.

Бетти почувствовала комок, вставший в горле.

– Ты так здорово помог нам, Таобсьер, – прошептала она и подняла руку, стремясь коснуться ветра. Таобсьер качнулся ей навстречу, заключая в дымчатые фиолетовые объятия. – Пожалуйста, будь хорошим ветром, не делай глупостей и береги себя. Ты замечательный друг.

Таобсьер заклубился вокруг них, закрывая со всех сторон, оставляя открытым только проход к серому туману.

– Таобсьер прикроет нас! – сказала Бетти. – Пока мы не ступим на земли Болот Тревоги, он будет защищать нас от всех! Идём!

– Ты очень хороший ветер, Таобсьер, – пробормотал Рубашечник, разводя руками высокую траву. – Мы тебя недостойны.

– Спасибо тебе, добрый ветер, – проговорили Мэри и Энн.

У обеих в глазах стояли слёзы.

* * *

Маленький храбрый ветер проводил взглядом отчаянный отряд смельчаков и, развернувшись на месте, направился назад – в Холмы, где против него собирались, клубились, дымились три оставшихся ветра.

Глава 16

Бетти хотела возглавить процессию, вдохновлять, как и положено лидеру, идти вперёд с гордо поднятой головой. Избавившись от паутины Ткачихи, она была полна сил и желания вернуться домой. Но реальность немедленно вернула её с небес на землю: пучок травы обвился вокруг её ноги, и она едва не рухнула на землю. Охотник успел подхватить её, не давая упасть, и быстро отрезал мешающие травинки, больше похожие теперь на лозы.

– Она точно не на нашей стороне, – прошипел он. – Вот что, Бетти Бойл, пусти-ка меня вперёд. У меня есть топор.

Бетти не решилась с ним спорить и отошла назад, давая Охотнику пройти. Он перехватил свой топор так, чтобы им было удобно расчищать дорогу, и двинулся вперёд. Бетти пыталась держаться прямо за его спиной, за ней спешили Мэри и Энн, не оставив Рубашечнику другого выбора, кроме как вновь прикрывать им спины.

Трава взбесилась: царапалась, хватала за ноги и тянула вниз. Охотник орудовал топором и решительно шёл прямо к серому туману. Бетти подумала, что такой человек, как Охотник, мог бы пройти и без топора: он был силён и крепок, в отличие от остальных. Мэри-Энн были хрупкими фарфоровыми куклами, чьи платья порвались и испачкались в земле и траве, косы растрепались, а туфельки покрылись грязью. Бетти вдруг вспомнила, как рыжая Вивьен О’Брайен плакала на школьном дворе. Она подвернула ногу во время игры в мяч, и никому из класса и в голову не пришло ей помочь. Бетти было ужасно стыдно за них. Девочка, их подруга, плачет от боли и не может подняться с земли, а все делают вид, что им всё равно. Бетти тогда побежала к ней, даже не задумавшись о том, что её будет ждать наказание за опоздание на урок. Она подбежала к Вивьен и помогла ей подняться, чтобы отвести к врачу. И вот где только были учителя? Хорошо, что всё обошлось и ничего не было сломано. А после уроков они с Вивьен отправились в кондитерскую миссис Мейзел есть пирожные. Бетти помнила эту свободу – вырваться из оков школьной дисциплины… И почему они с Вивьен стали задирать носы при встрече? Когда это началось? Когда она стала видеть во всех врагов?.. Неужели во всем виноват Тот День?

Поймав эту мысль, Бетти окончательно поняла, что её ставшие привычными тоска и одиночество – не единственный способ смотреть на вещи. А ещё что она, как и её новые друзья – все они! – больше не принадлежат миру Теней, а значит, у них получается. Всё получается! Это открытие окрылило её больше обрезанных нитей и близости Святилища.

Охотник молча рубил траву и шёл вперёд, не желая тратить силы на разговоры. Рубашечник положил руки на плечи Мэри-Энн, прижимая девочек к себе и продвигаясь сквозь траву вместе с ними.

В конце концов, рассудила Бетти, трава не может мешать им вечно. Рано или поздно это закончится.

И трава кончилась, расступилась нехотя, уступая натиску охотничьего топора. Бетти сделала шаг на чёрную влажную землю и огляделась.

Холмы закончились. Этот странный мир Теней имел свои, невидимые глазу границы. И они пересекли ещё одну из них, и пейзаж изменился так же резко и неизбежно, как при выходе из Леса в Холмы.

Чёрная земля, густая и влажная, пузырилась под их ногами, от неё поднимался еле заметный пар. Бетти заметила краем глаза, что Рубашечник присел на корточки и погрузил в землю пальцы. Рука провалилась, он отдёрнул её и посмотрел на остальных с растерянным недоумением:

– Она горячая. Земля горячая.

Мэри-Энн опасливо прижались друг к другу. Туман и дымящаяся земля их пугали.

– Осторожно, – предупредил Охотник. – Это ещё не Болота, только подступы к ним.

Он убрал топор обратно в ножны и широкими движениями плеч размял спину.

– Дальше, конечно, проще не будет, но…

– Ну не будь ты таким мрачным, – криво улыбнулся Рубашечник, однако побелевшее лицо выдавало его с головой.

Бетти тоже было страшно, но она упрямо вздёрнула подбородок, напомнив себе, что она – их путеводная нить.

– Вперёд! – скомандовала она и первая сделала шаг в горячую чёрную землю, немедленно провалившись почти по щиколотку. Кажется, кроссовки она потом не спасёт. Впрочем, решила про себя Бетти, выбраться отсюда живой – уже достаточно. А кроссовки можно и новые купить, были бы ноги, на которых их носить.

За спиной Бетти отчаянно чертыхались, проклиная все болота на свете, Мэри и Энн: их туфелькам пришёл конец. Рубашечник и Охотник, с одинаково сжатыми губами и зло сощуренными глазами, шли вперёд.

Бетти, бросив на них быстрый взгляд, впервые подумала, что они очень похожи. Несмотря на то, что внешне они различались, как небо и земля, в них обоих было что-то неуловимо общее. Излом бровей, манера хмуриться и поджимать рот, привычка ставить ноги, разворот плеч. Бетти прошла бок о бок с ними обоими уже большой путь, но лишь сейчас, застряв в грязи едва не по колено, нашла возможность как следует задуматься о своих спутниках. Ей пришло в голову, что только внешние препятствия могут заставить человека остановиться и внимательно посмотреть на то, что его окружает, даже в самой опасной ситуации.

Ткачиха не останавливалась, её слуги мчались за ними по пятам, а они до сих пор были на открытой местности. Очень враждебной к тому же. Каждый шаг давался всё сложнее. Бетти с усилием вытащила ногу из вязкой топи и попробовала побежать вперёд, но у неё не получилось. Даже быстро идти не вышло, не говоря уже о том, чтобы побежать. За её спиной Мэри-Энн крикнули, будто прочитав её мысли:

– Тяжело идти! Как будто не только земля мешает нам!

Словно в подтверждение их слов Рубашечник закашлялся, прижимая ладонь ко рту. Бетти показалось, что в нос ей забился странный запах, отвратительный и тошнотворный. Возможно, это были испарения от Болот.

«Значит, вот как пахнет тоска», – подумала Бетти.

Надо было быстро решать, что делать.

– Замотайте лицо тряпками, скорее! – крикнула она. – Незачем этим дышать!

– Она права, – коротко бросил Охотник и натянул воротник своей одежды так, что остались видны только глаза.

Рубашечник попытался оторвать подол от своей клетчатой длинной рубашки, но ему явно не хватало сил. Охотник сжалился над ним, достал из-за пояса нож и сунул в руки спутнику. Рубашечник издал странный звук, похожий на вопросительное хмыканье, но кусок ткани отрезал, после чего поспешил передать нож Мэри-Энн. У близняшек были очень добротные платья из плотной ткани, и отрезать от подола куски у них не получалось.

– Нужно резать не подол, а подъюбник! – вовремя сообразила Энн.

– И правда, наши нижние юбки сделаны из тонкого батиста! – обрадовалась Мэри и быстро отрезала кусок ткани себе и сестре.

Теперь только Бетти осталась с открытым лицом. Она не могла оторвать кусок ткани от футболки или узких джинсов, а никакого платка или косынки у неё не было. Мэри посмотрела на неё и отхватила от своих юбок ещё один кусок.

– Возьми, Бетти! – Мэри протянула Бетти кусок ткани вместе с ножом.

Бетти благодарно улыбнулась и поспешила обвязать платок вокруг лица на манер ковбоев из фильмов про Дикий Запад, которые любил смотреть Артур Ним. Они даже играли иногда в ковбоев вместе с одноклассниками, и учитель истории мистер Симмонс только поддерживал эти игры. А самые весёлые игры были, когда к ним присоединялась Энни Мораг. Вот кому стоило родиться ковбоем. Или пираткой. Или хотя бы разбойницей! Она всегда придумывала самые интересные игры. И когда не было Ткачихи и они праздновали прошлые дни рождения, Энни всегда подкидывала пару классных идей. Может быть, и в этот раз они бы уговорили, как в детстве, Клару Поул быть Тигровой Лилией из «Питера Пэна» и стали бы спасать её от русалок и индейцев. Или притворились бы принцессами из разных сказок, собравшимися вместе, чтобы обсудить наряды и принцев. Или – как полагалось делать в уже более взрослом возрасте – сбежали бы из дома через окно, чтобы попытаться всё-таки попасть в «Носферату». Бетти решила запомнить эти идеи, чтобы потом обязательно предложить. Нельзя же вечно воротить нос от старых друзей? Хоть и стали они старыми не просто так…

Чавкающие звуки болота вернули её в реальность. Вспоминать об играх было весело, а стоять по щиколотку в трясине под пыльной бурей почему-то совсем нет. Она вдруг поняла, что всё ещё держит в руках нож Охотника. Он был тяжёлый, железный, обмотанный чёрной кожей по всей рукоятке. Когда Бетти повернулась к Охотнику, намереваясь вернуть оружие, тот покачал головой.

– Оставь себе. Возможно, тебе он будет нужнее.

Бетти удивилась, но спорить с Охотником не стала. В конце концов, у него остаётся топор.

Девочка пристроила нож за ремнём джинсов и осторожно двинулась дальше.

Было ясно, что бежать не получится, оставалось только упрямо идти вперёд. Охотник прокладывал путь, как первый пёс в собачьей упряжке. Только пёс делает это в снегах, а Охотник боролся с Болотами. Хотя в глазах Бетти он был похож на большого волка или даже медведя. Так или иначе, сейчас он возглавлял их маленькую стаю вместо Бетти, и главной задачей было не отбиться от неё. А это было непросто: воздух становился всё более тошнотворным, и платки на лице не могли толком защитить. В горле постоянно першило, и каждый вздох давался с большим трудом. Ноги вязли в горячей земле.

В один момент Рубашечник резко охнул и пошатнулся. Охотник резко откинул руку назад, и Рубашечник вцепился в него со всей силой. Охотник буквально вытащил его из земли, в которую тот ушёл почти по колено.

– Скоро, – прохрипел Рубашечник с какой-то яростной убеждённостью. – Болота совсем рядом. Я их… чувствую, я уже был здесь, был так близко….

– Наше счастье, если ты сейчас прав, – прорычал Охотник и потянул его на себя, помогая вернуться на твёрдую землю.

Рубашечник не сразу смог оторвать одну руку от жилета Охотника, но потом протянул её Бетти. Бетти молча и крепко ухватилась за него и только в этот момент поняла, как вовремя это произошло. У неё почти не осталось сил идти.

– Бетти! – раздался за спиной сдвоенный крик Мэри-Энн.

Девочка обернулась и еле успела поймать конец верёвки, прилетевший ей в руки. Мэри и Энн добыли верёвку из сумки и обвязались ею поперёк поясов. Бетти кивнула и перекинула её через плечо, крепко удерживая другой рукой Рубашечника. Его ладонь в мелких тонких шрамах надёжно её держала, а Охотник вёл их странную упряжку через жгучую топь.

Они не разговаривали, не смотрели друг на друга, и все их силы уходили только на то, чтобы сделать шаг, а потом ещё один, а за ним следующий. Они поднимали ноги из трясины с тихим, чавкающим плеском, преодолевая густое сопротивление, только для того, чтобы снова наступить в ту же трясину и увязнуть в ней, но уже продвинувшись немного вперёд. Шаги Охотника и Рубашечника были длинными за счёт их роста и ног. Бетти и Мэри-Энн старались не попадать в их медленно тающие в тёмной земле следы. Чтобы не увязнуть, местами им приходилось даже прыгать.

Бетти не считала шаги. В тот момент ей казалось это глупым, да и в принципе растрачиваться на мысли. Вся её суть свелась к простому переставлению ног.

Неожиданно по левую руку что-то мелькнуло. Неужели снова огонёк? Бетти вздрогнула и вцепилась в руку Рубашечника.

– Что такое? – спросил он.

– Там, кажется, снова этот огонёк! – зажмурившись, ответила девочка. – Ты сказал, если снова их увижу, надо хвататься за тебя!

– Там не огонёк, – проговорила Мэри. – О-о-о…

Бетти открыла глаза.

– Да, я таких часто встречала, – сказала Энн, склонив голову к плечу.

Прямо на них надвигалось существо, похожее на мумию, как их изображают в фильмах, – только вместо бинтов оно всё было замотано в нити, между которыми зияла пустота. А нити выглядели… ужасно. Не как те светящиеся ниточки, что приносили ветра. Они были обожжены, оборваны на концах, болтались по ветру безжизненно, словно тряпьё. Бетти с болью в сердце поняла, что никакие воспоминания это чудовище себе уже не соберёт. Будет обречённо бродить, пока не исчезнет последняя память о нём.

Да это же был Расплетённый!

Бетти впервые столкнулась с ним лицом к лицу и была счастлива оттого, что им ранее не приходилось их встречать. На месте глаз у Расплетённого зияли чёрные провалы, он шёл вперёд, пошатываясь, разводя в стороны руки, словно хотел кого-то обнять.

Бетти похолодела.

Он шёл прямо на неё.

И от него исходило такое мощное чувство тоски и отчаяния, что девочку пробрало до костей. Даже когда она была пленницей нитей Ткачихи, ей не было так пусто и безнадёжно, как при взгляде в бездонную пустоту этих глаз.

– Бетти, главное, не смотри. – Энн подскочила к ней и развернула к себе лицом. – Не смотри ему в глаза. Пусть идёт своей дорогой!

– А мы… – прошелестела Бетти. – Мы не можем ему помочь?

– Ему уже ничем не поможешь. – Рубашечник встал за её спиной и положил руки на плечи. – Он идёт к нам в надежде, что сможет нами поживиться и протянуть здесь день или два… Охотник…

Рубашечник и Охотник обменялись взглядами над головой Бетти. Охотник достал свой топор и заступил Расплетённому дорогу.

Энн прижала Бетти к себе:

– Не смотри, это совершенно не нужно, – прошептала она. Раздался свист топора и тихий шелест. – Ему стало легче, правда. Всё лучше, чем быть сожранным заживо и переживать это снова и снова.

– Это уж точно, – усмехнулся Рубашечник. – Знаете что? Давайте поторопимся и пойдём вперёд, пока на нас не наткнулся ещё кто-то из них. Не подумайте, что я сомневаюсь в талантах Охотника, но я бы предпочёл обойтись без схватки с Расплетёнными. Договорились?

Бетти кивнула.

Болотные огоньки, Расплетённые… В этом месте лучше идти строго вперёд и не оглядываться по сторонам – никогда не знаешь, что там увидишь.

Они вновь продолжили путь. Внезапно идти стало проще.

– Расплетённый подкарауливал нас на границе, – сказал Охотник. – Неплохо придумано.

– Не на тех нарвался, – хмыкнул Рубашечник с таким видом, словно он лично всех спас.

Бетти чуть-чуть повеселела. В какой-то момент, через десять, а может быть и через сто шагов, она почувствовала, что сопротивление земли угасает. Каждый шаг теперь давался легче, и ноги перестали проваливаться на глубину, и в какой-то момент Бетти пошла почти нормальным шагом.