Текст книги "Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право"

Вч. 2 ст. 303 УК предусмотрены квалифицированные виды данного преступления: а) вынесение незаконного приговора суда к лишению свободы; б) наступление в результате данного деяния иных тяжких последствий.

В первом случае речь идет о назначении в качестве меры наказания лишения свободы на определенный срок либо пожизненное лишение свободы. При этом не имеет значения, применялась или нет к назначенному наказанию ст. 73 УК РФ «Условное осуждение».

Иные тяжкие последствия являются оценочной уголовно-правовой категорией, которая определяется в каждом конкретном случае в зависимости от наступивших последствий. К ним можно отнести самоубийство лица, длительное отбывание наказания невиновным, тяжкую болезнь невиновно осужденного, совершение тяжких или особо тяжких преступлений лицом, незаконно оправданным, и т. п.

Задачей правосудия является объективное рассмотрение дела в целях принятия законного и обоснованного судебного акта. Преступления, входящие в анализируемую группу, препятствуют выполнению этой задачи, так как искажают фактические данные о совершении преступления, об обстоятельствах, имеющих значение для законного, объективного и обоснованного решения дела, исключают возможность по их получению и, в конечном итоге, нарушают интересы правосудия.

Анализируемый состав преступления в УК РФ появился вновь после более чем тридцатилетнего отсутствия. Существовавшие в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. (соответственно ст. 115 и ст. 119) уголовно-правовые нормы о провокации взятки, предусматривавшие ответственность должностного лица за заведомое создание обстановки и условий, вызывающих предложение взятки, в целях последующего изобличения давшего или принявшего взятку, в УК РСФСР 1960 г. не вошли. Вопросы провокации противоправной деятельности рассматривались в рамках института соучастия и характеризовались как подстрекательство лица к совершению преступления.

Возвращение данной правовой нормы в действующее уголовное законодательство породило немало вопросов и неоднозначное к ней отношение, вплоть до высказывания мнения о нецелесообразности ее существования. Так, А. А. Мастерков писал, что в настоящее время отсутствуют какие-нибудь приемлемые уголовно-правовые средства противодействия провокационной деятельности, поскольку единственная норма, устанавливающая уголовную ответственность за провокацию преступления (ст. 304 УК), является нежизнеспособной и поэтому должна быть упразднена[296]296
  Мастерков А. А. Уголовно-правовые и криминологические аспекты провокационной деятельности: Дис.… канд. юрид. наук. Владивосток, 2000.С. 9.


[Закрыть].

Обращает на себя внимание и тот факт, что за период действия УК РФ с 1997 по 2006 г. на всей территории России было возбуждено всего 25 уголовных дел по ст. 304 УК[297]297
  См.: Власть: криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 379; Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. М., 2001. С. 543; Преступность, криминология, криминологическая защита. М., 2007.С. 356.


[Закрыть].

Многие критические высказывания по поводу правовой нормы, предусматривающей ответственность за провокацию взятки или коммерческого подкупа, как правило, имеют под собой основания и заслуживают внимания. Однако нельзя не согласиться с Л. В. Лобановой в том, что подобные высказывания должны заставлять задуматься, но не о необходимости декриминализации такого деяния, а в первую очередь о важности определения критериев отграничения провокации от законной оперативно-розыскной деятельности, предусматривающей возможность проведения оперативного эксперимента[298]298
  См.: Лобанова Л. В. Указ. соч. С. 84.


[Закрыть].

Непосредственным основным объектом преступления являются в первую очередь интересы правосудия. Данная норма защищает отношения по выполнению такой задачи правосудия, как ограждение невиновного от необоснованного привлечения к уголовной ответственности и осуждения, получение объективных доказательств совершения преступления. Дополнительным объектом следует признать отношения, обеспечивающие репутацию личности.

Даже если провоцирующий преследует цель последующего шантажа потерпевшего, это не может не затрагивать интересов правосудия. Провокатор угрожает распространить сведения о якобы совершенном преступлении, представив правоохранительным органам сфальсифицированные доказательства получения потерпевшим взятки.

Предметом преступления могут быть деньги, ценные бумаги, иное имущество либо услуги имущественного характера, т. е. все то, что является предметом получения взятки или коммерческого подкупа.

Потерпевшим от провокации закон называет должностное лицо (примечание к ст. 285 УК) либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих и иных организациях (примечание к ст. 201 УК).

По конструкции данный состав относится к категории формальных. Преступление считается оконченным с момента самой провокации, т. е. попытки передачи материальных ценностей лицу, который на это не давал своего предварительного согласия.

Объективная сторона преступления предусматривает провокацию взятки либо коммерческого подкупа, т. е. попытку передачи материальных благ или оказания услуг материального характера без согласия потерпевшего.

Провокация преступления – это вовлечение другого лица в преступление, совершенное с целью наступления вредных для этого лица последствий. Сосуществование в уголовном праве нескольких подходов к пониманию «провокации» обусловлено сложной природой этого понятия.

В литературе можно встретить различные суждения по вопросу о признании уголовно наказуемой провокацией удавшегося склонения лица к получению взятки, когда отсутствовало предварительное согласие на ее получение.

Так, по мнению Б. В. Волженкина, провокацию взятки следует считать оконченным преступлением независимо от того, удалось ли в провокационных целях склонить должностное лицо к принятию материальных ценностей. Если это все же удалось, то спровоцированное должностное лицо также подлежит уголовной ответственности за покушение на получение взятки[299]299
  См.: Новое уголовное право России. Особенная часть. М., 1996.С. 332.


[Закрыть].

Возражая против такой позиции, Н. Егорова замечает, что сущность провокации состоит именно в неудавшейся попытке передать материальные ценности[300]300
  См.: Егорова Н. Провокация взятки либо коммерческого подкупа//Рос. юстиция. 1997. № 8. С. 26.


[Закрыть]. Поэтому, поддерживает ее Л. В. Лобанова, применение ст. 304 УК исключается, когда провокатору удалось склонить должностное лицо к получению выгоды имущественного характера, ибо подобная ситуация возможна лишь при получении согласия «провоцируемого», но признак отсутствия согласия для содержащегося в анализируемой статье состава преступления является обязательным[301]301
  См.: Лобанов Л. В. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть]. Подобные действия некоторые криминалисты предлагают оценивать как подстрекательство к получению взятки (коммерческого подкупа)[302]302
  См.: Радачинский С. Н. Ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа. Дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 1999. С. 55; Мансуров О. А. Уголовно-правовые меры борьбы с провокацией взятки либо коммерческого подкупа. Дис.… канд. юрид. наук. М., 2001.С. 60.


[Закрыть].

Провокация может иметь место только тогда, когда отсутствуют какие-либо объективные данные, свидетельствующие о том, что должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих или иных организациях, высказывало желание за свою деятельность получить материальные блага. Иными словами, на момент передачи предмета взятки или подкупа такое желание ни в чем не проявлялось и нигде не фиксировалось.

Не случайно одним из значений слова «провокация» является следующее: «Предательское поведение, подстрекательство кого-нибудь к таким действиям, которые могут повлечь за собой тяжкие для него последствия»[303]303
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 606–607.


[Закрыть]. Провокатор склоняет, убеждает, поощряет и, как прямой результат, – побуждает другое лицо к совершению преступления с помощью методов, которые создают риск того, что такое преступление будет совершено лицом, не готовым к его совершению. Под отсутствием согласия понимается либо прямой отказ взять предлагаемый предмет, либо неведение лица о факте передачи этого предмета.

Так, сотрудники ОБЭП К-ко и Г-в были привлечены к уголовной ответственности по ст. 304 УК за то, что, испытывая личную неприязнь к декану экономического факультета государственной сельскохозяйственной академии К., умышленно оформили якобы полученную информацию о вымогательстве и получении К. взяток за сдачу экзаменов при поступлении в вуз. На основании этого ввели в заблуждение руководство УВД и получили от последнего разрешение на проведение оперативного эксперимента в отношении К. После чего через Г-ва пытались склонить К. к получению взятки[304]304
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 2001. Дело№ 87-002-01.


[Закрыть].

Провокация отсутствует, если, во-первых, имеется информация о желании должностного лица получить взятку, которая не носит предположительного характера, а принята и зафиксирована в установленном законом порядке, либо, во-вторых, само должностное лицо совершает действия, свидетельствующие о таком желании. Данные действия указаны в п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», где говорится: «…поставить последнего в такие условия, при которых он вынужден дать взятку либо совершить коммерческий подкуп с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраняемых интересов»[305]305
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4. С. 5.


[Закрыть].

Таким образом, провокация имеет место тогда, когда нет никаких объективных данных, дающих основание считать, что должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции, желает получить взятку или коммерческий подкуп.

Однако как быть, если при отсутствии таких данных провоцирующие действия достигают желаемого результата и лицо принимает взятку или подкуп?

Как уже отмечалось, некоторые авторы склонны считать, что в этом случае провокация отсутствует. Представляется, что данный вывод излишне категоричен. Сущность провокации взятки по УК РФ заключается не в создании условий, обстановки, в которых взятка будет принята, а в создании видимости формирования ложных данных о том, что взятка должностным лицом принимается или была принята по его собственной воле.

Возможно, в разрешении этого вопроса следует обратиться к опыту зарубежных стран. Так, например, в США предложение материальных благ правительственному чиновнику в обмен на услуги или особое обращение, даже при отсутствии предварительного согласия с его стороны об этом, не расценивается как ловушка (синоним слова «провокация»). Речь идет лишь о предоставлении государственному чиновнику возможности совершить преступление. Вот почему, если чиновник берет деньги, это свидетельствует о его предрасположенности к получению взятки. Если же чиновник отказывается брать взятку, а лицо продолжает пробовать другие, более настойчивые методы убеждения, чтобы побудить его взять деньги, это расценивается как ловушка (провокация).

Таким образом, чтобы доказать ловушку (провокацию) взятки, следует установить, во-первых, что преступный умысел был инициирован правоохранительными органами и, во-вторых, лицо никоим образом не было предрасположено к совершению преступления.

Представляется, что и при характеристике провокации как признака объективной стороны рассматриваемого преступления важное значение будет иметь то, насколько намерение совершить преступление порождено изобретательными действиями провокатора, а не самого провоцируемого.

Попытка – означает любые действия, направленные на передачу предмета взятки или коммерческого подкупа соответствующему лицу. При этом передача материальных ценностей или выполнение услуг осуществляются непосредственно, когда провоцируемое лицо сразу может выразить свое отношение к происходящему, либо опосредованно (перевели деньги на счет, незаметно положили в стол, одежду и т. п.), когда провоцируемый высказывает свое отношение только при обнаружении подобных действий.

Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. Виновный осознает, что никаких объективных данных, позволяющих судить о желании потерпевшего получить взятку или подкуп, нет. Он также осознает, что своими действиями инициирует умысел провоцируемого на получение взятки (подкупа) и желает этого.

Мотивы подобных действий могут быть самыми различными: месть, карьеризм, неправильно понятые интересы службы и т. п. На квалификацию они не влияют.

Цель же, напротив, является конститутивным признаком субъективной стороны преступления. Она сводится либо к искусственному созданию доказательств, либо к шантажу.

В первом случае виновный осознает, что результатом его провокации может быть необоснованное привлечение лица к уголовной ответственности, так как у потерпевшего отсутствовало стремление к совершению преступления. Поэтому в данном случае посягательство на интересы правосудия непосредственно.

Во втором случае виновный стремится сфальсифицировать фактические обстоятельства для подкрепления угрозы распространить такие сведения (шантаж) и тем самым нанести ущерб правам и законным интересам личности. Поскольку это сведения о якобы совершенном потерпевшим преступлении, то их распространение, несомненно, повлечет ущерб интересам правосудия. Эта информация потому и влияет на волю потерпевшего, что она связана с возможным необоснованным привлечением его к уголовной ответственности и осуждением.

Субъект преступления – вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

Общественная опасность рассматриваемого преступления заключается в первую очередь в том, что государственные органы, уполномоченные на возбуждение и расследование по уголовному делу, вынуждены реагировать на полученное сообщение о якобы совершенном преступлении либо о лице, его совершившем. Это вытекает из задач уголовного судопроизводства, которые требуют от компетентных органов быстрого и полного раскрытия преступления, изобличения виновных и реабилитации невиновных. Поэтому, даже если ложность сообщения о совершенном преступлении установлена в период предварительной проверки материалов и уголовное дело не возбуждалось, интересы правосудия все равно страдают, так как тратится время, материальные ресурсы для проверки ложного сообщения. При этом всегда существует угроза неосновательного возбуждения уголовного дела, привлечения к уголовной ответственности и даже осуждения невиновного.

Результаты нашего исследования уголовных дел о заведомо ложном доносе показывают, что по ложному заявлению было возбуждено 34,1 % дел. При этом к лицам, привлекаемым по заведомо ложному доносу к уголовной ответственности, применялись следующие меры процессуального принуждения: в 20,7 % лицо задерживалось или ему избиралась мера пресечения – заключение под стражу, а в 13,7 % – предъявлялось обвинение.

Основным непосредственным объектом ложного доноса являются интересы правосудия. Если же виновный не просто сообщает о факте несуществующего преступления, но и указывает конкретно на лицо, якобы его совершившее, то страдают не только интересы правосудия, но и интересы личности (честь, достоинство, свобода), что признается дополнительным непосредственным объектом данного преступления.

Так, Н. заявила в Верхнебуреинский РОВДо совершении кражи телевизора из ее квартиры гр-ном К., который был задержан. Однако в ходе расследования было установлено, что Н. добровольно передала К. телевизор для сдачи под залог. Суд Верхнебуреинского района Хабаровского края обоснованно осудил Н. по ч. 2 ст. 306 УК[306]306
  См.: Архив Верхнебуреинского районного суда Хабаровского края. 1998.Дело№ 1-470.


[Закрыть].

Объективная сторона доноса заключается в сообщении ложной информации о совершенном преступлении, которого в действительности не было, либо в указании на лицо, которое данное преступление не совершало. Эта информация может быть передана в любой форме (письменной, устной) и через любые источники, которые в соответствии со ст. 140–144 УПК РФ относятся к поводам для возбуждения уголовного дела: заявление граждан; явка с повинной; рапорт об обнаружении преступления; информация о совершенном или готовящемся преступлении из иных источников. В новом УПК РФ имеет принципиально важное значение установление источника сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, так как, согласно ст. 141, анонимные заявления не могут служить поводом к возбуждению уголовного дела.

В юридической литературе высказано обоснованное предложение о необходимости дифференциации уголовной ответственности лица в зависимости от содержания переданного ложного сообщения. Заведомо ложное обвинение лица в реально существующем преступлении имеет повышенную общественную опасность по сравнению с ложным сообщением о вымышленном преступлении (Л. В. Лобанова, А. С. Горелик).

С учетом изложенного представляется неточным утверждение И. С. Власова и И. М. Тяжковой о том, что ложный донос означает ложное обвинение в совершении какого-либо преступления отдельным лицом[307]307
  См.: Власов И. С.,Тяжкова И. М. Указ. соч. С. 144.


[Закрыть]. Данное обстоятельство необходимо только для применения к виновному квалифицированного состава, когда ложный донос соединен с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 306 УК).

Донос будет иметь место уже в том случае, если виновный сообщает ложную информацию о факте совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, в соответствующие органы государственной власти вне зависимости от того, обвиняет ли он в совершении этого деяния какое-либо конкретное лицо или нет.

Именно на это обстоятельство справедливо указала Судебная коллегия Верховного Суда РФ. Изменяя приговор Кировского областного суда, которым О. была осуждена по ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 306 УК, а К. – по ч. 2 ст. 306 УК, Суд указал, что квалификация действий виновного по данному закону возможна лишь в том случае, если донос выражается в обвинении конкретного лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Судом же установлено, что К. сообщил в милицию о факте кражи, не называя при этом лица, которое якобы совершило данное преступление. Действия указанных лиц в этой части были переквалифицированы на ч. 1 ст. 306 УК[308]308
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1999. Дело№ 10-099-13.


[Закрыть].

В то же время практика едина во мнении о том, что состав ст. 306 УК отсутствует, когда подозреваемый (обвиняемый, подсудимый) дает заведомо ложную информацию о лице, совершившем преступление, в качестве средства собственной защиты от предъявленного подозрения или обвинения. В определении по делу Незнамова указано, что заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложного доноса не образуют, поскольку были даны в целях уклонения от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения[309]309
  Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. 1998.№ 4. С. 15.


[Закрыть].

Состав преступления – формальный. Его принято считать оконченным с момента поступления заведомо ложной информации о совершенном преступлении или о лице, совершившем преступление, в органы, обладающие правом проводить проверку поступивших материалов и возбуждать уголовное дело.

Согласно новому уголовно-процессуальному закону к ним относятся дознаватель, орган дознания, следователь и прокурор (ст. 144 УПК РФ). Следственные подразделения имеют органы прокуратуры, органы Федеральной службы безопасности, органы внутренних дел, налоговой полиции (ст. 151 УПК РФ). Исчерпывающий перечень органов дознания дан в ст. 40 УПК РФ.

Вместе с тем в юридической литературе содержится и более широкий перечень органов, сообщение которым о несуществующем преступлении или о лице, его не совершавшем, следует считать оконченным составом заведомо ложного доноса. К ним относят органы государственной власти и местного самоуправления, общественные организации, созданные для оказания содействия в борьбе с преступностью, государственные налоговые инспекции и т. п. Поэтому речь может идти о тех лицах и органах, которые по закону правомочны давать правоохранительным органам указания о проверке сообщений в порядке ст. 140–145 УПК РФ[310]310
  См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 2000. С. 455; Российское уголовное право. Особенная часть. М., 2000.С. 423.


[Закрыть].

Разрешение данного спора лежит в плоскости анализа элементов состава рассматриваемого преступления и его отграничения от клеветы, которая в соответствии с ч. 3 ст. 129 УК также может быть сопряжена с заведомо ложным обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Главной отличительной чертой в целом схожих по объективной стороне составов является тот результат, который желает достичь виновный, направляя в тот или иной орган заведомо ложное сообщение о совершенном преступлении или лице, его совершившем.

Основная цель, к которой стремится виновный при допросе, – побудить правоохранительные органы осуществить проверку поступившей информации и решить вопрос либо о возбуждении уголовного дела, либо о привлечении лица к уголовной ответственности. Это согласуется с объектом рассматриваемого преступления – с интересами правосудия. Вот почему представляется более обоснованной позиция тех криминалистов, которые полагают, что оконченным ложный донос следует считать только тогда, когда данная информация поступит в распоряжение органов, обладающих правом ее проверки и принятия решения. Это не означает, что направление подобного рода заявлений в органы государственной власти, местного самоуправления, общественные организации и т. п. не порождает уголовно-правовых последствий для виновного. Речь может идти о приготовлении или покушении на преступление. Но пока данная информация не дошла до соответствующих правоприменительных органов, интересы правосудия только ставятся под угрозу нарушения, ибо у виновного есть реальная возможность предотвратить причинение вреда интересам правосудия, своевременно сообщив о ложности сделанного заявления, т. е. добровольно отказаться от доведения преступления до конца.

С субъективной стороны преступление характеризуется прямым умыслом, о чем свидетельствует термин «заведомость». Виновный на момент сообщения достоверно знает о том, что представляемая информация ложная, т. е. не соответствует действительности (либо данного преступления не было вовсе, либо реально существующее преступление не совершало обвиненное им лицо), и желает передать именно такую информацию.

Так, судом Советского района г. Владивостока был осужден М. по ч. 1 ст. 306 УК за заведомо ложный донос. Совершив дорожно-транспортное происшествие, он скрылся с места аварии, бросив машину. Через три часа он пришел в районный отдел внутренних дел и сделал заявление об угоне. В ходе проверки этого заявления его ложность была установлена[311]311
  См.: Архив Советского районного суда г. Владивостока. 1998.Дело№ 1-149/98.


[Закрыть].

Для квалификации по ст. 306 УК не имеет значения, предупреждалось ли лицо об ответственности за заведомо ложный донос или нет. Важно установить, что виновный осознает, что передаваемая им информация о совершенном преступлении заведомо ложная и что данное сообщение он делает в соответствующие органы, наделенные правом возбуждения уголовного дела. Именно на это обстоятельство обратил внимание Верховный Суд РФ, рассматривая протест государственного обвинителя по поводу принятого решения Московским городским судом по делу В. Было указано: «Д испозиция статьи 180 УК РСФСР (статьи 306 УК РФ) не содержит требований о том, что уголовной ответственности по указанному закону подлежит лицо, обратившееся в соответствующие органы с заведомо ложным доносом, лишь будучи предупрежденным об уголовной ответственности за последствия такого обращения»[312]312
  Архив Верховного Суда РФ. Дело№ 5-095-37.


[Закрыть].

Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Исключением являются ложные сообщения, которые делаются обвиняемыми или подозреваемыми как метод защиты. Уголовно-правовая теория полагает, что в этом случае указанные лица не подлежат уголовной ответственности за заведомо ложный донос[313]313
  См.: Миньковский Г. М., Магомедов А. А., Ревин В. П. Уголовное право России. М., 1998. С. 457.


[Закрыть]. Данную точку зрения разделяют и практические работники. Так, отменяя приговор по ч. 2 ст. 306 УК и прекращая уголовное дело за отсутствием состава преступления, Судебная коллеги Верховного Суда РФ указала, что заведомо ложные показания подозреваемого в совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку были даны с целью уклониться от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения[314]314
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 4.С. 15.


[Закрыть].

В то же время, если оговор невиновного лица со стороны обвиняемого или подозреваемого не являлся формой защиты и не был связан с совершенным преступлением, а был продиктован иными побуждениями (например, местью), эти действия следует расценивать как ложный донос.

Квалифицированным преступление признается, если заведомо ложный донос был связан с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ст. 15 УК) либо с искусственным созданием доказательств обвинения.

О понятии доказательств в уголовном судопроизводстве речь идет при анализе ст. 303 УК. Искусственный – значит сделанный наподобие подлинного[315]315
  См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 252.


[Закрыть]. Из изложенного следует, что доказательства по уголовному делу виновным созданы, а не существовали в объективной действительности. Поэтому процессуальные нарушения в закреплении доказательств ставят под сомнение их допустимость, но не свидетельствуют о том, что эти доказательства созданы искусственно. Лишь когда происходит искажение фактических данных (информации о фактах), речь может идти об искусственном создании доказательств по уголовному делу.

Именно из этих положений исходил Уссурийский городской суд Приморского края, осуждая И. по ч. 2 ст. 306 УК за заведомо ложный донос с искусственным созданием доказательств обвинения. Виновный, совершив наезд на пешеходов П-вых, с места происшествия скрылся, заявил о факте открытого хищения у него автомашины и для большей убедительности и достоверности сделанного заявления нанес себе множественные поверхностные царапины, тем самым создал искусственные доказательства обвинения[316]316
  См.: Архив Уссурийского городского суда Приморского края. 1999. Дело№ 1-350-99.


[Закрыть].