Текст книги "Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право"

Данное деяние всегда входило в число «лидеров» статистической отчетности преступлений против правосудия. Достаточно сказать, что в 2002 г. было зарегистрировано 1044 факта совершения таких преступлений, в 2003 г. – 933, в 2004 г. – 922, в 2005 г. – 895, в 2006 г. – 747 преступлений[362]362
  См.: Преступность, криминология, криминологическая защита. С. 357.


[Закрыть].

Основным объектом преступления следует признать отношения, связанные с выполнением задач уголовного судопроизводства: изобличение виновного; полное, всестороннее и объективное расследование преступления; вынесение и реализация справедливого наказания. Не вызывает сомнений то, что укрывательство преступника, а равно орудий и средств совершения преступления, следов преступления, предметов, добытых преступным путем (даже если эта деятельность не была заранее обещана и не расценивается как соучастие в преступлении), общественно опасно, так как способствует уклонению лица, совершившего преступление, от справедливого возмездия.

Объективная сторона комментируемого деяния заключается в укрывательстве особо тяжких преступлений. Проведенное нами исследование показывает, что в основном это преступления против личности – 74 %, из которых убийства составляют 68,9 %, причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, – 5,1 %.

Дефиниции укрывательства современный уголовный закон не содержит. Учитывая, что из Общей части действующего уголовного закона исключена специальная правовая норма, раскрывающая понятие заранее не обещанного укрывательства, следовало бы диспозицию ст. 316 УК сформулировать как описательную. Однако предложение некоторых ученых отразить в уголовном законе все формы противодействия государственным органам в решении задачи по изобличению лиц, совершивших преступление, выглядит трудновыполнимым. Даже если предположить, что с использованием всех средств русского языка такую норму сконструировать теоретически можно, то очевидно, что она будет чрезмерно громоздкой. Представляется более целесообразным использовать проверенную временем формулировку укрывательства, которая существовала в ст. 18 УК РСФСР 1960 г. и больших нареканий со стороны ученых и практиков не имела.

Под укрывательством следует понимать заранее не обещанное укрывательство преступника, а равно орудий и средств совершения преступления, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем.

Этой дефиницией охватываются основные формы общественно опасной деятельности, направленной на противодействие правоохранительным органам в раскрытии и расследовании преступления и изобличении виновного. Нельзя сказать, что данное определение заранее не обещанного укрывательства совершенно и не порождает споров. Так, до настоящего времени остается дискуссионным вопрос об ответственности за укрывательство при совершении так называемых интеллектуальных действий, направленных на сокрытие преступника или преступления. Следует согласиться с аргументами тех ученых, которые считают, что укрывательство может выразиться в оказании преступнику интеллектуальной помощи в сокрытии от правосудия. Свою позицию они обосновывают тем, что законодатель не ограничил объективную сторону рассматриваемого преступления какими-либо конкретными способами укрывательства.

Действительно, лицо может оказать содействие преступнику тем, например, что сообщает необходимую информацию, которая способствует беспрепятственному выезду за пределы региона, где было совершено преступление (объясняет особенности расстановки постов, рассказывает о наиболее благоприятных маршрутах и т. п.). В случае установления таких действий их следует расценивать как укрывательство преступника. Представляется, что именно из таких соображений исходил Верховный Суд РФ, когда, не признав в поведении М. пособничества в убийстве, переквалифицировал его действия на заранее не обещанное укрывательство и указал, что оно выражалось в том числе в сообщении ложной информации окружающим о том, что потерпевший якобы вернется домой пешком[363]363
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1995. Дело 345-095-88.


[Закрыть].

Вместе с тем в литературе высказывалось и противоположное мнение, согласно которому интеллектуальное укрывательство либо ненаказуемо вовсе, либо наказуемо при определенных условиях как самостоятельное преступление (например, заведомо ложные показания, заведомо ложный донос, заранее не обещанное приобретение или сбыт предметов, заведомо добытых преступным путем, и т. п.)[364]364
  См.: Бушуев И.А. Ответственность за укрывательство и не доносительство М…1965.С. 61; Бажанов М. И. Уголовно-правовая охрана советского правосудия. Харьков, 1986.С. 31.


[Закрыть].

Укрывательство преступника может выразиться в предоставлении ему убежища, в видоизменении его внешности, предоставлении документов и т. п. Так, в г. Хабаровске гр-н К. при задержании совершил убийство двух сотрудников милиции. О данном факте было сообщено в средствах массовой информации. Поэтому Н., знакомая К., знала, за совершение какого преступления он разыскивается, но, несмотря на это, предоставила ему свою квартиру для проживания, советовала, как изменить внешность, и помогала перекрасить волосы. В дальнейшем она была привлечена к уголовной ответственности по ст. 316 УК[365]365
  См.: Архив Хабаровского краевого суда. 2000.Дело№ 2-47.


[Закрыть].

Под сокрытием орудий и средств совершения преступления следует понимать их изъятие, хранение либо уничтожение, изменение внешнего вида и т. п. Так, Верховный Суд РФ согласился с квалификацией действий К. как заранее не обещанного укрывательства. Виновный от своего знакомого Ч. знал о совершенном им убийстве. Когда труп был обнаружен, Ч. показал ему нож, которым был убит потерпевший. К. предложил Ч. помочь избавиться от ножа и впоследствии выбросил его в туалет во дворе своего дома[366]366
  См.: Архив Верховного Суда РФ. Дело№ 52-096-5.


[Закрыть].

Сокрытие следов преступления, как правило, предполагает уничтожение этих следов (застирывание следов крови на одежде, ремонт поврежденной части автомашины и т. п.), а укрывательство предметов, добытых преступным путем, – их хранение, переделку. Вместе с тем, изменяя приговор Приморского краевого суда по делу Р. и К, которым они были осуждены в том числе за заранее не обещанное укрывательство, приобретение и сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, Верховный Суд РФ указал, что данные преступления образуют самостоятельную преступную деятельность, подпадают под различные статьи УК РФ. Эти преступления различны как по умыслу, так и по объективной стороне. Они не образуют идеальной совокупности, поэтому квалификация одних и тех же действий по двум статьям (ст. 316 и 175 УК) не может быть признана правильной. Исходя из характера совершенного, Верховный Суд РФ действия Р. и К. квалифицировал как приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, исключив ответственность за заранее не обещанное укрывательство[367]367
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 7.С. 13.


[Закрыть].

Таким образом, укрывательство – это всегда активные действия, выражающиеся в различной форме. Бездействие лица, достоверно знавшего о совершенном преступлении, не может расцениваться как укрывательство.

Иллюстрацией к сказанному может служить следующее уголовное дело из практики Верховного Суда РФ. Осужденный за убийство П. и осужденная по ст. 316 УК М. проживали как сожители в одной квартире, и М. была осведомлена о совершенном П. преступлении. Поскольку УК РФ не предусматривает уголовную ответственность за недоносительство о преступлениях, а в приговоре суда не указано, в каких действиях М. выразилось укрывательство преступления П., дело в отношении М. прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления[368]368
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1996.Дело№ 56-096-31.


[Закрыть].

Заранее не обещанное укрывательство следует отграничивать от соучастия в преступлении. В настоящее время основные критерии отграничения соучастия, в частности пособничества, от заранее не обещанного укрывательства достаточно подробно освещены в литературе. Вместе с тем следует констатировать, что судебно-следственная практика продолжает испытывать в этом вопросе определенные затруднения. Так, в 20 % изученных нами уголовных дел об осуждении лица к уголовной ответственности по ст. 316 УК виновный первоначально привлекался к уголовной ответственности именно как соучастник данного преступления. В связи с этим не лишним будет напомнить положения постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1962 г. «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества». Согласно п. 2 данного постановления укрывательство преступления может быть признано соучастием, если действия укрывателя были обещаны исполнителю до или во время совершения преступления либо по другим причинам (например, в силу систематического их совершения) давали основание исполнителю преступления рассчитывать на подобное содействие[369]369
  См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР(Российской Федерации)по уголовным делам. М., 1999. С. 166.–Кроме того, Верховный Суд РФ в своем определении по делу М. и Ш. указал, что заранее не обещанное оказание помощи в сокрытии следов убийства, сопряженного с разбоем, не может быть расценено как участие в разбойном нападении, по скольку разбой считается оконченным с момента нападения. Суд признал, что М. и Ш. договорились похитить имущество К. путем кражи, о чем сказано в приговоре. М., убив потерпевшего из корыстных побуждений, вышел за пределы сговора. Ш. в применении насилия не участвовал. Факт заранее не обещанного оказания помощи М. в перетаскивании трупа К. не может быть расценен как участие в разбойном нападении, совершенном М. (см.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.С. 16–17).


[Закрыть].

Уголовно наказуемым заранее не обещанное укрывательство преступления или преступника будет лишь в том случае, если речь идет об особо тяжком преступлении, когда в санкции статьи предусмотрено наказание свыше 10 лет лишения свободы или иное, более строгое наказание (ч. 5 ст. 15 УК).

При анализе субъективной стороны данного преступления возникают некоторые вопросы. Не вызывает сомнений, что отношение виновного к совершаемым действиям, которые расцениваются как укрывательство, характеризуется только умышленной формой вины. Лицо сознает, что укрывает орудия, средства, следы совершения преступления, предметы, добытые преступным путем, или самого преступника и желает совершения этих действий. Но должно ли входить в содержание умысла виновного осознание тяжести укрываемого преступления? Подавляющее большинство авторов утвердительно отвечает на этот вопрос, полагая, что виновный сознает, что укрывает особо тяжкое преступление и желает этого. В противном случае, если лицо объективно заблуждается по поводу тяжести совершенного преступления, которое укрывает, оно не может нести ответственность по ст. 316 УК. Данный вывод основывается на принципе вины в уголовном праве (ст. 5 УК). Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.

Между тем существующая формулировка диспозиции ст. 316 УК не исключает объективного вменения. Действительно, если гражданин, не обладающий юридическими знаниями, еще способен провести грань между преступным или непреступным, то требовать от него оценить степень общественной опасности и тяжесть укрываемого преступления, которая базируется на знаниях форм вины и санкции конкретных статей Особенной части уголовного закона, есть явная утопия. Следование требованиям уголовного и уголовно-процессуального закона доказать этот факт значительно осложнит применение на практике ст. 316 УК.

Возможны два варианта разрешения затронутой проблемы: либо рассмотреть вопрос о критериях, позволяющих отнести преступление к той или иной категории по степени тяжести; либо уточнить конкретные признаки укрывательства, с которыми следует связать наступление уголовной ответственности.

Субъект преступления – вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста, не являющееся супругом или близким родственником укрываемого. Характеристика указанных понятий была дана применительно к ст. 307 УК.

Мы уже отмечали, что уголовным законом в полной мере не учитываются естественные права лиц, длительное время связанных фактическими брачными отношениями с участником преступления. Устранить отмеченное противоречие можно было бы путем включения в перечень лиц, не подлежащих уголовной ответственности за укрывательство, тех, кто находится в фактических брачных отношениях с совершившим преступление, и закрепления этого положения в примечании к ст. 316 УК.

Представляется важным предусмотреть условия признания этих отношений фактически брачными (например, длительность срока, ведение единого совместного хозяйства, наличие совместных детей и т. п.). Однако в настоящее время указанные лица от уголовной ответственности по правилам примечания к ст. 316 УК не освобождаются, о чем еще раз напомнил Верховный Суд РФ в своем определении по делу С. Он указал, что С. оказала активное содействие в сокрытии убийства, замыла полы от крови, помогла перенести трупы, принимала и другие меры, чтобы убитых не искали. Поскольку она лишь фактически сожительствовала с Д., то положения примечания к ст. 316 УК на нее не распространяются[370]370
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1996.Дело№ 44-096-85.


[Закрыть].

Право на судебную защиту в соответствии со ст. 46 Конституции РФ включает в себя не только постановление и провозглашение судом приговора, решения или иного судебного акта, но и неукоснительное и своевременное их исполнение. Как известно, для функционирования системы государственной власти в целом, а также судебной системы в частности необходимо надлежащее исполнение принимаемых решений. Ведь какой бы эффективной ни была деятельность судов, их решения будут носить только декларативный характер в случае отсутствия отлаженной процедуры их исполнения, ибо не может быть признана действенной ст. 2 Конституции РФ в плане защиты нарушенных прав, если акт юрисдикционного органа своевременно и правильно не исполняется. Судебный акт, вступивший в законную силу, является общеобязательным для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других юридических и физических лиц на территории Российской Федерации (ст. 392 УПК РФ). Говорить о достижении задач конституционного, гражданского, арбитражного, административного и уголовного процессов возможно только в случае реального осуществления предписаний, зафиксированных в судебном акте. Завершение процесса судебной защиты нарушенного или оспоренного материального права или охраняемого законом интереса происходит в случае их реального восстановления путем исполнения судебного решения. Неисполнение приговора, решения суда, а равно иного судебного акта, как нам представляется, в первую очередь нарушает именно интересы правосудия.

Во-первых, это препятствует реализации задач и достижению целей правосудия. С принятием судебного акта суд не устраняется от его реализации. Суд является не просто одним из субъектов его исполнения, а признан решающим субъектом, наделенным властными полномочиями, по решению наиболее важных, основных вопросов, связанных с исполнением судебного акта.

Во-вторых, это подрывает авторитет суда как самостоятельной и независимой власти, а также государственной власти в целом, способной доводить принятые решения до конца.

В-третьих, порождает чувство безнаказанности и вседозволенности, нередко провоцируя рецидивные антисоциальные явления.

Группа рассматриваемых уголовно-правовых норм служит реальной гарантией исполнения судебного акта в целях защиты нарушенных прав и законных интересов физических и юридических лиц.

Принимаемые судом решения в сфере гражданского или арбитражного судопроизводства нередко связаны с принудительным изъятием материальных ценностей у одной стороны в пользу другой. В случае возникновения каких-либо опасений о возможном невыполнении такого решения у истца должны существовать правовые гарантии, позволяющие исполнить это решение. К таким гарантиям в гражданском и арбитражном процессах следует отнести институт обеспечения иска (обеспечительные меры), предусмотренные ст. 139–146 ГПК РФ и ст. 90–100 АПК РФ. В рамках этих обеспечительных мер законодательство предусматривает наложение ареста на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц (п. 1 ч. 1 ст. 139 ГПК РФ; п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ).

Еще более остро вопрос о возмещении материального ущерба от совершенного преступления стоит в уголовном судопроизводстве. Задачи уголовного процесса не исчерпываются установлением виновного и его наказанием. Нередко требуется оперативное устранение имущественных последствий от преступления, чему служит гражданский иск в уголовном процессе (ст. 44 УПК РФ). Для обеспечения гражданского иска предусматривается право лица, производящего расследование по делу, прокурора или суда наложить арест на имущество обвиняемого, подозреваемого или на лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия, или иных лиц, у которых находится имущество, приобретенное преступным путем (п. 4 ч. 1 ст. 111, 115–116 УПК РФ). В дальнейшем данные материальные ценности по приговору суда подлежат возвращению законному владельцу либо обращению в доход государства в порядке, установленном Правительством Российской Федерации (п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК РФ).

Гарантией того, что с имуществом, на которое был наложен арест в обеспечение судебного решения, ничего не случится, служит рассматриваемая уголовно-правовая норма.

Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 312 УК, заключается не в том, что правонарушитель (преступник) добровольно отказывается возмещать ущерб и его к этому побуждают применением уголовного закона. В данном случае государство в лице правоприменительных органов или суда стремится обеспечить исполнение принимаемого от его имени решения. Виновный же посягает на такое обеспечение тем, что умышленно отчуждает, растрачивает, скрывает или незаконно передает имущество, которое ему вверено.

Представляется, что общественная опасность данных действий не менее, а более велика, чем опасность такой формы хищения, как растрата имущества, вверенного виновному (ч. 1 ст. 160 УК). Между тем «непонятно, почему хищение имущества, подвергнутого описи или аресту, путем растраты должно наказываться менее строго, чем хищение иного имущества, особенно если учесть, что подобное деяние нарушает не один, а два объекта уголовно-правовой охраны»[371]371
  См.: Лобанов Л. В. Указ. соч. С. 191.


[Закрыть]? Думается, что это существенный недостаток действующего уголовного законодательства в регулировании отношений в сфере правосудия, где санкция ч. 1 ст. 312 УК как в части минимума, так и в части максимума предлагаемого наказания оказывается ниже санкции простого состава растраты, содержащегося в ч. 1 ст. 160 УК.

Основным непосредственным объектом преступления следует признать отношения, гарантирующие выполнение процессуальных решений, принимаемых судом, лицом, производящим дознание, или прокурором.

Предметом преступления будет имущество, обладающее стоимостью (ценой), либо денежные средства, которые описаны и арестованы либо конфискованы по приговору суда.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК, включает в себя два вида преступных деяний. Во-первых, это растрата, отчуждение, сокрытие или незаконная передача имущества, подвергнутого описи или аресту. Во-вторых, осуществление банковских операций с денежными средствами (вкладами), на которые наложен арест.

Следует согласиться с высказанным в литературе замечанием, что использование разделительного союза «или» («…опись или арест имущества…») не совсем обоснованно, так как процессуальное законодательство (гражданское, арбитражное, уголовное) предусматривает опись и арест имущества как единое процессуальное действие (ст. 134 ГПК, ст. 76 АПК)[372]372
  См.: Уголовное право. Особенная часть. М., 1999. С. 530.


[Закрыть].

Описать имущество, на которое не наложен арест, невозможно. Данные действия в гражданском и арбитражном процессах осуществляются в порядке, предусмотренном ст. 51 Федерального закона «Об исполнительном производстве», а в уголовном процессе – в соответствии со ст. 115–116 УПК РФ.

Растрата – это использование имущества, в ходе которого оно потребляется (расходуется).

В литературе высказывается мнение, что использование данного термина, которым в УК РФ обозначается одна из форм хищения (ч. 1 ст. 160 УК РФ), неуместно, поскольку в ст. 312 УК законодатель имел в виду иное действие, которое не подпадает под признаки хищения (Л. В. Лобанова, А. И. Друзин).

Одним из основополагающих принципов законодательной техники при формулировании уголовно-правовых норм должно быть обеспечение единства терминологии уголовного закона. Термин «растрата» и в ст. 160 УК, и в ст. 312 УК обозначает характеристику совершаемого действия, т. е. потребление или израсходование имущества. Подобное деяние признается хищением только при наличии дополнительных признаков, которые указаны в примечании к ст. 158 УК («…совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества»).

Поэтому в ч. 1 ст. 312 УК растрата имущества, подвергнутого на законных основаниях описи и аресту, лицом, которому это имущество было вверено, может сопровождаться его хищением, а может и не сопровождаться таковым. Поскольку арестованное имущество в соответствии с процессуальным законом может быть вверено на хранение непосредственно самому собственнику (ответчику, подозреваемому, обвиняемому), то его растрата данным лицом либо иным лицом (например, родственником), но в пользу собственника, не посягает на отношения собственности. Опись и арест имущества не являются основанием прекращения права собственности. Одним из таких оснований является лишь конфискация имущества судом (ст. 235, 243 ГК РФ). В связи с этим любые действия, в том числе и растрата описанного и арестованного имущества до судебного решения самим собственником или в его пользу иным лицом, посягают лишь на процедуру исполнения этого решения (интересы правосудия), но никак не на право собственности.

Вместе с тем, если подобные действия совершает лицо, которому было вверено арестованное имущество, и при этом имеют место все признаки, характеризующие хищение, деяние посягает на два объекта – интересы правосудия и собственность. Как квалифицировать содеянное? Следует отметить, что в настоящее время единства в решении поставленного вопроса нет.

Так, в учебной литературе предлагается при конкуренции составов преступлений, предусмотренных ст. 160 УК (присвоение или растрата) и ст. 285 (злоупотребление должностными полномочиями), с одной стороны, и состава преступления, предусмотренного ст. 312 УК, с другой стороны, применять в качестве предмета посягательства и его объекта интересы правосудия. О совокупности преступлений в данном случае речи быть не может (В. Н. Перташев).

Другие ученые не столь категоричны и полагают, что при наличии признаков хищения растрата арестованного имущества должна квалифицироваться по совокупности ч. 1 ст. 312 и ст. 160 УК (Л. В. Лобанова).

С последней позицией можно согласиться, если исходить из того, что рассматриваемая правовая норма охраняет только один объект – интересы правосудия, которые связаны с обеспечением реализации судебного решения (например, о принудительном исполнении обязательства, возмещении ущерба или конфискации имущества). Отношения собственности ст. 312 УК не охраняются. Только в этом случае можно говорить об идеальной совокупности преступлений и квалифицировать хищение в форме растраты вверенного виновному арестованного имущества по ст. 312 и 160 УК.

Однако большинство криминалистов склоняются к мысли, что рассматриваемый состав преступления в качестве дополнительного непосредственного объекта имеет отношения собственности (И. Б. Малиновский, А. С. Михлин). В этом случае вести речь о совокупности вышеназванных преступлений не представляется возможным. Но тогда приходится признать наличие в ч. 1 ст. 312 УК явного недостатка – значительного дисбаланса между государственным реагированием на совершение данного преступления и оценкой общественной опасности хищения в форме растраты, предусмотренной ч. 1 ст. 160 УК.

Ликвидировать отмеченный недостаток закона можно двумя путями. Во-первых, путем ужесточения санкции ст. 312 УК. Однако это повлечет усиление ответственности и для тех лиц, которые растратили арестованное имущество, но на отношения собственности не посягали. Более эффективным представляется второй способ решения проблемы: выделение растраты, присвоения, отчуждения арестованного или конфискованного имущества, сопряженного с его хищением, в квалифицированный состав данного преступления.

Под отчуждением арестованного имущества понимается его передача в пользу другого лица, которая может быть выражена в его продаже, залоге, дарении и иных действиях, которые приводят к тому, что имущество переходит во владение к другим лицам (физическим или юридическим).

К сокрытию имущества относятся любые действия (например, его перемещение в место, не известное для правоприменительных органов и суда, либо несообщение указанным органам о месте его нахождения, создание препятствий для его обнаружения), направленные на утаивание такового от должностных лиц, которым оно должно быть предъявлено при реализации процессуальных актов.

Так, отказывая в возбуждении уголовного дела по ст. 312 УК, дознаватель в постановлении указал, что при проведении проверки наличия арестованной техники судебный пристав-исполнитель вскрыл только один бокс. Другие боксы он не вскрывал и поэтому не может утверждать, находились ли автомобили ГАЗ-31029 и трактор МТЗ-82 на территории базы, или они отсутствовали. Так как сокрытие арестованного имущества предусматривает передачу его иному лицу либо перемещение в иное место без предупреждения судебного пристава-исполнителя, то в ходе проверки установлено, что вся арестованная техника находится в месте ее хранения[373]373
  См.: Архив Главного управления Министерства юстиции РФ в Дальневосточном федеральном округе. 2004.


[Закрыть].

Незаконная передача предполагает вручение данного имущества физическому или юридическому лицу, не имеющему права на его получение. В уголовно-правовой доктрине справедливо подчеркивается, что отчуждение и незаконная передача – это тождественные понятия, фактически не отличающиеся друг от друга[374]374
  См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 2000.С. 465.


[Закрыть]. В диспозиции ч. 1 ст. 312 УК произошло ненужное дублирование родственных понятий.

Обязательным признаком анализируемого преступления следует признать наличие письменного предупреждения лица, которому описанное и арестованное имущество вверено, об ответственности за растрату, сокрытие или передачу имущества. Отсутствие описи арестованного имущества и такого предупреждения лишают возможности привлечь лицо к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 312 УК.

Так, отказывая в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях виновного состава преступления, дознаватель подразделения судебных приставов Краснофлотского района г. Хабаровска указал, что проверкой установлен факт описи и ареста имущества Б. Однако арестованное имущество Б. на ответственное хранение не принимал и не предупреждался об уголовной ответственности по ст. 312 УК. Таким образом, отсутствует доказательство того, что арестованное имущество было вверено на хранение именно Б.[375]375
  См.: Архив Главного управления Министерства юстиции по Хабаровскому краю. 2003.


[Закрыть]

Под осуществлением банковских операций с денежными средствами (вкладами) понимаются все виды таких операций, которые могут осуществляться учреждениями банковской системы в соответствии с федеральным законодательством о банках и банковской деятельности (например, перевод этих средств (вклада) на счета юридических или физических лиц, осуществление платежа из данных средств и т. п.).

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 312 УК, заключается в сокрытии или присвоении имущества, подлежащего конфискации по приговору суда, а также в ином уклонении от исполнения вступившего в законную силу приговора суда о назначении конфискации имущества.

Конфискация как мера уголовно-правового характера представляет собой принудительное безвозмездное обращение по решению суда в собственность государства:

а) денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений, исчерпывающе перечисленных в ст. 104¹ УК;

б) денег, ценностей и иного имущества, в которые имущество, полученное в результате совершения преступления, и доходы от этого имущества были частично или полностью превращены или преобразованы;

в) денег, ценностей и иного имущества, используемых или предназначенных для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации);

г) орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, принадлежащих обвиняемому.

Таким образом, предметом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 312 УК, является только имущество, которое подлежит конфискации в связи с совершенным или готовящимся преступлением. Следовательно, имущество, которое может быть конфисковано в порядке ст. 3.7 КоАП РФ (ст. 243 ГК РФ), нельзя относить к предмету данного преступления, так как подобная конфискация осуществляется не в рамках уголовного, а административного судопроизводства, где приговор не выносится.

Сокрытие как способ совершения данного преступления идентичен тому, о котором говорилось при комментировании ч. 1 ст. 312 УК.

Под присвоением понимаются те же действия, которыми характеризуется аналогичная форма хищения, предусмотренная ч. 1 ст. 160 УК. Это противоправное обращение имущества, подлежащего конфискации по приговору суда, в пользу виновного или других лиц.

Иное уклонение от исполнения вступившего в законную силу приговора суда о назначении конфискации имущества предполагает такое деяние (действие или бездействие), которое свидетельствует о нежелании лица передать конфискованное имущество в собственность государству в лице его полномочных представителей (судебных приставов). Это может быть обман судебного пристава-исполнителя в отношении сохранности конфискованного имущества, неявка на встречу с ним для передачи имущества, перемена места жительства и т. п.

Состав преступления – материальный. Оно считается оконченным с момента, когда виновным описанное и арестованное имущество растрачено, отчуждено, сокрыто или незаконно передано другому лицу, а конфискованное имущество – сокрыто или присвоено (либо виновный уклонился от исполнения приговора суда о конфискации), т. е. причинен имущественный ущерб.

С субъективной стороны преступление совершается только с прямым умыслом. Мотивами его совершения могут быть корысть, личная заинтересованность и т. п.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК, относится к категории специальных. Это лицо, достигшее 16-летнего возраста, которому арестованное имущество вверено, т. е. виновный владеет данным имуществом на основании специального поручения со стороны государственного органа или его представителя. К такому поручению следует отнести расписку лица о принятии арестованного имущества на хранение, в которой данное лицо должно быть предупреждено об ответственности за сохранность этого имущества (ст. 53 Федерального закона «Об исполнительном производстве»; ст. 115–116 УПК РФ).