Текст книги "Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право"

Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 300 УК, заключается в том, что оно усложняет или делает невозможным выполнение задач уголовного судопроизводства по быстрому и полному раскрытию преступлений и изобличению виновных. Данный состав преступления в УК РФ 1996 г. появился впервые и поэтому вызывает неоднозначные оценки и суждения. Сразу же было справедливо подмечено, что «применение указанной нормы будет сопряжено с рядом трудностей, ибо не все признаки описываемого ею состава преступления выражены достаточно четко. Прежде всего это касается описания уголовно наказуемого деяния»[275]275
  Лобанова Л. В. Указ. соч. С. 87.


[Закрыть].

Действительно, определенная сложность толкования анализируемой уголовно-правовой нормы заключается в том, что в ней, как и в ст. 299 УК, в уголовно-правовой термин вкладывается уголовно-процессуальное содержание.

Сформированное выше предостережение находит объективное подтверждение в деятельности правоприменительных органов. Так, в период с 2002 по 2006 г. на территории Российской Федерации было зарегистрировано всего лишь 56 возбужденных уголовных дел и выявлено 32 человека, совершивших данное преступление[276]276
  См.: Преступность, криминология, криминологическая защита. С. 357.


[Закрыть].

Основным непосредственным его объектом следует признать отношения, обеспечивающие целесообразную реализацию уголовной ответственности лиц, совершивших преступления.

Факультативным объектом могут быть интересы физического или юридического лица, пострадавшего от совершенного преступления.

Объективная сторона преступления сформулирована как «незаконное освобождение от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления…». Определенная сложность толкования данной уголовно-правовой нормы заключается в том, что в ней использовано сочетание уголовно-правовых и уголовно-процессуальных терминов. Так, уголовно-процессуальный закон в основном использует понятие «прекращение уголовного дела» (ст. 24–28 УПК РФ), а не «освобождение от уголовной ответственности».

Об освобождении от уголовной ответственности речь идет именно в уголовном законе, где предусмотрен самостоятельный раздел IV УК РФ, который так и называется «Освобождение от уголовной ответственности и от наказания». Кроме того, в некоторых статьях Особенной части УК предусмотрены специальные случаи освобождения от уголовной ответственности (примечания к ст. 126, 198, 204, 206, 208, 222, 223, 228, 275, 291, 307 УК). При этом само понятие «уголовная ответственность» до настоящего времени остается одним из самых дискуссионных в уголовно-правовой доктрине. Так, В. А. Номоконов подчеркивает, что за последние десять лет данная проблема поднималась в ряде докторских диссертаций, однако ни их авторы, ни авторы ранее выполненных исследований пока не сумели выработать более или менее единообразные представления о понятии и характеристиках ответственности в уголовном праве[277]277
  См.: Российское уголовное право. Курслекций. Т. 1: Преступление. Владивосток,1999. С. 444–457.


[Закрыть].

Если исходить из расхожего мнения, что уголовная ответственность представляет собой обязанность лица, виновного в совершении преступления, подвергнуться за это наказанию или иным мерам уголовно-правового воздействия и она возникает с момента совершения преступления, то логичен вывод о том, что освободить от ответственности – значит либо не возбуждать уголовное дело, либо прекратить его или прекратить уголовное преследование лица. Именно так трактуется в некоторых учебниках объективная сторона анализируемого состава преступления[278]278
  См.: Уголовное право России. Часть Особенная. М., 1999. С. 692; Уголовное право России. Особенная часть. М., 1999. С. 401–402.


[Закрыть].

Однако такой вывод ошибочен, ибо речь идет об освобождении от уголовной ответственности конкретных процессуальных фигур: подозреваемого или обвиняемого, которые могут возникнуть только после возбуждения уголовного дела.

Уголовный и уголовно-процессуальный законы в конкретных правовых нормах предусматривают основания и условия, при которых уголовная ответственность не может быть реализована или ее реализация признается нецелесообразной. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела (освобождение конкретного лица от уголовного преследования) будет считаться законным лишь в том случае, если оно соответствует требованиям уголовно-процессуального закона как по форме, так и по содержанию. Всякое отступление от предписаний закона возводит вынесенное постановление в ранг незаконного.

Важно подчеркнуть, что при установлении законности или незаконности освобождения от уголовной ответственности необходимо исходить не только из формальных оснований, указанных в законе, но и из того, что некоторые из них подлежат оценке со стороны лица, принимающего такое решение. При неправильной оценке существующих оснований и условий вследствие недостаточной опытности, слабой подготовки и т. п. нельзя говорить о наличии в действиях лица данного состава преступления.

О незаконности прекращения уголовного дела или уголовного преследования может свидетельствовать и тот факт, что лицо совершает сопутствующие общественно опасные деяния, в частности фальсифицирует доказательства по делу. В этом случае действия виновного требуют квалификации по совокупности ст. 300 и 303 УК. Например, С. перед вынесением постановления о прекращении дела изъял из него ряд процессуальных документов (протокол задержания А., постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, протокол его допроса, заявление потерпевшей и протокол ее допроса и другие документы). Он же исправил протоколы допросов свидетелей на объяснения, вынес постановление о возбуждении уголовного дела, изъяв аналогичное постановление, вынесенное ранее. Действия виновного правильно были квалифицированы по ст. 300 и 303 УК. С данной квалификацией согласился Верховный Суд РФ[279]279
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 2002. Дело№ 46-002-43.


[Закрыть].

Вместе с тем анализ судебной практики свидетельствует о том, что она еще достаточно противоречива. Так, Магаданский областной суд согласился с квалификацией действий дознавателя Ч. по ч. 1 ст. 285 и ч. 2 ст. 303 УК. Виновная сфальсифицировала протоколы допросов и иные процессуальные документы по расследуемому уголовному делу и на основании сфальсифицированных документов в целях сокрытия допущенных недостатков по делу вынесла постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях К. состава преступления[280]280
  См.: Архив Магаданского областного суда. 2001.Дело№ 1-894/2001(82459).


[Закрыть].

С квалификацией по ст. 285 УК можно было бы согласиться только в том случае, если бы по делу не был установлен подозреваемый (обвиняемый).

Подозреваемый – это лицо, в отношении которого на основаниях и в порядке, установленных настоящим УПК РСФСР, возбуждено уголовное дело, либо лицо задержано по подозрению в совершении преступления, либо лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения (ст. 47 УПК РФ).

Обвиняемый – это лицо, в отношении которого в установленном законом порядке вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого или вынесен обвинительный акт (ст. 47 УПК РФ).

Из изложенного следует, что формой незаконного освобождения от уголовной ответственности обвиняемого или подозреваемого не может быть вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Под действие ст. 300 УК, если ее формулировка останется неизменной, могут подпадать лишь случаи необоснованного прекращения уголовного дела или необоснованного прекращения уголовного преследования лица (ст. 27 УПК РФ)[281]281
  См.: Байсалуева Э. Ф. Преступления против правосудия, совершаемые лицами, осуществляющими предварительное расследование: квалификация, ответственность Авто реф. дис.…канд. юрид. наук. Тюмень,2006.С. 14.


[Закрыть].

Таким образом, освободить от уголовной ответственности в контексте ст. 300 УК означает прекратить уголовное дело в полном объеме либо прекратить уголовное преследование в отношении конкретного лица.

С субъективной стороны виновный совершает деяние только с прямым умыслом. Он осознает, что законных оснований и условий к освобождению от уголовной ответственности подозреваемого или обвиняемого нет либо существуют процессуальные препятствия к прекращению уголовного дела, однако, несмотря на это, он выносит такое постановление и освобождает лицо от уголовной ответственности.

Мотивы такого поведения и его цели могут быть самыми разнообразными.

Субъект данного преступления – специальный: прокурор, руководитель следственного органа, следователь или лицо, производящее дознание (дознаватель).

Свобода и личная неприкосновенность человека защищаются комплексом уголовно-правовых норм. Наряду с так называемыми общими составами преступлений, где свобода и неприкосновенность личности являются основным непосредственным объектом посягательства (ст. 126 и 127 УК), в уголовном законе существуют специальные нормы, которыми данная ценность охраняется в сочетании с защитой других общественных отношений.

Согласно ст. 22 Конституции РФ каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность, а арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. Поэтому, совершая подобные действия, виновный посягает в первую очередь на интересы правосудия, так как нарушает процессуально упорядоченную деятельность по применению мер принуждения, что является основным непосредственным объектом данного преступления.

Кроме того, он посягает на гарантированную Конституцией РФ свободу и неприкосновенность личности (дополнительный непосредственный объект).

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 301 УК, выражается в незаконном задержании.

В уголовно-правовой теории и судебной практике под задержанием понимается мера процессуального принуждения, содержанием которой является лишение лица свободы на основании ст. 91–92 УПК РФ по подозрению в совершении преступления. Поэтому административное задержание, произведенное заведомо с нарушением закона, при наличии необходимых признаков будет квалифицироваться либо по ст. 285, либо по ст. 286 УК.

Вместе с тем при незаконном уголовно-процессуальном задержании действия виновного следует квалифицировать по ч. 1 ст. 301 УК, а не по ст. 286 УК, так как в первом случае речь идет о специальной правовой норме, а во втором – об общей. Подобная коллизия правовых предписаний должна разрешаться путем применения специальной нормы.

С этих позиций следует признать ошибочной квалификацию действий следователя К., который был осужден по ст. 286 УК РФ за превышение должностных полномочий. Имея в производстве уголовное дело о кражах и подозревая в совершении преступлений несовершеннолетних П., брата и сестру, он задержал их, доставил в кабинет участкового, а затем в РОВД, где поместил в камеру для доставленных. Лишенные свободы по подозрению в совершении преступлений названные несовершеннолетние находились в помещении отдела милиции без составления соответствующего процессуального документа более трех часов. Представляется, что данные действия органами следствия и судом были ошибочно квалифицированы как превышение должностных полномочий[282]282
  См.: Архив Хабаровского краевого суда. 1998.Дело№ 2-36.


[Закрыть]. Они подпадают под признаки ч. 1 ст. 301 УК как заведомо незаконное задержание.

Задержание следует считать обоснованным, когда факты и выводы, содержащиеся в процессуальном документе (в частности, в протоколе задержания), соответствуют собранным по делу доказательствам. Законным задержание будет в том случае, если вынесенный протокол по форме и содержанию безусловно соответствует требованиям уголовно-процессуальных норм. При этом данные понятия между собой тесно взаимосвязаны. Нельзя говорить о законности задержания, если оно будет необоснованным, и, наоборот, нельзя признать его обоснованным, если оно произведено с нарушением закона.

Из сказанного следует, что незаконным задержание необходимо признавать в двух случаях. Во-первых, если оно необоснованно, т. е. отсутствуют условия задержания, установленные ст. 91–92 УПК РФ. Во-вторых, если оно даже при наличии оснований осуществляется с грубым нарушением порядка, определенного процессуальным законом (например, отсутствие протокола задержания, фальсификация времени его составления и т. п.). Серьезность нарушения процессуальной формы следует определять в каждом конкретном случае применительно к нарушению интересов правосудия.

Так, прокуратурой Уссурийского района Приморского края привлекался к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 301 УК начальник Уссурийского РОВДС. (дело прекращено по амнистии), который в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий по раскрытию особо тяжкого преступления задержал в порядке ст. 122 УПК РСФСР (ст. 91 УПК РФ) гражданку С-ву, полагая, что она имеет информацию о данном преступлении. Установлено, что С. провел задержание при отсутствии оснований, предусмотренных процессуальным законом, не имея поручения от следователя на задержание потерпевшей, которая содержалась в изоляторе временного содержания УВД г. Уссурийска трое суток[283]283
  См.: Архив прокуратуры г. Уссурийска Приморского края. 1998.Дело№ 697730.


[Закрыть].

Если отступление от процессуального закона признано несущественным, то такое деяние, хотя формально содержит признаки состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 301 УК, в силу малозначительности не представляет общественной опасности и не может быть признано преступлением (ч. 2 ст. 14 УК).

Часть 2 ст. 301 УК предусматривает самостоятельный состав преступления, объективная сторона которого заключается в незаконном лишении человека свободы, а именно: а) в заведомо незаконном заключении под стражу; б) в заведомо незаконном содержании под стражей.

По сравнению с диспозицией ст. 178 УК РСФСР 1960 г. объективная сторона рассматриваемого преступления уточнена. Ранее в уголовном законе речь шла о незаконном аресте. Поскольку данный термин обозначал в различных отраслях права свои институты принуждения (административный арест, арест как синоним меры процессуального принуждения – заключение под стражу), а в новом УК РФ это еще и самостоятельный вид наказания, то во избежание путаницы в диспозиции ч. 2 ст. 301 УК использовано процессуальное понятие «заключение под стражу». Это самостоятельная мера процессуального принуждения. Ее применение базируется как на общих основаниях избрания уголовно-процессуальных мер принуждения (ст. 97–101 УПК РФ), так и на специальных условиях применения данной меры, обозначенных законом (ст. 108–110 УПК РФ).

Анализ перечисленных уголовно-процессуальных норм позволяет сделать вывод, что применение заключения под стражу как меры пресечения зависит от характера совершенного преступления, личности виновного, его поведения. В связи с этим незаконным заключение под стражу будет в следующих случаях.

Во-первых, при отсутствии или явной недостаточности фактических оснований для избрания этой меры пресечения. Например, лицо совершило преступление небольшой тяжести, при котором заключение под стражу применяется только при наличии определенных условий, а этих условий нет (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).

Во-вторых, применение данной меры принуждения осуществлено с грубым нарушением процессуального порядка, например без согласия надлежащего надзирающего прокурора, а с 1 января 2004 г. – без судебного решения.

Незаконным содержание под стражей следует признать в том случае, если отпали основания к применению данной меры пресечения либо истекли установленные законом сроки (ст. 109 УПК РФ).

Поскольку в новом УПК РФ в качестве меры пресечения предусмотрен домашний арест (ст. 107 УПК), заведомо незаконное применение данной меры пресечения не подпадает под действие ч. 2 ст. 301 УК и при наличии соответствующих признаков состава может рассматриваться для должностного лица как превышение служебных полномочий (ст. 286 УК).

По конструкции диспозиций ч. 1 и 2 ст. 301 УК рассматриваемые преступления относятся к категории формальных составов. Преступления следует считать оконченными не с момента вынесения соответствующего процессуального документа (протокола, постановления), направленного на лишение человека свободы, а с момента его фактической изоляции от окружающих[284]284
  См.: Зацепина Е. М. Защита личности от незаконного и необоснованного обвинения осуждения, ограничения ее прав и свобод (уголовно-правовые аспекты). Екатеринбург 2005. С. 187–188; Сурихин П. Л. Уголовная ответственность за заведомо незаконное задержание. Авто реф. дис.…канд. юрид. наук. Омск,2002. С. 14.


[Закрыть]. Именно так трактует понятие задержания подозреваемого новый УПК РФ. Согласно п. 11 ст. 5 УПК задержание подозреваемого – это процессуальное принуждение, применяемое органом дознания, следователем, прокурором на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления.

Так, прокуратурой Хабаровского края были привлечены к ответственности ряд сотрудников Краснофлотского РОВД. В их числе по ч. 1 ст. 301 УК – заместитель начальника отдела по следствию Д., который обвинялся в том, что во время обыска задержал по подозрению в совершении преступлений граждан В., Д-ву и Д-ва, которых доставил в дежурную часть отдела, где продержал без составления соответствующего процессуального документа более трех часов, после чего отпустил[285]285
  См.: Архив прокуратуры Хабаровского края. 2001.Дело№ 987416.


[Закрыть].

С субъективной стороны преступления, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 301 УК, совершаются только с прямым умыслом, о чем свидетельствует фигурирующий в диспозиции нормы признак «заведомости». Заведомость незаконного задержания, заключения под стражу или содержания под стражей означает, что виновный сознает явную противоправность и необоснованность применяемой к лицу меры процессуального принуждения и желает действовать таким образом. Мотивы поведения могут быть различными: неправильно понятые интересы службы, карьеризм, правовой нигилизм, корысть, месть и т. п. На квалификацию они не влияют.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 301 УК, – специальный: лицо, производящее дознание, следователь, руководитель следственного органа и прокурор. Только указанные лица компетентны применять в ходе проводимого расследования по делу такую меру процессуального принуждения, как задержание подозреваемого.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 301 УК, также относится к категории специальных. Им является лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, судья или начальник места содержания под стражей.

Судья может подлежать ответственности за данное преступление, поскольку в соответствии с УПК РФ с 1 января 2004 г. заключение под стражу как мера пресечения применяется и продлевается только по судебному постановлению (ст. 108–109 УПК РФ).

Квалифицировать подобные действия судьи по ст. 305 УК (вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта) нельзя, так как в данном случае возникает конкуренция специальной и общей нормы и применяться должна специальная норма, т. е. ч. 2 ст. 301 УК.

В соответствии с ч. 4 ст. 108 УПК РФ и ст. 50 Федерального закона РФ от 21 июня 1995 г. «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» начальник места содержания под стражей обязан не позднее 24 часов до истечения срока содержания под стражей подозреваемого или обвиняемого уведомить об этом соответствующее должностное лицо или орган, а также прокурора. При отсутствии решения о продлении срока либо об освобождении лица начальник места содержания под стражей обязан своим постановлением освободить арестованного из-под стражи. Если должностное лицо умышленно не совершает данных действий и арестованный незаконно продолжает содержаться под стражей, то виновный будет привлечен к ответственности по ч. 2 ст. 301 УК[286]286
  В уголовно-правовой доктрине существует и диаметрально противоположная точка зрения. Ее сторонники единственным субъектом анализируемого преступления признают судью (см.: Чайка К. Л. Обеспечение безопасности личности в уголовном судопроизводстве. Хабаровск, 2004. С. 194).


[Закрыть].

Часть 3 ст. 301 УК содержит квалифицирующий признак в виде наступления «тяжких последствий». К таким последствиям можно отнести самоубийство, смерть, душевное расстройство задержанного или арестованного, его близких и т. п. Содеянное следует квалифицировать по ч. 3 ст. 301 УК только в том случае, если между наступившими тяжкими последствиями и незаконным задержанием, заключением под стражу или содержанием под стражей имеется причинная связь.

Преступление, предусмотренное ст. 305 УК, представляет наибольшую общественную опасность, так как сопряжено с непосредственным посягательством на интересы правосудия. Предусмотренное в настоящей статье Уголовного кодекса общественно опасное деяние причиняет ущерб правосудию в конституционном смысле этого слова. Оно посягает на законность и обоснованность решения, выносимого судьей единолично или судом коллегиально в ходе конституционного, гражданского, административного или уголовного судопроизводства.

Динамика совершения анализируемого преступления характеризуется крайней нестабильностью. Так, если в 2002 г. было зарегистрировано 164 таких деяния, то в 2003 г. – всего 2, в 2004 г. – 20, в 2005 г. – 22, а в 2006 г. – уже 142[287]287
  См.: Преступность, криминология, криминологическая защита. С. 357.


[Закрыть].

Непосредственным объектом преступления следует признать отношения, которые направлены на выполнение задач судопроизводства, в какой бы области оно ни осуществлялось.

При внешнем несовпадении формулировок задач того или иного вида судопроизводств в законодательстве (ст. 3 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»; ст. 2 ГПК РФ, ст. 2 АПК РФ, ст. 1.2 КоАП РФ, ст. 6 УПК РФ) их содержание свидетельствует о том, что правосудие в Российской Федерации направлено на быстрое, полное и правильное разрешение дела в соответствии с законом и в целях защиты интересов личности, общества и государства. Поэтому факультативными непосредственными объектами выступают указанные интересы.

Так, осуждая по данной статье судью А., Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что, являясь должностным лицом, представителем власти, наделенным в конституционном порядке полномочиями принимать обязательные для исполнения решения, А., сознавая, что действует вопреки федеральным законам и целям правосудия, умышленно вынесла 20 неправосудных решений по гражданским делам об усыновлении детей, граждан Российской Федерации, гражданами США. Вынесение неправосудных решений повлекло существенное нарушение конституционных прав и законных интересов усыновленных несовершеннолетних детей[288]288
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1999. Дело№ 99-45УК-ПЦ.


[Закрыть].

Предметом преступления названы: приговор, решение и иной судебный акт. При всем многообразии определений данного понятия следует признать, что в рамках ст. 305 УК речь идет не о любом процессуальном документе, принимаемом судом (судьей), а лишь о том, который: а) выносится по конкретному делу в определенной процессуальной форме; б) содержит властное решение материально-правовых либо процессуальных вопросов; в) имеет общеобязательный характер и порождает конкретные права и обязанности или устанавливает меру юридической ответственности.

Приговор – это решение о виновности или невиновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания, вынесенное судом первой или апелляционной инстанций, или неприменении к нему наказания (п. 26 ст. 5 УПК РФ).

Решение– это постановление суда первой инстанции, которым дело в гражданском или арбитражном судопроизводстве разрешается по существу (ст. 119 ГПК РСФСР, ст. 124 АПК РФ).

Иные судебные акты существуют, как правило, в двух формах – постановления или определения. Это может быть заключительный акт, например, конституционного или административного судопроизводства. Постановления или определения выносятся судьей (судом) при осуществлении правосудия в предусмотренных соответствующим законодательством случаях. Например, в арбитражном процессе судебные акты апелляционной, кассационной или надзорной инстанций оформляются постановлением (ст. 159, 177, 189 АПК РФ), а ст. 140 АПК РФ регулирует случаи вынесения судом определения (например, при отложении рассмотрения дела, приостановлении, прекращении производства по делу и т. п.). Подробно порядок и основания вынесения того или иного судебного акта регулируются соответствующими процессуальными нормами. Во всех случаях выносимые судебные акты должны быть законными и обоснованными.

Если в отношении раскрытия содержания приговора и решения суда практически нет спорных моментов, то сосуществование в уголовном праве нескольких подходов к пониманию «иных судебных актов» обусловлено многообразием процессуальной формы принимаемых решений: заключение, вердикт, приказ, постановление, определение[289]289
  В связи с этим представляются беспочвенными критические замечания, высказанные В. В. Кузнецовым по поводу того, что в ст. 305 УК акцент сделан только на двух видах судебного акта – приговоре и решении (см.: Кузнецов В. В. Уголовно-правовая ответственность за вынесение заведомо неправосудного судебного акта. Авто реф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар,2006.С. 17). Использование в правовой норме термина «иные судебные акты» позволяет исключить не нужное перечисление многообразных судебных актов.


[Закрыть].

Очевидна ошибка в трактовке предмета данного преступления, когда к нему относят постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ[290]290
  См.: Уголовное право. Особенная часть(конспект лекций).М., 2001.С. 215.


[Закрыть]. В соответствии с уголовно-процессуальным (ст. 403 УПК) и арбитражно-процессуальным (ст. 293 АПК) законами окончательное решение по делу принимает Президиум Верховного Суда РФ и Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ. Постановления Пленумов вышеназванных Судов есть акт обобщенного толкования тех или иных положений закона, которое в уголовном праве относится к «судебному толкованию», а не к акту правоприменения.

Двойственна доктрина по отношению к вердикту присяжных заседателей. Высказана точка зрения, согласно которой вердикт сам по себе не относится к судебному решению, а признается основанием для принятия такого решения судьей. Из чего заключается, что вердикт присяжных в ст. 305 УК не может быть отнесен к иному судебному акту[291]291
  См.: Карташов А. Ю. Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта. Ставрополь, 2002. С. 16.


[Закрыть].

Другие криминалисты полагают, что вердикт присяжных – разновидность иного судебного акта (А. Д. Турышев, Л. В. Иногамова-Хегай, А. И. Чучаев, А. С. Горелик, Л. В. Лобанова). Данное утверждение, по нашему мнению, не должно вызывать сомнений. Представляется только, что по своей процессуальной значимости вердикт равен приговору суда. При отсутствии оснований, предусмотренных ч. 4 и 5 ст. 348 УПК РФ, он содержит окончательное решение по основополагающим вопросам правосудия: наличие события преступления, совершение деяния привлекаемым к ответственности лицом, виновность или невиновность данного лица и заслуживает ли оно снисхождения. В связи с этим целесообразно в ст. 305 УК персонально сказать о вердикте присяжных, указав на вынесение «заведомо неправосудного приговора, вердикта, решения или иного судебного акта».

Объективная сторона преступления состоит в вынесении неправосудного судебного акта.

Незаконность, необоснованность либо несправедливость судебного акта консолидируется в понятии «неправосудность». Неправосудным следует признавать судебный акт, в котором заведомо допущены нарушения материального или процессуального права либо искажены обстоятельства, имеющие важное значение для разрешения дела по существу. В результате этого данный судебный акт по форме или содержанию не соответствует требованиям закона, приводит к нарушению законных прав и интересов физических или юридических лиц, общества или государства.

Представляется, что не всякое отступление от требования закона при вынесении того или иного судебного акта однозначно свидетельствует о наличии в действиях судьи рассматриваемого состава преступления. В самой статье такие критерии не обозначены.

В юридической литературе, как правило, говорится о «грубом нарушении»[292]292
  См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 2000.С. 441.


[Закрыть] или о «существенном нарушении»[293]293
  См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть. М., 1996.С. 703.


[Закрыть] материального или процессуального законодательства. По-видимому, в целях разграничения уголовно наказуемого деяния и дисциплинарного проступка оценка допущенного судом отступления от закона должна даваться в каждом конкретном случае. В учебной и научной литературе дается примерный перечень нарушений, которые, бесспорно, свидетельствуют об уголовно наказуемом неправосудно вынесенном судебном акте.

По гражданским (арбитражным) делам это необоснованный отказ в удовлетворении иска либо удовлетворение иска при отсутствии объективных к тому оснований, незаконное прекращение производства по делу и т. п. По уголовным делам это осуждение заведомо невиновного или оправдание виновного, явно необоснованное изменение меры пресечения или назначенное судом наказание и т. д.

По конструкции состав преступления относится к категории формальных. Поскольку принятие судом решения в ходе рассмотрения дела носит нередко поэтапный характер, в юридической литературе возникла дискуссия по поводу момента окончания данного преступления.

В уголовно-правовой доктрине доминирует утверждение, согласно которому вынесение заведомо неправосудного судебного акта следует считать оконченным с момента его подписания судом (Л. В. Лобанова, А. С. Горелик).

В некоторых юридических источниках эта позиция уточняется, и речь идет не просто о подписании, а об обязательном оглашении данного судебного акта (В. Н. Кудрявцев).

Буквальное толкование термина «вынести» означает в том числе «принять решение, объявить». Поэтому под понятием «вынесение приговора, решения или иного судебного акта» следует понимать не только составление данного судебного документа, его подписание, но и в случаях, предусмотренных законодательством, его оглашение. Как только принятый неправосудный акт порождает значимый для судопроизводства результат (например, оставление заявления без рассмотрения, изменение меры пресечения обвиняемому и т. п.), данное преступление считается оконченным.

Именно по этой причине действия судьи Н. были квалифицированы по ч. 1 ст. 305 УК как оконченное преступление. Н., сознавая, что уголовное дело по обвинению Д. в совершении особо тяжких преступлений фактически находится в производстве другого судьи, не имея письменного разрешения или указания суда, используя юридическую некомпетентность народных заседателей, умышленно вынес неправосудное решение об изменении Д. меры пресечения (заключение под стражу на подписку о невыезде). Данное определение судья Н. подписал и, заверив гербовой печатью, отправил в СИЗО. В результате этого решения Д. был из-под стражи освобожден и впоследствии скрылся от следствия и суда[294]294
  См.: Архив прокуратуры Магаданской области. 1998.Дело№ 73244.


[Закрыть].

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом, о чем свидетельствует признак «заведомость». Виновный достоверно знает, что принимаемое им судебное решение незаконно (либо в силу грубого нарушения процессуальных норм, либо в силу несоответствия фактических обстоятельств принимаемому решению), и желает вынести таковое.

Мотивы и цели подобного поведения могут быть самыми различными и на квалификацию содеянного не влияют, а учитываются при вынесении наказания. Мотивами могут выступать месть, корыстная или иная личная заинтересованность и т. п.

Субъект преступления – специальный: судья или судьи. К ним относятся профессиональные судьи (в том числе и судьи Конституционного Суда РФ), народные и арбитражные заседатели, принимавшие участие в рассмотрении дела и в вынесении заведомо для них неправосудного судебного акта.

Спорным остается вопрос о том, можно ли отнести к субъектам данного преступления присяжных заседателей в силу того, что они выносят вердикт о виновности или невиновности лица и могут принять заведомо неправосудное решение. Следует согласиться с теми авторами, которые считают противоречащим закону положительное решение этого вопроса. Так, Л. В. Лобанова указывает на то, что «законодатель не счел необходимым предусматривать ответственность за вынесение заведомо незаконного вердикта присяжными заседателями». При этом она сожалеет, что при буквальном толковании ст. 305 УК «присяжный заседатель оказался вне круга субъектов» данного состава преступления[295]295
  См.: Лобанова Л. В. Указ. соч. С. 133–134.


[Закрыть]. С этой позицией следует согласиться.