Текст книги "Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право"

С субъективной стороны преступление совершается только с прямым умыслом. Мотивы подобного поведения виновного могут быть различными: карьеризм, неправильно понятые интересы службы, месть и т. п.

Субъект преступления – специальный. Им являются лица, наделенные правом проводить расследование по делу (дознаватель, следователь, начальник следственного органа).

Так, оставляя без изменения приговор суда Ханты-Мансийского автономного округа Тюменской области, которым Ю. был осужден за принуждение к даче показаний, Судебная коллегия Верховного Суда РФ справедливо указала: доводы Ю. о том, что он не является субъектом данного преступления, необоснованны, так как, согласно приказу начальника отделения милиции, он был включен в следственно-оперативную группу и по поручению следователя проводил допрос подозреваемого М., которого принуждал к даче показаний, применяя к нему насилие[350]350
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1995.Дело№ 69-095-14.


[Закрыть].

В ч. 2 ст. 302 УК предусмотрена ответственность за квалифицированный вид принуждения, сопряженного с применением насилия, издевательств или пытки.

Как отмечалось, под насилием признается любая форма физического воздействия на допрашиваемого. Сложность заключается лишь в определении того, в каких случаях оно является только способом совершения принуждения, а в каких образует самостоятельный состав и требует квалификации по совокупности преступлений. Изучение данного вопроса показало, что в теории уголовного права и судебной практике он решается неоднозначно. Одни ученые причинение телесных повреждений или смерти при принуждении к даче показаний предлагали всегда квалифицировать по совокупности преступлений: квалифицированный вид принуждения к даче показаний и соответствующая статья преступлений против личности (В. К. Глистин).

Другие авторы полагали, что применение насилия охватывает причинение легкого вреда здоровью потерпевшего. При наступлении средней тяжести или тяжкого вреда здоровью, а тем более смерти, действия виновного надлежит квалифицировать по совокупности (М. И. Ковалев).

Наконец, в последнее время возобладало мнение, сторонники которого предлагают квалифицировать по совокупности только причинение тяжкого вреда здоровью либо смерти допрашиваемому (Б. В. Здравомыслов, Т. В. Кондрашова). Еще дальше в этом направлении продвинулся А. С. Горелик, считающий, что квалификация по совокупности требуется лишь в том случае, когда насилие сопровождается совершением более тяжкого преступления, чем по ч. 2 ст. 302 УК. Например, причинение тяжкого вреда здоровью при квалифицирующих обстоятельствах (ч. 2, 3 или 4 ст. 111 УК), убийство (ст. 105 УК)[351]351
  См.: Уголовное право России. Часть Особенная. М., 2004.С. 735.


[Закрыть]. Какой же из предложенных вариантов квалификации является правильным?

Физическая, психическая и нравственная неприкосновенность лица, вовлеченного в уголовное судопроизводство в качестве обвиняемого, подозреваемого, свидетеля, потерпевшего, эксперта, есть неотъемлемая составная часть общественного отношения (непосредственного объекта преступления), охраняемого уголовно-правовой нормой, предусмотренной ст. 302 УК.

Включение законодателем насилия в качестве квалифицирующего признака состава принуждения к даче показаний свидетельствует о том, что данное преступление относится к так называемым составным или сложным преступлениям. Поэтому принуждение к даче показаний, соединенное с насилием, следует рассматривать как единое преступление. Однако санкция ч. 2 ст. 302 УК предусматривает за совершение квалифицированного состава принуждения к даче показаний наказание в виде лишения свободы на срок от двух до восьми лет, т. е. абсолютно тождественна санкции ч. 1 ст. 111 УК.

При совпадении же как низшего, так и высшего пределов санкций уголовно-правовых норм об ответственности за составное преступление и преступное деяние, являющееся его составной частью, действия виновного, как нам представляется, следует квалифицировать по совокупности преступлений.

Таким образом, при квалифицированном виде принуждения к даче показаний понятием «насилие» охватывается причинение любого вреда здоровью, кроме тяжкого. Причинение тяжкого вреда либо умышленное убийство требуют квалификации по совокупности.

Издевательство над допрашиваемым или экспертом как способ принуждения их к даче показаний или заключения представляет собой глумление над личностью, которое может сопровождаться нравственными или физическими страданиями. Например, суд признал издевательством над личностью принуждение пожилой женщины в ходе допроса к приседаниям длительное время.

Любые действия, которыми какому-либо лицу умышленно причиняются сильная боль или страдания, физические или нравственные, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действия, которые совершил он или третье лицо или в совершении которых он подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдания причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия, расцениваются как пытка[352]352
  При трактовке понятия «пытка» следует исходить из положений ст.1 Конвенции против пыток и других жестоких бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 19 декабря 1984 г. которая была ратифицирована СССР 21 января 1987 г.(см.: Уголовно-исполнительное право: Сборник нормативных актов. М., 1997.С. 35).


[Закрыть].

Общественная опасность рассматриваемого преступления состоит в том, что выполнение задач судопроизводства, направленных на всестороннее, полное и объективное расследование или рассмотрение дела, затрудняется или делается невозможным. При совершении виновным данных общественно опасных деяний высока вероятность вынесения неправосудного решения.

Отношения, исключающие получение органом расследования или судом недоброкачественной информации признаются основным непосредственным объектом анализируемого преступного посягательства.

Если принуждение сопровождается шантажом, угрозами причинения вреда здоровью или реальным его причинением, подвергается воздействию и дополнительный непосредственный объект – интересы личности.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 309 УК, состоит в подкупе свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика. Целью подобного действия является дача указанными лицами ложных показаний, ложного заключения или неправильного перевода.

Подкуп предполагает передачу или обещание передачи лично либо через посредников материального вознаграждения в различной форме (деньги, драгоценности, вещи и т. п.), а также выполнение услуг материального характера в целях побуждения свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний, эксперта – к даче ложного заключения или ложных показаний, переводчика – к осуществлению им неправильного перевода.

Из изложенного следует, что совершение указанных действий в отношении других участников процесса, например подозреваемого или обвиняемого, не может квалифицироваться по настоящей статье. Также не подпадают под действие ч. 1 ст. 309 УК иные формы склонения лица к даче ложных показаний, ложного заключения или осуществления неправильного перевода, если они не предусмотрены ч. 2, 3 и 4 ст. 309 УК. Поэтому уговоры, оказание нематериальных услуг, использование родственных отношений и т. п., если они не связаны с передачей материальных благ в любом качестве и количестве, не будут расцениваться как подкуп, предусмотренный названной статьей. Речь может идти только о подстрекательстве к даче заведомо ложного показания, заведомо ложного заключения или заведомо неправильного перевода (ст. 33 и 307 УК), если такие действия осуществлялись.

Так, отказывая в удовлетворении протеста прокурора на приговор Свердловского областного суда, которым Ч. и Е. были оправданы по ст. 183 УК РСФСР (ст. 309 УК РФ) за принуждение к даче показаний, Верховный Суд РФ указал, что обоснованно сделан вывод судом об отсутствии данного состава преступления, так как объективно отсутствовали способы принуждения. Указанные лица лишь разговаривали с потерпевшими об обстоятельствах, связанных с обвинением и арестом М., не понуждая их к даче ложных показаний и не угрожая насилием. Поэтому доводы прокурора о необходимости оценки таких действий как подстрекательства к даче заведомо ложных показаний также несостоятельны, ибо подстрекателем признается лицо, склонившее к совершению преступления. Однако Ч. и Е. таких действий не совершали[353]353
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1992.Дело№ 5-092-30.


[Закрыть].

Подкуп следует считать состоявшимся с момента получения согласия указанных в законе лиц дать ложные показания, ложное заключение или ложный перевод независимо от того, было ли за это передано материальное вознаграждение немедленно, или его передача обещана после совершения указанных действий.

Этой же позиции придерживается и судебная практика. Так, приговором Магаданского городского суда Л. была осуждена по ч. 1 ст. 309 УК как за оконченное преступление. Виновная в целях склонения несовершеннолетней Б. к даче ложных показаний неоднократно обещала передать ей вещи, деньги и даже машину. Согласие на изменение показаний она от Б. получила, однако в суде данный факт был установлен. Обещанные материальные ценности виновная передать не успела[354]354
  См.: Архив Магаданского городского суда. 2000.Дело№ 1-196.


[Закрыть].

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 309 УК, выражается, во-первых, в принуждении к даче показаний, к даче ложного заключения, к неправильному переводу; во-вторых, в принуждении к уклонению от совершения перечисленных процессуальных действий.

Принуждение – это совершение таких действий, которые способны ограничивать или полностью лишать свидетеля, потерпевшего, эксперта, специалиста или переводчика свободного волеизъявления. В юридической литературе высказано обоснованное предложение расширить круг указанных лиц, накоторых может быть оказано воздействиевцелях получения ложной информации (показаний, заключения, перевода), включением в этот перечень обвиняемого. Следует признать, что, защищая интересы обвиняемого от возможного принуждения со стороны лиц, производящих расследование по делу (ст. 302 УК), уголовный закон оставил неурегулированным подобного рода действия со стороны других лиц, в первую очередь со стороны участников группового преступления.

Способы принуждения свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика исчерпывающе перечислены в диспозиции ч. 2 ст. 309 УК. К ним относятся: а) шантаж; б) угроза убийством или причинением вреда здоровью; в) угроза уничтожением или повреждением имущества.

При этом шантаж или угрозы могут быть высказаны не только в адрес лица, признанного потерпевшим по уголовному делу или привлекаемого в качестве свидетеля, эксперта, переводчика в уголовном, гражданском, арбитражном или конституционном процессах, но и в отношении его близких.

Шантаж есть угроза разглашения компрометирующих сведений. Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 4 мая 1990 г. «О судебной практике по делам о вымогательстве» указал, что угроза оглашения позорящих сведений (шантаж) сопровождается «угрозой разглашения сведений о совершенном потерпевшим или его близкими правонарушении, а равно иных сведений, оглашение которых может нанести ущерб чести и достоинству потерпевшего или его близких»[355]355
  Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации)по уголовным делам. М., 1999. С. 433.


[Закрыть]. При этом для квалификации по ст. 309 УК не имеет значения, соответствуют ли действительности сведения, под угрозой распространения которых свидетель или потерпевший принуждается к даче ложных показаний, эксперт – к даче ложного заключения, а переводчик – к неправильному переводу. Тем не менее поскольку в ст. 309 УК речь идет только об угрозе, то в случае реального распространения заведомо ложных или оскорбительных сведений с целью принуждения данных лиц к совершению указанных незаконных действий содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 309 УК и соответственно ст. 129 или 130 УК.

Угроза убийством или причинением вреда здоровью предполагает, что виновный определенно выражает намерение лишить потерпевшего или его близких жизни или причинить им вред здоровью любой степени тяжести (легкий, средней тяжести либо тяжкий) и для этого у виновного есть реально существующие возможности, которых следует опасаться. Угроза представляет из себя одну из форм психического насилия, целью которого является устрашение, чтобы побудить потерпевшего или свидетеля дать ложные показания, эксперта – ложное заключение, а переводчика – осуществить неправильный перевод.

Так, Пограничный районный суд Амурской области обоснованно осудил К. за принуждение к даче показаний путем угрозы убийством. Желая изменения показаний потерпевшей по делу об изнасиловании, К. встретил ее на улице в вечернее время и, демонстрируя нож, потребовал заявить в прокуратуру, что половое сношение осуществлялось с ним добровольно, угрожая в противном случае убить ее и ее родителей. Аналогично решается вопрос применительно к угрозе уничтожением или повреждением имущества свидетеля, потерпевшего, эксперта, переводчика или их близких.

Отсутствие указанных способов принуждения к изменению показаний не дает оснований для квалификации действий виновного по рассматриваемой статье УК. Так, прекращая уголовное дело в части предъявленного обвинения С. за принуждение к даче показаний, Верховный Суд РФ указал: «Как видно по настоящему делу, С., предложив Ж. дать заведомо ложные показания, не угрожал ей ни убийством, ни насилием, ни истреблением имущества, поэтому в его действиях нет состава преступления, предусмотренного ст. 183 УК РСФСР» (ст. 309 УК РФ)[356]356
  См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 2001. С. 1082–1083.


[Закрыть].

Поскольку реально причиняемый вред здоровью лица в ходе его принуждения к даче ложных показаний, ложного заключения или неправильного перевода предусмотрен в качестве квалифицирующего признака данного состава преступления (ч. 4 ст. 309 УК), вопрос о квалификации по совокупности с посягательствами на личность решается в зависимости от тяжести причиненного вреда.

Так, Верховный Суд РФ признал правильной квалификацию действий А. и С. по совокупности ст. 102 и 183 УК РСФСР (ст. 105 и 309 УК РФ). Виновные неоднократно требовали от Ю-ных дать заведомо ложные показания по уголовному делу, в котором А. и С. привлекались к уголовной ответственности. Затем они требовали у Ю-ных написать заявление о прекращении уголовного дела, а когда последние отказались, они их убили[357]357
  См.: Архив Верховного Суда РФ. 1996.Дело№ 81.


[Закрыть].

Уничтожение или повреждение имущества также не охватывается диспозицией ч. 2 ст. 309 УК и требует дополнительной квалификации по ст. 167 УК.

Виновный принуждает вышеназванных лиц либо к сообщению ложной информации, которая оформляется соответствующим протоколом или заключением, либо к уклонению от дачи показаний.

Состав преступления, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. 309 УК, – формальный. Преступление считается оконченным с момента подкупа (ч. 1) или с момента принуждения (ч. 2), безотносительно к тому, удалось или нет такими способами склонить лицо к даче ложных показаний, ложного заключения либо неправильного перевода.

Субъективная сторона преступлений, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 309 УК, характеризуется виной в форме прямого умысла. Лицо сознает, что совершаемыми действиями подкупает или принуждает свидетеля, потерпевшего, эксперта и переводчика к даче ими ложных показаний, ложного заключения или неправильного перевода либо к уклонению свидетеля или потерпевшего от исполнения этой процессуальной обязанности и желает этого.

Субъект преступления – любое вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

Квалифицирующим признаком в ч. 3 ст. 309 УК является совершение действий, предусмотренных ч. 2 той же статьи, с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья. Длительное существование данного квалифицирующего признака в уголовном законодательстве России сформировало в юридической литературе и на практике его единообразное понимание. К насилию, не опасному для жизни или здоровья, принято относить любое физическое воздействие на человека, сопряженное с причинением ему боли, лишением свободы, нанесением побоев, и тому подобные действия, которые не влекут причинения вреда здоровью.

Вопрос о дополнительной квалификации разнообразных форм насилия, не опасного для жизни или здоровья, применяемого в целях принуждения к даче ложных показаний, ложного заключения или неправильного перевода, зависит от соотношения характера, а также целевого назначения применяемого насилия и специфических особенностей объекта преступления, предусмотренного ст. 309 УК. Так, например, если в целях принуждения лица уклониться от дачи показаний его или его близких похищают, то, несомненно, данные действия должны квалифицироваться по совокупности ч. 3 ст. 309 и соответствующей части ст. 126 УК.

Особо квалифицированный вид преступления распространяется как на подкуп (ч. 1), так и на принуждение (ч. 2) и предусматривает два признака:

а) насилие, опасное для жизни или здоровья;

б) совершение данных действий организованной группой.

Представляется, что такой квалифицирующий признак, как применение насилия, опасного для жизни или здоровья, относится только к принуждению и не может иметь место при подкупе свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика.

Общепризнанно, что под таким насилием понимается причинение потерпевшему легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью. Спорным, однако, продолжает оставаться вопрос о том, требуется ли при применении данного насилия, повлекшего причинение тяжкого вреда здоровью, дополнительная квалификация по ст. 111 УК.

По нашему мнению, требуется. Дело в том, что санкция ч. 4 ст. 309 УК предусматривает в качестве максимального наказания лишение свободы на срок от 3 до 7 лет. В санкции же ч. 1 ст. 111 УК, предусматривающей ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, фигурирует наказание от 2 до 8 лет лишения свободы. В данном случае общественная опасность причинения тяжкого вреда здоровью не учтена при формулировании санкции ч. 4 ст. 309 УК, поэтому действия виновного необходимо квалифицировать по совокупности с соответствующей частью ст. 111 УК.

Понятие организованной группы дано в ч. 3 ст. 35 УК и предусматривает совершение данного преступления (подкупа или принуждения) устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Группа может и должна быть признана организованной вне зависимости от того, объединились ли лица для совершения данного преступления или для совершения любых иных умышленных преступных деяний, предусмотренных уголовным законом. Важно установить, что на момент совершения принуждения данная группа имела все признаки, характеризующие ее как организованную.

Большинство криминологов, изучающих проблемы борьбы с организованной преступностью, подчеркивают наличие в организованных преступных группах и преступных сообществах обязательной функции по осуществлению противодействия органам правосудия. Поэтому без результатов специального исследования этой проблемы недостаточно убедительным представляется утверждение отдельных криминалистов о том, что для данного посягательства не является типичным совершение его организованной группой (Л. В. Лобанова).

Информация, полученная в ходе расследования уголовного дела, объем и характер доказательственной базы, а также иные сведения представляют определенный интерес и могут существенно влиять на успешное расследование по делу. Неконтролируемое разглашение этих сведений негативно влияет на деятельность государственных органов по эффективному расследованию преступления, уголовному преследованию преступника, обеспечению гарантии безопасности субъектов уголовного процесса и, в конечном итоге, причиняет ущерб интересам правосудия.

Уголовно-процессуальный закон (ст. 161 УПК РФ) запрещает разглашать данные предварительного расследования, если лицо об этом официально предупреждено следователем или дознавателем. Гарантией соблюдения этого требования служит ст. 310 УК, предусматривающая уголовную ответственность за разглашение данных предварительного расследования.

На уровень совершения данных преступлений, несомненно, влияет базовый фактор – реализация в следственной практике правомочий, предоставляемых ст. 161 УПК РФ. Статистика свидетельствует о единичных фактах регистрации данного преступления и выявленных лицах.

Основным непосредственным объектом преступления следует признать правоотношения, которые обеспечивают тайну расследования по делу и возникают в момент отобрания подписки о неразглашении данных предварительного следствия.

Предмет преступления – информация, которая не подлежит разглашению, независимо от того, облачалась данная информация в процессуальный или иной документ или нет. Интерес может представлять не содержание следственного действия, а сам факт его проведения. Поэтому ограничение предмета анализируемого преступления только фактическими данными, имеющими форму документа,[358]358
  См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная. М., 1999. С. 715.


[Закрыть] или существенными сведениями, относящимися к предмету доказывания,[359]359
  См.: Уголовное право России. Особенная часть. М., 1993.С. 448.


[Закрыть] следует признать ошибочным, так как это сужает границы реализации рассматриваемой правовой нормы. Данными, не подлежащими разглашению, могут быть не только материалы, добытые расследованием, но и сведения о вызове лица в органы дознания и предварительного следствия, о свидетелях, вызываемых по данному делу, и др.

Объективная сторона преступления выражается в разглашении данных предварительного расследования без согласия следователя или лица, производящего дознание. Для привлечения виновного к уголовной ответственности по ст. 310 УК требуется наличие нескольких условий.

Во-первых, лицо должно быть официально предупреждено о том, чтоне имеет права разглашать те или иные сведения, полученные в ходе проводимого расследования. Порядок такого предупреждения предусмотрен ст. 161 УПК РФ, согласно которой данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым. Лицо, производящее расследование, должно предупредить других лиц о недопустимости разглашения без его ведома данных, полученных в ходе расследования. Чаще всего такое предупреждение в форме соответствующей подписки о неразглашении и предупреждении об ответственности по ст. 310 УК отбирается от непосредственных участников уголовного процесса: свидетеля, потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика, защитника, эксперта, специалиста, переводчика, понятых. Однако лицо, производящее расследование, может отобрать данную подписку и от любого иного лица, которое присутствовало при производстве следственных действий.

Во-вторых, необходимоналичиесамогофактаразглашения,т. е.передачиданныхсведенийтретьимлицам. Формапередачиданныхследствияможетбытьразличной(устно, письменно, с использованиемсредств электроннойсвязи, радио, телевидения, печати и т. п.). При этом для квалификации не имеет значения важность самих сведений.

Лицо, производящее расследование, по своему усмотрению определяет важность тех или иных сведений, распространение которых оно желало бы взять под контроль, предупредив участников уголовного процесса или иных лиц об уголовной ответственности за их разглашение.

Например, следователем Ольгинского РОВД Приморского края правомерно привлекалась к уголовной ответственности по ст. 310 УК гр-ка М. (дело впоследствии прекращено по ст. 75 УК, ст. 7 УПК РСФСР). Виновная являлась очевидцем совершения тяжкого преступления гр-ном Д. После допроса ее в качестве свидетеля следователь отобрал у М. подписку о неразглашении данных предварительного следствия и предупредил об уголовной ответственности. Несмотря на это М. на следующий день рассказала об увиденном гр-кам Б. и М.[360]360
  См.: Архив Ольгинского РОВД Приморского края. 1999. Дело№ 364918.


[Закрыть]

В-третьих, отсутствует разрешение на огласку таких сведений.

С учетом последнего условия представляет практический интерес временной промежуток действия подписки о неразглашении данных предварительного следствия или дознания. Поскольку подписка отбирается о неразглашении данных предварительного следствия, то с момента окончания расследования по делу (прекращение дела, направление дела в суд с обвинительным заключением) такая обязанность у лица отпадает[361]361
  См.: Преступления против правосудия. М., 2005.С. 260.


[Закрыть].

Иначе следует решать вопрос, если расследование по делу не завершается, а только приостанавливается по основаниям, указанным в ст. 208 УПК РФ. В этом случае данная лицом подписка о неразглашении материалов предварительного следствия действует на всем протяжении времени приостановления расследования и может быть отменена решением только лица, производившего расследование по делу, или прокурором.

Состав преступления – формальный. Окончено оно с момента передачи информации хотя бы одному лицу, не имеющему права на ее получение, либо с совершения умышленных действий, которые позволяют получить такую информацию третьими лицами.

Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной формой вины. Лицо сознает, что обязалось не разглашать сведения, которые ему стали известны в ходе проводимого расследования по делу, однако, несмотря на это, сознательно распространяет данную информацию лицам, не имеющим права на ее получение. При этом мотивы разглашения значения для квалификации не имеют. Ими могут быть желание помочь обвиняемым, показать свою осведомленность по делу, месть, корысть и т. п.

Субъектом данного преступления признается лицо, которое в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством предоставило дознавателю, следователю или прокурору подписку о неразглашении данных предварительного следствия и в дальнейшем нарушило взятое на себя обязательство. Согласно ч. 2 ст. 161 УПК им может быть только участник уголовного судопроизводства, осведомленный о проведенном следственном действии и его содержании.