Текст книги "Мама на нуле. Путеводитель по родительскому выгоранию"

Вы поняли, что это – эмоциональное дно. Какие маленькие шаги вы делали, чтобы идти вперед день за днем? О каких маленьких действиях не забывали?

Вряд ли на тот момент я могла описать для себя свое состояние именно как «эмоциональное дно», но это было именно оно. Когда внутри пусто и холодно, сил ни на что нет, как и ресурса для восполнения. Просто делала какие-то автоматические действия, без желания и мотивации. От результата этих действий тоже энергии не прибавилось – необходимая рутина. Речи о каких-то удовольствия и радостях не шло – не хотелось ничего абсолютно. Кое-как поддерживал спорт. Но и в этом непонятно: то ли страх возврата лишнего веса был причиной, то ли адреналиновый прилив после тренировок и бега.

Возможно, вы могли поцеловать детей на ночь? А может, и это было для вас слишком, но вы могли кивнуть им, не отстраниться от их ласки?

Поцеловать на ночь, почитать, просто полежать вместе и посмотреть мультики – мой привычный на тот момент максимум. Те самые привычные автоматические действия, без особого вовлечения в эмоциональный контакт с детьми.

Вы могли осуществить посильный уход за младшим. Какие действия не отключились у вас, срабатывали на автомате?

Накормить, обнять, помочь одеться, поцеловать перед выходом из дома, после возвращения или при встрече и перед сном. Прогулки или развлечения уже требовали от меня усилий и не сулили никакой радости.

То, что эти навыки остались с вами, говорит о том, что они очень крепкие. У кого, возможно, вы научились этим действиям, которые помогли вам заботиться о сыне в такой непростой ситуации?

У моих родителей не было принято тактильно проявлять чувства и эмоции. Я даже не помню, чтоб мама целовала меня на ночь. А у меня это выходило само собой. Скорее всего, мне хотелось своим детям дать чуточку больше, чем получала я сама в детстве.

Сохранялся ли у вас в тот период хотя бы краешек понимания, что ваш старший сын все равно будет с вами, а это всё театр, который рано или поздно закончится?

Я понимала, что рано или поздно вообще всё закончится. И бунт старшего сына, и наш конфликт с бывшим мужем, и трудный период. Но легче от этого мне не становилось. Страх, стыд, вина, отчаяние лишали меня всякого позитивного взгляда на будущее. Я просто выживала, как привыкла делать это в течение всей жизни.

Я не была привязана к сценарию, что старший сын будет жить со мной и только со мной. Я прекрасно осознаю, что подросшим мальчикам необходима мужская структура, ролевая модель, стабильный взрослый одного с ним пола, от которого он примет и критику, и одобрение и на основе реакции от близкого мужчины будет строить правила жизни в мире, в соответствии со своей природой. Поэтому я никогда не была против проживания сына с отцом, но я была против исключения меня из жизни сына и насильной замены моей фигуры на фигуру новой жены отца. Этому противился и старший сын, о чем свидетельствовало его поведение.

Как вам удавалось не поддаваться чувству вины полностью? Что вы продолжали помнить про саму себя и про то, какой вы можете быть матерью?

Мне помог опыт личной терапии, знания психологии, материнский опыт и опыт общения с мамами в похожей ситуации. Я понимала, что нет моей вины во всем происходящем. Не скажу, что полностью на тот момент была избавлена от этого токсичного чувства, но старалась отслеживать и не давать затягивать меня в пучину отчаяния.

Про материнскую функцию я написала выше – она носила больше автоматический характер. Про себя я не забывала также по причине привычки и понимания, что удовольствие – это ресурс. Но в тот момент и на то, чтоб сделать что-то ради удовольствия, мне тоже требовались силы.

Как развилось за это время ваше умение отличать проблемы общества, социума от ваших собственных сложностей, от нормальных побочных эффектов взросления ваших детей?

Я стараюсь брать консультации у специалистов, читать интересные для меня блоги, собирать опыт других мам.

У всех плюс-минус одни проблемы, причины, ситуации. Когда понимаешь, что твой случай далеко не уникальный и у кого-то даже получается противостоять или изменять ситуацию, то это вдохновляет. Не помню, чтоб какой-то конкретный человек на меня оказал влияние, но я внутри тонко чувствую несправедливость, сопротивление при переходе моих границ, границ моих детей или нашей семьи.

Не скажу, что сразу научилась отличать внешние проблемы от своих собственных. Как и многое в своей жизни, я проходила всё через опыт, подкрепляя знаниями. Зато я прошла и опеку, и комиссии, и аресты счетов судебными приставами. И всё решала шаг за шагом, не позволяя сломить себя. Не то чтобы я такая сильная и несгибаемая, но было понимание, что я не имею права сдаться – это сильно ударит по детям. Мне кажется, я даже не болела все эти годы, потому что не могла себе этого позволить.

По каким признакам в поведении старшего сына вы понимаете, что вот они, гормоны пубертата?

Взрывная агрессия, перепады настроения, сонливость или, наоборот, чрезмерная деятельность.

Попробуйте вспомнить, откуда к вам пришла идея наставничества и шефства. Это конкретные ситуации из вашей жизни или образы из книг и кино? Что самое важное для вас в возможности шефства?

Книги, кино, опыт предыдущих поколений, разных времен и народов. Доступная ролевая модель в случае воспитания сыновей без прямого участия отца. Переход на «отцовскую» мужскую сторону и научение правилам игры в «мужском мире и по законам мужской природы».

Здесь сложно ответить парой предложений, чтобы не скатиться в навязанные стереотипы. Критику, наказание после нарушения каких-то норм мальчик лучше воспринимает от взрослого одного с ним пола. Причем этот взрослый (наставник) должен быть добрым и строгим одновременно, справедливым и последовательным. Если описывать «идеального» наставника, то на первый взгляд кажется, его сложно найти. Но на практике большинство мужчин спокойно находят общий язык с мальчишками. Будто они на одном языке говорят, и мальчики абсолютно по-другому реагируют на тон, слова, просьбы, если их озвучивает мужчина, которого они уважают. У меня средний сын занимается хоккеем, и я вижу эту разницу, когда с ним разговаривает старший мужчина с уважением, но соблюдая иерархию взрослый – ребенок, и когда к нему обращается старший мужчина с обесцениванием и наездом – разные реакции и следствия в поведении.

Положительная сторона наставничества еще в том, что оно помогает гармоничной сепарации парней от родительской семьи в целом. Если это наставник из мужчин, проживших интересную, наполненную жизнь, то это бесценный опыт расширения границ восприятия мира. На мой взгляд, дети, как правило, ограничены семейным опытом и сценариями. Вырастают с убеждением, что возможно только так, как было в их семье или родовой системе. Наставник же выводит парня за границы семьи в большой, необъятный мир, полный возможностей.

Как вам удается противиться назойливому голосу «Ты все-таки плохая мать»?

Я его спрашиваю: «Ну какого хрена ты меня пилишь? Ну не смогла я сегодня улыбаться с утра и до вечера, ну наорала, ну макаронами накормила и уснули все вповалку у меня в кровати! Зубы не почистили? Да в деревне неделями они их не чистили. А тут чуть что – плохая мать! Ну и что? Зато я провернула сделку, которая обеспечит нам приличный уровень жизни на 2–3 месяца, репетиторов и дополнительные тренировки среднему, логопеда младшему, мне – туфельки и массаж». И сразу голос затыкается!

Если серьезно, я давно не думала о том, что я плохая мать. Я достаточно хорошая мать для своих детей, и у меня растут неплохие парни. Скорее, это их заслуга, а моя – только в том, что я к ним особо не лезу со своим воспитанием и больше вовлекаю в свою жизнь, чтобы они видели и понимали весь жизненный процесс, в том числе и трудности. Сейчас мы на этапе выхода из трудной жизненной ситуации. Думаю, что это для них хороший жизненный опыт и урок: из любой ж…пы есть просвет, если предпринять определенные действия с учетом ресурса текущего времени. И что трудности не вечны, всему есть место в жизни. Жизнь не состоит из пони и единорогов, маминых с папой денег на игрушки, гаджеты и развлечения. У всего есть цена. И у всех может быть разная жизнь и разные результаты в этой жизни. Главное – сохранять веру в хорошее, близость с родными по духу людьми и действовать либо по чуть-чуть, либо с размахом – смотря на что хватает сил и возможностей.

Как и когда вы открыли для себя правило «Утро вечера мудренее»?

Как прочитала «Унесенных ветром», лет в 14. Но вот усвоила я его уже после развода. Стало приходить понимание, что вечером, уставшая и изможденная, я подвержена страхам и неправильной оценке ситуации, всё мне видится в серых тонах и решения я принимаю тоже из этого эмоционального состояния. И через силу заставляла себя отключаться от каких-либо внутренних толчков что-то решать или делать прямо здесь и сейчас. Шла смотреть кино или просто спать, обещая вернуться утром к этому вопросу на свежую голову. И если с утра вопрос был не таким уж важным, я его еще откладывала. Либо решение как-то само появлялось. Вот так у меня сформировалась новая нейронная связь: «Подумаю об этом завтра. Или послезавтра. Или никогда».

Что это правило меняло в вашей жизни? Что нового привносило в нее?

Учитывая насыщенность моей жизни событиями в последние два года, я не могу сказать, что именно это правило привнесло в мою жизнь новенького. Но оно точно помогло отрегулировать цикл «отдых – работа» и разгружать перед сном голову, насколько это возможно. Однако нет предела совершенству, я еще учусь и буду долго учиться не тащить проблемы извне домой и в семью.

Разрешить себе порыдать – что это было за событие для вас?

Когда-то я узнала, что слезы для женщины – это очищение. И иногда даже специально провоцировала фильмами, чтобы прореветься. Эмоциональный сброс такой. Сейчас я рыдаю по многим поводам, люблю прослезиться. Это для меня про чувствительность и сострадание, давно не стыжусь слез.

А еще от злости рыдаю – аж зубы сводит! Очень помогает мне в моих достижениях – разозлиться как следует и сделать всё назло.

К чему, возможно, вы оказались уже готовы на тот момент, когда плакали те пару дней? Часто наши слезы – это не признак поражения, а единственный способ выразить свой протест и несогласие. Что из произошедшего с вами вы не готовы были признавать правильным и нормальным?

В те два дня я так глубоко не смотрела и вряд ли видела протест или несогласие. В тот год я много рыдала от ненависти к бывшему мужу. Помню то наслаждение, когда я признала, как сильно его ненавижу! Это было такое сладкое чувство и такие приятные слезы ненависти. И с того момента, как я позволила себе открыто признавать, что ненавижу его, у нас потихоньку стали налаживаться отношения. Будто нарыв прорвало и вышел гной, а потом рана начала заживать и рубцеваться. До взрослых отношений и баланса нам еще далеко, но мы уже в каких-то вопросах сотрудничаем либо сохраняем нейтралитет – это огромный шаг вперед.

Те два дня я рыдала от отчаяния и жалости к себе. Что я одна в целом мире, бедная и несчастная, без денег и понимания, как я буду зарабатывать и содержать детей, что нет у меня в целом мире никого, кто пришел бы, взял на ручки и решил все мои проблемы. Вот с этим, наверное, и было мое несогласие. Почему с самого детства я и пробивала всегда себе дорогу сама.

Окончательный крах иллюзий в плане обеспечения собственной безопасности и безопасности детей у меня произошел недавно. Месяца 3–4 назад, но это было уже после интервью для книги. У меня вообще за текущее лето произошел мощный скачок и прорыв. Как обычно, через крах иллюзий, через очередной кризис. Но инсайт был мощный, результат не заставил себя ждать. И уже «тех самых» двух дней больше не было, хоть я и диагностировала у себя задним числом затяжную депрессию, через интернет:))) Минимум год у меня была депрессия.

Какие ваши личные качества проявились в тот момент, когда вы начали первые шаги в собственном проекте?

Тщеславие и всезнайство – я сейчас вас всех научу и спасу мир. «Смотрите, как у меня!» – и тут же реальная ситуация в моей жизни показала, как всё есть на самом деле, словно под увеличительным стеклом.

Кто и что помогало вам на первых порах, когда все еще было неустойчиво?

У меня до сих пор все неустойчиво. Мне помогают близкие друзья, родные, окружение. Мне везет в жизни на людей. Хоть я и писала выше, что ревела два дня от жалости к себе и одиночества, но на самом деле со мной незримо всегда находились мои друзья, готовые прийти на помощь. И многие приходили, и неоднократно. Моя семья всегда помогает с детьми летом, так как живут далеко и посильную помощь в течение года оказывать не могут.

Я из тех людей, которые стараются справляться самостоятельно и не просить о помощи. Рассчитывать только на себя. Но бывают в жизни такие моменты, когда просто не обойтись без помощи и поддержки. Я до сих пор стараюсь лишний раз не обращаться за помощью и не просить никого ни о чем, особенно если не понимаю, чем могу вернуть услугу или помощь.

Очень хотелось бы как-то предостеречь женщин, которые проходят через похожую ситуацию, от иллюзий и безрассудства. Чтобы они еще до развода позаботились, по возможности, о финансовой подушке, чтобы не упускали из виду такие важные моменты, как адвокат и/или медиатор, не вляпывались тут же в новые отношения.

С другой стороны, на противоположной чаше весов – ощущение свободы, безграничных возможностей, шанс найти равноценного партнера.

Когда впервые вы почувствовали, что новый «берег» близко и жизнь обретает относительную устойчивость?

Гораздо позже, чем давала интервью для этой книги. Да, в иллюзии, что вот-вот всё изменится и станет лучше, я пребывала все время от момента принятия решения о разводе. Но опору я почувствовала только недавно. И все-таки иногда посещает чувство, что соскальзываю, что еще не закрепилась.

Для женщины очень важно иметь безопасную подушку в виде заработка, жилья, поддержки со стороны семьи или мужчины. Я эти два года была одна против всего мира. Это трудно объяснить. При том что я могла всегда рассчитывать на поддержку, но все равно, в рамках своей семьи, я была одна на передовой, а это сильно изматывает. Без постоянного дохода, с ресурсами перебои. Теперь я знаю: все эти проекты без дополнительных финансовых источников не имеют основы и перспективы. Поэтому мой возврат в профессию, мое участие в стартапе сейчас сильно меня вдохновляют и дают точки опоры именно в плане финансовой безопасности. Выстраивая эту сторону жизни, укрепляя материальный ресурс, я обретаю силу и уверенность и нахожу опору, вот только сейчас.

Какие первые изменения в вашем поведении и состоянии заметили ваши дети?

Они явно ничего и не замечали. Просто они сами изменились. Младший в начале августа вернулся в Москву от бабушки. Походил пару недель в садик и радостно мне заявил, что он теперь в садике хорошо себя ведет. Я спросила: «А раньше ты плохо себя вел?» Он ответил, что да и что его всегда ругали. А теперь все хорошо. На вопрос, почему он раньше плохо себя вел, сын ответил: потому что у него были плохие чувства, а сейчас у него хорошие чувства.

Думаю, не нужно лишний раз объяснять, что тревожность матери передается детям. Дети могут ничего не говорить про мое состояние, они это отразят в своем поведении, в состоянии, в успехах или их отсутствии, во взаимодействии друг с другом. Я тонко чувствую своих детей и даже старшего, который живет у отца. Я в любой момент могу настроиться на каждого из них и понять, что с ними сейчас происходит.

Каждая мама, на мой взгляд, так может – эта связь дана нам природой. А у мам с сыновьями особенная связь. Пусть меня обвинят в гендерных стереотипах: мол, чем же связь мамы с дочерью отличается от связи мамы с сыном? – но я знаю и вижу эту связь, как у себя, так и у других. И мне это здорово помогает регулировать состояние сыновей и наши с ними взаимоотношения.

Ну вот. А теперь я пойду и напишу книгу «Как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров».

История двенадцатая
Елизавета

«У меня был страх, что я убью ребенка»

27 лет. В браке (3 года). Дочь (1 год и 10 месяцев). Живет в Москве

#психоз

#первыйРебенок

#выгораниеУмужа

#чувствоВины

У меня была запланированная идеальная беременность и прекрасные отношения с мужем – это самый любящий и понимающий человек на свете. Но обо всем по порядку.

Где-то на 7-м месяце беременности у меня случился нервный срыв, или беременный психоз. Произошло все в одну минуту: я была за рулем, муж сидел рядом, в какой-то момент ему показалось, что я подруливаю на соседнюю полосу под автобус, и он резко вскрикнул что-то вроде: «Ты что делаешь!» Я испугалась (совершенно точно знаю, что ситуация на дороге была нормальной, я аккуратно и внимательно вела машину) и срочно припарковалась на обочине. Тут и началось. Меня стало трясти, я начала рыдать, вышла из машины, сказала, что никуда дальше не поеду. Тогда он сел за руль и сам уехал. Это было у метро, за пару станций от нашего дома. Я не помню, сколько я там стояла и рыдала. Через какое-то время муж меня приехал и забрал меня, и потом дня три я лежала в слезах, ничего не хотела и не могла, всё было черным, жить не хотелось, мне было просто очень-очень плохо. По совету моей акушерки мы сходили к какому-то странному психологу на Старом Арбате. Он, выслушав всю историю, сказал: мол, ничего страшного, женщины есть женщины, такое бывает. Я и забыла все это как страшный сон.

Потом родила. Прекрасные мягкие роды, в отличных условиях, я к ним ответственно готовилась и осталась очень довольна. Так что тут никакой травмы. Первые недели не помню, но где-то с месяца-двух началось непонятное. Я все время плакала, и у меня был страх, что я убью ребенка. Причем мне казалось, что я специально этого хочу, и в моей голове все время вертелись эти мысли. Я ложилась спать, закрывала глаза и видела кровавые картины. Это сводило меня с ума. Младенец меня практически не умилял. В какие-то моменты я даже чувствовала к нему отвращение, не подходила к нему, когда он орал и требовал есть. У меня очень хорошо развито воображение, поэтому я в красках представляла себе, что может произойти, кучу сюжетов на тему смерти. Я боялась саму себя, истерики не прекращались, я или рыдала постоянно, и винила себя во всем, и не видела дальше в жизни никакого света, или просто лежала в апатии и не хотела ничего. При этом у меня всегда была помощь – от мужа, от родственников. Мне помогали с ребенком, и очень активно. Я боялась остаться одна, сделать что-то плохое, не доверяла себе. Были проблемы со сном, могла уйти из дома зимой ночью, не понимая, куда и зачем. Муж меня очень поддерживал: не винил, всегда выслушивал и много помогал с ребенком. Но во мне ничего не менялось.

Когда ребенку было 5 месяцев, мы пошли к специалисту. Она меня выслушала и прописала паксил и амитриптилин, дозировок не помню.

Я пила их полгода и просто летала. Никогда не чувствовала в себе такой энергии. Начинала курс ранней весной, закончила в начале осени.

Конец приема антидепрессантов совпал с сильным стрессом. Я взяла много фрилансерской работы и очень переживала, что не справляюсь. Это был тяжелый период, также со срывами, хотя уже и не такими сильными.

Ребенок подрос, исполнился год, с ним стало легче и интереснее, чем когда он был совсем младенцем. Поэтому осень и зима прошли более-менее нормально (я очень тяжело переношу зиму в принципе, это время не живу, а выживаю, терплю). Но тревоги и страхи все-таки оставались. Иногда я снова боялась себя и не доверяла себе, видела в воображении эти картины смерти, мои мысли пугали меня.

В конце этой весны мы поехали в долгожданный отпуск. К тому моменту муж был измотан: он очень много работал, чувствовал себя уставшим, работа его уже бесила. Мы думали, что поездка освежит нас, даст передохнуть, наполниться чем-то хорошим, и мы вернемся обновленными. Но с ним это не сработало. Он вернулся на 10 дней раньше меня и ребенка, но и в одиночестве не смог прийти в себя. А у меня тревоги так и остались, И вместо того чтобы наслаждаться морем и солнцем, я постоянно чего-то боялась. За пару дней до возвращения я просто легла и зарыдала, безо всякого повода. Лежала, не могла встать и не понимала почему. Большого труда стоило как-то взять себя в руки.

Страх, тревога, стыд, глубочайшее чувство вины за все происходящее – все это постоянно со мной.

Муж пошел летом на терапию, и там выяснилось, что в период моей ПРД (послеродовой депрессии) он принял удар на себя, оказывая мне огромную психологическую поддержку. И, поскольку он не мог себе позволить выражать свои чувства, агрессия и усталость накапливались. Поэтому спустя 1,5 года у него случилось сильное выгорание. Сейчас он успешно проходит терапию и восстанавливается.

Мне же снова хуже, и муж настоял, чтоб я тоже пошла на терапию. Сходила уже раза четыре к врачу, которого мне порекомендовали. Врач сделал тесты и выписал медикаментозное лечение – ламиктал и фенибут. Феназепам – на тяжелые случаи.

Лекарства выписали в середине терапии, когда у меня снова случился срыв. Мы тогда с мужем и ребенком были на даче несколько дней, ждали в тот вечер друзей в гости, очень хотели этой встречи. Но днем со мной что-то случилось: я уложила ребенка спать, приготовила обед, чай, а потом муж за что-то ругал собак, и у меня щелкнуло. Я не знаю почему, но я вышла за пределы дачного участка. Думала, наверное, пройтись проветрить голову, но пошла к реке и окунулась прямо в одежде. Вернулась в дом и стала биться головой о стену. А потом какое-то время просто сидела и не могла встать и что-то делать, голова была пустая; после этого муж меня уложил спать.

Пью таблетки уже 4 недели, но все равно у меня бывают какие-то приступы. То я 5 дней летаю, провожу все время с ребенком, все делаю по дому, не устаю, радуюсь, ни на что не жалуюсь. Жизнь кажется просто замечательной, я себе нравлюсь и уважаю себя. А потому вдруг лежу на кровати и снова рыдаю, не могу встать, говорю, что испортила всё, всю жизнь своим родным и себе. Сейчас – качели снова в сторону тревог, страхов, нет ощущения нормальности и счастья.

Мне диагностировали циклотимию, это БАР 3-го типа[2]2
  БАР – биполярное аффективное расстройство. Психическое расстройство с перепадами настроения. Третий тип БАР называется циклотимией.


[Закрыть]. Я понимаю, что таблетки не исправят моей ситуации, что нужна хорошая терапия. Но я пока вообще не чувствую толка от нее, мне сложно довериться врачу, я не верю, что она меня видит, слышит и понимает. Я не верю, что мои проблемы кому-то нужны, кроме меня. И я не уверена, что у меня и правда такой диагноз.

Кроме того, глубокое чувство вины только усиливается из-за того, что я сама сейчас не зарабатываю, так как провожу все время с ребенком. Муж, естественно, не попрекает меня деньгами. Но я-то все равно испытываю вину и стыд, когда трачу деньги. У нас нет финансовой стабильности. Сеанс терапии стоит 2500 в час, и я всякий раз думаю, что полезного можно купить на эту сумму ребенку или на какие бытовые нужды можно было бы ее потратить.

После часа терапии я не чувствую ничего. Будто просто рассказала что-то о себе, поплакала, а мне покивали и попрощались. Последняя встреча меня сильно расстроила, потому что мне показалось, что меня осудили. Я не хочу больше ходить к этому специалисту, хочу найти человека, к которому возникнет столь необходимое доверие и который действительно захочет и сможет мне помочь.

Спасибо, что дочитали до конца. Надеюсь найти здесь понимание и посильную помощь. Мне очень жаль, что все это происходило и происходит, не так я себе представляла материнство.