Текст книги "История суда и правосудия в России. Том 1: Законодательство и правосудие в Древней Руси (IX – середина XV века)"

Введение

Человеческое общество в своем развитии неизбежно переходит от варварства к цивилизации. При этом у каждого народа свой уникальный путь, обусловленный множеством различных обстоятельств – природно-климатическими условиями среды обитания, факторами этногенеза, спецификой внешнеполитических взаимодействий и внутреннего социально-экономического, политического и духовного развития. Исследование социума и всех его институтов требует максимального учета этих особенностей, в противном случае в силу отсутствия связи с реалиями результат будет малополезным для адекватного понимания общественных процессов.

Одним из символов цивилизации выступает государство, появление которого означает переход общества на новую ступень развития. При всех различиях государственных форм они демонстрируют нечто общее, что позволяет на основе сопоставления определять их характерные черты и особенности, тенденции развития, формулировать определенные закономерности.

Стремление к упорядоченности отношений свойственно любой человеческой общности. На первых стадиях социогенеза это стремление было обусловлено потребностями выживания в окружающей среде и основывалось на природных инстинктах человека как биологического вида. На поздних стадиях оно вызывалось в большей степени необходимостью стабильного функционирования самого социума.

Мыслительные способности людей совершенствовались в процессе взаимодействия с природой, что постепенно привело к получению не только необходимого, но и прибавочного продукта и сделало человека менее зависимым от окружающей среды. Обычно это увязывается с так называемой неолитической революцией, переходом от присваивающей экономики к производящей с последующими специализацией и разделением труда, что привело к созданию условий для роста населения и выработки правил сосуществования в рамках большого человеческого коллектива. На этом уровне природные инстинкты уступили место социорегуляторам.

Власть, прежде реализуемая в форме прямого насилия и ограниченная только целями выживания в природных условиях, стала необходимой для организации производства, регулирования взаимоотношений сородичей и представления интересов сообщества перед другими коллективами. Усложнение жизни привело к выработке и закреплению определенных социальных норм, исходивших от рода и племени. Первоначально они были несложными и синкретичными. В то же время носитель власти продолжал зависеть от родоплеменного коллектива и вместе с ним вынужден был соблюдать социальные нормы и контролировать их исполнение. Наряду с организационной функцией у носителя власти появилась функция разрешения конфликтов.

В предгосударственный период сформировались вполне зрелые институты публичной власти, которые, помимо других задач, осуществляли правосудие как свою неотъемлемую функцию. Ее наличие – условие успешного развития общества в целом, обеспечения спокойствия и упорядоченности отношений в нем. Ненадлежащее выполнение этой функции вело к кризису в обществе, «смуте», недовольству существующей властью со стороны народа. Вследствие этого организация суда и отправление правосудия стали залогом стабильного, поступательного развития общества.

Понимание основных тенденций развития системы правосудия возможно только на основании анализа всех предшествующих этапов ее истории. При этом начальный период, связанный с формированием государственности и права у народов нашей страны, был наиболее важным, так как черты правовой системы на этом этапе обнаруживались в явном, еще не отретушированном временем и обстоятельствами виде.

Развитие системы разрешения конфликтов и отправления правосудия у восточных славян и в Древнерусском государстве находилось в поле зрения исследователей начиная с XVIII в., что породило обширную историографию. Несмотря на ограниченный круг источников, были рассмотрены практически все важнейшие проблемы судоустройства и судопроизводства. Однако и сегодня сохраняется возможность углубления и расширения наших представлений об этом периоде в связи с возможностью появления новых источников, а также применения ретроспективного метода, позволяющего восполнить недостающие сведения.

Становление и развитие системы отправления правосудия в Древней Руси были тесно связаны с социально-экономическими и политическими преобразованиями в русских землях, происходившими с момента заселения Восточно-Европейской равнины восточными славянами и до возвышения над русскими землями Москвы как центра их объединения ко второй половине XV в. Этот процесс растянулся на несколько столетий. Детальное изучение функционирования судебной системы в данное время требует применения диахронного метода и выделения основных этапов, периодов, стадий развития судоустройства и судопроизводства.

Рассматривая литературу, посвященную становлению и эволюции древнерусской государственности и права до середины XV в., неизбежно встречаешься с различными подходами к определению как хронологических рамок, так и места данной эпохи в историческом процессе. Наиболее естественным в его периодизации выступает отделение догосударственного периода от времени появления и начала функционирования Древнерусского государства. Эпоха Древней Руси соответственно распадается на Киевский период и период феодальной раздробленности. Подобные подходы уже стали традиционными и находят отражение во многих исторических исследованиях. С точки зрения общеисторической периодизации рассматриваемый период относится к Средневековью, при этом охватывает все три его этапа: ранний (V—IX вв.), развитой (X—XII вв.) и поздний (XIII—XV вв.). Таким образом, мы вполне можем говорить о развитии правосудия в средневековой Руси.

Формационный подход к исследованию истории позволяет выделить существование в первоначальный период первобытного способа производства и постепенный переход к феодальному. Исторически сложилось так, что процесс становления феодализма на территории Руси несколько затянулся. Вотчинное землевладение начало складываться с конца X в. и достигло высшей точки развития уже в эпоху раздробленности с обретением вотчинниками иммунитетных прав. Временем становления поместного землевладения и ограничения прав вотчинников стал XV в. Поэтому исследуемый период может быть обозначен как феодальный, однако характерное для европейских стран деление феодализма на ранний, развитой и поздний этапы не совсем приемлемо в силу специфики поземельных отношений на Руси.

Исходя из особенностей рассматриваемой эпохи, развития институтов государства и права, целесообразно выделить периоды, в рамках которых обозначить существенные изменения в организации и порядке функционирования системы правосудия.

Вполне естественным можно считать выделение периода догосударственного развития: в этот период шло становление основ социо-нормативного регулирования в восточнославянском обществе и формировались институты публичной власти.

Следующий период связан с процессом развития единого Древнерусского государства, начавшимся в конце IX в. с объединения северных и южных земель восточных славян вокруг Киева и завершившимся в начале второй трети XII в., когда в государственном устройстве наметилась тенденция к распаду.

Период раздробленности, продолжавшийся фактически до середины XVI столетия, был неоднозначен с точки зрения направленности развития государственного устройства и основных форм организации государственной власти. Спонтанное дробление территории княжеств вплоть до мельчайших уделов в начале XIV в. сменилось периодом складывания централизованного государства и объединения русских земель вокруг Москвы. Применительно к концу XV в. можно говорить о существовании русского централизованного государства при сохранявшейся удельной системе и наличии относительно самостоятельных государственных образований, среди которых можно особо выделить Тверское княжество и Псковскую феодальную республику. Вместе с тем вся государственно-правовая система изменилась к этому времени самым существенным образом.

Важное влияние на развитие древнерусской государственности и права оказывали внешние факторы, среди которых наиболее значимыми были: хазары и варяги, Византийская империя и кочевые народы Великой степи, Золотая орда и Венгерское королевство, немецкие орденские государства и Ганзейский союз, Литва и Польша.

С учетом вышесказанного определена структура данного тома. После догосударственного периода рассмотрено развитие системы правосудия в Киевской Руси и первое столетие после распада единого государства, когда вплоть до второй половины XIII в. практически сохранялись общие формы организации суда и судопроизводства во всех русских землях. Конец XIII в. положил начало новому этапу развития системы правосудия, обусловленному не только внешним влиянием, но и внутренними процессами социально-экономического и политического развития. К этому времени обозначились различия в развитии как государственных форм, так и системы правосудия на Северо-Востоке и Юго-Западе Руси, в Новгородской и Псковской феодальных республиках. В связи с этим судоустройство и судопроизводство в XIV и XV вв. в каждом из этих ключевых регионов рассмотрены отдельно.

В создании настоящего тома принимали участие ученые Российской академии правосудия и других учебных и научных учреждений.

Авторский коллектив стремился максимально подробно показать все стороны процесса отправления правосудия в древнейшую эпоху развития Российского государства. Однако в любом случае остаются дискуссионные вопросы, сферы, которые еще требуют изучения и уточнения. Несомненно, дальнейшему исследованию темы могли бы способствовать расширение круга исторических источников, вводимых в научный оборот, новое прочтение и толкование уже известных текстов. Тем самым данная проблематика не только не должна, но и не может уходить из поля зрения исследователей истории Российского государства и права.

Раздел I
Историография права и правосудия в Древней руси

Глава 1.
Историография Русской Правды (XVIII – начало XX века)

Первым и основополагающим письменным источником права, заложившим основы российской правовой системы и действовавшим в Древнерусском государстве в течение нескольких столетий, по праву признается Русская Правда. Данный источник XI в. предусматривал правовое регулирование отношений, которые возникли вследствие укрепления роли государства как органа, призванного обеспечивать в обществе порядок и разрешать конфликты, защищая права потерпевшего и достойно карая виновного. Кроме того, в Русской Правде содержится немало норм, закрепляющих порядок организации и деятельности суда, обращения в суд и сбора доказательств. Гражданские и семейные отношения, издавна регулируемые нормами, созданными самим обществом в форме правовых обычаев, в тексте Русской Правды отсутствуют. Ее создатели Ярослав Мудрый, его сыновья, Владимир Мономах и др. не видели необходимости в законодательном закреплении того, что и так всем известно.

Первым текст Русской Правды нашел В. Н. Татищев в одной из новгородских летописей XV в. Свою находку с пояснениями он в 1738 г. представил в Академию наук, где она пролежала почти 30 лет без какого-либо внимания и движения. Лишь в 1767 г. А. Л. Шлёцер опубликовал данный манускрипт под заголовком «Правда Русская, данная в одиннадцатом веке от великих князей Ярослава Владимирича и сына его Изяслава Ярославича». Спустя 20 лет после находки В. Н. Татищевым текста Русской Правды были найдены еще два ее списка, а в 1791 г. – еще шесть. При этом выяснилось, что найденные тексты не являются полностью идентичными, в каждом списке были положения, внесенные переписчиками, отсутствовавшие в других списках. Более того, оказалось, что исторический памятник имеет разные редакции.

Впоследствии, когда перечень найденных списков превысил несколько десятков, были выделены три основные редакции Русской

Правды: Краткая, Пространная и Сокращенная. Пространная Правда, самый ранний список которой относится к 1282 г., по объему превышает Краткую Правду примерно в пять раз. Сокращенная Правда представляет собой неполное, частичное воспроизведение Пространной Правды. Обнаруженная В. Н. Татищевым Русская Правда относилась к числу списков, имеющих Краткую редакцию. Пространную Правду впервые опубликовал В. В. Крестинин в 1788 г., а Сокращенную – Н. В. Калачов в 1846 г. Разбивку текста Краткой Правды на статьи осуществил В. Н. Татищев, она сохраняется по настоящее время.

В 1792 г. А. И. Мусин-Пушкин и И. Н. Болтин повторили издание Русской Правды, но весьма своеобразным, ненаучным способом[6]6
  См.: Мусин-Пушкин А. И., Болтин И. Н. Правда Русская, или Законы великих князей Ярослава Владимировича и Владимира Всеволодовича Мономаха, с преложением древняго оных наречия и слова на употребительные ныне и с объяснениями слов и названий, из употребления вышедших. Изданы любителями отечественной истории. СПб., 1792.


[Закрыть]. И. Д. Беляев по этому поводу писал: «Издание было сделано с переводом Правды на новый язык и с разными примечаниями, но главный его недостаток в том, что издатель не позаботился описать рукописи, которыми пользовался, и, приняв одну рукопись за главный оригинал, вносил в текст варианты из других рукописей без обозначения, что именно эти варианты и взяты из такой-то рукописи. Рукописи, которыми пользовался И. Н. Болтин, очевидно, содержали в себе Правду позднейшей редакции»[7]7
  Беляев И. Д. История русского законодательства. СПб., 1999. С. 204.


[Закрыть].

В 1815 г. Московское общество истории и древностей российских переиздало Синодальный список Русской Правды в «Русских достопамятностях». В 1820 г. Софийский список Русской Правды был опубликован П. М. Строевым в издании «Софийский Временник или русская летопись». Наиболее полно найденные списки Русской Правды были опубликованы Н. В. Калачовым в 1846 г. [8]8
  См.: Калачов Н. В. Предварительные юридические сведения для полного объяснения Русской Правды (исследование и сводный текст Русской Правды). М., 1846.


[Закрыть]

К сожалению, этот автор использовал оригинальный, но недостаточно научный способ инкорпорации нормативных актов, поместил статьи в издании не в том порядке, в каком они находились в списках, а в придуманном им самим. Все статьи Русской Правды Калачов разбил на четыре отдела: статьи по вопросам государственного права поместил в первый отдел, во второй инкорпорировал нормы гражданского права, в третий – уголовного права, в четвертый – положения по вопросам судоустройства и судопроизводства. Вольное распределение единого нормативного документа по разделам, выделенным составителем, признается недопустимым способом инкорпорации. В этом случае текст документа утрачивает целостность, единство, предстает перед читателем не в первозданном виде, а как отдельные предписания, распределенные по соответствующим разделам.

В 1847 г. Н. В. Калачов уже в строгом соответствии с требованиями инкорпорации составил «Сборник основных списков Русской Правды». Известные ему списки он систематизировал по четырем «фамилиям», соответствующим: 1) Краткой редакции; 2) Пространной редакции, содержащейся в Кормчей книге и Мериле Праведном; в эту «фамилию» вошли также списки Сокращенной Правды, не выделенной Н. В. Калачовым из текстов Пространной Правды; 3) Карамзинскому списку Пространной Правды; 4) Пространной Правде, соединенной с Законом судным людем[9]9
  См.: Калачов Н. Текст Русской Правды на основании четырех списков разных редакций. М., 1847.


[Закрыть].

Издание пользовалось популярностью у читателей и неоднократно переиздавалось. Давая высокую оценку этой работе, М. Н. Тихомиров писал, что «после Калачова исследователи имели под руками текст статей Русской Правды с многочисленными вариантами из всех тогда известных списков. Кроме того, Калачов дал краткую, но все-таки достаточно четкую характеристику состава самих сборников, в которых дошли до нас тексты Правды. Казалось бы, работа Калачова должна найти своих продолжателей. Но так не случилось, и новое сводное издание Русской Правды появилось только через 90 лет после диссертации Калачова[10]10
  Следующее полное издание всех списков Русской Правды было осуществлено С. В. Юшковым в 1935 г. См.: Русская Правда. Тексты на основании 7 списков и 5 редакций. Киев, 1935.


[Закрыть]. Преемники Н. В. Калачова по изучению Русской Правды только добавляли отдельные тексты к изданному ранее Калачовым и почти полностью игнорировали содержание тех рукописей, в которых сохранилась Русская Правда, рассматривая Правду оторванно, как особое целое, вне связи с окружающими ее памятниками»[11]11
  Там же.


[Закрыть].

Однако ценность работы не ограничивалась только удачной классификацией. Н. В. Калачовым были определены цели и процедуры изучения Русской Правды. Для того чтобы Правда стала действительным источником знаний для историков, юристов и филологов, необходимо было доказать ее достоверность как документа, который действительно существовал в Древнерусском государстве и использовался в качестве его основополагающего закона. С этой целью ученый полагал необходимым осуществить предварительно три меры: во-первых, опубликовать «полное издание текста Русской Правды»; во-вторых, дать филологическое толкование слов, выражений и оборотов речи, которые вышли из употребления в XIX в. и большей части читателей будут непонятны; в-третьих, дать юридическое толкование нормативных положений Русской Правды.

Только после верного уяснения филологического и юридического догматического толкования можно «приступить к критическим выводам касательно образа составления Русской Правды, ее подлинного содержания в XI, XII и других столетиях, ее достоинства как источника права и памятника не только отечественного законодательства, но и словесности». Однако Н. В. Калачов не счел возможным брать подобную работу на себя и ограничился лишь «изложением некоторых исследований, которые преимущественно должны служить основанием для подробного юридического разбора этого памятника»[12]12
  Калачов Н. В. Текст Русской Правды на основании четырех списков разных редакций. С. 12.


[Закрыть].

Озабоченность Н. В. Калачова обоснованием достоверности Русской Правды была отнюдь не беспочвенной, поскольку отношение к ней историков, юристов, государственных деятелей и иных лиц сразу после ее опубликования было неоднозначным. Сам же этот ученый признавал Русскую Правду частным сборником законов, обычаев и судебных решений, размещенных без особой системы и какой-либо логики. Аналогичного мнения придерживался М. Ф. Владимирский -Буданов, полагая, что Русская Правда представляет собой ряд сборников, составленных частными лицами из княжеских уставов, обычного права и частных византийских источников [13]13
  См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Пг.; Киев, 1915. С. 94.


[Закрыть].

Н. Л. Дювернуа занимал прямо противоположную позицию. По его мнению, «Русская Правда представляет собой непрерывное, независимое от какого-либо внешнего, постоянного местного авторитета собрание юридических положений». Поэтому вполне естественным выглядит стремление к ее повсеместному переписыванию как источника поучений, как лучшего руководства для разъяснения вопросов судебной практики[14]14
  См.: Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней Руси: опыт по истории гражданского права. М., 1869.


[Закрыть].

В. О. Ключевский видел в Русской Правде лишь церковный судебник, которым должны были пользоваться церковные судьи при рассмотрении уголовных дел по обвинению с лужителей церкви в совершении преступлений, не подсудных церкви. Свои выводы он обосновывал двумя обстоятельствами: 1) отсутствием в Русской Правде норм, закреплявших порядок проведения судебных поединков (поля), осуждаемых церковью; 2) нахождением текста данного источника права в составе церковных сборников Кормчей книги и Мерила Праведного.

М. Т. Каченовский вообще отрицал способность славянских народов иметь письменность, заниматься торговлей, иметь деньги, полагал, что на Русь деньги пришли не ранее XIII в. из Ганзы. С учетом этого обстоятельства он полагал, что не только в России, но и во всей Европе до XIII в. не было ни городских общин, ни принимаемых ими законов. Соответственно, Русская Правда как письменный источник права если и могла появиться в Древней Руси, то не ранее XIII в.[15]15
  См.: Каченовский М. Т. Мой взгляд на Русскую Правду // Вестник Европы. 1829. № 13; Он же. Два рассуждения о кожаных деньгах и о Русской Правде. М., 1849.


[Закрыть]

Довольно распространенным среди историков и юристов был взгляд на Русскую Правду как источник, составленный посредством заимствования норм зарубежного законодательства. Однако четкой ясности относительно того, какая правовая система была положена в основу русского права, среди сторонников данного воззрения не было. Одни из них видели в Русской Правде влияние варяжских и германских законов[16]16
  См.: Погодин М. И Нестор. Историко-критические рассуждения о начале русской летописи. М., 1839. Однако впоследствии он отказался от своих воззрений и превратился в последовательного защитника особого самостоятельного пути становления и развития русского права. См.: Норманнский период русской истории. М., 1859.


[Закрыть], другие – римско-византийского права. Так, Н. А. Максимейко текстуально сравнивает фрагменты Дигест со сходными положениями Русской Правды и достаточно убедительно показывает производный характер последних от первых. Он уверен, что именно путем компиляции норм римского права был подготовлен текст русского закона[17]17
  См.: Максимейко Н. А. Сравнительное изучение истории русского права. Харьков, 1897; Он же. Мнимые архаизмы уголовного права Русской Правды. СПб., 1905.


[Закрыть].

Первым российским ученым, выступившим против Г. Ф. Миллера и других немецкий ученых, пытавшихся обусловить начало русской государственности и права призванием на Русь варяжских князей, был М. В. Ломоносов. Он выявил исторические факты, свидетельства самостоятельного формирования Древнерусского государства и права славянскими племенами с участием чудских (угро-финских) племен и изложил их в монографии и ряде других работ[18]18
  См.: Ломоносов М. В. Древняя российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года, сочиненная Михаилом Ломоносовым, статским советником, профессором химии и членом Санкт-Петербургской императорской и Королевской шведской академий наук. СПб., 1766.


[Закрыть].

В настоящее время достоверно доказано, что российские правоведы XVIII—XIX вв., отстаивавшие понимание Русской Правды как подданного источника древнерусского права, были правы. Понятно, что подобное понимание происхождения основного источника древнерусского права не основывается и не может основываться на конкретных исторических фактах, так как они не сохранились до наших дней. Основной аргумент видится в общей логике становления права как социального явления в период перехода от общинно-родового строя к классовому, основанному на частной собственности, имущественной обособленности индивида, его семьи и отчуждении от общества и остальных его членов. Необходимые нормы гражданского и семейного права были сформированы самим древнерусским обществом задолго до возникновения государства и его законодательства и прихода варягов[19]19
  См.: Сырых В. М. Материалистическая теория права. М., 2011. С. 857—950.


[Закрыть].

Русская Правда и иные источники древнерусского права породили обширную литературу как в России, так и за рубежом, в которой основное внимание уделяется толкованию юридического содержания нормативных установлений, практики их реализации в деятельности суда и иных органов государства. Среди многочисленных изданий дореволюционных российских правоведов особый интерес представляют посвященные непосредственно Русской Правде работы Н. Л. Дювернуа, В. О. Ключевского, Н. Ланге, М. Левашова, Н. А. Максимейко, П. Н. Мрочек-Дроздове кого, В. И. Сергеевича, А. И. Соболевского[20]20
  См.: Ланге Н. Исследование об уголовном праве Русской Правды // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. СПб., 1859. Кн. 1, 3, 5 и 6; Дювернуа Н. Указ, соч.; Мрочек-Дроздовский П. Н. Исследования о Русской Правде. Выл. I и И. Учен. зап. Московского ун-та. М., 1881, 1885; Он же. Исследования о Русской Правде. Приложения ко 2-му выл. Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1886. Кн. 1; Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. 4-е изд. СПб., 1910; Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. Лекции XIII—XIV. М., 1937; Левашов М. Уголовное право Русской Правды сравнительно с Салической Правдой. Одесса, 1911; Соболевский А. И. Две редакции Русской Правды: сб. ст. в честь гр. П. С. Уваровой. М., 1916.


[Закрыть]. Не имея возможности дать обзор воззрений, содержащихся в названных работах, остановимся лишь на двух: 1) концепции Н. Л. Дювернуа, в которой, по нашему мнению, получил аргументированное изложение традиционной подход к лицам, принявшим участие в составлении Русской Правды, и соотношению ее Краткой и Пространной редакций; 2) оригинальной концепции Н. А. Максимейко.

Н. Л. Дювернуа отрицал официальный характер Русской Правды и разделял воззрение на нее как на источник неофициального права, составленный как лучшее руководство для разъяснения вопросов судебной практики, подобно тому как возникло Саксонское Зерцало[21]21
  См.: Дювернуа Н. Указ. соч. С. 152—154.


[Закрыть].

Несмотря на это, он весьма удачно изложил вопрос о лицах, принимавших участие в составлении и совершенствовании Русской Правды, а также о соотношении ее Краткой и Пространной редакций.

Ученый, как и его предшественники, выделял в составе Краткой редакции два источника: Правду Ярослава и Правду его детей, логически и содержательно соединенные между собой. «Короткая Правда, – отмечает он, – составляет одно целое. Различать две половины в этом целом мы можем только для того, чтобы определить, что принадлежит самому Ярославу, а что его детям»[22]22
  См.: Дювернуа Н. Указ. соч. С. 54—55.


[Закрыть]. По мнению Н. Л. Дювернуа, Ярославу принадлежат первые 17 статей Правды и, может быть, ст. 42. Остальные установления принадлежат его сыновьям и взяты составителем Правды из подлинного княжеского устава. При этом Правда Ярослава первоначально выражает права, которые были самостоятельно сформированы новгородской общиной и затем специальным княжеским уставом распространены на иные княжества, на всех свободных людей.

Время создания Пространной Правды Н. Л. Дювернуа ограничивает XII в., но не называет имен ее составителей. Одновременно он выделяет две особенности, на которые не обращали внимания другие исследователи: 1) расположение нормативных положений по сферам, отраслям правового регулирования, тогда как в Краткой редакции они помещались в хронологическом порядке; 2) наличие новых нормативных положений, статей. Особо ученый обращает внимание на способы внесения помет об утрате некоторыми положениями юридической силы и предметной систематизации нормативных положений. Первый правотворческий прием, использованный составителем, состоит в том, что он не выбрасывает недействующие положения Краткой Правды, а в тексте Пространной редакции делает помету, что соответствующее положение Ярослава было изменено его детьми. Второй прием сводится к консолидации, редакционному соединению ранее действовавших положений с новыми, а третий – к соединению норм, сходных по предмету правового регулирования, в каком-либо одном месте текста Закона. Все эти приемы, полагает Н. Л. Дювернуа, имели целью собрать в группы и привести в порядок юридические положения, которыми руководствовались в судебной деятельности[23]23
  Там же. С. 90.


[Закрыть].

В юридической литературе излагались и иные подходы, воззрения на происхождение и состав Русской Правды. Наиболее оригинальные взгляды на происхождение Русской Правды и историю ее формирования сформулировал Н. А. Максимейко в начале XX в.[24]24
  См.: Максимейко Н. А. Сравнительное изучение истории русского права; Он же. Мнимые архаизмы уголовного права Русской Правды. СПб., 1905; Он же. Лекции по истории русского государственного права. Харьков, 1910.


[Закрыть] Он признавал, что закон возник как источник светского права в противовес церковному, привнесенному церковными иерархами вместе с христианством. Кормчая книга применялась повсеместно, тогда как единого светского права на Руси не было. Он отрицал традиционное деление на Правду Ярослава и последующие дополнения, внесенные его сыновьями и иными лицами, и полагал, что Русская Правда была составлена из правоположений, применяемых на территории Новгородского и Киевского княжеств во второй половине XI в. Ее автором, уверял названный ученый, был новгородец, дополнивший новгородское право киевским. Этот вывод Н. А. Максимейко обосновывал использованной в законе терминологией и характерными особенностями текста.

Н. А. Максимейко, как уже говорилось выше, признавал основой Русской Правды подлинное византийское право в его непосредственном и чистом виде, закрепленное в Дигестах Юстиниана. Максимейко был уверен в том, что составителю закона не нужно было знать латинский язык, поскольку существовал перевод Дигест Юстиниана на греческий язык, кроме того, составитель мог воспользоваться комментариями римского законодательства либо его сокращенным изложением. Соответственно, ученый склонен был видеть в Русской Правде правовой источник, подготовленный посредством глубокой проработки римского права, а также действовавших на Руси правовых обычаев и формулирования новых оригинальных правоположений, органично приспособленных к социальному и юридическому быту русского народа. К сожалению, до настоящего времени концепция Н. А. Максимейко в юридической литературе не была ни поддержана, ни опровергнута. О ней просто забыли.

Значительный научный интерес российских историков и юристов к происхождению, составу и содержанию Русской Правды стимулировал проведение исследований более широкого плана. Столь же обстоятельному изучению были подвергнуты иные основные источники древнерусского права, порядок реализации и конкретно-исторические условия их действия. Российская правовая наука, откликаясь на запросы времени и практики, к началу XX в. так или иначе поставила и исследовала практически все основополагающие проблемы древнерусского общества, государства, права и судебной власти.