Текст книги "И тогда я поняла"

Но тогда я только начинала учить испанский

УЛИ ЮРС

Москва – Барселона

На полпути к переводчику с испанского

Я тогда только начинала учить испанский и не подозревала, сколько меня ждет открытий и разочарований, друзей и любовников, не умела отличить тапас[7]7
  Тапас – маленькие бутерброды, подаваемые к пиву или вину. Часто входят в стоимость напитка.


[Закрыть] от пинчос[8]8
  Пинчо – закуска, которую рекомендуется заказывать за отдельную плату к пиву или вину. Проще говоря, это название тапас в регионе Испании под названием «Страна Басков».


[Закрыть], мескаль[9]9
  Мескаль – напиток на основе ферментированного сока агавы.


[Закрыть] – от текилы, а каву[10]10
  Кава – произведенное в Испании игристое вино.


[Закрыть] – от чаколи[11]11
  Чаколи – очень сухое белое вино, слегка игристое, производимое в некоторых испанских провинциях.


[Закрыть]. Впереди были километры дикого севера на автобусах и автостопом, дождливой загадочной Галисии, расслабленного танцующего юга, гордого центра и любимой Каталонии, научившей меня есть pan con tomate[12]12
  Pan con tomate (исп.) – хлеб с помидором.


[Закрыть] и не стесняться своего громкого смеха.

Но тогда я только начинала учить испанский. Мы вышагивали с высоченным смуглым Чави по кварталу Барселонетта, рядом кричали дети и чайки, пахло жареными осьминогами, канализацией, солью, клубникой и морем, глаза слезились то ли от солнца, то ли от осознания разнообразия и полноты жизни – можно было впиваться в нее зубами, как в сочный каталонский арбуз, чтобы сок стекал по подбородку, утирать его рукавом и хохотать над незамысловатыми шутками моего спутника.

Мне очень хотелось тоже как-то пошутить, выразить свои чувства, ответить на его выпады, и я сделала отчаянную попытку сформулировать все это по-испански. Изо рта моего вышел набор слов, который в переводе на русский звучал бы примерно так:

– Море люблю. Мне нравится испанский, люблю тоже. Шутить хорошо, сейчас я ребенок говорю, а хочу как большой, без шутки плохо живу.

Чави остановился, посмотрел на меня очень внимательно, изо всех сил пытаясь не расхохотаться, а потом произнес медленно и нараспев:

– Нена[13]13
  Nena (исп.) – малышка, детка.


[Закрыть], выражать свои мысли на испанском ты точно научишься, а сейчас, что бы ты ни сказала, звучит так смешно, что шутить вовсе не обязательно, ты прекрасна со своим хреновым испанским.

И тогда я поняла, что этот момент не повторится. Что мой castellano[14]14
  Castellano (исп.) – испанский язык.


[Закрыть] действительно очарователен в своем уродстве, что все этапы нашей жизни можно сравнить с изучением иностранного языка.

Ты учишься каждую минуту, ты снова ребенок, поэтому жадно лови любое новое слово, хохочи над хуэвосами[15]15
  Huevos (исп.) – яйца.


[Закрыть] и миньетой кончитой[16]16
  Mi nieta Conchita (исп.) – моя внучка Кончита.


[Закрыть], отчаянно пытайся научиться говорить складно, пусть взрослые хихикают и умиляются над этими прекрасными в своей нелепости попытками.

Ты учишься играя, встречаешь учителей повсюду: выучи слово chiringuito[17]17
  Chiringuito (исп.) – забегаловка, часто бар, с напитками и тапас.


[Закрыть] на пляже, dos chupitos[18]18
  Dos chupitos (исп.) – две рюмки.


[Закрыть] – в барах, mamada[19]19
  Mamada (исп.) – минет.


[Закрыть] – в постели, vete a tomar pro culo[20]20
  Vete a tomar por culo (исп.) – иди на хуй.


[Закрыть] – на темной улице в 4 утра, me importa tres cojones[21]21
  Me importa tres cojones (исп.) – мне насрать, мне похуй.


[Закрыть] – когда любовь всей твоей жизни окажется каброном[22]22
  Cabrón (исп.) – мудак.


[Закрыть], а все остальные серьезные и умные слова ты узнаешь на практике в новостном агентстве, куда попадешь, наврав с три короба о своем опыте и образовании.

Самые беспомощные и, казалось бы, унизительные моменты – частицы того калейдоскопа, из которых складывается жизнь – такая неровная, ласковая, грубая, отчаянная и веселая, как мой нежный мальчик Хавьер.

А пока мой долг – плохо шутить и хорошо смеяться (ну и трахаться с удовольствием).

Смуглый Чави покинул меня через пару месяцев, преподав мне еще один важный урок, но об этом в следующий раз.

А тогда я только начинала учить испанский.

Время быть взрослыми

Мару Батова

с. Ленино, Пензенская область – Москва

Специалист по тендерным закупкам

Утро началось с новостей на местном телеканале о количестве заболевших, умерших и выздоровевших.

После некоторых подсчетов получился большой остаток людей, чью судьбу не осветили в новостях. Ведущий радостным голосом объявил, что сегодня Вербное воскресенье, праздник всех православных.

Я выключила телевизор и уставилась в потолок. Значит, праздник, говорите. Моя память выдает воспоминание, больше похожее на фильм, где в главных ролях я, мои друзья и детство.

Мы все бежим. Я и друзья – к речке, рвать вербу. А детство несется прямиком туда, откуда «и писем не напишет, и вряд ли позвонит»[23]23
  Строчки из песни Аллы Пугачевой «Куда уходит детство».


[Закрыть]. Забавно, тогда мы все время бегали, редко переходя на шаг. Заставь меня сейчас побегать – не выйдет. Вербное воскресенье из детства – действительно праздник. В детстве все дни такие.

Телефон затрещал, написала подруга: «Привет. Короче, и батя у меня вчера умер. А с ебаным карантином и не уехать нихуя. Ебаная жизнь». Вот еще одна новость. Комбо. Для этого утра, пожалуй, достаточно новостей.

Такого рода сообщения до меня доходят не быстро, не знаю, наверное, срабатывает защитный механизм, я начинаю медленно соображать. Написала подруге в ответ: «Крепись».

Потом села на кровать и начала рыдать. Проснулся Дима, спросил, что случилось. Я невнятно, вперемешку с заиканиями, объяснила, в чем дело. И только потом, собравшись с мыслями, написала Насте:

– Почему нельзя уехать?

– Никто не хочет везти из-за карантина.

– Мы можем отвезти. Когда за тобой заехать?

Отец Насти вместе со старшей сестрой Насти и ее дочерью Кристинкой жил в другой области, ехать до которой часа четыре или пять. Сама же она жила у мужа в паре часов езды от нас.

Вскоре мы с Димкой уже загружали вещи подруги и ее дочери в машину. Ее муж тоже собирался в дорогу, но один на мотоцикле.

Настя выглядела как обычно, говорила как обычно, и все в ней было как обычно. Может, и у нее защитный механизм сработал. Перед выездом я забежала в магазин за водой в дорогу, и продавщица на кассе предложила мне еще купить пучок веток вербы. Я посмотрела в сторону, куда она махнула рукой, и увидела ведро из-под краски по металлу, а в нем – кустики вербы. Стало грустно, что теперь дети не бегают за вербой куда-нибудь к речке, а могут купить ее за 50 рублей – три веточки и 100 рублей – семь. И никаких тебе приключений. Я отказалась.

В дороге мы много молчали и мало говорили. Настя старалась убаюкать дочь и уснуть сама, но Кристинка сопротивлялась. Ей было интереснее смотреть в окно.

Доехали мы до родительского дома Насти быстрее, чем планировали. Там нас ждали с обедом. Димка с мужем подруги ушли есть, а мне кусок в горло не лез.

Дом был старый, уже где-то покосившийся и зарастающий плесенью, потому что, по словам Насти, вся деревня на болоте построена. Почти все дома на их улице опустели. Кто-то все бросил и перебрался в город, кто-то приезжает ухаживать за огородом. Но деревня потихоньку вымирает. Я сидела в комнате с занавешенными зеркалами, смотрела, как играют дочери подруги и ее старшей сестры Веры, слушала разговоры о подготовке к похоронам:

– Я договорился с батюшкой, поеду за ним завтра с утра, – сказал брат Насти. – Оградку заказал, тоже завтра будет.

– Вчера, когда все случилось, ментов вызвали, – начала рассказывать Вера.

– А зачем менты нужны? – вырвалось у меня.

– Такие порядки. Когда дома умирают, нужно ментов вызывать, чтобы засвидетельствовать, что своей смертью умер человек, – ответила подруга.

– Ну, да. Так, знаете, от них так сырботиной[24]24
  Местный диалект Смоленской области. Сырботина – запах от мокрой прелой тряпки.


[Закрыть] пахло, что выветривалось еще непонятно сколько, – продолжила рассказывать Вера.

Они долго говорили о подготовке к похоронам, девчонки играли тут же в комнате, на полу, и совсем не слышали, о чем говорят взрослые. И я их тоже перестала слушать. Только внимательно смотрела на свою подругу. Она лежала на диване рядом со мной, ее мучило давление, таблетки не помогали. Настя была совсем бледная и такая худенькая. Почему раньше я этого не замечала? И у нее видны морщины, разве они были у нее раньше?

А Вера? Она сидела на полу, прижавшись спиной к стене, обхватив руками колени, еще худее, чем ее младшая сестра. Заплаканные красные глаза, опухшее лицо, запах перегара – все говорило о ее бессонной ночи.

Перед отъездом мы с Димкой, Настей и ее мужем долго стояли и курили. На горизонте разгорался закат и тихо шумел лес, нарушая наше молчание. На прощание я крепко обняла подругу и долго не отпускала. Мне совсем не хотелось оставлять ее в доме, где давно нет мамы и уже не будет отца. Я хотела перенести ее в 2015 год, где мы идем с каталки по улицам Закопане[25]25
  Закопане – курортный город Польши.


[Закрыть] и поем песню «Идет солдат по городу, по незнакомой улице…», а после перенести ее в ночь Нового года, где завязывается драка против нас и я уже готовлю кулаки, а Настя шепчет на ухо, что она не умеет драться, и потом мы смеемся от этого назло всем врагам. Или забрать ее обратно в май на Смоленское Поозерье[26]26
  Смоленское Поозерье – национальный парк в европейской части России.


[Закрыть], когда ее в час ночи вытаскивают из палатки наши друзья, потому что я не пойду купаться в озеро без своей подруги. Я хочу ее забрать куда угодно, где она смеялась и где ей было хорошо, но только не отпускать туда, где скорбь и это дурацкое пониженное давление.

– Машка, отпускай меня, а то щас плакать начну. А Кристинка увидит, тоже реветь будет, – говорит Настя. Я ее отпускаю.

Мы садимся в машину и уезжаем. По дороге видим, как горит сухая трава, останавливаемся посмотреть.

– Думаешь, не нужно вызывать пожарных, чтобы потушили? – спрашиваю я у Димки.

– Нет, думаю, не надо. Это специально жгут… Посмотри, как красиво.

На горизонте лежали красные полосы заката, облака сбивались в кучу, предвещая дождь. Вечер гнал сумерки к полю, у края которого полоской горели костры.

Я вспомнила беседу Насти с братом и сестрой об организации похорон. И до меня дошло, с какой будничностью они говорили о таких тяжелых вещах. Как будто они уже совсем взрослые, которым очень много лет и которые прожили много жизней. Но они и есть взрослые, которые на время забыли о своем детстве, о своих чувствах и переживаниях. Чтобы не расплакаться, не расклеиться, чтобы смочь похоронить своего отца. А потом уже плакать и обнимать друг друга.

И тогда я поняла, что нужно забыть в себе ребенка, потерять на время чувства и стать столетним стариком для того, чтобы проститься навсегда со своим родным человеком. Потому что слишком больно для детей терять родителей, но чуть терпимее для взрослого.

Надвигались тучи, начинало моросить. Я смотрела на костры и вдыхала свежий запах весны.

– И правда, как красиво.

Босс

Катя Старцева

Норильск – Петербург

Писательница

Я влюбилась в него сразу. Невысокий, крепкий мужчина. Некрасивый, но с бешеной энергетикой. Совершенно не мой типаж. Женат, есть сын. Меня родители с детства воспитывали «не брать чужое». И это относилось ко всему: игрушки, деньги, вещи, мужья. И этот человек – мой руководитель. Я с самого начала собеседования знала, что он возьмет меня на работу. Впрочем, я также понимала, что соглашусь на любую зарплату и должность.

Он подарил мне крылья, и я смогла взлететь. Он разглядел во мне то, что я едва ощущала в себе. Помог развить талант переговорщика, восхищался быстротой реакции и умением выйти из сложнейшей ситуации достойно. Помог купить машину и лично учил вождению. Отправил меня сделать визу, фантазируя, куда мы поедем. Устроил мне двухнедельную командировку в Китай с партнерами фирмы и изводил их и меня своей ревностью. Тоскуя, ругая себя, что отпустил одну. Когда самолет из Пекина приземлился в Пулкове, меня ждал водитель Жени, Паша.

– Шеф просил привезти тебя в офис.

– Паша, да я десять часов в полете, какой офис?! Я домой хочу, в душ, и борща с черным хлебом. И кофе приличного.

– Он не может без тебя. Садись.

И я села. Женя подлетел к машине, когда мы притормозили у офиса. Он держал меня за руки, не отпуская и не целуя, боясь, что не сможет остановиться – а есть же жена, сын. И тогда я поняла, что мне достаточно было этого. Вот этой дрожи, этой ревности, этого собственнического отношения. Меня ждали, я любима. А то, что дома Женю ждала жена, Надежда, его компас земной, меня не волновало.

Что ж. Мы не делали ничего запрещенного. Никаких близких контактов, держались как могли. Летом был выезд на базу отдыха «Озеро Зеркальное». Компания с работы, компания Жени – у него была удивительная черта притягивать и объединять вокруг себя чудесных творческих людей. Женя приехал с женой. Там и познакомились. В глаза я ей смотрела открыто, ибо по молодости четко знала, что нет физической близости, нет измены. И то, что он звонит мне первой, когда самолет приземляется, или то, что я могу закончить начатую им фразу, это так, схожесть интересов. Любовь. Но не измена. Так прошло почти два года. Я пыталась встречаться с другими мужчинами, обманывая себя, что могу построить нормальные доверительные отношения. Не получалось, ведь сердце принадлежало другому.

Как-то мы пригласили домой Женю с семьей. Мы же в первую очередь друзья. Моя мудрая мама, когда они ушли, сказала только одно:

– Надя знает.

И я не стала уточнять, вопрос это или утверждение.

Конечно, Надя знала. Она тоже была мудрой женщиной. Другая бы с Женей не продержалась так долго. Я была душой компании, а она просто хотела сохранить семью, постепенно меня приручая. И она оказалась мудрее.

До смерти мамы я думала, что не смогу сделать больно Наде, она этого просто не заслуживала. Но в день похорон мне было так отчаянно одиноко, что я решила согласиться на Женино предложение и написать ему сообщение о том, что я тоже его люблю и хочу быть вместе, пусть даже стану разлучницей. Протянула руку к телефону, и тут он пиликнул входящим смс от Жени. Конечно, от него. Мы уже перестали удивляться и лишь шутили, что скоро будем только молчать и читать мысли друг друга. Открыла и осела. Куда еще больнее, а?

«Видел тебя сегодня такой сильной. Я никогда не смогу быть таким. Люблю. Прости».

Все было закончено. Утром я похоронила маму, вечером – свою любовь. Между тем жизнь вокруг продолжалась. Мы с Женей продолжали работать вместе. Внешне все выглядело как обычно. Мою угрюмость коллеги списывали на боль утраты. Так оно и было. И я горевала, теряя вкус к жизни.

Как-то я посмотрела в зеркало и не узнала свое отражение. Зашла в ближайшую парикмахерскую и коротко подстриглась, а в понедельник написала заявление на увольнение. Я понимала, что нужно искать новую работу, но с разбитым сердцем и потухшим взглядом я бы не привлекла ни одного работодателя. Стрижка преобразила меня не только внешне, она будто придала мне решимости делать маленькие, но важные шаги. Первым шагом был переезд на свою квартиру: я съехала от родственников и занялась ремонтом. Появился стимул, желание скорее обустроить свое гнездышко. Стали чаще приходить друзья. Наступила весна, и мир вокруг стал просыпаться, пробуждая и меня. Нашлась работа. Все налаживалось.

Пару лет спустя я не смогла вспомнить дату рождения Жени. И тогда я поняла, что выздоровела окончательно.

Музыка

Примечание автора: Вставлю свои пять копеек: в 2016 году я собрала первое в своей жизни выступление в Питере. Это был легендарный клуб «Невский, 24». Я вообще не понимала, что происходит, а в зал между тем пришли около 200 человек – самых отмороженных, что были в этом городе, и в то же время осознанных. Людей было так много, что некоторым пришлось рассаживаться на полу. Всю словесную часть я хотела приправить музыкой в конце. Ведь, как говорит мой друг Дима Иуанов, главное – как начать и как закончить. Так вот, поскольку заканчивать я планировала своими жалкими песнями под гитару, спасти меня могли только другие музыканты. Я кинула клич, и отозвалась Надя. Она просто села сзади меня на сцене и превратила все событие в какое-то невероятное высокое искусство. Все, теперь Надина история.

Надя Ридченко

Канск – Ставрополь

Музыкант, композитор, преподаватель английского

Это будет история о музыке и о секунде, которая поменяла жизнь. Начну с того, что, когда я была маленькой, папа подсаживал меня на AC/DC, Depeche Mode, всяческий качественный поп и олдскульный рок. Диалог из детства:

– Надя, кто это?

– Это дядюшка Оззи.

Надо сказать, что из всех этих наркотиков подсела я только на Depeche Mode, но наркоманский интерес к качественной музыке остался навсегда. Музыка мне нравилась во всех ее проявлениях: я пела, танцевала, любила всевозможные носители. Я была первой в классе (и одной из немногих) с кассетным плеером, первой – с MP3-плеером, была первой, кто пользовался наушниками, чтобы слушать музыку везде, – в то время на улицах Ставрополя было не так много чудаков с «затычками».

В 5 лет я увидела документалку о скрипачке Ванессе Мэй, и тогда я поняла, что хочу стать скрипачкой, это мой путь.

И этот путь начался. Я играла на скрипке, писала музыку, чаще всего в голове, изредка на бумаге, пока мне не стукнуло 16.

Мне написал незнакомец, предлагая играть пост-рок. Я согласилась. И ушла гуглить, что это такое.

Меня унесло, и в моей жизни начался один из лучших периодов – именно в 16 я начала осваивать DAW[27]27
  Digital audio workstation (DAW; англ.) – цифровая звуковая рабочая станция.


[Закрыть], программы, в которых писала музыку. Наша группа счастливо просуществовала около полугода, потом еще полгода уже не так счастливо. Мы не развивались, и я ушла, но продолжила писать музыку. Жизнь шла по причудливому пути со своими взлетами и падениями, я решила, что музыкой я и так занимаюсь, поэтому образование надо получать в другой сфере. Я отстрадала 4 года, учась на лингвиста, и пошла работать учителем, всей душой этого не желая. Продолжая свои страдания, я с периодическими вылазками играла с друзьями на редких концертах и тусовках, будто маленькая девочка, которую выпустили погулять и поиграть в песочнице, а по возвращении домой не понимала, что мне делать с жизнью. Деньги-то надо зарабатывать.

Так я жила до 24 лет, успев перенести тело на 1,5 года в Питер и вернуть его обратно в Ставрополь, ментально продолжая находиться в своей ловушке, где музыкой почему-то стыдно зарабатывать. В 24 года, вернувшись в Питер на недельку, я встретилась с подругой, с которой мы жили здесь когда-то вместе. Она рассказывала о своей жизни музыканта: где выступала, на какие концерты ходила, с кем познакомилась. Я слушала и радовалась ее успехам, пока не пришла моя очередь говорить.

– Ну а у тебя что случилось за эти 2 года?

– …

И тогда я поняла…

И тогда я поняла, что ничего не помню. Мне понадобилось много времени и посты из «Инстаграма», чтобы вспомнить хоть что-то. Вернувшись в Ставрополь, я не сразу оправилась от шока. Почему я ничего не помнила? Меня осенило, что у меня в жизни есть две главные ценности: музыка и люди. И если этих ценностей нет, то не важно, как я провожу время и что со мной происходит. В этом нет смысла.

Тогда я собрала волю в кулак и погрузилась в музыку. Я решила впервые выступить со своей собственной музыкой в символический день – на свой 25-й день рождения. До него оставалось три месяца, и работа кипела. Я решила выступать с парой своих треков и каверами на Björk, Radiohead, Olafur Arnalds, Apparat и малоизвестных фарерских музыкантов. Все шло лучше некуда: в жизни появился смысл, я наконец-то начала думать о том, что зарабатывать музыкой можно, это такой же труд, как и любой другой, и я сияла, о чем говорили все мои знакомые.

Вся эта долгая предыстория нужна для момента, который произошел чуть позже. 1 ноября я писала музыку, и вдруг… программа, в которой я работала, закрылась. Я не могла найти свою музыку. Пропали все мои папки. Все. Фото, видео, документы, книги, но, главное – музыка. Вся музыка. Как будто вся моя жизнь исчезла в один миг. Я зависла на какое-то время, а потом начался кошмар. Я в ужасе пыталась понять, что произошло. Спойлер: произошла моя техническая безграмотность. До концерта 22 дня, 22 ноября – мой день рождения, а от меня как будто ничего не осталось. Я пришла, точнее прибежала, к лучшим специалистам в нашем крае, которые тщетно пытались восстановить данные. Злой насмешкой казалось то, что они восстановили все прочие файлы: рабочие документы, фото, книги – все, но только не музыку. Я пришла домой, и у меня потекли слезы. Я рыдала почти без остановки несколько дней. Я кричала, что мне на хуй не нужны все эти файлы, если нет моей музыки. Я была готова отдать все свое прошлое и настоящее: воспоминания с фото, документы для работы, книги, вордовские и экселевские файлы, лишь бы только музыка вернулась. А времени оставалось все меньше. В один из дней, когда я рыдала, я выпалила, что пробью любые стены, но буду играть концерт. И тогда, во-первых, я написала мощную песню, в которой сплелись моя боль, моя злость и моя надежда, а во-вторых, я поняла, насколько для меня важна музыка. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать.

Но одно удалось восстановить – скрины. На них я видела все или часть инструментов, которые я использовала в музыкальном треке, удары в минуту, какие-то ноты. По ним, а также по записям с диктофона, мне удалось восстановить часть треков.

Моя боль от потери всей музыки, что я писала 8 с лишним лет, продолжалась еще несколько месяцев, и на концерте, рассказывая свою историю, я еле сдерживала слезы. Но концерт состоялся!

Никогда я не была так счастлива в свой день рождения. Да и не только в день рождения. И тогда я поняла, что я – артист, я – музыкант, и я больше не могу, не хочу и не буду делать вид, что это не так.