Текст книги "Россия и мусульманский мир № 1 / 2010"

Ислам и религиозно-политические организации в Афганистане

А. Лавров, востоковед

На всем протяжении XX в. ислам являлся одной из важнейших составляющих жизни афганского общества. На разных этапах развития страны менялись роль и место религии в жизни афганцев. Это стало особенно заметно во второй половине XX в., когда в результате проводимых преобразований начался процесс трансформации афганского общества. Реформы 50–70-х годов, бывшие во многом половинчатыми и непоследовательными, все же оказали влияние на общественные отношения, уменьшив воздействие религии и других традиционных устоев на жизнь афганцев, в которую стали проникать элементы современной западной культуры.

По мере изменения характера государственной власти в Афганистане – от монархии к президентской республике, а затем к просоветскому режиму, – усиливалось давление светской власти на религию и ее служителей, влияние которых в судопроизводстве и образовании, являющихся традиционными сферами их деятельности, в значительной степени уменьшилось. А ислам в эти годы превратился в один из столпов государственной идеологии и был поставлен на службу правящей элите. Но многие представители традиционного исламского духовенства, а также некоторые представители интеллигенции, объединившиеся в политические организации и движения, стали оказывать противодействие проводимым в стране преобразованиям. Эта борьба достигла своего пика в 80-х годах, когда правящая Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), испытывавшая значительные трудности в проведении преобразований, призванных построить в стране общество по образцу стран социалистического лагеря, была вынуждена прибегнуть к военной помощи Советского Союза, чтобы удержать власть в стране. Начавшаяся гражданская война разделила Афганистан на два лагеря – «народное правительство» и исламскую оппозицию, определившую своей целью свержение просоветского режима и установление «исламского правления».

Приход к власти группировок исламских оппозиционеров, или, как они себя называли, моджахедов («борцов за вepy»), открыл новую страницу в истории Афганистана. Страна на целое десятилетие оказалась во власти ислама. Влияние религии на жизнь общества было восстановлено и стало даже сильнее, чем было в начале XX в. Особенно ярко это проявилось во время правления в Афганистане членов радикальной исламской группировки – движения «Талибан», которое пришло на смену моджахедам. Члены движения, называвшие себя талибами, установив контроль над большей частью территории страны, создали теократический режим – Исламский Эмират Афганистан (ИЭА), власть в котором была сконцентрирована в руках низших слоев исламского духовенства – мулл, маулави и ахундов. Все сферы жизни общества – политика, экономика, социальные отношения – были подчинены религиозным нормам. Талибы требовали от населения неукоснительного выполнения религиозных ритуалов, а также бытовых предписаний, касавшихся поведения и внешнего вида. Были запрещены музыка, телевидение, фото– и видеосъемка, многие виды изобразительного искусства и пользование Интернетом. Политика талибов в отношении женщин была жесткой и бескомпромиссной: афганкам запрещалось появляться в общественных местах без чадры и без сопровождения родственников-мужчин. Они были фактически лишены права работать вне дома и получать образование.

Придерживаясь одной из наиболее жестких форм ислама, талибы установили тесные связи со многими радикальными исламскими организациями в разных странах. Особенно тесные отношения сложились у руководства ИЭА с руководителем экстремистской организации «Аль-Каида» Усамой бен Ладеном, которому было предоставлено убежище на территории Исламского эмирата. Афганистан при талибах превратился в центр наркобизнеса и стал прибежищем для террористов, действовавших под исламскими лозунгами.

Атаки против США, совершенные террористами-смертниками 11 сентября 2001 г., стали предвестием больших перемен, произошедших в Афганистане. Лидеры талибов отказались выдать американским властям Усаму бен Ладена – главного обвиняемого в организации этих террористических актов, чем навлекли на себя справедливый гнев всего мирового сообщества. 7 октября 2001 г. США и их союзники по НАТО начали военную операцию против талибов на территории Афганистана. В результате этой операции ИЭА прекратил свое существование, а движение «Талибан» было объявлено вне закона. Страна была освобождена от религиозного диктата талибов и получила возможность начать жизнь с «чистого листа», вернувшись на путь демократического развития.

Решения Боннской конференции, состоявшейся в начале декабря 2001 г., и заседания Лоя Джирги в июне 2002 г. определили вектор развития Афганистана в начале XXI в. В области государственного устройства был взят курс на возрождение института светской власти с учетом исторических реалий. Страна была провозглашена Исламским Государством Афганистан (с января 2004 г. – Исламская Республика Афганистан), во главе которого находился глава Временного правительства, затем – Переходной администрации, а с 2004 г. – президент. Осенью 2005 г. прошли выборы в афганский парламент. Афганистан встал на путь создания демократического общества. Закон о печати, принятый в феврале 2002 г., предоставил право на издание свободной, независимой прессы, а Закон о политических партиях, утвержденный в ноябре 2003 г., наделил всех граждан Афганистана правом создавать политические и общественные организации. Стала активно развиваться независимая пресса, была упразднена цензура. Представители религиозных меньшинств – шииты и исмаилиты – снова обрели свободу вероисповедания и получили возможность беспрепятственно совершать свои религиозные обряды, многие из которых были запрещены талибами.

В бытовой сфере было отменено большинство введенных талибами запретов и ограничений, связанных с внешним видом мужчин и женщин, нормами поведения, женщины снова получили право учиться и работать. Стали открываться женские школы, возрождена система светского образования. Возобновилась трансляция передач по телевидению, оказавшемуся при талибах под запретом. В страну стали проникать элементы современной западной культуры, такие как Интернет и современная музыка. Пока эти новые веяния распространились лишь в крупных городах страны, пользуясь популярностью среди наиболее восприимчивой к ним части афганского общества – молодежи и прозападной интеллигенции.

Однако десятилетнее правление моджахедов, а затем талибов оставило глубокий след в жизни афганцев. Роль религии в обществе в этот период значительно возросла, и сейчас, уже в постталибском Афганистане, религиозные нормы сохраняют свое влияние на настроения и образ жизни большинства жителей страны. Новая власть не может не считаться с этим обстоятельством и вынуждена искать компромиссы с исламистами.

Одним из таких компромиссов во многом является действующая Конституция Афганистана, принятая в начале 2004 г. В преамбуле Основного закона главной его задачей определяется «построение гражданского общества, свободного от эксплуатации, насилия, дискриминации и основанного на верховенстве закона, социальной справедливости, защите прав человека, достоинства и гарантиях фундаментальных прав и свобод народа». Но наряду с этими либеральными идеями в Конституции закреплены положения, определяющие роль ислама как регулятора духовной и политической жизни общества. Первая статья Основного закона провозглашает Афганистан исламской республикой. Ислам в соответствии с Конституцией является официальной религией Афганистана. В одной из статей сказано, что ни один закон не должен противоречить положениям ислама, как и положениям самой конституции.

Несмотря на светский характер нынешнего режима в Афганистане и развитие демократических институтов (разделение властей, выборность главы государства и членов парламента) религиозные деятели и исламисты имеют возможность оказывать существенное воздействие на систему государственной власти. В большей степени это влияние ощущается в законодательной и судебной сферах и в меньшей – в исполнительной.

Сильное влияние религиозного фактора ощущается в сфере судопроизводства, в которой позиции исламского духовенства традиционно были особенно сильны. В 90-х годах в период правления моджахедов, а затем талибов в Афганистане были введены нормы исламского права – шариата, а действие гражданского законодательства было прекращено. После падения режима талибов был осуществлен возврат к преимущественному использованию норм гражданского права, что было закреплено в Конституции. Но сразу заменить религиозные нормы гражданскими не удалось, так как в законодательной сфере и особенно в высших судебных органах сохранилось сильное влияние сторонников ортодоксального ислама. Так, Верховный суд Афганистана до середины 2006 г. возглавлял Фазль Хади Шинвари, представитель высших слоев духовенства, известный своими консервативными взглядами. Схожую с ним позицию занимают и другие члены высшей судебной инстанции, о чем наглядно говорят заявления и высказывания некоторых из них. Спустя всего два месяца после того, как Исламский Эмират Афганистан прекратил свое существование, А. Зариф, один из членов Верховного суда, заявил, что введенная талибами система наказаний остается в силе, хотя и будет несколько смягчена.

Исламские фундаменталисты и традиционалисты, пользуясь своим влиянием в законодательной и судебной системах, стремятся удержать афганское общество в рамках традиций, которые они понимают как приверженность принципам ислама, соблюдение религиозных положений и обрядов, а также недопущение в страну западной культуры. Их взгляды находят понимание и поддержку среди некоторых представителей исполнительной власти – руководителей областей и провинций, а также глав ряда ведомств, в прошлом входивших в ряды партий моджахедов и сохранивших связи с лидерами этих организаций. Объектами запретительной деятельности консерваторов стали мораль, образование и вопросы, связанные с правами и статусом женщин в обществе. Первой мишенью исламистов стали некоторые телепрограммы и фильмы, которые, по их мнению, являлись аморальными и противоречили исламским нормам. Так, в августе 2002 г. председатель Государственного комитета по телевидению и радиовещанию запретил телевизионный показ индийских фильмов и трансляцию по кабульскому радио песен индийских исполнительниц. И хотя вскоре в результате вмешательства главы Переходной администрации Афганистана Хамида Карзая этот запрет был отменен, наступление исламистов на телевидение не остановилось. В конце 2002 г. решением суда было запрещено кабельное телевидение в Джелалабаде, а в январе 2003 г. Верховный суд постановил наложить запрет на кабельное телевидение уже во всем Афганистане. Основной причиной этих действий стала трансляция иностранных фильмов, которая была объявлена «противоречащей традициям».

Но в то же время исламские консерваторы заняли более прагматичную позицию по отношению к телевидению, чем талибы, и постарались использовать это популярное среди афганцев средство массовой информации для пропаганды ислама и традиционных ценностей, а также для критики пока не запрещенных ими элементов западной культуры. Так, в 2005 г. исламские богословы приняли решение о создании религиозного телеканала, который должен «компенсировать вред, наносимый обществу аморальным светским телевидением». Помимо телевидения сторонники ислама и традиционных ценностей уделили значительное внимание проблеме сохранения морали и нравственности афганцев, которую они трактуют через призму религиозных норм. В 2002 г. была создана религиозная полиция, фактически выполняющая функции полиции нравов. Ее задачей является борьба против таких социальных пороков, как супружеские измены, употребление в пищу запрещенных Кораном продуктов, спиртных напитков и т.д. Одновременно при Верховном суде Афганистана было создано специальное подразделение, занимающееся расследованием дел о нарушениях исламской морали и карающее провинившихся наложением денежных штрафов. Образование этих ведомств было воспринято многими афганцами, особенно жителями больших городов, как воссоздание полиции нравов, существовавшей в Исламском эмирате талибов и следившей за выполнением многочисленных требований и запретов в отношении внешнего вида, одежды и поведения людей.

Жесткие религиозные нормы по-прежнему препятствуют развитию системы образования, которая сейчас испытывает давление со стороны исламистов и при этом сталкивается с множеством других проблем. В Афганистане остро ощущается дефицит школ и квалифицированных учителей. В опубликованном в конце 2006 г. отчете Международной организации помощи детям даются неутешительные цифры: около 7 млн. (т.е. больше половины) афганских детей лишены возможности посещать школы и в среднем лишь 20% афганских девочек получают среднее образование. Обучение и преподавание в школах, особенно в сельских районах страны, в последние годы стало небезопасным занятием, так как учебные заведения часто подвергаются атакам талибов и их союзников, отряды которых действуют в ряде провинций Афганистана. Талибы угрожают школьным учителям, среди которых много женщин, смертной казнью, если те будут и дальше заниматься преподаванием. Поэтому в ряде областей Афганистана учителя не выходят на работу из-за страха погибнуть от рук исламских радикалов. Многие родители не отправляют своих детей в школы, вполне обоснованно опасаясь за их безопасность. Таким образом, значительная часть афганской молодежи, особенно в сельской местности, фактически лишена доступа к получению светского образования и продолжает оставаться неграмотной.

Несколько иная ситуация наблюдается в сфере религиозного образования. В Афганистане действует большое количество религиозных школ (медресе), и во многих из них, как и в период правления талибов, учащимся внушают идеи радикального ислама и ненависти к его врагам, к которым часто причисляют нынешний правящий режим и его западных союзников. Так как многие религиозные учебные заведения действуют нелегально, то властям трудно следить за деятельностью каждого из них. Поэтому недавно афганское правительство приняло решение создать сеть подконтрольных ему медресе, что даст возможность предотвратить поступление молодежи в нелегальные религиозные учебные заведения внутри страны, а также в пакистанские медресе, многие из которых до сих пор играют роль «кузницы кадров» для талибов, действующих на территории Афганистана. Пока рано говорить о том, насколько успешной является эта идея, однако можно предполагать, что созданные при содействии официальных властей религиозные школы наверняка столкнутся с теми же трудностями, что и светские. Очень вероятно, что эти учебные заведения также будут подвергаться нападениям со стороны непримиримых противников новой власти. Талибы вряд ли смирятся с планами правительства, направленными на лишение их той социальной базы и источника людских резервов, которыми в настоящее время являются многие неподконтрольные властям медресе.

Пока что не внушает оптимизма и ситуация по вопросу о правах женщин в Афганистане. Хотя новые власти страны предприняли некоторые шаги для освобождения афганских женщин от жесткого диктата талибов, полученные афганками права во многом остаются декларативными. Сейчас женщины могут учиться и работать, к ним уже не предъявляют жестких требований по поводу внешнего вида и поведения, они могут состоять в общественных и политических организациях, избирать и быть избранными. Но при этом ситуация с женским образованием в стране оставляет желать лучшего, значительное число афганок продолжают оставаться неграмотными. Также они часто не могут реализовать свое право на труд. Даже зная иностранные языки и владея навыками работы на компьютере, женщины не могут устроиться на работу, так как афганские работодатели и даже представительства многочисленных международных гуманитарных организаций неохотно берут их на работу.

В вопросе о правах женщин, наверное, наиболее сильно проявилась неравномерность социального и культурного развития разных областей Афганистана в постталибский период. Если в Кабуле афганки получают образование и могут надеяться поступить на работу, то в ряде областей страны наблюдается совсем другая ситуация. Вот уже несколько лет вызывает большую тревогу положение женщин в западной провинции Герат, губернатором которой после падения режима талибов стал известный полевой командир моджахедов Исмаил-хан. Его администрация предоставила гератским женщинам возможность получать образование, но одновременно обязала их соблюдать правила в одежде и поведении, немногим отличающиеся от тех, которые в свое время установили талибы. Религиозная полиция, правительственные чиновники и созданная по указу губернатора «молодежная полиция» – отряды, сформированные из молодых людей, надзирают за тем, как одеваются, куда идут и что говорят женщины. Жительницы Герата по-прежнему обязаны носить чадру, скрывающую их лицо. Те из них, кто ходит по улицам в сопровождении мужчин, не являющихся их родственниками, садятся с ними в машину или остаются с ними наедине, рискуют подвергнуться аресту.

Афганки бесправны не только в обществе, но и в семье. Многих из них до сих пор выдают замуж, не спрашивая их согласия. Не имея возможности защищать свои права и жаловаться в официальные инстанции, некоторые доведенные до отчаяния женщины решают покончить жизнь самоубийством. В течение трех последних лет наблюдается тенденция к увеличению числа женских самоубийств путем самосожжения. Лидирует в этой печальной статистике провинция Герат, где в последнее время подобные случаи происходят ежедневно. Это явление постепенно распространяется и на другие города и области Афганистана. В целом, как отмечают международные наблюдатели и правозащитники, за прошедшие годы после падения режима талибов афганские женщины получили много прав, которые в основном являются декларативными и не могут быть реализованы. В последнее время наблюдается тенденция по ужесточению норм и правил, касающихся статуса и прав женщин в Афганистане. В повседневной жизни основным отличием сегодняшнего Афганистана от созданного талибами Исламского эмирата является предоставление женщинам возможности получать образование. Однако многие афганки не могут воспользоваться даже этим правом. Поэтому в их сознании политика сегодняшнего правительства не ассоциируется с переменами к лучшему, что порождает у многих из них чувство безысходности и отчаяния.

Как видно из приведенных примеров, в настоящее время ислам продолжает оказывать значительное влияние на жизнь афганского общества. Причем преобладающей сейчас является жесткая форма ислама, которая во многих аспектах схожа с религиозно-политической практикой талибов в период существования ИЭА. И вызвано это не проведением политики исламизации, как было при талибах, а действием других факторов. Это прежде всего политическая нестабильность, которая в течение уже нескольких десятилетий мешает наладить мирную жизнь в стране. Продолжение междоусобной борьбы между региональными лидерами, действия вооруженной оппозиции против правительства, отсутствие уверенности в завтрашнем дне усиливают религиозное сознание простых афганцев, многие из которых являются неграмотными и до сих пор в определенной степени подвержены влиянию религиозных деятелей, которым доверяют больше, чем политикам.

Важнейшим фактором усиления радикальных тенденций в исламе является присутствие военных контингентов США и их союзников по НАТО на территории Афганистана. Религия в этой ситуации становится объединяющим фактором перед лицом внешней силы – иностранных военных, которые воспринимаются многими афганцами как оккупанты. Американцы и военные из других стран ведут в Афганистане борьбу против талибов и их союзников, однако эта борьба уже давно приняла затяжной характер, в ходе боевых действий часто страдают мирные жители, все более заметны признаки усталости и растущего раздражения населения страны от нескончаемых антитеррористических операций, эффективность которых вызывает все больше сомнений.

При этом усиливается разочарование афганцев политикой западных стран, выступающих в качестве доноров в деле восстановления Афганистана. В развитие экономики и инфраструктуры вкладывается недостаточное количество средств, но наряду с этим процветают коррупция и нецелевое использование значительных сумм, выделяемых разными странами и международными организациями. У многих исследователей создается впечатление, что иностранные специалисты в Афганистане больше беспокоятся о собственной безопасности, чем о восстановлении и развитии этой страны. Все это вызывает реакцию протеста у афганцев. До настоящего времени их раздражение действиями иностранных военных и в какой-то степени гражданских специалистов проявлялось в виде стихийных митингов и демонстраций, проходящих под исламскими лозунгами. Причем поводами для этих выступлений подчас служат события, происходящие за пределами страны, но при этом тесно связанные с исламом. Так, в мае 2005 г. в Джелалабаде в течение нескольких дней проходил многотысячный митинг, участники которого выражали возмущение в связи с обнаружившимися фактами издевательства над заключенными мусульманами в американской тюрьме Гуантанамо и неуважительного отношения к Корану. Весной 2006 г. во многих городах Афганистана прошли массовые акции протеста против публикации карикатур на Пророка Мухаммеда в ряде европейских периодических изданий. Демонстрации сопровождались столкновениями их участников с полицией, что привело к жертвам как с одной, так и с другой стороны.

Еще одним фактором влияния на ислам в сегодняшнем Афганистане является деятельность религиозно-политических организаций, как легальных, так и находящихся вне закона. В стране продолжают действовать партии моджахедов, которые образовались на рубеже 70–80-х годов. Это Исламское общество Афганистана (ИОА) во главе с бывшим президентом страны Бурхануддином Раббани; Национальный исламский фронт Афганистана (НИФА), возглавляемый Сейидом Ахмадом Гилани; Национальный фронт спасения Афганистана (НФСА) во главе с Себгатуллой Моджаддеди и Исламский союз освобождения Афганистана Абдуррасула Саяфа. В стране действуют также политические организации, в которые входят в основном представители национальных и религиозных меньшинств – шиитская Партия исламского единства Афганистана (ПИЕА), а также Национальное исламское движение Афганистана (НИДА), которое до последнего времени возглавлял лидер афганских узбеков Абдуррашид Дустум. Все эти организации в большей или меньшей степени лояльны сегодняшним афганским властям. Единственным исключением является ИПА (Исламская партия Афганистана), возглавляемая наиболее радикальным из лидеров моджахедов – Гульбеддином Хекматьяром. На сегодняшний день она находится в оппозиции новому режиму и ведет против него вооруженную борьбу, вступив в союз с талибами.

Серьезные изменения, произошедшие в расстановке политических сил в Афганистане за шесть лет после падения режима талибов, оказали значительное влияние на деятельность исламских политических организаций и процессы партийного строительства. На базе старых партий моджахедов образовалось несколько новых политических организаций, которые возглавили деятели, ранее не имевшие широкой известности на политической арене Афганистана. Так, от ИОА, бывшей в 80-х годах наиболее массовой партией моджахедов, отделилось Национальное движение Афганистана (НДА), которое возглавил Ахмад Вали Масуд, брат известного полевого командира, лидера Северного альянса Ахмада Шаха Масуда. После президентских выборов раскол произошел уже в самом НДА, из которого вышел один из лидеров Северного альянса Юнус Кануни, образовавший собственную партию под названием «Новый Афганистан». В парламентских выборах 2005 г. приняла участие новая Партия исламской справедливости Афганистана, также отделившаяся от ИОА. От традиционалистского НИФА с его бессменным лидером С.А. Гилани в 2004 г. отделилась новая политическая организация под названием «Движение национальной солидарности Афганистана», которую возглавил один из членов семьи Гилани. По сути, Движение представляет собой молодежное крыло НИФА. В парламентских выборах приняла участие даже фракция ИПА, руководителями которой являются Халид Фаруки и Хумаюн Джарир. После падения режима талибов на политической арене Афганистана появилось несколько новых исламских организаций шиитского толка, отделившихся от ПИЕА. Это Партия национального исламского единства Афганистана во главе с Мухаммадом Акбари; Партия исламского единства народа Афганистана, возглавляемая Хаджи Мухаммадом Мохаккеком; Партия исламского единства афганской нации во главе с Курбан Али Ирфони и Партия национального могущества Афганистана, лидер – Сейид Мустафа Каземи. Претерпел изменения и состав НИДА. Из Движения вместе со своими последователями вышел лидер афганских исмаилитов Сейид Мансур Надери, который образовал собственную организацию под названием Партия национального соединения Афганистана.

Процесс отделения новых группировок от партий моджахедов во многом явился тактическим ходом, позволившим им расширить свою социальную базу и успешно пройти парламентские выборы 2005 г. Одновременно этот процесс продемонстрировал стремление лидеров моджахедов к обновлению с целью сделать свои политические организации более популярными среди афганцев. Сейчас большинство исламских партий уже не использует лозунги джихада, и их исламистская риторика уже не так заметна, как в 80-е годы, когда они были ядром вооруженной оппозиции просоветскому режиму. Партии моджахедов призывают решать насущные проблемы современного Афганистана: стремиться к обеспечению социальной справедливости, верховенства закона, развитию системы просвещения, ликвидации нищеты и безработицы. Но при этом их практические действия направлены на сохранение и даже усиление роли ислама в обществе, а следовательно, и своего влияния.

Сейчас большинство исламских партий в Афганистане интегрировано в действующую политическую систему и используют в своей деятельности мирные методы борьбы. Непримиримую позицию по отношению к правительству занимают талибы и вступившая с ними в союз основная фракция Исламской партии Афганистана (ИПА) во главе с Г. Хекматьяром. По некоторым данным, лидеру Исламской партии в 2003 г. удалось договориться с руководителями талибов об объединении с ними в рамках так называемой «Армии мучеников ислама». Сейчас ИПА уже не так сильна, как 20 лет назад, ряд полевых командиров вместе со своими отрядами покинули ее ряды и перешли на сторону правительства. В 2005 г. партия пережила политический раскол: от нее отделилась фракция, которая также взяла название ИПА и приняла участие в парламентских выборах, тем самым войдя в число легальных политических организаций. В настоящее время Г. Хекматьяр не пользуется поддержкой со стороны государств Запада, как это было в 80-х годах. Исламские государства, в том числе Пакистан, также не возлагают больших надежд на ИПА. Хотя вооруженные отряды Исламской партии действуют в ряде провинций Афганистана, она уже не может претендовать на роль политической силы в масштабах всего Афганистана и тем более помышлять о захвате власти в стране. Рядом с талибами ИПА фактически оказалась на вторых ролях. Это, конечно, не устраивает Г. Хекматьяра, который в 70–80-х годах стремился возглавить исламское оппозиционное движение в Афганистане, а после прихода моджахедов к власти надеялся занять пост главы государства. Поэтому в последнее время он старается демонстративно дистанцироваться от талибов, заявляя о своей партии как независимой политической силе. В 2006 г. и в начале 2007 г. Г. Хекматьяр неоднократно выступал с заявлениями, в которых критиковал талибов за то, что они действуют во вред исламскому движению в Афганистане и получают поддержку от спецслужб соседнего Пакистана. Несколько месяцев назад Г. Хекматьяр в интервью западным журналистам заявил о разрыве с талибами и при этом не исключил возможности проведения переговоров с официальным Кабулом. Однако эти заявления носят во многом пропагандистский характер и направлены на то, чтобы привлечь внимание к ИПА, придать ей вес в глазах официальных афганских властей и правительств других государств. В ближайшем будущем вряд ли можно будет ожидать того, что вооруженные формирования партии сложат оружие и перейдут на сторону афганского правительства. Также маловероятно, что Г. Хекматьяр окончательно порвет с талибами, ведь пока их объединяет общий враг – военные контингенты США и стран НАТО, с которыми они ведут вооруженную борьбу под лозунгами защиты ислама и независимости Афганистана.

Наиболее последовательным и непримиримым врагом новых властей Афганистана являются талибы, вернее, та их часть, которая сохраняет верность мулле Мухаммаду Омару – главе бывшего ИЭА и руководителю движения «Талибан». После крушения ИЭА под ударами сил международной коалиции и Северного альянса ряды талибов заметно поредели. Часть талибов присоединилась к своим вчерашним врагам – моджахедам, влившись в различные группировки и вооруженные формирования. Некоторые талибы заняли выжидательную позицию, сложив оружие и демонстрируя лояльность по отношению к новому правительству. Но ярые приверженцы старого режима избрали путь вооруженной борьбы с новой властью. Возглавляемые муллой М. Омаром, они до сих пор продолжают сопротивление официальному Кабулу и силам международной коалиции.

Необходимо отметить, что после успешной операции по свержению режима талибов командующие иностранными контингентами в Афганистане, как и само новое афганское правительство, находились в состоянии эйфории: им казалось, что основные силы сторонников муллы М. Омара и Усамы бен Ладена разбиты и окончательное их уничтожение – лишь дело времени. Действительно, после проведения ряда военных операций, самыми масштабными из которых были действия в горах Тора-Бора (декабрь 2001 г.) и операция «Анаконда» (март 2002 г.), военный потенциал талибов и отрядов «Аль-Каиды» был значительно подорван, и их активность в течение нескольких последующих месяцев снизилась. Однако американцы и их союзники явно недооценили возможности талибов, которые довольно быстро оправились от шока и снова вступили в борьбу. Но теперь они уже действовали не одни, а в союзе с другими силами, которым было невыгодно усиление нового режима в Кабуле. Помимо Исламской партии Г. Хекматьяра, о которой уже упоминалось выше, в этот союз вступили новые организации исламистского толка, такие как «Секретная армия моджахедов» и «Талибы и преданные моджахеды». Кроме того, талибы нашли сторонников в лице ряда региональных лидеров и полевых командиров, не заинтересованных в распространении власти Кабула на подконтрольные им территории. Талибы стали внедрять своих людей в органы местного управления, наладили сбор разведданных о планируемых против них крупных военных операциях. Отказавшись от прямых военных столкновений с правительственными силами и американскими и натовскими военными, талибы перешли к тактике нанесения точечных ударов. Они устраивают налеты на блокпосты и патрули американцев и правительственных войск, нападают на военные колонны на дорогах. В прессе появляется все больше сообщений о террористических актах, организованных последователями и сторонниками муллы М. Омара. В последнее время из сводок новостей часто можно услышать о смертниках, совершивших очередной подрывной акт. К концу 2006 г. в стране было осуществлено более 100 акций террористов-самоубийц. Международные наблюдатели отмечают, что талибы успешно перенимают тактику боевиков, противостоящих американцам в Ираке.