Текст книги "Чи100 поржать. Выпуск 2"

Павел Черкашин

Ханты-Мансийск

«Не вечен дуб. Сундук не вечен…»

 
Не вечен дуб. Сундук не вечен.
И заяц с уткою умрут.
Напрасно ты, Кащей, беспечен:
Яйцо протухнет – и ты труп.
Игла – ничтожная вещица,
Не ей бессмертие хранить.
Пора, Кащей, подсуетиться
И завещание строчить.
 

Антон Чехов

Глупый француз

Клоун из цирка братьев Гинц, Генри Пуркуа, зашёл в московский трактир Тестова позавтракать.

– Дайте мне консоме! – приказал он половому.

– Прикажете с пашотом или без пашота?

– Нет, с пашотом слишком сытно… Две – три гренки, пожалуй, дайте…

В ожидании, пока подадут консоме, Пуркуа занялся наблюдением. Первое, что бросилось ему в глаза, был какой-то полный благообразный господин, сидевший за соседним столом и приготовлявшийся есть блины.

«Как, однако, много подают в русских ресторанах! – подумал француз, глядя, как сосед поливает свои блины горячим маслом. – Пять блинов! Разве один человек может съесть так много теста?»

Сосед между тем помазал блины икрой, разрезал все их на половинки и проглотил скорее, чем в пять минут…

– Челаэк! – обернулся он к половому. – Подай ещё порцию! Да что у вас за порции такие? Подай сразу штук десять или пятнадцать! Дай балыка… сёмги, что ли?

«Странно… – подумал Пуркуа, рассматривая соседа. – Съел пять кусков теста и ещё просит! Впрочем, такие феномены не составляют редкости… У меня у самого в Бретани был дядя Франсуа, который на пари съедал две тарелки супу и пять бараньих котлет… Говорят, что есть также болезни, когда много едят…»

Половой поставил перед соседом гору блинов и две тарелки с балыком и сёмгой. Благообразный господин выпил рюмку водки, закусил сёмгой и принялся за блины. К великому удивлению Пуркуа, ел он их спеша, едва разжёвывая, как голодный…

«Очевидно, болен… – подумал француз. – И неужели он, чудак, воображает, что съест всю эту гору? Не съест и трёх кусков, как желудок его будет уже полон, а ведь придётся платить за всю гору!»

– Дай ещё икры! – крикнул сосед, утирая салфеткой масляные губы. – Не забудь зелёного луку!

«Но… однако, уж половины горы нет! – ужаснулся клоун. – Боже мой, он и всю сёмгу съел? Это даже неестественно… Неужели человеческий желудок так растяжим? Не может быть! Как бы ни был растяжим желудок, но он не может растянуться за пределы живота… Будь этот господин у нас во Франции, его показывали бы за деньги… Боже, уже нет горы!»

– Подашь бутылку Нюи… – сказал сосед, принимая от полового икру и лук. – Только погрей сначала… Что ещё? Пожалуй, дай ещё порцию блинов… Поскорей только…

– Слушаю… А на после блинов что прикажете?

– Что-нибудь полегче… Закажи порцию селянки из осетрины по-русски и… и… Я подумаю, ступай!

«Может быть, это мне снится? – изумился клоун, откидываясь на спинку стула. – Этот человек хочет умереть! Нельзя безнаказанно съесть такую массу! Да, да, он хочет умереть. Это видно по его грустному лицу. И неужели прислуге не кажется подозрительным, что он так много ест? Не может быть!»

Пуркуа подозвал к себе полового, который служил у соседнего стола, и спросил шёпотом:

– Послушайте, зачем вы так много ему подаёте?

– То есть, э… э… они требуют-с! Как же не подавать-с? – удивился половой.

– Странно, но ведь он таким образом может до вечера сидеть здесь и требовать! Если у вас у самих не хватает смелости отказывать ему, то доложите метрдотелю, пригласите полицию!

Половой ухмыльнулся, пожал плечами и отошёл.

«Дикари! – возмутился про себя француз. – Они ещё рады, что за столом сидит сумасшедший, самоубийца, который может съесть на лишний рубль! Ничего, что умрёт человек, была бы только выручка!»

– Порядки, нечего сказать! – проворчал сосед, обращаясь к французу. – Меня ужасно раздражают эти длинные антракты! От порции до порции изволь ждать полчаса! Этак и аппетит пропадёт к чёрту, и опоздаешь… Сейчас три часа, а мне к пяти надо быть на юбилейном обеде.

– Pardon, monsieur, – побледнел Пуркуа, – ведь вы уж обедаете!

– Не-ет… Какой же это обед? Это завтрак… блины…

Тут соседу принесли селянку. Он налил себе полную тарелку, поперчил кайенским перцем и стал хлебать…

«Бедняга… – продолжал ужасаться француз. – Или он болен и не замечает своего опасного состояния, или же он делает всё это нарочно… с целью самоубийства… Боже мой, знай я, что наткнусь здесь на такую картину, то ни за что бы не пришёл сюда! Мои нервы не выносят таких сцен!»

И француз с сожалением стал рассматривать лицо соседа, каждую минуту ожидая, что вот-вот начнутся с ним судороги, какие всегда бывали у дяди Франсуа после опасного пари…

«По-видимому, человек интеллигентный, молодой… полный сил… – думал он, глядя на соседа. – Быть может, приносит пользу своему отечеству… и весьма возможно, что имеет молодую жену, детей… Судя по одежде, он должен быть богат, доволен… но что же заставляет его решаться на такой шаг?.. И неужели он не мог избрать другого способа, чтобы умереть? Чёрт знает как дёшево ценится жизнь! И как низок, бесчеловечен я, сидя здесь и не идя к нему на помощь! Быть может, его ещё можно спасти!»

Пуркуа решительно встал из-за стола и подошёл к соседу.

– Послушайте, monsieur, – обратился он к нему тихим, вкрадчивым голосом. – Я не имею чести быть знаком с вами, но, тем не менее, верьте, я друг ваш… Не могу ли я вам помочь чем-нибудь? Вспомните, вы ещё молоды… у вас жена, дети…

– Я вас не понимаю! – замотал головой сосед, тараща на француза глаза.

– Ах, зачем скрытничать, monsieur? Ведь я отлично вижу! Вы так много едите, что… трудно не подозревать…

– Я много ем?! – удивился сосед. – Я?! Полноте… Как же мне не есть, если я с самого утра ничего не ел?

– Но вы ужасно много едите!

– Да ведь не вам платить! Что вы беспокоитесь? И вовсе я не много ем! Поглядите, ем, как все!

Пуркуа поглядел вокруг себя и ужаснулся. Половые, толкаясь и налетая друг на друга, носили целые горы блинов… За столами сидели люди и поедали горы блинов, сёмгу, икру… с таким же аппетитом и бесстрашием, как и благообразный господин.

«О, страна чудес! – думал Пуркуа, выходя из ресторана. – Не только климат, но даже желудки делают у них чудеса! О, страна, чудная страна!»

Саша Чёрный

Балбес

 
За дебоши, лень и тупость,
За отчаянную глупость
Из гимназии балбеса
Попросили выйти вон…
Рад-радёшенек повеса,
Но в семье и плач и стон…
Что с ним делать, ради неба?
Без занятий идиот
За троих съедает хлеба,
Сколько платья издерёт!..
Нет в мальчишке вовсе прока –
В свинопасы разве сдать
И для вящего урока
Перед этим отодрать?
Но решает мудрый дядя,
Полный в будущее веры,
На балбеса нежно глядя:
«Отдавайте в… офицеры…
Рост высокий, лоб покатый,
Пусть оденется в мундир –
Много кантов, много ваты,
Будет бравый командир!»
Про подобные примеры
Слышим чуть не каждый час.
Оттого-то офицеры
Есть прекрасные у нас…
 

Наталья Чехунова

Белгород

«В замочную скважину виден просвет…»

 
В замочную скважину виден просвет –
Шикарной гостиной просторы,
В дизайнерский стиль интерьер разодет,
Ведь классика вечно в фаворе.
 
 
Из бархата шторы оттенка «нуар»
Задвинуты плотно. Блэкаут.
Но в кресле заметен ночной пеньюар,
Способный отправить в нокаут.
 
 
Зрачки любопытных расширенных глаз
Всё ждут хоть каких-то событий.
Поёт сногсшибательно милая Каас,
Контральто звучит – бархат нитей.
 
 
Движением быстрым мелькнул силуэт,
За ним кто-то следует тоже.
Напрягся за дверью коварный эстет,
Подсматривать сердцу тревожно.
 
 
Увидеть пришёл, заплатив всем сполна,
Измену жены непристойной,
Поймать, взяв с поличным – такие дела,
Настигнуть спонтанно обоих.
 
 
Ворвался разгневанный злостью супруг
В роскошные люкс-будуары,
Эффектная съёмка там, люди вокруг,
Актеры, сценарий, фанфары…
 
 
Жены нет. Актриса. Похожа. Обман?..
Запутан след, кто-то подставил,
И рухнул мужик на огромный диван.
Разгневан. Обижен. Подавлен.
‹…›
 
 
P. S.
В гостиной мелькает невидимый свет –
Свет камер других, но повсюду,
Жена наблюдает весь съёмочный бред,
Её режиссура. С дебютом!
 

Наталья Шарапова

Анапа

Женский день

 
Всегда полно у мамы дел!
И я помочь ей захотел…
Пускай немножко отдохнёт,
Восьмое марта всё ж грядёт.
 
 
Решил: сначала вытру пыль!
Глядь: под столом «автомобиль»…
Присев, я поиграл чуток,
А пролетел почти часок…
 
 
Тогда достал я пылесос,
Вмиг прикрутив длиннющий нос!
Однако снова не у дел:
Работать он не захотел…
 
 
– Снесу-ка мусор хоть разок! –
Так рассудив, я взял мешок…
Но тут товарищ, как назло,
Позвал во двор, пока светло…
 
 
И я подумал: что страдать?
И мама может пыль собрать,
Посуду вымыть, подмести,
И мусор к бакам отнести!
 

 
На всю уборку, чудеса,
Потратит мама полчаса!
Зачем же время мне терять?
Уж лучше я пойду гулять!
 
 
А мама завтра отдохнёт,
Вот только тортик испечёт,
Любимый сделает салат,
Почистит яблочки, гранат…
 
 
Разложит книжки по местам,
Пройдётся шваброй по углам…
Лежать не станет, как тюлень,
Ведь всё же праздник! Женский день!
 

Любовь Чиктаева

Пугачёв

До-человеки

 
Когда-то давно, в каменном веке,
Жили в пещере до-человеки.
Жили в гармонии, собственно, с миром.
Самый лохматый был бригадиром.
До-человеки ценили природу,
Сильно боялись плохую погоду,
Меньше боялись львов и медведей,
Всяких клыкастых – ну, людоедей.
До-человеки женилися рано,
Главное, чтоб был партнёр без изъяна.
Если изъян – никому ты не нужен,
Даже, возможно, поджарят на ужин.
Деток ценили за шустрость и силу,
Начал ходить – сам добудешь поживу.
До-человеки тупых не любили,
Мало кормили и сильно гнобили.
Так посудить, при разумном раскладе,
Можно решить, что прогресса лишь ради
До-человеки стали меняться,
Больше раздумывать, чаще бояться.
И получились обычные люди –
Люди, которым всё нужно на блюде.
Славу, еду и красивейших пар –
Всё, как с картинки, всё, как товар.
Вот оказаться бы в каменном веке!
Стать на денёк как до-человеки!
 

Елена Шкляева

Пермь

А поезд чух-чух-чух

Сегодняшнее воскресное утро началось обычно, собаки с утра разбудили и понеслись гулять, не прошло и пяти минут, залетели в дом и уселись ждать утреннюю кормёжку. Сидят порядочные на границе кухни и коридора, только мордами крутят, смешно повторяя все мои передвижения с их мисками. И вот когда с едой было окончательно покончено, на часах – семь утра, мы втроём отправились досыпать, ведь в воскресенье – это святое дело, тем более, что сама я угомонилась только под утро, полночи пересматривала любимую киношку.

И, только задремав, слышу, как орут будильники мужа и младшего сына Тёмки, чёрт побери, вот я ворона-то, совсем забыла, что у Тёмыча сегодня соревнования по «рукопашке», в душе понимаю, что моему утреннему божественному сну настал «кердык». Со словами: «Ленка, спи, мы сами справимся», – муж подорвался с постели и унёсся в детскую комнату. Хех, ну думаю, удивите меня мальчики, вы решили справиться самостоятельно, что ж, очень интересно посмотреть, как у вас получится, и, сделав вид, что продолжаю спать, перевернулась на другой бок, но дверь спальни оставила открытой, ну так, на всякий форс-мажорный случай. Сонный, ни хрена не понимающий Патрик притопал ко мне в спальню, залез на кровать и, сидя с закрытыми глазами, продолжал медитировать, взгромоздив свою мордень мне на шею. А утренние сборы продолжали набирать свои обороты: в кухне гремели чайники и сковородки, двери хлопали не переставая, парни бегали друг за другом, у Патрика сон как рукой сняло, понимая своим бульдожьим умом, что это какая-то весёлая игра, он тут же присоединяется к мужикам. И вот эта беготня, напоминая весёлый паровозик из трёх вагончиков, весело гоняет по дому, замыкающим вагончиком был собакен, пыхтя и сопя с радостным видом он участвовал во всём. Минут пятнадцать они искали фотоаппарат, потом спросив всё-таки у меня и получив ехидный ответ, что он находится на месте, бегали по комнатам ещё минут десять, когда Тёмка принёс всю свою спортивную экипировку, водрузив всё это дело на диван, начал тщательно укладывать в рюкзачок:

– Папа, ты капу не видел?

– Так, нет, я только что тебе её дал в руки!

– Но её нет! Пап, Патрон её уже утащил, давай лови его скорей, пока не сгрыз!

Патрик радовался, как ребёнок, ведь хозяева, так весело размахивая руками, вопят, бегают за ним, играя в догонялки. «Осторожней на поворотах, стен-а-а-а, хлоп, отобрали, пригрозили, жадины, ну да ладно, та-а-ак, а это что за штука, какой-то странный предмет на резиночках, хвать – и к мамусику в кровать». Через минуту прибегает сын и ищет ракушку (кто не знает: в спорте это защита для мужского хозяйства), это и есть штучка на резиночке, которую Патрик зарыл ко мне в одеяло и сидел с непробиваемым видом Ким Чен Ира – фактическим лидером страны. Наконец-то всё нашли, собрали и отчалили, ну вот, можно и спокойно поваляться, да не тут-то было, Патрику приспичило пойти на утренний променад. Вы слышали, как стонут раненые кашалоты, эти голоса в мире безмолвия, да, дамы и господа, – это было моё божественное утро!

Поднимаюсь с постели, ловлю себя на мысли, что в башке крутится песня:

 
А поезд чух-чух-чух –
Огни мерцали,
Огни мерцали,
Когда поезд уходил!