Текст книги "Чи100 поржать. Выпуск 2"

Алексей Редькин

Шексна, Вологодская область

«Охо-хо-хо-хо-хо-хо…»

 
Охо-хо-хо-хо-хо-хо –
Быть красивой нелегко!
Надо брови подвести,
Сто косичек заплести,
Тут поправить макияж,
Сделать новый татуаж,
Силикон добавить в губы,
Посетить ночные клубы,
Платье с блёстками пошить,
Что-то с обувью решить,
Попу гелем накачать,
Фоток новых накидать,
Сделать пирсинг и тоннель,
Посмотреть «Эммануэль»,
В караоке песню спеть,
И в салоне посидеть,
Подтянуть своё лицо,
Вставить камешек в кольцо,
Ногти нужно нарастить,
Про ресницы не забыть,
Выпить кофе на обед,
Чтоб не портить кожи цвет,
И не плохо, может быть,
Новый мозг себе купить!
 

Людмила Рогачко

Касли

Анекдот

Как-то мои родители уехали отдыхать в Крым. Меня с собой не взяли, ибо студентам в сентябре положено учиться.

Перед отъездом мама приготовила фаршированные перцы – мои любименькие. Кастрюлю взяла самую большую, надеясь, что хватит на несколько дней.

Этажом ниже жила моя подружка. Наши родители тоже дружили, поэтому Танина мама взяла на себя обязательство кормить меня ужинами. Был у моей подружки младший брат – зловредный обжора… И тоже любитель фаршированных перцев.

Всё хорошее, как известно, заканчивается быстро. Так было и с перцами. Осталось их у меня всего три штуки. Я подогрела их и села к столу. Ни раньше ни позже позвонили в дверь. На пороге нарисовался Юрка. Принюхавшись, он взял верный курс на кухню.

– О, перчики! Поделись!

Вздохнув, я разделила перцы по справедливости: ему один, остальное мне. Ведь три на два поровну не делятся.

– Анекдот новенький хочешь?

– Валяй!

Концовку анекдота я не услышала – выскочила в ванную. Пока я приходила в себя, Юрка слопал все перцы. Со словами: «Я знал, что тебе понравится!» – он проскочил мимо меня в прихожую.

– А перцы были вкусные! Спасибо! – проорал он, сбегая вниз по лестнице.

Больше анекдоты Юрка при мне не рассказывал, боялся последствий. Этот был последним.

Мария Роше

Санкт-Петербург

«Если ты меня обидишь…»

 
Если ты меня обидишь –
Я найду себе другого,
Лопоухого, хромого
И горбатого слегка,
Буду с ним гулять в обнимку
Перед окнами твоими
С девяти утра до ночи,
Каждый день, без выходных!
Ты его со мной увидишь –
Затрясёшься, побледнеешь,
Упадёшь горизонтально
И от ревности помрёшь!
Хоронить тебя не стану,
Не приду и на поминки –
Будешь ты в своей могилке
В одиночестве лежать,
И, тобою пообедав,
Червячки с упрёком скажут:
«Кто просил тебя, засранец,
Анжелику обижать?!»
 

Ирина Савченко

Минск, Беларусь

Девушки, подержи́те наши яйца…

Дело было летом в Крыму. Во времена нашей буйной молодости…

Надвигались быстрые южные сумерки. Мы с подругой Таней спешили из «Ласточкиного гнезда» в «Артек» на детский КБТ[2]2
  КБТ – конкурс бального танца.


[Закрыть]. Быстро добраться до лагеря по трассе не проблема. Но вот до самой трассы от «ласточкиного побережья» – как минимум полчаса нелёгкого подъёма. Боясь опоздать на конкурс и не горя желанием покорять в темноте крутые лесистые склоны, мы решили автостопнуть.

Девчонки мы, к слову говоря, были тогда – хоть куда. Стройные, весёлые, шухерные. Ну а чего ещё нужно парням на югах? За неделю пребывания в Крыму мы уже, естественно, насытились мужским вниманием и разнообразными предложениями парней на тему проведения совместного досуга. Поэтому держали ухо востро.

Нам повезло – нарисовался грузовик. Среагировал на нас сразу. Высунулись две молодые загорелые озорные мужские рожи и на наш запрос живо и радостно заявили:

– Не вопрос, красавицы! Довезём, куда надо, только подержИте в руках наши… яйца!

О боги! Снова «маньяки» по наши души! Как же тяжело «нашему брату» – милым девчонкам – на юге! Так и подстерегают на каждом шагу горячие приключения. Пятую точку. Ох…

Какая пошлость! Ясен пень, мы оскорбились, послали лесом этих помощничков и, брезгливо подёргивая плечиками, в темпе presto решительно рванули от грузовика. Этого запала нам, пожалуй, хватило бы и на стремительный подъём до трассы, и на весь путь рысцой до «Артека».

Но вслед нам донеслось неуверенное:

– Девчонки, да вы чего? Ну, правда ведь – яйца положить некуда! Кабина тесная. Западло что ли подержать?

Оглядываемся и падаем со смеху: видим растерянные физиономии парней, в руках у которых громоздятся обычные квадратные лотки с куриными яйцами…

Правда уж, велики глаза у наших страхов.

В кабине, действительно, было тесновато. Мы ехали почти друг на друге, но, как говорится – не в обиде. Главное – ехали. И никаких пошлостей. На крутых поворотах нас приплющивало к стенам кабины и друг к другу, машину трясло от нашего хохота, но яичным лоткам ничего не угрожало – мы очень старались.

Мы не выясняли, куда им столько яиц. Главное, что «маньяки» оказались добрыми компанейскими парнями. С шутками-прибаутками они благополучно доставили нас до трассы и даже немного дальше, поскольку яйца мы держали со всей ответственностью.

На конкурс успели. Он был прекрасен. Как и все наши с Таней приключения.

Надежда Салихова

Патруши, Свердловская область

Злополучная банка

– Папа говорил, что деньги надо в банке держать…

– Ха! Мои тоже в банке держат. Только они не дома держат, а ходят в то здание на углу, рядом с супермаркетом. Там написано «Сбербанк». Я с ними ходил несколько раз. Но я там банок не видел.

– Я тоже ходил и тоже не видел. Но они есть! Не зря же Сбербанкой это место называют. Я пока сидел, рисовал, мама с папой в какую-то кабинку заходили…

Там, наверное, и стоят эти самые банки…

Димка и Серёжка на перемене обсуждали важный вопрос – финансирование своего бизнеса. Какой у них будет бизнес, они ещё не знали, но вклад сделать никогда не поздно. Для этого они выбрали очень красивую банку – пузатенькая к низу, она заметно сужалась к горлышку и имела блестящую винтовую крышку. В неё-то и решили юные бизнесмены положить свои первые взносы. Правда, они были не совсем равные. Димка располагал двумя блестящими десятками, а вот Серёжке повезло больше. Прабабушка Катя так любила своего правнучка-второклассника, что с каждой пенсии выдавала ему по сотне. Пенсию баба Катя получила на днях, и поэтому Серёга был счастливым обладателем хрустяще-новенького денежного знака достоинством в сто рублей. Эта сотка торжественно полетела на дно банки к Димкиным десятчикам. И тут прозвенел звонок. Началась математика, урок, который начинающие бизнесмены собирались изучать наиболее усердно.

Но на следующей перемене Серёжкой овладело сомнение в правильности своего решения. Двадцать и сто – ставки были неравноценные. Разные вложения подразумевали и разные проценты по вкладу. Но проценты – это потом, а булочки в буфете – это сейчас. А покупать их не на что – деньги-то в банке.

Крепыш Серёжка не мог оставаться голодным. Он предложил своему компаньону два варианта – либо он забирает Димкины 20 рублей, и тогда его вклад составит 80 (уроки математики они усваивали очень хорошо), либо берёт свою сотню, покупает в буфете булку, а сдачу кладёт обратно.

Заветная банка снова была вытащена из портфеля на свет божий. И Серёжка запустил в неё свою руку. Нащупал хрустящую бумажку, зажал в кулак и попытался вытащить. Но рука не хотела вытаскиваться из банки.

– Димка, я застрял! – сдавленным шёпотом сказал Серёга, – руку не могу вытащить.

Димка засуетился около друга.

– Распрями руку-то! – так же шёпотом просвистел он.

– Не распрямляется! – Серёга чуть не плакал.

В это время прозвенел звонок. Маленький Димка поспешил на вторую парту, а Серёжка остался тут же, на последней. Хорошо, что он сидел один, а не с какой-нибудь ябедой-соседкой. И была надежда, что учительница банку не заметит.

Вот Татьяна Ивановна зашла в класс, написала на доске тему урока и следом начала писать слова, которые они, второклашки, должны были записывать в тетрадь.

Серёжке пришлось взять ручку в левую руку. Правая, та, что в банке, оставалась под партой.

– Савельев, ты почему не пишешь?

– Я пишу, Татьяна Ивановна.

– И с каких это пор ты пишешь левой рукой? – Татьяна Ивановна спрашивала, а сама медленно и неумолимо приближалась к Серёжкиной парте. Ещё минута, и она увидит…

– Тааак! Это что такое?

– Банка, – убитым голосом проговорил Серёжка.

– Я вижу, что банка. Но почему она надета на твою руку?

– Застряла… Рука… То есть банка… Ой, то есть рука… – И Серёга басовито заревел.

Татьяна Ивановна слегка испугалась – если ревёт неунывающий Савельев, значит, дело и в самом деле нехорошо. И стала помогать Серёге стащить злополучную банку. Но у неё тоже ничего не получалось. Не помогло жидкое мыло, которое стояло на раковине в классе. Не помогло подсолнечное масло, за которым спускались в столовую…

– Всё, – обречённо опускаясь на стул, произнесла Татьяна Ивановна, – надо вызывать МЧС. При слове МЧС класс оживился. Они уже были рады, что вместо письма наблюдают за противоборством банки и Татьяны Ивановны, а приезд МЧС и вовсе оживит серые школьные будни.

Два бравых МЧСника в сине-зелёной форме, высоких ботинках почти строевым шагом зашли в класс. Один из них держал пластмассовый ящик с инструментами. Тот, что был налегке, спросил учительницу, что случилось.

Та безмолвно указала на Савельева и его закованную в стеклянную броню руку. Потом обессиленно прошептала:

– Банка…

– Банка… – задумчиво повторил МЧСник.

Жидкое мыло и масло снова пошли в ход. Но даже сильные профессиональные руки не смогли с помощью подручных средств вызволить Серёжину руку из плена.

– Будем бить, – коротко сказал второй МЧСник.

Серёга снова заревел. Он, конечно, свою вину признавал, но быть битым, пусть даже такими бравыми парнями – нет, этот вариант его никак не устраивал.

Татьяна Ивановна вздрогнула и жалобно произнесла:

– Ну он же ребёнок…

– Банку, банку бить! – успокоил МЧСник.

Серёгино запястье туго обмотали марлей, из ящика был вытащен блестящий молоточек…

Пара лёгких ударов по горлышку банки, и она раскололась на две половинки, слегка оцарапала Серёжкину руку. Посыпались Димкины десятчики. Свою сотню Серёга быстренько переложил в другую руку, а потом в карман.

Пораненную руку тут же смазали йодом и на всякий случай перевязали. Потом Татьяна Ивановна что-то писала на каких-то бланках, выданных МЧСниками. Класс сдержанно гудел, обсуждая происшествие.

Серёга встретился с Димкой глазами и слегка пожал плечами. Юным бизнесменам требовался новый банк, более надёжный и с широкими возможностями.

Диана Сенцова

Новороссийск

«Отключили инстаграм…»

 
Отключили инстаграм,
Делать стало нечего.
Майку я себе связала
За четыре вечера.
 
 
Перемыла окна в спальне,
Свой пейзаж повесила,
Мультики с детьми смотрела,
Было очень весело.
 
 
Начала писать роман,
Детских сказок парочку,
Все цветы пересадила,
Расписала чашечку.
 
 
Гору напекла блинов
Из муки, из гречневой.
Отключили инстаграм.
Делать стало нечего…
 

Наталья Самошкина

Санкт-Петербург

Банный день – суббота

Пар клубился по бане так смачно, что даже дверь прогибалась и покряхтывала. Дед, раскинувшись на полке, млел под жаркими берёзовыми волнами. Его жёнка, несмотря на уйму прожитых лет, лихо охаживала его веником по спине.

– Ух, – довольно рокотнул дед, – с живого шкуру спустишь!

– Как спущу, так сама и залатаю, – усмехнулась его «половина».

И «пошла» играть веником – тихонько стелить им по распаренной коже, потряхивать им так, чтобы аромат рощи в нос ударил, хлопать с отвеса да наискосок.

Дед, оглаженный со всех сторон, молодел прямо на глазах. Мокрая борода закурчавилась. Лысина – летним солнышком – горела в банном тумане. Жёнка, ополоснув свои телеса водой, размеренно шлёпала себя веником по пышным ягодицам да по складкам на боках.

– До чего вы, бабоньки, после бани сладкие, – игриво пропел дед, стараясь ущипнуть жену за тыльную часть.

Веник хлопнул его по костлявой заднице, и голос жены ворчливо спросил:

– Этта, ты о ком гуторишь? С каких таких бабонек «пробу» снимал?

Веник показался деду солёными розгами, а не райскими кущами. Он пополз с полка, досадливо ругая себя за слова, ненароком сорвавшиеся с языка.

«Эх, надо было баню затевать с соседом Митричем! И попарились бы, и о бабах посудачили, и по рюмашке «чаю» в себя влили. А теперь – накося-выкуси – вся баня псу под хвост пошла. А всё жёнка! Другая бы помягчела от моих слов, как масло топлёное, всем «корпусом «завертела – до мурашек или, как городские говорят, – «до тараканов». Али там ещё насекомое какО? Да ладно, прусаки тоже сойдут! А энта – мне супротив – и рожу-то сотворила вредную, и даже окорока свои так настроила ругательно, что жуть берёт! Как я с нею столько годов прожил, ума не приложу?»

В избе он отпился мятным квасом, который жёнка заранее достала из погреба, успокоился и снова обрёл «банное» настроение.

А тем временем его «половина» лежала на полке и лохматый банник виртуозно её парил, рассказывая по ходу анекдоты из жизни леших.

– Ишь ты, – думала она, – нечисть-нечистью, а МУЖИК!!!

Дмитрий Сарвин

Санкт-Петербург

Всё будет хорошо

«Наверно, у него переизбыток глюкозы в организме…» – подумал Валерий Скурихин, закрывая входную дверь за розовощёким курьером. Валера прошёл в гостиную, неся в руках полученную бандероль, посмотрел по сторонам в поисках ножниц или чего-то, чем можно было бы открыть посылку и, не найдя ничего подходящего, попробовал разорвать упаковку руками. Пакет не поддался.

– Ты смотри, какой!

Чувствуя нарастающее любопытство, Скурихин впился зубами в серый край бандероли. Воображая себя акулой из фильма «Челюсти», он с наслаждением разорвал полиэтиленовую плоть бандероли. Сплюнув ошмётки на пол, Скурихин трепетной рукой извлёк из разорванного пакета коробку.

– Хм… В сундуке сидит заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, а в яйце – игла.

Если сломать иглу, то умрёт злой Кощей, и освободится Земля от его злой воли… – опрометчиво громко процитировал Скурихин. И в этот же миг оживилась мирно дремавшая на диване тёща. Валера за глаза звал её Гавля.

– Что? Путина сняли с занимаемой должности?

– Галина Валентиновна, спите спокойно, никто никого не снял!

– Вот и я думаю, что-то ты чушь какую-то несёшь…

– Почему чушь? Это я из сказки процитировал…

– Тоже мне, Андерсен! – сказала тёща, пытаясь выбраться из диванного плена.

– Да, Галина Валентиновна, я тоже пишу…

– Работать бы лучше начал. Вон заводы стоят, одни писатели в стране!

– Давайте не будем опять начинать этот разговор!

– Главное, сам начал, а мне теперь рот затыкает!..

Говоря это, она выбралась из мягких объятий кожаного дивана. Тёща поправила халат и, прихрамывая на одну ногу, пошла в сторону кухни.

– Надо диван новый купить, а то этот жутко неудобный, всю ногу себе отсидела… Одни траты. За квартиру плати, диван купи, а зять, видите ли, работник умственного труда. Пошёл бы вечерком парочку вагонов разгрузил…

Гавля остановилась, увидев на полу жёваные куски от упаковочного пакета.

– Намусорил, а кто будет убирать? Я вам не прислуга! Это, между прочим, моя квартира, что молчишь?

Валера, не поддаваясь на провокацию, молча срывал клейкую ленту, которой была обмотана коробка. Лента, как нарочно, не поддавалась.

– Тварь! – сквозь зубы процедил он, сражаясь с лентой.

– Ж-а-а-а-миль! – тонюсенько завыла Гавля, призывая своего сожителя.

На пороге гостиной возник мужик в подштанниках не первой свежести и розовой футболке с принтом единорога. Жамиль был низкорослым татарином с седым ёжиком волос и маленькими бегающими глазками под густым чёрными бровями.

– Тварью меня назвал! – сказала Гавля, ткнув в Скурихина узловатым пальцем. Жамиль удивлённо вскинул брови и спросил:

– Ты чего с мамой так разговариваешь, а?

– Что? – переспросил Скурихин, усердно борясь с липкой лентой.

– Ты на кого пасть свою раззявил?! – прошипела тёща и, наклонив голову, угрожающе двинулась в сторону зятя.

Скурихин, не замечая надвигающуюся на него опасность, изо всех сил пытался сорвать злополучную липкую ленту. Неожиданно лента лопнула и посылка, словно стрела, пущенная тугой тетивой, взметнулась ввысь. Валера бросился её ловить, но на его пути оказался Люцифер. Это был любимый кот тёщи. Скурихин наступил на кота, тот блаженно заорал, заставив Валеру инстинктивно дёрнуться в сторону. Изменённая траектория движения столкнула Скурихина с тёщей.

Как вы понимаете, до этого момента у них часто возникали столкновения, но теперь они столкнулись по-настоящему.

Скурихин сбил Гавлю с ног и, не удержав равновесия, сам рухнул на неё. А коробка, сделав несколько витков вокруг своей оси, прилетела прямёхонько в лоб Жамиля, отправив того в глубокий нокаут. Но прежде чем уйти в страну беспамятства, Жамиль, падая, ухватился за дверцу германской «стенки» из дубового шпона. «Стенка» со стоном накренилась, роняя книги, хрусталь и прочие побрякушки. Ещё секунда, и немецкое деревянное изделие из древплиты и дубового шпона рухнуло, погребя под собой всю троицу.

Люцифер очень предусмотрительно успел шмыгнуть под диван и теперь испуганно, нюхая пыль, смотрел на мебельную лавину, накрывшую людей. Шерсть на его загривке стояла дыбом.

Через пятнадцать минут на истошные крики Гавли сбежались соседи. Они собрались на площадке возле закрытой двери. Обсудив ситуацию, решили ломать дверь. Побившись об её стальную плоскость, как морской прибой о скалы, соседи начали искать другие пути к открытию двери.

Когда Оксана, супруга Валеры, запыхавшись прибежала с работы, то обнаружила у своих дверей толпу, которая бурно обсуждала происходящее в квартире. Из-за двери всё ещё раздавались крики Галины Валентиновны.

– Я сдохну, я сейчас сдохну! Помогите! А-а-а-а!

– Всё ещё насилуют! – тихонько прошептала сухонькая старушка из тридцать восьмой квартиры.

– Ну точно не убивают! – прибавила дородная женщина в лисьей шапке, оторвавшись от замочной скважины.

– А может, они домашнюю порнуху снимают, – сказал одетый в женскую шубу мужик с сигаретой в прокуренных зубах. Развить тему он не успел.

– Пропустите! – сказала Оксана, расталкивая любопытных соседей. Когда она открыла дверь и вошла в гостиную, то её взгляду открылся ужасный бардак. Германская «стенка» представляла собой груду развалин, на которых восседал Люцифер. Он довольно намывал свою чёрно-белую физиономию…

Их извлекли из-под обломков и, вызвав скорую помощь, отправили в «травму». Гавля оклемалась быстрее всех и, чтоб не видеть и не слышать соседские ухмылки и откровенные смешки, уехала к сестре в Псков. Жамиль, получив в результате этого инцидента двойное сотрясение, перестал разговаривать, только играл на гармошке и пел унылые татарские песни.

Валера, лёжа в больнице, написал роман, ставший бестселлером. Гонорар, полученный в издательстве, супруги Скурихины вложили в недвижимость и очень быстро переехали в свою новую квартиру. И кстати, кот Люцифер переехал с ними…

Вы спросите, что же было в этой посылке. Об этом так никто и не узнал, нераспечатанную коробку случайно выбросили, когда убирали обломки немецкой «стенки»…

Любовь Свиридова

Липецк

«Как-то раз боец Васильев…»

 
Как-то раз боец Васильев
Воевать уж был готов.
Только вот чтоб без усильев
И особых напрягов.
 
 
Разоделся он по форме,
Словно выйдет на парад.
Пиксельную униформу,
Берцы и ремень в подтяг.
 
 
Головной убор на месте,
Чтоб покрыта голова.
Написал письмо невесте,
Чтоб его она ждала.
 
 
Без оружья в бой, не гоже.
Нужно автомат бы взять.
Ведь с оружием он сможет
Всех врагов перестрелять.
 
 
Рассказал он командиру,
Что готов уж воевать.
Знает он команду: «Смирно»,
Просит: автомат бы дать.
 

 
Командира не смутило,
Ведь солдат-то боевой.
С головой его накрыло
Этой боевой волной.
 
 
Объяснить ему пытался:
«Нет войны сейчас у нас!»
Но солдатик упирался:
«В бой немедленно, сейчас!»
 
 
Бой был дан с ведром и шваброй.
Не сдержался командир.
На пять суток на дежурство
Он вояку посадил.
 

Наталья Селиванова

Набережные Челны

Сосед

А вы знаете? Мой сосед – гоблин. Я это предположение сделала уже давно. Но буквально вчера все мои догадки и умозаключения пришли к логическому выводу. И мыслительный процесс дал на всё происходящее один ответ.

Его мать спокойно ушла в иной мир гоблинов позапрошлой зимой, и с тех пор «гоблиновские» проявления у моего соседа в сочетании с его тяжёлым характером стали мне хорошо видны.

Раньше он ходил на работу, одевался, имел вид нормального человека.

А сейчас он не выходит из дома целыми сутками, а порой даже неделями. Стал неопрятно выглядеть. Его зачёсанные назад волосы имеют неприятный замусоленный оттенок с жирным блеском. Всё же зрелище не из приятных…

Я не понимаю, что он кушает, если не выходит неделями из своего логова. Наверное, разводит паучков и жучков за старущим шкафом, собирает их и жарит на сковородке. Брр.

А вчера, представляете?

Встретились мы с ним в коридоре, и он мне предложил сделать наше общение более «тесным»…

Вот ещё что удумал!

Пусть поищет себе другую невесту! А я кушать паучков с жучками – не хочу! И не буду!