Текст книги "Умершие в мире живых. Европейские исследования"

Перистерона (Περιστερώνα, от περιστέρι – «голубь») – сегодня довольно крупное село при дороге в Лисос (в 3 км ниже его), с кладбищем, находящимся около дороги в паре сотен метров от выезда из села в сторону Пафоса, на западном склоне горы с видом на долину. Кладбище средних для этого региона размеров размещается на двух обширных террасах; на момент обследования оно содержало 93 семейных и одиночных могилы с памятниками и 36 крестов без могил.

Пахъяммос (Παχύαμμος) – маленькая рыбацкая деревушка на границе с турецким анклавом Коккиной. Была основана в 1932 г. переселенцами из двух соседних, уже не существующих, деревень Колокаппи и Халлери, упраздненных британцами в целях сохранения лесного массива Троодоса. Кладбище находится на востоке от деревни, вплотную к границе с анклавом, из него видны ограждения из колючей проволоки и бараки турецких войск – весь анклав занят военной турецкой базой. Кладбище полузаброшено – много запущенных могил и сломанных памятников, цветов и зелени нет. Видимо, это потому, что большинство жителей, уроженцев села, разъехались и редко посещают родные места. В 1964 г. во время военного конфликта эту деревню вместе с соседним Помосом (в 5 км от нее) заняли турки, и ее жители скрывались в горах. В 1974 г. история повторилась, но турки этих сел не занимали, хотя население несколько дней пряталось в горах. На местном кладбище 56 могил с памятниками (многие являются семейными захоронениями) и 12 крестов без могил. Есть небольшая и очень интересная часовня святителя Николая – с замечательной росписью в народной примитивистской манере (илл. 10).

Като-Пиргос (Κάτω Πύργος) – по местным масштабам большая (около 1500 жителей) прибрежная, но самая изолированная и удаленная от городских центров деревня в Тиллирии: до столицы от нее 111 км; до Пафоса – около 80 км, а от Полиса она отстоит на 47 км, при этом половина дороги – крутой горный серпантин, обходящий турецкий анклав Коккину, с разделительной линией ООН и ее постами и военными подразделениями Турции и Кипра с обеих сторон разделительной полосы. Като-Пиргос – единственное из оставшихся греческих поселений на побережье залива Морфу. Туристов в деревне практически нет, хотя есть три пустующих отеля. В нескольких кафе на центральной улице сидят только местные старики, и иногда заезжают офицеры из состава миротворческого контингента ООН, один из постов которого находится неподалеку (на момент моего посещения в нем квартировали перуанские части).

Кладбище (336 погребений с памятниками, большая часть – семейные; 77 крестов без памятников и могильных надгробий) находится примерно в километре от деревни по дороге в Троодос, с правой стороны – в небольшой долине, на двух террасах. Основная часть погребений – на нижней террасе; вторая – верхняя, более новая часть содержит не более двух десятков могил.

Глава 6
Исландские некрологи в газете morgunbla-Di-D (2010–2015)

В этой стране получить на себя некролог считается одним из прав человека.

Thorsson 1999: 17

В современном мире «частная» смерть достаточно редко становится частью публичного информпространства. В СМИ появляются обезличенные сообщения о трагедиях или убийствах, иногда новостным поводом становится кончина какой-либо знаменитости. Однако о смерти не занимавшего публичную должность человека становится известно, как правило, лишь ограниченному кругу его родственников и знакомых – подобные некрологи не появляются на страницах крупных газет в подавляющем большинстве стран.

Своеобразным исключением из этого правила является Исландия, не в последнюю очередь благодаря немногочисленности своих жителей[23]23
  На конец рассматриваемого в статье периода (данные на 01.01.2016) численность населения Исландии составляла 332 529 человек. На 01.01.2020 – 364 134 человека (Lykiltölur mannfjöldans).


[Закрыть]. Старейшая (1913 г. – н. в.) газета страны Morgunblaðið (далее – МБЛ), которая выходит шесть раз в неделю, отводит некрологам и объявлениям о смерти существенную часть объема каждого номера. Ежедневное чтение этих страниц составляло и составляет до сих пор важную часть досуга многих жителей страны, особенно пожилых людей[24]24
  О значимости поминальных текстов для культуры Исландии говорит создание в конце 2021 г. бесплатной общенациональной базы некрологов Minningar.is (под эгидой Гвюдни Т. Йоуханнессона, тогдашнего президента Исландии). Зарегистрированным пользователям предлагается выкладывать фотографии, некрологи и биографии усопших, а также выражать свои соболезнования в электронном виде. Характерно, что в статье, посвященной этому событию, открытие базы некрологов названо «даром исландскому народу» (к тому же запуск сайта был приурочен к Рождеству) (Samúel Karl Ólason 2021). Тем не менее, пока Minningar.is значительно уступает в популярности соответствующему разделу МБЛ.


[Закрыть].

Все некрологи в МБЛ размещаются бесплатно; соответственно, их публикация не связана напрямую с социальным статусом, известностью либо финансовой состоятельностью усопшего или его наследников. Некролог может быть напечатан в честь любого жителя страны – от маленького ребенка до члена парламента, – для этого достаточно прислать в редакцию соответствующий текст и фотографию умершего. Еще одна особенность исландских некрологов заключается в том, что их авторами, как правило, являются не профессиональные писатели или журналисты, а родственники, друзья или коллеги покойного. Поминальные тексты часто написаны в свободной форме или представляют собой своеобразные личные «письма» усопшему, в которых высказываются чувства любви, привязанности и горечь потери.

В ряде публицистических текстов, предназначенных для иностранцев (см. например: Kinsey 2017; Nanna Árnadóttir 2018), «неформальность» некрологов и свобода в выражении своих чувств на страницах центральной газеты предстают как одна из отличительных черт исландской культуры, подчеркивающая ее демократичность и экзотичность (о соответствующем восприятии послекризисной Исландии см.: Kristín Loftsdóttir 2019), а также как подтверждение стереотипа о литературной одаренности жителей страны и их любви к писательскому искусству (Mickey 2016). Это представление, впрочем, отчасти разделяется и самими исландцами: некрологи в МБЛ рассматриваются ими как нечто культурно самобытное, демократичное и в то же время «уютное» (см. например, комментарии к постам: Andrés Magnússon 2007a; 2007b). Многие исследователи рассматривают некролог как коммуникативный акт: обычно – с живущими (Koester 1990; 1995; Bonsu 2007; Онипко 2016). Однако в случае Исландии, на мой взгляд, можно говорить о том, что тексты предназначаются не только родственникам и читателям газеты, в качестве адресатов предстают покойные, которым посвящаются некрологи.

В настоящей работе на примере некрологов, опубликованных в МБЛ в 2010–2015 гг., я хотела бы рассмотреть возможность коммуникации с умершими, сосредоточившись в первую очередь на текстах, созданных в форме писем. Мной было проанализировано около 600 некрологов, посвященных более чем 150 людям.

Некрологи в Исландии: от «намогильных надписей» до «писем» умершим

Газетные некрологи имеют достаточно долгую историю в Исландии. Старейшее периодическое издание страны – журнал «Скирнир» (Skírnir) (выходит с 1827 г.), основанный Исландским литературным обществом, «в первые годы своего существования публиковал краткие объявления о смерти, которые включали в себя основные факты биографии, элегическую характеристику покойного и – часто – стихотворение» (Koester 1990: 293–294). Некрологи печатались в связи со смертью людей, принадлежащих к верхушке общества: церковников, чиновников, богатых бондов или членов их семей; при этом первые такие тексты делались по образцу намогильных надписей – бумага в определенном смысле приравнивалась к камню (Ibid.: 294, 296).

В МБЛ некрологи размещались на протяжении всего существования газеты, а к 1960‑м гг. сформировалась их «классическая» форма, просуществовавшая в более-менее неизменном виде почти тридцать лет (Arnar Árnason, Sigurjón Baldur Hafsteinsson 2018: 89). Анализируя некрологи конца 1980‑х гг., Дэвид Кэстер выделяет четыре основных мотивации к их написанию, эксплицитно выраженные в тексте. Некрологи служат для: 1) «поминовения» (remembrances) – публично представленного итога жизни покойного и его значимости для общества; 2) выражения соболезнований родственникам и друзьям усопшего (как прямым текстом, так и через сам факт написания некролога); 3) прощания с умершим; 4) выражения благодарности за проведенное вместе время (Koester 1990: 315). Исследователь составляет «коммуникативную схему» исландских некрологов, где элементы поминальных текстов рассматриваются в качестве сообщений, которые адресанты-авторы (дальние родственники, свойственники или знакомые) передают через публикацию в газете трем типам адресатов: читателям, ближайшему окружению покойного и самому умершему (Ibid.: 317).

В 1990‑х гг. поминальные тексты сменили тональность, став более «личными»; появился и новый жанр – «письма» умершим, который пользуется успехом и по сей день. В 2000‑е гг. популярность некрологов лишь увеличилась. По подсчетам Гвюдрун Оулы Йоунсдоухтир, в МБЛ их количество в августе и сентябре 2010 г. выросло в 2,7 раза по сравнению с теми же месяцами 1991 г. (Guðrún Óla Jónsdóttir 2014: 26). Существенно возросли и такие показатели, как процент умерших, на которых были опубликованы некрологи (с 69 % в 1991 г. до 86 % в 2010 г.), среднее число некрологов на одного человека (Ibid.: 42), а также количество «личных» текстов по отношению к «безличным» (Ibid.: 29). Не является преувеличением замечание Гвюдмунда Андри Торссона о том, что в Исландии считается, будто «до этого (публикации некролога. – И.К.) прощание не завершено. Отсутствие некролога приравнивается к тому, что жизнь покойного была бессмысленной, даже никчемной» (Thorsson 1999: 17). Согласно результатам небольшого интернет-опроса, проведенного Гвюдрун Оулой, люди отчасти связывают количество некрологов и уважение, которое оказывается усопшему; кроме того, большое количество некрологов производит впечатление, что покойный был хорошим и даже выдающимся человеком (Guðrún Óla Jónsdóttir 2014: 54–55).

Артнар Ауртнасон и Сигурйоун Бальдур Хафстейнссон упоминают своего рода неофициальные «соревнования» между родственниками усопших: читатели обращают внимание на слишком маленькое или слишком большое количество некрологов одному человеку, а в случае смерти пожилых людей тексты пишут как минимум один внук или внучка из каждой ветви семьи (Arnar Árnason, Sigurjón Baldur Hafsteinsson 2018: 94–95). Вероятно, подобной конкуренцией за внимание и связанный с ним статус, приобретаемый усопшим, отчасти объясняется заметное в ряде случаев желание родственников, друзей и знакомых опубликовать максимально возможное количество некрологов одному человеку (до 15–16 в одном номере, плюс несколько в следующем или на сайте газеты), вплоть до того что в печати появляются тексты от имени детей дошкольного возраста. В то же время написание некрологов рассматривается как важный долг и дань памяти умершего. В ряде случаев об этом просили при жизни сами усопшие, о чем родственники могут упоминать в своих поминальных текстах:

Ты сказал мне прошлой осенью, когда у тебя диагностировали рак, что я должен написать о тебе красиво (МБЛ, 23.06.2010: 23).

Кэстер в своей диссертации и опубликованной позже статье отмечает, что некрологи практически никогда не пишутся ближайшими кровными родственниками – по его подсчетам, между героем и автором некролога должно быть расстояние как минимум в два родственных звена. В конце 1980‑х гг. авторами поминальных текстов крайне редко были супруги, родители, дети, братья/сестры – это оставалось прерогативой свойственников или племянников, внуков, друзей, коллег и соседей, которые хорошо знали усопшего, но в то же время не были так близки с ним, как родные (Koester 1990; 1995). Однако к началу 2000‑х гг. ситуация меняется. В 2003 г. Артнар Ауртнасон, Сигурйоун Бальдур Хафстейнссон и Тинна Грьетарсдоухтир в своей статье «Письма мертвым…» утверждают, что логика, выявленная Кэстером, уже не действует, и некрологи активно пишутся ближайшими родственниками (дети – родителям, родители – детям, супруги – друг другу): чаще всего от их имени печатаются «письма» – новый, но уже сложившийся жанр исландского некролога (Arnar Árnason et al. 2003: 273).

Отметим тем не менее, что отчасти выводы Кэстера актуальны до сих пор; однако к первой половине 2010‑х гг. произошли определенные изменения. Так, в период, рассматриваемый Кэстером, обращения непосредственно к покойным были запрещены в некрологах; тем не менее в 2010‑х гг. они уже стали нормой. Прямое обращение к усопшему на «ты» превращает его в основного адресата некролога; автор эксплицитно выражает намерение донести до умершего свое послание. Сегодня в воспоминаниях о покойном основной акцент делается не на общественную роль, а на его роль в жизни автора; в связи с увеличением количества некрологов, написанных близкими родственниками, соболезнования больше не являются их неотъемлемой частью – выражения благодарности и прощание с умершим выходят на первый план, доминируя во многих текстах. Однако главное, на мой взгляд, – изменение целевой аудитории некрологов, а точнее, соотношения между ее основными группами: авторы поминальных текстов все меньше ориентируются на читателей газеты, а покойный, напротив, становится их полноценным адресатом.

В рассматриваемый мной период «письма» составляют ощутимый процент поминальных текстов, и подавляющее число их действительно создано ближайшими родственниками и свойственниками: братьями и сестрами, детьми, зятьями или невестками, внуками, племянниками или их супругами; встречаются и «письма» от имени близких друзей. В то же время знакомые, коллеги, одноклассники или члены клуба чаще выбирают более отстраненный тон и пишут о покойном в третьем лице – их некрологи ближе к классической форме. Однако судя по текстам, проанализированным мной, логика ограничений авторства все же не исчезла полностью. Хотя некрологи детей родителям действительно вошли в широкий обиход, два других типа памятных «обращений» (родители – детям и супруги – друг другу), напротив, крайне редки. Отчасти это объясняется тем, что большинство героев некрологов – люди, скончавшиеся в пожилом возрасте (как правило, их родители уже мертвы, нередко мертвы и супруги). Однако эта тенденция сохраняется даже в случае смерти людей младше 50 лет – вероятно, писать некрологи собственным детям, мужьям или женам для большинства слишком тяжело, кроме того, подобное выражение скорби в обществе не считается правильным или привычным.

Количество поминальных публикаций, сложившиеся критерии жанра (а также ощущение, что они размываются), не говоря уже о «литературоцентричности» исландцев, объясняют бытующее здесь представление о необходимости уметь писать «правильные» некрологи – не просто тексты об умершем, но самостоятельные литературные произведения. Так, в 2001 г. МБЛ размещает на своих страницах интервью с Сёльви Свейнссоном, который открывает практический курс по некрологам из девяти занятий под названием «Что можно писать, а что нельзя», цель которого – научить участников избегать часто встречающихся ошибок и потренироваться в создании соответствующих текстов (Sölvi Sveinsson 2001). Популярный учебник Гистли Скуласона «Практическое письмо: пособие по написанию текстов», впервые вышедший в 1999 г. и неоднократно переиздававшийся, отводит некрологам специальный раздел. Так, корректно написанный текст об усопшем, по мнению Гистли, включает в себя следующие пункты: 1) описание покойного (mannlýsing), которое должно соответствовать главной идее авторского текста; 2) память о покойном (minning), которую нужно сохранить (например, через рассказ о его личных качествах или работе); 3) прощание c усопшим и демонстрация ему уважения (votta virðingu); 4) соболезнование друзьям и примирение с произошедшим; 5) подчеркивание чувств любви, дружбы или потери (например, с помощью коротких историй о совместно проведенном с умершим времени) (Gísli Skúlason 2004: 126, цит. по: Rämö 2013: 24). Конечно, далеко не все некрологи в МБЛ соответствуют предложенной схеме (многие авторы предпочитают более свободную форму), но все же ее элементы встречаются в большинстве текстов.

Правила публикации в МБЛ, основные модели и структура некролога

До определенного момента четкое соответствие некролога «традиционной» (классической) форме считалось необходимым. Однако благодаря новым правилам, введенным в 1994 г. (публикация отдельной биографии усопшего и снятие запрета на прямые обращения к покойным), появилась возможность публиковать тексты, не укладывающиеся в стандартный формат (Arnar Árnason, Sigurjón Baldur Hafsteinsson 2018: 95). Это привело к тому, что некрологи стали более эмоциональными: фокус внимания постепенно сместился с общественных достижений умершего на чувства и воспоминания авторов текстов. Люди начали писать не столько о жизни ушедшего в мир иной родственника или друга, сколько о собственной жизни: о роли в ней усопшего, о воспоминаниях, связанных с ним, об эмоциях, вызванных этой потерей. Создание литературного произведения для определенной аудитории сменилось самовыражением автора как основной ценностью – процесс, который Гвюдмунд Андри Торссон назвал «приватизацией текста» (Thorsson 1999).

Если говорить о разделе некрологов МБЛ, то он регулируется четко прописанными правилами (см.: Aðsent efni)[25]25
  Правила публикации существенно не изменились с начала рассматриваемого мной периода.


[Закрыть]. Так, некрологи публикуются в каждом выпуске газеты. Если текст планируется напечатать в день похорон, то редакция должна получить его за два дня до этого. Если нет возможности разместить все присланные тексты одновременно, не вошедшие в номер публикуются в ближайших номерах. Некрологи людям, о чьих похоронах не объявляется публично, печатаются при первой же возможности в следующие за похоронами дни.

Для публикации некролога необходимо предоставить биографию покойного, которая должна содержать краткие сведения о нем и о его семье. Предполагается, что более подробная и «личная» информация об ушедшем не включается в биографию, а размещается непосредственно в некрологах. Максимальный объем поминального текста – 3 тыс. знаков с пробелами. Всё, что превышает этот объем, публикуется на сайте газеты, об этом делается специальная пометка. Авторов некрологов просят подписываться полной формой своих имен, а не сокращениями/прозвищами. Цитаты из псалмов или поэм ограничиваются 1–3 строфами (Ibid.).

Как правило, вверху отведенной под некролог части газетной страницы идет цветная (реже черно-белая) фотография усопшего. Текст предваряется небольшой картинкой – в подавляющем большинстве случаев это черный крест, но есть и «религиозно нейтральные» варианты, например, стилизованная опадающая роза. В верхнем левом углу размещается имя усопшего крупными буквами, за которым в некоторых случаях указывается его профессия или род занятий (например, Эдна Фридриксдоухтир, бывший директор школы; Пьетур Вигфуссон, писатель), вероятно, это позволяет избежать путаницы с возможными тезками. Следом идет биография, набранная полужирным шрифтом, в которой содержится основная информация о покойном, организованная по стандартной схеме. Ниже расположены собственно некрологи, в большинстве случаев размещенные по старшинству авторов и их близости умершему. Так, в случае смерти пожилого человека, как правило, поминальные тексты идут в следующем порядке: от детей; от зятя или невестки; от внуков; от имени семьи друзей; а завершать череду обращений, воспоминаний и соболезнований будет текст, опубликованный от имени профессионального сообщества или клуба, членом которого был покойный.

Как уже было сказано выше, чаще всего на одного человека печатается несколько поминальных текстов[26]26
  В редких случаях героями некролога может стать и супружеская пара; тогда тексты, как правило, предназначаются им обоим.


[Закрыть]. Выход номера с некрологом в большинстве случаев приурочен ко дню похорон (преимущественно через неделю со дня смерти), чтобы прочитавшие утреннюю газету могли при желании успеть к последнему прощанию с усопшим. Если семья не желает сообщать о времени погребения публично, поминальные тексты могут быть напечатаны через несколько дней или недель, а в редких случаях и через значительно больший промежуток времени – вплоть до нескольких месяцев (например, пожилой автор некролога, приуроченного к двум месяцам со дня смерти лучшего друга, был тяжело болен, поэтому ему сообщили о печальном событии только после операции и длительного курса реабилитации, тем не менее он счел необходимым почтить память друга подобным образом и принести его семье «сердечные, пусть и запоздалые соболезнования»). Некрологов одному человеку может быть практически неограниченное количество; изредка они занимают весь разворот газеты, а не вошедшие туда тексты переносятся в следующий номер или публикуются на сайте издания. Кроме того, в последние годы появилась возможность приобрести «сборник некрологов» конкретному человеку, напечатанный отдельной брошюрой.

В рассматриваемый мной период можно условно выделить три основных модели некролога:

1) «официальный», описывающий жизненный или профессиональный путь покойного, его достижения, подчеркивающий общественный вклад умершего. Подобные тексты чаще всего написаны от лица пожилых родственников либо коллектива коллег, учеников или членов клуба, в котором состоял покойный, – и в настоящее время составляют меньшинство;

2) «неофициальный» – строящийся вокруг личных отношений автора и покойного. Тексты этой группы обычно включают в себя подробное описание личных качеств умершего, воспоминания о нем, примеры забавных или трогательных случаев, выражение горя и благодарности усопшему. Именно в этом варианте чаще всего встречаются нестандартные находки, творческие «зачины». Авторы этих некрологов, как правило, люди, хорошо знавшие усопшего: от близких знакомых до детей и братьев или сестер;

3) «письма» покойным (sendibréf/bréf – единственный вид некролога, получивший собственное название и выделяемый исландцами как отдельный жанр), в которых автор всегда обращается к умершему во втором лице. Тексты этой группы могут быть схожими с «неофициальными» (отличаясь лишь формой и прямым обращением к усопшему) или быть максимально личными и предназначенными конкретному адресату, почти без оглядки на аудиторию газеты – все их содержание сведено к выражению чувств автора: любви, горя и благодарности.

Разумеется, это разделение условно: в определенном смысле поминальный текст «в свободной форме» может быть более неформальным и личным, чем «письмо», составленное из шаблонных фраз.

Большинство некрологов обладают сходной структурой с некоторыми вариациями:

• обращение (только для «писем») (наиболее частое – «любимый/любимая» [elski/elska], реже «дорогой/дорогая» [kæri/kæra]), с указанием на родственные отношения, в которых находятся автор и умерший, или употреблением имени в уменьшительной форме («любимый папочка», «любимая тетя[27]27
  Тети, племянницы и двоюродные сестры обозначаются одним термином – frænka («родственница»), аналогичный термин frændi используется для родственников-мужчин. В большинстве случаев родственные отношения между автором и умершим проясняются в тексте некролога.


[Закрыть] Магга», «дорогой Нонни»);

• вступление – чаще всего выражающее горе и одновременно посылающее читателям сигнал о тематике текста («мне очень тяжело писать об этом»; «я не могу поверить, что тебя больше нет»; «я хотел бы вспомнить несколькими словами моего любимого дедушку»; «пробил час прощанья»). Иногда, когда автор подходит к тексту творчески, встречаются и более необычные варианты;

• описания внешности и характера покойного (по понятным причинам редко встречаются в «письмах»), его увлечений;

• биографический очерк (рождение и детство, юность и зрелость; образование и работа; вступление в брак и семья; выход на пенсию и пр.) или описание профессионального пути. Чаще всего встречается в «официальных» некрологах, практически никогда – в «письмах»;

• благодарность усопшему за проведенное вместе время, за доброту и гостеприимство или за помощь (например, сидевшей с внуками бабушке);

• воспоминания, характерные или забавные случаи (нередко автор начинает с первой встречи с усопшим или с воспоминаний детства и заканчивает последней встречей – на смертном одре);

• перечисление достоинств умершего;

• финальная благодарность;

• соболезнования ближайшим родственникам (редко встречается в письмах);

• стихотворение;

• прощание – последние выражения любви, прощание с эвфемистическим упоминанием смерти и/или вечной жизни в сердцах живущих и на небесах. Как правило, прощание завершается одной или несколькими стандартными фразами, часто с отсылкой к религии («Ты оставил нам хорошее наследство – мы будем беречь твои заветы»; «Теперь ты наконец вместе с мамой и Гуддой»; «Если Господь захочет, мы встретимся на небесах»; «По нему будут очень скучать»; «Благословенна его память»; «Память о хорошем человеке[28]28
  Букв. «о хорошем парне» – используется только по отношению к мужчинам.


[Закрыть] жива» (minningin um góðan dreng lifir); «Да хранит тебя Господь»[29]29
  Одна из самых частотных фраз, используемая в завершении некролога.


[Закрыть]);

• подпись; в «письмах» часто вновь указываются родственные отношения («твоя папина дочка Маргрьет», «твой внук Йоун (Нонни)»; «очень скучаю, твой зять Сигурд»), в других формах текста чаще всего указывается полное имя автора.

Это максимальный набор элементов, который встречается далеко не во всех поминальных текстах. Как уже было упомянуто, «неофициальные» некрологи и некрологи-«письма» могут быть практически взаимозаменяемыми, особенно когда их авторами являются близкие родственники. Более того, в рассматриваемый мной период даже тексты, в которых об умершем говорится в третьем лице, нередко оканчиваются личным обращением к усопшему. В нескольких случаях авторы «переключались» между первым и третьим лицом, то обращаясь к умершему родственнику, то описывая его «со стороны». При этом на протяжении текста несколько раз могла происходить и смена адресата: им поочередно становились то покойный, то читатели газеты.

<…> Было очень печально, когда в начале 2012 г. она слегла с обширным инсультом. После этого ее жизнь уже не была прежней, а мечты тех, кто был ей всех дороже, оказались разбиты. Но несмотря на физический ущерб, нанесенный болезнью, она всегда была позитивно настроенной, энергичной и оставалась огромным источником радости в нашей жизни. В начале 2014 г. у нее диагностировали рак, и она понимала, что в конце концов эта болезнь победит ее. Несмотря на положительный эффект лекарств, ее дорога была все более трудной – дорога, по которой никто не хочет и не должен идти.

Очень горько, что ты ушла, и мы все многое потеряли. В будущем нас ждет много часов, которые были бы более радостными, если бы ты могла наслаждаться ими вместе с нами. Всего того, что мы могли бы делать вместе с тобой, а ты – с нашими детьми, больше не будет.

Твой зять, Бьёрн Логи Тораринссон (МБЛ, 10.10.2014: 25).