Текст книги "Пробужденный"

Я уселась на пол и принялась вытирать руки о джинсы.

– Извини, конечно, но твоя теория о капканах не выдерживает никакой критики.

Амон нахмурился.

– Это не имеет смысла. Гробницы никогда не защищали таким образом.

– Может, за последнюю тысячу лет твои защитники заскучали от безделья и решили для пущей надежности нагородить ловушек?

– Может быть.

– Тогда им стоило лучше стараться, потому что тебя все равно откопали и увезли, – я вздохнула. – Не пора ли вызвать песчаную бурю?

Амон покачал головой.

– Если песок не смог найти пути наружу, мы тем более его не отыщем. Придется выбираться другим способом.

Парень опустился рядом и, воздев руки в воздух, принялся пробовать различные заклинания. Когда одно не срабатывало, он переходил к следующему. На третьем или четвертом я заметила, что свет, исходящий от его кожи, начал блекнуть. По правде говоря, теперь он едва мерцал.

– Что с твоим сиянием? – удивилась я.

– Не знаю, – ответил Амон, поднося руку к глазам. – Сейчас…

При этих словах у него на ладони появился шар огня – но тут же фыркнул и исчез.

– Не понимаю, – сдался парень. – Такого не должно быть.

– Погоди-ка. Ты можешь зажигать руками огонь?!

Амон кивнул.

– Да ты полон сюрпризов, – протянула я благоговейно.

Пару секунд – и несколько вдохов – спустя я почувствовала в груди легкую ноющую боль.

– Кажется… у нас заканчивается кислород, – поняла я, когда боль усилилась, затопив всю грудную клетку. – Он нужен… чтобы поддерживать огонь. И свет твоего тела.

Амон схватил меня за руку и резко погасил сияние. На нас обрушилась кромешная тьма. Меня решительно не устраивала идея сидеть и дожидаться, пока у нас кончится воздух, так что я перебралась на четвереньки и начала ощупывать стену перед собой.

– Ищи какую-нибудь выемку. Или рычаг, – объяснила я невидимому теперь Амону. – В кино про мумий из любой ловушки есть выход, надо только как следует поискать.

Парень принялся ощупывать противоположную стену. Закончив с ними, мы обшарили две оставшиеся и взялись за пол. Признаться, я ни на что особо не надеялась – и страшно удивилась, действительно наткнувшись на углубление в камне.

– Я что-то нашла! Как думаешь, для чего это?

Амон подполз поближе и нашарил мою руку, прикрывающую выемку.

– Не уверен, – наконец сказал он.

Углубление было сферическим, словно в него предполагалось класть шар. Однако, как бы мы ни давили и стучали по нему, ничего не происходило.

Я тяжело привалилась к стене. Амон сел рядом.

– И что теперь? – громко спросила я, обращаясь скорее не к парню, а самой ситуации. – Мы просто задохнемся? Или нас расплющат стены?

Не прошло и минуты, как откуда-то сверху послышался угрожающий скрежет. Амон поднялся, чтобы выяснить, в чем дело.

– Да они издеваются! – взвизгнула я.

– Потолок опускается, Лилия, – сказал парень. – Лучше не вставай.

– Что ты делаешь? – спросила я дрожащим голосом. До меня только сейчас в полной мере дошло, что он уже перепробовал всю свою магию – и не нашел способа вытащить нас отсюда.

– Стараюсь удержать потолок, – ответил Амон, тяжело дыша.

– Он тебя раздавит!

– Больше я ничего сделать не могу.

Я слышала, как мало-помалу опускается гигантская каменная плита, иронией судьбы оказавшаяся крышкой нашего парного гроба.

Пока я сидела, съежившись в углу и пытаясь примириться с идеей неизбежности смерти, мне на ум пришла одна мысль. По сути, вся моя предшествующая жизнь была сидением в тесной, обитой бархатом коробочке. Разве не логично будет умереть в ней же?

В глубине души я всегда считала себя обычной девчонкой, мечтающей о приключениях в компании загадочного незнакомца. Но правда заключалась в том, что обычной девчонкой меня можно было назвать только с большой натяжкой. На самом деле я была избалованным пуделем, который отходил от хозяев ровно на столько, на сколько позволял его бархатный поводок. Если мир начинал рушиться, я пряталась за спины родителей и отсиживалась там, пока все не возвращалось на круги своя. Я была трусихой.

Это маленькое путешествие с Амоном буквально вышвырнуло меня за пределы зоны комфорта. Внешняя скорлупа треснула, а внутри оказалась просто маленькая испуганная девочка. Моя уверенность в себе, с детства служившая фундаментом личности, разлетелась на куски вместе со старой картиной мира, в которой я четко знала, что возможно, а что – нет. Все, что составляло прежнюю Лилиану Янг, рассыпалось в пыль, и на пепелище осталась одна Лили – беспомощная и растерянная.

Ирония заключалась в том, что только теперь, на пороге смерти, я ощутила себя по-настоящему живой. Я пересекла половину земного шара. Сбежала из дома. Едва не потеряла голову от первого встречного – который, похоже, был ко мне совершенно равнодушен, – и спустилась в самое сердце пустыни. Мне отчаянно требовался душ, я больше не сдерживала саркастичные замечания, годами вертевшиеся у меня на кончике языка, и совершенно не думала о последствиях своих поступков.

Нам оставалось жить от силы несколько минут, а я чувствовала… радость.

Амон был самым невероятным, что случалось со мной в жизни, и если ей суждено было закончиться здесь, в душной каменной клетке, в нескольких десятках метров под египетской пустыней – что ж, так тому и быть. Я собиралась встретить смерть потная, лохматая, испуганная, с обгоревшими щеками и разбитым сердцем, – но при этом несомненно и безоговорочно живая. С улыбкой на лице – и твердой решимостью считать свой последний вздох достойным финалом этой короткой, но увлекательной истории.

– Учитывая обстоятельства, я бы предпочла задохнуться, а не расплющиться, – прохрипела я. – А ты?

Откуда-то сверху донеслось прерывистое дыхание Амона.

– Как ты можешь так говорить?

– Не знаю. Стараюсь смириться с неизбежным и все такое. Слушай, хватит уже себя мучить, все равно от этого никакого толку!

Амон зарычал и, бросив изображать атланта, плюхнулся на пол рядом со мной. Я с каждым вдохом чувствовала, как заканчивается в нашей клетушке драгоценный кислород.

– Ты тоже погибнешь? – тихо спросила я.

– Возможно, не сразу. Но без тебя я ослабну настолько, что смерть станет вопросом времени. Впервые за тысячи лет я не исполню своего предназначения.

– Прости. Мне очень жаль.

Амон притянул меня к себе.

– Нет. Это я должен просить у тебя прощения. У меня и в мыслях не было подвергать твою жизнь опасности.

– Ну, я подозревала, что отправиться с мумией в пустыню – не самый спокойный способ провести выходные.

Теперь мне достаточно было вытянуть руку над головой, чтобы коснуться потолка. Мы с Амоном сползли на пол, надеясь отвоевать у ловушки еще несколько сантиметров воздуха. Я повернулась туда, где, по моим предположениям, скрывалось в темноте лицо Амона, и буднично поинтересовалась:

– Кстати, учитывая всю тяжесть нашего положения – ты не пересмотрел свое решение насчет поцелуев? Я хочу сказать, нам осталось жить пару минут. Обидно будет умереть, так ни разу ни с кем и не поцеловавшись!

Повисло долгое молчание.

– Учитывая тяжесть нашего положения… – задумчиво повторил Амон. – Тяжесть. Ну конечно! Неужели все так просто?

И он, извиваясь в нашем импровизированном гробу, пополз мимо меня обратно к выемке. Затем я услышала шорох песка – Амон снова призвал свою магию.

– Что ты делаешь? – прошептала я в темноту.

Парень не удостоил меня ответом, продолжая бормотать на древнеегипетском. Еще секунда – и он разразился торжествующим кличем, а меня почти оглушили доносящиеся из стен щелчки и стрекотание. Несколько каменных плит поменялись местами, и потолок плавно взмыл вверх. Я пошатнулась и точно упала бы, если бы Амон в последний момент не ухватил меня за руку.

В клетушку, теперь гораздо больше напоминающую прежний коридор, ворвался свежий ветер. Амон вернул своей коже золотистое сияние, и я машинально зажмурилась, почти ослепленная им после кромешной тьмы нашей гробницы. Когда я снова смогла открыть глаза, Амон показал мне сотворенный им предмет – идеально круглую каменную сферу, до половины вложенную в выемку на полу.

– Что это? – удивилась я.

– Мой народ использовал при строительстве пирамид шары-балансиры. Их секрет в сочетании формы и веса. Если те верны, такой шар открывает двери и проходы. Мы шли правильным путем, но у нас не было противовеса.

– Значит, отверстие в полу было замком, а шар – ключом?

– Именно.

Смертельная ловушка обернулась воротами в новый коридор. Когда мы собирались уходить, Амон нагнулся, быстро вытащил из выемки балансир – размером он напоминал грейпфрут, но в весе мог сравниться с шаром для боулинга – и, спрятав его в рюкзак, перевесил тот себе на грудь.

Итак, казнь откладывалась. Меня затопила благодарность – и странная уверенность, что впредь при любых обстоятельствах лучше жить на полную катушку и исследовать мир со всеми его опасностями, чем запереться за семью замками и так провести свои дни среди зеркал и пыльного бархата. Возможно, пора поменять имя в соцсетях на «Лилиана [Безбашенная] Янг»?..

– Предлагаю допустить вероятность, что впереди нас ждут еще более коварные ловушки, – радостно заявила я.

– Пожалуй. Будем двигаться осторожно, – согласился Амон, озадаченно косясь на мою улыбку от уха до уха.

На этот раз нам повезло больше – или строители гробницы самонадеянно решили, что злоумышленники задохнулись еще в том склепе. Как бы там ни было, мы безнаказанно миновали следующие несколько коридоров, поднялись по лестнице и очутились перед новой плитой, испещренной иероглифами. Она содержала четкие указания, что последнее пристанище солнечного бога находится где-то поблизости. Амон тут же изменил свое решение и объявил, что поиски его брата откладываются. Если у нас был хоть один шанс немедленно найти его канопы, им следовало воспользоваться.

Еще немного поплутав по коридорам, мы нашли каменную плиту с изображением солнца. Амон потянул рычаг, и стена с грохотом пришла в движение, обдав нас облаком серой пыли.

Впереди показалась щель, сквозь которую пробивалась полоска теплого сияния. Амон давил на щель плечом, пока не расширил проход достаточно для нас двоих.

Мы вошли в тихую гробницу, залитую искусственным светом. Следующая комната оказалась так же пуста. Амон принялся изучать знаки на стенах, а я вытащила из рюкзака порядком измятую карту.

– Амон, ты в курсе, где мы?

– Возле моей могилы.

– Да, но не только. Это KV62! Гробница царя Тута.

Парень уставился на меня, будто ожидал продолжения.

– Я хочу сказать, это самое известное место Долины Царей. Через пару минут сюда набегут туристы, так что лучше бы нам поторопиться.

Амон кивнул и вернулся к изучению иероглифов. Я задумчиво покрутила карту.

– Мы вошли через бывшую сокровищницу, значит, саркофаг раньше располагался здесь… Слева вестибюль, впереди флигель. А коридор ведет отсюда туда, – и я неопределенно махнула рукой в сторону выхода.

– Если мое последнее пристанище и в самом деле здесь, – прошептал Амон, – меня не стали бы хоронить рядом с фараоном или в вестибюле. Могила должна быть за сокровищницей. Нас всегда прятали за величайшими драгоценностями, чтобы воры, ослепленные их блеском, насытили свою алчность и не пошли дальше.

– Ну, видимо, кто-то все-таки пошел.

– Да. Но где я покоился? Не похоже, чтобы здесь нашли еще одну мумию.

– Возможно, к моменту раскопок тебя уже перепрятали?

– Возможно.

– Но канопы все равно стоит поискать. Вдруг они остались на месте?

– Не исключено.

Мы сантиметр за сантиметром осмотрели все рисунки, но так и не нашли ни малейшего указания на гробницу или канопы Амона.

Наконец я совсем обессилела и полезла в рюкзак за яблоками, мысленно поблагодарив Амона, который заставил меня их взять. Когда я доставала со дна еще одну бутылку с минералкой, глянцевый плод выскользнул у меня из рук и, несколько раз подпрыгнув на полу, закатился в угол. Я нагнулась за ним и вдруг увидела, что яблоко уютно лежит в круглой выемке – точно такой же, какую мы нашли в склепе.

– Амон! Скорее иди сюда!

Разглядев найденное мной отверстие, парень расплылся в широкой улыбке.

– То, что надо.

На дне выемки красовалось маленькое изображение солнца. Амон вытащил из рюкзака недавно сотворенный шар-балансир и, прошептав несколько слов, приделал к его боку выпуклую гравировку такой же формы. Затем он вложил шар в отверстие и медленно повернул вокруг оси, чтобы рисунки совпали. В ту же секунду стена зашипела, и комната пришла в движение.

Вертикальная плита в дальнем ее углу опустилась, отрезав нас от сокровищницы и любопытных глаз. Одновременно плиты пола, на которых мы стояли, дрогнули и плавно поехали вниз, создавая полное впечатление лифта. Когда они наконец остановились, мы оказались на десяток метров ниже гробницы Тута. Амон сошел с платформы, дождался, пока я тоже спущусь, и вытащил балансир из отверстия. Плита неторопливо взмыла вверх, возвращая сокровищнице прежний вид. С ней нас покинули и последние крохи света – однако Амон снова запалил свою кожу вместо фонаря.

Перед нами простирался огромный зал, поддерживаемый каменными колоннами. Насколько хватало глаз, его стены были испещрены замысловатыми рисунками, не похожими на все, которые я видела раньше. Подойдя ближе, я разобрала солнце, луну, звезды, огромные пирамиды, странного бога с головой жирафа и даже Анубиса, который руководил мумификацией трех человек.

– Что это? – удивилась я.

– Моя история. Моя могила, – тихо ответил Амон, направляясь к огромному деревянному саркофагу в центре зала. Крышку покрывала искусная резьба – и я не удержалась от вздоха, когда узнала в посмертной маске черты Амона. Я осторожно провела кончиками пальцев по деревянной щеке.

– Это ты, – прошептала я.

– Да.

– А как же золотой саркофаг, в котором ты проснулся в музее? Он тоже на тебя похож.

– Я не знаю, кто и зачем меня туда перенес. Возможно, это сделали жрецы, чтобы надежнее укрыть нас с братьями. Но мой настоящий саркофаг, сотворенный для меня Анубисом, – этот.

– А почему он не из золота, как у царя Тута?

– Нам с братьями нет нужды подчеркивать свою власть сокровищами. Мы служим египетскому народу, и этого довольно. Если бы мародеры прослышали, что в наших гробницах спрятано золото, они бы не удержались от искушения.

– Этот мне нравится больше, – задумчиво сказала я, пробегая пальцами по тонкой, даже не тронутой дыханием времени резьбе. Амон улыбнулся, и я поняла, что ему польстил этот странный комплимент. Впрочем, через мгновение на его мысли снова набежала тень. – Амон?

– Да?

– Почему он выглядит как новый? Такое ощущение, будто его недавно полировали.

Парень обошел саркофаг с другой стороны.

– Не знаю. Возможно, здесь были наши жрецы. Надо его открыть. Отойди, Лилия.

И Амон, воздев руки к потолку, принялся негромко напевать себе под нос. Верх огромной крышки задрожал и сдвинулся на несколько сантиметров. Похоже, она была тяжелее, чем казалась, – я видела, как дрожат пальцы Амона. Наконец крышка грузно взмыла в воздух и, подчиняясь повелительному жесту парня, с глухим стуком опустилась в кучу песка. Я бросилась к Амону, собираясь одолжить ему немного энергии, но он лишь отмахнулся, опираясь на край саркофага и тяжело дыша.

Я не знала, что ожидала найти внутри, но там ничего не оказалось. Массивный гроб был совершенно пуст.

– Не понимаю, – пробормотал Амон. – Я должен был проснуться здесь. Как меня перевезли в твой город?

– Видимо, кто-то постарался.

– Но кто? И зачем?

– Может, кто-то не хотел, чтобы ты проснулся в Египте. У тебя есть враги?

– Большинство людей даже не подозревают о нашем существовании.

– Большинство, но не все. Кому может быть невыгодна ваша церемония?

– Церемония служит на благо всего человечества. Неугодна она только темному богу Сету, но он давно лишен своих сил и не может причинить нам вреда.

– Ты в этом уверен?

– Насколько можно быть уверенным в таких вопросах.

– Хм… Ладно, подумаем об этом позже. Ты видишь где-нибудь свои канопы?

Мы провели несколько минут, обшаривая все углы, но не нашли ничего, кроме пыли. Я уже почти готова была признать поражение, как вдруг бросила взгляд на каменные ворота, украшающие вход в гробницу Амона, – и заметила прибитую над ними полку. Она была заставлена пыльными, почти неразличимыми в темноте кувшинами. Крайний в ряду отсутствовал, но остальные были на месте. Я позвала Амона, и он подсадил меня к себе на плечи, чтобы я взглянула поближе.

Левого сосуда действительно недоставало, но в углублении, где ему полагалось находиться, что-то было. Я преодолела отвращение и вытащила из ямки грязный предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался статуэткой. Хотя нет, даже двумя статуэтками – каждая примерно с ладонь. Я показала их Амону, и он помог мне вернуться на твердую землю.

– Что это такое? – с любопытством спросила я, когда парень принялся отчищать фигурки от паутины.

Первая напоминала древнего фараона. Все его туловище было покрыто загадочными символами, а руки скрещены поперек груди. Избавленная от пыли, статуэтка оказалась насыщенного нефритового цвета. Должно быть, она стоила целое состояние.

Вторая была почти вдвое короче первой и сделана из какого-то темного камня. Этот человек держал длинный, до половины развернутый пергамент. На уродливом лице застыло выражение неподдельного восторга, будто он прочел там нечто очень приятное.

– Они называются ушебти. В древние времена слуг хоронили вместе с фараонами, чтобы они последовали за ними в загробное царство и даже там продолжили служить своим хозяевам.

– Какое варварство! – Амон озадаченно на меня взглянул, и я быстро пояснила: – Жестокость. Кощунство.

– Да. К счастью, потом слуг стали хоронить только символически. Эти статуэтки воплощают души людей, которые должны были прислуживать мне в посмертии.

– Значит, это твои лакеи?

– Теоретически.

– А ты встретил их после смерти в загробном мире?

– Нет. Но если я верно понимаю…

– Понимаешь что?

Амон поднял на меня взгляд.

– Это чары.

– Мне уже не нравится. Твои чары вечно срабатывают не так, как надо.

– Но если я их подниму, они смогут нам помочь! – Парень заметно разволновался. – Анубис наверняка оставил их здесь не просто так. Они помогут найти канопы, и мне больше не придется заимствовать твою силу. Нашу связь можно будет разорвать без риска…

Фраза повисла в воздухе, и я многозначительно сузила глаза.

– Без какого еще риска?

Амон только отмахнулся.

– Неважно. Он оправдан. Я их пробужу.

– Ну давай, Гудини. Хотя я все равно считаю, что эту идею стоит обдумать еще разок. Я хочу сказать, точно ли нам нужна сверхъестественная помощь? По-моему, мы и сами неплохо справляемся.

Амон сжал мою руку. В ту же секунду я ощутила ледяное прикосновение страха – тонкую холодную иглу, пронзающую сердце и останавливающую кровь в жилах. Сознание парня наводнял ужас, который он старательно от меня скрывал; я лишь мельком уловила его тень, прежде чем Амон снова задернул плотную ширму на своем разуме. Я не понимала причину этого страха, но чувствовала, что она отчаянно реальна.

– Ты должна мне довериться, – умоляюще произнес Амон. Хватка его пальцев стала почти болезненной.

– Ладно. Ладно, – быстро ответила я.

Парень вздохнул, поставил статуэтки на пол и, отступив на шаг, принялся плести заклинание.

 
Слуги ушебти, подвластные мне,
Вы, чья плоть распалась во прах,
Услышьте мой зов из подземного мира,
Придите из тьмы к своему господину!
Оросите поля, что питают меня.
Усмирите потоки, что грозят моим пашням.
Разберите завалы, преградившие путь.
Унесите от смерти на стремительных крыльях.
Анубис привел вас ко мне как подарок,
Вы обещаны мне, и мне одному.
Смерть для вас не конец, а начало служенья.
Призываю вас с севера, с юга, с востока
И с далекого запада. Зов мой услышьте
И ответьте: я здесь, милосердный хозяин.
Пробудитесь, ушебти, придите ко мне!
 

Когда Амон только приступил к заклинанию, статуэтки мелко задрожали, а когда пропел финальные строки – начали подпрыгивать в клубах дыма, словно ожившие шутихи. Их судорожные движения становились все резче и осмысленнее, пока они не взмыли в воздух, яростно кружась друг возле друга.

Амон сделал знак, чтобы я приблизилась, и я осторожно подошла к нему со спины, по широкой дуге обогнув сбрендившие фигурки. Подземный зал тоже начал дрожать, и я отстраненно подумала, чувствуют ли сейчас тряску посетители гробницы Тутанхамона.

Теперь статуэтки почти скрылась в клубах черного дыма, пронизанного алмазными электрическими разрядами. Еще секунда, и их совершенно поглотила удушливая тьма. Клубы дыма все пухли и разрастались, пока не начали складываться в очертания двух человеческих фигур. Затем они принялись затвердевать и светлеть, словно песок от чар Амона.

Через пару минут перед нами уже стояли двое человек, одетых точно так же, как Амон в нашу первую встречу. За исключением белых набедренных повязок, они были совершенно наги. Глаза мужчин соткались из дыма последними, но тот так и продолжил клубиться в глубине их чернильных зрачков. Едва клочья тумана рассеялись, ушебти вздрогнули и сделали свой первый вздох в этом мире.

У высокого были волнистые седые волосы, простое открытое лицо и выразительные брови. Завидев Амона, он тут же принял выражение полной покорности. У коротышки оказалась кучерявая, черная, как смоль, шевелюра и такая же борода в мелких завитках. Стоило ему очнуться, как он принялся шнырять глазами по нам и залу. Я моментально прониклась к нему недоверием. Не потому, что он походил на пирата, а из-за взгляда – колючего и оценивающего.

Амон сделал шаг вперед, и ушебти дружно упали ниц, вытянув к нему ладони.

Парень поднял руку и слегка пошевелил пальцами – как тогда, в музее, когда пытался понять мой язык.

– Готовы ли вы служить мне, ушебти? – спросил он наконец.

– В мире нет такой силы, которая удержала бы нас от служения тебе, – прошелестели духи.

– Тогда у меня для вас поручение, – ответил Амон с довольной улыбкой.