Текст книги "От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов"

Глава 10

Утром звоню Джиму Уиллису:

– Джим, ты как?

– О, Эндрю! Рад тебя слышать! У вас тут всё так засекречено, что двум старым приятелям даже кружку эля вместе не выпить! Насколько я понимаю, у тебя какое-то важное дело!

– Да, Джим! Ты прав! Уже три месяца висит вопрос о поставках кое-какого оборудования от фирмы «Боинг».

– Это так, дорогой Эндрю! Поговаривают о неравноценном обмене, как я слышал.

– А ты не хочешь слетать в Лондон? Там бы мы смогли выпить по паре коктейлей!

– Но его же бомбят! Он похож сейчас на Луну! Даже Букингемский дворец повреждён!

– А я обеспечу неравноценным обменом тишину в Лондоне на время нашего пребывания! Идёт? – Мой собеседник замолчал, видимо, с кем-то переговаривался.

– Это официальное предложение?

– Ну, ты же знаешь, что я – лицо официальное! Обдумайте моё предложение, а я пока поговорю с Криппсом и попробую договориться о встрече.

Выждав пару часов, звоню в английское посольство. О звонке уже знают, поэтому довольно быстро переключают на посла:

– Ваше превосходительство господин посол! Генерал-лейтенант Андреев, представитель ставки Верховного Главнокомандования.

– Здравствуйте, господин генерал!

– Здравствуйте, ваше превосходительство! По распоряжению Верховного Главнокомандующего имею честь предложить провести конфиденциальные переговоры с вами и военным атташе Великобритании.

– Наши американские союзники высказали пожелание присутствовать на переговорах, если вы не возражаете, господин генерал.

– Я считаю, что это будет полезно для хода переговоров!

– В час пополудни вас устроит?

– Несомненно, ваше превосходительство.

Полтора часа есть. Звоню Маргарите:

– Через полтора часа, так что одевайся, я через тридцать минут буду.

– Я не уверена, что влезу в платье!

– Что-нибудь придумай! Целую!

Приехал чуть раньше, Рита одевается, а Маша и Петровна что-то строчат на машинке. Переоделся в парадную форму. Рита закончила приготовления, что-то укладывала на голове.

– Время, время!

– Не мог раньше предупредить! Не в театр же идём!

– Ритуля! Поехали!

Подъехали на Софийскую набережную. Посла я видел несколько раз, но ещё ни разу с ним не разговаривал.

После довольно церемонной встречи прошли в зал заседаний. Вместе с послом довольно большая группа военных в форме британской и американской армии, несколько гражданских, включая Джима Уиллиса.

Моё имя, оказывается, довольно известно из-за событий на Кипре и под Каиром, где с помощью наших самолётов удалось предотвратить переправу немцев через Нил. Но мир уже облетели фотографии Гитлера на фоне египетских пирамид.

– Ваше превосходительство! Мне поручено предложить вам, а в вашем лице, всему английскому народу, страдающему от варварских бомбардировок немцев, помощь в противовоздушной обороне вашей столицы.

– Господин генерал! Мы благодарны за предложение, но королевские воздушные силы контролируют воздушное пространство над Лондоном. Враг бомбит Лондон только в ночное время, несмотря на потери, отдельные самолёты противника всё-таки прорываются.

– Мы закончили испытания специального ночного истребителя-перехватчика. У нас готовы две эскадрильи таких самолётов. Мы бы хотели провести испытания данных самолётов и систем в реальных условиях защиты крупного промышленного и культурного центра мира. Коим, несомненно, является Лондон. Речь идёт также и о подготовке поставок такой техники странам объединённых наций! Мы предлагаем обычно полностью проверенную, высокоэффективную технику. Достаточно вспомнить недавние события на Кипре и в Египте. Я лично буду руководить этими испытаниями, и мы, с моими коллегами из RAF, составим реальный отчёт о возможностях этих машин.

После этого переговоры ушли в согласование сроков доставки, контроля и тому подобного. Я оговорил систему охраны объектов, командования, присутствия наших представителей на КП ПВО и прочая, прочая, прочая.

По возвращению пришлось ехать в Кремль и пересказывать всё, в присутствии многих членов ГКО. Самолёты были отправлены в Ленинград, там погружены на судно и, под охраной крейсера «Киров», они: самолёты, экипажи и механики Пе-3, были отправлены в Лондон. На крейсере «Киров» к тому времени была установлена новейшая РЛС. Мы с Джимом, одетые в подогреваемые костюмы, уселись вместо стрелков в ТБ-7 и, со скоростью 475 км/час, полетели над Балтикой в сторону Лондона!

Перед этим состоялся разговор со Сталиным:

– Андрей! Я запрещаю тебе полёты на боевые задания в Англии! Ты понял?

– Так точно! Понял!

– И смотри, чтобы не повторилось то, что произошло на Кипре! Ты думаешь, что я этого не знаю?

Смотрю на Сталина и делаю изумлённые глаза!

– Комиссар полка Барышев в политдонесении доложил во всей красе! И знаю, что своих шесть сбитых ты себе в лётную книжку не вписал. Видимо, хотел прикрыть Филиппова. Я его не стал наказывать. У тебя, действительно, не было другого выхода. И полковник Дзусов доложил, что ты контролировал ситуацию, не лез на рожон. Просто отбивал атаку. Все участники того вылета награждены орденами Боевого Красного Знамени. Ты – тоже. Вот твой орден. Носи. Заслужил. Можешь вписать свои шесть сбитых в свою лётную книжку. Но в Лондоне этого не делай!

«Но! Господа! Хватит дуэлей! На сегодня дуэлей хватит!» – раздался в голове смеющийся голос Сергея. К чему он это?

Лондон серьёзно пострадал от бомбёжек, конечно, он не напоминал «лунный пейзаж», но сгоревших и повреждённых зданий много. Очень много зениток, прожекторов, патрулей, женщин с медицинскими сумками на боку. Дневные массированные налёты второй волны были отбиты, но еженощно город подвергался беспокоящим налетам. До двухсот самолётовылетов бомбардировщиков каждую ночь посылал Геринг на Англию. В воздушных боях англичане потеряли большое количество истребителей «Спитфайр». Ночных лётчиков было мало, и они вынуждены были встречать немцев уже над целью, когда их поймают лучами прожекторов, и несли потери, как от стрелков бомбардировщиков, так и от собственной артиллерии.

Нас принял чифф коммандер RAF Тэддер, с нашей делегацией постоянно находились Уиллис и американский полковник помощник военного атташе Норвуд. Тэддер деловито ознакомил нас с разведданными и общей оперативной обстановкой. Нам «выделили» аэродром возле Истчёрча на острове Шеппей. Я попросил вывести крейсер «Киров» из дока в Лондоне и дать ему стоянку у Саутента.

– Крейсер тоже участвует в испытаниях?

– Скажем так… Подстраховывает! Так как у нас разные каналы связи, то нам несколько затруднительно получать информацию непосредственно от вашего КП. Я буду находиться на крейсере первое время, отработаем всё, я перейду на ваш КП.

Техники, с помощью англичан, быстро собрали 24 самолёта и рассредоточили их, накрыли маскировочной сеткой. Тэддер днем съездил и посмотрел машины.

– Три человека экипаж?

– Эти самолёты не сразу стали такими, это был лёгкий фронтовой бомбардировщик. Сейчас у него убрали бомболюки и дополнительно поместили топливо и вооружение. Стрелок-радист остался. Оборонительное вооружение заднего сектора: два пулемёта. Вести бой с истребителями он тоже может.

– А это что?

– Это – индикатор радиолокатора.

– С его помощью вы хотите перехватывать «джерри»? Мы проводили такие эксперименты, они закончились ничем… А это стекло зачем? – он показал на стекло планшета.

– Летчик видит экран локатора прямо перед собой.

– То есть не штурман наводит самолёт на цель, как у нас, а сам лётчик? А штурман тогда зачем?

– В условиях ночного полёта присутствие штурмана на борту снижает нагрузку на лётчика. Плюс охрана заднего сектора. Локатор назад не видит!

– Ну что ж, ночью посмотрим.

– А мне на «Киров» дайте вашего радиста, для связи с вами.

– О’кей. – Он повернулся и пошёл к машине.

Над проливом периодически вспыхивали бои между истребителями RAF и люфтваффе. Наибольшую активность немцы проявляли на юге. В районе Па-де-Кале было затишье. Проверил экипировку летчиков. У каждого из них огромный налёт на всех типах самолётов, по всему Советскому Союзу летали. Штурманов и стрелков взяли у Голованова. Пётр, огромная фигура которого вызывала восхищённые взгляды девушек вспомогательной службы, в короткой английской куртке, выглядел безмятежным и спокойным.

– Воробышек! Ну что ты прыгаешь! Езжай по своим делам! Сам управлюсь! Не волнуйся.

– Да знаю, Петр, что управишься. Ладно… Поехал. От винта!

Вечером был на крейсере, принял доклад капраза Сухорукова. Начинало смеркаться, объявил боевую тревогу, поднял две пары, с задачей барражировать в районе пролива. Доложил на КП. В 19.00 обнаружена первая цель. Стефановский пошел на перехват. «Обнаружил!» – «Сближаюсь!» – «Сбил!» – «Дорнье-217» – «Определил поправку. Продолжаю патрулирование».

Голос Тэддера по английской рации:

– Вэри вэлл! Это был «осветитель»!

– Цель, групповая! Направление 95 градусов, дистанция 60, высота 1200, скорость 180, производит набор высоты, – доложил радиометрист.

Напомнил Стефановскому, что пересекать береговую черту запрещено.

– АД-2! Цель обнаружил, ронять буду в море. Не беспокойся!

Звено Пе-3 устремилось к точке сбора. Немцы идут не плотно, чтобы не мешать друг другу. Готовы только к противозенитному манёвру. Пересекли береговую линию, звено перестраивается и заходит им в хвост, последовательно сбивают четыре машины. Затем повторяют заход. Я поднимаю ещё четвёрку.

– АД-2, я – большой! Работу закончил, патроны вышли, возвращаюсь. Старший – Ер-2.

Ершов, с ведомыми, добивает девятку. Полк продолжал патрулирование, но больше немцы в нашем секторе не работали. В Лондоне воздушной тревоги не объявляли. Около часу ночи вышел на связь Тэддер и попросил приехать на КП. Шофёр-англичанин довольно быстро привёз меня туда. Выступил первым не Тэддер, а Джим Уиллис, недаром Сергей характеризовал его как очень влиятельного человека:

– Когда Эндрю в Москве сказал мне, что когда мы будем пить с ним в Лондоне, он обеспечит тишину, я ему не поверил! Я проиграл! Но я умею проигрывать! – и он вытащил из-за спины огромную пятилитровую коллекционную бутылку шампанского. Тут же появились девушки вспомогательной службы и снабдили всех высокими фужерами. Состоялся довольно длительный фуршет, в ходе которого было высказано мнение, что такие самолёты, вне всякого сомнения, нужны для обороны острова. Тэддер задал вопрос: почему он не слышит наши радиопереговоры? Я развёл руками:

– Их никто не слышит, кроме тех, кому они предназначены.

– Как это сделано?

– Я – не специалист в области радиодела.

– Мы бы хотели иметь такие станции.

– Я не решаю такие вопросы. Это находится вне моей компетенции.

– Жаль! Сколько времени требуется для того, чтобы обучить лётчика находить цель при помощи РЛС?

– Не очень много. Некоторые из летчиков полка сегодня совершили первый вылет с этими приборами. Но это очень хорошо подготовленные лётчики.

– Шесть пушек, не многовато ли?

– Ночью атака должна быть короткой и эффективной, ведь приходится освещать цель прожекторами. Мы работаем над этим вопросом, и есть основания надеяться, что скоро зажигать фары при стрельбе будет не нужно.

– Вас завтра, то есть уже сегодня, ожидает Его Величество. За вами заедут в полдень!

В час мы подъехали к воротам Букингемского дворца, пешком прошли мимо двух гвардейцев в высоких медвежьих шапках. Я был одет во фрак. В зале ко мне подошёл церемониалмейстер и довольно долго объяснял: как и что мне делать. После него подошёл человек, которого я хорошо знал по фотографиям: Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании. Рядом с ним стоял ещё один человек, который не представился.

– Генерал Андреев! Рад видеть вас и лично выразить мою признательность за ваши усилия в деле борьбы с нацизмом. Я надеюсь, что наше сотрудничество и в дальнейшем будет таким же эффективным и успешным. Мне доложили сегодня, что ваши экспериментальные самолёты успешно отразили атаку на Лондон!

– Благодарю вас, господин премьер-министр! Но сами самолёты – не экспериментальные, выпускаются уже два года.

– Так вот чего так испугался Гитлер!

– Вы знаете, что Гитлер собирался на нас напасть?

– Да, генерал! 22 июня он должен был напасть на вас. Он присылал своего эмиссара к нам и хотел заключить с нами мир. Он не хочет воевать на два фронта. Когда, как вы считаете, ваше правительство окончательно присоединится к объединённым нациям? Британия несёт основное бремя войны с Гитлером.

– Мы, ваше превосходительство, помогаем вам: обучаем ваших лётчиков, передаём вам боевую технику, позволяющую эффективно противостоять немцам. Но наши войска ещё не полностью готовы к войне. Мы испытываем большую нужду в тяжёлых бомбардировщиках, поэтому есть риск, что мы не сможем эффективно воздействовать на экономику противника. Мы обратились к США с просьбой помочь нам в этом вопросе. Нам обещали, но вопрос завис в воздухе. С этим напрямую связано моё появление здесь. То же самое с нашим военно-морским флотом: мы ещё имеем большие проблемы с ним, и огромные приморские территории остаются едва прикрытыми. Вы же не будете отрицать, что у Гитлера очень сильная армия и флот.

– Резон в ваших словах есть, генерал. Я подумаю над этим вопросом! Но нам хотелось бы…

В этот момент объявили, что идёт Георг VI, поэтому Черчилль передал сигару молодому человеку, который её засунул в портативную пепельницу, и, не договорив, двинулся к дверям зала. Раскрылись двери, и появился король в мантии. У меня мгновенно возник вопрос: «Он что, постоянно ходит в ней?» Все поклонились, Майский тоже, я повторил его движения. Король прошёл к трону и сел. После этого вышел церемониалмейстер, с которым я разговаривал, нашёл меня глазами и громко, чуть растянуто произнёс мое имя. Я вышел к трону. Дальше церемониалмейстер довольно долго читал о моих деяниях на Кипре, проявленном личном мужестве, сбитых шести самолётах в одном бою и сорванном десанте на Кипр. После этого встал король, а я присел на колено, парадным шагом королю поднесли меч, видимо короля Артура, он положил кончик меча мне на левое плечо и провозгласил меня рыцарем Британской империи с вручением высшей награды Британской империи за мужество: Креста Виктории. «Неожиданное приключение!» – послышался голос Сергея. После этого король передал меч стоящему рядом офицеру и разрешил мне встать.

– Сэр Эндрю! Это маленькая часть признательности нашего народа вам и вашим солдатам!

Я ещё раз склонил голову. Король вышел, ко мне подходили очень разные люди и поздравляли. Иван Михайлович долго тряс мне руку.

– Андрей Андреевич! Это так неожиданно!

– Я уже Андрей Дмитриевич, Иван Михайлович! – сказал я ему на ухо.

Он рассмеялся. И так же на ухо сказал, что он запомнил меня как сына Андрея Андреевича. После этого объявили обед. На нём король был уже без мантии. Все речи были заполнены желанием Британии побыстрее засунуть нас в мясорубку.

Днём пришлось перебрасывать эскадрильи на другой фланг, к Ипсвичу, так как противник предпринял попытку проштурмовать аэродром в Истчёрче. Там завязались упорные бои между большими группами истребителей и пикировщиков. Тэддер благоразумно перебросил нас в другое место.

– Неплохо у немцев работает разведка!

– Да, «крысы» расплодились! В основном через «нейтралов», если их так можно назвать. Вам обязательна привязка к крейсеру?

– В общем, нет, судя по тому, что я видел у вас на КП, этой информации достаточно. Не так удобно и немного непривычно, но наши штурмана наведения справятся.

– Тогда прикажите крейсеру вернуться в доки! Насколько я вас понял, у вас командует не командующий, а штурман наведения?

– Командует пилот одиночного самолёта или командир звена или эскадрильи, находящейся в воздухе. Штурман наведения на земле только помогает ему. А задача командира полка вовремя прислать замену или подкрепления.

– Это осталось от старых схем или это уже опыт работы с РЛС.

– Это уже новый способ управления в бою. Я, конечно, могу подсказать лётчику сторону отворота, курс и высоту цели, но решает, как действовать, он сам.

– Мы стараемся вести все цели и разбиваем операторов на пары.

– Поэтому у вас и стоит такой гвалт, как будто находишься на бирже!

– А как по-другому?

– Тогда вам крупно повезло, что остров у вас маленький. У нас большая страна, и нам приходится решать эти вопросы по-другому.

– Без централизации управления?

– Нет, единый центр есть, но он не работает в режиме всеобщего управления. В нем решаются вопросы более высокого уровня, например, о передислокации полков на наиболее угрожаемый участок. Иначе каналы связи не смогут пропустить весь поток информации. Оборона будет разрушена. Чрезмерная концентрация вредна именно этим. А так мы не сковываем инициативу внизу, но контролируем её.

– Вы давно занимаетесь противовоздушной обороной?

– С весны 1939-го.

– На год раньше нас! В сороковом у нас и этого не было! Тогда только чудо нас спасло, что Гитлер прекратил атаки острова. У нас практически не осталось истребителей и моторов к ним. Я уже высказал своё мнение по поводу ваших самолётов лорду Черчиллю. Это правда, что вы увязываете поставки РЛС с поставками тяжёлых бомбардировщиков?

– Да! Это слабое место у нас, и слабое место у вас!

– А давно у вас велись работы по РЛС?

– Давно. С 26-го года.

Ночью мы вернулись на старый аэродром и вторично сорвали налёт на Лондон. А утром перелетели на правый фланг.

Ещё раз встретился с командующим Тэддером, и в командный пункт прибыл Черчилль в генеральском мундире. Я был в полувоенной форме без знаков отличия. Тэддер доложил, что сегодня ночью управление боем велось непосредственно с КП РАФ. Проблем с управлением не возникало. Он хотел заменить наши радиостанции на английские, чтобы попробовать прямое управление, но я категорически отказался, задал вопрос премьеру:

– Будем считать проведённые испытания состоявшимися? – Черчилль склонил голову и несколько раз затянулся сигарой.

– Да, господин генерал. И чрезвычайно успешными. Мы заинтересованы в получении дивизии таких машин в кратчайшие сроки. Для того, чтобы у наших русских друзей не возникало впечатление, что это просто слова, я приказал нанести знаки русских ВВС на два борта В-17С, из состава нашей 6-й бомбардировочной дивизии. Это дар британского народа русскому народу. Самолёты новые, 20 часов налёта, только что из США. И передайте господину Сталину вот это письмо!

В Москву я возвращался вторым пилотом В-17. До Швеции нашу тройку сопровождали «спитфайры», потом мы остались одни, под крылом медленно проплывали слегка припорошенные поля, а в Москве был снег и мороз. Над Финским заливом мы снизились и разделились. ТБ-7 пошёл в Вологду, а мы повернули на Москву. Сели в Чкаловском. Распорядился поселить англичан-перегонщиков и поехал в Кремль.

– Товарищ Сталин! Два самолёта В-17С, с прицелами Нордена, в качестве дара британского народа советскому народу, доставлены!

Глава 11

«Дома» встретили меня хорошо. Было видно, что все довольны. Сталин внимательно прочёл документы о лизинге Пе-3 и отдельно о радиолокаторах, удовлетворённо покивал на запретах вскрытия трех блоков: только в присутствии представителя технической поддержки СССР.

– А если сами полезут?

– Я этот вопрос проработал ещё на Кипре со Стариновым. За несчастные случаи в RAF мы ответственности не несём! – Больше всех смеялись Берия и Голиков.

– Что сделали с радиостанциями?

– Поставили аналогичные американские, они по питанию и разъёмам подходят, заменили антенны, всё упаковали и погрузили на «Киров». Восемь летчиков, восемь техников остались обучить англичан и четыре специалиста по локаторам. Там юстировка частая нужна. Требуется на серийных машинах делать другую подвеску антенны. Предложения есть, надо доработать.

Домой вернулся поздно, все спали, выскочила Ритуля, расцеловала, накормила меня, отправил её спать, а сам зашёл в кабинет с бумажками разобраться. Перебираю бумажки и вспоминаю разговоры в Ставке, как меня все хвалили. Вдруг голос Сергея: «Чёрт возьми! Был дураком, и дураком помрёт! Ему бы все в куклы играть! Вон как на новый орден уставился!» Меня аж оторопь взяла! «Сергей, постой, что же мы ещё не сделали!» – «Ну, вспоминай, генералиссимус хренов! Лорд Британской империи! Где ты ещё ни разу не был? Как ты, мать твою, будешь обеспечивать ВВС СССР?» – «В авиашколах!» – «То-то же! Войну без потерь решил выиграть?» – «Блин! Стыдоба какая! Точно, ведь ни разу не вспомнил!»

Утром поехал в штаб ВВС. Александр Александрович проводил оперативку по южному флангу. Есть потери, особенно в Ил-2. Немцы насытили прифронтовую полосу большим количеством зениток, а англичане плохо прикрывают: отрываются от штурмовиков. Немцы применяют новую тактику. Первым подходит отвлекающее звено и уводит «харрикейны» за собой. Англичане любят погоняться за истребителями, для них война – это охота. А вот лезть под зенитки не любят, и над целью штурмовики остаются без прикрытия. И тут появляются остальные «мессера». «Ил» хоть и бронирован, но хвост у него деревянный. Правда, наших лётчиков мы уже вывели из Египта, потери в людях у англичан, но техники в крыльях наши, поэтому полную информацию оттуда мы имеем. Второй неприятный момент: быстрый выход из строя двигателей. Моторесурс срезался почти вдвое. Песок! Звоню Микулину: так и так, Александр Александрович, ваши предложения? В ответ – молчание.

– Александр Александрович, не слышу!

– Мы пытались поставить фильтры, падает мощность. Пока решения нет.

– Давайте-ка, подъезжайте ко мне к двенадцати…

– Слушаюсь…

Кладу трубку и обращаюсь к Новикову:

– Александр Александрович, я тут пытался найти людей на замену к Дзусову, есть большие сложности!

– Не понял? У меня подобраны люди!

– Я не об этом, Александр Александрович! Я не пытаюсь вас подменить! Просто для того, чтобы принять кадровое решение, требуется просматривать кучу документов, из которых большая часть – не подходящие кандидатуры. Нет марки, которая бы сразу определяла уровень подготовки лётчика. Скажем так: его класс.

– Я тоже думал об этом, Андрей Дмитриевич!

– Так может быть ввести такие «классы»? И доплату за них, чтобы как-то подстегнуть лётчиков на повышение квалификации.

– Но это же ещё и финансовые вопросы, это надо решать через ГКО и Ставку. Так что, вам, Андрей Дмитриевич, и карты в руки! А я поддержу!

– Дайте указания начальнику боевой подготовки разработать критерии оценки, а финансистам – расчёт необходимых вложений. Посмотрим, что получится, и выйдем на Ставку. Я думаю, что четырех классов будет достаточно: с III по I и летчик-снайпер. И ещё! Из училищ приходят сержанты, совершенно не подготовленные к строям. Они должны быть без класса, надо в каждом округе создать несколько полков, где производить доучивание их и сдачу нормативов на III класс. После получения классности можно подавать на присвоение звания лейтенант или младший лейтенант. А то у нас молодёжь по казармам сидит, в строевых полках ими не шибко занимаются. На командные должности в этих полках назначать самых лучших!

Генерал Новиков что-то чертил на листке, потом подал мне схему движения Л/С.

– Да, Андрей Андреевич! А лётчика-снайпера можно будет получить только после окончания на «отлично» Высших летно-тактических курсов. Заодно отсеем нелетающих командиров полков!

– А я хочу проверить лётные школы, особенно по части матобеспечения новой техникой и преподавания тактики. А это 63 школы! Помочь можете?

Делаю пропуск, так как нет фактического материала, а писать безымянно не хочется! Уж дюже всё засекречено! А главное, кто всё-таки смог организовать поточное обучение летчиков в 41—42-м годах! Проще говоря, кто ковал победу!

Подъехал к 12.00 в Академию. Микулин уже ждёт и весь «на нервах»!

– Андрей Дмитриевич! Что ж вы меня дёргаете! Я что, не знаю, что происходит? Ильюшин с меня не слезает! Но сам ничего для этого не делает! Вот смотрите: подкапотное пространство Ил-2 сзади! Вот это – щель! – и показывает на зазор между верхней крышкой и радиатором масляной системы. – Туда пыль и попадает! Ссылается, что конструктивно так устроено! На Ил-6 и Ил-8 этой проблемы нет, там фильтр стоит с левого борта и его не выдавливает.

– Александр Александрович! Давайте успокоимся. Начнём всё сначала: на АМ-38 и Ам-38ф стоят карбюраторы? Так?

– Да! Считаю, что на малых высотах это надёжнее!

– Для того, чтобы распылить топливо в карбюраторе, в таком количестве, вам требуется мощный поток воздуха?

– Несомненно!

– Отсюда и лезут все проблемы! Фактически вам требуется не поток, а объём воздуха!

Александр Александрович замолчал, потом, сощурясь, добавил:

– То есть мы не в ту сторону роем? Так, что ли?

– Я этого не говорил! Сделайте два больших ящика с обоих бортов, отделите их от моторного отсека, вставьте простейший фильтр, который с двух сторон поддерживается металлической сеткой, и непосредственный впрыск! Ведь на АМ-42 вы его ставите!

– Могут не выдержать шатуны! АМ-38ф предельно форсирован. Чуть лётчик зевнул, сразу стружка в масле! А на штурмовке радиатор прикрыт бронекрышкой.

– Задача не форсировать двигатель, тем более серийный, а защитить его от пыли. Уменьшайте подачу топлива, сделайте перерасчёт. В конце концов, выпустите новые шатуны.

– И так уже шесть номенклатур… Заводы путают поставки, а потом возникают проблемы в виде обрывов шатунов. У меня уже несколько выговоров за это! Андрей Дмитриевич, поговорите с Ильюшиным, пусть либо меняет конструкцию, всё равно все машины не переделать, либо ускоряет переход на Ил-6. Алюминий сейчас есть! А то он меня только обвиняет!

– Хорошо, но вы в любом случае дорабатываете топливную систему.

– Сегодня дам указания. Кстати, заехали бы как-нибудь! Покажу турбовинтовой двигатель.

– Обязательно заеду!

На том и расстались, а я вызвал Василия Сталина. Состоялся довольно жесткий разговор о том, что быть в отделе только для того, чтобы быть моим ведомым, это никому не нужная работа. А из-за того, что он не может удержаться от употребления спиртного, я его никуда самостоятельно послать не могу. Постоянно быть его нянькой у меня времени нет. Так что давай решать. Он сказал, что после того случая он ни разу ни одной рюмки не выпил, даже пока я был в Англии.

– Хорошо! – сказал я. – Мне нужны данные по материальному обеспечению учебных заведений с проверкой, какие новые системы уже используются в учебных заведениях ВВС. Но помни, что любая проверка кончается застольем, таким образом, пытаются произвести лучшее впечатление, чем есть на самом деле. С тобой полетит Антонов. Начните с Белоруссии. Самостоятельно пока ничего не решай и не обещай. Задача просто собрать реальные данные. Летают – значит, летают, стоят на ремонте или разбиты – так и пишешь. Задача ясна?

– Так точно! Разрешите вылетать?

– Возьми мой УТИ. И вот эти вот вопросы, которые я подготовил.

Только расстались с Василием, как прибыл неожиданный гость! Андрей Николаевич Туполев.

– Здравствуйте, молодой человек! Я слышал, что вчера в Чкаловский прилетели два самолёта. Мне будет разрешено посмотреть на них?

– Через два часа состоится торжественная передача этих бортов СССР. Будет присутствовать Сталин. Я сейчас могу ему позвонить и спросить у него.

– Нет, я имею в виду несколько другое…

– То есть вы хотите сказать, что уже отдохнули и готовы принять участие в работе?

– Именно так, молодой человек. Я переговорил со своими учениками, практически все отзываются о вас положительно. Я не знаю, как у нас с вами всё сложится, но именно вы сейчас сосредоточили в руках большинство интересных работ. Я готов выслушать ваши предложения.

– Андрей Николаевич, времени сегодня у нас несколько маловато для подробного разговора с вами. Поэтому сейчас мы коротко поговорим о задачах, а детальный разговор у нас состоится через неделю, тем более что самолёт за перегонщиками придёт через пять дней. Это модификация «Си», уже снята с производства, как устаревшая, что конкретно устарело – сведений нет. Я её осмотрел, и, по сравнению с ТБ-7, она имеет другую конструкцию планера. У нас есть предварительные договорённости с США, что нам передадут и другие самолёты «Боинг». Эти переговоры вот-вот начнутся, я надеюсь, но нам нужен и собственный сверхдальний бомбардировщик. Поэтому я бы хотел, чтобы вы и ваши люди досконально познакомились с этой машиной, но проектировали бы другой самолёт. Перспективные двигатели готовят Микулин и Ивченко: турбовинтовые. Они – очень экономичные. Нужен бомбардировщик, способный без посадки долететь до США и обратно. С полной боевой нагрузкой. И могущий за себя постоять. Так как сопровождения у него не будет.

– 20 000 километров?

– Максимально, что сможем получить. Боевая нагрузка пять-восемь тонн.

– Не реально, молодой человек!

– Знаю, Андрей Николаевич. Но попытаться надо. Вы наши Су-12 видели уже?

– Конечно! А вы думали, что я в Крыму был? Очень интересная конструкция. И ни на что не похожая. Чрезвычайно насыщенная изобретениями, о которых я ничего не знал.

– Мне тоже говорили, что не реально.

– Если бы сам его руками не потрогал, сказал бы то же самое. Вам, видимо, уже пора в Чкаловский.

– Да, пора! Кого ещё порекомендуете привлечь для конкурсных проектов?

– Петлякова, Мясищева, Бартини и вас, молодой человек!

– Я не конструктор, и, к сожалению, совершенно не имею времени для этого. У меня сейчас совсем другие задачи. Надо вплотную заняться прицелами для ваших машин.

– Жаль, было бы очень интересно! До свидания, молодой человек.

– До свидания, Андрей Николаевич.

На передаче самолётов не было ничего интересного: речь посла Криппса, ответная речь Молотова. Сталин и Криппс обменялись рукопожатиями, вместе обошли самолёты, Английские лётчики запустили моторы и погоняли их на холостых. После этого заглушили моторы, выскочили из машин и построились возле них. Сталин поздоровался с каждым из них и поблагодарил за помощь, как их, так и весь народ Великобритании. И пожелал им скорейшего возвращения домой и победы над фашизмом. После этого сел в машину и уехал. Голованов познакомил, через меня, англичан с будущими командирами экипажей этих двух самолётов, и англичан увезли куда-то в ресторан. Я поехал домой. Было ещё несколько звонков, но вечер прошёл спокойно. Около 22 часов раздался звонок по ВЧ: «Срочно в Ставку!» Взял документы, выехал в Кремль. Вхожу в кабинет Сталина. Он ходит по кабинету, почти все в сборе, нет Голованова, Голикова и Берия. Начали подъезжать через минут тридцать. Сталин молчал, ему приносили какие-то документы, он их читал и складывал в папку. Избегал смотреть на кого-либо. Тимошенко и Шапошников усиленно перебирали документы. Прибыли Голованов и Голиков. Голованов сел рядом со мной и тихо спросил:

– Что случилось?