Текст книги "Концерн"

Глава 6
Предложение, от которого невозможно отказаться

Вызов к генерал-губернатору для Антона был полной неожиданностью. И то – чего это вдруг? В Хабаровск он приехал за необходимыми документами по достигнутой договоренности после последнего посещения Гродекова. Тогда он не стал ждать, так как нужно было торопиться с отъездом: погодные условия ухудшались с каждым днем, а в этих документах пока острой необходимости не было. Однако повстречавшийся в канцелярии Пронин сообщил, что Николай Иванович хотел бы с ним поговорить. В ответ на вопрос, когда его смогут принять, Виктор Петрович сказал, что немедленно доложит его превосходительству о Песчанине, только потом можно будет говорить о времени приема. Это обстоятельство сильно удивило Антона. Кто он по сути – всего лишь делец, которых хватает даже в этих глухих краях.

Вскоре Пронин вернулся и стал торопить Антона, так как генерал-губернатор хотел его немедленно видеть. Такая поспешность и вовсе ввергла Песчанина в ступор, и Виктору Петровичу пришлось его тормошить и подталкивать, так как его превосходительство не любил ждать, не говоря уж о том, что ни с того ни с сего перенес прием очередного посетителя. Да что же такое случилось-то?

– Здравствуйте, ваше превосходительство.

– Здравствуйте, Антон Сергеевич. Присаживайтесь. – Ошалелый от такой оперативности Песчанин присел на указанный стул, ожидая чего угодно. Но Гродеков если и был озабочен, то во всяком случае, не раздражен и не зол. И то хлеб. – Как продвигаются дела с заселением побережья бухты Волок?

– Пока никак, там сейчас все льдами забито. Но вербовщики сработали как надо, так что к тому моменту, как ледовая обстановка позволит, по нашим прикидкам во Владивостоке будут ожидать не меньше двухсот наемных рабочих. Это позволит значительно увеличить золотодобычу и уже в этом году начать закладку поселка. Благо теперь у нас имеется свое судно, что значительно облегчит как снабжение, так и постепенный вывоз золота с прииска, а стало быть, и средства появятся не в конце сезона, а в процессе, так сказать.

– Значит, поселению на побережье Охотского моря быть?

– Да, это так. Но я уже докладывал вам об этом.

– Но с тех пор прошло полгода, все течет, все меняется. Может, и ваши устремления поменялись?

– Ваше превосходительство, помнится, я вам говорил, что в первую очередь хочу заработать, но так уж выходит, что мое стремление совпадает с чаяниями правительства по освоению необжитых мест. Заработать я все еще хочу.

– Вот это-то мне и импонирует в вас, Антон Сергеевич. Вы не стесняетесь говорить открыто о том, что вами движет. Не лукавите и прямо говорите о личной выгоде, с завидным упорством идя к своей цели. Организовали прииск, и как результат – в глухом уголке матушки-России появится православное поселение. Построили механические мастерские, стремясь заработать, но вместе с тем развиваете промышленность края. Да, задел небольшой, но что-то говорит мне о том, что это только начало, а прииск только средство для роста именно этого предприятия. Скажите, что вы слышали о Сучанских угольных копях? – вдруг сменил тему его превосходительство.

Хороший вопрос. А что интересует генерал-губернатора – все, что ему известно, или то, что известно на данный момент? А кстати, что сейчас о них известно? Насколько он помнил, своего угля во Владивостоке во время русско-японской войны практически не было и все зависели от английского кардифа. Хотя да, сучанский уголь ничем не уступает английскому, но, сдается, его если и добывают, то крайне мало. Поаккуратней надо.

– Возможно, я вас разочарую, но дело в том, что об этом месторождении мне известно крайне мало. Знаю, что уголь в нем ничем не уступит английскому кардифу, а также то, что в настоящий момент уголь там не добывается. Или я ошибаюсь?

– Да нет, не ошибаетесь. Правительство пыталось привлечь частный капитал для начала добычи угля, но трое изъявивших желание заняться этим вопросом впоследствии по различным причинам от этого отказались. Сегодня все идет к тому, что будет рассматриваться вопрос о начале разработки месторождения за казенный счет.

– При всем уважении, ваше превосходительство, но я-то тут при чем? Если вы намекаете на то, чтобы я взялся за разработку копей, то вынужден отказаться. У меня в настоящий момент денег едва хватает на то, чтобы наладить работу прииска. Если только через год – и то не выйдет, так как необходимо будет налаживать работу рыбного завода, а это и оборудование, и рыболовецкие суда, и какой-никакой порт, причем первые вложения нужно будет делать уже в этом году. Опять же планируется расширение наших механических мастерских. Нам на все свои нужды недостанет средств, так что это перспектива не одного года.

– Не торопитесь, Антон Сергеевич. Дело в том, что вопрос с Сучанским месторождением стоит на контроле у его императорского величества. Вы понимаете, что это значит?

– Лично для меня, если я возьмусь за это, только головную боль. Потому как от меня будут требовать результата, и не в обозримом будущем, а сегодня. – Что и говорить, с того момента, как Гродеков завел речь об этом клятом месторождении, Антон понял, что ступил на тонкий лед, который в любой момент может проломиться. От благосклонности генерал-губернатора до опалы был всего лишь один небольшой шажок. Нужно быть очень осторожным. Благосклонность его превосходительства в этих краях дорогого стоит. – Ваше превосходительство, ведь вы говорите, что рассматривается вопрос о начале разработок месторождения за казенный счет.

– Не рассматривается, Антон Сергеевич. Я сказал, что все к этому идет, но привлечение частного капитала все еще актуально.

– Но что я-то могу? Я так понимаю, что люди с куда большим достатком отказались от затеи начать разработку, и скорее всего, тому есть веские причины, я же сегодня, как говорится, гол как сокол. Через несколько лет – возможно, но только не сейчас.

– А качественный уголь нужен Приморью уже сейчас. Он нужен развивающейся промышленности, железной дороге, которая является жизненной артерией края, флоту, который предпочитает отстаиваться на рейде из-за дефицита топлива. Мы полностью зависим от привозного, надо заметить, дорогого угля, – и того нет в достаточном количестве. Пусть вы сумеете поставить его по тем же ценам, что и англичане, но только в потребном количестве.

– Но мне ничего не известно о разработке угольных копей, я не горный инженер и даже предположительно не представляю, что до́лжно делать в первую очередь, что во вторую, а чего и вовсе делать не следует.

– Золотодобычей вы тоже раньше не занимались.

– А я и сейчас не занимаюсь. Всеми работами руководит специалист, по образованию и роду деятельности горный инженер, но он на прииске, остался на зимовку.

– Не беда. Со специалистами мы вам поможем. Есть на примете.

– Но почему не за казенный счет?

– Практика показывает, что такое строительство может затянуться. Причин может быть несколько, но основная – это финансы. Транссибирская магистраль и КВЖД обходятся казне в круглую сумму, опять же флот с его службами. Как всегда, недостанет средств.

– В казне нет средств, так у меня-то откуда?

– Возьмете кредит. Вам с вашим прииском и поручители не понадобятся.

– То есть вы делаете мне предложение, от которого я не могу отказаться? – обреченно вздохнул Песчанин.

– Как вы сказали? Хм, интересное высказывание, нужно будет запомнить. Но в целом точное. Если вы возьметесь за реализацию этого проекта, то окажетесь на слуху у его величества. Кстати, он о вас уже слышал в связи с прииском – ведь только выход на него позволил получить для вас льготы. – Ага, и шантажировать мы умеем. – Если преуспеете с угольными копями, вновь окажетесь в его поле зрения, а это уже кое-какие гарантии: ведь мне не вечно сидеть на генерал-губернаторстве.

А что тут скажешь, прав его превосходительство. Неизвестно еще, кого пришлют, а так хоть какая-то, хотя и призрачная, надежда на то, что не заклюют. Но боже, как же не хочется высовываться из своего болотца. Антон обладал весьма взрывным характером и никогда не позволял на себе ездить, но, как видно, это не тот случай. Нет, он, конечно, мог и возмутиться и хлопнуть дверью, ведь на него откровенно и беззастенчиво давили, но вот отчего-то делать этого не хотелось. Да, Гродеков пользовался своим служебным положением, чтобы заставить его рвать жилы и изворачиваться как угорь на горячей сковороде, но только от этого он не перестал пользоваться уважением Песчанина. Потому что делал он это не для того, чтобы поиметь личную выгоду, а заботился именно о процветании региона. Однако уважение уважением, но ему-то что делать? Понятно, от этого не отвертеться, но как к этому подступиться? Опять же придется работать буквально на разрыв. Ну не успеть ему быть в двух местах одновременно.

На этот раз из резиденции генерал-губернатора он вышел не окрыленным, а каким-то пришибленным. Вклад в развитие региона – это просто замечательно, в конце концов в результате это принесет большие прибыли, – конечно, придется поднапрячься, но результат может получиться очень хорошим. Но ведь у него были совсем другие планы. Рассказать все Гродекову? Даже не смешно. Сейчас между Японией и Россией пока нет накала и противостояния, японцы все еще прячут свой самурайский оскал за благообразной и угодливой восточной улыбкой. Хорошо, если просто не поверят, а ведь могут и в дом для душевнобольных упрятать. Господи, дай только сил.

Глава 7
«Каторжанин»

– Отчего вы против прокладки узкоколейки вдоль реки?

Путилов, не скрывая своего раздражения, воззрился на Антона. Вот только зря он это. Песчанин вообще все время пребывал в крайне взвинченном состоянии. Во Владивостоке сейчас полным ходом шла подготовка к отправке партии на прииск, людей оказалось куда больше двух сотен, многие из них христиане, были уже и те, кто готов попробовать устроиться на новом месте, а это все требовало сил, времени и средств. Главным образом времени. Нужно было организовывать процесс, а он был вынужден находиться здесь, более чем в ста километрах от Владивостока, практически в глухой тайге.

Гродеков не просто взял его в оборот и бросил в открытое плавание, предоставляя ему сомнительное удовольствие выплывать самому. Нет, он помнил обо всех своих обещаниях и был готов всячески способствовать новому предприятию. Так, вопрос с кредитованием был практически уже решен, и при этом сам Песчанин палец о палец не ударил. Все решалось на столь высоком уровне, что ему нечего было и пытаться туда влезать. Позаботился генерал-губернатор и о специалистах: по его заявке были подобраны и путейщик, который должен был прокладывать трассу, и горный инженер, которому предстояло начать обустройство горного дела и самого поселка горняков. Активно решался вопрос о рабочих для прокладки дороги. Ну раз уж так все сложилось, и брал бы Гродеков все в свои руки и обустраивал все за казенный счет – все одно довольно много внимания уделяет этому вопросу.

Ну вот чем он так провинился, что его превосходительство вцепился именно в него? Мало других? Хотя да, уж кого-кого, а Антона он мог взять за причинное место крепко, враз перекрыв ему кислород. Кто он по сути? А никто, и звать его никак. Некому за него замолвить словечко, нет ни связей, ни родственных уз. Он как чертик выпрыгнул из коробочки. И не хотел же, планировал все провести тихой сапой. На-кася, выкуси!

– Иван Петрович, Сучан – весьма своенравная река, хотя и не отличается колоссальными размерами, – все же взяв себя в руки, стал терпеливо объяснять Антон. – Поверьте, вдоль реки дороги не проложить. Если только для гужевого транспорта, так как ее после тайфуна можно будет привести в божеский вид гораздо быстрее, чем железную. С железнодорожным полотном это будет куда труднее. Ведь вы инженер, почему я должен вам это объяснять? Понимаю, есть мнение, что узкоколейка должна проходить кратчайшим путем, но ведь вы видите, насколько здесь сложен рельеф.

Нет, у Антона не прорезался невесть откуда взявшийся талант и знания дорожника, просто ему приходилось бывать в Находке и пользоваться железнодорожным транспортом, рельеф местности особо не изменился, а потому, ориентируясь по особо бросающимся в глаза горушкам, он и указал примерное направление будущей дороги. Именно по этой причине он отправился в экспедицию, в которой ему и делать-то нечего, но вот не хотелось, чтобы терялось время на изыскания в бесперспективном направлении. Он хотел указать, как должна была проходить дорога, а вот как именно все это будет выглядеть, пусть решает уже специалист.

– И потом, работы оплачиваю я и все здесь будет строиться за мой счет. Считайте это моим капризом.

– Но это будет дороже. Я не привык делать халтуру.

– Не дороже, чем прокладка пути вдоль реки. О бесперспективности этого направления уже высказывались те, кто ранее занимался трассировкой дороги. Вы вот не озаботились полазить в архивах, а я не поленился вычитать все, что только возможно, об этих местах. – Тут он не соврал – спасибо Пронину, который, памятуя их разговор, просто из кожи лез, лишь бы угодить будущему благодетелю. Все выгоды от предстоящего сотрудничества у себя в голове он уже давно разложил и теперь терпеливо ждал.

– Хорошо. Кто платит, тот и заказывает музыку.

– Вот только не надо из меня строить упертого самодура! – все же вспылил Антон. – Вы думаете, я с такой радостью взялся за этот проект?! Да мне он сто лет не снился, я гораздо больше смогу заработать на золотодобыче, рыбе и пушнине, чем на добыче угля! Это сейчас его превосходительство утверждает, что всех устроит, если я начну поставлять уголь хоть по ценам англичан, только бы в достаточном количестве. Как бы не так! Кому охота переплачивать – что, все вдруг разучатся считать? Вы здесь просто наемный рабочий, а я – каторжанин, разве только без кайла и тачки.

– Значит, вот так обстоят дела?

– Именно так, – уже безнадежно потухшим голосом произнес Антон. – Иван Петрович, вы уж простите, я тут вспылил… Но и меня поймите. Я прошу вас, прислушайтесь к моим рекомендациям. Ей-богу, в итоге все только выиграют. Если все срастется так, как надо, то и у вас появится постоянное место работы, не будете скитаться по всей матушке-России, – ведь специалисты и здесь понадобятся.

– Не переживайте, работу я выполню качественно. А насчет того, чтобы остаться здесь… Благодарю, конечно, но сидеть сиднем на одном месте и заниматься скучным обслуживанием дороги – это не по мне.

– Мечтаете о больших стройках?

– О больших, о малых, например как ваша, но строительство каждой ветки по-своему уникально, однозначных решений нет. Судя по сложному рельефу местности, эта стройка будет очень интересной, со множеством головоломок – именно то, что мне нравится.

– Теперь вижу, что попытался посадить вольную птицу в клетку.

– Что-то наподобие.

– А вы что скажете, Рудольф Карлович?

Вопрос относился к мужчине небольшого росточка, лет тридцати, с уже обозначившимся брюшком и в пенсне. Немец умудрялся сохранять аккуратный внешний вид даже в этих походных условиях. Что поделать, аккуратность и бережливость у немцев сидят в крови на генетическом уровне, ну и соответствующее воспитание, само собой.

– Вы меня еще не знаете, а уже делаете подобное предложение. Странно это.

– Ничего странного. Я вообще мало кого знаю, но начинать-то с чего-то нужно. На должность управляющего шахтами у меня кандидатур пока нет, так почему не предложить вам, а там поработаем – будет видно. Однако сдается мне, если бы вы не были хорошим специалистом, то его превосходительство не рекомендовал бы именно вас. То, что он фактически заставил меня заняться этим месторождением, правда, но также верно и то, что, несмотря на это, он оказывает мне всяческое содействие.

– Что же, резон в ваших словах есть. Я так понимаю, вы не будете осматривать само месторождение?

– И что я там увижу? Я не специалист, а потому для меня это будет просто некая местность. Где закладывать шахту, вы найдете сами. Где и каким образом устроить городок горняков, тоже определите куда лучше меня. Не вижу смысла путаться у вас под ногами.

– В таком случае разрешите откланяться. Утро только началось, так что я с помощниками успею проделать кое-какой путь, а может, и до места еще сегодня доберусь. Счастливо оставаться.

Путеец Путилов – вот же фамилия, она сама по себе как бы уже определяла его род деятельности – также поспешил откланяться. Ему предстоял несколько иной маршрут. Если инженер Шварц направлялся вдоль реки Сучан по кратчайшему маршруту, то Ивану Петровичу предстояло несколько отклониться, выполняя прихоть нанимателя.

Антон обернулся к бухте, любуясь открывшимся пейзажем. Красиво, практически первозданная красота. Здесь людей еще совсем немного, нет и самого населенного пункта с названием Находка – это название пока принадлежит только бухте. Имеется небольшой рыбоконсервный заводик, поселок рыбаков, есть весьма процветающий хутор с полями и огородами. Все это разбросано на довольно большой территории и не может являться одним населенным пунктом – так, проживают люди небольшими кучками. Но если все срастется, то жизнь здесь изменится, и населения прибавится, и сам городок Находка появится несколько раньше известной истории. Должно срастись, не может не получиться, потому как если он не добьется положительного результата, то не сможет добиться уже ничего. Не даст ему жизни Гродеков, если он не наладит добычу угля, – просто не простит, так как сделал на него ставку. Господи, сказал бы кто, почему все происходит именно так?

Тяжко вздохнув, Антон направился к берегу, где его ждала шлюпка со шхуны. Здесь ему пока больше делать нечего, нужно возвращаться во Владивосток.

Глава 8
Магадан

Берег Гижигинской губы был все так же суров и неприветлив – есть вещи, которые никогда не меняются, вот и эти места, сколько человек ни пытается их обжить, остаются по-прежнему неприступными. Наличие на берегу баржи-плоскодонки, при помощи которой и осуществляется собственно выгрузка, ничуть не придавало оживленности пейзажу, а даже наоборот – делало его более унылым.

– И здесь вы собираетесь ставить поселок?

Антон посмотрел в сторону назначенного епархией попа, который ему, честно признаться, не понравился сразу. Уж больно бандитская морда, от такого в самую пору благословение не на благое дело получать, а на разбой или иное лиходейство – самое оно.

– Нет, батюшка. Здесь мы выгрузим людей и снаряжение, так как прииск находится вверх вон по той речке. А уже потом будем определяться, кому здесь оставаться, а кому в бухту Волок – ставить поселок.

– А там поприветливей будет?

– Честно говоря, не больно-то и отличается.

– Господи, грехи наши тяжкие, – вздохнул поп. – И как тут подвигнуть чада на новое место жительства?

– С новым местом жительства мы разберемся сами, батюшка, вы лучше позаботьтесь об утверждении на этих берегах истинной веры.

– Это как водится, сын мой, как водится.

Работники прибыли к новому месту двумя шхунами, набитыми людьми как бочка селедкой: пятьсот человек – это вам не баран чихнул. Однако корейцы не больно-то отличались от тех, что были знакомы Антону по прошлой жизни. Такие же непритязательные, безропотно сносящие всяческие неудобства, распределяясь чуть не на головах друг у друга. Ничего, на прииске будет повольготнее – Песчанин решил не менять порядка быта на Авеково: кто знает, может, этот азиатский народ будет более благодарен? К слову заметить, на такое огромное количество работников приходилось только пятьдесят русских. Не хочет народ-богоносец трудиться в суровых условиях и срываться с насиженных мест, даже если сидит он там впроголодь.

– Кто первым будет высаживаться, Антон Сергеевич?

Антон бросил взгляд на подошедшего Зубова. Вид у парня был озабоченный. Оно и понятно: ведь здесь оставался его друг – как он перезимовал, было неизвестно. Их никто не встречал, так как точной даты никто не знал, до прииска и фактории верст пятьдесят – не проделывать же этот путь каждый день в ожидании судна. Глупо. Вот и сидели они на прииске. Если по-хорошему, то Зубову была прямая дорога на КВЖД, вместе с Гавриловым: по боевой подготовке он если и уступал, то только Фролову. Но Гризли сам настоял на том, чтобы парень остался при Антоне, вместе со своими подчиненными. Понятно, что здесь оставались четверо из их первого десятка, а потому новичками командовать было бы кому, но Семен настоял. Как там обстоят дела, неизвестно, а командир парням необходим, к тому же он имеет среди них непреложный авторитет, наработанный не за один месяц изнурительных тренировок, – новичку придется добиваться его вновь.

– Что, Максим, переживаешь за Панкова?

– Не только за него. Да и как не переживать, расстались-то мы с местными не сказать что тепло.

– Что правда, то правда. Первыми мы пойдем. На лошадях быстро должны обернуться. Подготовь троих.

– Впятером не мало будет?

– Не впятером, а вчетвером: ты останешься здесь. Возражения не принимаются. Кто-то из нас должен остаться. Займись выгрузкой и организацией временного лагеря. Хорошо бы уже сегодня двинуть по маршруту, но боюсь, это нереально.

Путь до прииска занял около шести часов и изрядно вымотал. Что ни говори, но на шхуне отдохнуть по-нормальному не получалось: теснота и скученность этому не способствовали. Потом переход верхом – вроде сам и не идешь, но верховая езда с непривычки сама по себе выматывает чуть не больше пешего марша, так что к фактории они прибыли изрядно измочаленными. Пока наматывали версты, Антон лишний раз убедился, что устроить грунтовую дорогу не составит особого труда: местность поднималась полого до самого прииска без больших перепадов, имеющиеся небольшие ручьи даже не требовали возведения мостов, так как легко преодолевались вброд. Нет, все же дорогой нужно будет озаботиться: телега куда удобнее вьюков и волокуш.

Едва показалась ограда фактории, от сердца тут же отлегло. Подворье никак не выглядело заброшенным, а к броду тянулись тропки с различных направлений, сходясь на правом берегу, – на левом уже имела место широкая тропа, ведущая непосредственно к воротам. Как видно, местечко пользовалось успехом и посещалось часто: еще бы, редкими посещениями такой «дороги» не набить. Ворота открыты – как видно, хозяева никого не опасаются и рады гостям.

Оставался вопрос – все ли благополучно пережили зиму. Все же края суровые, кроме осерчавших чукчей, вдруг решивших вернуть долг крови, вполне мог пошалить и забредший медведь, а здесь в зимнюю пору встречались и белые, отличающиеся не только большими размерами и белой шкурой, но и своей плотоядностью, помноженной на свирепость.

Когда они приблизились к распахнутым воротам, дверь жилого дома отворилась и на крыльце появился улыбающийся во все тридцать два зуба Панков, а вслед за ним, толкаясь и пихая друг друга, повыскакивали остальные обитатели. Песчаниным овладело беспокойство, так как среди встречающих не наблюдалось Задорнова. Если с инженером что-то случилось, то это будет тяжелая потеря: где он сейчас найдет ему замену, да и жалко мужчину, который сам себя считал уже человеком пропащим и вдруг обрел вторую жизнь.

– Петр, что с Глебом Георгиевичем? – не скрывая волнения, вместо приветствия поинтересовался Антон.

– Ничего, – растерянно пожав плечами, ответил Панков.

– А чего же вы высыпали на крыльцо, а он не появляется? – Это уже куда спокойнее. От сердца отлегло.

– Так нет его. Вы ведь говорили, что на этот год планируете увеличить добычу и количество людей. Он примерно прикинул, что вскорости вы должны появиться, вот и пропадает на реке, прикидывая, как да что. Сегодня пошел на дальнюю россыпь.

– А почему один? Места-то глухие, и время уже к вечеру.

– Дак не впервой.

– Чтобы это в последний раз.

– Понял, Антон Сергеевич, – с серьезным видом кивнул парень.

Понятно, инженер, как говорится, проникся ответственностью за порученное дело и решил скрупулезно выполнять свои обязанности начальника партии. Ну-ну. Он, бедолага, еще не знает, что иметь дело ему придется не с сотней и не с двумя рабочих, а с полутысячной оравой. Ничего, разберется.

Прошли в дом. Антон осмотрелся. Просторные комнаты, специально так задумывалось – оно понятно, что для отопления большие помещения не очень, но, с другой стороны, стены не давят холодной зимой, когда на улицу и носа показывать не хочется. Едва переступив порог, Антон тут же почувствовал, что что-то не так. Ну не походили эти комнаты на медвежью берлогу пятерых холостяков, вот хоть режьте. Все чисто, прибрано, столы, коих тут три, отскоблены, специфического кислого запаха, характерного для подобных помещений, нет и в помине. Пахло кожей, чаем, табаком, иным товаром, что имелся в наличии, но неприятных, вызывающих отторжение запахов не было. А ведь эта зала использовалась и как помещение магазина, где осуществлялись сделки, и, как правило, здесь же обмывались их результаты.

Впрочем, долго ему забавляться гаданием не пришлось, так как причина всего этого появилась из соседней комнаты. Невысокая полненькая розовощекая женщина лет тридцати пяти – сорока, точнее и не скажешь, весьма миловидная, а следом за ней в общей зале возникла совсем молоденькая инородка – Антон сразу узнал в ней ту самую девчушку, которую насиловал щербатый. Что она тут делает? Неужели родичи прогнали? Бред, такого быть не может, не те нравы здесь. Сама ушла? С чужими лучше, чем с родными? Сомнительно.

– Вот, Антон Сергеевич, знакомьтесь. Это Капитолина Федоровна, супруга… Глеба Георгиевича.

– О как! Очень приятно. Но как же…

– А просто все, – продолжил Панков, войдя в раж с намертво прилипшей к его губам улыбкой, – овдовела три года назад, а тут наш Задорнов, весь такой пригожий и благообразный, в Гижигу заявился. Вот только мы все решить не можем, кто же кого осчастливил – он ее или она его…

– Балаболка, – беззлобно замахнулась на него полотенцем женщина, отчего тот, потешно закрываясь руками, поспешил увеличить дистанцию. – Ну что тут такого-то, чай, не старики еще.

– А как же дом? Неужели бросили?

– Зачем же бросили, – с достоинством ответила она. – В том доме еще прадеды мужа моего покойного проживали, вот теперь – сынок с невесткой. Дочерей уж пристроила. А Глебушка сказывал, что ему здесь на прииске дом поставят.

– Поставят, конечно, поставят, и не только ему, – заторопился все еще ошалелый Антон.

– Только сразу нужно две избы ставить, Антон Сергеевич, – продолжая улыбаться, выдал Панков. – Вы же еще не знакомы с Марией – ну, раз батяню ее зовут Васька, Марией Васьковной Марковой. – Марков был одним из парней, оставленных здесь на зимовку, так сказать, из первого выпуска, – судя по тому, что сейчас происходит на заимке, ее уже можно смело сравнивать с учебкой.

– Это что же, твоя супруга, получается? – Вот никак не хотели парни прекращать удивлять своего начальника. Виновник только покраснел и приобнял прильнувшую к нему девчушку. Да кой черт девчушку – вон уже животик обозначился. Ну-у дела-а. – Нет, вас однозначно нельзя без присмотра оставлять.

– Это точно. Здесь и без того невест нету, – так мы последних уведем.

– Ох и балаболка ты, Петр. Ну хватит куражиться, иди лучше с парнями баньку истопи, люди с дороги.

– Капитолина Федоровна, ты не замай. Я, чай, начальник.

– Ты начальник по фактории, а по домашнему тут я хозяйка. Кому сказываю, баньку топите.

– Капитолина Федоровна, нельзя ли этого обормота оставить? Мне все же доклад от старшего нужен, а вот остальных пользуйте как хотите.

– Ну что, лодырь, повезло тебе. А вы чего встали…

Интересно, а ночью она так же командует Задорновым? Ой, гром-баба, спуску никому не даст. Так, ладно, пока имеется иммунитет, лучше ее не задирать, не то такой удар по авторитету можно получить – что твоя торпеда под ватерлинию.

Когда они уединились в небольшой каморке, выполняющей роль конторки, Панков начал обстоятельный доклад, достав свои амбарные книги. Но начал он все же, по настоянию Антона, с их жития на зимовке.

Как выяснилось, не все было так безоблачно, как хотелось. В середине декабря к ним припожаловали незваные гости. Как завзятые политиканы, они прикрылись лозунгом правых мстителей за пролитую кровь соплеменников. Всего их набралось десять мужчин: взяв факторию, они должны были очень хорошо поживиться, – это сейчас из товаров практически ничего не осталось. Кстати, как там с товаром? Привезли? Вот и ладно. Но тут вмешался случай, или Провидение, в лице Маркова, который повадился в стойбище небезызвестного Васьки, так как положил глаз на одну девчушку. Ничего не молода, ей уже шестнадцать, здесь и раньше замуж выходят.

– Одним словом, Васька как прознал, что нас резать идут, понял, что может зятя лишиться раньше, чем внуками обзаведется, ну и сообщил нам. А там мы уже прикинули, где им лучше засесть, чтобы перещелкать нас как орехи: ведь стреляют на диво хорошо. Но воевать не умеют. Вот и взяли мы их в ножи и револьверы из засады.

– Вчетвером против десятерых? Глупо.

– Э-э, не-эт, Антон Сергеевич. Вот если бы мы их стали ждать за стенами – тогда это было бы глупо. Какие они стрелки, вам ведомо, так что и мокрого места от нас не осталось бы, даже будь их двое, а в ближнем бою уже совсем другой расклад получился. Так что взяли мы их на отлично, как сказал бы Семен Андреевич, и порешили всех до единого.

– Не слишком жестко?

– Нет. Васька еще перед заварухой сказал, что если дадим слабину, то житья не станет. А так… Они ведь почитают русских как великих и свирепых воинов, которые до поры до времени живут тихо и мирно. Острастка хорошая получилась – враз все вопросы пропали, и к нам потянулись торговать, словно и не было ничего. А там и свадебку Степану справили. Только это… Антон Сергеевич, за Марию Васька много чего стребовал. Я Маркову товар под жалованье отпустил по ценам Владивостока. Понимаю, что здесь цены иные, но если что…

– Ерунду не городи. Марков ничего не должен, сколько бы Васька ни струси́л с него, пусть будет подарком от нас. Давай дальше. Это я потом посмотрю, а сейчас давай кратенько, – опустив ладонь на две амбарные книги, произнес Антон.

– Если кратенько, то расторговались мы на славу. Пушнины заготовили тысяч на пятьдесят, – только если в Америке сбывать. Во Владивостоке или Хабаровске цены хорошей никто не даст.

– А если в Санкт-Петербурге? Не смотри так, у нас теперь своя шхуна есть, по осени пойдет в Россию.

– Отстали мы тут. Тогда лучше в столицу: за бугром все же народ поприжимистей будет. Звери тоже дали тысячи две. Почитай, всех самцов и самок, тех, что не схотели плодиться в неволе, мы в сезон под нож пустили. Но большая часть – нормально, плодятся. Однако инородцам я сказал, что и в этот сезон будем скупать щенков. – Он вопросительно посмотрел на Антона.