Текст книги "Пёс. Боец"

– Мои, – сказал Георг ровным голосом.

В лагере сразу настала такая тишина, что слышно было лишь потрескивание костров.

– Что – ваши? – недоуменно спросил сэр Артур, неформальный лидер этой тройки. – Вы приносите свои извинения?

– Нет, господа. Я хочу сказать, что вы бросаете мне под ноги не свои перчатки, а мои. Кои останутся таковыми до тех пор, пока вы не выкупите свои доспехи, оружие и лошадей. Впрочем, я могу и не пожелать позволить вам их выкупить.

– Какая разница? Это просто символ вызова, и вы прекрасно это поняли.

– Не стоит кипеть, как котел, сэр Артур. Разумеется, я все понял. Просто хотел вам напомнить, что леди Адель, как и эти доспехи, принадлежит мне. Она моя пленница, и я волен поступать с ней так, как мне вздумается. Брук!

– Я, сэр!

– Свяжи пленницу, чтобы не вздумала бежать. И заткни рот кляпом. Ее голос подобен боевому гону, не хватало еще, чтобы она привлекла внимание вражеского отряда.

– Слушаюсь, сэр!

Что?! Да как он смеет! Баронесса Гринель едва сумела удержать себя в руках. Этот хам и мужлан не дождется! Она не станет перед ним унижаться, вымаливая поблажки! И не доставит удовольствия, как тогда ночью, когда ее пленили. Нет, сэр, вы не увидите сладостной для вас картины и ваши уши не услышат столь желанного крика возмущения. С гордо поднятой головой Адель молча позволила связать себе руки, затем – пристроить поудобнее на расстеленном плаще, дала связать ноги и, наконец, водворить на уста кляп.

Брук старался быть как можно более обходительным. Но он ведь простой, грубый и неотесанный воин, поэтому, несмотря на его старания, пару раз ей было по-настоящему больно. Однако она и виду не подала, только не сводила с барона Авене пристального взгляда, полного ненависти. И вдруг эта улыбка… Губы едва дрогнули, но она сумела рассмотреть. Он сожалеет о случившемся? Нет, он явно сожалеет. Боже, как же этому волколаку в человеческом обличье идет улыбка. Гад! Она его не простит!

– Итак, господа. С баронессой Гринель мы все выяснили. Теперь что касается вашего вызова. Более абсурдной причины и придумать невозможно, но вызов есть вызов. Я его принимаю, но драться буду лишь по окончании войны. Да, господа, если вы еще не забыли, идет война, и наш долг – не драться друг с другом, а сражаться с врагами королевства.

– Вы трус и подлец!

– Сэр Артур, поберегите свой пыл для памфийцев. Пусть я трус, но не преступник, каковыми, по сути, являетесь вы трое. Так уж сложилось, что вы оказались в моем отряде и под моей командой, а у нас царит железная дисциплина и любое неповиновение карается смертью. Так что найдете меня после войны в моем баронстве Авене, в графстве Гиннегау.

– Надеетесь, что мы погибнем в войне! – не унимался сэр Артур.

– Спасаю ваши жизни, господа. Еще один факт неповиновения или попытка поднять смуту – и я буду вынужден быть менее терпимым. Мы на войне, на вражеской территории, и я не намерен подвергать своих людей опасности из-за троих несдержанных дворян. У вас есть время до утра. Либо вы сражаетесь вместе со мной, либо можете катиться на все четыре стороны. Все. Всем отдыхать.

Кто бы сомневался! Этот разбойник опять сумел все обставить самым лучшим образом. Разумеется, для себя. Вряд ли барон, владелец небольшого замка, даже не окруженного рвом, сможет противостоять наемникам, даже вздумай те атаковать днем. Гарнизон этого неприметного замка состоял лишь из десятка воинов. Этого достаточно, чтобы разогнать шайку разбойников, но явно мало, чтобы противостоять ночной атаке сотни обученных бойцов. Правда, богатыми трофеями на этот раз наемники похвастать не могли.

Вот странное дело. Каждый раз, когда Адель начинала думать об этом человеке, в ее груди закипала злость, ей хотелось плеваться и изрыгать проклятия. Разумеется, она сдерживалась, хотя, видит бог, сделать это нелегко. Казалось бы, не думай о нем. Придет время – он получит за тебя выкуп, и ты забудешь о его существовании, так зачем изводить себя и каждый раз накручивать? Нет, не забудет. Еще чего! Она отомстит! Да, именно так. Он пожалеет о своем поведении.

После удачного штурма барон Авене отправил два десятка к месту сбора, о котором было известно лишь его людям. В этот небольшой отряд вошли и все раненые. Им предписывалось доставить в безопасное место караван с добычей, в том числе и пленницу. Кстати, караван несколько разросся, увеличившись еще на десяток вьючных лошадей. Купец, попавшийся на пути наемников, наверняка проклял тот день, когда решил взяться за торговлю. Впрочем, вполне возможно и скорее всего, здесь были далеко не все его средства. Но все равно – убытки очень внушительные, вспомнить хотя бы количество тканей, что перекочевали во вьюки наемников.

Барон справедливо рассудил, что о прибыли теперь можно позабыть, так как большая казна подразумевает под собой крепкий замок. Взятие одного такого укрепления могло обернуться слишком большими потерями, что, соответственно, сразу же сделает невозможным исполнение воли короля. Поэтому он решил довольствоваться мелкими замками и торговыми трактами.

В пути они провели неделю, двигаясь довольно споро, если учесть, что делать это приходилось по ночам. Несмотря на отсутствие рыцарей (все трое предпочли остаться с бароном и сражаться, перешагнув через свое высокомерие), Адель и не думала скучать. Впрочем, чопорное и навязчивое поведение ее нечаянных воздыхателей навевало на нее скуку, наемники – совсем иное. Да, они грубоваты, хотя и заметно, что всячески стараются за собой следить, но отчего-то общение с ними ей было куда приятнее и интереснее.

Брук, ее неизменный конвоир, как выяснилось, был балагуром и заводилой отряда. Ему нередко доставалось за его длинный язык и неуемную натуру. Этот наемник как будто подвизался скрашивать ее плен: шутки и рассказы сыпались из него как из рога изобилия. И хотя он всячески старался сдерживаться, это у него получалось плохо, а потому все повествуемое им было щедро сдобрено крепкими шутками на грани приличий, порой слегка перешагивающих через них. Правда, справедливости ради нужно заметить, что Брук больше крутился вокруг Риммы, служанки баронессы, добровольно отправившейся в плен за своей госпожой.

Адель как-то не задумывалась над этим. Первую ночь ей и вовсе пришлось провести связанной, так что было не до служанки. (Кстати, Римму никто не связывал. Она, получается, сбежать не могла и поднять тревогу была неспособна. Грубый неотесанный болван!) Но, оказывается, девушке удалось без труда заполучить отдельную лошадь, на которую навьючили два плетеных короба с женскими платьями, бельем и прочими мелочами. Так что даже в походных условиях баронессе и ее служанке не грозило превратиться в замухрышек.

Когда Адель поинтересовалась у Риммы, как ей удалось этого добиться, та пожала плечами и заявила, что она ничего и не добивалась, просто подошла к господину барону и попросила. Тот без разговоров предоставил ей все требуемое, как и людей, которые притащили из дома упакованные ею короба.

Значит, господину барону вовсе не безразлично, как она выглядит. И что бы это значило? Да ничего не значит. Сэр Арчи, в доме которого ее принимали, тоже проявил заботу о плененных рыцарях. Они содержались в сухом и чистом помещении, кормили их тем же, чем питались хозяева замка, им сохранили их одежду и даже предоставили смену белья, обстирывая и позволяя принимать ванну. Они могли гулять в саду и заниматься воинскими упражнениями с учебным оружием. Мало того, дай они слово, что не попытаются бежать и спокойно дождутся выкупа, то жили бы в доме на правах гостей, а не пленников. Нет никакого смысла измываться над пленным, если ты намерен получить выкуп. Точно так же поступал и барон Авене, стараясь создать максимум возможного комфорта.

Разумеется, так поступали со своими пленниками не все. Хватало и тех, кто содержал их в черном теле, но это все же скорее относилось к людям, между которыми существовала давняя вражда. Но в основном благородные держали себя в рамках, ведь может так статься, ты или твои близкие окажетесь в плену, тут ни в чем нельзя быть уверенным, а как известно – что посеешь, то и пожнешь.

Потаенным местом оказалась ферма, скрытая от посторонних глаз в глухом лесу. Здесь уже находилось несколько наемников. Четверо из них были ранены, но уверенно шли на поправку, а шестеро являлись обозниками отряда. Заправлял всем старший обозник, одноногий мужчина средних лет, с седой шевелюрой.

Адель оказалась безраздельной владелицей большой комнаты и смогла принять (о боже!) настоящую ванну. Пусть роль последней исполняла большая лохань, но зато наполненная горячей водой. С этим никак не могло соперничать купание в реке или ручье, чем ей приходилось обходиться во время недельного перехода. К тому же вода все еще была весьма холодной. Оставалось лишь удивляться, как она при всем при этом умудрилась не заболеть.

Потянулись дни вынужденного безделья и сидения в глухом лесу. Пару дней, с небольшими перерывами, лил дождь, что заставило баронессу исполнять роль затворницы. На третий выглянуло солнце, и вместе с этим поднялось ее настроение. Теперь можно пройтись, посидеть в тени деревьев, пообщаться с наемниками. Адель вовсе не смущало то обстоятельство, что эти люди ей не ровня. К сословным различиям она относилась вполне терпимо. Куда страшнее скука, с которой она и боролась доступными ей способами.

Умная и красивая женщина, скромная и с милым голоском, способна развязать язык практически любому мужчине, если только он не тупой, твердолобый вояка со свихнувшимися мозгами. Хм… А ведь он, оказывается, не такой. Наемники говорят о нем с нескрываемым восхищением.

– Да, строгий и жесткий, а иначе ведь с нами нельзя, – пожимая плечами, разглагольствовал Брук. – Если начнешь потакать, мы такое наворотим, мама не горюй. Но зато он за нас горой. Я уже три года с ним хожу, и за это время мы потеряли дай бог пару десятков, а сколько всего натворили – это просто жуть. Одних только замков взяли приступом около дюжины. А сколько народу покрошили! Нет, госпожа, вы не подумайте, сэр Георг никогда без дела простых людишек не бьет. Это я про воинов. Опять же, помнится, двоих наших он приказал повесить за то, что они после штурма решили поразвлечься со служанкой против ее воли.

– Сам казнил своих людей за насилие?

– Ну да. У нас ведь в отряде дисциплина почище, чем в загросских легионах. Сказано – не грабить и не насиловать, значит, так все и будет. Кто против, тем лучше не подписывать договор, потому как потом – либо ногами вперед, либо честно дослуживать оговоренный срок.

– И вы соглашаетесь на такое?

– Мы выбрали такую жизнь, госпожа. А то, что делает сэр Георг, позволяет нам продлить эту самую жизнь. К тому же не все так уж плохо. Мы ведь не все время в походе, отдых тоже бывает, а тогда уж равных нам нет. И монета в кошеле звенит, не в пример многим, и гуляем от души, и шлюхи нам рады. Гхм… Простите, госпожа.

– Брось, Брук. Можно подумать, я не высовываю своего носа из замка и понятия не имею, что есть трактиры и все сопутствующее.

– Все одно. Что-то я это… Негоже так-то. Простите.

– А что, барон Авене женат?

– Дык откуда такое счастье-то? Он же еще недавно был простым наемником. Ну, не совсем простым, но все одно. Наемник и семья – это что-то невозможное.

– Ах да, я и забыла. И что, у него вообще никого нет?

– Как же, есть. Матушка у него имеется. Он в ней души не чает. Каждый год на день ангела к ней ездит, даже если в сотнях миль от нее. Ничто его не остановит.

– И скоро этот день?

– Уже скоро, госпожа.

– И что, даже несмотря на войну, отправится?

– Говорю же, его ничто не остановит.

– Счастлива мать, имеющая такого сына. А как ее зовут?

– Ох, что-то я совсем засиделся, делом нужно заняться. Простите, госпожа, пойду я.

Мило. Из Брука, к сожалению, не удалось вытянуть ничего: ни откуда барон родом, ни где проживает его матушка, ни даже ее имя. Оказывается, этот волколак в человеческом обличье имеет чуткое сердце, способное беззаветно любить, пусть даже эта любовь относится к матери. Так что же вы за человек такой, сэр Георг барон Авене?

Хм… Кстати, напрасно Брук считает, что ничего не выдал. Так уж случилось, что в ближайшее время отмечается праздник только одной святой, остальные святые – мужчины. Значит, Аглая. Это ни о чем, конечно, не говорит толком. До дня Аглаи еще целая неделя. За этот срок всадник, да еще со сменными лошадьми, может покрыть изрядное расстояние. Впрочем, она и не старалась выведывать что-то специально, а действовала скорее из-за врожденного любопытства. По натуре Адель была далеко не глупой особой.

Сэр Георг появился на ферме уже на пятый день после прибытия их каравана. Люди были сильно измотаны, имелось множество раненых. Отряд потерял убитыми одиннадцать человек, что, как она уже знала, являлось весьма серьезной утратой для этого отряда наемников.

Прислушиваясь к разговорам воинов, она поняла, что сотня дважды попадала в серьезные переделки, лишь чудом и талантом командира сумев избежать полного разгрома, а то и уничтожения. Наемники недоумевали по поводу открывшейся на них охоты, барон же был доволен. Ему удалось выполнить волю короля и заставить памфийцев сильно всполошиться. Затея с походом в Памфию полностью себя оправдала. Слушая это, Адель только улыбалась как человек, которому известно то, что неведомо другим. Никакие действия наемников не вынудили бы короля настолько потерять над собой контроль, даже с учетом вспыльчивого характера Джефа. Хотя им, несомненно, удалось этого добиться. Вот только причина кроется в ином.

Не имея никакого желания подвергать парней излишней опасности, Георг решил отсидеться в глуши. И людям нужен отдых, и о раненых необходимо позаботиться. Тем более что цель рейда достигнута полностью – памфийцы как с цепи сорвались. Большие отряды рыскали по всему графству, разыскивая столь опостылевших наемников. Из лесного лагеря выходил лишь десяток спецназовцев, которые осуществляли разведку местности. Нельзя исключать возможность того, что противнику удастся выследить местоположение наемников.

Сама того не осознавая, Адель вела отсчет проходящим дням, с каждым разом мысленно сужая круг и вычисляя место, где бы могла находиться мать барона Авене. Она и сама не знала, зачем ей это нужно, да и нужно ли вообще.

С возвращением наемников сама собой развеялась и скука, на которую просто не осталось времени. Баронесса, как и ее служанка, подвизалась ухаживать за ранеными, хотя никто ее об этом не просил. Ее поведение было тем более удивительно, что она являлась пленницей этих людей. Именно их, а не лично барона Авене, так как каждый из них имел свою долю в предполагаемом выкупе за баронессу. Казалось бы, она должна их ненавидеть, но отчего-то не могла пройти мимо еще недавно полных сил, а сегодня страдающих мужчин. Странно это все.

Единственное, что доставляло неудобство, – это все продолжавшиеся ухаживания со стороны рыцарей. Они прошли через все стычки, не получив ни царапины, и откровенно сокрушались по этому поводу. Ведь будь иначе – и та, что занимала их мысли, проявляла бы о них заботу так же, как сейчас заботилась о простых воинах.

Оказывается, за те несколько дней, что рыцари провели бок о бок с бароном, они сумели по достоинству оценить и его характер, и воинское умение, и способности командира. Барон правильно все рассчитал: удалив баронессу, он убил сразу двух зайцев – избавился от камня преткновения и сумел предстать перед рыцарями в ином, выгодном для себя свете. Друзьями они не стали, но зато господа нашли в себе мужество признать, что барон чего-то стоит и как минимум достоин уважения. Правда, о том, чтобы сделать окончательный шаг к примирению, они не думали. А может, рыцарю просто не подобает идти на попятную. Как бы то ни было, между господами и сотником наметилось перемирие, чему Адель, к своему удивлению, была рада.

Имелось еще кое-что, радовавшее ее. Барон стал более… нет, не почтителен, а терпим, что ли, к своей пленнице. Она больше не слышала от него грубостей, он вообще старался избегать ее общества. Как надеялась Адель, это вызвано опасением в очередной раз не сдержаться. Она не тешила себя иллюзиями. Перемена его поведения вызвана вовсе не изменением его отношения к ней лично. Это скорее необходимость: не стоит провоцировать рыцарей, продолжавших изображать перед ней из себя павлинов. А еще он по-настоящему заботился о своих людях и не мог не оценить заботу Адели о них.

– Баронесса!

– Слушаю вас, сэр! – вытирая руки чистой тряпицей и обратив на него взор своих огромных глаз, тут же откликнулась Адель.

– Я хотел узнать, всего ли у вас в достатке.

– Благодарю. Бинтов, мазей и бальзамов вполне хватает. Ваш Сэм – просто находка. Такое впечатление, что у него имеется все, а чего нет, то он достанет очень быстро.

– Хм… Я имел в виду не это. Всего ли в достатке у вас лично? Может, есть какие пожелания?

– Хочу домой.

– Кхм… Понимаете… Дело в том… Невозможно.

– Боже, я вовсе не имела в виду, чтобы вы отпустили меня просто так. Но ведь вы даже не поинтересовались, куда направить гонца, чтобы начать переговоры по выкупу.

– Сожалею, но и это невозможно. Сейчас совсем неподходящее время. Мы находимся на территории, занятой королем Джефом. Вряд ли решение вопроса о выкупе было бы мудрым. Поэтому я и интересуюсь, можно ли что-то сделать, чтобы скрасить ваш быт.

– Благодарю. Я не такая уж неженка – того, что есть, вполне достаточно.

– Вот и хорошо. Да… Но если что пожелаете… Просто я направляюсь в город, поэтому…

– В Хемрод? В столицу графства?

– Ну да. Здесь в округе только один город. Мне нужно собрать кое-какие сведения. Так вот, если есть пожелания, то я мог бы приобрести…

– Если не составит труда, я хотела бы душистое мыло.

– Ничуть не трудно, – тут же встрепенулся барон.

– Благодарю вас.

Хм… Значит, Хемрод. Вот где проживает ваша матушка, барон Авене. Очень интересно. А вы, получается, ее очень любите. Ситуация становится все интересней. Ой, какой он забавный! Подумать только. Стоял тут, мялся, как прыщавый юнец, едва открывший для себя, что девочки сильно отличаются от мальчиков. На его фоне трое рыцарей смотрелись куда более решительными.

Несмотря на свой относительно юный возраст, а ей едва минуло девятнадцать, Адель уже успела вкусить сладость власти над мужчинами. Она даже могла считаться завзятой сердцеедкой. Но и только. Баронесса позволяла за собой ухаживать, вздыхать по себе, соперничать рыцарям между собой, но даже не думала вселять в кого-то серьезную надежду.

В замке барона Гело она оказалась по настоятельному приглашению его супруги. Так уж случилось, что ее поездка совпала с началом войны. Вернее, это она подгадала таким образом, чтобы эти события совпали. Многие бароны старались заполучить ее в невестки или жены, уж больно завидная партия. Адели стоило больших трудов умудряться обходить расставляемые ловушки.

Барон Гело имел большой вес в Памфии, а потому проигнорировать настойчивые просьбы баронессы погостить у них Адель никак не могла. Она прекрасно понимала, что ее завлекают в очередную ловушку, чтобы поближе познакомить с молодым баронетом, отсюда подобрано и время поездки. Однако ее расчет оказался неверным.

Едва прознав о том, что баронесса Гринель в гостях, барон Гело тут же направил своего сына домой под благовидным предлогом. После памятного сражения у него в плену оказались три рыцаря: один из них был пленен его сыном, двух других барон выкупил у бедных рыцарей, рассчитывая впоследствии получить вдвое против уплаченного. Вот баронет и отправился в путь, сопровождая законную добычу своего отца в его родовой замок.

Баронет оказался весьма настойчивым и напористым молодым человеком, а потому ему удалось настоять на ночной прогулке в парке. Не сказать, что Адель не смогла устоять перед его обаянием, но баронет, в отличие от других претендентов, сумел-таки вызвать кое-какую симпатию с ее стороны. В конце концов, оставаться в старых девах она не собиралась, в безграничную любовь, воспеваемую в рыцарских романах, не верила и была весьма практична. Барон Гело имел вес и влияние, которые потом перейдут его сыну. Батюшка не станет противиться подобному браку. Наоборот, он будет пребывать в уверенности, что устроил дочери весьма достойную партию.

Двое суток, пока отсутствовал Георг, Адели приходилось стоически выдерживать все усиливающиеся атаки со стороны своих ухажеров. С каждым разом они становились все настойчивее и навязчивее. Наконец сэр Артур предложил ей руку и сердце. Он заявил, что вопрос с выкупом полностью берет на себя и если она пожелает, то уже через несколько дней его родовой замок распахнет перед ней ворота. Да уж, ни много ни мало – стать супругой виконта с перспективой на титул графини.

Хотя не сказать, что это самое выгодное предложение, сделанное ей. Баронесса не особо верила в любовные бредни, но все равно не могла перешагнуть через себя и связать судьбу с тем, кто ей не очень симпатичен. К виконту она симпатии не испытывала. Он обладает привлекательной внешностью, обходителен, не трусливого десятка, но все же не то. На взгляд Адели, он уступает даже баронету Гело, не то что…

Нет, она не отказала. Еще чего не хватало – накалять страсти, когда ее собственное положение весьма шатко. Она обещала подумать над предложением виконта, чем тут же вызвала два следующих предложения. Господи, да они что, сговорились?! Ну какого ответа они от нее ждут? Просто бред какой-то!

Вернувшийся из своей отлучки Георг обнаружил, что ситуация резко изменилась. Баронесса ничего ему не рассказала. Она с благодарностью приняла привезенные гостинцы и удалилась к себе. Как показалось барону, девушка чем-то сильно расстроена. Но вот чем? Он всячески пытался понять, что он на этот раз сделал не так, и не находил ответа. О кипящих в лагере страстях ему поведал неизменный Дэн. Он в таких красках расписал происходившее, что у Георга мелькнула мысль: старшему десятнику впору рыцарские романы писать, а не мечом махать на поле боя.

– Этот виконт, чтоб ему трижды опрокинуться, ходит среди парней и втолковывает всем, что готов перекупить у нас пленницу. Причем не скупится, готов уплатить тысячу золотых. Представляешь?

Они беседовали наедине, поэтому по заведенной традиции были на «ты». Этого не смогло изменить и свалившееся на Георга баронство.

Ничего удивительного в рассказанном не было. Вполне обычная практика. Многие проделывают подобное, выкупая пленников, пользуясь самыми различными ситуациями. К примеру, какой-нибудь бедный рыцарь сумел захватить именитого пленника. Казалось бы, вот она, удача. Но ты поди еще получи за него достойную плату. Какая разница, что он дал тебе слово, что не станет пытаться бежать? Он ведь не может поручиться за своих родных, которые вместо того, чтобы готовить выкуп, вполне могут снарядить отряд и вызволить пленника из неволи. Вот и получается: мало, чтобы тебе повезло и ты сумел заполучить такой богатый приз, попробуй еще сбереги его. Так что случаи, когда обедневшие бароны или простые рыцари продавали своих пленников за меньшую, но зато гарантированную сумму, не так редки. К тому же плата следовала гораздо быстрее, ведь переговоры о выкупе могли продлиться и несколько месяцев.

– Тысяча золотых – это хорошая цена. Я бы сказал – очень, – мрачным тоном произнес Георг.

– Ты что, Георг? Неужели подумал, что парни пойдут против тебя? Ты по-прежнему наш командир, и решение принимать тебе.

– Она наша пленница. Каждый из парней имеет право на часть выкупа за нее.

– Хм… Тут, видишь ли, вот какое дело… Нет, виконту никто грубить не стал, все чинно. Но отдавать ее никому и в голову не приходит. Тут это… Ну, я с парнями поговорил… Короче, никто не будет возражать, если ты заберешь ее себе.

– Не понял.

– Ну что ты не понял? Если ты там жениться решишь…

– Что?!

– Ну или отпустить ее с богом, – тут же открестился Дэн. – То они и ухом не поведут.

– А если получу выкуп?

– Тогда они, конечно, от своей доли не откажутся. Но отдавать ее этому виконту или кому другому из них нипочем не хотят. Не нравятся они им.

– А почему это они отпустить ее очень даже не против?

– Нравится она им. И мне нравится. Хорошая девка. Правильная. А главное… Мы… А она за нашими ранеными ходит, ничуть не чурается. И ведь не просил никто.

– Нравится, не нравится… Дэн, меня только два дня не было!

– Ну что поделать. Жизнь – она на месте не стоит. А золото… Всего нам не получить, а на нужное всегда найдем.

Георг сидел за столом и бездумно пялился на огонек свечи. Сомнительно, чтобы он в этот момент осознавал, что́ именно перед его взором. Он словно отрешился от этого мира и пребывал в прострации. Спроси кто, чем вызвано подобное состояние, и он не нашелся бы, что ответить. Причина охватившей его хандры ему была неведома. Вернее, он понимал, из-за чего это происходит, но никак не мог осознать, отчего это с ним случилось.

Дверь отворилась с привычным уже скрипом, и в комнату вошел один из наемников. Георг вздрогнул и поднял на него взгляд. Однако вошедший хранил молчание. Потом сделал шаг в сторону, и за ним в помещение вошел еще один посетитель. При виде него барон Авене вскочил, и в его руке тут же оказался клинок. А как прикажете реагировать, когда среди ночи к вам входит человек, закутанный до пят в плащ, да еще и с надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого не разглядеть лица? К тому же из памяти еще не истерся случай, когда в замке Гело его людей пачками зачаровывали мастер и его ученик.

– Барон, не наделайте глупостей, – неожиданно раздался из-под капюшона знакомый голос.

– Мастер Волан?!

– Да, мой мальчик. Можешь идти обратно на пост, ты меня не видел, забудь. – Это уже наемнику. – Ну здравствуй, Георг. Или правильно будет барон Авене?

– Вам-то чего извращаться?

– Это радует. Как у тебя с вином?

– Есть пара бутылок лонского.

– Не совсем то, чего мне хотелось бы, но подойдет, – откидывая капюшон и присаживаясь напротив, произнес поздний гость.

– Как вы здесь оказались?

– Война привела. Ну и по просьбе Жерара. Раз уж я все равно собирался в эти края, он не смог удержаться, чтобы не отправить тебе весточку.

– Война? Но ведь вы говорили, что мастера стараются не вмешиваться в войны.

– Я говорил о мастерах в общем. Что же касается темных, каковым я являюсь, то они не чураются ничего для достижения своих целей. Для заключительного этапа моих исследований мне понадобилась война.

– Решили приобрести навыки воина?

– Боже упаси. Терять время на это… Нет. Чтобы постоять за себя, мне достаточно того, что я уже знаю. Пару лет назад по моей просьбе Жерар отловил волколака, обеспечив меня некоторой работой. Так вот, основное закончено. Осталось поставить точку, и работу можно считать завершенной. Но если подобное проделать в мирное время, это будет сопряжено с некоторыми трудностями, а вот в мутной водице военного положения очень даже можно попробовать, с наименьшим риском.

– Ясно. Вернее, ничего не ясно.

– Ничего, еще поймешь.

– Какие новости на севере?

– Просто замечательные. Относительно, конечно. Наш мужеложец доказал загросцам, что чего-то да стоит.

– Наш?

– Ну коли уж я на стороне Жерара, а он на стороне короля Несвижа… Так вот, генерал Тито никак не ожидал, что ему надерут задницу.

– Тито? Но почему Тито? И кто это?

– Его назначил совет Загроса. Там решили, что Варен становится слишком популярным, а Несвиж им не казался серьезным противником. Ошибочное мнение. Собранная Загросом армия наголову разбита, множество пленных и убитых. Одним словом, как говорят загросцы, – полный триумф. С Загросом уже подписан мир. В настоящий момент Гийом спешно приводит свою армию в порядок и начинает переброску войск на юг, чтобы разобраться с памфийцами. Но ему, как всегда, недостает времени.

– Это я понимаю. Здесь новости тоже неутешительные.

– Знаю. Карсон и Кане пали. Падение Кубеля – вопрос нескольких дней. А значит, Гийому никак не поспеть к тому моменту, когда графство Хемрод полностью окажется во власти Джефа. Но ты вроде решил эту проблему и держишь памфийского короля за причинное место.

– О чем это вы?

– Я о твоем трофее, который буквально выбил короля Джефа из колеи.

– Ничего не понимаю. О каком трофее вы говорите?

– Разумеется, о баронессе Гринель.

– При чем тут баронесса Гринель?

– Ты хочешь сказать, тот поход в Памфию был предпринят не специально для того, чтобы захватить ее?

– Нет. Мне нужна была добыча, чтобы после войны начать обустраивать баронство. Замок Гело вполне подходил для этого.

– То есть ты пошел на захват одной из твердынь севера Памфии лишь ради того, чтобы поправить свои финансы?

– Да.

– Ты не собирался захватывать баронессу Гринель?

– Нет. Я, конечно, рассчитывал в случае удачи захватить пленников, но штурмовать дом, где находится мастер, не рискнул. Людей можно было положить изрядно.

– А баронесса?

– Да сдалась она вам! Она вообще случайно попала к нам в руки.

– Пустить стрелу наугад и попасть в яблочко. Это на тебя похоже. Ты действительно не знаешь? Нет, он не знает. Он точно не знает.

– Да чего я не знаю?!

– Леди Адель, баронесса Гринель, – дочь короля Джефа. Разумеется, незаконнорожденная. Он, в отличие от Берарда, не признал отцовство, но она его дочь, в которой он души не чает, как и кронпринц.

– Она…

– Ну да.

– Так вот отчего памфийцы как с цепи сорвались!

– Ага. Жерар просил передать, чтобы ты немедленно переправил ее в графство Гиннегау. Это заставит короля несколько пересмотреть свои планы, а Гийому позволит успеть подвести армию.

– Ее здесь нет.

– Кого нет?

– Леди Адели здесь нет.

– И куда ты ее отправил?

– В Хемрод.

– Там же… Ох, парень, повезло тебе, что сюда не заявился лично барон Гатине. Клянусь, он бы тебя высек, несмотря ни на что. Поверь, его никогда не останавливала даже королевская кровь, когда нужно кому-то вправить мозги. Но тебе повезло, потому что вместо него тут я.

– А вам плевать?

– Именно. Слушай, а это лонское очень даже ничего. Не знаешь, какого года урожай?

– Что? Нет, не знаю.

– Разрази меня гром, Георг. Ты влюбился. Не отнекивайся. Как мальчишка. Уж я-то знаю в этом толк.

– Ну и что?

– Да нет, ничего. Замечательно. А она ответила взаимностью? Все, молчи, сам знаю. Попал ты, парень.

– Да я в общем-то ни на что не надеялся. Я простой наемник, получивший титул в награду за храбрость, а она… Хм… Получается, птица еще более высокого полета.

– Вообще-то…

– Ну и кто об этом знает?

– А хочется, чтобы узнали?

– Нет. Пусть идет как идет. За прошедшее время я уже привык думать о себе как об опоре брата. Вредить ему, даже поневоле, не хочу и не буду. На мне долг крови, даже если об этом знают лишь трое.