Текст книги "Любовь с чудинкой"

Глава II

– Ах, Наташка, Наташка! – выдохнула Стелла. – Я тебе чуточку завидую! Но ты не подумай, исключительно по-доброму! Сколько вы уже вместе?

– В каком месте? – попыталась отшутиться Наташа, не любившая вести разговоры на личную тему, пускай и с самым доверенным после мамы человеком.

– Всё ты поняла, подружка! С Игорьком вместе?

– Ты об этом? Почти полтора года. И знаешь, Стелла, как один день!

– Или одна ночь… – томно произнесла та для смеха.

– Ну тебя, пошлячка! – рассмеялась Наташа и покраснела.

Заметившая эту неловкость Стелла тут же перешла в наступление по всем фронтам:

– Ого! Похоже, наш мачо не только красавчик, но и мачо!

– Не без того, – отвела глаза Наташа, давая понять, что не хочет продолжать эту тему.

– И как со свадьбой? Невеста в длинном платье. Сверху декольте. Ткань облегает фигуру, подчёркивая все достоинства, снизу в меру пышная юбка и обязательно с небольшим шлейфом по земле, как у барышень в девятнадцатом веке. И никакой фаты. Чёрные и блестящие, как шёлк, волосы собраны в тугой пучок, демонстрируя всю внутреннюю экспрессию. Уф, красота!

Наташа задумалась, представляя описанный подругой фасон, который, без всякого сомнения, пришёлся ей к лицу! Ведь Стелла говорит со знанием дела. На филологический она попала случайно, провалив экзамены на художественный факультет в текстильный, готовивший модельеров. Вовремя сообразив, что если ей не дано делать моду, то она с успехом может о ней писать. А как писать о моде без знания языка, если учитывать, что от-кутюр это и есть настоящая Франция!

– Чего молчишь? Не понравилась картинка? – поинтересовалась Стелла в отсутствие реакции.

– Очень понравилась!

– Тогда, Наташка, я тебе всё нарисую, и ты с уже готовой моделью сможешь отправиться в ателье!

– Вряд ли… – Наташа смутилась и погрустнела. – По крайней мере, не сейчас.

– Ты что-то скрываешь?

– Тут нечего скрывать, потому что ничего такого пока не предвидится.

– Ты хочешь сказать, что он не предпринимал попыток избавить тебя от незамужнего положения?

– Ага, – Наташа виновато улыбнулась.

– Вы вообще эту тему обсуждали?

– Нет. Игорь не начинал, и мне сказать нечего. Нам вместе очень хорошо. А если он молчит, значит, в чём-то не уверен или попросту ещё не готов.

– Ой, Наташка! В таком деле и рано нельзя и, если перезреет, то будет поздно. Хочешь, я ему намекну? – с готовностью предложила помощь Стелла.

– Даже не думай, Стелка! Мне кажется, что Игорь неловко воспринимает эту ситуацию. Поверишь, когда в кино смотрим сцену признания и предложения руки и сердца, он всякий раз тупит глаза или отворачивается. Я несколько раз замечала.

– Да, чужая жизнь, как чёрная дыра: описать снаружи можно, а изнутри – сплошная тайна! Но всё-таки подумай, может, и от меня какая польза будет?

– Спасибо! Ты самая лучшая подруга!

Наташа взяла со стола журнал «Бурда Моден», перевернула пару страниц и, остановив взгляд на моделях купальников, добавила:

– Вот поедем с Игорем к морю после выпускного…

Ровно через месяц под равномерный стук колёс душный скорый поезд прибывал на железнодорожный вокзал Симферополя. Крым встречал очередную партию отдыхающих, тут же на перроне разделяя их на две категории – счастливчиков, которых ждали гостиницы, санатории и пансионаты, и тех, кто ещё не поймал свою птицу удачи, а попросту – «дикарей». В числе последних на крымскую землю ступили и Наташа с Игорем.

Конечно, Портновы-родители могли бы подсуетиться с путёвкой в какой-нибудь дом отдыха или помочь с бронью в гостинице – благо положение отца позволяло это сделать – но увы. «Сам решил, сам и крутись», – сказал отец и дал понять, что дальнейшие разговоры на эту тему бессмысленны. Не понимая причины прохладного отношения родителей к Наташе, Игорь особо не расстроился – был запасной вариант. План Б строился на возможностях закадычного армейского друга, с которым они хлебали тяготы и лишения воинской службы. И едва Игорь набрал ялтинский номер, как на том конце провода сразу же заголосили: «Приезжай немедленно!»

Чтобы не разминуться, встречу назначили на троллейбусной остановке возле железнодорожного вокзала, откуда побратим пообещал забрать их на машине.

По-чемпионски, в предвкушении скорого свидания с морем Наташа и Игорь побежали к столбу с заветной буквой «Т» на табличке.

– Наташка, не отставай! – подбадривал её на ходу Игорь. – Тарас говорил, что там менты крутятся и отлавливают частников.

Наташка семенила вслед за самым красивым парнем, успевая при этом подмечать, как оценивают Игоря встречавшиеся на пути загорелые девушки. А одна дама возраста, который так почитал сам Оноре де Бальзак, остановившись, словно судья на собачьей выставке, томно провела незримую линию от Портновской шевелюры до его же задницы в туго сидящих голубых джинсах. Иной раз такое внимание со стороны Наташу задевало, а порой, как сейчас, забавляло – смотрят ведь на него, а завидуют ей!

– Ты его видишь? Где он? – спрашивала она Игоря.

Игорь не отвечал, внимательно изучая находившиеся поблизости автомобили и людей. Но ни одной «Победы» и ни одного Тараса, служившего с ним под Ленинградом, на стоянке не было.

Остановившись у ограждения, запыхавшийся Игорь поставил единственную поклажу – здоровенную сумку, привезённую отцом откуда-то из Азии, окрещённую в семье «мечтой оккупанта», – и, глубоко выдохнув, сказал:

– Подождём, мало ли что в дороге может случиться. До Ялты, как ни крути, полсотни километров!

– Подождём, – согласилась Наташа и, достав носовой платок, промокнула им взмокший лоб Игоря. – Ты прав. В дороге всякое бывает.

С этой мыслью они простояли час, потом ещё один. Игорь успел сбегать на вокзал купить беляшей и мороженого. Когда незамысловатый перекус был съеден, их окликнул женский голос:

– Молодёжь! Вы решили трудоустроиться в троллейбусный парк?

Женщина лет тридцати пяти из тех, о которых говорят кровь с молоком, вышла из билетного киоска и, подойдя к ним, с жалостью посмотрела на измученную Наташу.

– Показать, где море? – спросила женщина.

– Нас должны были встретить, – буркнул Игорь.

– Завтра?

– Почему завтра? – смутился он. – Сегодня.

– За то время, как я вас наблюдаю, можно было уже до Турции на матрасе доплыть! – женщина укоризненно покачала головой. – Ты где же собираешься девоньку ночевать?

Игорь ничего не ответил, а только пожал плечами.

– И куда ж вас должны были везти?

– В Ялту.

– Ах, в Ялту, – женщина улыбнулась. – Я через сорок минут закрываюсь. Мы садимся на тро-лик и едем в Ялту. У меня с утра такие же, как вы, из флигелька съехали. Флигелёк в саду, душ в двух метрах, туалет в десяти. Каждое утро – тазик фруктов. И за всю эту райскую жизнь я беру трёшник. Молодожёнам скидка пятьдесят копеек. Если надумаете – крикните мне.

– Спасибо вам большое. – искренне поблагодарила её Наташа и, посмотрев на Игоря, добавила: – Что думаешь?

Игорь виновато улыбнулся и ответил:

– Как скажешь, так и сделаем!

– Правильное решение. Кстати, забыла сказать, что до моря пять минут пёхом. Так что давайте знакомиться – я Клава.

– Это Игорь, – Наташа положила руку на предплечье любимого. – А я Наташа.

– А вместе вы Игаша! – рассмеялась хозяйка.

Клавдия не обманула. Сад был замечательным, хотя флигель больше походил на большую собачью конуру, хотя и ухоженную. Сразу было видно, что хозяева трепетно блюдут реноме домашней фирмы.

– Если бы ты знал, Игорёчек, как я вымоталась сегодня! – произнесла Наташа и повалилась на кровать, едва переступив порог.

– А я так просто умираю! И всё из-за Радченко! – упал он на кровать рядом.

– Да ладно! Значит, не судьба. С другой стороны, приехал бы твой Тарас, мы не познакомились с Клавдией. Мне она понравилась!

– И мне, – согласился Игорь и его губы потянулись к Наташиному лицу.

Сладкий поцелуй сразу вернул силы обоим. Наташа подставляла лицо под его горячие губы. И всё счастье этого мира было сейчас здесь, в этом задрипанном флигельке.

– Игашки! – раздался снаружи голос Клавы. – Неужто уснули? Спать в такую ночь – форменное свинство! Посмотрите, какие звёзды, прочувствуйте воздух. А чтобы поддержать ваше романтическое настроение, айда ужинать! А то в это время вы уже ничего не купите!

В большой светлой комнате за накрытым столом, кроме Клавдии, сидел мужчина, о котором без паспорта можно было сказать, что он азербайджанец. На нём была белоснежная сорочка с завёрнутыми рукавами, оголявшими мускулистые волосатые руки. Справа сидели дети – девочка лет семи и мальчик не больше трёх, копия отца в миниатюре. Если мальчик улыбался, то девочка была грустной, и, как показалось Наташе, с неестественным для юга бледным лицом.

– Здравствуйте, – в один голос поприветствовали хозяев Наташа и Игорь.

– Здравствуйте, дарагие гости! – мужчина поднялся и вышел из-за стола навстречу. – Фархад! На конце буква «Ды».

Они тоже представились, и Фархад пожал обоим руки, потом повернулся к жене.

– Вот пачему все красивые русские девушки Наташи, а мне досталась Клава?

– Не нравится? – улыбнулась хозяйка. – Так хоть сейчас тебе чемодан соберу!

– Да нравится, нравится! Но пачему не Наташа?!

Все засмеялись, даже дочка улыбнулась.

– А это наши дети Зарина и Муслим, – представил отец. – Садитесь, будем кушать и пить вино. Пьёте вино?

– Если угостите – выпьем! – отреагировал Игорь.

– Вот маладец! А то иногда начинают выпендриваться. Да мы только сухое или шампанское. Я такое вино делаю, что любой шампанский-матанский бурдой покажется!

– Да ты наливай! А то только на словах! – упрекнула мужа Клава.

– А, женщина! Ничего не нанимаешь! Я о вине рассказываю, а у них фантазия разыгрывается. Потом они пьют и блаженство чувствуют!

Вино действительно было превосходным. Неповторимый вкус «Изабеллы» дурманил головы, а может быть, и не вино, а крымский воздух. А может, и воздух ни при чём! Они ведь вместе. И эти люди, и вино, и воздух, и ночь в объятиях друг друга претендовали остаться в памяти надолго – навсегда!..

– Наташка… – сквозь сон послышался голос Клавы. – Наташка…

Она поднялась и, чтобы не разбудить Игоря, тут же выскочила за дверь, натянув на себя его рубашку.

– Наташка, ты прости, что я тебя разбудила, – шептала Клавдия. – Мне надо на работу, а Фархад ещё ночью повёз Заринку в больницу. Поэтому вот, держи ключ. Когда будете уходить, закройте калитку.

– Конечно, Клава. Закроем, – пробормотала ещё не проснувшаяся до конца Наташа, но потом дёрнулась, словно после разряда тока, и спросила: – Погоди, а что с Зариной?

Клавдия махнула рукой и собралась уже было уйти, но Наташа решительно преградила ей дорогу.

– Говори!

– Болеет наша Заринка. Мы же на курорте живём, тут много разного народа бывает. Короче, редкий вирус, он поражает её органы. У нас это не лечится. Врачи говорят, что такой хвори в Союзе не отмечается, и лечения от неё нет.

– Что, совсем ничего нельзя сделать?

– Есть иностранное лекарство. Но так как у нас случай индивидуальный, то его надо заказывать из-за границы за валюту, хотя говорят, что стоит недорого. Крымское медуправление написало запрос в Москву, те должны ещё куда-то. Одним словом, нам сказали – ждите и не теряйте надежду.

– А как называется лекарство?

– Тебе зачем?

– У Игоря папа в Министерстве иностранных дел работает, мы позвоним, а вдруг…

– И вправду – а вдруг, – задумалась Клава. – Сейчас запишу!

Она достала из сумки тетрадный листок и шариковую ручку и аккуратно печатными буквами вывела: «Лекогиноль».

Распрощавшись с Клавдией до вечера, Наташа вернулась во флигель. Игорь безмятежно спал, широко раскинув руки. Присев на край кровати и положив руку на его лоб, нежно провела пальцами по лицу. Он открыл глаза, улыбнулся и сказал:

– Тебе очень идёт моя рубашка! Похоже, придётся отдать её тебе в качестве эротической ночнушки.

– Предлагаю носить её по очереди. Я ночью, а ты днём!

– Мне такая идея нравится! – сказал он и притянул её к себе.

Едва их губы разъединились, как она перешла к делу.

– Послушай, я сейчас разговаривала с Клавой. Заринке ночью стало плохо, и Фархад увёз её в больницу.

– А что с ней?

Наташа поведала ему о разговоре с хозяйкой, завершив высказанным ею предложением.

– Конечно, любимая! Сейчас оденемся и по пути на пляж забежим на переговорный пункт.

«Вот за какие заслуги Боженька дал мне его? – мысленно спросила себя Наташа, когда Игорь отправился в душ. – Лучше его быть не может!»

– Москва! Восьмая кабина! – громко и чётко произнесла девушка-оператор.

– Пойдём! Это нас! – бросил Игорь.

– Алло! Папа! Привет!.. Да… всё хорошо. Устроились тоже хорошо!.. Как мама?.. И ей привет… Послушай, тут такая ситуация нестандартная. У моего друга… да, Тараса… У племянницы редкое заболевание. В Союзе такого лекарства нет… Может быть, можно чем-нибудь помочь по твоим связям?.. Да, папа, слушаю внимательно.

Портнов-старший что-то долго рассказывал сыну. По изменившемуся лицу Наташа поняла, что отцовская отповедь была больше формой воспитания, нежели разговором по существу. Игорь несколько раз попытался вернуться к теме, но был безапелляционно остановлен.

– Да, папа, я тебя слышу, – в конце концов потерянно произнёс он и положил трубку.

Несколько секунд Игорь стоял молча. Затем открыл дверцу и, выйдя из кабины, словно в бреду пошёл на выход. Наташа догнала его на улице и, схватив за руку, посмотрела ему в лицо.

– Когда люди начинают черстветь сердцем? – спросил он отстранённо. – Представляешь, он мне вот так и говорит: «Я что, должен воспользоваться государственным телефоном, чтобы позвонить советскому послу и попросить того сбегать в аптеку? За личными интересами нельзя забывать об интересах страны!» Это он мне говорит!

Наташа смотрела в его глаза, полные слёз отчаяния, а Игорь продолжал:

– Неужели жизнь советского человека – этой маленькой девочки – так неважна нашему МИДу, что вместо того, чтобы записать название лекарства, он прочитал мне лекцию об этике служебного поведения государственного служащего?

– Успокойся, Игорёк, это я виновата. Моя идея. Из-за меня поссорился с отцом, прости.

– Даже не думай извиняться, Наташка! – ответил Игорь. – Это наша идея! Мы с тобой придумали вместе. Только жаль, что из этого ничего не вышло.

– Я тебя люблю… – прошептала она и, поднявшись на носочки, стала целовать его глаза.

Игорь тяжело выдохнул, улыбнулся и, крепко прижав её к себе, произнёс:

– Пошли купаться, а то второй день на юге, а до моря так и не дошли!..

Еле-еле они смогли отыскать на переполненном ялтинском пляже несколько свободных метров гальки. Попросив соседей присмотреть за вещами, тут же с диким восторгом бросились в набежавшую волну.

Как мало в молодости надо для счастья! Он, она и чтобы вместе, и чтобы рядом, и чтобы звучал её волшебный смех, и чтобы не нужно доказывать, что они счастливы, а просто быть счастливыми!..

Побарахтавшись в лазурной воде с полчаса, они без сил распластались на полотенцах.

– Я никуда отсюда не уйду! Вот что хочешь со мной делай! – заключил восторженно Игорь.

– Кушать захочется, побежишь!

– Нет! Решено! Весь день буду есть мороженое, заедать варёной кукурузой и пить газировку!

– Не слипнется? – засмеялась Наташа.

– Не переживай! Начнёт склеиваться, перейду на газировку без сиропа! И это слово мужчины! Прими это решение, женщина, как есть!

– Принимаю! – ответила она и прижалась щекой к его руке.

«Синяя птица» мелодично распевала историю о белом пароходе, вокруг суетились дети, где-то недалеко ладони любителей хлестали волейбольный мяч, неповторимый букет запахов свежей выпечки, семечек и солёного моря создавал на подсознательном уровне ощущение гармонии и умиротворения. Неожиданно идиллию разорвал душераздирающий крик. Высокая тональность и чистый французский язык вмиг вывели отдыхающих из неги. Даже показалось, что висевший на вышке спасателя громкоговоритель закашлялся и сорвался в субито. Ленивые, как тюлени, отдыхающие кинулись глазеть по сторонам в поиске возмутителя спокойствия. И лишь немногие посвящённые уловили суть того, чего хотел донести до окружающих вопиющий. Женский голос истошно требовал вернуть украденные вещи и вызвать полицию. Бесспорно, где-то там, на Лазурном берегу, это было вполне обыденно и банально. Но здесь – на крымском побережье – посреди русского оканья-аканья и украинского гэканья произошедшее воспринималось не менее экзотично, чем если бы кто-то вдруг обнаружил над пляжем летающую тарелку с зелёными человечками, стыдливо посматривающими на обнажённые тела.

В одно мгновение Игорь подскочил и выхватил взглядом молодую темноволосую девушку в жёлтом купальнике. Она, как заевшая пластинка, повторяла одни и те же слова, указывая рукой в сторону убегающего длинноволосого субъекта. Не думая ни секунды, Игорь бросился наперерез. Его примеру последовало ещё несколько мужчин, которые до того безмятежно коротали время под солнцем. Поднявшаяся Наташа тут же крикнула девушке по-французски:

– Не волнуйтесь, мой парень побежал за тем в зелёной майке. Он у меня спортсмен. Есть надежда, что догонит.

Девушка посмотрела на Наташу и, всё ещё пребывая в крайне возбуждённом состоянии, дрожащим голосом крикнула в ответ:

– Какое счастье встретить здесь французов!

– Я не француженка, я русская. Меня зовут Наташа, а моего парня, который погнался за вором – Игорь.

– Вы говорите без акцента.

– Я переводчик. Мы вам поможем.

Остальные отдыхающие дружно поворачивали голову то на жертву, то на Наташу, пытаясь разобраться в хитросплетениях иностранной речи. Наконец кто-то не выдержал и крикнул Наташе:

– Шо вона хочэ?

– У неё вещи украли, – ответила тому Наташа.

Сопереживание бедной француженке тут же привело пляж в движение.

– А что украли? – поинтересовалась крупная женщина с шоколадным телом.

– Что у вас украли? – переспросила Наташа по-французски.

– Всё! – ответила иностранка.

И Наташа довела информацию до сердобольной дамы. Толпа тут же начала обсуждать, разделившись на два лагеря. Одни сетовали, что надо было лучше следить за своим скарбом и не быть такой растяпой, а другие кинулись жалеть француженку. Очевидно, из числа последних к ней подошла женщина с ребёнком и от всей души всучила в руки большой бутерброд с варёной колбасой. Наташа, оценив ситуацию, грозившую превратиться в картину «Люди добрые, допоможите, хто чым може», подошла к девушке и, взяв её под локоть, привела к своему «лежбищу», при этом громко, чтобы слышали все, сообщила:

– Спасибо, товарищи! Дальше мы сами.

Некоторое время с разных сторон ещё прилетали советы, но солнце и море брали своё, возвращая отдыхающих к привычному для них состоянию.

– Есть хочешь? – обратилась Наташа к француженке.

– Не хочу, спасибо, – ответила та.

– Тогда позволь, я спрячу твой бутерброд, пока колбаса окончательно не поджарилась на солнце, – улыбнулась Наташа, принимая щедрый подарок, сделанный бедняжке. – Так что украли?

– У меня сумочка была, там деньги. Немного – только на текущие расходы. Но главное, одежда и гостевая карта отеля, в котором я живу.

– А паспорт?

– Все документы я сдала портье в сейф.

– Тогда считай, что тебе повезло. Отделалась испугом. Материальный ущерб минимальный. Как тебя зовут?

– Изабель, – ответила та и, глядя в глаза, попросила. – Наташа, прошу, не оставляйте меня одну, я совершенно не говорю по-русски.

– Не переживай!

Через несколько минут появился запыхавшийся Игорь.

– Я… почти его… догнал… – обратился он к жертве, тяжело дыша, но был остановлен Наташей.

– Игорёк, познакомься, это Изабель, она из Франции, – произнесла Наташа на французском.

– А! – среагировал Игорь и по-французски продолжил: – Я практически его догнал, но там на выходе с пляжа его поджидал сообщник на мотоцикле. К сожалению, я не успел запомнить номер. Он украл что-то ценное?

– Нет-нет! – ответила Изабель. – Я сказала Наташе, что ничего ценного. Кроме моей одежды. Мне говорили, что в России ходить по улице в купальнике не принято, и за это можно попасть в КГБ.

Игорь засмеялся, но заметив, что Изабель невдомёк причина его веселья, тут же сказал:

– Ага, и будут пытать.

– Кого? – испуганно поинтересовалась Изабель.

– Ну уж точно не купальник!

Наташе показалась, что и без того белое лицо девушки стало похоже на снег. Она бросила взгляд на Игоря и с упрёком покачала головой.

– Дурак! Ей же сейчас не до шуток, – сказала она ласково и, повернувшись к Изабель, добавила: – Он шутит.

– Про КГБ? – всё ещё не верила француженка.

– Изабель, ты только не волнуйся! Мы обязательно что-нибудь придумаем, – и, повернувшись к Игорю, добавила по-русски: – Придётся мне сегодня твою рубашку носить и днём, а свои шорты и батник отдам ей. А тебе, любимый, придётся рискнуть жизнью в борьбе со всесильным КГБ – так как ты отправишься в гостиницу с голым торсом.

– А если меня того… – не унимался Игорь, обхватил рукой шею, высунул язык и захрипел. – Кхе-кхе!.. Чего только не сделаю ради твоих прекрасных глаз! Кстати, тебе тоже надо бояться. На улице на меня могут наброситься одинокие страждущие женщины.

– Дурак! – засмеявшись, повторила Наташа и добавила по-французски: – Сегодня, Изабель, мой парень будет рисковать своей свободой ради тебя!

Похоже, что представительница далёкой Франции наконец-то пришла в себя и, улыбнувшись, осторожно переспросила:

– Я, наверное, сказала глупость? Ты знаешь, я специально приехала в Россию, чтобы самой увидеть всё, что у нас говорят о русских.

– Лучше бы за вещами смотрела! – «подбодрил» её Игорь и тут же скомандовал: – Ну, девчонки, давайте делить вещи!..

Как назло, по дороге в гостиницу им не попалось ни одного злобного кагэбэшника. Хотя Игорь несколько раз с юмором показывал Изабель на встречавшихся по пути людей.

– Смотри, Изабель, этот-то уж точно из КГБ! Взгляд такой колючий и не улыбается. А в пакете у него пистолет с отравленными пулями.

Вскоре Изабель тоже включилась в эту игру, заприметив молодую мамашу, катившую коляску с девочкой лет трёх, она мгновенно среагировала.

– Вот эта женщина с ребёнком из КГБ, – смеялась она. – Я даже знаю, что и ребёнок служит в КГБ.

– Так он же маленький! – заливалась смехом Наташа.

– Ты ошибаешься! – отвечала она, пытаясь делать серьёзное лицо. – Я один раз слышала по телевизору, как один наш уважаемый политик говорил, что у русских нет детей, потому что у них сразу рождаются сотрудники КГБ!..

Полуголого Игоря швейцар в гостиницу не пропустил, а Наташа и Изабель поднялись в номер, где каждый переоделся в своё. Через десять минут они спустились, и получивший свою рубашку Игорь вновь обрёл респектабельный вид.

Пережившая неприятность Изабель категорически отказалась расставаться с ними, пригласив немного посидеть в гостиничном баре. Начавшийся «по бокалу» фуршет незаметно перешёл на третью бутылку.

– Всё! Больше не могу! – сказала Наташа. – Пошли на набережную есть мороженое!

До вечера они бродили по оживлённой ялтинской набережной, смеясь и распевая по памяти французские песни от Мирей Матьё до «Оттавана». Выбор репертуара был определён тем, что «дикарка» Изабель, как оказалось, абсолютно не знала ни одной советской песни! Однако это оказалось поправимо. Хорошее настроение в совокупности с количеством употреблённого алкоголя уже к вечеру позволили француженке на вполне сносном великом и могучем чувственно распевать с акцентом на рычащий «эр»:

– Иех, дубинушка, ухним! Иех, зелена сама па-диот! Падиор-р-рни, падиор-р-рни, да ухним!

– Если ты будешь петь эту песню на пляже и именно с такой интонацией, – прикалывался над ней Игорь, – грабители ближе, чем на километр, к тебе не подойдут!

– Они подумают, что я супергерой?

– Нет, скорее решат, что тебя выписали из психиатрической клиники!

То и дело заливаясь смехом, они без умолку говорили обо всём.

– Я отвезу вас на такси! – заявила Изабель, когда вечер перешёл в ночь.

И когда салатовая машина с шашечками на борту подвезла их к дому, они уже прощались, как давнишние друзья.

– Я завтра уеду на экскурсию, поэтому завтра не встретимся. А через два дня за мной прилетает Мишель – это мой парень, и мы сразу уезжаем. Поэтому, может, уже не увидимся. Но я всегда буду помнить вас и буду знать, что здесь я оставила друзей!

На прощанье расцеловавшись, они с трудом посадили её в такси и помахали автомобилю вслед. Ещё несколько секунд в заднем стекле виднелась расстроенная Изабель, показывающей жестами, как из её глаз падают слёзы, которые она собирала в ладонь и прижимала к сердцу…

Следующий день прошёл без каких-либо потрясений. Лишь загар понемногу брал своё – всё больше и больше уравнивая Наташу и Игоря с другими отдыхающими.

Однако утро нового дня началось с сюрприза – неожиданного и оттого вдвойне приятного.

– Игарёк!.. – тихо, но настойчиво звал снаружи Фархад.

Сквозь сон Игорь догадался, что хозяин просто так не стал бы его будить.

– Если я появлюсь перед тобой в трусах, Фархад, я не шокирую тебя? – ответил он, протирая рукой глаза.

– Ха, хоть в лифчике! – тут же отозвался Фархад. – Когда я на Самотлоре нефть качал, и не такое видел!

Приоткрыв дверь, Игорь зажмурился от солнечного света, и, скорее на ощупь, протянул руку. Состыковавшись в крепком рукопожатии со всё повидавшим нефтяником, он наконец разглядел немного смущённого хозяина, державшего в руке небольшую картонную коробку, перевязанную сиреневым бантом.

– У кого-то день рождения? – спросил Игорь, бросив взгляд на свёрток.

– Не знаю, – по-простому ответил хозяин.

– А это? – задал следующий логичный вопрос Игорь.

– Это тебе, – произнёс Фархад.

– Мне? Ты что-то перепутал. У меня день рождения в ноябре.

– Тогда, может, это Наташе?

– У неё в мае, – проинформировал Игорь и добавил: – А это от кого?

– Не знаю! В четыре утра позвонили. Я пошёл открывать калитку. Там какая-то девчонка. Сунула мне каробку в руку и ушла.

– Ну а ты её спросил кому, зачем?

– Обижаешь! Спросил, а она улыбается и что-то сказала, но я не понял. Может, эта была та иностранка, которая вас пазавчера привезла.

– Изабель?

– Откуда я знаю, Изабель-Мадимуазель!

– Тёмненькая?

– Чёрненькая, но кожа белая – на азербайджанку непохожа.

– Похоже, Изабель, – Игорь пожал плечами. – Открывай!

– А если бомба?

– С какой радости Изабель нам бомбу привезла?!

– А если это валюта – баксы-шмаксы?

– Тяжёлая коробка?

– Нет! – категорично оценил Фархад.

– Ну, открывай. Бомба всё равно хоть сколько-нибудь весила бы! – сказал Игорь и на всякий случай сощурился, когда Фархад потянул за ленточку.

Бантик распустился, и Фархад, поднеся коробку к лицу, аккуратно приоткрыл крышку и заглянул внутрь.

– Ну что, бомба? – теперь уже спросил Игорь. – Доллары?

– Не надейся! Похоже, фотография, – он снял крышку и показал содержимое Игорю.

Сверху лежало моментальное фото «Поляроида», с которого на утренних компаньонов с улыбкой смотрела Изабель.

– Она принесла! – заключил Фархад.

Игорь взял фотографию и прочитал надпись на французском, сделанную мелким почерком на белом поле карточки: «Не хотела будить. Прощайте! Не забуду вас никогда. Изабель». Игорь тут же переводил на русский.

– Да! Такую не забудешь! – согласился Фархад.

– Дальше цифры. Наверное, это её телефон. И постскриптум.

– Какой пост? – перебил Фархад.

– Скриптум, – ответил Игорь. – Это значит «в довесок к сказанному».

– Понятно, – услышал ответ Фархад. – Чего в довесок?

– Этого должно хватить, – перевёл Игорь.

– Чего?

– Наверное, того, что под фотографией.

– Я же гаворил, валюта! Они хатят тебя завербовать! – с восточной горячностью предположил хозяин.

– Зачем меня вербовать? – вопросом на вопрос ответил Игорь.

– Ты чего меня спрашиваешь! Я откуда знаю, зачем?!

– Тогда открывай, дружище! Посмотрим, во сколько капиталисты оценили простого советского безработного!

Фархад достал свёрток и, открыв его, показал Игорю содержимое. Вместо долларов на дне лежали четыре голубые коробочки, на которых оранжевыми буквами было написано «Leckoginol».

– Что это? – поинтересовался Фархад.

Игорь неспешно перевёл на него взгляд и улыбнулся.

– Чего замолчал? – снова спросил Фархад, не понимая, чему тот лыбится.

– Это Заринке. Ле-ко-ги-ноль! – по слогам произнёс Игорь название препарата.

– Откуда?! – у хозяина едва не подкосились ноги.

– Думаю, что из Франции!

– А откуда она узнала, эта Изабель? – спросил он, всё ещё не доверяя своему зрению.

– Наверное, Наташка ей рассказала, – немного смущённо предположил Игорь.

– Клава! – внезапно заорал Фархад, словно смертельно раненный зверь, испустив при этом нотку фальцета и, добавив к имени своей жены что-то длинное по-азербайджански, закончил тем же: – Клава!

После этого он бросился на Игоря и что было сил стал его обнимать и тискать.

– Игарёк! Наташка! Да я… да мы…

Всем телом он повис на шее Игоря, не выпуская того из крепких объятий.

– Клава! – снова заорал Фархад, и из его глаз полились слёзы. – Да где ты, женщина!

– Что случилось? – запричитала из дома хозяйка.

– А-а-а! – махнул в её сторону Фархад и, немного совладав с эмоциями, добавил: – Игарёк! Я не хател сразу тебя травмировать, но ты уверен, что ты в трусах?

Игорь бросил взгляд вниз и машинально прикрылся частями коробки спереди и сзади.

– Слушай, Фархад, я пойду, а то, неровен час, Клавдия с детьми выйдет! – сказал он.

– Иди, дарогой, иди! И быстрее выходи, а то Клава от радости разрушит флигелёк!..

Всё хорошее рано или поздно заканчивается, ибо ничто не может быть вечным, за исключением любви. Именно так обычно говорят оптимисты. Пессимисты же вторят народной мудрости без всяких оговорок – ничто не вечно под луной! Поговаривают, что известный историк Карамзин при этом добавлял: «Даже место под солнцем».

Одни отдыхающие приезжают, а срок отдыха других, увы, подходит к концу. Десятый день ялтинских каникул Наташа и Игорь встречали весёлыми, с ярко выделяющимися на загорелых лицах белыми зубами. В последний южный вечер они сидели в небольшом уютном кафе с видом на море и неспешно потягивали шампанское из бокалов. Дома их уже ждали Клавдия с Фархадом, маленький Муслим и заметно повеселевшая Зарина.

– Мне кажется, отдых удался! – произнёс Игорь. – Давай, Наташа, выпьем за этот город, этот вечер, это солнце, море и вообще за всё вокруг.

– Давай, – согласилась она и уже собралась выпить, как её кто-то окликнул.

Обернувшись на голос, она заметила парня в стройотрядовской куртке, стоявшего возле кафе. Пристально вгляделась и несколько нерешительно произнесла:

– Юра?

– А кто такой Юра? – тут же спросил Игорь.

– Юра… это… – задумчиво произнесла она, будто не веря в своё предположение, и, приподнявшись, уже громче обратилась к парню: – Юрка, ты?

– Я, а кто же ещё! – отозвался молодой человек, который через мгновение уже стоял перед Наташей. – Наташка! Неужели это ты?! Сколько лет, а больше зим!