Текст книги "Любовь с чудинкой"

Глава IX

«Почему так хочется пить? – было первой мыслью после пробуждения. – Надо встать, иначе опоздаю на работу… Какую работу? У меня же нет работы. О, дорогая, ты, кажется, переутомилась. Да и вообще, ещё темно – значит, ночь. И всё-таки надо подняться и попить, а потом быстренько вернуться под одеяло и… спать, спать, спать!»

Наташа попыталась перевернуться, но затёкшее тело не поддавалось. «Опять руку отлежала! – осенило её, и она невольно скривилась, вспомнив, какие «приятности» начнутся, когда рука начнёт отходить. – Сейчас нужно поднять руку, чтобы начала поступать кровь…» Однако попытка не удалась – рука словно приросла к постели. «Ничего, сейчас другой помогу… Похоже, муж уютно устроился прямо на руке…» – она попыталась поднять другую руку, но с тем же результатом.

– Игорёк… Игорёк… – тихо позвала она, чтобы не напугать его.

Но он не отзывался, и Наташа хмыкнула от отчаяния, понимая, что ей ничего не остаётся другого, как разбудить ненаглядного. Жалко, но что делать!

– Игорь! Сползи с моей руки.

Никакой реакции.

«Этоуже форменное свинство! – обиделась она. – Погоди же!»

– Игорь! – прикрикнула она. – Игорь!

«Игорь! – отозвалось в её голове эхо. – Игорь!». Внезапно она увидела его бледное лицо. Из рассечённой брови не останавливаясь лилась густая чёрно-красная кровь. «Надо чем-то прижать рану, а то вся кровь вытечет!» – ужаснулась Наташа.

Вмиг стало очень светло. «Прошу! Выключите!» – испугалась она и замотала головой из стороны в сторону в попытке увернуться от яркого пугающего света, но ничего не получалось. «Я уже раньше видела такой свет! – напряглась она. – Где? Когда?»

– Иго-о-орь! – завопила она так, что в ушах зазвенело.

Свет выключился. Сердце стучало в груди с такой силой, будто это было вовсе не сердце, а что-то большое, запертое и сжатое в чём-то несоразмерном малом. Надо немедленно, во что-то бы то ни стало встать, иначе…

– Игорь!

Ясность сознания, словно волна, накрыла её, и она отчётливо услышала голос:

– Срочно колите успокоительное… Да держите же её, чёрт вас побери!

Наташа услышала гул улицы, который пыталась перекричать какая-то пташка своим тоненьким голоском. Птичье пение было монотонным и неинтересным, так что мысль о том, что далеко не всем небесным тварям дарованы чарующие голоса, озаботила её. Она открыла глаза, всмотрелась в окружающий интерьер и заметила на стуле спящую медсестру. Наташа конвульсивно содрогнулась, разбудив девушку.

– Лежите спокойно! Вам нельзя двигаться! – скомандовала та.

– Где я?

– В больнице, а точнее, в реанимации, – спокойно ответила медсестра и, положив руки на плечи, аккуратно прижала её к кровати.

– Где мой муж? Где Игорь?!

– Не волнуйтесь, с ним всё в порядке.

– Неправда, я видела кровь на лице.

– Не волнуйтесь, он жив. Вы что-нибудь помните?

– Я всё помню! – быстро ответила Наташа и напрягла память. – Мы поехали домой…

Она вспомнила, как машина мчалась по ночной Москве, и вдруг яркий свет ударил в лицо, машину качнуло, и что-то сдавило грудь и голову…

– Где Игорь! – заорала Наташа. – Игорь!..

Вызванный в палату доктор спокойно пересказывал ей события последних четырёх недель, а Наташа лежала и не могла поверить, что это происходит с ней.

– …с учётом полученных травм мы не стали торопить события, а наоборот, ввели вас в искусственную кому, – вещал молодой врач со шкиперской бородкой, чем весьма сильно напоминал моряка-китобоя из старых фильмов. – Когда же увидели существенные изменения в лучшую сторону, вывели из коматозного состояния. Теперь ваша жизнь вне опасности…

– Меня выпишут?

– Конечно, выпишут, но не торопитесь. Думаю, что недельку-другую ещё вас подержим.

– Где мой муж?

– Муж? – почему-то переспросил врач.

– Да, муж! Игорь Портнов.

– Да-да, я понял. Видите ли… – начал было он, но замешкался.

– Он жив?

– Жив, но…

– Да, говорите же, в конце-то концов!

Врач повернулся, прикрыл дверь и, подойдя к кровати, присел рядом с Наташей.

– Понимаете, Наташа… – он взял её за руку. – Вашему мужу повезло меньше. Во время аварии удар был настолько сильным, что не помогли даже подушки безопасности. Одним словом, он больше не сможет ходить. Ему придётся смириться с инвалидным креслом…

– Каким креслом! – вырвалось криком из Наташи. – Он же ещё молодой, он не старик! Что вы говорите! Какой инвалид! Вы в своём уме!..

Вновь только инъекция успокоительного прервала истерику.

Когда вернулась способность адекватного восприятия происходящего, она долго плакала, допытывалась у врача о шансах Игоря на выздоровление. Доктор всякий раз пытался объяснить, что надеяться на чудо можно, но куда реалистичнее будет принять жизнь такой, какая есть. Он говорил, что не она первая и, к сожалению, не последняя, кому предстояло пройти через это. Наташа слушала, снова плакала, и понемногу суровая правда проникала в сознание.

– Когда я смогу его увидеть?

– Через пару дней, обещаю, – вполне искренне заявил бородач.

– Как же он без меня? – спросила она скорее себя и нарвалась на печальный взгляд доктора.

– Он не один. Каждый день его навещают родители. Но мне непонятно…

Наташа догадалась, какую простую правду не понимает врач. Она лишь чуть улыбнулась уголками губ и ответила:

– Его родители не приняли меня. Так бывает.

– Вас?.. – искренне удивился врач и добавил: – Бывает и даже часто. Странно, что они даже не стали меня слушать, когда я попытался рассказать им о вас.

– А он-то сам? – Наташа заглянула доктору в глаза.

– Он – другое дело. Вспоминал и не раз. Я сообщил ему о коме.

– И что?

– Расстроился, – сказал доктор и почему-то отвернулся. – Поймите и вы его. Ему сейчас нелегко.

За этими стенами его ждёт совершенно другая жизнь, отличная от той, к которой он привык. Он боится, он не знает, что делать. От вас потребуется много времени и терпения.

– Я понимаю, – ответила Наташа и отвернулась.

Ей больше не хотелось продолжать разговор. Доктор с бородкой тут же поднялся и вышел из палаты, понимая, что не только Игорю, но и этой хрупкой девушке вскоре предстояло такое, что ещё неизвестно, кому из них будет легче.

«Всё из-за меня!.. Конечно, из-за меня!.. И свадьба, и авария! Я виновата. Господи, и зачем я призналась Стелле, что разлюбила Игоря?! Меня наказали…» Её мысли крутились по кругу, терзали душу, сжимали сердце. От ощущения безысходности она задыхалась и захлёбывалась слезами.

Следующие два дня Наташа не вставала с постели. Она лежала молча не шевелясь. И только слёзы, жившие отдельной от хозяйки жизнью, так и катились по щекам, растворяясь в белизне наволочки.

Утром третьего дня Наташа решительно сорвала с себя провода, свесила ноги, но, не сразу их почувствовав, посидела ещё какое-то время и вытянула носок, словно пытаясь нащупать твердь. Понемногу привстала, крепко схватившись за спинку кровати.

– Куда вы? – воскликнула вбежавшая в палату медсестра, едва успев подвинуть кресло-каталку, в которую Наташа и повалилась. – Тоже мне, бегунья!

Появившийся вскоре врач подал медсестре знак, и та, достав расчёску, аккуратно расчесала ей волосы. Наташа не сопротивлялась, лишь улыбалась, как ребёнок, извиняясь за беспомощную неловкость. Когда же волосы наконец-то улеглись подобающим образом, доктор оценивающе посмотрел на неё и скомандовал сестре:

– Ну что же, вполне! Поехали в хирургию!

Когда они влились в оживлённый поток больничных коридоров, Наташе стало легче. Она вдруг ощутила себя прежней – наивной студенткой, спешащей к любимому на свидание. «И всё-таки я его люблю! Моего славного портняжку!» – ясно осознала она и улыбнулась своей волшебной улыбкой…

– Надо немного обождать, – сказал врач, сворачивая в сестринскую. – Я скоро.

– А где Игорь? – переживая, поинтересовалась Наташа.

– Сначала убедимся, нет ли сейчас процедур.

Он явно что-то темнил, но в предвкушении встречи Наташа не обращала внимания на странные объяснения. Доктора не было минут пять, и вот тогда она начала переживать. «А что, если Игорь не захочет меня видеть? – с ужасом пронеслось в голове. – Вдруг он…» Но не успела она додумать, как из коридора послышался знакомый голос:

– А разве сейчас не приёмные часы?

Наташе показалось, что голос Таисии Егоровны она узнала бы и через кому. Формальная свекровь и здесь вещала с привычной претензией.

– К сожалению, сегодня вынуждены ограничить посещение, – отвечал ей мужской голос. – Вашему сыну нужно отдохнуть. А завтра приходите.

Наташа не услышала окончания разговора – очевидно, собеседники прошли дальше. Через минуту появился врач и с порога провозгласил:

– Формальности улажены, так что можно двигаться.

– Хорошо, – ответила она и поправила руками волосы, боясь предстать перед Игорем в неподобающем виде.

Подъехав к палате, они остановились, и доктор, наклонившись над ней, тихо поинтересовался:

– С вами всё в порядке?

– Да.

– Ну, тогда вперёд! – скомандовал он и распахнул дверь.

Первым, что бросилось ей в глаза, была прикроватная тумбочка с большой корзиной ярких фруктов. Рядом с тропическим изобилием на обычной больничной койке лежал Игорь. Лицо его осунулось, но явных следов увечий Наташа не заметила. Она бросила взгляд на доктора, и тот, разгадав посыл, быстро вышел, увлекая за собой медсестру. Когда дверь закрылась, Наташа с усилием переползла с кресла на кровать. Выдохнув, она молча посмотрела ему в глаза. Игорь молчал и в какой-то момент, не выдержав, отвернулся.

– Здравствуй, – прошептала Наташа и заплакала. – Ну-ка, немедленно поворачивайся ко мне!

– Тебе лучше уйти, – с металлом в голосе отчеканил он. – Я подаю на развод.

Наташа протянула к нему руку, провела по щеке и взъерошила волосы. Затем аккуратно повернула его лицо к себе.

– Не огорчай меня монологом дешёвой мелодрамы. Я этого не заслужила, Игорёшка! – тихо произнесла она и улыбнулась.

И его глаза заслезились. Он истерично вдохнул воздух и сказал:

– Я, Наташка, того, инвалид… значит.

Она ничего не ответила, но, превозмогая ватность ещё не разработанных мышц, умостившись рядом, прилегла к нему на плечо и обняла.

– Молчи, – сказала она чуть погодя. – Мне не хочется ссориться с мужем в первый день замужества…

В следующие пять дней она освоила все больничные тонкости и уже без посторонней помощи бегала к нему, стараясь проводить рядом как можно больше времени. Понемногу Игорь оживал, начал улыбаться и даже попробовал шутить. Только шутки не отличались разнообразием и все как одна крутились вокруг его немощи.

От предложения заведующего отделением поставить Наташе кровать рядом с мужем она категорически отказалась, не желая обострять и без того непростые отношения со свекровью. Тем неожиданней для неё было услышать от врача о просьбе Таисии Егоровны о посредничестве в организации разговора с невесткой.

В назначенное время Наташа приоткрыла дверь ординаторской и, заметив сидевшую у окна визави, сделала решительный шаг навстречу.

– Доброе утро, Таисия Егоровна.

– Здравствуйте, – ответила та обезличено, но, по-видимому, осознав, что в подобном тоне разговор не получится, тут же добавила: – Как ваше самочувствие?

– Спасибо, хорошо. Но ведь вы не за этим меня позвали, – твёрдо, но без агрессии ответила Наташа.

– Да, не за этим. Какое несчастье с Игорем… – свекровь достала платок и промокнула им глаза.

– Могло быть и хуже, – как бы рассуждая сама с собой, сказала Наташа. – Надо радоваться тому, что есть. Слушаю вас.

Таисия Егоровна убрала платок в сумочку, словно давая понять, что больше её слёз собеседница не увидит и, выдохнув, начала озвучивать явно заготовленную заранее речь:

– С учётом состояния здоровья сына мы с отцом считали бы необходимым, чтобы он жил в своей – в смысле нашей общей квартире. Вот, в принципе, то, что мы хотели с вами обсудить.

– А как же я? Вы не забыли, что я его жена? И вообще, мне кажется, что ваше предложение будет противопоказано всем, и Игорю в первую очередь!

– В другой ситуации я бы согласилась, однако, в складывающихся обстоятельствах есть возможность учесть взаимные интересы.

– Мы должны будем демонстрировать показушный мир? Но ведь это до первого случая, – попыталась с ходу вставить Наташа, понимая абсурдность предложения.

– Нет, я имела в виду другие обстоятельства… – Таисия Егоровна заметно занервничала и, округлив глаза, продолжила: – Тут такое дело. В квартире вы будете жить одни…

– Мы? – искренне удивилась Наташа. – Простите, а вы?

– Так складываются обстоятельства, – замялась Таисия Егоровна, – что мы с мужем должны уехать…

– Не поняла! – Наташа действительно не могла понять, куда клонит свекровь.

– Ничего особенного. Просто папе Игоря предложили должность посла в одной серьёзной стране. И с учётом пережитого им в последние годы, вся эта чехарда в министерстве… В общем, было бы крайне глупо отказаться от этой работы.

Наташа выпучила глаза, всё ещё ища подвох в услышанном.

– А так как квартира остаётся пустой, и Игорю будет хорошо, и вам не нужно будет тратить деньги на съёмное жильё, и за квартирой будет кому присмотреть…

Наташа не смогла удержаться и рассмеялась. Таисия Егоровна тут же осознала, что сказала глупость, и с ещё более глупым выражением лица попыталась поправиться:

– Но это, конечно, не главное…

– Погодите-погодите, – Наташа перестала смеяться. – Вы хотите сказать, что в тот момент, когда ваш сын прикован к постели, родители попросту бегут куда подальше? Я правильно услышала?

– Вы неправильно трактуете события! – попыталась возмутиться свекровь. – У папы Игоря есть работа, обязательства перед государством, в конце концов, мы будем помогать, высылать деньги…

– Ключи! – властно произнесла Наташа.

– Простите, не поняла! Ваш тон…

– Нормальный тон по отношению к тем, кто бросает сына, когда он нуждается в заботе и опеке родных людей…

– Вы украли у меня сына! Вы довели его до инвалидного кресла. Не будь вас, Игорь сейчас был бы…

– Ключи! – коротко и жёстко оборвала её Наташа.

Таисия Егоровна буквально захлебнулась следующим словом, но видя пылающие гневом глаза невестки, не решилась обострять разговор. Расстегнув сумочку, она достала подготовленную заранее связку.

Наташа небрежно взяла ключи и, поднявшись, сказала:

– О своём отъезде сообщите Игорю сами!

Развернувшись, она подошла к двери, но Таисия Егоровна в последний момент окликнула её.

– Я хотела сказать, у меня комнатные цветы редких видов, не забудьте полива…

Наташа тут же развернулась и коротко бросила:

– Или с собой, или в мусоропровод!

Хлопнув дверью, она и не заметила, как через несколько минут оказалась в своей палате, плюхнулась на подушку и заревела. Зашедший следом доктор, как можно более бодро произнёс:

– Ну, вы как маленькая девочка. Я всё слышал. К сожалению, родственников не выбирают – их принимают такими, какие есть, или навсегда вычёркивают из жизни.

Не отрываясь от подушки, Наташа угукнула в знак того, что услышала, но перед тем, как уйти, доктор сказал:

– Простите, Наташа. Звонили из прокуратуры, спрашивали меня, можно ли вас опросить по обстоятельствам аварии. Я обещал перезвонить.

– Когда они хотят? – Наташа поднялась и вытерла рукавом слёзы.

– Или сегодня, или завтра…

– Лучше сегодня. Всё равно день испорчен!

Через несколько часов в Наташину палату вошёл молодой мужчина в синей прокурорской форме. На пару секунд он остановился в дверях и внимательно посмотрел на неё. Словно сверившись, что не ошибся, молодой человек присел рядом с кроватью и достал блокнот.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовался он. – Если тяжело, мы можем перенести беседу на другое время.

– Спасибо, всё хорошо, – ответила Наташа. – Это ведь ваша работа.

– Что правда, то правда, – несколько задумчиво произнёс он. – Я, конечно, понимаю ваше состояние и состояние вашего мужа, но всё же прошу припомнить обстоятельства того самого вечера, когда произошла авария.

Наташа неспешно рассказала о свадьбе, о подаренном «мерседесе», о желании Игоря тут же опробовать машину в деле. Прокурор внимательно слушал её, время от времени что-то помечая.

– Скажите, Наташа, а ваш муж выпивал перед тем, как сесть за руль?

– К чему этот вопрос?

– Видите ли… – собеседник задумался. – Изучение схемы дорожно-транспортного происшествия указывает на то, что вина за случившееся лежит на вашем муже. Именно он допустил ряд серьёзных нарушений правил дорожного движения. Как показывают очевидцы, сначала он проехал на красный свет и врезался в припаркованный КамАЗ городской дорожной службы. Машина была исправна?

– Не знаю. Её подарили. Но муж мне сказал, что она только-только была после ремонта. Предыдущий хозяин тоже попал в аварию.

– Проверим.

– А почему прокуратура занимается аварией?

– Во-первых, есть пострадавший, – прокурор кивнул на неё. – А во-вторых, есть обращение в суд. В случае если суд встанет на сторону города, вам придётся возмещать материальный ущерб не только за испорченный грузовик, но и магазину за витрину с выставленными в ней автомобилями класса люкс, а также стоимость ремонта двух машин, которые пострадали от удара.

– И сколько это стоит?

– К сожалению, много, – констатировал прокурор.

– Вы знаете, у нас была свадьба. Игорь отпил из бокала пару глотков, ведь так принято. Но чтобы он пил – нет, этого не было.

– Тогда оцените степень его опьянения: лёгкая, средняя или…

– Вусмерть, – перебила его Наташа.

– Ну, если хотите, пусть будет вусмерть…

– Игорь был трезв. Я видела его бокал. Ему не подливали, и когда мы уходили из ресторана, он оставался практически не тронутым, – соврала Наташа, помня, что два бокала Игорь выпил точно.

– Но вы же не весь вечер сидели за столом? Наверняка куда-то отлучались, танцевали и тому подобное? Разве он не мог в этот момент выпить, подлить, снова выпить?

– Нет.

– Откуда такая категоричность?

– Понимаете, у Игоря был период, когда он… как бы точнее выразиться… злоупотреблял алкоголем. Поэтому я досконально знаю, как он выглядит выпивши. Сейчас Игорь вообще не пьёт.

– Ну, что же! Так и запишу, – сказал он и сделал очередную пометку.

Прошло минут сорок с тех пор, как началась беседа. Прокурор заполнил бланк протокола, дал прочитать его Наташе, и когда та сообщила, что не имеет замечаний, предложил подписаться. Едва Наташа поставила все необходимые подписи, как прокурор сразу засобирался. Однако у самого выхода он остановился:

– Всего вам хорошего. Выздоравливайте, – сказал он и уже взялся за ручку двери, когда добавил: – Скажите, Наташа, а вы не помните меня?

– Нет, – искренне ответила она. – А должна?

– Наверное, нет.

– Может, напомните? – ей стало интересно.

– Попробую, – он подошёл к кровати и, опершись локтями на спинку, сказал. – Канун Нового года. Если точнее – 1996-го. Вечер. Магазин. В очереди он и она. Он хочет познакомиться, а ей это не очень интересно. Вы Марфа, а я Порфирий!

Конечно же, она тут же вспомнила тот вечер и смешного молодого человека, которому понравилась.

– Я помню, – улыбнулась Наташа. – Вы ещё дали мне приглашение к какому-то олигарху. Кстати, как он поживает?

– Если честно, то никак. В наступившем девяносто шестом его и убили. К сожалению, те ещё времена были. А знаете, Наташа, а ведь я ждал вас всю новогоднюю ночь. Даже утром, когда все уже разошлись.

– Зачем?

– Затем, что я полный идиот. И единственное, что могло дать надежду на новую встречу, было то самое приглашение.

– Простите меня, Порфирий. Не знала, что тот вечер для вас был так важен. Хотя, если бы и знала… – Наташа вдруг задумалась над тем, как могло бы всё сложиться, пойди она в тот вечер в ресторан. – Всё равно бы не пришла. Надеюсь, после этого вы не дежурили в «Метрополе»?

– В «Метрополе» нет, – улыбнулся Порфирий. – А вот магазин, где мы встретились, стал моим любимым на несколько лет. Я заходил туда практически каждый вечер.

– Вот как бывает, – улыбнулась Наташа. – А я оказалась в том районе случайно.

– Я так и понял, – признался он. – Правда, не сразу.

– Мне действительно жаль, что так случилось.

– Почему вы говорите в прошедшем времени?

– Не хотите же вы сказать, что влюбились в меня с первого взгляда и на всю жизнь? – сыронизировала она.

Порфирий пару секунд молчал, а затем улыбнулся и произнёс:

– А почему бы и нет!

Наташа отвела глаза. Ей было стыдно за свою прямолинейность и чёрствость. Он заметил её смущение и тут же добавил:

– Я оставляю вам свою визитку. Здесь мой рабочий и домашний телефон. Я почти уверен, что вы никогда не позвоните, но, по крайней мере, я буду знать, что при желании сможете найти меня. Прощайте.

Он открыл дверь палаты и, вымучивая улыбку, тихо заметил:

– И всё же я буду ждать!..