Текст книги "Любовь с чудинкой"

– А что делать! Всякий Икс втайне мечтает однажды стать счастливым Игреком.

– И откуда синяк? – настаивала Зет.

– Да как сказать… – замялся я.

– Как было! – любопытство Зет набирало обороты.

– Мне неловко… По дороге на смотрины сбился с пути, заехал не в тот населённый пункт, где в темноте получил гнилой картофелиной, будучи заподозренным в покушении на частную собственность.

– Так просто? – Зет рассмеялась.

– А я предупреждал – не ждите голливудских заморочек!

– Партия-то хоть красивая была?

– Если честно, то да, – ответил я и сразу поправился. – Но с вами не сравнить!

Зет сложила руки на груди и с выражением лица «вижу тебя насквозь» посмотрела на меня.

– Вы льстец, Икс. И если бы не история, как вы сбежали от красивой девушки…

– Не бежал! – наигранно возмутился я. – Скорее это было стратегическое отступление.

– Так я и поверила! – настаивала Зет. – Так вот, если бы не эта история, то подумала бы, что вы появились у меня неслучайно!

– С вами неинтересно, Зет! Хоть решение и было спонтанно, но мной что-то двигало… точнее, кто-то.

– Вот как! И кто же?

– Если расскажу, не поверите.

– А вы попробуйте!

Я собрался с мыслями и на чистом глазу выпалил:

– Так… старушка одна древняя, бывший пропагандист Всесоюзного общества «Знание».

Настала пора зависнуть Зет. Она смотрела и никак не понимала, куда я клоню.

– Сегодня утром я совершенно случайно сбил старушку…

– Насмерть? – её голос дрогнул.

– Ну что вы! Типун вам на язык! Я зазевался и случайно налетел на неё…

– Она в больнице?

– Нет.

– Вы оставили её умирать?

Я набрал полные лёгкие воздуха и неспешно выпустил весь объём из себя:

– Уф-ф! Сдались вам эти криминальные штучки. Я шёл пешком, задумался и налетел на старушку. С ней всё в порядке. Отчасти пострадали продукты, купленные в магазине. Но героическими усилиями удалось вернуть их законной владелице!

– И старушка послала вас ко мне? – Зет явно нравилась эта игра.

Понимая, что так можно продолжать бесконечно, я произнёс:

– Да!

– Откуда старушка знает про меня?

– А она и не знает. Только сказала, что сегодня мне обязательно стоит сделать то, на что до этого дня не решался. И вот я у вас.

– Почему? – с неподдельным интересом спросила Зет.

– Потому что вы мне понравились! И… я сейчас сказал это только потому, что… раньше бы не решился.

Зет замолчала и снова отвернулась.

– Похоже вы расстроились. Не ждите от меня неприятностей, Зет! Но когда старушка-пропагандистка советовала мне, почему-то перво-наперво подумал о вас… – я наклонился, пытаясь заглянуть ей в лицо. – И давайте всё же вернёмся к вашей подруге!

– Забудьте! – она повернулась и рассмеялась. – Вы точно не в её вкусе.

– Возможно одной фразой вы изменили мою судьбу! – сказал я и почему-то бросил взгляд в зеркало заднего вида.

В тот момент я готов был биться об заклад, что из зеркальца мне ухмыльнулся Судьбин А! По привычке я зажмурился, а когда открыл глаза, увидел в отражении только седого таксиста.

Тьфу! Показалось!

Пятая глава,

в которой будут инопланетяне с марсианскими псами, кабинет отоларинголога, пожарная лестница и образы из прошлого. Так же узнаете, почему надо говорить правду и говорить её вовремя, а иногда почему правду говорить не надо вовсе

Тем временем мы благополучно добрались до места, из которого недисциплинированные водители выручали своих колёсных друзей. Заветная стоянка в спальном микрорайоне Москвы издалека ничем приметным не выделялась. Лишь только когда машина притормозила у узкого въезда, я заметил белую надпись на синем фоне: «Спец-стоянка».

Ворота на территорию могли считаться бесценным образцом современного искусства. Вся рабочая поверхность была исписана маркерами и мелками. Посты отражали мировоззренческие особенности оставивших их личностей. Банальные примечания, не блещущие глубиной подхода, как правило, сводились к простым эмоциям типа: «Менты – козлы» и тому подобному, соседствовали с претензиями на нетленку. Особо понравилась надпись, написанная в меру красивым почерком: «Натерпишься горя – узнаешь, как жить!»

– А мне больше нравится эта, – сказала Зет, обратив внимание на одну из надписей. – «Не вкусив горького, не узнаешь и сладкого».

– Трудно не согласиться, – прокомментировал я. – Но мне почему-то кажется, что эмоциональные граффити принадлежат тем, кто с этой стороны ворот, а философские изречения пишут те, кто сидит за воротами. Примитивный чат с конфликтным подтекстом: одни хотят, а другие…

– «Козлы»? – вклинилась Зет.

– Возможно.

– Предлагаю проверить! – сказала она и попыталась открыть ворота.

Но не тут-то было. Ворота не поддались ни с первого, ни со второго и даже устояли на третий раз. Видя её потуги, я решительно подошёл и приложил большее усилие, но с тем же результатом.

– Похоже, что нас не ждали.

– Как же так! – возмутилась Зет. – Здесь же написано, что работают круглосуточно!

– Чему так удивляетесь? Мало ли какие причины.

– Вы так спокойны потому, что здесь не ваша машина, – отреагировала Зет. – И всё же, почему закрыто?

– Хотите услышать знание или предположение? – ответил я вопросом.

– С учётом того, что вы гость столицы, скорее предположения.

– Насколько приближённое к действительности? – уточнил я.

– А есть фантастические версии?

– Почему бы и нет. К примеру, предположим, что это не простая штрафстоянка, а замаскированный космопорт, и работают здесь марсиане. А марсианские сутки дольше земных на сорок минут. Тогда всё предельно просто. Мы как раз приехали во время неучтённого сорокаминутного довеска. Следовательно, нам стоит немного обождать, и гостеприимные особи с антеннами на головах вскоре любезно распахнут ворота.

– И чем подтверждается ваша гипотеза? – не отступала она.

– Ну, хотя бы тем, что вы Зет, я Икс. Игрек, судя по всему, завис на околоземной орбите. Меня пытались женить на Лямбде. Так почему за этими воротами нас не поджидают какой-нибудь Ипсилон с товарищем Йотой.

– У вас бурная фантазия, – без всякого подвоха произнесла Зет.

– В науке без этого нельзя. Перестанешь допускать невероятное, как сам того не заметив, начнёшь мастерить табуретки.

– Табуретки это хорошо. Сейчас бы хоть одну, можно было бы встать и посмотреть, что там делают эти гуманоиды. А давайте вы наклонитесь, а я по вам залезу и загляну.

– Для вас, Зет, готов стать хоть табуреткой, хоть стремянкой. Но у меня идея получше. Высота здесь не очень большая. Поэтому я нежно и без всякого подтекста подхвачу вас за бёдра, приподниму и дам удовлетворить любопытство, – с готовностью предложил я.

– Без подтекста, вы сказали?

– Конечно! Ищите дурака! А вдруг там за забором Игрек? Мне, что же теперь, каждый день травмы получать?

– Боитесь?

– Кого?

– Игрека.

– Скорее опасаюсь. Такая красивая девушка вряд ли полюбила бы кого-то серого и невзрачного.

– И каким вы его представляете? – с интересом спросила Зет.

– Что-то среднее между Шварценеггером и Гошей Куценко, – выпалил я.

– А как это вяжется? – изумилась она.

– Ну, такая… брутальная лысина, идеально сочетающаяся с мощными руками.

– Вы не очень хорошего мнения о моём вкусе, – Зет рассмеялась. – А знаете, вы с Игреком даже чем-то похожи.

– Ну, раз так, то вперёд! – сказал я решительно и, ловко подхватив Зет руками, поднял её над собой.

– Ой! – крикнула она от неожиданности, но осмотревшись, добавила: – Вижу марсиан!.. Эй!.. Эй!.. Откройте! Я хочу забрать машину!

– У нас обед, – раздался в ответ приглушённый голос.

– Как обед! Написано же круглосуточно.

– Круглосуточно только смартфоны и гастарбайтеры работают, а мы, дамочка, кушать должны, – ответил всё тот же голос.

– И скоро закончите?

– Ну вот, что за люди! – возмутился второй, очевидно, тот самый Йота. – У нас сейчас первая смена блюд прошла! Час-полтора, не меньше! Так что, дамочка, пока погуляйте!

Я опустил Зет с неба на землю. Она была расстроена. Похоже, что прогулка вдоль синего забора с незнакомцем, пускай даже чем-то похожим на Игрека, явно не входила в её планы.

– Вот что за люди! – выдохнула она.

На лице девушки застыла почти детская обида – сродни долгому ожиданию. В последний момент, когда осталось только протянуть руку, внезапно всё рушится. И остаётся только чудо, чтобы откуда ни возьмись появился волшебник, сказал заклинание и…

Внезапно почувствовал, что именно сейчас, именно здесь и именно для неё я хочу стать тем самым волшебником – не больше и не меньше!

– Как говорил Хоттабыч, лехо доди ликрат кало! – произнёс я себе под нос и добавил: – Трах-тибидох!

– Что? – не расслышав меня, переспросила Зет.

Но я уже сидел верхом на воротах.

– Э! Куда лезешь?! – окрикнул меня Ипсилон. – Проникновение на территорию! Собаку спущу!

– Погоди, сейчас я до тебя, сосисочник эпикурейский, доберусь! – крикнул я и спрыгнул вниз.

Не скрою, мысль о собаке пришла мне в голову, но в силу несерьёзности показалась заурядной страшилкой. Однако уже через мгновение на меня летело что-то большое и тёмно-рыжее, от которого в разные стороны разлетались слюни.

– Попал! – только и успел буркнуть себе под нос, как здоровенная псина рванула меня за брючину и упёрлась лапами в грудь.

Не знаю, что вдруг на меня нашло, но представив себя гладиатором, на которого под улюлюканье толпы выскочил разъярённый лев, в упоении схватки я оскалил зубы и куснул пса за нос. Собака, словно пуля, отрикошетила от меня, завизжала от боли и, поджав хвост, попятилась задом прочь.

– Брысь! – победно унизил побеждённого зверя кошачьим окриком…

Было похоже, что поединок произвёл неизгладимое впечатление на работников спецстоянки. Какое-то время Ипсилон и Йота молча пересматривались друг с другом. Хотя вполне вероятно, что они верно оценили шансы на противостояние с оборотнем в моём лице. Так или иначе, но машину выдали, и даже весьма быстро. Подсчитав потери, я пришёл к выводу, что безумный подвиг стоил мне разорванных брюк и прокусанной икры, из которой тонкой струйкой сочилась кровь. Зато получил несравнимо больше – внимание Зет.

– Надо немедленно в больницу! – настойчиво приказала она.

– Ни в коем случае! – отказывался я, абсолютно не желая закончить такой чудный день со шприцем в животе.

Пришлось размундирить аптечку Зет и залить рану зелёнкой. Осталось наклеить пластырь и… Она решительно забрала его и закончила процедуру.

– Послушайте, Зет! Услуга за услугу. Подбросьте до магазина, неплохо бы прикупить какие-нибудь брюки, – предложил я.

– Обещаю, но сначала в больницу!

– Да ну, прекратите…

– Никаких возражений! Садитесь в машину! – приказала она и открыла дверь. – Недалеко есть хорошая клиника.

Осознав, бесполезность дальнейшего сопротивления, я сел в машину. Мне не хотелось расставаться с Зет. Даже представить не мог, что через какое-то время придётся прощаться. Я не понимал, что произошло. Но сейчас в этом огромном городе ближе её никого не было…

Дорога до клиники заняла не больше десяти минут. И все это время Зет без умолку воспитывала меня, подвергая уничижительной критике мой поступок. Я молчал, наслаждался её голосом, интонацией, сердитыми губами и испепеляющим взглядом, которым она время от времени меня награждала. Похоже, впервые за долгие годы я получал удовольствие от того, что был кому-то не безразличен.

– Что вы улыбаетесь! Уберите с лица это блаженство, когда я говорю серьёзные вещи! – продолжала она.

Я попытался придать своей физиономии степенности и глубокомысленности, но, похоже, что из этого ничего не получилось. Зет не сдержалась и засмеялась так, что слёзы проступили на её глазах.

– Ну что с вами делать!? – произнесла она, успокоившись. – Выходите!

Мы прошли через стеклянную дверь в уставленный экзотическими растениями холл, где, кроме нас, никого не было. Я улыбнулся, отметив про себя, что отсутствие пациентов может говорить, что либо клиника так себе, либо очень дорогая. Если верно второе, придётся продать почку!

– Предлагаю уйти, Зет! Зачем отвлекать людей от работы! – предпринял я последнюю попытку избежать неминуемого и сохранить внутренний орган.

Однако она уже подходила к стойке ресепшена, над которой возвышалась симпатичная девушка в форменной одежде белоснежного цвета, отделанной бирюзовым кантом.

– Ой, здравствуйте, Вероника! – пролепетала не менее приятным, чем она сама, голосом девушка.

Вероника! По крайней мере, теперь я знаю её имя! И вправду говорят, что нет худа без добра. Да ради этого можно было не то что укусить собаку, а проглотить её целиком. Вон, корейцы, те вообще едят собак и ничего, живут.

Вероника-Зет поздоровалась в ответ и хотела уже было сообщить мой диагноз, как девушка перебила её и запричитала:

– Мы вам звоним-звоним, с ног сбились! А у вас телефон не отвечает! Он весь уже распереживался!

– А где же он сам? – поинтересовалась Вероника.

– Поехал вас искать.

– Радует! Но успеется, – улыбнулась Вероника. – А сейчас мне нужна помощь.

– Что случилось? – озабоченно чуть ли не выкрикнула девушка, но, как показалось, несколько фальшиво.

– Со мной ничего, вот… – Вероника повернулась ко мне и, взяв за руку, подтащила к стойке.

– Со мной случилось, – начал я. – На вас…

Я бросил взгляд на пышную девичью грудь, на которой красовался золотой бейджик с лаконичной надписью «Зайкина Алёна».

– …на вас, Алёна, когда-нибудь нападали инопланетяне? – на автомате произнёс я.

– Какие инопланетяне?

– Марсиане, мохнатые такие, со слюнями, – продолжал я издеваться над ней.

– Не обращайте внимания! – оборвала меня Вероника. – Мой…

– Родственник из Питера, – вмешался я. – Дальний. В Москве проездом. Вероника показывала столицу, а тут собака! Скажите, Алёна, у вас часто собаки на прохожих бросаются?

Алёна?! Алёна из Москвы! Неужели та самая… Быть не может. Невероятно! Вероника! Ника! Так не бывает!

– Не чаще, чем где-либо, – ответила Алёна. – Как вас зовут?

– Икс, – бросил я.

– А на самом деле? – Вероника посмотрела мне в глаза.

Сейчас она обо всём догадается, и большего конфуза невозможно представить! Мозг лихорадочно искал варианты.

– Судьбинас, – сказал я первое, что пришло мне в голову.

– Вы литовец? – поинтересовалась Алёна.

– Таа! А как ви токатались? – спародировал прибалтийский акцент.

– А зовут вас как? – теперь спросила Алёна.

– Девушки! – взмолился я. – Меня обычно не зовут. Если можно, все вопросы потом, а то у меня голова кружится.

Для пущей убедительности я закатил глаза и слегка качнулся, намекая на обморочное состояние.

Вероника подхватила меня под руку, а Алёна бросилась в приоткрытую комнату и выкатила оттуда транспортировочное кресло. Плюхнувшись в него, я улыбнулся, словно бы это была последняя эмоция в моей жизни. При этом не преминул отметить, что даже маститый артист, играющий крысиного короля, увидев бы это, всухомятку сжевал бы текст своей роли.

– Игнат! – позвала медбрата Алёна и покатила меня к лифту. – А вы, Вероника, останьтесь здесь, вам туда нельзя!

Справа от лифта висел стенд с фотографиями персонала. В самом верхнем ряду эскулапов красовалась довольная рожа Владика Круглова.

– Ум-м-м! – простонал я.

– Потерпите! Сейчас будет лучше! – раздался надо мной голос Алёны. – Ну наконец-то, Игнат! В процедурную!

– Ага! – сменил Алёну мужской голос.

Двери лифта открылись, и меня ввезли в достаточно просторную кабину. Так же мягко двери закрылись.

– Что, Тимочка! Обломе? – услышал я и открыл глаза.

– Это ты, Судьбин А?!

– А кто же ещё! Да, старик, как сейчас говорят, – стопроцентный попадос!

Двери вновь распахнулись и Судьбин А выкатил меня в коридор.

– А ведь предупреждал тебя! Настенька – внучка любимого деда – сейчас бы тебя ласкала тебя и меня благодарила. А дед-академик обзванивал ведущие институты Питера в поисках тёпленького местечка. Ан нет! Нам захотелось покуражиться! Мы, дескать, судьбе хозяева! Нам судьба – не судья!

– Заканчивай нравоучения. Не до них!

– Конечно, не до них! Сейчас сюда дружок Владик прибудет на всех своих двухстах лошадиных силах. Обнимет невесту. Она расскажет ему душе-трепательную историю про тебя. Он наденет белый халат, толстые резиновые перчатки, возьмёт банку вазелина…

– А он что, проктолог?

– А я откуда знаю! Но надеюсь на это!

– Злой ты, Судьбин А! – вздохнул я.

– Для кого как, – парировал он. – Нам сюда.

Он повернул кресло у двери кабинета, но завозить меня внутрь не торопился. На двери висела табличка: «Отоларинголог».

– Ты ничего не попутал? Тебе же велели в процедурную.

– Видишь ли, Тима, я отходчивый. И топить тебя в такой ситуации даже неинтересно, – философски произнёс он. – Дело в том, что в процедурной нет окна, а вот у ухогорлоноса их два. И одно из них в данное время открыто для проветривания. Второй этаж достаточно высокий, поэтому не торопись прыгать – сломаешь ногу. Справа от окна есть пожарная лестница.

Я был тронут его благородством и признательно произнёс:

– Спасибо тебе, Судьбин А!

– Не торопись благодарить. Хотя, признаюсь, приятно!

В этот момент в коридоре послышались чьи-то голоса. Я вскочил с кресла, толкнул дверь и в два прыжка оказался на подоконнике. Выглянув наружу, я заметил лестницу и вскоре уже сползал по ней вниз. Всё было так, как и говорил Судьбин А. Вот только жаль, что мама не видит. Она бы оценила!

– Икс! Судьбинас! – раздался окрик, едва ноги коснулись земли.

Как назло, Вероника стояла на моём пути и, в силу особенностей ландшафтного дизайна, обойти её не представлялось возможности.

– Зет! В смысле Вероника… В смысле Зет! – запутался я. – Меня уже полечили, всадили двадцать кубиков антидота против бешенства и отпустили.

– Через окно? – язвительно спросила она.

– Это у них тест на выздоровление. Если больной здоров, то должен сам спуститься…

– Пошли обратно!

– Не пойду! – ответил я решительно.

– Почему?

– Потом объясню. А сейчас дай мне пройти.

– Нет! Пока не скажешь, в чём дело.

Время работало против меня, но ни одной мало-мальски нормальной мысли, как пройти мимо Вероники, на ум не приходило. Я стоял и слегка потряхивал головой, напрягая губы и пытаясь хоть что-то произнести. Наконец, мне это удалось:

– Мне кажется, я тебя люблю! И мне не хочется встречаться с твоим женихом, портить вам завтра торжество и вообще….

– Откуда ты знаешь про свадьбу?

– А мне… этот… Игнат сказал – санитар!

Вероника задумалась, опрометчиво дав возможность проскочить мимо неё. Когда же она осталась позади, я остановился, обернулся и тихо сказал:

– Такая, как ты, встречается только раз в жизни. Желаю счастья!.. И прости!

Я зашагал так быстро, как только мог. То и дело срывался на бег. Каждое движение отдавалось стуком в висках и эхом в груди. Не зная, куда идти, просто шёл от неё.

Эх, Тима, что же ты наделал! А собственно, что наделал? Разве же знал?! А если бы знал, что изменилось? Вероника! Какое красивое имя.

 
Я знаю, что ко мне ты не приедешь,
Хотя поверить в это не могу.
Тебе одной, единственной на свете,
Свою любовь и верность берегу
Вероника, Вероника…
Свою любовь и верность берегу.
 

Сами собой вспомнилась песня с пластинки, которую любила слушать бабушка. Она ставила её снова и снова. Мне было тогда лет пять. Запомнив незамысловатый текст, мы распевали его вместе. Может быть, это и была моя судьба? Вероника, Вероника…

По привычке я снова оглянулся. Воспоминания застали меня на перекрёстке. На счётчике перехода бежали цифры: девять, восемь, семь… Визг тормозов раздался так неожиданно, что я даже отскочил от дороги. Прямо передо мной стояла белая «Вольво», за рулём которой сидела…

– Нельзя разгуливать по Москве в таком затрапезном виде! – первое, что сказала Вероника, когда я сел рядом. – Если обещала довезти до магазина, значит, сделаю.

– Ты ничего не должна.

– Может быть, ты всё-таки назовёшь своё имя?

– Икс, просто Икс.

– Почему?

– Не хочу, чтобы ты персонализировала меня в истории своей жизни.

– Поздно!

Я молчал, давая своим молчанием понять, что не исполню её просьбу. Она отпустила тормоз, и машина начала ускоряться. Вскоре мы молча подъехали к большому торговому центру. Не проронив ни единого слова, прошли в магазинчик одежды, марку которой хорошо знал по Питеру. Подойдя к стойке с джинсами, сходу попросил продавца дать конкретную модель и размер. Вероника следовала за мной чуть позади и в разговоры не вмешивалась. Она только смотрела так, словно боялась очередного побега. Несколько раз перехватив взгляд, я попытался улыбнуться, но лицо самой прекрасной в мире девушки оставалось непроницаемым.

– Примерочная в конце зала, – сказала продавщица.

Поблагодарив её, подхватил деним и отправился на кассу.

– Нет, в другую сторону. – поправила продавщица.

– Девушка, а можно я сначала оплачу, а потом уже померю?

Она слегка растерялась, но быстро собралась и кивнула. Получив чек, я направился в примерочную.

– Можно, дальше одному? – улыбнулся я, когда Вероника встала рядом со шторкой, разделявшей приличие и неприличие.

– Конечно.

Я начал быстро переодеваться. А в это время снаружи послышались комментарии Вероники, весьма обыденные, словно мы знакомы уже много лет:

– Ну как, не жмёт?

– Нет, всё хорошо.

– А цвет подошёл?

– Подлецу всё к лицу.

– Я догадалась. А в длину?

– Мой рост.

– Сейчас модно немного подвернуть.

– Цвет носок не будет сочетаться.

– Давай я куплю тебе носки.

– Спасибо, не хочу одалживать у тебя деньги. Когда ещё отдам?

– А я подарю.

– Мне неудобно принимать такие подарки.

– Давай куплю на твои.

– Ещё, чего доброго, убежишь. А я останусь и без денег, и без носок.

– И что я с ними буду делать?

– Не знаю, может быть, подаришь Игреку.

– У него своих сто пар!

– А на дармовщинку и сто первая сойдёт.

– Он не такой.

– Я знаю.

– Откуда?

– Потому что… ты не такая.

– Скажи, кто твой друг, и я скажу?..

– В точку.

– А ты какой?

– Хуже него.

– Почему?

– Потому что…

Я отдёрнул шторку и уже собрался сделать шаг, но на пути была Вероника, и она настойчиво повторила:

– Почему?

– Хотя бы потому что это не он сейчас здесь стоит с чужой невестой.

– Логично! Долго думал?

– Послушай, Вероника…

– Зет! – перебила она.

– Хорошо, Зет! Послушай…

– Вероника! – снова перебила она.

– Пусть будет так…

– Как?

– Вероника.

– Я передумала, Зет!

– Милая моя, хорошая. Моя неопределившаяся, моя изменчивая. Самая лучшая! Пойми…

Но дальше она уже не дала сказать ни одного слова. Божественный вкус, аромат! Сочетание нежного безе и самого изысканного крема! В дополнение – только что сорванные ягоды! И всё это густой и одновременно воздушной патокой заполнило меня. Это был не поцелуй, это было воплощение неземной страсти – сейчас, здесь, вот прямо у этой самой безликой примерочной!

– Хм-хм! – откашлялась рядом продавщица. – Простите, что мешаю. Как сели джинсы?

– Лучше не бывает! – ответила за меня Вероника. – Извините, похоже, мы слегка увлеклись!

– Ничего-ничего! Сюда иногда и посетители с детьми заходят.

– Дети – это хорошо! – подтвердила Вероника и взяла меня за руку. – Хочу есть!

– Конечно, – согласился я, хотя и понимал, что после такого поцелуя ещё месяц не стал бы прикладываться к еде.

Благо, в каждом современном городе имеются большие торговые центры, и чего там только нет. Но главное, в них можно поесть. Приходят сюда люди, снуют от магазина к магазину, устанут, а тут им и узбекский плов, и украинский борщ с пампушками. Для любителей утончённого найдётся заведение с изощрёнными названиями, а для остальных – гамбургеры и прочая вредная пища.

Через пару минут мы уже сидели за столиком и разглядывали меню. Какое-то время и я, и Вероника внимательно вчитывались в кулинарные названия. Со стороны могло создаться впечатление, будто мы приехали с необитаемого острова и теперь наслаждаемся перелистыванием страниц в поисках давно позабытых слов, что уже само по себе приводило в восторг. Но, на самом деле, как иногда случается, после фонтанирующей сцены у примерочной стало неловко друг перед другом. Мне-то уж точно! Сам того не желая, я оказался между понравившейся до безумия девушкой и прошлым, олицетворением которого был Владик. Периодически я бросал на Веронику косые взгляды, словно боясь пропустить смену настроения. Что делать дальше, я не знал и поэтому мысленно настроился на «будь что будет».

– Что выбрал?

– Послушай, Вероника, надо серьёзно поговорить.

– Для начала поедим, – осадила она в ответ и миролюбиво улыбнулась. – Позови, пожалуйста, официанта.

Я огляделся по залу, но, видимо, все официанты стройными рядами куда-то ушли.

– Никого нет, – констатировал я очевидный факт.

– Может быть, у них совещание? – предположила Вероника.

– Или профсоюзная конференция работников сетей быстрого питания, – поддержал я.

Вероника отложила меню и посмотрела на меня. Секунд тридцать мы просто сидели и смотрели друг на друга. Наконец, она тихо откашлялась, словно бы у неё запершило в горле, и спросила:

– Как тебя зовут?

Я понимал, что сейчас мне придётся рассказать ей всё. Поймёт ли она?! И что будет после этого?

– У меня очень необычное имя, – начал я. – Из-за этого я редко им пользуюсь. Вероятно, и тебя друзья редко называют Вероникой.

– Не без этого. Кем я только не была: Вера, Верона, Вероша, Веруся, Никуня и даже Роничка. Хотя более привычно звучит Ника. Но ты не ответил.

– Моё полное имя Теофилис, – признался я наполовину.

– Ничего себе. Это греческое?

– Сложно сказать, кто из родителей догадался меня назвать – литовец-отец или осетинка-мать. Думаю, что они вряд ли особо терзались при выборе. Скорее всего, кто-то предложил первым, а второй согласился. Поэтому греческое это имя, литовское или осетинское, никто уже не разберёт.

– А как к тебе обращаются друзья?

– Тима! – послышалось откуда-то.

Ну уж этого никак не ожидал! Голос покойного Фредди Меркьюри и то был бы куда более естественен, несмотря на то, что представить звезду в подобном месте можно было только в пародии.

Я поднял глаза. Это была она! Я поднялся и произнёс:

– Здравствуй, Полина.

– Тимочка, милый мой! – весело защебетала она и, обхватив мою шею, чмокнула в губы. – А я думаю, ты или не ты?

Столь чувственная встреча не ускользнуло от внимания Вероники.

– Ой, простите! – сказала Полина, разжимая замок на шее. – Вы не подумайте ничего такого. Я – древняя история!

– И насколько древняя? – спросила Вероника.

– Настолько, что он давно сдал меня в утиль, – ответила Полина и посмотрела на меня. – Ведь так, Тимочка, ты же меня больше не любишь?

Глупый никчемный вопрос! Не глядя на Полину, я ответил вопросом:

– Какими судьбами в Москве?

– По делам, а заодно и маму проведать.

– Маму – это хорошо. С мужем?

– Одна, Тимочка. В настоящий момент я девушка на выданье.

– Похоже, ты не очень расстроена, – бросил я и подумал, что неплохо было бы сменить тему, а лучше вообще интеллигентно предложить ей как можно быстрее заняться своим делам или уж на крайний случай отправиться к маме.

– Злой ты, Тима, – ухмыльнулась Полина и добавила, уже обратившись к Веронике: – Понимаю, вы его девушка? А я Полина.

Вероника бросила на меня взгляд.

– Ты прозорлива. Это моя девушка, её зовут…

– Вера, – вставила Вероника.

– Какое имя! Вера, надежда, любовь! Тебе, Тима, везёт на редкие женские имена. Тимочка у нас эстет! – произнесла Полина и захохотала.

– Благодарю за комплимент. Но не могла бы ты оставить нас? – произнёс я с раздражением.

Полина подняла брови и хлопнула ладонями.

– А! Понимаю. Но, мне кажется, Вера не обидится, если мы пару минут вспомним былое. Представлю тебя перед Верой в самом лучшем свете. Кстати, как Владик поживает?

– Не знаю, давно не виделись, – ответил я и посмотрел на Веронику, которая, прищурившись, внимательно вслушивалась в разговор.

– Какой Владик? – не удержалась она.

– Владик Круглов, его друг, вторая половина, – как само собой разумеющееся ответила Полина.

Катастрофа! Лицо Вероники погрустнело, а зрачки глаз активно задвигались, выдавая волнение.

– Разве Тима не рассказывал вам о Владике? Это была такая дружба!..

– Да, пока не появилась ты! – оборвал её я.

– Это правда! Мы познакомились случайно. Тима в меня влюбился, но замуж вышла за Владика. Они нравились мне оба, я долго не могла принять решение…Ты уехал, а Владик был рядом.

– Пожалуй, я пойду, – сказала Вероника.

– Похоже, я вам помешала? – явно начала хамить Полина.

– Очень помешала! – ответил я.

– Нет-нет, всё хорошо! – вымученно улыбнулась Вероника, поднимаясь из-за стола.

Мне удалось удержать её за руку, и она вновь присела.

– Подожди. Полина уже уходит. И мы договорим. Всё совершенно не так!

– Поговорим, как-нибудь… – Вероника опустила глаза. – Можно и Владика позвать.

– Полина, тебе пора! – решительно бросил я.

Вероника освободила руку и, не попрощавшись, пошла к выходу. И я вдруг почувствовал, что балансирую на краю бездонной пропасти. Ещё шаг и…

– А ты изменилась! – еле сдерживаясь сказал я Полине.

– Прости, Тимочка, жизнь она сложнее, чем… Погоди… – начала было говорить она, но слова словно эхо остались уже где-то позади.

Выбегая, краем глаза заметил сидевшего возле выхода Судьбин А, который ехидно улыбнулся Полининой улыбкой и показал на меня пальцем.

Судя по всему, именно о такой победе совсем недавно разглагольствовала моя судьба!

– С тобой позже! – крикнул я ему на бегу и выскочил из ресторана.

Ни справа, ни слева Вероники не было. В какой-то миг показалось, что изумрудное платье мелькнуло в стеклянных дверях закрывающегося лифта. Оценив маршрут, я бросился к ближайшему эскалатору, следовавшему вниз. Едва заскочив на ступеньки, вновь увидел Судьбин А в форме обслуживающего персонала, который с той же издёвкой на физиономии элегантным движением повернул ручку управления эскалатором. Еле удержавшись за поручень, чтобы не упасть, помчался вниз, избегая столкновения с людьми. Наконец я оказался на паркинге, с которого выезжала белая «Вольво». Двинувшись наперерез, мне удалось догнать машину. Вероника резко затормозила, едва не сбив меня.

– Не уезжай. Позволь объяснить! – крикнул я.

Она открыла окно и спросила:

– Когда ты узнал?

Я глубоко вдохнул, восстанавливая сбитое дыхание.

– В клинике.

Вероника молча смотрела на меня. Сзади раздался звук клаксона.

– Эй, дайте проехать! – послышался сердитый голос.

– Пять секунд! – бросил я в ту сторону. – Вероника…

– Я тебе не верю! – сдержанно произнесла она и отпустила тормоз.

Машина дёрнулась, но я навалился всем телом на капот.

– Уберите машину с проезда! – раздался всё тот же страждущий голос.

– Да погодите вы! – заорал я и, подойдя к опущенному стеклу, сказал Веронике: – Не спеши!..

– Я спешу, – произнесла она с таким равнодушием, что холодок пробежал по моей спине.

– Куда? – задал совершенно бестолковый вопрос.

– Ты забыл, Икс. Завтра свадьба. Там и увидимся!

Стекло поднялось, и машина покатилась к выезду. За рулём подгонявшего нас авто сидел довольный Судьбин А.