Текст книги "Утерянное Евангелие. Книга 2"

Глава 22
«Колодуб, ты мне нужен!»

– Лавров жив!

Это информация была как гром среди ясного неба. Все рушилось. Все планы по реализации проекта «Тихая гавань» теперь могут сойти на нет: дело будет предано широкой огласке, полетят головы, но самое главное – на счета в Кипре не поступят долгожданные транши от заказчика захвата судна «Карина». Услышав голос старика-агента в трубке, Сысоев почувствовал, что его слегка повело, но быстро совладал с эмоциями.

– Как – жив? /… / Это точно был Лавров? /… / Хорошо, жду, где обычно, – ответил полковник спецслужб. Он отключил телефон и задумался, кусая губы.

Агент Корень передал информацию по всем правилам высокой секретности – на ходу, прикрывая губы рукой. Телефонная sim-карта, купленная специально для одного разговора, была тут же вынута из телефона и брошена в ближайший коллектор. Но Сысоев не учел, что его ведет настоящий профессионал. Оплошность, которую он допустил, впоследствии стоила дорого. Беседуя с «патриархом» агентуры, он уже припарковался у здания на Малоподвальной и не закрыл боковое окно своего автомобиля. Из «мерседеса» с глухой тонировкой, стоящего напротив, за полковником наблюдал его бывший коллега, а ныне пенсионер Короленко.

Старый контрразведчик должен был обвести вокруг пальца другого, такого же матерого волка. Пока это больше напоминало игру в поддавки. Слишком все шло легко. Неужели Сысоев настолько уверовал в свою должность, что перестал бояться? «Ну, посмотрим…» – Короленко достал свой телефон и набрал номер: «Колодуб? Ты мне нужен! Срочно…»

* * *

Небольшой ресторанчик на парковой аллее затерялся между деревьями. Даже зимой его почти не было видно. Тихое, уютное местечко для своих. А кто же эти «свои»? Те, кто ходит сюда уже много лет: примелькались, раззнакомились с обслуживающим персоналом, с управляющим и, может быть, даже с хозяином. Значит свои. Сысоев уже давно был частью этого комфортного заведения с лианами под невысоким потолком, мягким светом из фигурных светильников и живой музыкой. Однако никто не знал, что этот мужчина с незапоминающимся лицом встречается здесь по делам: с агентами, дознавателями, осведомителями и прочими необходимыми для работы людьми. Никто не знал. Почти…

В этот день Сысоев пришел обедать чуть раньше обычного. Он сидел, как всегда, в глубине зала, у окна и был почти не виден. До вечера было еще далеко, и посетителей практически не было. Сцена с зачехленными музыкальными инструментами пустовала и из запрятанных где-то в стенах динамиков струилась легкая музыка. У откинутой крышки рояля возился настройщик – мужчина средних лет, который успевал заниматься своим делом и одновременно заигрывать с молоденькой официанткой. Из музыкального уголка то и дело раздавался веселый девичий смех. Между столами сновал персонал ресторанчика, обслуживая соседний банкетный зал. В общем, все шло, как обычно.

Гороховый суп с сухариками был уже почти доеден, когда в зал вошел подтянутый респектабельный пожилой мужчина в черном костюме-тройке. Его длинные седые волосы были убраны в хвост, из кармана черного пиджака уголком выглядывал платок, в руке была трость с тяжелым набалдашником из черного дерева. Словом, чем не востребованный артист? И это была почти правда. Мужчина был и востребованным, и артистом… Никто бы и не узнал в этом франте одесского «Нептуна». Да, это был агент Корень. Казалось, годы были не властны над ним. Он выглядел на столько лет, на сколько мог выглядеть его сын, если бы он у него был. Его представительный вид внушал у кого-то уважение, у кого-то – трепет. К нему тут же подбежал менеджер ресторанчика со своим «здравствуйте». Старик кивнул головой, не останавливаясь, направился к столику Сысоева и молча сел напротив полковника.

Дождавшись, пока официантка примет заказ, старик сделал глоток налитого ему аперитива и выдохнул:

– Он жив.

– Я никогда не полагался на случай, – спокойно ответил Сысоев. – Хотя, признаться, поверил в то, что Лаврова больше нет.

Старик незаметно осмотрел присутствующих в зале.

– Здесь не опасно, – все так же ровным тоном продолжил офицер.

– Давно я здесь не был, – улыбнулся «Нептун» и откинулся на высокую спинку мягкого стула.

– Так откуда ты узнал, что он жив? – подталкивая агента к основной теме разговора, спросил Сысоев, приступая к картошке с котлетой де-воляй.

– Он позвонил Людмиле и сказал, что собирает пресс-конференцию. Попросил собрать всех родственников «Карины».

– Ну, так я и думал… Что еще может сделать этот гаденыш?

– Жду указаний.

Старик продолжал ненавязчиво смотреть по сторонам, будто рассматривая интерьер зала. На самом же деле это, разумеется, была разведка. Профессиональная привычка хорошо осматриваться никуда не делась за долгие годы. Как когда-то в пивной, вычисляя врагов народа, молоденький агент контрразведки и по совместительству маркер из бильярдной Васька Корень наблюдал за проникшими через «железный занавес» шпионами-эмигрантами, так и сейчас его наметанный глаз искал… искал… Но не находил.

– …Она уже успела кому-то сообщить? – интересовался Сысоев.

– Пока никому. Пришлось испортить канализацию. Пусть пару дней в дерьме поплавает, пока я мотнулся в Киев. Не к столу будет сказано…

– Злой ты, старик, – громко хохотнув, заметил Сысоев, но второе блюдо все-таки не доел, отставив в сторону.

– В общем, так. Люду убираем.

Старик поднял правую бровь, вопросительно глядя на начальника.

– Она и так слишком много знает, – после паузы заключил Сысоев.

– Она ничего не знает, – уверенно ответил старик.

– …В одиночку этому журналисту будет трудно собрать родственничков. Пусть собирает, а нам нужно выиграть время… Тебе все понятно?

Конечно, убирать важного свидетеля агенту с его стажем и опытом было не впервой, но чтобы так цинично и почти без причины… «Не похоже это на работу Сысоева. Видимо, действительно кто-то серьезно наступил кому-то на хвост», – думал старик.

– Я что-то не так говорю? – вывел Корня из раздумий Сысоев.

– Нет-нет, все понятно, – спохватился Корень. – Я просто продумывал варианты…

– По дороге подумаешь, мне доложишь… Выполняйте.

«Нептун» молча кивнул головой и, не прощаясь, поднялся и двинулся к выходу мимо официантки, которая несла его заказ.

Девушка растерянно посмотрела на Сысоева. Тот успокаивающе подмигнул ей, вынул несколько крупных купюр, которых хватало с лихвой, чтобы оплатить два обеда, и поспешно вышел вслед за стариком.

Да, Сысоев обладал колоссальным опытом работы в спецслужбах. Возможно, таким, какого нет ни у кого из ныне действующих работников этих законспирированных органов. Он интуитивно чувствовал, когда за ним следят, где установлено подслушивающее устройство, откуда может «бить» скрытая камера. Эта интуиция нередко подкреплялась незаметными для взгляда обывателя действиями. Даже в знакомом ресторане Сысоев по привычке проводил мини-проверку: отодвинул стул, пощупал сиденье, как бы невзначай, отодвинул пепельницу. Все это могло показаться обычными движениями посетителя. Он был уверен, что в этом ресторанчике ничего подобного быть не может. Тем более его владелец, бывший рецидивист, никогда не допустит, чтобы люди в штатском или менты ковырялись в его заведении, и в лучшем случае просто продаст его. Но хозяин у ресторанчика не менялся уже много лет. Все здесь оставалось как и десять-пятнадцать лет назад: отличное явочное заведение без подозрительных квартир и номеров гостиниц…

Однако и на старуху бывает проруха. Разговор Сысоева с агентом Корнем был услышан. Полковник спецслужб и представить себе не мог, что настройщик рояля в другом конце зала, выполняя сразу несколько дел, словно Юлий Цезарь – жуя орешки, настраивая инструмент, весело хихикая с официанткой – может услышать беседу даже сквозь музыку, которая вроде бы могла заглушить любой разговор.

Андрей Колодуб не был агентом спецслужб. Он был простым настройщиком, но его изумительный тонкий слух мог бы стать гордостью любого шпиона. Именно поэтому Андрюшу время от времени приглашали выполнять особо щепетильные поручения. Он мог пройтись под окнами многоэтажки и из разговоров в трех-четырех квартирах вычислить, где здесь находится наркопритон, мог сквозь гвалт ночного клуба проскользнуть как рабочий сцены за кулисы, по пути вычислив, в какой части клуба шепчутся сутенеры. Мог, но не делал этого. Его приглашали только на тонкие, филигранные операции, как опытного хирурга приглашают в операционную консультировать удаление дивертикула.

Обычный мужчина средних лет – крепкий, широколицый, с сильными руками, ничем не выделяющийся из толпы – делал свое дело, параллельно выполняя сложнейшие задачи особого характера. И сегодня он справился со своим заданием без проблем, запомнив диалог Сысоева и Корня слово в слово, и через полчаса полковник в отставке Короленко владел информацией в полной мере, будто сидел с Сысоевым и Корнем за одним столом.

Теперь нужно было не допустить убийства Людмилы Богомол, поймать киллера живым, выйти на заказчика, раскрутить цепочку по сухогрузу «Карина» и самое главное – не дать Сысоеву застрелиться до суда.

«Этого негодяя надо судить!»

Глава 23
Камень Свободы

Это было так давно, что об этом помнят только коралловые горы. Спроси у них. Деревья были другие, и зверей было много, и людей было мало. И жили люди у самой воды, поедая моллюсков и рыбу, прячась от диких зверей, вырывая ямы в песке. И было им хорошо и не страшно. Но пришли грозные завоеватели. Они были большие и сильные, их оружие стреляло издалека и без промаха, их мечи разбивали и камни, и деревья, и панцирь черепахи не был от них защитой. Стали захватчики детей убивать и женщин уводить, а мужчин заставляли жемчуг добывать. И никто не в силах был помочь несчастному народу с Большого Берега. Духи саванны отвернулись от них, а Духи моря смеялись над ними.

Но однажды пришел к ним человек с длинными волосами и белой кожей, в одежде, закрывающей тело. По воде пришел, а может, не по воде, а по воздуху. А может, и просто по земле. Никто этого не помнит – давно это было, об этом помнят только коралловые горы. Спроси у них.

И назвался этот человек братом камня и поведал им о своем боге и сказал, что освободит несчастный народ. Не поверили люди чужому богу. Убоялись гнева духов своих. Тогда длинноволосый разгневался и вымолвил:

– Кто считает этот народ слабым, пусть первым бросит в меня камень!

Тогда один рыбоед подобрал камень, бросил в пришельца и убил его. А люди увидели и сказали: «Значит, и мы можем!»

– Вы видели? – обратился к племени высокий крепкий рыбак. – Для того чтобы побеждать, мы должны бросать камни.

И взял каждый по камню и пошли они на врага. Бросали камни, падали, пронзенные копьями и стрелами, но бросали и убивали. Падали замертво, но на их место становились другие, и бросали, и убивали. И пришли в ужас завоеватели, кинули они свое оружие и убежали, куда глаза глядят. И не приходили больше никогда. С тех пор первый камень, первый брошенный камень стал называться Камнем Свободы. Его помнят и чтут, как и человека без имени, пришедшего по воде, или по воздуху, или по земле. Никто не помнит, но знают кораллы. Спроси у них.

– Мы – потомки того племени, – закончил свой долгий рассказ Ислам.

Он, а еще Игорь Хорунжий и Олег Маломуж сидели у догорающего костра после массового пиршества, устроенного поселением в честь богатого улова – великолепного самца рыбы кингфиш.

– Д-а-а… Не повезло мужику, – выдал Игорь, впечатленный рассказом сомалийца. – Хотел помочь и помог. Башку разбили и все тут.

– Да брось ты! Это ж только легенда. А легенды, ты же сам знаешь, обрастают слухами, – успокаивал друга Олег.

– Ну да! А камнями они тоже швыряют понарошку?

– Кхе-кхе, – не нашелся что ответить Олег. – А это мы сейчас спросим. Скажи, Ислам, а ты тоже умеешь бросать камни?

– Очень слабо, – с досадой ответил сомалиец. – Я даже с пятидесяти шагов в бегущую гиену не попаду. Какой из меня боец Камня Свободы?

– Ну, ты не расстраивайся, – подыграл парню Игорь, подмигивая Олегу. – Я тоже не попаду.

– Правда? – искренне удивился Ислам, словно все мужчины земли, кроме него, делали это запросто.

– И я не попаду! – согласился Олег.

– Так что мы с тобой братья по несчастью, – утвердительно кивнул головой Хорунжий.

– Братья? – недоверчиво смотрел на украинцев сын скотовода-кочевника.

– Е-мое. Какой же ты темный, – обратился к Олегу Игорь по-русски. – Хотя, чему я удивляюсь. Последние двадцать лет эта страна не видела ничего, кроме голода и смертей. Сколько ему было в 91-м? Лет десять – двенадцать?..

– Пока не появилось оружие, мы могли победить Камнями Свободы любое войско. А сейчас…

Ислам отчаянно махнул рукой.

– Ничего удивительного, Игорь – отвечал Маломуж. – Монголы когда-то были «сотрясателями» вселенной, завоевали полмира. А теперь? Если нет путей развития общества, наступает деградация…

* * *

Двери мундулло отворились, и оттуда медленно вышел старик в белом фута бенадире. За ним шел высоченный негр с факелом в руке, освещая дорогу… О боги! Осанка, походка, все ужимки старика были точь-в-точь как у того Вииль-Ваала, который так неприветливо встретил группу Лаврова двумя днями ранее. Подумать только…

«Черт возьми! Действительно стареет! Смотри, Лавров, может, такого и не увидишь больше нигде и никогда!» – все более удивлялся Виктор, сидя высоко в акациевой кроне прямо над усадьбой Вииль-Ваала. Он вскарабкался сюда практически бесшумно, используя только руки, чтобы не привлекать внимание мастодонтов-охранников лишними звуками.

Но «опьянение научным открытием» – человеком, стареющим каждый вечер, – длилось у Лаврова недолго. Через некоторое время из хижины старейшины вышел человек в маскхалате[23]23
   Камуфлированный комбинезон спецподразделений отдельных армий мира, легкий, в мелкую сетку, надевается поверх формы.


[Закрыть].

Даже в тусклом свете факела его лицо показалось украинцу очень знакомым. Где он мог его видеть?.. Точно! Это же тот самый Вииль-Ваал, который встретил экспедицию Виктора в племени вчера утром. Только тогда он был в белом фута бенадире, в сандалиях, точь-в-точь такой же, как стоящий на улице старик… Только молодой.

– Я готов, отец, – произнес Вииль-Ваал в камуфляже.

– Очень хорошо, – прокряхтел в ответ Вииль-Ваал в белом фута бенадире.

– Если бы не этот идиот Ислам, который не смог утопить чужеземцев, тебе бы не пришлось бежать в Могадишо. Но ты – лучший скороход на побережье. А поэтому я в тебя верю, сын…

«А ларчик просто открывался…» – подумал Виктор и весь превратился в вслух, стараясь уловить хотя бы слово. Но тщетно. Старик так быстро тараторил на «сборной солянке» языков с вкраплениями местного сленга, что журналист не понял ровным счетом ничего. Ему удалось разобрать только два слова: «отец» и «сын».

Молодой Вииль-Ваал выслушал свою постаревшую копию, кивнул головой и, выйдя из калитки с тыльной стороны мундулло, исчез в кустах. Виктор продолжал сидеть в кроне акации, прикидывая, как можно уйти незамеченным. Проклятый старик никак не хотел покидать двор, делая внушение своим громилам-охранникам.

Неожиданно один из силачей повернулся в сторону дерева и внимательно посмотрел на крону. «Неужели заметил?» – екнуло сердце у украинца. Широкоплечий сомалиец, чьей работой было охранять старейшину племени, с неимоверным для своего веса проворством нагнулся, схватил камень и метнул его в крону акации.

– Уй, бля! – сдавленно вскрикнул Лавров и полетел вниз.

Камень попал точно в цель: в серебристого попугая, который сидел на ветке и вскрикнул еще громче Виктора, замертво падая вниз. Смерть несчастного попугая и его падение с кроны дерева отвлекли внимание охранников от Виктора, который расположился с другой стороны акации. Лавров же, падая спиной с высоты третьего этажа, успел сгруппироваться в воздухе: максимально отвести плечи назад и, поймав момент инерции, махнуть двумя ногами вперед, что спасло его от перелома шеи. Обломав несколько мелких веток и поцарапав лицо, Лавров смог перевернуться назад и ухватиться за большую толстую ветку. Однако он не удержался, ободрал кожу на ладонях и продолжил падение. Но здесь уже было невысоко.

Виктор стал на ноги сразу за частоколом. Страшно себе представить, что было бы, приземлись он на метр ближе. Но у него не было времени что-то себе представлять. Будучи ростом чуть выше частокола, Лавров, согнувшись пополам, чтоб остаться незамеченным, кинулся в сторону ближайших зарослей мангрового дерева и залег. И вовремя. Тотчас из-за плетня показалась голова мощного охранника Дамира. Он несколько секунд молча стрелял взглядом по кустам, затем гортанно произнес:

– Наверное, обезьяна.

И исчез за ограждением.

«Сам ты обезьяна, – подумал Виктор и с облегчением выдохнул: – Пронесло…»

* * *

Скороход Вииль-Ваал-младший несся по саванне почти бесшумно и не оглядываясь. Отец явно преуменьшал его качества. Пожалуй, такого бегуна не было не только на побережье, но и на всем Востоке Африки. Наверное, такие могли быть только в Эфиопии, откуда выходят мировые чемпионы по марафону.

Выносливый, как все туземцы, Вииль-Ваал вскоре отбежал на приличное расстояние от места, где днем был царем он, а ночью – его старый мудрый отец. Эта подмена позволяла Вииль-Ваалам держать все население маленького стойбища в суеверном страхе перед «колдуном», который за сутки успевал родиться, умереть и опять родиться. Ни одно решение не принималось без древнего шамана племени дарод, Вииль-Ваала. Именно поэтому Вииль-Ваал-младший вел себя так странно, когда группа Лаврова, изнемогая, доползла до поселка.

А сейчас молодой царек летел, как птица. Ему нужно было до утра успеть выполнить поручение отца. До трассы было десять миль. Там у владельца маленького кафе специально для Вииль-Ваала стоял мотороллер, на котором до столицы было рукой подать. И вот сейчас еще один пригорок и заросли колючего кустарника, куда не суются даже хищники и где уже давно протоптана тропа.

– А-а-а! – разнесся над зарослями крик скорохода.

Он на полном ходу зацепился за что-то и, грохнувшись, ударился щекой о твердый грунт и замер. Сомалиец понял, что упал неспроста, и его рука потянулась к карману брюк.

В мгновение ока кто-то тяжелый запрыгнул на него сверху, придавив спину коленом и наступив на руку тяжелым сапогом.

– А-а-а-а! – вскричал от боли Вииль-Ваал.

– Не дергайся, – послышался спокойный голос нападавшего, и к горлу африканца прижалось холодное лезвие тесака.

– Рассказывай, гадина!

– Чт-то? – еле слышно пролепетал сын вождя племени.

– Зачем ты хотел нас убить?

Незнакомец быстро нашел в кармане Вииль-Ваала пистолет «Глок» и только после этого отпустил испуганного сомалийца. Тот медленно повернулся и увидел перед собой Виктора Лаврова. Удивлению дарода не был предела.

– Ты-ы-ы? Как… ты меня догнал? Ты же спал…

Виктор сидел напротив африканца, проверяя исправность пистолета.

– Хм, живете как дикари, а оружие у вас современное… Итак, я тебя еще раз спрашиваю: зачем ты подослал человека убить нас?

– Это не я! Это…

Вииль-Ваал смотрел, как загипнотизированный, на свой пистолет в руках врага. Он совершенно не был похож на того харизматичного надменного полубога, которого боялось и уважало все поселение. Это был жалкий мужичок между тридцатью и сорока, одетый в спецназовскую форму, которая ему, кстати говоря, совершенно не шла.

– Это он, – предал своего отца испуганный сомалиец.

– Чем же мы вам так не угодили? – криво усмехнулся Виктор.

– Отец сказал, что ты – очень опасный человек.

– Лестно слышать, – крякнул Виктор. – Особенно от бандитов, которым отравить верблюдов, да и собственных соплеменников, ничего не стоит.

Вииль-Ваал смотрел на Виктора круглыми глазами.

– Верблюжатник Шашух – ваша работа?

– Мы не травили людей… Мы только верблюдов, – промямлил Вииль-Ваал и понял, что проболтался. – Ты только в поселке никому не говори…

– А торговля детьми? Как вы с маразматиком-папашей в неурожайный год продавали детей своего племени и покупали продукты? Про это тоже не говорить?

– Н-не говори, – заикнувшись, попросил похолодевший от ужаса туземец.

Да, староста, старейшина, вождь Вииль-Ваал боялся не суда, не прокуратуры, не полиции, а людей, которые жили рядом с ним, слушались и даже преклонялись. Людей, которые если узнают правду… Даже страшно себе представить, что они с ним сделают. Так, наверное, бывает в любой стране, где нет власти.

– Ладно… С этим потом разберемся. Куда бежишь среди ночи? – внезапно перевел разговор в другую область Лавров.

Вииль-Ваал замолчал и отвел глаза.

– Я думаю, тебе не стоит молчать, – Виктор сверлил сомалийца взглядом. – Ты же знаешь, что я опасный? Правда?

Вииль-Ваал неожиданно посмотрел на Виктора так, что украинец замер. Ему сразу стало понятно, почему два тщедушных ублюдка терроризируют целый поселок. Это было что-то граничащее с харизмой и гипнотическим даром. Лаврову вдруг захотелось отдать Вииль-Ваалу пистолет, улыбнуться и обнять его. Но недаром украинец обучался в школе разведки, где вырабатывалась устойчивость психики. Он справился с этим пронизывающим взглядом черных и глубоких, как омут, глаз.

– Я сейчас тебя стукну! – спокойно сказал Лавров, протянув свой немаленький кулак прямо к носу Вииль-Ваала. – И ты уже больше никогда не сможешь ни бегать, ни ходить.

Вииль-Ваал явно не понял угрозы украинца и недоуменно посмотрел на него, забыв о своем чарующем взгляде.

– Тебя когда-нибудь били по лицу, вождь? – спокойно продолжил Виктор, убрав кулак от носа сомалийца и невозмутимо глядя ему прямо в глаза.

Вииль-Ваал впервые в жизни никак не мог подействовать на своего собеседника и был напуган. Оказывается, кто-то в мире не поддается его воздействию.

– Ты будешь говорить? – грозно спросил Лавров.

– Буду… – царек был подавлен. – Отец отправил меня в Могадишо, чтобы я встретился с Мусой.

– Кто такой Муса? – Виктор слушал внимательно, глядя под ноги, но не забывал боковым зрением следить и за сомалийцем.

– Очень серьезный человек в Могадишо. У него вооруженные отряды, он контролирует большую часть бизнеса и захват судов…

Виктора будто прошило током: «Вот оно! Этот Муса – тот, с кем встречаться не нужно. Пугать его международным конфликтом и бесполезно, и смешно. Как правило, такие люди не думают о внешней политике. Они скорее умрут, чем послушают какого-то белого из Европы».

– Я думаю, тебе не стоит там появляться, – посоветовал Виктор молодому старейшине племени.

– Не могу. Меня ждут! Белый, они все равно придут сюда. Хочешь ты этого или нет.

Дело принимало серьезный оборот. Встреча с этим Мусой могла закончиться гибелью всей группы. Нужно было действовать как можно быстрее.

– Ладно, вождь… – сказал, подумав, журналист. – Беги по своим делам.

Туземец не поверил своим ушам. Его отпускают? Виктор при этом разобрал его пистолет и разбросал в разные стороны: ствол – направо, затвор – налево, пружину забросил подальше в кусты, а обойму с патронами положил к себе в карман.

– Это – чтоб не возникало ненужных иллюзий, – пояснил Лавров сомалийцу. – Ну, что ты смотришь? Беги, беги… Да! И еще одно! Знаешь, как я тебя обогнал?

Вииль-Ваал, который уже собрался бежать дальше, остановился и повернулся к Виктору.

– Очень просто, – улыбнулся украинец. – Тебе нужно было бежать десять миль, а мне – всего одну, чтобы догнать и перегнать тебя. Так кто пробежит быстрее? Я или ты?

Так ничего и не поняв, Вииль-Ваал побежал своей дорогой под хохот Виктора.

Виктор быстро прибежал обратно в поселок и, максимально соблюдая тишину, разбудил товарищей. Не особо вдаваясь в объяснения, он приказал быстро собираться.

– Куда? – спросонья спросил ничего не понимающий Олег.

– Не заставляй меня рифмовать! Бегом собираться.

– Я уже тут привык, тут так хорошо.

– К утру будет еще лучше, когда сюда прискачет свора боевиков с пушками, – собирая свои вещи, сказал Лавров таким тоном, как будто речь шла о завтраке. – Будут тебе и сосиски по-африкански, и яйца всмятку.

– Что ты накопал, Петрович? – поинтересовался Игорь, включившись во всеобщий сбор.

– То, что нас ведут, Игорек. И стуканули сразу, как только мы сюда пришли.

– А… А что же делать? – опять глуповато спросил Олег, все еще не верящий в то, что происходит.

– Снимать штаны да бегать. Это не розыгрыш, Маломужич, это веселые приключения, которые я тебе обещал.

– Ты не заметил, что в последнее время повадился будить нас среди ночи? – спросил Олег, проверяя свои кофры с техникой.

– Ничего, – парировал Виктор. – Лучше быть не выспавшимся, но живым.

– А может, лучше позвонить?.. – вдруг нерешительно предложил Олег.

– Куда? В рельсу? – хмыкнул Виктор, укладывая всякие мелочи в карманы своей дорожной сумки.

– Ну, в полицию…

Олег с перепугу сам не понимал, что говорил. Одна из ближайших антенн мобильной связи была взорвана еще несколько лет назад, и по сотовому телефону звонить было бесполезно.

Виктор немного кривил душой. У него был с собой телефон спутниковой связи, но толку от него сейчас было немного.

– Полиция? – засмеялся Игорь. – Ты что же, еще не понял, что здесь каждый сам себе и полиция, и прокуратура, и спецслужбы?

– А как мы сбежим? Опять пешком? Верблюд-то подох… – продолжал гнусавить Олег, который никак не мог проснуться.

При этих словах Игорь посмотрел на Виктора. Он знал, что Лавров что-нибудь придумает, но в данный момент этот вопрос ставил навигатора в тупик.

– Если верить системе навигации, – задумчиво сказал Хорунжий, – в ста тридцати милях отсюда в океане, почти как по Бродвею, ходят суда.

– А что, по Бродвею ходят суда? – задал резонный вопрос Олег.

– Иди к черту, – рассердился Игорь. – Ходят!

– Так, мужики! – оборвал перепалку друзей Виктор. – Сидите здесь и не вылезайте никуда.

– Ты куда? – в один голос спросили Игорь и Олег.

– А мы? – добавил Олег.

Виктор обернулся и посмотрел на свою маленькую группу.

– Я решил вас оставить для разведения потомства! – съязвил он. – Ждите!

И вышел через расшатанную дверцу мундулло. Игорю и Олегу ничего не оставалось, как переглянуться и пожать плечами.

* * *

– Не убивайте меня. Прошу вас! – вскричал испуганный Ислам.

Разбуженный Виктором сомалиец спросонья не разобрал, кто за ним пришел и криком разбудил младшую дочку Ойру. Мать принялась успокаивать девочку.

– Успокойся, Ислам, почему я должен убивать тебя?

Ислам наконец открыл глаза и увидел перед собой Лаврова. Парень смутился.

– Это мне, должно быть, плохой сон приснился.

– Вот мне почему-то такие сны не снятся, Ислам, – хитро улыбнувшись, заметил Виктор. – Ладно… Пойдем…

– Куда? – испуганно посмотрел на журналиста сомалиец.

– Долг отдавать, – ответил Виктор и вышел из хижины. – Ты вчера говорил, что по гроб мне обязан, так?

Виктор и Ислам стояли в стороне от мундулло рыбака Джаббара. Украинец говорил почти шепотом:

– Так вот, представился случай. Ты отвезешь нас к Усубали… на «Карину».

– Я… я не могу, мистер Лавров. Усубали убьет меня… Он из другого племени. Он – ватутси…

– Ты же сказал, что он твой брат?

– Я… – замялся Ислам. – Я сказал вам неправду… Я вообще не пират, вернее пират, но…

Виктор все понял. Ислам, будто мальчишка, рассказывал басни о своем пиратстве, чтобы придать себе значимости. Как глупо.

– Я просто иногда помогаю им, семью-то кормить надо…

– Ладно, – тряхнул головой Виктор после паузы. – Это к делу не относится. Ты знаешь, где сейчас «Карина»? Отвечай честно!

– Знаю, мистер.

– Ты отвезешь нас туда.

– Я не могу, мистер…

– Ты можешь. Ты обещал сделать для меня все, что я тебя попрошу.

– Но для этого нужен мощный мотор. «Карина» очень далеко отсюда.

– Но у тебя же есть такой мотор? – требовательным тоном спросил Виктор.

– Есть, – тихо ответил Ислам и отвел глаза в сторону.

Он совершенно не умел врать, поэтому даже не стал пытаться это делать.

– Но я его не проверял.

– Ничего, я помогу, – уверенно сказал Лавров.

– Да-а? – удивился Ислам.

– Можешь не сомневаться.

– Но… одно условие, мистер Лавров!

– Любое условие, Ислам, слушаю тебя.

Виктор был рад, что ему так быстро удалось уговорить Ислама.

– Вы поедете один…

Виктор крепко задумался. С самого начала в этой поездке все шло не так, как он планировал, но цель была близка и нужно было как-то выкручиваться.

– Ладно, – наконец произнес украинец. – Будь по-твоему, пират. Может, оно и к лучшему, но ребят нужно будет забросить…

– Куда?

– Поближе к столице, а то за нами погоня, – улыбнулся Лавров и сказал это так, будто играет в «Зарницу».

– О, Аллах! – воскликнул Ислам.

– А я бы сказал по-другому, – ухмыльнулся Лавров. – Пойдем, у нас нет времени.

За полчаса до быстрого экваториального рассвета моторная лодка Ислама отошла от берега с беспокойными гостями племени на борту.

– Мотор не заводить! – скомандовал Виктор, когда последним сел в лодку, хорошо оттолкнув ее от берега.

– Почему? – удивился Ислам.

– Потому что! – отрезал Виктор. – Милю идем на веслах, чтобы не создавать шума. Олег, командуй!

И журналист сел рядом с навигатором, взяв в руки весло. Лавров знал, что делает. Услышать рев мотора из поселка было нетрудно. А там, где есть уши, сразу появляются и глаза. Благо, что море было спокойным, и когда забрезжил рассвет, берег был уже достаточно далеко.

– А теперь заводи, Ислам. Думаю, нас уже не будет слышно, – выдохнул Виктор.

Дальше все шло, как и должно было. Олег Маломуж возмущался, почему его не берут на «Карину», Игорь Хорунжий, как всегда, боролся с морской болезнью. Виктор стоял на своем. Задача была поставлена четко: Маломуж и Хорунжий должны были высадиться на берег поближе к Могадишо и сдаться официальным властям. Это было максимально правильным решением в данный момент, поскольку украинских представительств в Сомали на то время не было. А жизнь товарищей была для Виктора дороже любых задач.

Продолжение следует.