Текст книги "Волшебник на войне"

Глава 10

– Нет! – вскричала Кьяра, увидев его занесенный кулак. И тут руку его перехватила чья-то другая, стиснувшая ее стальной хваткой. Другой рукой Дирк схватил грубияна за запястье и дернул на себя. Знатный юнец чертыхнулся и выдернул руку, отпустив при этом Кьяру; впрочем, этого он даже не заметил, ибо свирепо смотрел на Дирка.

– Эй, парень, ты еще кто такой?

– Джентльмен, имеющий больше оснований развлекать эту юную даму. – Дирк придвинулся к нему нос к носу, хотя для этого ему пришлось немного наклонить голову. – Или вы хотите это оспорить?

Юнец опустил взгляд, увидел, что рука Дирка покоится на эфесе шпаги, и ухмыльнулся, сделавшись при этом немного похожим на волка.

– Э, да ты у нас упрямец! Да знаешь ли ты, с кем говоришь?

– Какая разница? – невозмутимо отвечал Дирк. – Трупам имена ни к чему.

Улыбка недоросля сделалась чуть натянутой.

– И все же имена у них есть, и их родня не жалует тех, кто их убил.

Дирк пожал плечами.

– Ну и получите множество трупов, состоящих в родстве. Это вас больше устраивает?

Недоросль злобно зарычал, оттолкнул Дирка и сам отпрыгнул назад, выхватывая шпагу. Впрочем, когда он изготовился к выпаду, Дирк уже стоял наготове. Приятели смутьяна сделали шаг вперед, однако тут кто-то поблизости выразительно прокашлялся. Все четверо разом обернулись, и пыла у них заметно убавилось, ибо в нескольких ярдах от них стоял Гар, положив руку на эфес своей шпаги – едва ли не на фут длиннее, чем у любого из них, – и глядя на них сверху вниз. Он даже не двинулся с места, а лицо его не выражало ничего, кроме живого интереса, но группа поддержки поняла намек и благоразумно попятилась.

– Хозяин вряд ли захочет, чтобы кровь проливали в его дворе, – заметил Гар. – Так что вы уж там побыстрее, ладно?

– Еще посмотрим, чья кровь прольется! – огрызнулся юный джентльмен громко, однако без избыточного чувства. Он бросился вперед и сделал выпад.

Дирк без труда парировал удар, а потом кончик его шпаги описал в воздухе изящную восьмерку. Его противник сделал новый выпад, и шпага Дирка со звоном отбила ее вниз с такой силой, что та отлетела в сторону. Ее обладатель вскрикнул от боли и замахал в воздухе поврежденной рукой. Пока он был целиком поглощен этим занятием, Дирк сделал шаг вперед и выдернул у него из левой руки кинжал. Юнец поднял на него взгляд, и глаза его вдруг расширились: до него дошло, что жизнь его оказалась полностью в руках Дирка. Лицо его побелело.

Дирк сунул шпагу в ножны и взял его раненую руку.

– Ну-ка, посмотрим... – Юнец попытался было выдернуть руку и тут же вскрикнул – скорее от страха, нежели от боли, ибо левая рука Дирка стиснула его локоть стальной хваткой, тогда как правая продолжала осторожно ощупывать его рану. Юнец зажмурился и стиснул зубы, Дирк отпустил его руку и сделал шаг назад. – Кости целы; впрочем, я мало в этом сомневался. Разве что сосуд задет. Перевяжите потуже и оставьте в покое на день. И еще не помешает немного бренди – я имею в виду внутрь. Только не слишком увлекайтесь.

Юнец изумленно выпучил на него глаза: подобной заботы от соперника он никак не ожидал.

– Эй, вы, отведите его домой, – обратился Дирк к его дружкам и повернулся к Кьяре, которая наблюдала за всем этим из надежного кольца рук Колла. – Кстати, Андров говорит, у вас еще уйма работы к завтрашнему представлению.

– Да! Разумеется. Спасибо. – Кьяра благодарно улыбнулась ему и поспешила за сцену. Колл последовал за ней. Дирк посмотрел им вслед, потом повернулся к Гару.

– Это для тебя достаточно быстро?

– Ну, сойдет, – кивнул тот. – Не то чтобы слишком уж изящно, надо сказать, но от этого не менее эффективно.

Дирк пожал плечами.

– Вечно ты чем-нибудь, да недоволен.

Колл пробыл в артистической уборной всего пару секунд и тут же вышел посмотреть, как там Дирк с Гаром. Те не спеша шли в его сторону, а поодаль недоросли, испуганно косясь на них, выводили со двора своего дружка. Колл мог их понять. Он отступил в сторону, пропуская своих господ внутрь.

Они прошли за занавеску, а там уже стояла, подбоченясь и подозрительно оглядываясь по сторонам, Кьяра.

– Мне послышалось, кто-то сказал, что я нужна здесь Андрову!

– Сейчас? Ему? Пожалуй, нет, – рассудительно сказал Дирк.

– Мне нужна, – сказал Колл. Она бросилась в его объятия и спрятала лицо у него на груди.

– Дурачок ты мой милый! Я так боялась, что ты ударишь этого нахала и что тебя уведет дюжина солдат! – Она подняла взгляд на Дирка. – Спасибо вам, спасибо большое, мастер Дирк, что вы спасли его для меня!

– Все, что угодно, для леди, – галантно поклонился Дирк. – Ведь вы настоящая леди, если не по рождению, то уж по поведению точно.

Кьяра одарила его ослепительной улыбкой, каковая, однако, смягчилась и сделалась нежнее, когда она повернулась обратно к Коллу.

– Эй, я полагаю, мастер Андров хотел видеть именно тебя, – с улыбкой сказал Дирку Гар.

– Правда? – отвечал его спутник. – Что-то у меня со слухом в последние дни. Что ж, раз так, не будем заставлять его ждать. – И он, не оглядываясь, увел Гара из уборной.

– Все-таки моим хозяевам не откажешь в догадливости, – сказал Колл, чтобы не стоять в неловком молчании.

– В смысле того, ты хочешь сказать, что они поняли, что ты имел в виду, говоря, что я нужна тебе? – Кьяра чуть отодвинула голову и, прищурясь, посмотрела на него. – Ну что ж, ты меня получил. И что ты хочешь со мной делать?

Вместо ответа Колл наклонил голову и поцеловал ее. Он думал, что сделает это быстро и почтительно, но рука Кьяры надавила ему на затылок, а кончик языка пробежался по его губам, так что поцелуй вышел значительно более долгим, чем предполагалось. Когда губы их наконец оторвались друг от друга, ему пришлось подержаться за нее, чтобы не упасть, пока голова его не перестала идти кругом.

Кьяра мягко рассмеялась и чуть отодвинулась от него.

– А что еще тебе хотелось бы со мной делать?

– Много всякого. – На мгновение голова Колла снова пошла кругом при мысли о том, чем бы они могли заняться, и это его даже напугало, так что он просто ответил улыбкой на улыбку. – Но не обязательно здесь. Эти молодые грубияны уже ушли, так что нам нет нужды прятаться. Пошли в дом. Остальные, поди, уже сели обедать – за счет хозяина двора.

– Руку не предложишь? – улыбнулась Кьяра. Вместо ответа Колл протянул руку. Она взяла его под локоть, и они, смеясь, вышли из-за кулис.

Весь обед Колл сидел рядом с ней и заметил, что Кьяра и словом не обмолвилась ни насчет пристававшего к ней молодого дворянина, ни о том, как разделался с ним Дирк; к самому же Коллу она, однако, была внимательнее обыкновенного. Дицея недовольно косилась в их сторону, потом переключилась на Гара. Тот беседовал с нею по обыкновению серьезно и вежливо, и ему даже удалось каким-то непостижимым образом вовлечь ее в разговор с тремя другими актрисами, что сидели рядом. Когда прислуга принесла пудинг, до Колла дошло, что сам Гар едва произнес несколько слов, зато остальные четверо углубились в оживленное обсуждение того, какие огорчения приносит общение с мужчинами. Гар невозмутимо выслушивал весь этот вздор, но Колл не выдержал и с пылающими от смущения ушами отвернулся от этой компании.

– Скажите, мастер Андров, – спросил на следующее утро Гар у старого актера, – а что, молодые зрители всегда пристают к актрисам?

– Всегда, – со вздохом кивнул Андров. – Хотя Магда и Дрю, похоже, не имеют против такого приставания ничего, только бы ухажер был неплох собой. А вот за остальными глаз да глаз. Они-то научились отваживать вежливо юнцов, да только не со всеми это выходит, вот их и приходится отваживать другими способами.

В общем, по окончании представления Колл старался не отходить от Кьяры, да и Дирк постоянно находился где-нибудь неподалеку, так что молодым лоботрясам приходилось крутиться вокруг всех троих. Тем не менее какой-то молодой рыцарь все же ухватил Колла за локоть.

– Отойди-ка, парень! Дай и другим шанс!

– Вы отвлекаете актрису от дел, – напомнил ему Колл.

– Еще бы не отвлекать! – Юнец опустил руку на рукоять меча. – И я не желаю, чтобы мне мешали в этом!

Однако Колл стоял как скала, а Дирк тоже повернулся к смутьяну, положив руку на эфес шпаги. Двое дружков рыцаря сделали шаг к Кьяре.

– Ой! – ахнула она, когда рука одного коснулась ее талии. – Сэр! – вскричала она еще более возмущенно, когда другой дотронулся до ее груди.

Дирк, грозно сверкая глазами, резко обернулся к ним, а рыцарь за его спиной потащил меч из ножен.

– Нет, – в отчаянии вскричала Кьяра. – Не надо! Я...

– Ни за что! – зарычал Колл.

– А ну пусти! – вскипел юный рыцарь. Все обернулись на их голоса. Впрочем, Дирк оглянулся лишь на мгновение – удостовериться, что дебошир так и не выхватил свой меч, ибо на руке его сомкнулась другая, раза в два больше.

– Потише, сэр, потише, – успокоительным тоном произнес Гар. – Что это за джентльмен, если он позволяет себе навязывать внимание женщине, которая этого не желает?

– Не желает? Да еще как желает! С чего иначе она очаровывала только что всю публику?

– А с чего, скажите на милость, точно тем же занимались на сцене мужчины? – возразил Гар. – Или вы считаете, что они рассчитывали завоевать этим благосклонность зрительниц?

– Ну, нет, конечно! Мужчины – совсем другое дело!

– Увы, эта девушка и все ее подруги делали это по той же самой причине, что и мужчины, – рассудительно объяснил Гар. – Они разыграли представление для вашего удовольствия, а денег с этого имеют только то, что собрали у входа.

Парень свирепо уставился на него.

– Уж не хочешь ли ты сказать мне, что никто из этих женщин не продает своей благосклонности?

– Я сам этого ни разу не видел. – Гар умолчал о том, что знаком с труппой всего несколько дней. – Спросите лучше себя, сколько женщин из народа ложатся в постель к мужчинам, за которыми не замужем?

– Ну... они вроде не прочь, когда я их прошу об этом.

– Не прочь? – с сомнением в голосе переспросил Гар. – Или боятся отказать?

Рыцарь гордо выпрямился и расправил плечи.

– Посмотри на меня, парень! Какая женщина не пожелает лечь со мной?

– Любая, кроме тех, что в вас влюблены, – невозмутимо отвечал Гар. – А если вы тешите себя мыслью, что они с радостью ложатся спать с незнакомым им мужчиной, значит, вы просто обманываете себя. Любая из тех, кто так вольно обращается со своим телом, делает это от страха, или от голода, или от того и другого сразу.

Юнец смерил его высокомерным взглядом.

– Может, ты еще скажешь, что я не хорош собой как мужчина? Или что у меня некрасивое лицо?

– Не знаю, – признался Гар. – Я не женщина. Однако я знаю, что, каким бы ни был мужчина привлекательным, за женщиной надо ухаживать несколько дней – или недель, или месяцев, если уж на то пошло, – прежде чем она согласится разделить с ним ложе.

Юнец нахмурился и внимательнее всмотрелся в его лицо.

– Ты не похож на простолюдина. Кто ты?

Гар ехидно улыбнулся и отвечал тоном, прямо-таки заставлявшим усомниться в правдивости произносимых им слов:

– Ну, ну. Разве может лорд или хотя бы рыцарь разъезжать с труппой бродячих актеров? – Он пристально посмотрел тому в глаза.

Тот выдержал его взгляд, хотя и без излишней уверенности.

– Нет, – ответил он наконец. – Конечно, нет.

Колл услышал ответ, но услышал и тон, которым тот был произнесен. Ясное дело, Гар подтвердил догадку молодого нобля, и тот принял это как тайну, которую надлежит сохранить между ими двоими.

– Я Дандре, наследник герцога Монплезира, – представился рыцарь совершенно другим, полным почтительности голосом. – А вы, сэр?

– Гар, – отвечал великан. – Просто Гар. Как вы относитесь к своим сервам, милорд, – ведь наверняка как к людям, которых надо защищать... или, скажем, как к добру, которое нужно беречь для собственного удовольствия и развлечений?

– Разумеется, людей надо защищать! – возмутился юный лорд Дандре. – Понятно, что они должны заниматься своей работой, но долг их господина защищать и заботиться о них.

Гар кивнул:

– А что с сервами, которые вам не принадлежат?

– Ну... к ним надо относиться с тем же почтением, с каким относишься к любой другой чужой собственности... – Он неуверенно покосился на Кьяру, которая продолжала прижиматься к Коллу. – Вы... вы хотите сказать, я нарушил собственный кодекс?

– Нарушили, хотя, подозреваю, сами вы об этом даже не думали. Вы решили, что раз эта красавица актриса, то она с радостью примет ухаживания любого господина, – но если бы она была крепостной в ваших владениях, вы ведь не поступили бы так, нет?

– Ну уж не знаю... – задумчиво отвечал лорд Дандре. – Хотя среди крепостных девиц полно таких, какие не прочь отвечать на ухаживания лорда. Однако я никогда не преследовал тех, кто давал мне ясно понять, что им мое внимание не по душе. – Лицо его прояснилось, он повернулся к Кьяре и поклонился, галантно сорвав шляпу. – Прошу прощения, красавица. Я обознался.

– Конечно, милорд, – удивленно округлив глаза, отвечала Кьяра. – Спасибо. – Она удивленно покосилась на Гара, совершившего такое волшебство. Надо сказать, спутники молодого лорда смотрели на него с точно таким же изумлением, хотя и они призадумались над его словами.

– Вы все рыцари, – продолжал Гар. – Какую клятву вы приносите, когда посвящаетесь в орден? Лорд Дандре нахмурился.

– Ну, защищать Церковь и биться за правое дело, хоть нужда в этом, почитай, и не возникает в наши дни.

– А защищать слабых?

– Да, особенно честь леди... – Дандре вдруг осекся и снова посмотрел на Кьяру. – Но она же простая женщина, а не леди!

– Выходит, вам положено защищать только дам благородного происхождения?

Лорд Дандре в смятении посмотрел на Кьяру, а его приятели принялись хмуро перешептываться.

– Возможно, вы считали, что женщины из народа могут сами за себя постоять, – предположил Гар. – Но подумайте сами: вам ведь положено защищать и бедных, и тем сильнее, чем они слабее. А разве женщины-простолюдинки не слабы? И уж этих-то актеров, уверяю вас, иначе чем беднотой не назовешь.

Дружки притихли и понуро уставились на Гара.

– То есть вы хотите сказать, я должен защищать решительно всех женщин, – тихо пробормотал лорд Дандре, – а не только леди?

Гар кивнул:

– Если не потому, что они леди, то потому, что они бедны.

– И, выходит, я обязан защищать слабую – то есть ее – от сильного... то есть меня. – Лорд Дандре натянуто улыбнулся; видно было, что это признание далось ему с большим трудом.

– Вы сами произнесли это, милорд. О, мне приходилось видеть, как солдаты силой тащили брыкающихся девиц своему господину только потому, что им не повезло родиться хорошенькими и крепостными. Справедливости ради надо сказать, молодых мужчин нашего – вашего – класса учат, что всем женщинам-сервам не терпится прыгнуть к ним в постель, хотя бы ради денег, которые им пошлют, если они понесут ребенка. Однако это самое что ни есть заблуждение; это ложь, которая передается от отца к сыну, тогда как ни тому ни другому не приходит в голову спросить об этом самих женщин.

– Ну да, конечно, – сердито воскликнул юный лорд. – Откуда тогда нам знать правду? Но если то, о чем вы говорите, правда, мои намерения могли привести почти что к изнасилованию!

– Не «почти что», а к самому настоящему, – серьезно поправил его Гар. – И это, милорд, абсолютно вне зависимости от того, к какому классу принадлежит женщина. Даже если «нет» означает, что женщина просто не уверена в том, что готова ответить «да», даже если она почти хочет сама ответить «да», «нет» все равно означает «нет», и ничего больше.

– Ну да, «почти хочет» – это еще недостаточно. Женщина должна желать этого страстно, иначе получается, что я совершаю насилие над тем, кто слабее меня. – Лицо лорда Дандре раскраснелось от праведного гнева. – Чума на тех, кто заставил меня верить в иное! Спасибо вам, друг мой, за то, что вы открыли мне глаза! Я тоже открою истину тем, кто заговорит об этом!

– Это не единственная не правда о сервах, в которую верят их господа, – заверил его Гар. – Скажите, милорд, у многих ли известных вам лордов сервы живут хорошо и сытно?

– Ну, для сервов вроде неплохо, – удивленно отвечал лорд Дандре.

– Правда, милорд?

Лорд Дандре снова нахмурился.

– Должно быть, вы считаете иначе, если спрашиваете меня об этом с такой уверенностью. Так позвольте заверить вас, мой друг, что с этого самого дня я повнимательнее пригляжусь к беднякам вокруг меня.

– Благодарю вас, милорд. – Гар отвесил ему легкий поклон. – Мне кажется, вас изрядно удивит то, что вы увидите.

– Удивит или нет, я все равно премного вам благодарен! И если я найду бедноту в таком жалком положении, как вы говорите, я подниму все молодое дворянство на их защиту!

Гар опустил взгляд на землю, побарабанил пальцами по губам и посмотрел на него с несколько натянутой улыбкой.

– Мне радостно слышать эти ваши слова, милорд, – но позвольте предостеречь вас: не слишком увлекайтесь разговорами на эту тему. Я был бы весьма рад, если бы вы проявляли повышенную осторожность при выборе собеседников.

Дандре нахмурился.

– Но разве это так опасно?

– Опасно, и весьма. Подумайте сами, милорд: утверждая, что господа обязаны облегчить страдания бедноты, вы тем самым ограничиваете власть каждого лорда поступать в своих владениях так, как ему заблагорассудится. И боюсь, найдутся и такие, которым вряд ли придется по душе любое ограничение их власти, вне зависимости от того, кто его установит.

С минуту, если не больше, лорд Дандре молча смотрел ему в лицо, потом резко кивнул.

– Мудрое предостережение. И снова спасибо вам. – Он повернулся к Кьяре и снова сорвал шляпу. – Еще раз прошу прощения, красавица! – Он нахлобучил шляпу на место и вернулся к друзьям. – Идемте же! Посмотрим, как живет бедный люд, и проверим, насколько верно то, что поведал нам этот незнакомец!

Они быстрым шагом вышли со двора, и Гар повернулся к Кьяре, продолжавшей всхлипывать на плече у Колла. Так и не смахнув слез, она подняла глаза на Дирка и Гара.

– Спасибо вам, защитники мои! Случись это еще раз, я бы этого не перенесла!

– Еще раз? – встрепенулся Колл, но все же у него хватило ума не задавать лишних вопросов, а только обнимать ее, уткнувшись щекой в ее волосы в ожидании, пока она не перестанет всхлипывать. Постепенно напряжение отпустило и его.

Когда Кьяра успокоилась немного, она повернула заплаканное лицо к Гару.

– Я не знаю, как благодарить вас, сэр Гар, за то, что вы спасли нас от кровопролития.

– Не знаю насчет кровопролития, – буркнул Колл, – но от небольшого кровопускания кое-кому я бы не отказался.

– О, я знаю, храбрый ты мой! – Она положила руку ему на грудь и заглянула в глаза. – Я так перепугалась, что ты полезешь в драку защищать меня, а попадешь прямо на меч этого нобля!

У Колла все сжалось внутри, но он выдавил из себя улыбку и нежно погладил ее по щеке.

– Ну уж не думаю, чтобы я остался единственной жертвой.

– Даже хуже! Они бы навалились на тебя всей толпой и избили бы до полусмерти! А когда бы ты очнулся в цепях, тебя бы еще пытали, прежде чем повесить! Ох, потерять тебя – этого бы я не перенесла! Прошу тебя, милый, пожалуйста, пожалуйста, храбрый мой, – взмолилась она. – Если что, сердись лучше на меня, а не на того, чья единственная вина в том, что он заблуждается! Ты же слышал, что он говорил своим друзьям! Он просто не понимал, что делает!

Колл с хрипом выдохнул:

– Ты, должно быть, очень милосердна, если прощаешь так легко!

– Надо отдать ему должное, – вмешался Гар, – молодой лорд все-таки не лишен порядочности; ему только нужно было объяснить, в чем заключается его истинный долг.

– И вы сделали это так умело и с таким тактом! – Кьяра благодарно посмотрела на Гара. – И еще раз спасибо вам за то, что удержали их словами, а не ударами!

– Всегда с радостью, – серьезно отвечал Гар. – Однако это накладывает кое-какие обязательства и на вас, красавица... впрочем, я не сомневаюсь, что вы исполняете их и так: никогда не говорить «нет», если вы не имеете этого в виду, или по крайней мере не уверены, что хотите сказать «да».

Она даже задохнулась, изумленно посмотрев на него.

– У меня такого и в мыслях не было!

– А я и не говорил, что было, – заверил ее Гар. – Однако на свете достаточно женщин, не желающих принимать такую ответственность. Ну, разумеется, их нельзя считать взрослыми женщинами, верно?

Кьяра нахмурилась.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Все в порядке, – сказал Дирк. – Он и сам не понимает.

– Лорд Дандре, право же, очень славный молодой человек, хоть он и заблуждается, – заметил Гар. – Если он передаст то, что понял, другим молодым господам, как знать, может, войны и закончатся – из простого следования долгу. – Он посмотрел на Колла. – Как думаешь, такое возможно?

Колл откликнулся кислой улыбкой.

– Хотелось бы в такое верить, мастер Гар, да только молодые господа с добрым сердцем и раньше встречались, и не раз.

Гар нахмурился.

– И что с ними случилось?

– Их отцы померли, – просто ответил Колл, – и они сами стали господами. Я уж говорил вам, как оно бывает. – Он пожал плечами. – Господин господином и останется, мастер Гар. Как говорится, яблочко от яблони... Может, это короны да драгоценности так на мозги ихние действуют.

– Может быть, – хмуро согласился Гар. – Или власть.

Колл снова пожал плечами.

– Корона или власть – все одно, разве с этим что поделаешь?

– Можно оставить им короны, – предположил Гар, – но отнять власть.

Колл уставился на него, и при одной мысли о таком его пробрал озноб. Что же за человек такой его господин, если он так легко говорит об обуздании господ?

* * *

Они дали еще одно представление на следующий день, однако народу во двор набилось уже меньше, чем накануне, а хозяин постоялого двора сказал Андрову, что несколько выходящих окнами во двор комнат остались незанятыми. Андров понимал намеки с полуслова, так что поблагодарил его и велел своим людям собирать манатки. Они разобрали сцену, погрузили телеги, провели напоследок ночь в мягких постелях, позавтракали домашней стряпней и с первыми лучами солнца тронулись дальше. Стоило им выехать из города, как Костя с Честером спрыгнули с телег и скрылись в придорожных кустах. Колла разбирало любопытство, но задавать вопросы он благоразумно не решался.

Спустя полчаса он все же не выдержал.

– Послушай, – обратился он к Кьяре. – Нам стоит сказать Андрову, что двое его актеров пропали.

– Он знает, – успокоила его Кьяра.

– Ну да, то-то вы так хорошо знаете все делишки друг друга, – не без яда заметила Дицея.

– Еще бы, – с улыбкой согласилась Кьяра. – Можно сказать, мы как одна большая семья.

– То-то я гляжу, как братишки ладят с сестричками, – хмуро кивнула Дицея.

Кьяра весело рассмеялась.

– Или не ладят, ты это хочешь сказать? Ну, верно, и у нас случаются распри, и все равно мы, словно дети, что ссорятся из-за родительской любви.

– Или словно сестры из-за одного поклонника, – вступил в разговор Гар. Обе девицы недовольно покосились на него, но он и глазом не моргнул. – Вы, конечно, слышали эту балладу?

Этот вопрос застал их врасплох, и обе удивленно уставились на него.

– Какую балладу?

– Историю двух сестер, – сказал Гар и пропел им печальную балладу о деве, которая столкнула свою младшую сестру в реку, чтобы самой завоевать любовь ее поклонника. Обе, как завороженные, слушали историю о том, как мельник пытался спасти утопленницу и похоронил ее, когда та умерла, но ее ребро проросло из могилы деревцем, а менестрель сделал из этого деревца арфу, и когда он играл на этой арфе во дворце ее отца, та пропела историю о предательстве старшей сестры.

Стоило Гару допеть до конца, как из придорожной рощицы показались Костя и Честер – в одной руке каждый держал по жирному курчонку, сжимая другой рукой клюв, чтобы те не кудахтали. Им тут же протянули руки с телег, и они вскарабкались на них и схоронились среди поклажи.

Колл наблюдал за всем этим в некотором смятении, а Дирк – так и вовсе с неодобрением.

– Чего это вы двое учудили? – грозно спросил он.

– Это прямо-таки преступление позволять заблудившимся курам разгуливать по лесу, где их могут поймать лисы, – отозвался голос откуда-то из глубины телеги.

– Ну да, конечно, лисы, – с улыбкой произнес Гар. – А вы уверены, что эти куры и правда заблудились?

– Совершенно уверены, – заверил его другой голос. – Мы лично проследили за этим.

– То есть вы не в силах были смотреть на то, как эти куры вышли прогуляться за стены родного курятника, да?

– Кто поймет этих кур, как не тот, кто любит вольные странствия? – отвечал Костин голос.

– Ну вольные – так вольные, – вздохнул Андров и тряхнул вожжами, подгоняя вола. – А ну, пошел! Шевелись, шевелись, лентяй!