Текст книги "Свадебный переполох"

– Да, верно. А откуда вы знаете?

Аннабел скорчила гримаску, размешивая сахар в собственной чашке.

– Я знаю почти все о каждой нью-йоркской семье. Хотя едва ли это принесло мне какую-нибудь пользу.

Сильвия внимательно посмотрела на Аннабел. И вдруг произнесла:

– Мне очень жаль…

– Жаль? – Аннабел взглянула на нее с удивлением. – Вы о чем, миледи?

– Ну… даже не знаю… – Гостья сделала глоток чая. – Жаль, наверное, что мой брат время от времени ведет себя как идиот. И что все ваши гости видели это. И еще… – Она сделала паузу. – Думаю, мне жаль, что я не сделала попытки познакомиться с вами раньше.

Аннабел улыбнулась:

– А что вы могли бы изменить? Неужели смогли бы проложить нам путь в нью-йоркское высшее общество? Кроме того… Вы говорите так только потому, что теперь знакомы со мной. Просто обстоятельства свели нас, вот и все. А прежде я была для вас всего лишь одной из женщин, которых вы видели среди толпы в опере, глядя в бинокль со своего места в ложе.

Сильвия со вздохом кивнула:

– Пожалуй, вы правы.

– Я не хотела обидеть вас, леди Сильвия, – поспешно проговорила девушка. – Я лишь обратила ваше внимание на то, что не питаю никаких иллюзий на сей счет. И мне не нужна ваша жалость. Мне нужна помощь.

Леди Сильвия кивнула:

– Да, разумеется. Знаете, девушке в вашем положении гораздо проще войти в британское общество, чем в нью-йоркское. К тому же у вас уже есть определенные связи…

– И куча денег, – с усмешкой заметила Аннабел. – Ведь британским пэрам нужно жениться на девушках с деньгами, верно?

– Ох, дорогая, вы, должно быть, считаете нас чудовищами. Но приданое невесты – одна из самых важных составляющих британского брака, особенно теперь, когда поместья нельзя содержать только на средства, получаемые от них самих. Я бы оказала вам плохую услугу, притворяясь, что дела обстоят иначе.

– Я и так это знаю. И я отлично знаю, каково это – не иметь денег. – Аннабел рассмеялась. – Теперь, когда у меня появились деньги, я бы ни за что не захотела возвращаться к своей прежней жизни.

Сильвия в задумчивости пробормотала:

– Да, понимаю… А вам, должно быть, очень тяжело находиться меж двух миров, по-настоящему не принадлежа ни к одному из них…

– Конечно! – Аннабел с облегчением вздохнула. Наконец-то хоть кто-то понял ее. – Именно поэтому я хочу хорошо выйти замуж, иметь детей и найти свое место в мире. Хочу, чтобы у моей сестры были все те возможности, которых я была лишена. Я не хочу, чтобы кто-то снова смеялся за спиной у моей семьи. Но я почти потеряла надежду на это, пока не встретила Бернарда. – Она снова вздохнула, отставляя свою чашку. – Я не желаю возвращаться в Гузнек-Бенд, но и в Нью-Йорк не могу вернуться.

Сильвия по-дружески похлопала ее по руке.

– Вам и не нужно возвращаться, Аннабел. Потому что теперь у вас есть связи. Кстати, я уже начала подготовительную работу…

– Вы начали разъяснять людям нашу версию того, почему ваш брат так поступил?

– Разъяснять? Боже, нет, конечно! Если кто-то начнет такое объяснять, это будет звучать как оправдание, и мы наверняка проиграем. Дорогая, я на десять лет старше вас, и вы можете довериться моему опыту. Уж я-то знаю, что следует предпринимать после скандала. Так вот, кто-то, возможно, поразится глупому поступку моего брата. Но большинство гостей поймут, что Кристиан действовал в интересах своей подопечной. Поскольку же Рамсфорд сам расторг помолвку… Он скорее умрет, чем скажет хоть слово в свое оправдание.

– Ясно, – кивнула Аннабел.

– К тому времени как мы пришвартуемся в Ливерпуле, – продолжала Сильвия, – наша версия событий распространится по всему кораблю, и полагаю, люди поверят в нее. А граф сможет сказать только одно: его не уведомили об отставке мистера Бентли и назначении герцога.

Аннабел с сомнением в голосе пробормотала:

– Вы говорите так, как будто совершенно уверены в этом.

– Да, уверена, – кивнула Сильвия. Затем добавила: – Видите ли, сейчас разгар сезона, и граф не сможет проявить мелочность перед другими молодыми леди.

– Вы имеете в виду богатых наследниц? Что ж, возможно…

– Наверное, мне не следовало бы это говорить, но я все же скажу… – продолжала леди Сильвия. – Поверьте, вы сможете рассчитывать на гораздо лучшую партию, чем Рамсфорд, если только захотите.

Аннабел пожала плечами, потом спросила:

– Вы полагаете, этот план сработает?

– Разумеется, сработает. Это чудесный план, и я отдаю вам должное, Аннабел. Сомневаюсь, что я смогла бы придумать лучший выход из подобной ситуации. Жизнь похожа на картину, знаете ли. Все зависит от того, в какой она раме. Когда приедем в город, мы с Кристианом подготовим почву, напишем письма, нанесем визиты… А потом, недели через две, я представлю вас в свете. Для большего удобства, я полагаю, вам лучше будет остановиться у меня в Синдерсе.

– В Синдерсе?

– Это моя вилла. Она находится неподалеку от Лондона, в Чизике. Прошу вас, только не отказывайтесь. Я не позволю вам останавливаться в отеле, когда в вашем распоряжении мой дом. Большую часть года он пустует, конечно, поскольку я много путешествую, но во время сезона я всегда живу там. Я уже говорила об этом с вашей матерью, и она согласилась, сказала, что если вся ваша семья поселится у меня, то связь между нами только укрепится.

Гостья допила чай и, поставив чашку на поднос, встала из-за стола.

– Что ж, я должна идти. Пора упаковать вещи. Мы прибываем уже через несколько часов.

– Благодарю вас, леди Сильвия. – Аннабел тоже поднялась и проводила женщину до двери. – Я очень ценю вашу помощь.

– Чепуха, моя милая. После недопустимого поведения Кристиана я просто обязана вам помочь. Кроме того, мне это чрезвычайно по душе. Люблю вводить девушек в общество.

– Должно быть, бросать вызов обществу вам также по вкусу, – сказала Аннабел, со вздохом открывая дверь.

– Я уже говорила вам, милая, что вам не следует беспокоиться. Вы будете иметь успех в Лондоне, несмотря ни на что. С вашим хорошеньким личиком и американским очарованием добиться этого будет не так уж сложно. Меня скорее удивит, если вы не получите с дюжину предложений еще до конца сезона.

– Что ж, одно предложение я уже получила, – сказала Аннабел. – И что же теперь?

Леди Сильвия в замешательстве замерла на пороге.

– Уже получили предложение?.. – Она повернулась к девушке. – От кого же?

Аннабел с удивлением взглянула на женщину:

– От вашего брата. А вы что, не знали?

– Не имела понятия. – Сильвия вдруг рассмеялась. – Неужели Кристиан действительно предложил вам выйти за него? Не могу поверить…

– Ну, это было не настоящее предложение, – поспешно проговорила Аннабел. – Его план был таков… Мы будем помолвлены в течение года, а потом он сделает что-нибудь ужасное, чтобы дать мне повод расторгнуть помолвку.

– Что?.. Он собирался держать вас связанной по рукам и ногам целый год без возможности познакомиться с другими мужчинами? – Когда Аннабел кивнула, Сильвия добавила: – Надеюсь, вы сказали ему то, что следовало!

– Да, конечно. Я сказала, что не приняла бы такое предложение, даже если бы его принесли мне на серебряной тарелочке.

Леди Сильвия весело рассмеялась:

– О, Аннабел, вы мне нравитесь! Мы с вами станем хорошими друзьями, я уверена!

– Очень надеюсь, – пробормотала девушка, уже глядя Сильвии вслед. – Чтобы вынести все это, мне обязательно понадобятся друзья.

Глава 11

На первый взгляд Англия показалась Аннабел чем-то… крайне мокрым и неуютным, поскольку их прибытие в Ливерпуль ознаменовалось сильным дождем. К тому же было холодно и ветрено, хотя уже стоял апрель. И такая погода заставила вспомнить о словах Кристиана – о том, что зимой в английском замке может оказаться ужасно холодно.

К холоду и сырости добавилась темнота, опустившаяся как раз в тот момент, когда нанятые путешественниками экипажи привезли их в отель на станции. Большая часть вещей Аннабел находилась на грузовом судне, которое должно было подойти только через неделю, поэтому дядя Артур до посадки на поезд в Лондон организовал поход по магазинам.

Кристиан и его сестра ехали этим же составом, но их купе находилось дальше по коридору, и Аннабел не ожидала, что будет часто видеть их во время шестичасовой поездки. «Возможно, это и к лучшему», – рассуждала она, когда поезд тронулся со станции. В конце концов, только вчера ей приходилось бороться с острым желанием пристрелить герцога.

К счастью, теперь девушка получила возможность хорошенько рассмотреть английский ландшафт, и даже сквозь ливень он оказался очень красивым. Аннабел нравились и темно-зеленые живые изгороди, и каменные стены, и деревянные заборы, а красота старинных церквей и руин привела ее в восторг. Кроме того, ей ужасно понравились причудливые деревеньки с пабами в стиле «фахверк» и коттеджами с соломенными крышами.

Как же все тут отличалось от того, что она увидела, впервые приехав в Нью-Йорк! При взгляде на этот город, на его двадцатиэтажные небоскребы, на Бруклинский мост и статую Свободы, на элегантные особняки она даже испугалась.

Воспоминания об этом вызвали у девушки печальную улыбку. Несмотря на все ее усилия убежать от прошлого, она все еще оставалась деревенской девчонкой. Она не знала, останется ли в Англии навсегда, но сейчас почувствовала себя увереннее – ведь ее первые впечатления в новой для нее стране оказались очень даже приятными. В конце концов, остаться здесь – это было бы наилучшим вариантом, особенно в том случае, если ее план окажется успешным. Но даже если он не принесет ей удачи, она сможет найти какого-нибудь английского пэра и выйти за него замуж. Однако… Почему-то эта идея больше не вселяла в нее энтузиазма.

– Вы хорошо устроились, миссис Чамли? – раздался вдруг голос леди Сильвии.

Аннабел тотчас повернулась к женщине, стоящей в дверях их купе.

– Да, мадам. Благодарю вас, – ответила Генриетта.

– Великолепно! Тогда, быть может, вы присоединитесь ко мне в вагоне-ресторане за чаем?

– Чай?! – Дайна вскочила. – А там будут лепешки с джемом?

– Дайна Луиза, тебе не следует сейчас есть, – проворчала мать девочки. – Ты позавтракала всего два часа назад, и лепешками с джемом ты только испортишь себе аппетит перед ленчем.

– Всего одну! – взмолилась Дайна.

Сильвия же рассмеялась и сказала:

– Не беспокойся, милая. Сегодня, когда мы прибудем в Синдерс, миссис Уэст подаст нам свежие горячие лепешки, обещаю. А сейчас мы только выпьем чаю. – Сильвия взглянула на Аннабел, сидящую у окна. – А вы присоединитесь к нам?

Девушка на миг замешкалась, затем покачала головой:

– Благодарю, нет. Идите без меня.

Когда все ушли, Аннабел вернулась к видам за окном и мыслям о том, почему возможность выйти замуж за кого-то другого уже не привлекала ее.

Новость о неверности Бернарда оставила в ее душе неприятный осадок – в том не возникало сомнений. Ведь это был очередной провал ее попытки найти достойного мужчину. Конечно, Аннабел не любила Бернарда, но он ей нравился, и она считала его порядочным человеком, настоящим джентльменом. Возможно, это был не самый романтический подход к браку, но Аннабел он казался наиболее разумным и логичным. Более того, она все же надеялась обрести взаимную любовь и уважение после долгих лет совместной жизни с мужем и теперь ей было больно и унизительно сознавать, что жених – совсем не такой, каким она его считала. Ведь если бы Бернард хоть немного уважал ее, то не пошел бы к проститутке за неделю до свадьбы.

«Уважение? Он не уважает вас».

Да, Кристиан был прав. Прав насчет нее, прав насчет Рамсфорда, прав во всем. Но как же нелегко это признавать!

Какой-то звук заставил Аннабел отвернуться от окна. А в следующее мгновение она увидела герцога, стоявшего у порога. Заложив руки в карманы, он внимательно смотрел на нее.

– Ну и как вам Англия? – Он опустился на сиденье рядом с дверью и кивнул в сторону ландшафта по ту сторону оконного стекла. – Именно здесь вы и мечтали жить?

Девушка вскинула подбородок.

– А что?! Мне здесь нравится. Очень красиво…

– Лучше, чем в Миссисипи?

– Мне кажется, что да. – Она указала на коттеджи с соломенными крышами, мимо которых они проезжали. – Они намного живописнее, чем та лачуга, в которой я выросла, – это уж точно.

– Живущие там люди, возможно, сказали бы то же самое о Миссисипи, если бы проезжали мимо Гузнек-Бенда на поезде.

– Нет, не сказали бы. – Девушка скорчила гримасу. – По крайней мере в летнее время. Полагаю, наша погода быстро заставила бы их вернуться в Англию.

Герцог вдруг рассмеялся, и Аннабел в замешательстве пробормотала:

– Я сказала что-то смешное?..

– Дорогая, весь мир знает, что нет худшего климата, чем английский. Здесь туманно, сыро и холодно почти круглый год.

– Если сегодня такая погода, о которой вы говорите, то я буду вынуждена не согласиться. Мне больше нравится прохладная погода, и я не возражаю против дождя. – Аннабел откинулась на спинку сиденья, едва заметно улыбнувшись. – Летом в Миссисипи так жарко, что можно поджарить яичницу прямо на тротуаре. Нью-Йорк немногим лучше, поэтому все и едут в Ньюпорт, но там оказалось так чудовищно, что после нескольких сезонов мы перестали туда ездить.

– В каком смысле чудовищно?

– Ах, не знаю, как объяснить. Ну, например, вечеринки, на которые нас не приглашали… И женщины, притворявшиеся, что не замечают нас, когда мы проходили по Бельвью-авеню. Чудовищно сидеть в Поло-Филд вместе с остальными изгоями общества и понимать, что с тем же успехом мы могли бы отправиться в пустыню. Можно предположить, что изгои могли собираться вместе и устраивать свои собственные вечеринки, но этого не происходит. Так что проводить лето в Ньюпорте – это было просто ужасно.

– Да уж, могу себе представить… Но поверьте мне, Аннабел, английские зимы куда хуже. Они так мрачны, что не описать.

– Но у вас, англичан, есть Рождество, чтобы развлечься.

Герцог усмехнулся:

– Как бы я ни любил сливовый пудинг и жареного гуся, Рождество меня не очень-то радует.

Девушка промолчала, и Кристиан продолжал:

– Что ж, если так, то через несколько лет, когда ваш будущий английский муж захочет взять вас с собой в Ниццу или Жуан-ле-Пен на зиму, вы ответите: «Нет, дорогой, я не хочу. Я предпочитаю грязь, смог и ледяной дождь Англии теплу Ривьеры».

Настал черед Аннабел рассмеяться – она не могла ничего с собой поделать, когда герцог говорил подобную чепуху.

– О, смеетесь над моими шутками? – Он улыбнулся. – Полагаю, это хороший знак. А то после вчерашнего я уже начал бояться, что вы ненавидите меня.

Девушка тут же нахмурилась:

– Может быть, я и в самом деле ненавижу вас.

Герцог внимательно посмотрел на нее своими ярко-голубыми глазами и тихо сказал:

– Надеюсь, что нет.

Сердце Аннабел вдруг гулко забилось, и она, отвернувшись, вернулась к более безопасной теме:

– Так вот, я очень люблю дождь.

– Подозреваю, что вы сказали бы так, даже если бы не любили. Сказали бы, чтобы доказать мне, что я ошибаюсь.

Аннабел едва не рассмеялась. Но на сей раз все же сдержалась. Снова указав в окно, она сказала:

– Возможно, люди из этих коттеджей так же бедны, как я когда-то, но все же я считаю, что они живут в более приятном месте. – Она вызывающе взглянула на герцога. – Наверное, вы думаете, что именно по этой причине я и решила выйти за Бернарда.

– А разве не так?

– Вероятно… да. – Она нахмурилась после этого своего признания. – Но мне такой поступок казался логичным, да, весьма практичным, но отнюдь не романтическим.

– И все же как бы вы ни старались казаться суровой и меркантильной, вы не такая.

– Очень жаль, если так.

– Не жалейте об этом, Аннабел. – Кристиан опустил ресницы. Когда же он вновь поднял на нее глаза, она увидела, что его взгляд стал таким же, как в день их первой встречи. – Никогда не жалейте об этом. Не иметь идеалов – значит жить в аду. Мне это известно, как никому другому.

Вопрос, который Аннабел более всего желала задать, сорвался с ее губ раньше, чем она успела сдержаться.

– Вы сказали, что остановили церемонию не из-за денег. Но если это правда, то зачем же вы это сделали?

Герцог уставился в окно, причем смотрел в него так долго, что Аннабел уже решила, что не услышит ответ.

– Даже не знаю… – пробормотал он наконец. – Мне следует объяснить свое поведение, я это понимаю. Но увы, у меня нет объяснения. Как я уже говорил, я был пьян, и это – единственное, что можно сказать наверняка. – Он оторвал взгляд от окна, улыбнулся и снова посмотрел на девушку. – Если вы ненавидите меня за это, я не могу вас винить.

И тут Аннабел вдруг поняла, что при всем желании не может ненавидеть этого мужчину. Это открытие оказалось настолько неожиданным, что она вскочила на ноги.

– Нет, я не могу ненавидеть вас! – воскликнула она и шагнула к двери.

– Не можете?

– Да, не могу. – Девушка остановилась на пороге и повернулась, бросив на герцога горестный взгляд. – Не удивляйтесь. – Она вздохнула. – Я всегда испытывала слабость к плохим парням.

Резко развернувшись, она пошла по коридору, в страхе чувствуя, что эта слабость останется с ней навсегда.

* * *

Вернувшись в собственное купе, Кристиан обнаружил там Артура, чьи плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что этот его визит – отнюдь не дружественный.

Впрочем, герцог и не ожидал чего-то иного. Его даже удивило, что Артур так долго откладывал неприятный разговор.

– Мне следовало бы выбить вам зубы, – произнес он, поднявшись на ноги и сжав кулаки. – Вам известно, почему я этого не сделал?

– Нет, если честно. Однако ваша племянница уже кое-что сделала в этом направлении. – Кристиан с гримасой коснулся челюсти. – И отлично справилась, нужно сказать.

– Да, пожалуй, – кивнул Артур, тяжело опускаясь обратно на сиденье. – Так вот, я не избил вас до полусмерти лишь потому, что виню во всем себя. Я нанял одного охотника за приданым, чтобы избавиться от другого.

Надеясь, что они миновали тот опасный этап, когда в ход пускают кулаки, Кристиан сел напротив гостя.

– Мистер Рэнсом, полагаю, что вы пришли за объяснениями…

– Мне не нужны ваши объяснения, – перебил Артур. – Все и так ясно. Но если вы думаете, что я заплачу вам хотя бы цент за то, что вы устроили, то вы ошибаетесь. Я сейчас пришел к вам, чтобы объяснить кое-что.

Герцог изобразил удивление:

– В самом деле? Что же вы хотите мне объяснить?

– Я согласился с планом Аннабел лишь потому, что он показался мне единственной альтернативой возвращению домой, – заявил адвокат. – Аннабел сейчас не желает возвращаться. Но кажется, она вовсе не стремится найти еще одного английского пэра на роль мужа взамен Рамсфорда, и это к лучшему. Она говорит, что хочет просто развлечься. А если вы с вашей сестрой поможете ей войти в лондонское общество, то она прекрасно проведет время. И я, конечно, не возражаю. Но, – продолжал Рэнсом, вновь помрачнев, – я ожидаю, что вы с сестрой…

– Мы сделаем все, что в наших силах, – заявил герцог.

– Вот и хорошо. – Артур встал. – Но если вы хоть чем-нибудь обидите мою племянницу, то я не просто выбью вам несколько зубов. Я убью вас.

Жилище в поместье Синдерс оказалось прелестным особнячком из красного кирпича, а его огромные французские окна выходили на Темзу. Когда экипажи, нанятые Сильвией, въехали на усыпанную гравием подъездную дорогу, было начало шестого. Встретил же их элегантно одетый мужчина, распахнувший перед ними парадную дверь.

– Добрый день, Трэвертон, – поприветствовал его Кристиан, когда они вошли в просторный холл, выложенный черной и белой плиткой. – Все ли было в порядке во время нашего отсутствия?

– Пришлось отпустить одного слугу, ваша светлость, – отозвался дворецкий, и его протяжные интонации так живо напоминали имитацию герцога, что Аннабел едва не рассмеялась. – Но я уверен, что это только на благо поместью.

– Великолепно! – Кристиан был исполнен серьезности, но девушка заметила, что он подмигнул ей. Представив дворецкого гостям, герцог добавил: – Если вы будете в чем-то нуждаться, Трэвертон будет счастлив помочь вам. Не так ли, Трэвертон?

– Разумеется, – с поклоном ответил дворецкий и, повернувшись к леди Сильвии, сообщил: – Леди Элспет и леди Кейн прибудут на ежемесячное собрание вашего комитета в шесть часов, миледи.

– Майский бал! – воскликнула Сильвия, прижав ладонь ко лбу. – Ах, я совершенно забыла, что в этом году я в комитете. Так они будут здесь в шесть? О Боже!..

– Леди Элспет, – продолжал Трэвертон, – приедет с дочерью, леди Эдит.

Услышав это, Кристиан испустил настоящий рык. Затем, пробормотав что-то о срочных делах, извинился и быстро направился к широкой лестнице.

– Я приглашу их остаться на ужин! – со смехом крикнула ему вслед сестра.

Герцог ничего не ответил; он стремительно взбегал по ступенькам и спустя несколько секунд исчез из виду.

– Вы должны простить моего брата, – сказала Сильвия гостям с очаровательной улыбкой. – Встречи дамских благотворительных обществ – не его конек. – Она вновь повернулась к дворецкому. – Трэвертон, я надеюсь, миссис Карсон приготовила комнаты для наших гостей.

– Разумеется, миледи. Мы следовали всем указаниям в ваших телеграммах крайне аккуратно.

– Приятно это слышать. – Хозяйка повернулась к Генриетте. – Сейчас я должна поговорить с экономкой о нашей благотворительной встрече, миссис Чамли. Но я оставляю вашу семью в надежных руках. Прошу меня простить.

С этими словами леди Сильвия развернулась и ушла, а Трэвертон, обращаясь к гостям, проговорил:

– Миссис Карсон, наша экономка, покажет вашим горничным их комнаты, а потом пришлет их обратно. Слуги же отнесут ваш багаж. Мистер Чамли, вы приехали с камердинером? А вы, мистер Рэнсом?

Оба джентльмена отрицательно покачали головами, и дворецкий сообщил:

– Если вам понадобятся услуги камердинера, то наши слуги, Дэвис и Хьюз, будут рады помочь. Ужин в восемь часов. Кроме того, наши гости всегда могут собраться в гостиной выпить шерри за час до этого. Будет ли вам угодно сейчас выпить чаю? Или вы предпочтете, чтобы сначала вас проводили в комнаты?

Разумеется, Дайна хотела чаю. Джордж и Артур тоже предпочли чай, однако Аннабел и ее мать пожелали подняться наверх, чтобы переодеться перед ужином.

В спальне Аннабел, выдержанной в светло-зеленых тонах, была мебель вишневого дерева, а на столах и комодах стояли вазы с желтыми тюльпанами. Элегантная простота этой комнаты пришлась ей по душе куда больше, чем угнетающая раззолоченная роскошь, так любимая ньюйоркцами.

Слуга принес ее чемоданы, а спустя несколько минут пришла Лиза с кувшином горячей воды и тазом, так что Аннабел смогла освежиться. Она сменила дорожный костюм на вечернее платье из синего бархата, а затем, поскольку у нее оставался еще целый час, села за письменный стол и принялась за ужасающее занятие – написание писем. Увы, сделать это было необходимо.

К счастью, Генриетта сама организовала возврат всех подарков, но зато Аннабел следовало написать всем приглашенным и сообщить, что свадьба отменяется; причем дело это не терпело отлагательств. Она старалась писать кратко, не вдаваясь в детали, но все же находила это занятие крайне неприятным – особенно когда вспоминала, как ударила Кристиана на глазах у гостей. За неделю эта новость облетит весь Нью-Йорк, и Аннабел была уверена, что у людей едва ли сложится о ней благоприятное мнение. Более того, она не сомневалась, что многие сочтут Рамсфорда счастливчиком, удачно избежавшим союза с ней.

Но Аннабел точно знала, что повезло именно ей. Вероятно, именно поэтому она не испытывала ненависти к Кристиану. Она даже подозревала, что он оказал ей услугу – пусть даже таким странным и грубым способом. Аннабел не сомневалась, что стала бы хорошей женой Бернарду, – но стал ли бы Бернард хорошим мужем для нее?

«Граф ведет себя так, как будто вам повезло, что он женится на вас. Хотя это он должен на коленях благодарить Господа за то, что вы ему достались».

Аннабел вздрогнула и замерла, когда голос Кристиана снова зазвучал у нее в ушах. И теперь она точно знала ответ на свой собственный вопрос касательно Бернарда. Конечно же, ей не следовало за него выходить.

– Признай же, Аннабел, – пробормотала она, глядя в окно, на прекрасные клумбы с нарциссами, – когда дело касается мужчин, ты просто безнадежна.

Сады Синдерса тотчас исчезли, и перед ее мысленным взором возникло лицо мужчины с яркими голубыми глазами и темными волосами. Она видела его так ясно, как будто он стоял сейчас прямо перед ней, – видела даже, что его влажная от пара рубашка прилипла к плечам и к груди и стала почти прозрачной.

В последние два дня она не очень-то задумывалась о том, что случилось в ночь перед церемонией венчания, – слишком уж она злилась на герцога. Но теперь Аннабел понимала, что уже не злится на него. Теперь ее ярость утихла, и ей все чаще вспоминались те мгновения в турецкой бане – вспоминались его руки, обнимавшие ее, и его губы, прижимавшиеся к ее губам… И еще вспоминалось, как она сама его обнимала, отвечая на поцелуи.

«Да, он был прав и насчет этого», – подумала Аннабел и в раздражении отбросила перо. Ах, даже теперь она почувствовала тот трепет – как будто все это случилось несколько минут назад. Она знала, что лучше забыть об этом, оставить это в прошлом, но стоило ей коснуться своих губ кончиками пальцев – и она тотчас понимала: забыть о случившемся будет очень непросто.

К счастью для Аннабел, Кристиан приложил все усилия к тому, чтобы девушке было как можно легче забыть о нем – по крайней мере этим вечером. Его не оказалось внизу, когда она явилась в гостиную выпить шерри. Ее мать уже была там вместе с тремя другими леди. Одна из них, робкая блондинка лет семнадцати, должно быть, и была леди Эдит, а суровая седовласая матрона – ее матерью, леди Элспет. Третья же, стройная элегантно одетая дама с волосами, чуть тронутыми сединой, оказалась леди Кейн.

– О, Аннабел! – воскликнула Сильвия, когда девушка вошла. – Вот и вы! Подойдите же и познакомьтесь с членами комитета Майского бала. – Сильвия представила дам, подтвердив догадки Аннабел, а затем указала на диван. – Присаживайтесь со мной рядом, моя милая. Мы уже окончили нашу встречу, и она оказалась весьма плодотворной, не так ли, Мария?

Леди Кейн, которой был адресован этот вопрос, утвердительно кивнула.

– Полагаю, мы получили куда больше денег для фонда приютов в этом году, чем в прошлом. И нет сомнений, что это исключительно ваша заслуга. Мои поздравления, леди Сильвия.

– Не благодарите меня, – возразила хозяйка. – В том, что нам удалось добиться таких успехов, – заслуга Агаты. Леди Элспет, – добавила Сильвия, повернувшись к Аннабел, – обладает потрясающим талантом находить средства для фондов.

– У меня совершенно нет чувства стыда, – заявила леди Элспет громовым голосом. – Совершенно нет. И я получу от вас взнос раньше, чем окончится вечер, мисс Уитон. Леди Сильвия рассказала мне, что вы американка, а ее брат – один из ваших попечителей. Это правда?

– Да, мадам, – кивнула Аннабел и заметила рядом слугу с подносом невысоких бокалов с шерри. Однако после того, что случилось несколько вечеров назад, девушка решила, что лучше ей воздержаться от спиртного. Она отрицательно покачала головой, и слуга двинулся дальше.

– Значит, я надеюсь, что мы можем на вас положиться, – продолжила леди Элспет. – Ведь вы возьмете билеты на бал для себя и своей семьи, не правда ли?

– Я всегда рада посетить бал, – ответила Аннабел. – Как и сделать пожертвование в благотворительное общество.

– Я счастлива это слышать! Тогда, в дополнение к билетам, мы можем ожидать и небольшое пожертвование? Знаете, это ведь на нужды детей…

– Ох, Агата, – пробормотала Сильвия, – не дави так на бедную девочку. Она непременно купит билеты на бал, но что до пожертвований, то вам следует обратиться к Кристиану. Как я уже говорила, мой брат один из ее опекунов, и он ужасно беспокоится о фондах мисс Уитон. Вы же понимаете, какая это огромная ответственность. Разумеется, именно титул герцога Скарборо сделал Кристиана крайне ответственным в том, что касается его обязанностей. Полагаю… – Она вдруг умолкла и, подавшись вперед, доверительным тоном добавила: – Я думаю, что мой брат наконец перевернул не самую приятную страницу своей жизни.

– Неужели? – спросила леди Эдит, и Аннабел заметила надежду, вспыхнувшую в глазах юной девушки. – А он не присоединится сегодня к нам за ужином?

– Кристиан? О Боже, нет. Может быть, он и перевернул страницу, но это еще ничего не значит. Возможно, вы в свой первый сезон еще не знаете об этом, но дело в том… Даже когда мы приезжаем в Лондон, Кристиан нечасто выходит в свет. А этим вечером он в своем клубе.

Плечи девушки поникли, и Аннабел посмотрела на нее с сочувствием. Как ужасно быть семнадцатилетней и к тому же по уши влюбленной в негодяя. Несомненно, все закончится разбитым сердцем. Бедняжка Эдит.