Текст книги "Организм и стресс: стресс жизни и стресс смерти"

Рассмотрим некоторые результаты длительных, много суточных экспериментов с действием на испытуемых гравиинерционных стрессоров. Эти эксперименты проводились в 60-х гг. XX столетия при подготовке межпланетного полета с использованием динамического наземного имитатора космического корабля (квартиры-центрифуги) (см. рис. 4, 5, 6).

Интересными в этом и других таких экспериментах явились результаты сопоставления показателей артериального давления в магистральных сосудах (в плечевой артерии), то есть общего артериального давления, и локальных изменений артериального давления в центральной артерии сетчатки глаза, то есть в ветви сосудов головного мозга (регистрация Б.В. Устюшина).

На рис. 19 показаны вегетативные реакции испытуемого Ко-ва в ходе эксперимента с 15-суточным вращением. Средний уровень общего давления крови у него несколько возрастал. В этих условиях стали более выраженными суточные колебания артериального давления, что свидетельствует об увеличении лабильности (разбалансированности?) вегетативной регуляции сердечно-сосудистой системы. Напомню, что результаты исследований этого испытуемого в одном из 15-суточных экспериментов с тяжелейшим много суточным стрессом из-за непрерывного вращения представлены в разных главах этой монографии. В каждой из глав обращается внимание на симптоматику того субсиндрома стресса, которому посвящена глава.

Артериальное давление в русле мозговых сосудов в ходе эксперимента несколько раз резко возрастало. Каждый раз это сочеталось с ухудшением самочувствия испытуемого: у него в это время усиливались чувства слабости и дискомфорта, возникали апатия, головная боль, чувство тяжести в голове.

Локальное повышение артериального давления в русле мозговых сосудов (по достижении определенного уровня) сочеталось у всех обследованных испытуемых с ухудшением самочувствия, которое, в свою очередь, снижало их психическую и двигательную активность. Это говорит в пользу «первичности» вегетативных реакций указанного рода и об их «управляющем» влиянии при стрессе на поведение и некоторые показатели психических процессов испытуемых.

Приведенные на рис. 19 экспериментальные данные указывают на динамику при стрессе разных типов вегетативных функций: 1) «обслуживающих» развитие при стрессе психических феноменов, 2) «управляющих» этими феноменами, а также 3) «превентивно-защитных» в ситуации угрозы стрессогенного фактора. Первые сохраняют свой эффект, пока они необходимы. Вторые редуцируются при исчезновении стрессора, против которого они потенциально направлены. Третьи активируются, когда эмоциональная и поведенческая активность субъекта могут при стрессе воспрепятствовать оптимально экономному расходованию адаптационных резервов.

Вероятно, локальная стрессовая спастическая реакция сосудов, сходная с обнаруженной нами в описанном выше эксперименте и в других подобных экспериментах, возможна и при длительном «стрессе жизни» во время обыденного существования.

Рис. 19. Клинико-физиологические показатели вегетативного субсиндрома стресса у испытуемого Ко-ва при длительном стрессе во время пребывания в наземном имитаторе межпланетного корабля (на стенде «Орбита») при непрерывном вращении с угловой скоростью 24 град/с

1 – катехоламины крови; 2 – лейкоциты крови; 3 – артериальное давление (минимальное) в плечевой артерии; 4 – артериальное давление в центральной артерии сетчатки глаза; 5 – показатели самочувствия. Жирной короткой стрелкой обозначено время двухчасовой остановки вращения стенда «Орбита» по техническим причинам (эта остановка стала «дополнительным» гравиинерционным стрессором).

Допустимо предположить, что различные локальные реакции оказываются предшественниками болезней стресса. Подобные реакции могут явиться звеном в цепочке перехода стресса в болезнь. Общее (тотальное) повышение артериального давления, усиливающего кровоснабжение мозга и мышц, могло бы способствовать успеху агрессии или бегства. Если же человек не способен к их осуществлению, то общая защитная реакция сердечно-сосудистой системы бесполезна, и ее подменяют локальные реакции в этой системе. Результатом таких локальных сосудосуживающих реакций могут быть инсульт головного мозга, инфаркт миокарда. Локальное повышение кровяного давления в сосудах слизистой оболочки желудка не способствует пищеварению, но создает характерные для стресса точечные (петехиальные) кровоизлияния.

Почему, вернее, зачем происходят эти зловещие проявления стресса? Для анализа причин этого феномена коротко повторим основные вехи изложения различий стресса у людей с активным и с пассивным поведенческим реагированием в экстремальных условиях. При активном эмоционально-двигательном защитном (или агрессивном) стрессовом реагировании у субъекта формируется (неосознаваемо или осознанно) концептуальная модель развития ситуации с высокой вероятностью того, что стресс-фактор может быть удален прежде, чем исчерпаются адаптационные резервы организма. При пассивном ожидании принимается режим выжидания того момента, когда стрессор минимизируется, исчезнет; это способствует экономии адаптационных ресурсов и в какой-то мере адаптации к нему.

Во второй главе было подробно рассмотрено, а здесь лишь вспомним, что при остром, ударном стрессе сохранение популяции (человеческой, животной) возможно за счет особей как с активной, так и с пассивной поведенческой защитой от стрессора; отбор продолжателей, носителей генофонда происходит за счет губительного действия стрессора, то есть за счет внешних по отношению к организму воздействий, которым организм не может противопоставить необходимую адаптацию или защиту. А вот при длительном, изнуряющем стрессе включается механизм «выбраковки» («популяционная селекция»), самоубийственная для особей, склонных к активности и малоспособных терпеть, пережидать опасности и невзгоды. «Выбраковка» осуществляется включением губительных локальных вегетативных реакций.

Мы имели возможность сравнивать проявления стресса у одних и тех же людей, обследованных и при кратковременном стрессе (при невесомости в авиационных полетах по параболе), и при долгом стрессе (во время непрерывного много суточного вращения в наземном динамическом имитаторе межпланетного корабля, в квартире-центрифуге).

При длительном стрессе (во время много суточного вращения) пассивное поведенческое реагирование и вместе с ним превентивно-защитная активизация вегетатики наблюдались у всех испытуемых в наших экспериментах. Такая форма защиты – терпение, пережидание – более надежный путь к «освобождению» от действия стрессора, когда неизвестны или невозможны активные способы борьбы с ним. И тут оказалось, что индивиды, более склонные к пассивно-защитному поведению при коротком сильном гравитационном стрессоре (в невесомости) (то есть, в некотором смысле, менее целесообразно реагировавшие в тех условиях), оказывались быстрее приспосабливающимися к длительному стрессору. Более того, болезненные проявления (симптомы) длительного дистресса проявлялись у них хоть и более заметно, но были менее субъективно неприятны, меньше снижали работоспособность. Люди, активные при недолгом стрессе, напротив, тяжелее, болезненнее переносили долгий стресс из-за многосуточного вращения в квартире-центрифуге.

Надо полагать, в данном случае проявляется закон экономии биологических ресурсов, лежащий в основе феномена индивидуальных различий живых организмов. Особи, склонные к активности, оказываются наделенными большей способностью преодолевать сильнодействующие недолгие экстремальные факторы. Склонные к пассивности, напротив, более жизнеспособны при пережидании долгих неблагоприятных условий существования, при которых менее жизнеспособные устраняются «биологическим суицидом» с помощью стрессовых локальных вегетативных реакций.

В различных экспериментах, проводившихся по программам подготовки первых орбитальных и межпланетных полетов, при кратком и длительном действии стрессоров мной были прослежены разные формы вегетативной превентивно-защитной активности. Почему их можно назвать защитными? В отличие от защитного поведения (агрессии, замирания или бегства), которое у человека в той или иной мере осознанно или неосознаваемо нацелено на удаление вредоносного фактора, вегетативная защита, непосредственно не контролируемая сознанием, не может иметь такой «нацеленности». Это в некоторой степени компенсируется «многоканальностью» вегетативной защиты, набором сразу многих защитных реакций, «на всякий случай». Рассмотрим следующую гипотетическую структуру возникновения некоторых основных форм таких реакций.

При поджидании, при подготовке нападения на жертву, на врага либо при назревающей опасности в сознании (или пока еще неосознаваемо) формируется готовность к активным действиям. Стрессовая ситуация может потребовать перехода от пассивного поджидания добычи или пережидания опасности к нападению или бегству. Это требует превентивно (предварительно) усилить кровоснабжение органов и тканей организма. Результат: учащение и усиление сердцебиения, повышение артериального давления и т. п.

Длительное неблагоприятное развитие дистресса может трансформировать защитную форму сердечно-сосудистого (кардиоваскулярного) стрессового реагирования в заболевания: ишемическую болезнь сердца (ИБС), гипертоническую болезнь. ИБС проявляется в виде болевого синдрома (стенокардии) и нередко ведет к инфаркту миокарда, как правило, из-за упомянутого выше стрессового локального спазма сосудов сердца. Кратковременное увеличение давления и спазм кровеносных сосудов может быть полезной реакцией при недолгом стрессе – при подготовке и осуществлении борьбы или бегства. Но при регулярно повторяющемся, тем более при постоянном стрессе, не завершающемся победой, артериальная гипертония, хронически сужая артерии, становится болезненно застойной. К этому болезнетворному фактору при регулярном стрессе присоединяется еще одна причина сужения кровеносных сосудов – увеличение содержания холестерина в крови и отложения его в виде «бляшек» на стенках артерий (Lamott, 1974; Paternak, 1991; Van Doornen, Orlebeke, 1982). Опасным результатом общей артериальной гипертонии и холестеринемии может стать локальный спазм, сочетающийся с закупоркой артерии.

Немаловажным при этом бывает психологический настрой и характер самого человека. Есть свидетельства того, что долгая злобность, не решающая стрессогенных проблем, увеличивает содержание в крови гомоцистеина и даже в молодом возрасте вызывает ИБС и опасность инфаркта миокарда (,Stoney; Engebredson, 2000).

Психологические особенности людей, провоцирующие, а затем усугубляющие сердечно-сосудистые болезни стресса, обнаруженные многими авторами, проанализированы Е.И. Соколовым (Соколов, 1987) и представлены в таблице 1.

Таблица 1.

Список черт личности, отличающих больных с сердечно-сосудистой патологией от здоровых испытуемых

Многолетний опыт работы с людьми в экстремальных условиях убеждает нас в том, что у них может возникать ИБС при здоровом сердце и не измененных кровеносных сосудах. Нередко мы сталкивались с тем, что врачи даже в кардиологических клиниках не признавали такой возможности. Они подразумевают под ИБС непременно атеросклеротическое поражение сердечных (коронарных) сосудов и болезненное перерождение тканей сердца, часто не признавая возникающую только из-за стресса «эмоциональную стенокардию». Это подчас становится причиной неэффективного лечения людей в экстремальных ситуациях. Потому мы посвящаем данный подраздел столь медицинской и, казалось бы, не вполне психологической теме.

Болезненные ощущения в области сердца при нормальных коронарных артериях могут быть при сильных эмоциональных переживаниях (как неприятных, так и приятных) и при длительных стрессогенных переживаниях у людей среднего, молодого возраста и даже у подростков 14–16 лет. Особенно показательны результаты посмертного обследования молодых людей, умерших от инфаркта сердца при сильных душевных потрясениях. У них нет атеросклеротических изменений кровеносных сосудов, а ишемическое поражение миокарда бывает так невелико, что его удается выявить только при микроскопических обследованиях (Струков, Кактурский, Копьева и др., 1981). Обзор результатов исследований таких сердечно-сосудистых болезней стресса сделан В. Тополянским и М. Струковской (Тополянский, Струковская, 1986 а, б). Нормальные коронарные артерии бывают у 10 % больных, страдающих, казалось бы, типичной стенокардией. Нормальные сердечные сосуды могут быть у 13 % людей, перенесших инфаркт, что подтверждалось нередко при посмертном исследовании (аутопсии).

Трагический случай гибели от инфаркта миокарда трехлетнего мальчика произошел во время захвата террористами детей и их родителей в школе № 1 в г. Беслане (Северная Осетия, 1–3 сентября 2004 г.). Инфаркт ранее здорового детского сердца произошел из-за одновременного действия множества сильнейших стрессоров: ужаса из-за угроз террористов, сопереживания своей страдающей матери и старшим детям-школьникам, голода, жажды и перегрева организма (во время жаркой погоды школа с массой заложников не проветривалась).

Указанные выше авторы описали несколько патофизиологических механизмов возникновения ИБС при нормальных сердечных артериях. При стрессе возрастает концентрация в крови катехоламинов («гормонов стресса»). Это резко повышает возможность спазма сосудов сердца, вероятность инфаркта и даже внезапной смерти. Затянувшийся коронарный спазм способствует склеиванию и тромбообразованию (агрегации) элементов крови. Это особенно усиливается адреналином («гормоном тревоги»). Результат – закупорка сосудов.

Заметим, что аналогичные реакции сердечно-сосудистой системы были замечены нами и подтверждены инструментально при регистрации электрокардиограмм (Э.И. Хелемским) при длительном, многосуточном непрерывном дистрессе в квартире-центрифуге.

Если при ИБС с атеросклерозом кровеносных сосудов всякая физическая нагрузка может вызывать сердечные боли, сердечную недостаточность и опасность инфаркта миокарда, то у людей с нормальными сосудами физическая нагрузка, лишь сопровождающаяся сильными негативными эмоциями, может стать опасной.

И еще одно замечание: долгая физическая нагрузка у не подготовленного к ней человека (даже у молодого, здорового) может вызвать так называемое «переутомление сердца», сходное с переутомлением любых мышц, с печальными последствиями. Не следует допускать таких ситуаций.

Здесь упомянуты лишь отдельные звенья цепи кардиоваскулярных «ответов» на стресс. Они сложнее и вариативнее.

В последнее время внезапная остановка сердца из-за острого стресса все больше привлекает внимание кардиологов. Ее называют «внезапная сердечная смерть» (Цфасман, 2003) либо «внезапная коронарная смерть» (Захаров, 2001). От нее внезапно погибают 53 % от числа умерших из-за сердечно-сосудистой болезни наших граждан (там же, с. 26). Известно, что от этой болезни умирают 55 % от числа всех скончавшихся (там же). Западноевропейские авторы сообщают, что «внезапной кардиальной смертью объясняется 19 % внезапных смертей у детей в возрасте от 1 года до 13 лет и 30 % – у молодых людей в возрасте от 14 до 21 года» (Энгельштейн, Цинес, 2002). Эти данные свидетельствуют о том, как хрупок организм детей и юношей и как бережно надо к нему относиться.

В экстремальной ситуации не исключена опасность нарушения целостности тела субъекта и кровопотери. Потому возрастает активность камбиальных (ростковых) тканей, увеличивается число эритроцитов и других форменных элементов крови.

Защитная регенеративная способность разных тканей и органов организма может стать основой роста поначалу доброкачественных, а потом злокачественных новообразований. Накоплено множество клинических данных о том, что частой причиной их возникновения бывает хронический дистресс (Andersen, Farrar, Golden-Kreutz et al, 1998; Roberts, Newcomb, Trentham-Dietz et al, 1996). Одним из первых доказал существование этой печальной зависимости английский ученый Кари Купер. Его лонгитюдинальные исследования свидетельствовали о том, что раковое перерождение (то есть способность к патологически неудержимой регенерации) возникает при неизбывном горе: 1) после гибели взрослых детей; 2) у одного оставшегося в живых супруга; 3) после банкротства, лишающего жизненных перспектив (Cooper, Cooper, Faragher, 1986 и др.).

Раковые заболевания часто возникают у людей, неспособных прощать и месяцами, годами сдерживающих свой гнев, то есть постоянно «не побеждающих врага». Рак нередок у постоянно слезно жалующихся на судьбу из-за заниженной самооценки, у страдающих от одиночества и отчуждения (Pelletier, 1977). У них накапливается «внутриорганизменная информация» о якобы их ненужности для семьи, рода, общества. И потому (согласно нашей концепции) включается «механизм выбраковки» их, то есть губительный стрессовый кризис третьего ранга.

Допустим, в интегративных центрах нервной системы на неосознаваемом уровне актуализуется концепт того, что неясная опасность – это яды, токсины, проникшие в организм, или токсические метаболиты, болезненно вырабатываемые в нем. Решение – их надо выбросить. Результат – усиление экскреции жидкости из организма и эвакуация из его полостей. Возрастают пото-, слюно-, мочевыделение. Увеличивается секреция кожных желез, слизистой оболочки желудка и кишечника. Содержимое последних выбрасывается благодаря антиперистальтике желудка и двенадцатиперстной кишки и усилению перистальтики толстого кишечника и прямой кишки. Возникают тошнота, рвота и понос («медвежья болезнь»). Организм «самоочищается».

Однако локальные стрессовые проявления этой функции становятся болезнетворными, болезненными и даже губительными для людей, терпящих неустраняемый «стресс жизни», то есть для систематически неуспешных. У них может возникать избыточная локальная секреция в желудочно-кишечном тракте, неадекватная задачам пищеварения. Результат – гиперацидный гастрит (с повышенным выделением соляной кислоты). Он может стать причиной язвенной болезни желудка. Особенно опасен стресс неустранимого горя. Е. Линдеман обнаружил язвенную болезнь у 30 человек из 41 переживающего утрату близкого человека (Lindemann, 1977).

Многочисленные исследования участия микробов из группы хеликобактер в возникновении гастрита, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки показали роль стресса при этих заболеваниях. Доказывая болезнетворное влияние хеликобактериальной инфекции, Барри Маршалл, ставя опыты на себе, дважды пил зараженную ею жидкость. После первого раза не произошло заболевание желудка и кишечника. С одной стороны, из-за опасения быть больным, с другой стороны, из-за стресса неудачи вторичное инфицирование вызвало у Барри Маршалла гастрит. Ему и его коллеге Робину Уоррену в 2005 г. была присуждена Нобелевская премия за определение болезнетворной роли helicobacter pylori.

Одной из причин изъязвления желудка, двенадцатиперстной и прямой кишок часто бывает стресс на работе. Во-первых, когда регулярно нет удовлетворения ею, во-вторых, если эмоциональное перенапряжение даже при успешной деятельности не оставляет времени на радости психологической реабилитации и нет полезных культурно-нравственных традиций отдыха. Особенно неблагоприятной для здоровья может быть работа с «социально больным», криминогенным контингентом. При недостаточной логической психокоррекции сотрудников правоохранительных органов они могут страдать различными болезнями стресса и нередко язвенной болезнью желудочно-кишечного тракта (Дюзе, Мингалимова, Поташов, 2000).

Ниже опишу случай с локальной стрессовой нагрузкой на внутреннюю слизистую оболочку желудка в специфической экстремальной обстановке. Современные технологии создают небывалые (и не предполагаемые природой человека) дистрессовые нагрузки, выявляющие неизвестные раньше реакции организма, в частности желудочно-кишечного тракта. В таких ситуациях оказывался и автор этих строк, будучи испытателем новых, перспективных космических аппаратов. Так, в 60-х гг. XX в. создавалась обитаемая и пилотируемая «летающая тарелка», которая, возвращаясь из космоса, должна была затормаживать свой полет, как бы опираясь днищем на атмосферу Земли. Способность пилота управлять своей «тарелкой» при действии на него предельно переносимых перегрузок испытывалась во время вращения кресла с пилотом на центрифуге с радиусом вращения 6 метров. Автор был испытателем и решил перед первым таким экспериментом-испытанием (оно проводилось впервые в мире) не кушать, чтобы при перегрузках не оторвался желудок, отягощенный пищей. Во время центрифужного испытания при многократном увеличении «веса тела» испытатель (автор) почувствовал резкое усиление чувства голода, которого не было у него до вращения на центрифуге.

К несчастью, из-за неполадок в электронно-вычислительной машине (ЭВМ), управлявшей вращением, кабину с креслом и испытателем раскрутили сильнее, чем предполагалось. Превышение «веса тела» автора этих строк было на протяжении долгого времени больше чем десятикратным. При этом обычное ощущение голода в животе возросло до чувства очень сильной боли. И этой болью был только голод! Не было ощущений рези, давления, коликов, жжения, тяжести. Было только невероятно возросшее, ставшее сильнейшей болью чувство голода. Надо полагать взаимное давление соприкасающихся стенок пустого желудка, многократно усиленное перегрузкой, интенсифицировало переваривающий эффект пищеварительных соков желудка. Он стал переваривать сам себя. Возникло болевое ощущение, обычно не свойственное слизистым внутрижелудочным оболочкам. Вероятно, мучения погибающих от голода отягчаются болями, подобными описанным выше. Ведь «муки Тантала» (мучения голодом) многими авторами описываются как сильнейшие из всех мучений.

В повторных экспериментах с «летающей тарелкой» испытатель (автор этих строк) участвовал, немного поев, сбоев в работе ЭВМ не было. Использованные перегрузки вызывали лишь легкое чувство голода.