Текст книги "Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин"

На следующий день после победных для консерваторов выборов Маргарет Тэтчер и семья получили приглашение в Букингемский дворец. Денис и дети ждали, пока королева поручит Маргарет сформировать правительство. Летом 1979 года они обосновались на Даунинг-стрит. Впервые в роли супруга премьер-министра оказался мужчина. Никто не знал, как ему следует себя вести.

С сигаретой и стаканом он был незаменим на светских мероприятиях. Предпочитал джин с тоником или смешивал красное мартини с белым. Он обращался с дамами со старомодной галантностью, целовал им руки, отодвигал стул, когда они вставали. Он сопровождал Маргарет в зарубежных поездках. На международных встречах для жен президентов и премьер-министров готовится отдельная программа. Денис в ней не участвовал. Ему стало легче, когда премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто вышла замуж и с ее мужем они могли сидеть вдвоем.

В руководстве партии ему мягко посоветовали продать свой «роллс-ройс», потому что мужу премьер-министра негоже владеть такой дорогой машиной. Он подчинился и купил «форд».

Денис наотрез отказывался давать интервью, объяснял:

– Мне отец говорил в детстве – китов убивают, только когда они начинают болтать. Я избежал массы неприятностей потому, что ничего не говорил и не писал.

Во время ужина в Белом доме в честь Тэтчер президент Джордж Буш-старший предложил выпить за Маргарет. Она ответила тем же. Неожиданно жена президента Барбара Буш подняла бокал и произнесла тост в честь Дениса. Все взоры обратились к нему. Ждали, что он скажет в ответ. Он встал:

– Как заметил Юлий Цезарь, входя в шатер Клеопатры, я здесь не для того, чтобы говорить.

И сел. Больше он не вымолвил ни слова.

Личный секретарь как-то спросил Маргарет, читает ли она газеты.

– О, нет! – ответила она. – В них часто пишут такие глупые вещи обо мне и моей семье, что если бы я читала газеты каждый день, я бы никогда не смогла исполнять свои обязанности.

Она сказала, что содержание утренней радиопрограммы «Сегодня» постоянно выводит из себя ее мужа Дениса. По утрам он, лежа в постели, слушал комментарии и выкрикивал:

– Ублюдки!

Денис частенько присутствовал на неофициальных заседаниях у них в квартире. Терпеливо наблюдал, как идет работа над текстом речи. Министры радовались, когда он дома, потому что он оказывал успокаивающее воздействие на жену. В поздний час он позволял себе вмешаться.

– Знаешь, дорогая, – обращался он к Маргарет, – кажется, сегодня мы далеко не продвинемся. Почему бы нам не прерваться и не продолжить работу утром?

И она всегда с ним соглашалась.

Ушлые помощники премьер-министра действовали именно через него. Они втолковывали Денису, в чем проблема, и просили поговорить с женой. Какие-то дела они вдвоем обсуждали в спальне. Депутат, который пришел из нефтяного бизнеса, предложил Маргарет рассказать о положении дел в отрасли. Она ответила:

– Не утруждайте себя. Я сплю с нефтяной промышленностью каждую ночь.

И в правительстве, и в парламенте она чувствовала себя очень уверенно. Если ее перебивали, она просто повышала голос, который менялся в зависимости от обстоятельств. Она ворковала, как голубь. Шипела, как змея. Лаяла, как собака. Маргарет не очень хороший оратор, поэтому она нервничала перед выступлением и тщательно готовилась.

На заседаниях правительства она не старалась договориться и выработать общую точку зрения. Она хотела провести свой вариант решения. Поиски консенсуса и компромиссы ненавидела:

«Всю свою политическую жизнь я старалась избегать компромиссов по той простой причине, что они, как правило, требуют отступления от принципов, свидетельствуют о растерянности и слабости».

Обычно она выступала первой и обрушивалась на тех, кто высказывал иную точку зрения. Категорически опасно было встречаться с Тэтчер тем, у кого слабые нервы, и тем, кто плохо подготовился. Она всегда знала больше своих оппонентов. Полемизировать с ней было трудновато. Она всю жизнь доказывала, что она лучше всех, что она здесь главная по праву. Девочка должна была не только сделать домашнее задание, но и доказать одноклассникам, что она сделала его лучше всех. Она читала документы по ночам, когда все остальные – министры и советники – спали.

Один из членов правительства после полуночи попытался покинуть резиденцию Маргарет Тэтчер на Даунинг– стрит, 10, где шло обсуждение важного вопроса:

– Надеюсь, вы простите меня, премьер-министр, но мне нужно идти, чтобы успеть прочитать документы к завтрашнему заседанию.

– А мне разве не надо их читать? – возмутилась Тэтчер.

– Вам тоже предстоит их прочитать, премьер-министр, но вам ведь не нужно спать.

Иногда ей хватало всего трех-четырех часов сна. Поразительным образом это совершенно не сказывалось ни на ее внешности, ни на ее работе. Больше пяти-шести часов она вообще не спала. Ложилась около двух ночи, а в пять– шесть утра уже была на ногах.

Она жаловалась руководителям партии:

– Только что проводила совещание кабинета. Как тяжело общаться с министрами, которые постоянно жалуются и говорят мне, что они устали. А я сказала, что не от чего им было уставать!

– И они вам поверили? – переспросил один из депутатов.

Она посмотрела ему в глаза и ответила без тени иронии:

– Если я им говорю, что они не устали, значит, они не устали.

«Меня, – вспоминал депутат парламента, – поражали карикатуры на нее в прессе, изображающие ее импульсивной задирой, весело дубасящей всех, кто попадется под руку, своей сумочкой. Однажды я зашел вечером на Даунинг-стрит, 10, чтобы поговорить с ее секретарем. Неожиданно вошла Маргарет:

– Вы, должны быть, голодны, молодые люди?

Несмотря на наши протесты, она исчезла за дверью маленькой кухоньки, вынула из холодильника нарезанную курицу, овощи и настояла, чтобы мы подсели к кухонному столику и разделили с ней ужин. Появился Денис и приготовил нам кофе».

Она с удовольствием кормила своих соратников ужином, когда они засиживались слишком долго. В морозилке всегда была лазанья или котлеты по-киевски, которыми она угощала министров и помощников. Если кто-то пытался ее остановить, Денис говорил:

– Не мешайте ей заниматься готовкой. Ее это успокаивает.

Она не отказывалась от алкоголя, предпочитала виски. Не осуждала поклонников горячительных напитков. Не наливала только тем, кто был за рулем. В парламенте она однажды обратила внимание на одного из партийных работников, который крепко выпил. Он не садился, опасаясь, что его развезет. Тэтчер глянула на него:

– Почему бы вам не сесть? Вы выглядите слишком пьяным, чтобы стоять.

В отличие от своих предшественников не собиралась управлять экономикой из своего кабинета, ей хотелось сделать так, чтобы британская экономика выживала сама, без помощи правительства. Для этого она решила изгнать социализм из экономики, вместо субсидий и управления промышленностью стимулировать предпринимательство, сократить число занятых в государственном секторе и покончить с властью профсоюзов.

– Когда мы взяли управление делами в свои руки, – вспоминала Тэтчер, – экономика Англии была полностью подорвана. Финансы были в полном беспорядке. Промышленность не работала из-за контроля над заработной платой, над ценами и обменом валюты. Налоги были такими высокими, что люди теряли желание работать.

Прежде всего ее правительство снизило налоги. Тэтчер повторяла: мы будем стимулировать тех, кто создает богатство. Ведь плодами их успехов пользуется вся страна. Принцип «все зависит от государства» порочен. Государство само по себе денег не зарабатывает. Оно может только перераспределять деньги, которые в виде налогов забирает у работающих.

Излишнее вмешательство государства в экономику уничтожает инициативу и личную ответственность, подрывает желание людей работать. Дух предпринимательства и личная инициатива, говорила Тэтчер, – вот ключевые факторы роста экономики. Единственная задача государства – создавать условия для успешного бизнеса.

Приватизация сразу показала свои достоинства: перешедшие в частные руки компании работали лучше и за меньшие деньги. Государственное почтовое ведомство ставило телефон в квартире через многие недели после того, как подавали заявку. Когда телефонная компания стала частной, аппарат появлялся в квартире почти мгновенно.

Она приветствовала богатство, но заработанное честным путем. Ненавидела жизнь в долг и скрупулезно возвращала деньги, которые занимала. Не любила кредитные карты и ими не пользовалась. Будучи главой правительства, получала столько же, сколько и другие министры, отказываясь от положенной ей надбавки. Они с Денисом вели очень простую жизнь. Таковы были ценности, усвоенные в юности.

Она представляла мир как борьбу зла и добра, свободы и тирании. Для нее социализм был многоглавым драконом, и все эти головы следовало отсечь. Одной из голов были профсоюзы. Она доказывала, что защита профсоюзами рабочих мест, выбивание из правительства пособий и субсидий лишает экономику конкурентоспособности и тем самым снижает уровень жизни.

3 мая 1989 года Тэтчер отпраздновала десятилетний юбилей на посту премьер-министра. Она поставила рекорд. Так долго еще никому не удавалось руководить страной. И только Денис сказал, что ей стоит уйти, пока она может уйти с триумфом. Но она не могла решиться.

Признавалась, что со страхом ждет пенсии:

– Иногда я думаю о том, как жить без будущего.

Приближаясь к шестидесяти пяти, признавалась, что устает. И она стала выглядеть на свой возраст. Прежде под воздействием адреналина власти она казалась значительно моложе. Ее свежее лицо и безукоризненная прическа поражали тех, кто с ней завтракал, зная, что она трудилась всю ночь.

Она не жаловалась на здоровье. Она даже не занималась гимнастикой. Принимала витамины и, как считалось, проходила у одного индийского врача курс гормональной терапии, чтобы продлить молодость.

В 1981 году ей сделали операцию на варикозных венах. Перед этим она отдохнула десять дней в Швейцарии. Операция продолжалась час – под общим наркозом. Она выписалась в тот же день и вернулась домой. Это был редкий случай, когда она надела брюки. Ее врач был потрясен тем, как быстро она восстанавливается: «Эта женщина просто не позволяет себе болеть».

За операцию, как обычно, заплатила сама. Ей не нравилась так называемая бесплатная система здравоохранения, потому что она вовсе не была бесплатной. Получалось, что одним приходится платить за других Она даже выразила недовольство министрами, которые пользовались всеобщей системой здравоохранения, говорила им: «Вы должны сами за себя заплатить, а не пользоваться деньгами, которые за вас платят другие».

В августе 1983 года она легла в частную клинику в Винздоре, где ей сделали операцию с помощью лазера на сетчатке правого глаза. На сей раз ее заставили провести в больничной палате три дня и носить сильно затемненные очки. Когда она вышла, радиорепортер участливо спросил, как она сейчас себя чувствует, и попал под огонь язвительной Тэтчер:

– Отлично, как всегда! Это была просто мелкая неприятность. Я все вижу. Я прекрасно вижу, например, все ваши недостатки.

С возрастом ей понадобились очки для чтения. Но на публике она старалась в очках не показываться, поэтому речи ей перепечатывали крупным шрифтом. Она ненавидела любое проявление слабости.

В политике лидер, который задерживается на своем месте, блокирует продвижение остальных. Появилось новое поколение депутатов, которые ей в дети годились, а она их почти не замечала. Молодые и амбициозные депутаты жаждали перемен, которые откроют им дорогу наверх. Тэтчер им мешала.

Ее сильные стороны – феноменальная энергия и целеустремленность с течением времени превратились в источник ее слабости. Она стала слишком авторитарной и непредсказуемой. Уверовала в собственную правоту и собственное величие.

Правительство походило на Солнечную систему, где все министры вращались вокруг премьера. Каждый на своей орбите, сойти с которой никто не мог. Она легко расставалась с теми, кто больше не был нужен.

Один из бывших министров обиженно заметил, что дворника увольняют с большим уважением. Тэтчер же, напротив, уверяла, что тот вел себя так высокомерно, будто об увольнении ему объявила его собственная служанка.

Она сделала руководителем внешней политики Джеффри Хау, о чем впоследствии сильно пожалела. Это он осенью 1990 года нанес ей первый удар – выступил в палате общин с речью против премьер-министра. В партии возник кризис. Встал вопрос о перевыборах лидера. Предстояло голосование. А ее ждали в Париже на общеевропейском совещании. Тэтчер понимала, что ехать в Париж, когда решается ее судьба, – ошибка. Но там подписывался договор об обычных вооружениях, который ставил точку в холодной войне. Там собирались все лидеры мира. Она хотела быть среди них.

Тэтчер словно забыла, что нуждается в поддержке депутатов, что о поддержке нужно просить и за нее надо платить. Если бы она энергично боролась за свое место, то победила бы на выборах. Но ее преследовала жажда триумфа на престижной парижской встрече, куда она и поехала. В Париже она выступила блистательно, но потеряла кресло лидера партии.

Она получила значительно больше голосов, чем ее соперник, но на четыре голоса меньше, чем нужно для переизбрания. Она была готова к второму туру голосования, к борьбе, но, переговорив с министрами, поняла, что даже они ее не поддерживают. Не только враги, но и ее давние сторонники решили, что настало время ей уйти.

Весь день ее муж на своей машине и дочь на своей перевозили вещи из резиденции на Даунинг-стрит. Маргарет и Денис в последний раз поехали в загородную резиденцию, сходили в церковь и попрощались с обслуживающим персоналом. Она поблагодарила и всех, кто помогал ей на Даунинг-стрит, 10, включая шоферов, охранников и телефонисток.

Она бодро сказала:

– В шестьдесят пять жизнь только начинается.

Но глаза у нее были на мокром месте. Ей понадобилась вся ее воля, чтобы не расплакаться. Друзей у Маргарет Тэтчер никогда не было, потому что не оставалось времени для дружбы.

После того как его жена перестала быть главой правительства, Денис Тэтчер вновь приобрел любимый «роллс– ройс». Королева сделала его баронетом, так что его надо называть «сэр Денис».

«Когда ты руководишь правительством, ты очень одинока, – писала в своих мемуарах Маргарет Тэтчер. – Так оно и должно быть. Ты не можешь управлять страной из толпы. Но рядом с Денисом я никогда не чувствовала себя одинокой. Какой мужчина! Какой муж! Какой друг!»

Хранительница трона. Королева Елизавета II

Ей было всего тринадцать лет, когда она впервые увидела своего принца и влюбилась в него с первого взгляда. Она называла белокурого и голубоглазого юношу «мой принц-викинг». Он действительно был принцем, но титул был его единственным достоянием. Ни денег, ни семьи, ни дома, ни родины. Он получал жалованье флотского офицера, и весь его гардероб умещался в одном сундучке. Хорошо, что ему шла белоснежная морская форма, потому что гражданской одежды у него просто не было.

Елизавета первая призналась Филиппу в любви. Эту любовь она пронесла через всю жизнь. Он стал ее первым и единственным мужчиной.

Родители не одобряли отношений Елизаветы с Филиппом и до последнего возражали против их брака. Возможно, как это случается с некоторыми отцами, король Георг просто не в силах был отдать обожаемую дочь другому мужчине. Но, как это происходило и с другими отцами, он понял, что сделать ничего невозможно. Елизавета была влюблена по уши в своего «принца-викинга».

Греческий принц Филипп, уже избалованный женским вниманием, был старше и опытнее Елизаветы. И по сей день многие уверены, что им-то руководил холодный расчет. Он знал, что Елизавета – самая завидная невеста во всем западном мире.

Ради брака Филипп отказался от своих греческих титулов. Он покинул Греческую православную церковь, в которой был крещен, и присоединился к англиканской церкви. Он стал подданным Британской империи и взял фамилию матери, происходившей из древнего рода Маунтбеттенов.

Король Георг расцеловал дочь в обе щеки и со слезами на глазах благословил ее.

И Елизавета вышла замуж за мужчину своей мечты, за мужчину, которого она добивалась со всей своей страстью, за мужчину, которому она прощает все. Этот поступок никак не соответствует ее характеру, ее пониманию чувства долга. Это, наверное, единственный случай, когда британская королева позволила себе нечто выходящее за строго установленные рамки ее жизни.

Свадьба Елизаветы была сравнительно скромной, потому что страна еще не оправилась от войны. Премьер-министр Клемент Эттли отказался объявить этот день выходным:

– Мы не можем себе позволить роскошь праздновать, когда картошка еще продается по карточкам.

Одежду тоже продавали по карточкам, но для наследницы престола было сделано послабление. Она получила сто добавочных купонов – на свадебное платье и все остальное, что наследнице престола полагалось по этикету. 22 ноября 1947 года день был холодный и пасмурный, но Елизавета была счастлива. Конечно, она не предполагала, что завидно красивый избранник не раз заставит ее плакать в тиши своей спальни.

Елизавета поклялась подчиняться своему мужу. Она сознательно произнесла эти слова, чтобы показать Филиппу: она будет ему хорошей женой, хотя она наследница престола и, возможно, станет королевой. Так и произошло. Брак с королевой не сделал принца Филиппа наследником престола. Для британской монархии он просто не существует. Он всего лишь муж королевы. В 1957 году королева наградила мужа титулом принца. Но он никогда не станет королем. И всю свою жизнь – он на вторых ролях, на два шага позади жены.

Елизавета изменилась после коронации. Она рассматривает свою жизнь как служение стране и семье. В результате она даже отлучила мужа от своей постели, потому что пришла к выводу, что, родив двух наследников престола, уже исполнила свой долг перед Богом и Британией и отныне должна исполнять свой долг не в постели, а на троне. Елизавету воспитали в викторианской морали, в убеждении, что интимные отношения нужны для того, чтобы заводить потомство.

Для нее это было непросто. Она долго размышляла: должна ли она, как монахиня Богу, посвятить свою жизнь стране? Или же она обязана сделать все, чтобы ее семья стала счастливой? Она пожертвовала собой ради исполнения своего долга. Она обещала служить отечеству и народу. И в перечень ее обязанностей радости в постели не входили. Это не означает, что она разлюбила своего мужа. Совсем наоборот.

Но для Филиппа ее поведение стало ударом. Он пытался объясниться с женой, но она отвечала, что ее жизнь изменилась после коронации и ее главный долг – перед Богом и народом, а не перед мужем. Иногда она смягчалась, поэтому родила еще двоих детей – Эндрю в 1960 году и Эдварда через четыре года. Эдвард не планировался, но она почувствовала себя счастливой, вновь забеременев.

Даже ее собственный муж не сразу понял, что его жена существует в XIX веке.

Всю свою жизнь она окружена принцами, герцогами, графами и маркизами. У нее нет квартиры, у нее только дворцы и замки. Она отрезана от реальной жизни и обычных людей. Она не ходила в школу. Она никогда ничего не покупала, не стояла в очереди, не была в толпе, не ездила в перегруженной подземке или переполненном автобусе. Она не имеет ни малейшего понятия о том, как живут ее подданные. Она никогда не работала, не мыла посуды, не готовила еду и не протирала пыль. Она ни разу не приготовила себе чашки чая. Она не знает цену деньгам. С первых дней своей жизни она окружена слугами, которые заботятся решительно обо всем.

Мать Елизаветы герцогиня Йоркская пыталась родить почти целые сутки, потому что врачи не хотели прибегать к кесаревому сечению. Но утром им пришлось положить роженицу на операционный стол. При родах присутствовали не только врачи и медсестры, но и представитель министерства внутренних дел. Его задача – убедиться, что роды действительно имели место, что это ребенок королевской крови. Эта традиция существует с тех пор, как в 1688 заговорщики вроде бы пытались подложить чужого младенца в постель жены короля Джеймса III.

Поразительно, что британская династия благополучно пережила Первую мировую, которая разрушила многие монархии. Во многом благодаря королеве Мэри, которая считала, что королевская семья обязана разделить тяготы военного времени со всей страной.

Британией правил король Георг V, неграмотный и грубый человек. Он любил охоту, ходил под парусом и собирал почтовые марки. Но во время войны король постоянно ездил на фронт, а королевские дети служили в армии.

Королева неустанно посещала госпитали, ухаживала за ранеными. Она заставила и других принцесс и герцогинь следовать ее примеру. Одна из них призналась:

– Я чудовищно устала и ненавижу госпитали.

На это королева железным голосом ответила:

– Мы принадлежим к британской королевской семье. Мы не устаем, и мы любим госпитали.

Но королева заботилась о престиже трона в ущерб детям. Она родила пятерых сыновей и дочь и отдала их на воспитание няням и слугам. Мать видела детей всего дважды в неделю. Да и король, воспитанный на флоте, считал, что дети должны получить суровое воспитание, иначе их можно испортить. В результате королевские дети были несчастливы.

Георг, герцог Кентский, был гомосексуалистом и увлекался кокаином. Генри, герцог Глостерский, стал пропойцей. У младшего сына принца Джона в семь лет диагностировали эпилепсию. Его спрятали в Норфолке, где он жил под присмотром медсестры. Семья с ним не общалась. Мать объявила:

– Джон нездоров, так что его отослали лечиться. Вряд ли мы его когда-нибудь увидим.

Мальчик умер в 1919 году в полном одиночестве. Ему было четырнадцать лет.

После неожиданной смерти короля Георга V трон перешел к его старшему сыну Дэвиду, а он к ужасу двора влюбился в американку Уоллис Симпсон, которая уже состояла во втором браке. Она подала на развод, чтобы выйти замуж за британского короля. Америка восторгалась миссии Симпсон, видя в ней современную женщину.

А в Англии брак короля с дважды разведенной женщиной казался вселенской катастрофой. Премьер-министр Стенли Болдуин без обиняков объяснил новому королю Эдуарду VIII, что общество, парламент, правительство и церковь не примут его брака с дважды разведенной американкой. Британский король возглавляет англиканскую церковь, которая не признавала разводов.

И Эдуард в декабре 1936 года отрекся от престола. Предпочел трону любимую женщину. После свадьбы Уоллис Симпсон стала герцогиней Виндзорской, но ей было отказано в праве именоваться «королевским высочеством». Им с мужем было велено удалиться в изгнание. Бывший король больше никогда не увидел Англии.

Елизавета всегда хорошо относилась к своему дяде. В конце концов ему она обязана троном. Через много лет королева Елизавета поехала во Францию, чтобы повидать умиравшего от рака герцога Виндзорского, бывшего короля Эдуарда VIII. Он не мог стоять и с трудом говорил. Но не захотел, чтобы племянница увидела его в постели с трубками и катетерами. Он попросил пересадить его в кресло и одеть в серые фланелевые брюки, блейзер и галстук. После получасовой беседы королева поцеловала его в щеку и попрощалась. Она знала, что смерть стоит за дверью. Через десять дней он скончался.

Елизавета похоронила его в Англии и позволила его вдове приехать в Лондон – впервые после их изгнания. Над его могилой бывшая Уоллис Симпсон сказала:

– Дэвид был всей моей жизнью. Я даже не могу подумать о том, как я буду жить без него. Он пожертвовал столь многим ради меня. И теперь он ушел… Я всегда надеялась, что умру раньше, чем он.

Вернувшись во Францию, Уоллис рассказала, что аристократические родственники мужа вели себя вежливо и корректно:

– Но они были очень холодны. Дэвид говорил, что они всегда холодны.

10 декабря 1936 года британским королем вместо своего старшего брата стал герцог Йоркский, отец Елизаветы. Он часто болел. В детстве его неправильно кормили, он только что не голодал. Это закончилось для него язвой двенадцатиперстной кишки. У него была слабая нервная конституция, он заикался, а отец еще и передразнивал его, что только усиливало страдания мальчика. Мать решила, что у наследника престола кривые ноги, так что два года ему пытались с помощью различных приспособлений выпрямить ноги. Это было больно и мучительно.

Ему дали при рождении имя Альберт, но он не захотел стать королем Альбертом и принял при коронации имя Георга VI. Он совсем не был рад короне. Узнав, что старший брат отказался от престола, новый король на несколько дней залег в постель. И все же он преодолел природную застенчивость, чтобы исполнить свой долг. Короновали Георга VI в мае 1937 года. Он заикался и боялся, что не сможет произнести речь, которую по традиции транслируют по радио. Его жена наняла австралийского врача, который несколько месяцев занимался с королем, и тот смог прочитать речь.

Елизавета видела, как ее отец серьезно относится к работе, которой не хотел, видела, как ответственно воспринимает свой долг перед троном и страной. В ней самой всегда было что-то необычное – серьезность, пунктуальность, старательность. Семилетняя девочка была очень дисциплинированна. Она не разбрасывала игрушки, складывала свою одежду, аккуратно расставляла книги и даже конфеты раскладывала по цвету обертки.

После коронации отца младшая сестра Маргарет спросила Елизавету:

– Так это означает, что потом ты станешь королевой?

– Да, когда-нибудь, – ответила Елизавета.

– Бедная ты, – посочувствовала ей сестра.

Когда началась война, королевских дочек хотели отправить подальше от Лондона, который бомбила немецкая авиация, – в Шотландию или Канаду. Но король и королева считали неприличным оставлять народ в дни испытаний. Они вместе со всеми пережили в Лондоне немецкие бомбардировки, при сигналах сирены спускались в бомбоубежище. Король и королева учились защищать себя – они стреляли из винтовок и автоматов.

Когда Елизавете исполнилось восемнадцать лет, ее включили в состав вспомогательной транспортной службы. Она училась водить трехтонный грузовик, но ей не приходилось ночевать в казарме. Каждый день ее привозил и увозил автомобиль.

22 июня 1939 года юная Елизавета познакомилась со своим будущим мужем. Это произошло на королевской яхте. Граф Маунтбеттен представил королевской семье своего племянника – высокого красивого юношу. Греческому принцу Филиппу было восемнадцать лет. Елизавете – тринадцать. И с той минуты Елизавета не смогла забыть красавца Филиппа. За шесть лет войны она видела Филиппа всего несколько раз, но постоянно писала ему. Во время войны Елизавета делала то же, что и десятки тысяч других британских женщин: вечерами вязала носки для своего мужчины на фронте. Она была воспитана в исполнении чувства долга. Ждать Филиппа – это тоже был ее долг.

Филипп родился 10 июня 1921 года на острове Корфу – он был младшим из пяти детей греческого принца. Его родители, несмотря на высокий титул, были бедны, им нечем было заплатить за виллу, которую они снимали.

По материнской линии Филипп был одним из многочисленных родственников британской королевы Виктории и ее мужа Альберта, которые родили девятерых детей. Его дед с отцовской стороны стал королем Греции, хотя был датчанином, вторым сыном датского короля Кристиана IX. В 1863 году греки, которые искали короля, пригласили его на трон. Он женился на Ольге, внучке российского императора Николая I.

Его младший брат, отец Филиппа, женился на принцессе Баттенбергской, внучке королевы Виктории. Мать Филиппа была красивой и волевой женщиной. Она была глухой, но научилась читать по губам и понимала на четырех языках.

В 1922 году отец Филиппа командовал 5-м армейским корпусом в войне с Турцией. Плохо оснащенная греческая армия не могла противостоять туркам, во главе которых стоял Кемаль Ататюрк. Греки были выбиты из Малой Азии, которая принадлежала им две с половиной тысячи лет. Для греков это был тяжелый удар. Военная хунта свергла короля. Его приговорили к смертной казни и расстреляли.

Арестовали и отца Филиппа. Ему тоже грозила смертная казнь. Но его волевая жена подключила к его спасению всех родственников. Ее брат граф Маунтбеттен обратился к британскому королю. В Афины отправили коммандера Джеральда Тэлбота, представлявшего малоизвестную тогда британскую секретную службу. Именно в тот момент, когда он убеждал главу военной хунты отпустить принца, в порт вошел британский военный корабль «Калипсо». Это показалось греческой хунте убедительным аргументом. На британском корабле из Греции вывезли всю семью, в том числе десятимесячного Филиппа – в деревянном ящике для фруктов.

Его родители обосновались во Франции. Отец Филиппа обнаружил, что очень нравится богатым француженкам, и полностью отдался этому приятному занятию. Филипп оказался исключительно в женском окружении. Мать и сестры баловали его, и он с детства привык к женскому вниманию. Он был очень хорош – с белокурыми волосами и ангельской улыбкой.

Его матери пришлось трудно – она тщетно искала мужей для своих четырех дочерей, но принцессы без состояния не пользовались спросом в послевоенной Европе. В 1931 году у матери Филиппа возникли проблемы со здоровьем. Родственники отправляли ее то в один то в другой санаторий для психиатрических больных. Но тут все сестры Филиппа вышли замуж за представителей немецкой аристократии. Матери стало легче, и ее выпустили из санатория.

Заботу о Филиппе взял на себя его дядя маркиз Георг, который женился на русской женщине Надежде. Она говорила, что ведет свой род от Александра Пушкина. Но она была лесбиянкой, заводила один роман за другим. Филипп оказался в странном для молодого человека окружении.

Филипп хотел стать летчиком, но граф Маунтбеттен убедил его пойти на флот. 3 сентября 1939 года Англия объявила войну нацистской Германии. Филипп находился на военной службе, но его держали подальше от боевых действий, потому что Греция оставалась нейтральной и никто не хотел, чтобы греческий принц погиб в войне. В 1944 году Филиппа перебросили с европейского театра войны на Дальний Восток.

Филиппу и Елизавете были устроены несколько тайных встреч в загородном доме герцогини Кентской. Эти свидания укрепили их отношения. Граф Маунтбеттен приложил невероятные усилия к устройству этого брака. Он хотел навсегда связать свою фамилию с правящим домом Виндзоров.

Но британский король Георг не хотел, чтобы его дочь выходила за Филиппа.

Британский король раздраженно повторял:

– Филиппу лучше бы не думать об этом. Они оба слишком молоды.

Не только король – вся аристократия страны возражала против этого брака. Британцы не могли себе представить, что наследница престола выйдет замуж за какого-то греческого принца. Они не считали его англичанином, хотя в нем текла кровь королевы Виктории. К тому же все четыре сестры Филиппа были замужем за ненавистными немцами, двое из которых сражались в вермахте против Англии.