Текст книги "Пляшущий ангел"

19

Надя остановила машину возле двора с двухэтажным домом из белого кирпича. Занеся ладонь над клаксоном, она заметила, как из дома вышел небритый абхазец в белой майке-алкоголичке и черном трико. Аккуратно опустив руку на клаксон, девушка опустила стекло и с улыбкой помахала ручкой хозяину дома. Мужчина тоже улыбнулся во весь рот, небрежно махнул девушке обеими руками и открыл ворота.

– Давай, заруливай, Надежда Евгеньевна, – сказал он Наде. – Смотри, хату не снеси.

Подъехав к дому, Грэтхен заглушила автомобиль.

– Дядя Шамиль, я у вас машинку на два денька оставлю…

– Хоть вообще оставляй. – Ответил дядя Шамиль, игриво хватая девицу за руку. – Можешь даже сама с ней остаться. Бесплатно…

– До свидания.

– До свидания.

Дядя Шамиль улыбался, но в душе негодовал – из-за того, что эта эффектная дама, которая годится ему почти в дочери, не отреагировала на его заигрывания так, как ему бы хотелось. Надя даже не удостоила его взглядом, когда он заискивающе улыбался ей, а прощальные слова произнесла бесцветно.

– Спокойной ночи, Надежда Евгеньевна.

С этими словами дядя Шамиль взял руку дамы за кончики пальцев и, слегка наклонив голову, поднес к своим губам.

– И вам приятных эротических сновидений. – Ответила Надя, выхватывая руку, которую еще не успел облобызать дядя Шамиль.

Затем Грэтхен вынула из окна своего автомобиля сумочку и, повесив ее на плечо, направилась к воротам. Она шла элегантной размеренной походкой, как бы демонстрируя любвеобильному абхазцу свою осиную талию и точеные бедра.

Выйдя со двора, Надя обернулась и уловила вожделенный взгляд своего экзотического приятеля. Дядя Шамиль ничуть не смутился, или просто сделал вид, что не смутился. Пройдясь пальцами по своим щетинистым щекам, он послал Надежде Евгеньевне воздушный поцелуй, который девушка привычно проигнорировала, и принялся закрывать ворота.

Пройдя несколько участков, Надя достала мобильный телефон и через поисковик набрала номер бабушки. Нет ответа… Странно!.. Обычно бабушка отвечает после второго гудка… Надя держала телефон возле уха, пока длинные гудки не сменились короткими. Затем она сложила свою «раскладушку», замедлила шаг, и тревожно огляделась по сторонам.

Присев на лавочку у очередного участка, Грэтхен снова набрала номер бабушки. Снова нет ответа. Надя сидела с полминуты в тревожном раздумье. Затем убрала телефон в сумочку и продолжила путь.

Она шла быстрым шагом. Цоканье ее каблуков неприятно резало ночную тишину.

Пройдя очередной частный дом, Надежда услышала позади себя неприятный мужской голос: “Не брякай, каза!..”, обернулась и увидела, как из окна дома выглядывает щуплый мужичок неопределенного возраста. Погрозив грубияну пальцем, Надя пошла дальше своей дорогой.

Пройдя еще метров десять, девушка увидела, как кто-то перелазит через забор.

Человек ловко перелез через забор и галопом понесся по обочине. Спустя полминуты через этот же штакетник перелез еще один человек; судя по его движениям, это был либо нетрезвый человек, либо индивид с небольшими отклонениями опорно-двигательной системы. Ступив на тротуар, он пригнулся, огляделся по сторонам и побежал вслед за первым.

Надя минуты две стояла, как вкопанная. Ее взгляд сверлил бегущего человека, а рука нерешительно поигрывала телефоном-раскладушкой. Когда ночной бегун растворился в ночной темноте, Грэтхен продолжила путь.

Она подошла к ветхому деревянному заборику – тому самому, через который недавно перелазили ночные хулиганы.

За забориком – деревянный дом с острой крышей. Неподалеку от дома – собачья будка, из которой доносится тихое рычанье. Дальше, за домиком, – курятник и небольшой кирпичный гараж. Двор, вмещающий дом, курятник, гараж и собачью будку, окружен частоколом. За частоколом – огород с картошкой, кабачками, яблонями, луком и клубникой. Клубника отделена от всего остального стенкой из автомобильных шин, наполовину вкопанных в землю.

Надя отворила калитку, вошла во двор. Подойдя к дому, она дернула дверь. Дверь не поддалась. Тогда Грэтхен подошла к окну и, захватив кончиками пальцев углы рамы, попробовала открыть его. Тщетно. Недолго подумав, девушка подошла к другому окну и заметила, что оно не закрыто полностью. Открыв окно, она влезла внутрь, включила свет, и увидела бабушку…

Бабушка без сознания лежала на полу. В нескольких шагах от нее, между шкафом и креслом-качалкой, валялась шахматная доска.

Звонко вскрикнув, Надя приложила руки к вискам, и, хватая ртом воздух, подбежала к телу. Взяв бабушку за запястье, она пощупала пульс, прижалась ухом к ее груди. Услышав медленный стук сердца, Надежда облегченно выдохнула, подбежала к шкафу и, распахнув его двери, достала бутылочку с нашатырным спиртом. Пошарив глазами по полке с аптечными принадлежностями, она взяла рулон бинта и оторвала от него небольшой кусок. Скомкав лоскут бинта, и смочив его нашатырем, девушка поднесла его к носу бабушки. Старая женщина пришла в сознание за считанные секунды.

– Бабушка… – Позвала внучка дрожащим голосом. – Катерина Игоревна…

Не дождавшись ответа, Грэтхен с остервенением швырнула кусок бинта в угол и легонько похлопала пожилую женщину по щекам. Бабушка засопела, потом резко вдохнула носом воздух и открыла глаза.

– Фу-ух, – Надя шумно выдохнула и улыбнулась. Щеки ее порозовели. Она помогла бабушке подняться и подвела ее к кровати. Катерина Игоревна присела на кровать, сделала два глубоких вдоха и, слабо мотнув головой, надтреснутым голосом промолвила: – Да-а… Черти! Чуть не убили!

Затем она помолчала некоторое время, тупо глядя перед собой и, уже окончательно придя в себя, улыбнулась внучке: – Ладно, хорошо хоть жива осталась…

– Катерина Игоревна, ты ляжь, а я тебе зеленого чайку заварю… Угу?

– Угу, – Катерина Игоревна с нежностью посмотрела на внучку. – Какая ты у меня славная внучка.

– Это потому что ты – очень хорошая бабушечка.

Одарив бабушку теплой улыбкой, внучка удалилась.

Пока Надежда хлопотала на кухне, Катерина Игоревна вспоминала недавно случившееся.

Разговаривая с подругой по телефону, Катерина Игоревна вдруг услышала скрипучий звук в соседней комнате. “Погоди-ка, я кое-чего посмотрю…” – сказала она подруге и, положив трубку на стол, вошла в комнату, из которой был слышен подозрительный звук. Катерина Игоревна вошла тихо, аккуратно придерживая за собой дверь, чтобы в случае опасности выскочить из дома и позвать соседей на помощь.

Чутье ее не подвело. Возле распахнутого окна комнаты суетился человек. Это был человек среднего роста и телосложения. На нем были черные джинсы с дыркой на колене, черный свитер с длинным горлом, и серая тряпка, закрывающая его лицо до глаз. На руках бандита были перчатки без пальцев. Увидев Катерину Игоревну, он резко повернулся к окну и что-то неразборчиво буркнул. Испугавшись, женщина выбежала из комнаты и испуганно прошептала в телефонную трубку: “Нина, буди своего Андрея и Вову, пусть бегут ко мне! У меня воры!” Затем Катерина Игоревна бесшумно подошла к двери злосчастной комнаты. Вор в это время, ничего не подозревая, рыскал по полкам платяного шкафа. Некоторое время Катерина Игоревна стояла в оцепенении, наблюдая за бандитом, но когда тот вынул из шкафа портмоне, решилась на отчаянный поступок. Подбежав к парню, она схватила его за воротник и изо всех сил отшвырнула от шкафа. Паренек отлетел к стенке и тут же получил удар ладонью в лицо. Он вскрикнул и, приложив ладонь к лицу, хотел, было, присесть, но Катерина Игоревна схватила его за волосы и ударила затылком о стену. Мальчик громко ухнул, его руки беспомощно легли на плечи женщине, голова повисла. Он начал оседать. Катерина Игоревна поддержала его за подмышки, помогла удержать равновесие, но потом, когда парень немного очухался, опять, с удвоенной силой, шарахнула его головой о стену. В этот миг что-то заставило ее оглянуться. Она оглянулась и увидела молодого человека с шахматной доской в руках. Человеку было лет двадцать пять с виду. Внешний вид и стрижка «под ноль» выдавали в нем уголовника. Остановившись в нескольких шагах от старой женщины, он скорчил агрессивную гримасу и, подскочив к ней вплотную, с размаху ударил её доской по голове.

20

Выйдя из дома, Дима присел на лавочку и занялся своим привычным делом – начал оглядывать природу и детей, резвящихся во дворе. Он был задумчив, даже немного мрачен. Сигнал, донесшийся из кармана джинсов, заставил парня оживиться. Мрачность тут же сошла с его лица, глаза оживленно забегали.

– Да, Лена…

– Привет.

– Привет…

– Как жизнь, молодая?

– Очень хорошо. Как ты, Лена?

– Я тоже хорошо… Давай встретимся?..

– Давай, – ответил парень после недолгой заминки.

Поводом для заминки был недавний казус, из-за которого Дмитрий не видел свою возлюбленную три недели.

На очередном свидании Дима, уже немного охмелевший от бокала «ярпива», предложил Лене заехать к нему на автоколонну – отремонтировать рессоры своего «Мерседеса». Лена согласилась, хотя в душе сомневалась, что ее незатейливый ухажер сможет сделать ремонт, который она сама – в силу своей технической слабости и легкомыслия – считала не совсем легким делом.

Когда она подъехала к воротам автоколонны, к ней вышел Боцман и, придав своей мрачно-надменной физиономии серьезности, спросил: «Вы к кому, сударыня?»

«Мне нужен Дима Грымов» – ответила сударыня. Потом она призадумалась на полминуты и спросила Боцманова: «А вы кто? Слесарь или шофер?»

«И слесарь, и шофер, – ответил водитель «КАМАЗа», удовлетворенно улыбаясь. – Автослесарь пятого разряда, водитель первого класса, контр-адмирал Боцманов Алексей Константинович. Что вам, дорогая леди, угодно?»

«Мне бы рессоры отрегулировать…»

Слова юной леди рассмешили Алексея. Он громко хохотнул и указал на ворота: «Заезжайте. Зробим вам рессоры по высшему разряду»

Дмитрий вышел из мастерской как раз тогда, когда его любимая подъезжала к боксу, где ее с нетерпением поджидал Боцман.

Зайдя в бокс, он подождал, пока Лена выйдет из «Мерседеса» и подошел к ней. Девушка коротко объяснила своему воздыхателю, что решила доверить свой автомобиль опытному специалисту. Дима на это ответил вялым возмущением: «Лен… Ну мы ж договаривались!..»

Вместо Лены ответил водитель первого класса Алексей Константинович: «Она со мной договаривалась, додя!»

«Сам додя!» – Выкрикнул Дмитрий и тут же испуганно прикрыл рот рукой. Лена прыснула смехом. Боцман надменно приказал парню повторить сказанное и, не дожидаясь ответа, одним мощным толчком вышвырнул из ремонтного помещения.

Из-за этого проступка Дима стыдился заговорить с Леной. Теперь же она, несмотря ни на что, сама звонит, да еще и сама предлагает встретиться!..

– Давай, в кафе?..

– Нет. Давай, у меня… Как тебе такое место встречи?

– Очень хорошее место встречи. – Выпалил Дима, блуждая осоловелыми глазами по двору. – Очень замечательное место!

– Ну, заходи.

Только Дмитрий сделал несколько шагов, как телефон его снова заиграл. По мелодии он узнал, что это звонит Лариса. Ламбада поиграла с минуту и заглохла. Через минуты две – когда Дмитрий уже любовался на дом, в котором живет его возлюбленная, ламбада заиграла во второй раз. Со словами: “Несчастная чертовка!” он полез в карман за мобильником.

– Да, Лариса…

– Добрый день. Как жизнь, молодая?

Такой вопрос – точь-в-точь – уже задавала Лена… Что это?.. Шутка дьявола? К черту этого дьявола! Надо прекратить отношения с этой чертовкой! Никаких отношений нет?.. Да, вообще-то, ничего серьезного нет… Но есть что-то вроде плутонической любви… Но надо и это прекратить! К чёртовой матери!

– Нормально. Как твое жиццё, молодуха?

– Живу потихоньку. Что делаешь?

– Ничего.

– Забегай ко мне…

Это тоже очень странно… Обычно Лариса снисходительно позволяла придти к ней в гости, когда он звонил ей и долго выговаривал нечто вроде пассивного признания в любви, а сейчас сама назначает встречу… Наверняка эта встреча уже не закончится непринужденным разговором на кухне за чашечкой кофе и пирожными…

Когда женщина проявляет инициативу – она сама, имея подсознательную связь с бесом, сложит все так, чтобы вышло прелюбодеяние. Эту истину Дмитрий узнал, наблюдая за своей матерью.

– Не могу, Лара… Не сегодня…

– Не сегодня… – с придыханием повторил голос Ларисы. – А когда же?

– Никогда, Лариса.

– Во как… – Женщина ответила не сразу, и по ее голосу было понятно, что она удивлена.

– Во как! – пробурчал Дима – уже сам себе, и, сбросив связь, убрал телефон в карман.

Набрав на табло нужную комбинацию цифр, Дмитрий услышал голос Лены: “Заходи, хорошенький…” Войдя в дом, он, как ошпаренный, понесся вверх по лестнице. Добежав до нужной квартиры, он нажал на звонок. Дверь тут же открылась и перед его глазами предстала юная леди в полосатом халатике, с длинными распущенными волосами, влажными на концах.

“Волосы влажные, – подумал Дима, входя в кухню, – значит, принимала душ… Для меня, что ли?..”

Посмотрев на ее миниатюрные ступни, облаченные в пушистые тапки-босоножки на больших резиновых платформах, Дмитрий, к своему неудовольствию, заметил, что ногти на ее ногах выкрашены ядовитым красно-фиолетовым цветом. Он считал подобные украшения чем-то безвкусным и вульгарным.

– Лена, – Нерешительно промолвил Дима. – Я не звонил долго… Мне было стыдно перед тобой…

– Садись, стыдливый мальчик.

Лена выдвинула стул. Парень сел за стол.

– Ты будешь чай, или кофе? – Девушка с улыбкой посмотрела на своего ухажера и, выдержав короткую паузу, вкрадчиво произнесла: – Или молоко?

– Кофе. – Серьезно ответил Дима, не понимая смысла последнего вопроса.

Разлив кофе по чашкам, девушка присела напротив юноши.

Она сидела, закинув ногу на ногу, опершись локтем о стол. Дмитрий неторопливо пил кофе. Лена отпила немного из своей чашки. Потом она долго сидела, поигрывая тоненькой сигаретой, безразлично глядя на своего ухажёра. Когда парень допил кофе, она сладко зевнула, и сказала: – Ты, наверное, устал… Спать хочешь…

– Вообще-то, да, – не сразу ответил Дмитрий.

– Я тоже, хоть ничего тяжелого не делала… Пойдём, отдохнём…

Лена взяла Диму за руку и повлекла за собой.

Они зашли в спальню. Лена сняла халатик, оставшись в чём мать родила, и, беспечно улыбнувшись своему закадычному другу, который, поджав плечи, удивлённо пялился на неё, сказала: – Раздевайся. Чувствуй себя, как дома…

Не выдержав озорного взгляда улыбающейся девушки, Дмитрий отвернулся, в задумчивости почесал щеку. После недолгого раздумья он резко повернулся, и круглыми глазами смотрел на свою возлюбленную, которая вальяжно шла к кровати. Парень ел белокурую красавицу взглядом, пока та не легла на кровать и не укрылась одеялом. Быстро сняв рубашку, Дима блуждающими руками начал расстёгивать неподдающийся ремень джинсов. При этом он был весь красный, безумный взгляд пытался сосредоточиться на молодой женщине, полуприкрытой разноцветным одеялом.

21

Вечером следующего дня Дима зашел в гости к Антону и рассказал ему все подробности своего последнего свидания с Леной. Лукавцев слушал внимательно, но почему-то не придал повествованию соседа особого значения. Когда Дмитрий закончил, Антон безучастно промолвил: – Вот как, значится… Это не плохо, это нормально.

– Это нормально?! – воскликнул удивленный Дима. – Это блаженство, Антон Юрьевич! Полное блаженство!

– Ах, какое блаженство, ах какое блаженство… – Тихо пропел Антон, безучастно глядя куда-то мимо собеседника.

Недолго помолчали. Затем Антон сказал: «Извини, друг, мне надо сделать один звоночек», и вышел из кухни. Через минут пять он вернулся и сказал Диме: – Ты, Димка, заходи ко мне вечерком в четверг. Хорошо?.. Сейчас мне надо встретиться с очень важным человеком.

– Ладно. Зайду в четверг. А что за человек?

– Мой работодатель.

– Может, он и мне работенку даст?

– А ты ж вроде где-то работаешь…

– Мне эта работа уже осточертела. Я хочу другую. А ты сам-то что делаешь?

– Я делаю то, что тебе, Димка-бимка, не по нраву и не по силам. Хотя, вообще-то, приходи в четверг после дождичка, – может и тебе чего найдется. Придешь?

– Приду.

Дима допил свой чай, вкинул в рот конфетку и, помахав соседу ручкой, удалился.

В четверг вечером Дима, как и обещал, зашел к Антону.

– Поехали, Димка, работку смотреть. – Сказал Лукавцев, выходя на площадку.

– Смотреть? – спросил удивленный Димка.

– Смотреть, смотреть.

– Как это?

– Меньше вопросов, больше дела. Поехали.

Антон потащил Дмитрия за собой – к серебристой иномарке, что стояла неподалеку от беседки.

Парни сели в автомобиль. Антон щелкнул ключом зажигания.

Когда Антон выехал со двора, Дима спросил: – Все-таки, куда мы едем, Антон?

– Меньше вопросов, Димка-бимка. – Бесцветно ответил Лукавцев, переключая передачу. – Я тебе плохого не посоветую.

Проехав километра два, Антон свернул на шоссе и включил пятую скорость. Минуты три «ниссан» лихо несся по шоссе, обгоняя грузовики и цветные иномарки с юными девицами.

Сбавив скорость, Антон завернул в переулок и, проехав с полкилометра, остановил автомобиль у разноцветной высотки. Затем он заглушил двигатель и вышел из машины. Следом за ним из машины вылез Димка и, уже в третий раз, повторил свой вопрос. Антон растопырил пальцы, поджал плечи и с деланной кичливостью проговорил грузинским акцентом: – Зачем спрашиваешь, человек?.. Сичас зайдем – сам посмотришь!

Молодые люди вошли в подъезд высотного дома и поднялись на второй этаж. Одна из дверей была приоткрыта. Антон вошел в нее и жестом поманил товарища за собой.

Миновав прихожую, два товарища вошли в гостиную. У окна комнаты стоял высокий крепкий парень, и что-то держал перед собой.

– Здра… – только и успел вымолвить Дима – Антон прикрыл ему рот рукой и шепотом пояснил: – идет процесс видеосъемки. Тише!

– Да все уже, снял. – Сказал высокий парень, и опустил руки.

В одной руке у него была миниатюрная видеокамера, в другой – монокль. Заметив Диму, парень повёл бровью протянул ему руку и представился: – Павел.

– Дима. – Дмитрий аккуратно пожал длинную мускулистую ладонь.

– На, посмотри, как одевается блондинка. – Паша отдал Диме монокль. – Дом напротив, седьмой этаж, окно с бежевыми шторами.

Дмитрий навел бинокль на окно с бежевыми шторами и увидел молодую девушку. Она неспешно натягивала на свое тельце короткое платье. Неподалеку от нее, в широком мягком кресле сидел полураздетый мужчина. В одной руке у него был стакан-полусфера с каким-то зеленым напитком, а в другой – пятидесятидолларовая купюра. Когда девушка оделась, грек отдал ей зеленую бумажку и, улыбнувшись, что-то сказал, – видимо, слова благодарности, которые интеллигенты говорят девочкам по вызову. Когда эта девочка по вызову снова подошла к окну, Дима присмотрелся к ней внимательнее. Девица была очень похожа на Лену, – такая же стройная, с высокой упругой грудью, плечи покатые, шея длинная, даже овал лица такой же…

Паша стоял в сторонке и внимательно наблюдал за своим новым знакомым. Вначале парень выглядел спокойным и невозмутимым. Потом прикусил губу, учащённо задышал, пригнулся – будто уклонился от удара в голову. Заметив, как на шее Димы забилась жилка, Паша окликнул его: – Дима… Что с тобой?

Дмитрий резко повернулся лицом к Паше и Антону, которые с тревогой наблюдали за ним. Его рука с моноклем повисла, другая рука сжалась в кулак, лицо покрылось багровыми румянцами.

– Лена… – тихо и отстранённо пролепетал Дима.

– Димка-бимка… – Антон с опаской посмотрел на друга. – Что? Что случилось? Что за Ленка?

– Лена… – еле слышно простонал Димка, садясь рядом с товарищем, и ударяя себя кулаками по коленям.

Димка смахнул с глаза выступившую слезинку, сбросил с плеча руку Антона, уткнулся лицом в большую замшевую подушку, и заплакал.

Прерывистое сопение, сопровождающееся подергиванием плеч, длилось минуты три. Пока Дмитрий плакал, Антон что-то тихо объяснял своему большому приятелю. Паша внимательно слушал. Когда Дмитрий притих, длинный товарищ Антона подмигнул ему и сказал: – А девушка красива…

Дима, услышав слова Павла, повернулся к нему лицом. Румянцы ярости уже сошли с его щек, но по нему было видно, что до спокойствия ему еще далеко.

Антон цыкнул на товарища, наступил ему на ногу. Павлик отдёрнул ногу, и улыбнулся Диме: – Как дела, Дима?

Дмитрий полусидел-полулежал на подлокотнике дивана, глядя в потолок невидящими глазами. Когда Паша повторил вопрос, он принял сидячее положение, на несколько секунд задумался, и, шмыгнув носом, сказал: – Очень плохи дела. На много хуже, чем я думал.

– Короче, твоя… – начал было Паша, но Антон, оскалившись, ущипнул его за руку.

– Да правильно он говорит, – Дима положил ладонь на бедро Лукавцева. – Правильно. Я увидел блондинку, которую…

– Увидел блондинку, которую… – Паша снова не смог довести реплику до конца – цепкие пальцы Антона скрутили ему ухо.

От боли Пашка ойкнул, ударил друга кулаком в грудь. Лукавцев в ответ ткнул товарища пальцем в живот.

– Эй! – обиженно выкрикнул Павел. – Совесть имей!

– Я имею совесть, Павлик. – Сказал Антон, и, погладив друга по голове, прижался к его плечу щекой. – Я тебя люблю, как брата, Павлик.

– Видал, Дима, это он так поступает с человеком, которого любит, как брата!.. А что ты сделаешь с тем, кого вообще не любишь?

– Убью без малейшего зазора. – Совершенно серьезно ответил Антон, и почему-то косо поглядел на Димку. – А того, кого ненавижу, – живьем зарою в землю!

Павлик посмеялся с товарища, и обратился к Димке: – Понял, какие у тебя соседи?..

– Как обидно! – простонал Дмитрий, и снова уткнулся в мягкую подушку.

Пашка, посмеиваясь, подмигнул товарищу. Тот недовольно цыкнул и потормошил Димку: – Обидно, Димка. Конечно, обидно. Понимаю.

– На, посмотри на неё. – Паша отдал Антону диск, который вынул из видеокамеры. – Твой фасон.

Лукавцев вставил диск в «дивиди», взял пульт. Дмитрий резко соскочил с дивана, вырвал из рук Антона пульт и, швырнув его в угол, прокричал: – Не надо на неё смотреть! Не надо!

– Фигня-вопрос, Димка… – Как можно спокойнее ответил Антон, вдавливаясь спиной в спинку дивана: его юный друг превратился из недоделанного меланхолика в холерика на грани фола. – Не будем смотреть.

Дима стал ровно, успокоился, сделал два размеренных вдоха-выдоха, и с обидой вымолвил: – Потом всё равно будете смотреть!

Сказав эти слова, Дмитрий быстрым шагом вышел из квартиры. Павел закрыл за ним дверь. Потом включил «дивиди». На экране возник образ светловолосой девушки – той самой, которую только что через монокль наблюдал Дима.

Антон выключил телевизор и сказал недоумевающему другу: – Я обещал не смотреть на нее.

– А мне надо посмотреть. Я должен просмотреть материал, прежде чем выложить его в инете.

– Ты собираешься выложить его в инете?

– Извини, Тошка, я ее две недели пас, улучал момент, чтоб предложить ее Леониду Ефимычу! Тариф сбавил! И все это бесплатно?! Фиг вам, батенька!

– А я думал, ты можешь хоть иногда быть бескорыстным челом…

– А я и есть бескорыстный – я ведь с тебя ничего не взял… Кстати, давно хотел тебя спросить: на что тебе это?

– Это ни мне, это Димке-бимке. Жалко парня. Любит эту дивчину без памяти, а она его за цепную собачку держит. Теперь хоть будет смотреть на нее открытыми глазами.

– Ну и зачем тебе сдалось это?.. Пусть бы и любил ее дальше. Пусть бы и женился. Она бы налево ходила, любила бы его. Знаешь, как проститутки любят?.. Не капризничают по мелочам. Изменяют грамотно – незаметно и не часто… Это раз. Два: ты уверен, что он сейчас не порежет себе вены и не утопится?

– Это уж пусть как хочет. Пусть хоть живьем себя в землю закапывает.

Павел на минуту задумался. Потом засмеялся и сказал: – Если бы все были такими, как ты, мир был бы очень несчастным.

– Да. – Согласился Лукавцев. – Горькая правда рвет душу, особенно неприкаянную. Но эта ж самая правда и дает человеку лейтмотив для начала своего духовного становления. Создать этот лейтмотив – дело похвальное. А если кто, ощутив свою духовную неприкаянность, захочет руки на себя наложить – это дело сугубо его и никого больше.

Пашка слушал эту недолгую речь с надменно-кислой миной, а когда Антон закончил, сказал: – Ладно, духовный наставник, ты, если не хочешь смотреть, иди на кухню, пиво пей, а я буду изучать свой новый материал.