Текст книги "Одинокий голубь"

47

Пока Ньют ехал сквозь сумерки, он так волновался, что у него разболелась голова. Такое часто с ним случалось, если от него ждали слишком многого. Проехав пару миль, он начал бояться, что проскочил лагерь Лорены. Мистер Гас велел ехать на восток, но Ньют не был уверен, что едет правильно. Если он не найдет лагеря, он, вне сомнения, покроет себя позором. Над ним будут постоянно смеяться, а Диш Боггетт откажется вообще с ним разговаривать. Ведь все знали, что Диш неравнодушен к Лорене.

С огромным облегчением он услышал, как фыркнула кобыла Лорены в ответ на приветственное фырканье Мыши. По крайней мере, этого позора ему удалось избежать. Он подскакал к маленькому лагерю и сначала даже не заметил Лорену, увидел только мула и лошадь. Затем разглядел и ее. Она сидела, прислонясь спиной к дереву.

Во время пути он старался придумать, что он ей скажет, но при виде нее все немедленно забыл. Он перевел Мышь на шаг, пытаясь найти нужные слова, но по не понятной причине голова отказывалась работать. Он также обнаружил, что дышит с трудом.

Лорена подняла голову, заметила его, но не встала. Она осталась сидеть, ожидая, что он объяснит свое появление. Ньют мог разглядеть ее бледное лицо, но из-за темноты трудно было определить выражение.

– Это я, – наконец выговорил он. – Меня зовут Ньют, – добавил он, сообразив, что Лорена скорее всего этого не знает.

Лорена промолчала. Ньют вспомнил разговоры о ее молчаливости. Да, это оказалось правдой. Кроме сверчков, не было слышно ни звука. Его гордость по поводу такого важного задания начала быстро таять.

– Меня послал мистер Гас, – объяснил он. Лорена пожалела, что Гас прислал мальчика. Бандит не вернулся, и она не чувствовала себя в опасности. Ей казалось, что Джейк вот-вот приедет. Как бы он ни злился, он не захочет обойтись без нее три ночи подряд. Ей не хотелось, чтобы парень торчал здесь. К ней вернулось старое ощущение, к которому она привыкла за большую часть своей жизни. Она даже была ему рада. Ей приятнее и спокойнее было одной, чем с парнем. И вообще, зачем посылать мальчишку? Все равно он бы с бандитом не справился.

– Ты поезжай назад, – велела она. Она устала от одной мысли, что парень будет здесь всю ночь.

Ньют совсем растерялся. Он не ожидал, что она скажет именно это. Ему приказали ехать и караулить ее, и он не мог ослушаться приказа. Но он не мог также и не послушаться Лорену. Вот и сидел он на Мыши, мучительно думая, как же ему поступить. Ему даже почти хотелось, чтобы что-нибудь случилось, – внезапное нападение мексиканцев или еще что. Пусть его убьют, зато ему не придется выбирать, кого ослушаться, – мистера Гаса или Лорену.

– Мистер Гас сказал, чтобы я остался, – нервничая, проговорил он.

– Ну его, Гаса, – бросила Лорена. – Возвращайся.

– Наверное, мне лучше передать ему, что у вас все в порядке, – промолвил Ньют, ощущая полную беспомощность.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросила Лорена, удивив его.

– Семнадцать, – ответил Ньют. – Я знал Джейка, когда был маленьким.

– Ладно, возвращайся, – опять повторила Лорена. – За мной не надо присматривать.

На этот раз в ее голосе звучало больше дружелюбия, но легче ему от этого не стало. Теперь он хорошо ее видел, она сидела, подобрав колени.

– Ну, тогда до свидания, – проговорил он. Лорена промолчала. Он повернул к стаду, чувствуя, что не справился с заданием.

Внезапно ему пришло в голову, что он может перехитрить ее. Он может охранять ее так, что она и знать не будет. Тогда ему не придется возвращаться в лагерь и признаваться, что Лорена выставила его. Если он это сделает, ковбои будут шутить по его поводу до самой Монтаны и приписывать ему вещи, которых он вовсе не собирался делать. Он даже не знал с полной определенностью, что же он мог попытаться сделать. Вернее, представлял весьма смутно.

Проехав, как он считал, с полмили, он остановился и спешился. По его новому плану он собирался оставить Мышь. Если он попробует подъехать ближе на Мыши, кобыла Лорены может заржать. Он привяжет Мышь и прокрадется назад пешком, нарушив основное правило ковбоев: никогда не бросать лошадь. Возможно, это правило касалось схваток с индейцами, думал Ньют. Если индейцы поймают тебя на земле, тебе, безусловно, придет конец.

Но ночь была такой прекрасной, тихой, спокойной, луна стояла высоко, так что Ньют решил рискнуть. В такую ночь не страшно, если он привяжет Мышь на не сколько часов. Он обмотал поводья вокруг ветки дерева и пошел к лагерю Лорены. Остановившись среди нескольких дубов в ста ярдах от Лорены, сел, прислонясь спиной к стволу дерева, и вытащил пистолет. Это помогло ему чувствовать себя готовым ко всему.

Сидя так, он снова предался своим любимым мечтам о том, как он становится все лучше и лучше как ковбой и даже капитан признает, что он первоклассный работ ник. И Лорена тоже замечает его успехи. Он не зашел в своих мечтах так далеко, чтобы думать о женитьбе на ней, по он представлял себе, как она приглашает его спешиться и поговорить.

Но пока они разговаривали, он начал ощущать, что что-то не так. То он видел лицо Лорены, то нет. Каким-то образом его мечты перешли в сон, который внезапно кончился. Он проснулся от испуга, хотя не сразу сообразил, чего же именно он напугался. Просто знал, что пришла беда. Он все еще сидел под деревом с пистолетом в руке, но до него доносился странный звук, похожий на барабанный бой. Он не сразу сообразил, что это топот бегущего скота. Он мгновенно вскочил и тоже кинулся бежать к Мыши. Он не имел представления, насколько близко стадо, бежит ли оно в его направлении, но не остановился, чтобы прислушаться. Он знал, что должен добраться до Мыши и вернуться к Лорене, помочь ей, если стадо свернет в ее сторону. С запада до него донеслись крики ковбоев, по всей видимости, пытающихся повернуть стадо. Вдруг прямо перед ним возникла группа бегущих коров, штук пятьдесят – шестьдесят. Они пробежали мимо него к скалам.

Ньют бежал изо всех сил, не потому, что боялся быть затоптанным, нет, он хотел найти Мышь и по стараться помочь Лорене. Он бежал, весь покрытый потом, с трудом переводя дыхание. Он надеялся, что никто из ковбоев не заметит, что он без лошади. Он крепко сжимал пистолет и бежал, бежал.

Наконец он замедлил бег. Ноги отказывались держать его, так что он еле проплелся последние двести ярдов до того места, где привязал Мышь. Но лошади там не было! Ньют оглянулся, чтобы убедиться, что он не спутал место. Он заметил большой камень в качестве ориентира, камень был на месте, но лошади не было. Ньют понимал, что бегущее стадо могло испугать Мышь и конь порвал поводья, но никаких клочков порванных поводьев не свисало с дерева, к которому Ньют привязал свою лошадь.

Прежде чем Ньют сумел взять себя в руки, он заплакал. Он совершил непростительное, потерял свою верховую лошадь, а все потому, что, как ему казалось, придумал хороший способ охранять Лорену. Он с ужа сом думал, что скажет капитан, когда он во всем ему признается. Он некоторое время метался по сторонам, думая, что, возможно, рядом есть еще похожий камень, что лошадь все еще там. Но ничего не нашел. Лошадь исчезла. Он сел под дерево, к которому привязывал Мышь, уверенный, что его карьера ковбоя закончена, если не произойдет чуда. На что он не очень надеялся.

Скот все куда-то мчался. Он чувствовал, как дрожит земля, слышал топот копыт, хотя и несколько подальше. Вероятно, ребятам удалось завернуть стадо по кругу.

Ньют наконец отдышался и перестал плакать, но подниматься не стал, не видя в этом смысла. Он страшно злился на Мышь за то, что тот убежал и поставил его в такое положение. Если бы Мышь внезапно по явился, Ньют бы с удовольствием его пристрелил. Во всяком случае, так он думал.

Но Мышь не появился. Ньют услышал несколько выстрелов довольно далеко на севере. По-видимому, ребята стреляли, чтобы повернуть скот. Затем топот стал тише и скоро смолк окончательно. Ньют понял, что паника улеглась. Он все сидел и размышлял, почему именно он такой невезучий. Тут он заметил, что начало светать. Видно, большую часть ночи он проспал рядом с лагерем Лорены.

Ньют поднялся и поплелся в предрассветных су мерках в направлении фургона, но не прошел и четверти мили, как услышал конский топот и, обернувшись, увидел скачущего к нему Пи. Хотя его застали, когда он шел пешком, Ньют почувствовал облегчение. Пи был другом и не станет судить его так строго, как остальные.

Несмотря на прохладное утро, Пи был весь в поту, так что, видно, стадо побегало изрядно.

– Черт, ты все же жив! – воскликнул Пи. – Я так и думал. Капитана чуть удар не хватил. Он решил, что тебя затоптали, так они сцепились с Гасом, потому что Гас тебя отослал.

– Почему он решил, что меня затоптали? – спросил Ньют.

– Потому что твоя лошадь бродила в стаде, когда мы его заворачивали, – объяснил Пи. – Они уже считают тебя погибшим героем. Может, я теперь стану героем, раз нашел тебя.

Ньют вскарабкался на усталую лошадь Пи, слишком уже отупевший, чтобы заботиться о своей репутации.

– Что он такое сделал, через куст прыгнул и сбросил тебя? – поинтересовался Пи. – Я всегда недолюбливал этих мелких лошадок, они из-под тебя выскакивают, и оглянуться не успеешь.

– В следующий раз я ему покажу чертей, – пообещал Ньют, страшно злясь на Мышь. Он обычно не позволял себе так выражаться в присутствии Пи или другого взрослого, но сейчас пребывал в растрепанных чувствах. В какой-то мере объяснение Пи было более разумным, чем правда, причем настолько, что Ньют сам начал в него верить. Не приходилось особенно гордиться тем, что тебя сбросила лошадь, но такое случается рано или поздно с любым ковбоем, и в этом значительно легче признаться, чем в том, что в самом деле произошло.

Когда они перевалили через холм, Ньют увидел ста до примерно в миле от них. Странно, что капитан так расстроился при мысли, будто его могли затоптать, подумал Ньют, но он слишком хотел спать, чтобы додумать эту мысль до конца.

– Ты только взгляни, – вдруг воскликнул Пи. – Никак новый повар.

Ньют с превеликим трудом разлепил веки, чтобы по смотреть на нового повара. Он так хотел спать, что видел как в тумане даже с открытыми глазами. Наконец он заметил осла с поклажей, медленно шагающего рядом.

– Не знал, что ослы умеют готовить, – раздражен но заметил он, раздосадованный, что Пи его беспокоит, когда он так устал.

– Да нет, повар вон там, – указал Пи. – Он здорово обогнал осла.

И верно, ярдах в пятидесяти от осла шагал через траву коротенький человечек. Шел он очень медленно, но осел двигался еще тише. На человечке качалось сомбреро с дырой наверху.

– Похоже, капитан нашел нам еще одного старого бандита, – заметил Пи. – Ростом в метр с кепочкой.

Действительно, ростом новый повар был невелик. И весьма упитан. Через плечо небрежно перекинуто ружье, которое он держал за ствол. Когда он заслышал их приближение, то свистнул ослу, на что последний не обратил никакого внимания.

Ньют увидел, что новый повар стар. Его коричневое лицо было сплошь покрыто морщинами. Когда они подъехали, он остановился и вежливо снял сомбреро, обнаружив короткие седые волосы. Взгляд его был доброжелателен.

– Приветик, – сказал Пи. – Мы из компании «Хэт крик». А вы не новый ли повар?

– Меня зовут По Кампо, – представился человек.

– Если вы пришпорите вашего осла, то попадете на место значительно быстрее, – заметил Пи. – Мы прямо-таки умираем с голоду. По Кампо улыбнулся Ньюту.

– Если я сяду на эту ослицу, она встанет, и я вообще никогда не доеду, – объяснил По. – Кроме того, у меня нет привычки ездить на животных.

– Это почему? – удивился Пи.

– Это нецивилизованно, – объяснил старик. – Мы ведь тоже животные. Как бы вам понравилось, если бы кто-нибудь вздумал оседлать вас?

Такой вопрос был явно не по зубам Пи. Он не считал себя животным и за всю свою жизнь ни разу даже не задумывался о том, что кто-то может его оседлать.

– Вы хотите сказать, что ходите везде пешком? – спросил Ньют. Он и представить себе не мог человека, который не ездит верхом на лошади. И что еще более странно, такой человек собирается готовить еду ковбоям, которые терпеть не могли спешиваться даже для того, чтобы поесть.

По Кампо улыбнулся.

– Здесь приятная местность для прогулок, – сказал он.

– Нам надо торопиться, – заметил Пи, слегка озадаченный таким разговором.

– Спускайтесь и прогуляйтесь со мной, молодой человек, – предложил По Кампо. – Если будете держать глаза открытыми, увидите много интересного. Поможете мне собрать завтрак.

– Вам лучше поспешить к капитану, – посоветовал Пи. – Капитан Калл не любит ждать завтрака.

Ньют соскользнул с лошади, удивив тем самым не только Пи, но и немного самого себя. До фургона оставалось всего-то ярдов двести, так что идти придется недолго, но все же это на несколько минут оттянет объяснения по поводу потери лошади.

– Я пройдусь с ним, – сообщил он Пи.

– Бог мой, если это будет продолжаться, мы скоро все будем ходить пешком, – предположил Пи. – Я поскачу вперед и сообщу капитану, что вы оба живы.

Он было отъехал, но приостановился и посмотрел вниз на По Кампо.

– А ты много перца в еду кладешь? – спросил он.

– Сколько найду, столько и кладу, – ответил По.

– Ну ладно, все равно мы уже привыкли, – согласился Пи.

По Кампо удивил Ньюта, дружески положив руку ему на плечо. Он едва не отстранился, настолько необычным был для него этот приятельский жест. Если его кто когда и трогал, то, как правило, во время шутливых боев с братьями Рейни.

– Я люблю ходить медленно, – пояснил По Кам по. – Если я тороплюсь, то многое пропускаю.

– Чего тут пропускать, – усомнился Ньют. – Трава и трава.

– Но трава – вещь интересная, – продолжал старик. – Она похожа на мое серале, только укрывает землю. Она укрывает все, и когда-нибудь она укроет и меня.

Хотя старик говорил весело, Ньют почувствовал печаль. Он вспомнил Шона. Интересно, заросла ли могила Шона травой? Он очень надеялся, что заросла, потому что не мог забыть ту грязную яму, в которую они положили Шона там, на берегу реки.

– Сколько у вас народу в команде? – спросил По Кампо.

Ньют попробовал сосчитать в уме, но настолько устал, что боялся кого-нибудь обязательно пропустить.

– Да порядком, – ответил он. – Больше десятка.

– А у вас есть патока? – поинтересовался По Кампо.

– В фургоне есть бочонок, но мы его еще не открывали, – сказал Ньют. – Наверное, бережем к Рождеству.

– А не пожарить ли мне сегодня немного кузнечиков? – подумал вслух новый повар. – Кузнечики очень вкусны, если зажарить их досуха и окунуть в патоку.

Ньют расхохотался при мысли о том, что можно есть кузнечиков. Шутник этот По Кампо.

– Как зовут вашу ослицу? – спросил он, несколько взбодрившись от смеха.

– Я назвал ее Марией в честь моей сестры, – ответил По Кампо. – Она тоже была очень медлительной.

– Вы и в самом деле жарите кузнечиков? – спросил Ньют.

Когда могу их наловить, – ответил По. – Взрослые особи вкуснее, чем молодые. У животных на оборот, а у кузнечиков так. Старые хрустят, как старики. Их легко зажарить.

– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь стал их есть, – заметил Ньют, начиная верить, что повар говорит серьезно. После всей той ругани из-за змей в жарком трудно себе представить, что будет, если По Кампо предложит ребятам жареных кузнечиков.

Ньюту старик понравился, и ему не хотелось, чтобы повар сразу попал в немилость к ребятам, особенно если учесть их привередливость.

– Может, вам все же лучше начать с говядины? – предложил он. – Мы к ней больше привыкли.

По Кампо рассмеялся.

– Знаешь, а из червей получается хорошее масло. И из слизняков.

Ньют не нашелся что ответить. Ему пришло в голову, что капитан поспешил, нанимая нового повара. По Кампо был дружелюбнее Боливара, и все же вряд ли человек, считающий, что можно есть жареных кузнечиков с патокой и делать масло из червей, будет пользоваться популярностью у таких придирчивых едоков, как Джаспер Фант, который любил, чтобы говядина была говядиной.

– Мистер Гас раньше пек лепешки, но ему пришлось оставить печку, – сообщил Ньют. Он был голоден, и от воспоминаний о вкусных лепешках Гаса, которые тот пек в Лоунсам Дав, у него даже закружилась голова.

По Кампо быстро взглянул на мальчика и подтянул штаны.

– Я приготовлю тебе кое-что получше лепешек, – пообещал он. Но не сказал, что именно.

– Надеюсь, не червей, – отозвался Ньют.

48

– Ты думаешь, этот индеец где-то здесь? – спросил Калл.

– Откуда я знаю? – возмутился Гас. – Он со мной своими планами не делился. Сказал только, что он нам яйца отрежет, если мы рискнем зайти за реку Канейдиан.

– Хотел бы я знать, с чего это скот запаниковал, – задумался Калл. – Тихая ночь, все давно улеглись.

– Скот впадает в панику не только в дождь, такое случается и в хорошую погоду.

– Не нравится мне, что Дитц потерял его след, – заметил Калл. – Уж если Дитц не смог уследить, это человек ловкий.

– Да ладно, – не согласился Август. – Дитц просто слегка заржавел. И ты тоже. Вы оба потеряли свои навыки. Содержание платной конюшни не готовит людей к погоне за индейцами.

– Зато ты у нас не заржавел, разумеется, – обиделся Калл.

– Мои основные навыки – печь лепешки и беседовать. И напиваться на веранде. Скорее всего, за последние несколько дней я слегка потерял навык с лепешками, равно как и веранду, но я все еще могу побеседовать с любым.

Они стояли у фургона, надеясь, что прибудет новый повар и приготовит им завтрак. Подскакал Пи Ай и не уклюже спешился.

– Когда ты слезаешь с лошади, то напоминаешь мне старого журавля, опустившегося в грязную лужу, – за метил Август.

Пи на замечание внимания не обратил, он так поступал с большинством замечаний Гаса, не желая увязать в трясине бесполезного разговора.

– Так вот, Ньют жив, – сообщил он. – Его лошадь сбросила.

– Чего же ты его не привез? – с облегчением поинтересовался Калл.

– Мы повара встретили, и ему захотелось общества, – объяснил Пи. – Повар говорит, что на животных не ездит, так что они идут пешком. Вон они уже показались.

И верно, в паре сотен ярдов они заметили парня и старика, которые двигались в сторону лагеря, но явно не спешили.

– Если новый повар такой же медлительный, как Ньют, он доберется до нас к концу следующей недели, – заметил Гас.

– Что это они делают? – спросил Калл. Они определенно что-то делали. Вместо того чтобы идти прямо к лагерю, они ходили кругами, как будто что-то потеряли.

– У повара есть ослица, – сообщил Пи. – Только он на ней не ездит. Говорит, нецивилизованно ездить на животных.

– Надо же, он еще и философ, – восхитился Гас.

– Вот именно, я нанял его, чтобы тебе было с кем поговорить, – сказал Калл. – Тогда остальные смогут спокойно работать.

Через несколько минут Ньют и По Кампо вошли в лагерь. На приличном расстоянии сзади плелась ослица. Оказалось, они собирали птичьи яйца. Они несли их на старом серале повара, растянув его между собой на манер гамака.

– Буэнос диас, – поздоровался По Кампо со всеми сразу. – Если этот осел сюда когда-нибудь доберется, мы позавтракаем.

– А зачем ждать? – удивился Август. – Вы-то здесь, и яйца принесли, как я вижу.

– Все так, но мне нужна моя сковорода, – объяснил По Кампо. – И я рад, что мне попались эти яйца ржанки. Я редко нахожу так много сразу.

– А я редко их ем, – отрезал Август. – Как, вы сказали, вас зовут?

– По Кампо, – ответил старик. – Мне нравится этот мальчик. Он помог мне собрать яйца, хотя до сих пор не совсем пришел в себя после того, как его сбросила лошадь.

– Ну что же, меня зовут Август Маккрае, – пред ставился Гас. – Вам нелегко придется с нашей крутой командой.

По Кампо свистнул ослице.

– Яйца ржанки лучше перепелиных, – заметил он. – Вкуснее, хотя и перепелиные ничего, если их сварить, а потом остудить.

Он прошелся по лагерю, пожимая всем по очереди руки. К тому времени как он закончил знакомиться с личным составом, подошла ослица, и в удивительно короткий срок По Кампо распаковал гигантскую сковородку, устроил себе небольшой гриль, положив два металлических прута на куски дерева, развел небольшой костерок и зажарил штук шестьдесят – семьдесят яиц ржанки. Он положил в яичницу какие-то специи из своего рюкзака, жарил до тех пор, пока она не стала на поминать пирог, и стал резать ее кусками. Попробовав творение рук своих и что-то проворчав, он роздал по куску работникам. Некоторые, вроде Джаспера, не решались попробовать такую экзотическую пищу, но их нерешительность исчезала, стоило им отведать хоть кусочек.

– Черт, я такого вкусного пирога из птичьих яиц никогда не ел, – признался Джаспер. – Вкуснее куриных.

– Ты что, Джаспер, неспособен узнать омлет, когда ешь его? – спросил Август. Он огорчился из-за того, что новый повар стал героем за пять минут, а он пек прекрасные лепешки много лет и почти не добился благодарности. – Обычный омлет из яиц ржанки, – добавил он для вящей убедительности. – Я вполне мог та кой приготовить, догадайся я, что он вам придется по вкусу.

– Я сегодня собираюсь пожарить кузнечиков, – объявил По Кампо. Он наблюдал за свиньями, которые, в свою очередь, наблюдали за ним. Они вылезли из-под фургона, чтобы съесть яичные скорлупки.

– Если ты думаешь об этих свиньях, – сказал Август, – не утруждай себя. Захочется им кузнечиков, сами и поймают. Они проворнее кроликов.

– Нет, я собираюсь пожарить немного для Ньюта, – пояснил По Кампо. – Он утверждает, что никогда не пробовал хорошего жареного кузнечика с патокой. Если их зажарить досуха, получается отличный десерт.

Все ковбои рассмеялись, такой забавной показалась им идея есть кузнечиков. По Кампо тоже посмеялся. Он уже разобрал свой самодельный гриль и протирал сковороду пучком травы.

Калл облегченно вздохнул. Ясно, По Кампо легко сходился с людьми. Все были счастливы, кроме Гаса, который дулся из-за того, что нашелся кто-то, умеющий готовить лучше него. Гас всегда любил держать пальму первенства, что бы он ни делал.

– Мне омлет понравился, но есть кузнечиков я не собираюсь, – заявил Джаспер.

– Жаль, что у нас нет сладкого картофеля, – сокрушался Август. – Я бы показал вам, девушки, что такое настоящий пирог.

– Я слышал, вы печете прекрасные лепешки, – улыбнулся ему По Кампо.

– Правильно, – согласился Август. – Печь лепешки – целое искусство, и я его постиг.

– Моя жена тоже хорошо их пекла, – заметил По Кампо. – Мне ее лепешки нравились. Она никогда их не перепекала снизу.

– А где она сейчас, в Мексике? – поинтересовался Август, которому было любопытно, откуда взялся этот коротышка.

– Нет, я думаю, она в аду, куда я ее отправил, – спокойно ответил По Кампо, удивив всех вокруг. – Она вела себя отвратительно, но лепешки пекла вкусные.

Последовала короткая пауза. Ковбои решали, верить им сказанному или нет.

– Ну что же, если она в аду, то, скорее всего, нам всем еще придется поесть ее лепешек когда-нибудь, – заметил Гас. Даже он несколько удивился. Он знал мужчин, которые убили своих жен, но ни один из них не признался бы в этом так спокойно, как По Кампо.

– Именно поэтому я и надеюсь, что попаду в рай, – сообщил По Кампо. – Не хочу больше иметь ничего общего с этой женщиной.

– Мы еще не в Монтане, – вмешался Калл. – Поднимайте скот.

В тот вечер верный своему слову По Кампо поджарил кузнечиков. До этого он приготовил нормальную еду: говядину с бобами и жаркое из непонятных ингредиентов, но которое все нашли превосходным. Аллен О'Брайен счел его настолько великолепным, что долго приставал к По Кампо с просьбой сказать, что в нем было.

– Ты видел, как я все собирал, – ответил По Кампо. – Надо было смотреть внимательнее.

Верный своим принципам, он отказался ехать на ослице или в фургоне рядом с Липпи.

– Лучше пройдусь пешком, – сказал он. – Иначе что-нибудь пропущу.

– Пропустишь возможность быть укушенным змеей, – заметил Липпи, у которого после несчастья с Шоном появился такой ужас перед змеями, что он спал в фургоне и мочился, стоя на сиденье.

По Кампо шел весь день в сотне ярдов в стороне от стада и тащил с собой два мешка, которые заткнул за пояс. Время от времени он складывал что-то то в один, то в другой, но никто конкретно ничего не видел, кроме свиней, шедших непосредственно за стариком. Но все единодушно признали, что жаркое у него необыкновенно ароматное. Дитц столько раз просил добавки, что сам устыдился своего аппетита.

Именно Дитц первым решился попробовать жареных кузнечиков. Поскольку новый повар привел всех в такое хорошее расположение духа, Калл разрешил ему взять немного патоки, которую они ели в особых случаях. Но появление человека, умеющего хорошо готовить, было тоже особым случаем, хотя, как и все остальные, насчет жареных кузнечиков он сомневался.

Но По Кампо наловил целый мешок и, когда жир растопился, принялся бросать туда по пять-шесть штук одновременно. Когда он решил, что они готовы, то кончиком большого ножа вынул их и выложил на чистую тряпку. Вскоре на ней лежало уже штук сорок, но ни кто не торопился попробовать.

– Ешьте, – предложил он. – Куда вкуснее картошки.

– Вполне вероятно, но на картошку они непохожи, – заметил Аллен. – Больше смахивают на жуков.

– Диш, ты тут лучший работник, тебе и карты в руки, – сказал Август. – Никто из нас не хочет вперед тебя забегать.

– Уступаю тебе мою очередь, – предложил Диш. – Насчет жуков я пас.

– А тебя что останавливает, Гас? – поинтересовался Нидл Нельсон.

– Мудрость, – ответил Август.

Наконец подошел Дитц и взял одного кузнечика. Он был склонен доверять человеку, умеющему приготовить такое замечательное жаркое. Он усмехался, но есть кузнечика не торопился.

– Макни его в патоку, – посоветовал По Кампо. Дитц обмакнул кузнечика в маленькую мисочку с патокой.

– Не уверен, что он от этого помрет, но сблюет – это точно, – предположил Липпи, наблюдая за событиями с сиденья фургона.

– Лучше бы он зажарил комаров, – предложил Август. – Сомневаюсь, чтобы их можно было есть, но, по крайней мере, мы бы от них избавились.

Тут Дитц съел кузнечика. Он похрустел им, проглотил, широко ухмыльнулся и потянулся за следующим.

– По вкусу точно как конфета, – сообщил он. Съев три или четыре, он предложил одного Ньюту, который обильно полил его патокой. К его удивлению, сам кузнечик просто хрустел, как хорошо зажаренный рыбий хвост.

Ньют съел еще одного по собственной инициативе, а Дитц – еще четыре или пять. Затем Дитц уговорил Пи попробовать. К всеобщему удивлению, подошел Калл и съел парочку. Дело в том, что он любил сладкое и не мог отказаться от патоки. Диш решил, что для поддержания репутации ему следует съесть хоть одного, потом и братья Рейни съели по паре, чтобы не отставать от Ньюта. Подошел Пит Спеттл и съел двух, за ним Соупи, Нидл и Берт попробовали по одному, и, пока Джаспер собирался с духом, ничего не осталось.

– Черт бы вас всех побрал, обжоры, – проворчал он, жалея, что никто не догадался приберечь для него хоть одного.

– Ну, теперь я видел все, – заключил Август. – Ковбои едят насекомых. – Самому ему гордость не позволила попробовать, он бы этим только увеличил популярность По Кампо.

– Я вам уже говорил, что из червей получается хорошее масло? – спросил По.

– Тот, кто рискнет намазать мне лепешку маслом из червей, пусть поучится побыстрее бегать, – предупредил Соупи Джонс. – Эта публика постепенно сходит с ума.

Пока все обсуждали достоинства кузнечиков, раздался лошадиный топот.

– Надеюсь, это почта, – заметил Август. Джейк Спун подъехал прямо к костру и спрыгнул со взмыленной лошади. Он огляделся, как будто надеялся кого-то увидеть.

– А Лори здесь нет? – спросил он.

– Нет, – ответил Август с упавшим сердцем. Из-за ночной паники он совершенно забыл о Лорене. Забыл, что Джейк где-то шляется. Весь день он продремал, обрадовавшись, что Ньют цел и невредим, считая, что Лори тоже в порядке, в противном случае Ньют бы ее не бросил.

– Гас, ты лучше ее не прячь, – произнес Джейк дрожащим голосом. Он него несло виски.

– Мы ее не прячем, – тихо ответил Гас. – Ее здесь не было.

Ньют как раз собирался в ночное. Ремонтировал подпругу, которая того и гляди лопнет. При виде Джейка его охватило тяжелое предчувствие. Весь день он считал, что никто не узнает о том, что он сморозил глупость и оставил лошадь. Теперь он боялся другого. Что-то случилось с женщиной, которую ему было поручено охранять.

– Ну так, черт побери, ее нет, и я хотел бы знать, куда она делась, – воскликнул Джейк.

– Может быть, она передвинула лагерь, – предположил Август, боясь смотреть правде в глаза. – Или ты проехал мимо, такое впечатление, что ты принял не один стакан.

– Я выпил целую бутылку, – уточнил Джейк. – Но я не пьян, а если бы и был, то все равно нашел бы этот чертов лагерь. Да и все вещи там. Нет только Лори и лошади. Калл вздохнул.

– Как насчет следов? – спросил он. Джейк взглянул на него с отвращением.

– Да не искал я следы, – ответил он. – Я решил, она пришла сюда и вышла замуж за Гаса. Они такие влюбленные, каждое утро вместе завтракают. Да и куда ей еще деваться? Карты у нее нет. – Джейк выглядел усталым, беспомощным и обеспокоенным. – Куда, черт возьми, она могла деться? – обратился он к собравшимся в целом. – Думаю, я ее завтра найду. Далеко ей не уйти.

Седло Августа лежало в нескольких футах в стороне. Он рассчитывал расстелить там брезент и воспользоваться седлом как подушкой. Теперь же он поднял его, потом отвязал от него свое лассо. Не говоря ни слова, он направился к табуну.

– Куда это он? – удивился Джейк. – Ничего не понимаю.

Вид пьяного и беспомощного Джейка внушал Гасу отвращение. Такие неумехи только создают работу другим. Джейк отказался работать вместе со всеми, взял с собой свою девку и позволил ее украсть.

– Она была там вчера, – сказал сильно взволнованный Ньют. – Мистер Гас послал меня, чтобы я за ней присмотрел. Я и смотрел, пока скот не побежал.

Вернулся Август, ведя за собой гнедого, которого он звал Джерри. Конь отличался мерзким характером, но был быстр и вынослив.

– Тебе стоит подождать и посмотреть следы, – посоветовал Калл. – Ты же не знаешь, что случилось. Она могла уехать в город к Джейку. Может быть, они просто разминулись.

– Нет, ее украл Синий Селезень, – уверенно проговорил Август. – Моя вина, что я не пристрелил негодяя, когда он пил. Тогда я еще не знал, кто он такой, но надо было стрелять, достаточно было одного подозрения. И я на весь день совершенно обо всем забыл. Я стал слишком глуп, чтобы жить.

– Синий Селезень здесь? – спросил Джейк, побледнев.

– Угу, – ответил Август, седлая гнедого. – Я не слишком волновался, потому что Дитц проследил, что он ушел на юг. Похоже, он обдурил нас обоих.

– Слушайте, а ведь о нем говорили в Форт-Уэрте, – припомнил Джейк. – У него большая шайка убийц. Они нападают на путешественников, грабят их и убивают. Почему ты не взял ее сюда в лагерь, если ты знал, что он поблизости?