Текст книги "Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война"

Л. Троцкий. МОЛОДЕЖЬ, НА БОРЬБУ С ДЕНИКИНЫМ!

(Речь на II Всероссийском Съезде Росс. Комм. Союза Молодежи 5 октября 1919 г.)

Молодежь – надежда революции

– Я счастлив приветствовать ваш II Всероссийский Съезд от имени рабоче-крестьянской Красной Армии. Ваш съезд, товарищи, заседает в момент величайшего напряжения борьбы на всех фронтах, и особенно на Южном. Но если мы вообще за все время существования Советской Республики не знали ни одного спокойного дня, когда мы могли бы отдаться мирному строительству, мы все же не должны забывать ни на миг, что Советская власть существует не для войны, не для создания Красной Армии, а для создания нового строя. Этот строй называется коммунизмом.

К этому новому строю мы идем путями борьбы, мы построим его в будущем.

И когда произносишь это слово «будущее», всегда представляешь себе молодежь – надежду революции.

Вперед!

Путь, который прошел человек, необозрим: из темного, животного царства выдвинулся он, шел, спотыкаясь, весь в цепях предрассудков, темный, он создал себе князьков, богов, потом заменил многих богов одним. Не останавливаясь на этом, он отказался от богов вообще и сделал попытку самому стать господином, хозяином своего будущего. Впервые эту попытку сделал русский рабочий и крестьянин, и мы с вами являемся участниками великого строительства новой жизни. Мы живем в величайшее время, какого не бывало до сих пор. Столетия люди прозябали в предрассудках, в косности, а теперь этот старый строй, основанный на власти темноты и произвола, рухнул, и мы, взявши в руки молот, строим новый мир.

Борьба

Но буржуазия не мирится с нашей попыткой, она покупает наемные банды, которые направляет против нас. Деникин и Колчак предают трудящийся русский народ за крохи со стола франко-англо-американского капитала. Вы знаете, что если бы английская и американская биржа оставили нас в покое, не было бы и войны. Ни одно буржуазное правительство, ни один из клочков старой России не держится собственной силой. Империалисты всех стран, якобы, не верят в нашу силу, но пусть они отойдут, и мы им докажем, как доказали Гогенцоллерну, который считал свою власть непоколебимой, что мы переживем всех королей, всех эксплуататоров. Именно потому, что они знают, что они поняли, что наш строй представляет грозную опасность для них, они обратили оружие против нас. Но мы, шедшие длинной дорогой борьбы, не для того вырвали власть из рук буржуазии, чтобы отступить перед окриком англо-американского империализма. Враг пытается вырвать наше красное священное знамя, уничтожить наши завоевания, и для защиты их мы вынуждены образовать из рабочих и крестьян стройные полки. К счастью, рабочие и крестьяне быстро научились владеть оружием. Старые колчаковские офицеры должны были в газетах признать нашу силу и выучку. Один из генералов, Волков, заявил: «Дайте мне 50 красноармейцев, и я возьму Москву». Это бахвальство, но оно показательно.

Наша опора

Наша Красная Армия имеет верную опору в лице молодежи, и когда у нас не все благополучно, мы обращаемся к молодому поколению, и нам отвечают:

– Мы здесь; мы готовы к бою!

Когда мы потеряли Курск, и враг стал угрожать Орлу и Туле, Питер сейчас же выделил на фронт сотни и сотни пролетариев, прошедших школу революционной борьбы. Они уже в пути, и нет сомнения, что с их помощью мы выровняем фронт и погоним врага.

Мы, разумеется, имеем не только молодое поколение. Долгая революционная борьба выковала ряд стойких в борьбе старших товарищей, а иной раз и отдельные лица из чуждых нам классов умеют честно выполнять долг перед революцией. Так, бывший генерал старой армии, Николаев, сражавшийся в наших рядах, будучи взят в плен Балаховичем, перед казнью (его повесили) кричал: «Вы можете отнять мою жизнь, но веры в светлую, новую жизнь вы не отнимете от меня!».

Кузница революции

Но, конечно, не на этих отдельных лиц мы возлагаем надежду, строя великое будущее. И если старому поколению мешают часто предрассудки, в которых оно воспитано, – вы, молодое поколение, являетесь тем поколением, которому суждено изменить и самый характер русского народа, – расплывчатый, бесформенный, благодаря постоянному гнету царско-буржуазного насилия.

В этом и состоит величие нашей эпохи, что она закалит характер русского народа, – стало быть, на ваше поколение история возложила величайшую работу. Мы живем в кузнице, где бьют тысячи молотов. Отдельные искры обжигают нас, вырывают из строя борцов, но вместе с тем из нашей среды выходят десятки тысяч борцов, вылитых из единого куска стали. Вот почему, несмотря на голод, на холод, мы не ослабли, – мы твердо идем к намеченной цели, мы ясно сознаем, что не может быть возврата к старому.

Как ни тяжко положение на Южном фронте, не может быть сомнений в том, что мы справимся с Деникиным, как справились с Колчаком.

Все на борьбу!

Для нас ясна задача Деникина: убедившись в невозможности победить Красную Армию в открытом бою, он поставил себе целью зайти в тыл, нагрянуть с налету на Тулу, перерезать тысячи рабочих и крестьян, разрушить наши военные заводы. Но его план уже сорвался. Каждый рабочий ясно сознает, что оборона всей области между Москвой и Южным фронтом требует напряжения всех сил. Всем ясно, что нужно отдать все силы делу обороны подступов к Туле и Москве. И здесь вы, молодежь, будете незаменимы. Каждый из нас должен дорожить жизнью, но не дрожать над ней. Шкурник умирает десятки раз от страха, но храбрый, мужественный умирает один раз, там где этого требует дело коммунизма. Я не сомневаюсь, что в тот день и час, когда потребуется от каждого из нас своим телом закрыть брешь, преградить дорогу врагу, мы не задумаемся отдать всю свою кровь до последней капли.

Деникин сейчас протягивает хищные руки к Москве, но мы удвоим силы, сплотим ряды, мы скажем: «путь к Туле и Москве лежит через наши трупы». И на этом съезде, где вы собрались в таком значительном количестве, от имени коммунистической молодежи вы скажете рабочим всего мира: «наш рабочий класс зажег священный факел, поднялся в Москве на великое дело, – дело всех трудящихся». В Москве же рабочий класс собрал международный конгресс III Интернационала. И эта Москва, обедневшая, голодная Москва, – эта Москва нам во сто раз дороже бывшей богатой, буржуазной Москвы, и дороги к ней мы закроем крепким шлагбаумом, – на стражу ее станут рабочие и рабоче-крестьянская молодежь.

Нам приходится тяжко, Деникин нас теснит, но мы ждем, когда пролетарии Англии и Франции сбросят своих магнатов и пойдут нам на помощь, а до тех пор мы будем выполнять до конца свой долг, – мы останемся авангардом рабоче-крестьянской революции. Мы стоим на посту и позиции не сдадим.

«Правда» N 223, 7 октября 1919 г.

Л. Троцкий. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПОБЕДА!

(Ко второй годовщине Октябрьской революции)

Вторую годовщину Советской власти многие сотни тысяч рабочих и крестьян встретят не у себя в родных городах и селах, в кругу семьи, а на фронте, в тяжких условиях осенних боев.

Два года непрерывной борьбы. Сколько усилий! Сколько жертв! Но в то же время Красная Армия имеет право с великим удовлетворением оглянуться на пройденный путь: если бы не эти жертвы, не эти усилия, не эта кровь, – наша страна давно бы стала добычей империалистических хищников русских и чужестранных…

На севере и на юге, на востоке и на западе вооруженные рабочие и крестьяне встретят начало третьего года Советской власти с оружием в руках, грудь с грудью против заклятых врагов рабоче-крестьянской России. Вторая годовщина Октябрьской революции еще не является для Красной Армии днем неомраченного праздника, светлого торжества.

Еще силен враг. Еще продолжает он угрожать жизненным центрам советской страны.

Вперед! Без колебаний, без сомнений, – вперед!

Первые месяцы третьего года Советской власти должны быть временем последних, решающих боев. Великим героическим усилием Красная Армия должна завоевать мир для всей страны, а для себя – право на почетный отдых.

Привет вам, красные воины на всех фронтах! Да здравствует победа!

7 ноября 1919 г. Архив.

III. Борьба за Петроград

Л. Троцкий. НА ПЕТРОГРАДСКИЙ ФРОНТ

Сейчас несомненно настал момент провозгласить перед лицом петроградских рабочих и всей советской страны: фронт Петрограда получает крупнейшее значение.[98]98
  Петроградский фронт весной и летом 1919 г. – После германской революции (ноябрь 1918 г.) и ухода германских войск из оккупированных областей Красная Армия совместно с эстонскими революционными частями освободила большую часть Эстонии, где образовалась советская республика. Однако эстонская буржуазия, сорганизовавши, благодаря английскому снабжению и помощи финских и русских белогвардейцев, свои отряды, перешла в наступление и свергла Советскую власть (февр. 1919 г.). Линия фронта проходила в этот период по берегам реки Наровы и Чудского озера, западнее Ямбурга, Гдова и Пскова. Эстонская буржуазия, всецело находившаяся под влиянием Англии, не ограничилась разгромом Советов у себя и начала военные действия против Советской России. Эстония разрешила русскому белогвардейцу Дзерожинскому формировать на ее территории «северный корпус», ядром которого был отряд, возникший для борьбы с Советской Россией в Пскове еще при немецкой оккупации и сражавшийся затем вместе с эстонскими белогвардейцами против Красной Армии. Из этого северного корпуса, непрерывно пополнявшегося русскими белогвардейцами, приезжавшими из Финляндии, Латвии и т. д., и снабжаемого всем необходимым Англией и Эстонией, впоследствии образовалась северо-западная армия Юденича.
  С Финляндией отношения Советской России весной 1919 г. были также чрезвычайно напряженными. Помимо натравливания Финляндии на Советскую Россию Англией, в самой Финляндии пользовалось большим влиянием шовинистическое течение «активистов», стремившихся овладеть Карелией и даже мечтавших о походе на Петроград. Эстония и Финляндия держали себя крайне вызывающе по отношению к Советской России, так как знали, что все ее силы и внимание в это время заняты борьбой с Колчаком, а 7-я советская армия, оборонявшая Петроград, сильно утомлена предыдущими тяжелыми боями. В начале мая 1919 г. финские отряды, под командой активиста Эльвен Грея, вторглись в Олонию (см. прим. 81), но быстро были разбиты и изгнаны из пределов Советской России. До более серьезных военных действий между Финляндией и Советской Россией дело не дошло.
  В середине мая началось первое наступление северо-западных белогвардейских отрядов, находившихся под командой Родзянко, заменившего Дзерожинского. 14 мая эстонские и белогвардейские войска двинулись по двум главным направлениям: на Ораниенбаум и Гатчину. Благодаря десантам на Финском побережье, производившимся под прикрытием английских крейсеров, противнику удалось быстро продвинуться вперед и взять Ямбург, Гдов и Псков. Дальнейших успехов белым достигнуть не удалось, и линия их наибольшего продвижения проходила в 20 – 30 верстах к западу от Ораниенбаума – Гатчины – Луги. В начале июня Красная Армия задержала противника, а в конце месяца сама перешла в наступление. К концу августа были освобождены Псков и Ямбург. В руках Юденича осталась только небольшая узкая полоса советской территории. Первая попытка наступления на Петроград окончилась таким образом неудачей.


[Закрыть] Это не значит, что имеются причины для тревоги. Нет, наше военное положение достаточно благоприятно, – оно улучшается с каждым днем, и для тревоги, а тем более для паники, нет ни малейших оснований. Но не может быть также места и для беспечности. Наше военное положение улучшается именно потому, что мы все время были далеки от беспечности. Сейчас предусмотрительность требует принятия твердых, решительных мер для защиты Петрограда, или, вернее, для того, чтобы отбить самую мысль нападать на него.

Эстонская белая гвардия ничтожна. Ей помогли финские и шведские белогвардейские полки. Но и эти соединенные силы слишком незначительны, чтобы представлять действительную угрозу Петрограду. Если красные эстонские войска были отброшены, то главным образом потому, что в дело вмешался английский флот, который возмещал недостаток белогвардейских сил скоростью их переброски путем непрерывных десантных операций.

Однако, и английский флот не мог бы изменить положение, если бы соединенным эсто-финно-шведским белогвардейцам противостояла сколько-нибудь сплоченная и крепкая армия. Этого не было. Нужно сказать совершенно открыто, что большинство частей, противостоявших белогвардейцам на Эстонском фронте, проявило незначительную выдержку и крайне недостаточную устойчивость. Были, несомненно, полки, которые дрались геройски и несли большие потери, но большинство сражавшихся на этом фронте частей отступало почти без боя. Вот почему красные войска сдали Нарву.

В это самое время на финляндской границе сосредоточиваются белые финские войска. Генерал Маннергейм бряцает шпагой, на которой еще не обсохла кровь финских рабочих, и угрожает Петрограду. Телеграммы сообщают о том, что Маннергейм почтительно испрашивает разрешения у своих англо-французских хозяев двинуться походом на Петроград, который он обещает взять чуть не кавалерийской атакой.

Нет спора, Петроград является завидной целью военных операций для белогвардейских бандитов Финляндии и Эстляндии. Во-первых, можно было бы утопить в крови десяток-другой тысяч рабочих этого ненавистного города, – родоначальника социальной революции в России и во всей Европе. Во-вторых, можно было бы учинить гигантский грабеж, который, независимо от политических результатов похода, наполнил бы карманы и мешки вождей белогвардейского похода ценной добычей. Разумеется, ни один здравомыслящий человек не станет думать, чтобы Петроград мог стать надолго предметом оккупации маленькой Финляндии, правительство которой едва держится путем зверского террора против собственных рабочих. Но даже временный захват Петрограда – если бы он был осуществлен – имел бы крупнейшее моральное значение, и революционный пролетариат всего мира почувствовал бы падение Петрограда, как тяжкий удар. Этого не будет! Разрешат или не разрешат акулы англо-французского империализма Маннергейму его поход – Петроград не падет не только потому, что этого не хочет пролетариат и гарнизон самого Петрограда, но прежде всего потому, что этого не допустит вся Советская Россия.

Тов. Зиновьев совершенно прав, когда указывает в своих статьях, что мы до сих пор уделяли Петроградскому фронту слишком мало внимания. Это обстоятельство имело свои веские причины. Нам за последнее полугодие пришлось не только воевать, но в боях, под огнем неприятеля создавать армию. Естественно, если все силы военного ведомства и всей Советской России сосредоточивались в первую голову на том фронте, откуда грозила ближайшая опасность.

В августе, после падения Симбирска и Казани, Советская власть ударила в набат и привлекла внимание и силы лучших работников к Восточному фронту. В течение нескольких недель там были достигнуты крупнейшие успехи. Молодые части, впервые получившие в руки винтовки, в течение нескольких недель приобретали революционное воспитание и превосходный боевой закал. Военные успехи не заставили себя ждать. Мы очистили Волгу и продвинулись далеко на Южном Урале. Со взятием Оренбурга мы вернули Советской России Туркестан.

Успехи на востоке позволили сосредоточить все внимание на юге, где нам противостоял наиболее опасный враг. На юге задача оказалась не менее трудной, чем на востоке. На Дону сосредоточились многие тысячи белогвардейского офицерства. Богатое военное снабжение шло сперва от немцев, затем от англо-французов. Потребовалось сосредоточение важнейших сил, прежде чем нам удалось сломить волю противника. Сейчас это достигнуто. Красновская армия разбита. Железнодорожная связь с Царицыном восстановлена. Красные полки перешли далеко через Дон. Казаки либо сдаются целыми полками, либо разбегаются по станицам. Остатки красновской армии вместе с частями Добровольческой армии сосредоточиваются в районе Ростова, Новочеркасска и Донецкого бассейна. Здесь они охватываются железным кольцом наших войск. Наш Донской фронт быстро сокращается, силы освобождаются.

На очереди теперь стоит фронт Петроградский. Сюда привлечено ныне внимание Советской России. Здесь предстоит в течение ближайших недель проделать ту организационно-воспитательную работу, которая с таким успехом была проделана советскими работниками на Восточном и Южном фронтах.

В связи с этим во всей конкретности становится вопрос о наших отношениях к Финляндии.[99]99
  Взаимоотношения с Финляндией – начали обостряться с момента прихода к власти генерала Маннергейма, разгромившего финляндскую революцию в апреле 1918 г. (см. ч. 1-ю наст. тома, прим. 80 и 81). Расправившись с восставшим финским пролетариатом, Маннергейм стал подготовлять наступление на Советскую республику. На территории Финляндии нашли себе приют русские белогвардейцы, которые совместно с финляндскими стали собирать контрреволюционные силы. В Финляндии же нашли приют Юденич и многочисленные белогвардейские офицеры, влившиеся впоследствии в его армию. В мае 1918 г. финляндские войска сделали попытку взять силой форт Ино, защищавший подступы к Петрограду. (Под давлением Германии мы согласились уступить Финляндии западную полосу Мурманского края, взамен сохранения за нами форта Ино и передачи нам округа Райвола и Выборгской губернии.) Несмотря на враждебные действия Финляндии, советское правительство неоднократно пыталось установить мирные отношения с нею. Первые шаги в этом направлении были сделаны на русско-финляндской конференции, заседавшей в Берлине в августе 1918 г. Переговоры были прерваны благодаря обнаружившимся стремлениям финской буржуазии захватить весь Кольский полуостров и Карелию до Белого моря. В ноте от 12 января 1919 г. советское правительство указало финляндскому, что регулярные финские войска принимают активное участие в борьбе против рабоче-крестьянской власти в Эстляндии и Литве. В феврале 1919 года по приказу генерала Маннергейма были устроены маневры на Карельской границе, что должно было послужить сигналом к наступлению на Петроград. 11 февраля 1919 г. советское правительство снова обратилось с нотой к финляндскому правительству, указывая на то, что финские войска вторглись в Петроградскую губернию и напали на советские войска в Ямбургском районе. Но финская буржуазия не сочла даже нужным ответить на протест советского правительства. Осенью 1919 г. советское правительство обратилось с мирным предложением одновременно к Латвии, Литве и Финляндии. Означенные республики собрались на совещание для совместной выработки ответа на полученное предложение, но ни к каким положительным результатам не пришли. Лишь 12 июня 1920 г. открылись русско-финляндские мирные переговоры в Юрьеве, закончившиеся заключением мирного договора, который был подписан 14 октября 1920 г. и ратифицирован ВЦИК 23-го того же месяца.


[Закрыть] Мы не хотим новой войны и нового фронта. У нас и без того достаточно врагов, и нам незачем умножать без крайней необходимости их число. Мы никогда и никого не вводили в заблуждение насчет тех чувств, какие Советская Россия питает к нынешнему правительству Финляндии, к правительству запятнанных палачей финского рабочего класса. Но политика определяется не чувством, а трезвым и холодным расчетом. Сами финские рабочие, временно раздавленные своей буржуазией при содействии штыков германского империализма, не требовали и не требуют от нас военного вмешательства, ибо слишком хорошо сознают те внутренние и международные затруднения, какие нам приходится преодолевать. С другой стороны, мы слишком уверены в грядущей победе финляндского рабочего класса, чтобы брать на себя инициативу военного столкновения с белогвардейским правительством Гельсингфорса. Мы соглашались и соглашаемся поддерживать мирные отношения с правящей Финляндией. Экономические органы Советской Республики ведут переговоры с представителями правящего класса Финляндии об установлении правильного товарообмена. Если бы финляндская буржуазия не пыталась переступить свою границу, Советская власть со своей стороны не нарушила бы мирных отношений. Но, по-видимому, правительство Финляндии претерпевает судьбу всех бессильных противонародных правительств: получив власть при помощи иноземных штыков, в постоянной борьбе с собственным народом, оно вынуждено встать на путь военных авантюр, чтобы поддержать свою призрачную власть. Советское правительство не может бесчувственно относиться к тому факту, что палач финских рабочих Маннергейм сосредоточивает на русско-финляндской границе все новые и новые полки. Мы не переоцениваем ни их количества, ни их военной ценности. Но столь же мало способны мы не дооценивать злую волю тех, кто командует этими полками. Было бы величайшим преувеличением сказать, что красному Петрограду грозит опасность. Но вполне уместно заявить, что необходимо принять энергичные военные меры, чтобы устранить самое возникновение опасности для красного Петрограда.

Нужно в кратчайший срок организовать, упорядочить, дисциплинировать, спаять Петроградский фронт. Петроград дал много тысяч первоклассных борцов на все фронты, теперь страна должна дать многие тысячи организаторов и борцов на Петроградский фронт. Наше военное положение настолько благоприятно, что мы с этой задачей справимся без чрезмерного напряжения. Петроград по-прежнему остается резервом, из которого можно черпать превосходные силы и средства, – чего нехватит, то даст остальная страна.

На Петроградский фронт! Таков теперь лозунг Советской России. Контрреволюционные авантюристы скоро убедятся, что подступы к Петрограду твердо обеспечены. Советская Россия не сдаст Петрограда. Петроград, как и вся страна, больше всего хочет спокойного труда и мира – мира даже с буржуазными соседями. Но если финские белогвардейцы попытаются нанести удар Петрограду, красный Петроград докажет, что он достаточно силен, чтобы разгромить белогвардейское правительство Финляндии.

Петроград – Ямбург.

«В пути», N 22, 11 февраля 1919 г.

Л. Троцкий. ПЕТРОГРАД ПОД УГРОЗОЙ[100]100
  См. примечание 98.


[Закрыть]

(Речь на заседании Петроградского Совета 19 февраля 1919 г.)

Товарищи, последний раз, когда я выступал перед Петроградским Советом по вопросу об обороне Республики, я сделал несколько предсказаний, которые не совсем оправдались. Международное и стратегическое положение быстро изменяется, и нам приходится к этому приспособляться. Тогда наиболее важной задачей после очистки Волги от белогвардейских банд являлось очищение Урала, а главное – борьба с Красновым. Эти задачи выполнены лишь частично. На Урале у нас была одна крупная неудача, – единственная неудача за весь последний период. Мы потеряли Пермь – и потеряли ее не потому, что против нас там был многочисленный и стойкий противник, а потому, что мы сами на этом участке фронта были слабы и дезорганизованы. Но зато мы взяли Уфу, Оренбург, Уральск. Через Оренбург нам открылись большие широкие просторные ворота в Туркестан. И там теперь уже деятельно погружаются вагоны с хлопком и другими продуктами для Советской России.

На юге военные операции совершаются медленнее, чем я тогда ожидал. Я прошлый раз докладывал Петроградскому Совету о причинах наших неудач на фронте и о том мнимом перевесе, который, благодаря красновскому наступлению, получили белогвардейские войска на юге и который угрожал одно время Балашову, Воронежу, Царицыну. В настоящее время главное ядро красновцев сокрушено. Хотя мы еще не вошли в Новочеркасск и Ростов-на-Дону, хотя в Донецком бассейне идут еще бои с добровольцами деникинской армии, однако армия противника уже разложилась, ежедневно сдаются нам целые казацкие отряды. Станица за станицей посылают нам делегации с хлебом-солью. Теперь наши военно-революционные комитеты производят там ту очистительную работу, которая раз навсегда отучит казацкое кулачество и казацкое офицерство от выступления против рабоче-крестьянской власти. Конечно, теперь нам не нужно было бы больших усилий, чтобы отобрать от наших врагов Архангельск и Мурман. Но за последнее время возникли два новых фронта: Украина и Западный фронт – Литва, Белоруссия, Финляндия.

На юге в настоящее время освобождено все, кроме Одессы, Николаева и Херсона. Относительно последних двух городов сведения не ясны. Там несомненно происходит борьба против войск союзников. Но все остальные пункты находятся в руках советских войск, и те красные украинские полки, которые согласно неписанной, но тем более твердой конституции, составляют часть общесоветской армии, сражаются в одних рядах с нами. Если мы раньше могли опасаться, что возможный удар с юга на Москву встретит полный отпор только в Курске, то теперь противнику придется для удара на Москву преодолеть громадные пространства красной Украины. Наконец, со времени германской революции возник Западный фронт, на котором продвижение наших войск совершалось весьма быстро, отчасти благодаря военно-революционным и военно-дипломатическим переговорам с немецкими советами солдатских депутатов. Мы вынуждены были поэтому отвлечь некоторую часть наших боевых сил с Северного фронта на запад. Северный фронт можно было бы по справедливости назвать Петроградским, что дало бы тем больше оснований для тревоги, ибо тревога Петрограда есть тревога всей России, но, к счастью, удалось вовремя предусмотреть эту опасность.

По некоторым данным можно предположить, что Эстляндия, Финляндия, Швеция и др. скандинавские страны лелеют проект оборонительного союза против Англии, владычества которой на Балтийском море они опасаются. Но пока они еще слишком слабы для такого союза, а потому приступили к наступательному союзу против Советской России. Вот почему финская буржуазия, военные силы которой в действительности ничтожны, бросила свои войска на Эстонский фронт.

Несколько времени тому назад наши войска быстро продвинулись к Ревелю, а затем с такой же быстротой отошли назад за Нарву. Но те успехи были успехами экспромта, а не успехами солидной подготовки. Это мы можем заявить совершенно открыто. Раньше наша Красная Армия отступала и на других фронтах, а теперь перед нею дрожат старые, испытанные, закаленные в боях батальоны, состоящие исключительно из офицеров старой царской армии. Такие результаты были достигнуты путем морального перевоспитания красноармейских масс. И вот эту работу нужно проделать сейчас и на Северном фронте, и через несколько недель и там мы будем иметь армию, которая впишет свои подвиги в летопись побед. Я пробыл 4 дня на станции Салы, на Нарвском фронте, во время панического бегства и поражения – и был вновь там 4 дня тому назад. С полной уверенностью и с готовностью принять ответственность за свои слова, я заявляю, что те полки, которые стоят там сейчас, на 10 голов выше прежних. Настроение наших войск, стоящих у Пскова, по моим личным впечатлениям, вполне твердое.

Со стороны врага ясно отдают себе в этом отчет и пытаются наметить кое-какие планы нападения. За последнее время в Гельсингфорсе пытаются воскресить идею Карельского фронта, как угрозы Петрограду. Поэтому Петроградский Совет должен сказать свое веское слово, которое будет услышано во всем мире, в том числе и в Гельсингфорсе. Положение гельсингфорского правительства печально, ибо против него, поднявшегося к власти на крови финских пролетариев, в настоящее время громадное большинство всего финского народа, даже буржуазия, как то показывают недавние парламентские и коммунальные выборы. Не от избытка сил, а от избытка слабости и страха генерал Маннергейм замышляет поход на Петроград.

Мы еще раз открыто заявляем: в наши планы совершенно не входит увеличивать количество наших и без того многочисленных врагов. Мы не хотим создавать нового фронта. Колесо истории вертится в нашу пользу. Но нам выгоднее принять бой завтра, а не сегодня. Вот почему и с Финляндией мы готовы поддерживать мирные добрососедские хозяйственные отношения. Финские коммунисты, которые не менее закалены в классовой борьбе, чем российский пролетариат, совсем не требуют от нас немедленного объявления войны Финляндии. Наше миролюбивое отношение к Финляндии есть не фраза и военная уловка, а простой политический урок. Народный Комиссар по иностранным делам тов. Чичерин уже обратился сегодня ко всем иностранным державам с нотой, по поводу того, что Маннергейм стягивает свои войска к русско-финской границе.[101]101
  Здесь автором допущена некоторая неточность. 14 февраля 1919 г. Наркоминдел отправил ноту протеста против агрессивных действий Финляндии не всем державам, а только финляндскому правительству. Текст этой ноты мы приводим ниже:
  "Министерство иностранных дел. Гельсингфорс.
  Совместно с белогвардейскими бандами, совершающими нападения на советские войска в районе Ямбурга, регулярные финляндские войска вторгнулись в Петербургскую губернию. Одновременно доходят до нас из достоверных источников известия о концентрации значительных вооруженных сил со стороны Финляндии на нашей границе. Серьезный характер этих действий несомненно не ускользнет от внимания финляндского правительства, и правительство Советской Республики ожидает с его стороны исчерпывающих объяснений по этому поводу, выясняющих занимаемое им по отношению к Российской Советской Республике положение. Мы считаем уместным в этом случае напомнить финляндскому правительству, что одним из первых актов российского советского правительства, после его образования более года тому назад, было признание независимости Финляндии; что переговоры, которые велись в прошлом году в Берлине между представителями финляндского правительства и Российской Советской Республики, не привели к успеху отнюдь не вследствие каких-нибудь притязаний с нашей стороны по отношению к Финляндии, но, наоборот, вследствие чрезмерных финляндских притязаний по отношению к нам. Теперь, точно так же как и тогда, российское советское правительство неизменно остается на почве непоколебимого признания независимости Финляндии, и от него далеки всякие намерения, противоречащие этому принципу. Народный Комиссариат по иностранным делам считает возможным исходить из предпосылки, что финляндское правительство не будет занимать по отношению к русской Советской Республике иного положения, чем то, которое правительство последней занимает по отношению к Финляндии. Принимая при этом во внимание, что российское советское правительство отвергает всякие агрессивные притязания или намерения по отношению к Финляндии – Народный Комиссариат ожидает, что финляндское правительство будет сообразовывать свой образ действий по отношению к русской Советской Республике с таким положением вещей.
  Народный Комиссар по иностранным делам Чичерин".


[Закрыть] Ответа еще нет, но несомненно Маннергейм бряцает своей шпагой по направлению к Петрограду, а бывший датский посланник Скавениус агитирует против большевиков в дипломатических сферах. Но Клемансо и Ллойд-Джордж, эти старые травленные волки империализма, слишком хорошо знают наши силы и вряд ли дадут разрешение Маннергейму на эту авантюру.

Однако, в случае угрозы Петрограду мы не ограничимся обороной. Если Финляндия не даст нам категорического ответа, что она против нас ничего не замышляет, если Маннергейм будет сосредоточивать свои полки, то мы будем отвечать на его удары такими ударами, эхо которых отразится в правительственных учреждениях и на улицах Гельсингфорса. Наша задача – пропитать наши части на Северном фронте сознанием той высокой миссии, которую возложила на нас история, а именно – обязанности защищать от возможной опасности красный Петроград.

Все недавно выпущенные курсами инструктора и красные командиры уже сведены в один маневренный отряд для защиты Петрограда. Маннергейм устраивает свои маневры около Териок, мы будем устраивать свои маневры недалеко от него.

С каждым днем наше положение становится все более и более благоприятным. Если Германии потребовалось полмиллиона солдат для оккупации одной только Украины, то англо-французам потребовалось бы 2 – 3 миллиона войск для занятия всей Советской России. Но это невозможно, невозможно хотя бы потому, что этого не позволит французам их собственный рабочий класс. В последних номерах французских газет громадными буквами распубликован порядок демобилизации, а демобилизация – это раскрепощение французского рабочего и крестьянина от военного аппарата, это начало предъявления гигантского счета за войну Ллойд-Джорджу и Клемансо.

Есть другие трудности, более значительные – это транспорт и продовольствие. Но и их – говорю по личному опыту – мы можем преодолеть, особенно если принять во внимание, что, по мере того как с фронтов будут освобождаться наши лучшие люди, прошедшие школу железной боевой красноармейской дисциплины, мы будем целыми пачками, целыми гнездами внедрять их в транспорт и продовольствие, и они сделают чудеса. Территория Советской России все растет с каждым днем. Хлеб, уголь, хлопок, а главное дружественные войска братских советских республик, – вот что ожидает нас. У нас нет основания падать духом. Нас душил германский империализм, а где он? Мы говорим через голову Маннергейма его хозяевам – Клемансо и Ллойд-Джорджу: «Помните, господа, судьбу небезызвестного Вильгельма Гогенцоллерна! Его дипломаты смотрели на нас в Брест-Литовске с высоты своего дипломатического тупоумия, как на фантазеров, они презирали нас, и эти реальные дипломаты втоптаны в грязь. А мы крепки сегодня и будем трижды крепки завтра!».

«Северная Коммуна», 15 февраля 1919 г.