Автор книги: Лев Троцкий
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 28 (всего у книги 46 страниц)
Важнейшим фронтом сейчас является, и до полного разрешения задачи остается, наш Южный фронт. Здесь, на юге, наша Вандея – на Дону и в Кубани. Война на юге – самая старая гражданская война. Она была начата казацкими силами, прежде чем чехо-словаки создали опору для Учредительного Собрания и Колчака на востоке. Здесь, на юге, мы в первом походе этого года, начиная с января, нанесли жестокий, почти смертельный удар донским войскам Краснова. Наши успехи на Южном фронте длились в течение января, февраля, марта и апреля, до середины мая. В середине мая мы получили крупный толчок в грудь и стали откатываться. Этот удар был нанесен не одной донской армией, к ней присоединились добровольческая армия Деникина, северо-кавказская, кубанская и украинская. Только совокупность добровольческой, кавказской и донской армий дала перевес южной контрреволюции над нашими войсками, которые в течение первых 4-х месяцев этого года нанесли тяжелый, смертельный удар армии Краснова и подошли на 40 верст к Новочеркасску.
Украинский фронтЮжный фронт соединился естественно с Украинским фронтом. Но по происхождению Украинский фронт связан не столько с нашим Южным фронтом, сколько с Западным. Украинский фронт был нами унаследован от германского империализма. Крушение германского милитаризма означало приведение нашего Украинского фронта в динамическое состояние. Мы двинулись с севера на юг, от Курска. Успех здесь был поразительный. Ничтожные силы, совместно с партизанами, в короткий срок очистили под общим руководством тов. Антонова-Овсеенко всю Украину. В мае мы захватываем Крым, в июне – побережье Черного моря.
Этот период освобождения южной Украины совпал с моментом соединения деникинских и красновских войск воедино. Неудачи наши на Южном фронте, на донецком и царицынском направлениях, предрешали дальнейшие наши неудачи на Украинском фронте. И там и здесь враг был один. Исключительно быстрый темп наших неудач на Украине объясняется теми же причинами, что и темп наших успехов: крайней неустойчивостью украинской почвы. Многочисленная смена режимов на Украине расшатала там социальные отношения и психологию и превратила широкие круги крестьянства на продолжительный период в человеческий материал, которому крайне трудно сложиться в кристаллизованное общественное целое. Это относится, впрочем, и к несознательной части украинского рабочего класса. Добрый десяток разных режимов менялся в течение двух лет, и под этими режимами твердо стоял на ногах только украинский кулак, который не зевал при всех режимах. Режим стоит и режим падает, а украинский кулак остается на месте хозяином деревни. Этот украинский кулак прибрал к своим рукам винтовку, ибо он пока еще тверже и решительнее середняка, а тем более бедняка. Словом, элементом анархии и разрушения всех вообще основ человеческого существования на Украине является обнаглевший, видавший все режимы, какие бывают на свете, и вооруженный до зубов украинский кулак. Можно сказать с уверенностью, что никакой режим на Украине не будет существовать и твердо стоять на ногах, пока не будет разоружен украинский кулак. Это есть новая задача тех красных войск, которые вступают в Украину. Сейчас Украинский фронт целиком сливается с нашим Южным фронтом, ибо враг там и здесь один и тот же. Этот враг – Деникин, которому украинский кулак помог завладеть Украиной. Командование у нас общее, и сейчас на Украину продвигаются регулярные части нашей Красной Армии. Там, может быть, не будет легкого триумфального повстанческого шествия, ибо украинским войскам отдан приказ не занимать ни одного города, ни одного уезда, пока нет достаточных сил, чтобы этот уезд обеспечить со стороны прочной местной украинской Советской власти, а не сделать достоянием отдельных разнузданных банд. Мы будем продвигаться планомерно. Я говорю «мы», потому что, в силу соглашения между украинским ЦИК и ВЦИК в июне этого года, у нас с Украинской Республикой армия объединена, командование объединено, и это остается во всей своей силе до тех пор, пока советский украинский хозяин не скажет нам, что разрывает эту связь. Мы уверены, что этого не будет никогда. Мы продвигаемся на Украине систематично, упорно, последовательно, и судьба Украины будет разрешена одновременно с судьбой Донецкого района, с судьбой Донской области, после чего будет разрешена и судьба Северного Кавказа.
Наступление наше сейчас происходит с успехом, которым мы можем быть в общем и целом довольны. Конечно, мы не отмерили еще тех пространств, которые отмерили на востоке, где наши войска прошли на самом длинном направлении по линии птичьего полета 1.750 верст. На юге мы прошли пока что по линии птичьего полета 250 верст, считая от того пункта, какой занимал фронт, когда Деникин был севернее Орла. Последний фазис нашего наступления развернулся во второй половине октября. Мы везде продвигались с жесточайшими боями. На юго-восточной части Южного фронта мы имели успех в первый период. После того там обнаружилась заминка, которую главное командование с достаточным основанием рассматривает, как временную. Сейчас мы продвигаемся больше центром и правым флангом, но это – явление, которое определяется временным распределением сил наших и врага, комбинациями стратегии фронта. В общем, перевес сил на этом фронте на нашей стороне, инициатива в наших руках, резервы у нас есть, снабжение есть, твердое командование есть, одним словом, обеспечена полная победа над Деникиным и южной контрреволюцией.
Товарищи, так как мы сейчас на всех фронтах продвигаемся с значительной быстротой, то та карта, которую я передал, уже до известной степени относится к прошлому. Эта карта от 27 ноября, а теперь – 6 декабря. За этот период мы взяли следующие города: Остер, Козелец, Лебедин, Ахтырку, Прилуки, Лохвицу, Гадяч, Грайворон, Павловск, Новый Оскол, Хотмыжск. И как сообщили нам, хотя это официально еще неизвестно, нами взят Богодухов, так что мы находимся теперь в 40 верстах от Полтавы и в таком же расстоянии от Харькова. В промежуток от составления карты до сего дня на Юго-Восточном фронте взяты следующие города: Калач, Ст. и Нов. Криуша, станица Букановская. На Туркестанском фронте нами занято укрепление Уильское. На Восточном фронте: Атбасар, Акмолинск, Семипалатинск, Павлодар, Славгород, Каинск.
Деникин и КолчакДеникин был, несомненно, для нас гораздо опаснее Колчака. Колчак, чем больший имел успех, чем больше продвигался на запад, тем больше удалялся от основной своей базы, от Японии и Америки, и висел на тонкой ниточке Сибирской железной дороги. Деникин же, чем больше был его успех, тем больше приближался к основной своей базе, к Англии, к черноморским портам, к Западному фронту, где по сухопутью мог установить и пытается установить связь с богатыми источниками всякого снабжения – Англией и Францией.
Белая и красная кавалерияКроме того, Деникин был и остается еще сейчас в известной мере богатым тем родом оружия, которое труднее всего создается – кавалерией. Если в тяжелой позиционной империалистической войне кавалерия, как бы ни оценивать ее работу, была подсобным родом оружия, то в нашей «легкой» – по быстроте отступлений и наступлений, но не по тем жертвам, которые она вызывает, – в нашей полевой маневренной войне кавалерия играет огромную, в некоторых случаях решающую роль. Кавалерия не может быть импровизирована в короткий срок, она требует специфического человеческого материала, требует тренированных лошадей и соответственного командного состава. Командный состав кавалерии составлялся либо из аристократических, по преимуществу дворянских фамилий, либо из Донской области, из Кубани, из мест прирожденной конницы. Во всех странах и почти во все эпохи конница была наиболее консервативным и привилегированным родом оружия. В гражданской войне составить конницу представляло всегда огромные затруднения для революционного класса. Армии Великой Французской Революции это далось нелегко. Тем более у нас. Если возьмете списки командиров, которые перебежали из рядов Красной Армии в ряды белой, то вы найдете там очень высокий процент кавалеристов. Перевес конницы в первую эпоху борьбы сослужил Деникину большую службу и дал возможность нанести нам ряд тяжелых ударов. Но Советская Республика сказала пролетарию, что он должен сесть на коня, приказала металлисту, текстильщику, пекарю стать кавалеристом, и он выполнил этот долг по отношению к Советской Республике.
Наряду с теми красными казаками, о которых с совершенно справедливой гордостью говорил тов. Полуян, сам красный кубанский казак, мы имеем массу кавалеристов из московских, питерских, иваново-вознесенских и иных пролетариев. Пролетарий выполнил приказ Советской Республики и сел на коня, и этот несомненный успех в области создания кавалерии свидетельствует о том, что путь, который был вами предписан, путь правильного методического строительства на тех основах военного искусства, которые явились не случайно и которые нельзя заменить по произволу, ибо они являются отражением общего технического и всякого иного развития человечества в его положительных и отрицательных чертах, – что этот путь строительства оправдал себя; именно на этом пути сочетания революционного энтузиазма с правильной, методической организацией мы обеспечили независимость и неприкосновенность границ Советской Республики.
О партизанщинеТоварищи, в связи с этим стоит задача, с которой мы встретимся в тех областях, которые силою красных армий теперь приобщаются или снова возвращаются в семью нашей федеративной Советской Республики. Я говорю об Украине, о Северном Кавказе, о Туркестане, о Сибири. Во всех этих областях имеется огромное количество повстанцев рабочих и крестьян, с винтовкою в руках, которые там боролись против контрреволюции своей или чужеземной, и с которыми мы теперь соприкасаемся непосредственно, и чем дальше, тем больше. На Украине мы уже пришли в непосредственное соприкосновение с украинскими повстанцами. В Сибири, благодаря повстанцам, целые области и губернии приобщаются к Советской России. То же самое будет на Северном Кавказе, после того как наш Юго-Восточный фронт нанесет – а это будет скоро – решающий удар правому флангу армий Деникина. Сталкиваясь с партизанами, мы должны ясно определить свою политику по отношению к ним. А в этом отношении мы, товарищи, кое-чему научились.
Партизанство имеет свою орбиту, свою определенную линию развития. Оно имеет чаще всего первоначальное ядро из наиболее самоотверженных рабочих и революционных крестьян. Вокруг него обрастают затем дальнейшие элементы, по мере того как партизанство имеет успех. И, наконец, когда успех становится ясным и несомненным, тогда прилипают искатели приключений, бандиты, охотники до легкой наживы. И в партизанстве сочетаются, таким образом, элементы героизма, анархии и бандитизма; самоотвержение – со всеми видами нравственного озверения. Чем больше партизанство застаивается, чем оно дольше удерживается в своем партизанском состоянии, тем больше оно вырождается в четничество, наподобие балканских вооруженных банд, которые режут друг друга на спине обираемого и распинаемого ими мужика.
И эта опасность теперь снова вырастает перед нами на Украине и в несколько меньшей степени на Северном Кавказе, в Сибири, в Туркестане. Мы с самого начала должны выступить в этом вопросе во всеоружии прошлого опыта.
Украина должна быть и будет самостоятельной страной – достоянием украинских рабочих и крестьян. Но отдельные группы повстанцев не являются олицетворением или воплощением воли украинских рабочих и крестьян. Украинский пролетариат и крестьянство свою волю выразят в своем советском государственном, хозяйственном и культурном творчестве, и поскольку это творчество будет развиваться в форме национальной украинской культуры, на украинском языке, разумеется, никто из нас никогда не попытается положить камень на пути развития свободной Советской Украины. Более того, именно потому, что украинский народ был угнетенным народом, придавленным империалистами-руссификаторами, среди него есть и будет еще долго чувствительность в отношении ко всяким выпадам и заявлениям, которые могут быть истолкованы как покушение на украинский язык, украинскую школу и культуру. Было бы одинаково противно и принципу и деловым соображениям текущей политики эту чувствительность прямо или косвенно задевать. Наоборот, как превосходно выразился тов. Раковский, необходимо приложить все силы, чтобы украинский язык стал языком коммунистического просвещения украинских трудящихся масс. Но этого вопроса нельзя смешивать с вопросом о партизанстве. Товарищи украинцы, вопрос о партизанстве не есть вопрос о национальной культуре или языке, это есть вопрос военной целесообразности. Нет разницы для нас между партизанами на Украине, в Сибири и на Северном Кавказе! И если мы позволим украинскому партизанству застояться, в надежде, что из него сложится украинская армия, мы во второй раз погубим Советскую Украину, – на этот раз надолго. Как же быть? В партизанских отрядах, сказали мы, есть элементы разной и даже противоположной ценности. Партизанские отряды, раз до них дошел наш основной фронт, должны оставаться в тылу для глубокого внутреннего переформирования. Из этих отрядов должна быть выкинута вон сорная трава, лучшие элементы должны быть подвергнуты необходимому обучению и дисциплинированы. И мы отдали прямой приказ армиям, когда они сталкиваются с партизанами, не принимать непосредственно в действующие части ни одного отряда, ни одного добровольца, не проведя их предварительно через запасные части, находящиеся в тылу. Если подлинный доброволец, честный рабочий или крестьянин желает бороться за дело рабочего класса, он пойдет на такую жертву, чтобы в течение месяца в запасном батальоне обучиться и в строевом, и в тактическом, и в политическом отношении тому, чему мы обучаем Красную Армию. Если же не захочет, то значит под видом добровольца идет бандит, каких немало, из тех, что вступают в армию для грабежа, насилия и разорения украинских крестьян. Такому не может быть места в наших рядах. И я не сомневаюсь, что при полном одобрении и при полной поддержке всего, что есть сознательного и честного на Украине, всех передовых рабочих и крестьян, мы будем через посредство организованной военной силы проводить в отношении партизанства твердую и непреклонную политику. Добровольцы Махно, разумеется, представляют опасность для Деникина, поскольку на Украине господствует Деникин, но, с другой стороны, они же предали Украину Деникину. И завтра, после освобождения Украины, махновцы станут смертельной опасностью для рабоче-крестьянского государства. Махновщина, товарищи, не есть явление национальной украинской культуры, нет, – это есть национальный украинский нарыв, и он должен быть разрезан раз навсегда.
ИтогиТаковы, товарищи, те соображения, которые я мог вам предложить относительно военного строительства в тылу и относительно работы красных полков на фронтах. Все позволяет думать, что предшествующая длительная подготовительная работа обеспечила нам не случайные преходящие победы, а легла залогом полной и окончательной победы на всех фронтах, и, непосредственно, на нашем главном, наиболее опасном, Южном фронте.
Стало быть, – это есть основной вывод, к которому мы вправе прийти, – стало быть, советский режим создал армию по образу и подобию своему, и эта армия научилась побеждать. Это, товарищи, немалый вывод для оценки всей нашей работы и для всего нашего дальнейшего строительства. Всякий из нас знает, что армия является не чем-то внешним по отношению к данному обществу, а отражает все его стороны – и слабые, и сильные. Почему ненавистен рабочему классу милитаризм? Потому, что при буржуазном, дворянском, классовом строе он возвышался над трудящимися массами, как увенчание их рабства; господство дворянина и капиталиста принимает в военной сфере отчетливое, яркое, отчеканенное, особенно тяжкое выражение. Экономическая зависимость крестьянина или рабочего от хозяина богача превращается в армии в отчетливую субординацию, в подчинение солдата пролетария или крестьянина дворянскому буржуазному офицеру; эта субординация является, таким образом, не только военной, но и социальной, классовой. Поскольку французская республика внешней формой и рамками демократии обманывает народные массы, постольку и в армии развита фразеология демократии, для того чтобы тем вернее закабалять французских рабочих, в виде солдат, интересам французской биржи. Везде, какую вы страну ни возьмете, какие бы формы социальных отношений там ни были, армия отражает их целиком, она переводит на свой отчетливый уставной командный язык основные черты социального и государственного режима. Стало быть, исторически верно, что война является жестоким, но верным, неподдельным экзаменом для крепости общественных организмов. Конечно, могут быть случаи, когда организм здоровый будет в войне все же разбит, потому что против него будет большая материальная сила. Но не может быть случая, товарищи, нет, не может быть случая, когда бы организм гнилой, негодный, разлагающийся, «умирающий» способен был создать крепкую, боеспособную армию. Вот вывод, к которому мы приходим.
Я снова вспоминаю и наши прения 22 апреля прошлого года в ЦИК и сегодняшнюю декларацию докладчика от оппозиционной партии, вспоминаю и соединяю их в своем сознании. Нам говорили (это был Мартов): «Вы армии не создадите, – говорили 22 апреля прошлого года, – не создадите, ибо фундамент гнил». Но мы армию создали. Сегодня Мартов нам говорит, что мы показали свою силу в военной области и в дипломатической, что мы стоим там на высоте. Я уверяю, что говорю без задней мысли и без оттенка иронии, что у меня было чувство радости, когда Мартов, говоря о нашей армии и о нашей международной борьбе, сказал «мы», ибо этим он как бы приобщил известную идейную и политическую силу к нашей работе, а силы нам нужны. Но в декларации он сказал: «Произвол, анархия, распад, умирающие советские учреждения, умирающая конституция». Я спрашиваю каждого из вас, каким образом режиму, картину которого нарисовал в декларации Мартов, режиму произвола и анархии, с умирающими советскими учреждениями, каким образом этому режиму удалось создать армию, которая, по признанию Мартова, стоит на высоте, – армию, против которой стоят не 14 врагов, как говорил Черчилль (я пытался подсчитать, сколько их, и оказалось по национальному составу 21), а один враг – международная контрреволюция, мировая буржуазия. В борьбе с ней, всемогущей, наша Красная Армия оказалась на высоте. Это признали те противники, которые полтора года назад говорили: «Вы армии не создадите», теперь они говорят: «Вы армию создали, и хорошую армию». Да и как не сказать, когда армия на пространстве 9 – 10 тысяч верст побеждает врага, мобилизованного и вооруженного мировым капиталом. Да, эту армию создали мы, – и кто мы? – рабочие и крестьяне, носители советского строя. Они создали ее. Стало быть, тот строй, который эту армию породил, питает и держит на себе, есть строй крепкий и здоровый. В нем есть ущербы, недочеты, царапины и щели. Их указать пальцем легко. Советский механизм и его конституция работают не идеально, ибо лучшие силы Московского Совета, Петроградского Совета и всех советов России борются и умирают на фронтах. Что ж, признаем, что, умирая, они нарушают иной раз такой-то параграф Советской Конституции, но утешим и их и себя тем, что они спасают Советскую Республику и революцию. Та армия, которая вами создана, есть плоть от вашей плоти и дух от вашего духа. Это наша живая и вооруженная Советская Конституция. Ибо наши солдаты сражаются и умирают под лозунгом: «Да здравствует Советская Россия! Да здравствует мировая Республика рабочего класса!».
«Известия» NN 276 – 279, 9 – 12 декабря 1919 г.
Л. Троцкий. ОТ ПОБЕД НА ФРОНТАХ К ХОЗЯЙСТВЕННЫМ ПОБЕДАМ!
(Доклад на XVI Московской Губернской Конференции РКП(б) 25 марта 1920 г.)
Товарищи! В центре нашего политического внимания и сейчас лежит наше военное положение. В начале октября, т.-е. всего несколько месяцев тому назад, наше военное положение было в высокой степени тяжелым и могло казаться даже безнадежным. Это был момент, когда деникинские войска взяли Орел и продвигались довольно быстро на Тулу, когда Юденич прорвал наш фронт у Ямбурга и продвигался на Петроград. В этот момент неустойчивости нашего фронта весь мир, и мы в том числе, с напряжением ждал развязки этих событий. Прошло всего несколько недель, и военное положение наше радикальнейшим образом изменилось в нашу пользу. Есть ли это явление случайное, чем оно объясняется в своей основе, это нам важнее всего выяснить самим себе. Для нас не тайна, что весь наш высший аппарат держится на передовом слое рабочего класса. Этот передовой слой рабочего класса в войне изнашивается быстрее, чем где бы то ни было. Это понятно, – и в других отраслях рабочий, передовой рабочий в нашу нервную, героическую, но холодную и голодную эпоху изнашивается очень быстро. Но более всего расходуем мы передовых рабочих на фронтах. Вопрос стоял для нас так: есть ли еще в рабочем классе достаточно энергии и живых сил, чтобы заполнять бреши, чтобы выдвигать из низов самого рабочего класса новые силы, приходящие на смену старым. Мы говорили себе: «старый слой, верный слой рабочего класса в большинстве состоит из старых борцов, которые воспитывались в подполье. А вот новое поколение, которое теперь приобщилось к революционной борьбе, к политической жизни, окажется ли в нем достаточно сил, чтобы вынести колоссальную работу?» На этот вопрос мы ждали ответа с надеждою и тревогою. Как раз, как вы помните, в то время когда Деникин продвигался к укрепленной Туле, а Юденич на Петроград, в Москве проводилась партийная неделя. Но еще до партийной недели наша партийная организация дала армии новые тысячи и тысячи коммунистов.
И я был в числе тех, которые в Центральном Комитете говорили: «Не нужно торопиться давать такое большое число коммунистов, ибо мы не знаем, все ли они окажут необходимую пользу: коммунист в армии только тогда хорош, когда это действительно коммунист с головы до ног, когда он себя не щадит и умеет заставлять других не щадить себя. Если же это коммунист, как говорят, липовый, примазавшийся, перекрасившийся или мало сознательный, то он может принести много вреда, потому что если он не будет выполнять свой долг, то, конечно, с не-коммуниста нельзя уже требовать этого». Так как мы старый слой, закаленный слой в большинстве случаев сняли с мест еще раньше партийными мобилизациями, то при этой третьей, четвертой или пятой по счету широкой мобилизации приходилось снимать молодой слой партийных работников, и совершенно естественным было опасение – окажется ли он на высоте. И как раз наше победоносное наступление на всех фронтах дало проверку этой новой мобилизации за счет более молодых элементов партии. В то самое время когда партийная неделя стала заполнять бреши в партии, во многих случаях с избытком и с излишком, этот факт является чрезвычайно показательным в нашем военном и политическом положении. Вывод из него очень прост. Вывод этот гласит, что к нам теперь не пойдет никто, кому не дорога партия, кому не дорога Советская Республика. В этих молодых поколениях есть неистощимый запас энергии, и они могут выполнять то дело, которое в первую очередь выполняли старые подпольные работники, ветераны революционного рабочего движения. И вместе с тем наша партийная неделя, на что указывал тов. Ленин в печати, совпала с самым тяжким моментом в истории нашей Советской Республики. Это не давало возможности карьеристам набиваться в партию; тут было ясно, что коммунистическая партия, это партия, которая мобилизует своих членов на самые опасные места и которая находится в самом тяжелом положении в военном и внутреннем отношении, что это партия, которая могла привлекать в свои ряды только цвет рабочего класса, только наиболее самоотверженных и героических рабочих. И их оказались десятки тысяч. Стало быть, товарищи, основная база наших военных успехов, фундамент, их основа, неистощима и непоколебима на очень долгий период времени.
Полтора года тому назад, когда только начиналась гражданская война, мы говорили: «Что будет, если европейский пролетариат заставит нас слишком долго ждать своей революции, не сгорит ли у нас в огне гражданской войны цвет нашего рабочего класса и потом пролетариат окажется обезглавленным?». Оказалось, что за эти два года гражданской войны в рабочем классе, во всей его толще, несмотря на все страдания, на конфликты, на вполне понятное ворчанье и ропот из-за голода и холода, происходит глубокая внутренняя работа, перевоспитание, поднятие сознания. Выдвигаются новые тысячи, которые готовы заменить старых. Это – самый драгоценный плод нашей Октябрьской революции и залог ее дальнейших успехов. Благодаря этому мы за последние недели радикальнейшим образом поправили наше военное положение на всех фронтах. На востоке оно продолжает автоматически развиваться в сторону нашего продвижения в Сибирь. Взятие Омска[125]125
Омск был занят Красной Армией 15 ноября 1919 г.
[Закрыть] само по себе стратегического значения не имело, а если и имело, то весьма небольшое. Но тут был подведен итог нашим огромным успехам на Восточном фронте, и вот почему завладение столицей Колчака не может не производить огромного впечатления во всей Европе и Америке. Вместе с тем в Сибири открываются для нас не столько военные, сколько организационные задачи. Там мы приступаем к работе в стране, которую только-только захватила революционная волна, которая только-только приобщается к Советской власти, если не считать первого периода, когда мы были слабы и наша организация была несовершенна. Нам приходится начинать совершенно сначала, там нет элементов недовольства против Советской власти, которые можно встретить у нас, но там нет и того навыка и умения, скромного умения, но все же умения, которое мы приобрели. И поэтому перед партией, в частности перед Центральным Комитетом ее, стоит в высшей степени важная задача, – несмотря на то, что мы отдаем столько работников на фронты, – дать работников для советского строительства в Сибири.
Этот успех на востоке открыл нам, кроме того, дорогу в Туркестан. Как вы знаете, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров отправили туда для руководства работою уполномоченную комиссию, в состав которой входят несколько товарищей, получивших партийный мандат для руководства партийной работой.[126]126
Комиссия – в составе тов. Элиавы, Фрунзе, Рудзутака, Куйбышева, Бокия и Голощекина – была направлена в Туркестан ВЦИК и СНК с советскими и партийными полномочиями в целях практического объединения советского строительства Туркестана со строительством всей федерации. Комиссия прибыла в Ташкент в конце 1919 г.
[Закрыть] Небольшой отряд коммунистов с большим героизмом отстаивал там приобретения Октябрьской революции. Но в то же время он был отрезан от нашей внутренней идейной жизни и опыта, и посылка туда группы авторитетных товарищей явилась делом первейшей необходимости. Оттуда мы получили, как вы знаете, посольство из Афганистана, и это есть первый, пока очень скромный, плод наших военных успехов. – Это первое посольство на советской почве, после того как посольства всех империалистических держав покинули нас. Это первое скромное посольство является некоторым историческим, так сказать, намеком. Азия откликнулась на успехи России прежде, чем Европа, и все, что мы знаем об Азии, о внутренней жизни ее и международных отношениях, все, что мы знаем о колоссальной борьбе, которая ведется в Индии, Персии, Афганистане, Белуджистане, в Китае, в Корее против засилья империалистов европейских и азиатских, как, напр., японских, – все говорит нам, что эта борьба идет целиком навстречу могущественному влиянию советских идей, советского режима во всей Азии. Наша туркестанская делегация с самого начала становится центром внимания для всего, что есть передового и революционного в азиатских странах, и можно с уверенностью сказать, что события там работают за нас против империалистов Европы и Азии, и наша победа над Колчаком повысила там престиж Советской власти. Что касается практических результатов и результатов хозяйственных, то тут нужна еще упорная подготовительная работа, прежде всего в деле улучшения транспорта, ибо единственная железная дорога, которая соединяет нас с Туркестаном в настоящее время, имеет слишком малую провозную способность, и нужна огромная работа, чтобы повысить ее до того, чтобы обеспечить получение из Туркестана хлопка.
На Восточном фронте у нас остается еще неликвидированным наш Уральский фронт – фронт уральского казачества. Этот фронт не имеет самостоятельного значения: уральское казачество жило как составная часть фронта Колчака; сейчас оно от него отрезано, и мы там, хотя и медленно, но продвигаемся вперед. Третьего дня был взят важный казачий центр, – Лбищенск, и по донесениям оттуда есть основания полагать, что главные силы уральского казачества в течение ближайших недель или месяцев будут сломлены, и оно пойдет с нами на мировую. Такого рода симптомы наблюдаются сейчас.
О Северном фронте мне сказать нечего, потому что там военные операции развертываются в малом масштабе, и если этот фронт существует до сих пор, то только потому, что некогда вымести оттуда оставшихся белогвардейцев: мы не можем пожертвовать лишнею дивизией, чтобы совершить эту работу, после того как англичане ушли оттуда.
Южный фронт как был, так и остается важнейшим нашим фронтом. Деникин оказался несравненно серьезнее и опаснее Колчака. Но и здесь перелом произошел целиком, и, что особенно важно для нас с военной точки зрения, он произошел с того момента, как мы сумели развить и развернуть нашу собственную конницу. Значительная часть наших успехов на Южном фронте обеспечена была нашей красной конницей, которая в последних боях имела явный перевес над конницей генералов Шкуро, Миронова, Покровского, Урагая и всех других виднейших кавалеристов Деникина. Так что можно сказать, что рабочий овладел и этим искусством, и наш пролетарий прочно сидит в кавалерийском седле. Сейчас правая сторона Южного фронта от Воронежа до Днепра вполне благополучна и, более того, – преуспевает. Левая сторона от Воронежа до Волги несколько отстает. Объясняется это тем, что на левой половине Южного фронта мы имеем дело с казачеством, которое оберегает свою собственную землю. Там же, где мы имеем дело с украинской территорией, те же самые казаки сражаются с гораздо меньшей энергией. О местных формированиях из мобилизованных нечего и говорить. Но, с другой стороны, наши успехи на Украинском фронте отражаются в сильной степени на сознании донского и кубанского казачества. Кубань сейчас находится в состоянии брожения и обостренной оппозиции к Деникину. Дон в военном смысле сильно взволнован происходящими событиями, особенно в более бедной части казачества. И есть все основания надеяться, что упорство казачества будет сломлено в ближайший период, тем более, что Советская власть, т.-е. наша партия в основу отношений к казачеству кладет тот самый курс на середняка, который VIII Съездом нашей партии был предписан в отношении крестьянства вообще.[127]127
Резолюция VIII съезда РКП об отношении к крестьянству – представляла собой подведение некоторых итогов в области нашей политики по отношению к крестьянству. Основная задача партии в деревне – «раскулачивание кулака» – была выполнена. Система комбедов, при помощи которых эта политика проводилась, изжила себя. Необходимо было перейти к такой системе взаимоотношений с основной массой нивелировавшегося в период революции крестьянства – его середняцкой массой, при которой было бы возможно развитие производительных сил в деревне, с одной стороны, и была бы обеспечена пролетариату поддержка середняка – с другой.
Совершенно естественно, что проводившаяся до тех пор политика в деревне ударяла и по среднему крестьянству: бедняцкие элементы, бывшие в тот период основными проводниками нашей политики в деревне, обращали ее не только против кулака, но и против середняка, чем и объяснялось враждебное отношение последнего к Советской власти, в целом ряде случаев принимавшее форму вооруженного восстания.
Для установления таких взаимоотношений с середняком, которые обеспечили бы нам его поддержку, нужно было преодолеть известную инерцию ряда товарищей внутри партии, необходимо было создать известный перелом, который сделал бы возможным правильное проведение этой политики.
Как указывалось выше, VIII съезд подвел лишь некоторые итоги обсуждению этого вопроса, имевшему место в партии и ЦК до съезда. Незадолго до съезда получила распространение известная легенда о том, будто «товарищ Ленин – за крестьянство, а тов. Троцкий – против». Эта же версия фигурировала и в письме крестьянина Гулова в редакцию «Известий» (прил. N 1). Ответом на это было письмо т. Ленина (прил. N 2) и «Письмо к крестьянам-середнякам» тов. Троцкого (стр. 528 наст. тома); в обоих письмах начисто отвергались все эти измышления (см. прим. 174). Как известно, в действительности никаких разногласий между Лениным и Троцким в вопросе о середняке не было. Наоборот, именно в период VIII съезда, тов. Троцкий, не присутствовавший на съезде, обратился в ЦК со специальным письмом о нашей политике по отношению к крестьянству (помещено в наст. томе, стр. 539). Подчеркивая тот факт, что в течение длительного периода времени, даже «при наличии победоносной пролетарской революции на Западе, нам в нашем социалистическом строительстве придется в огромной мере исходить от того же середняка, втягивая его в социалистическое строительство», подчеркивая далее, что «мы имеем в виду политику по отношению к целому широкому слою, политику на довольно длительный период», тов. Троцкий указывал, что ЦК должен принять все меры к тому, чтобы курс на середняка был правильно понят на местах, чтобы этот курс был понят партией «в необходимой исторической перспективе» и не принял для нее «характер гешефта», и настаивал на опубликовании «ряда принципиальных статей», а также «циркулярного письма ЦК с инструкциями, разбором нескольких примерных случаев и предупреждением против возможных уклонений».
Эту же точку зрения тов. Троцкий неизменно отстаивал во всех своих дальнейших устных и письменных выступлениях по вопросу о крестьянстве (см. отдел «Советская власть и крестьянство»).
[Закрыть] Нельзя рассматривать казачество, как сплошную реакционную массу, нужно выделять со всей энергией и вниманием во всех практических вопросах политику кулачества, бить по кулачеству и держать ориентацию на казака-середняка через посредство казака-бедняка. А казаков-бедняков появилось немало на Дону после двухлетней гражданской войны, которая разорила казацкие низы дотла. Эта политика дала уже результаты, и мы наблюдали их на деле, на практике нашего кавалерийского казачества, которое проявило необыкновенную стойкость. И во время мироновского мятежа именно эта часть сыграла решающую роль в подавлении его, что, в свою очередь, привело к тому, что Миронов и его группа чистосердечно покаялись и сейчас работают в наших общих рядах.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.