Текст книги "Лицо из снов"

Глава 12

Марли и не заметила, как он посадил ее к себе на колени. Халат был все еще распахнут, и его руки проникли под него. Но она не почувствовала страха. Наоборот, стало хорошо и покойно, как будто тепло тела Дейна и его большая сила, окружавшие ее со всех сторон, представляли собой нечто вроде крепости, за которой она надежно укрылась. Его руки касались ее обнаженного тела, и при этом Марли испытывала такие сладкие ощущения, каких не знала раньше. Ей хотелось слиться с ним, упиться чувством свободы, ибо Дейн и в самом деле освободил ее, открыл перед ней неведомый прежде мир.

Но ему одновременно нужна была информация, подробная и исчерпывающая. А Марли уже поняла, что детектив Холлистер умел добиваться своего. Прежним его нападкам, подозрениям и обвинениям Марли могла оказывать сопротивление. Но у нее не было сил сопротивляться его молчаливому ожиданию, к которому он решил прибегнуть сейчас. Дейн молчал, но она физически ощущала его напряжение. Марли знала, что это напряжение не исчезнет, пока она не расскажет ему все. И она рассказала. Выплеснула все кровавые детали. А вместе с ними и свое чувство вины, которое подспудно жило в ней все эти годы.

Голова ее покоилась у него на плече, прямо перед ее глазами вздымалась мускулистая стена его грудной клетки. Странно, но так ей было легче: когда они не смотрели друг другу в глаза.

– Он ударил меня так, что я потеряла сознание, – начала Марли. – Очнулась уже голая, лежа на спине прямо на полу. Руки были привязаны к какой-то трубе: наверно, старая батарея отопления. Глин тоже был голый. Он сидел на мне верхом с ножом в руках, усмехался и ждал, когда я приду в себя. Дасти лежал привязаный к кушетке в пяти футах от меня и смотрел на нас во все глаза. Такой симпатичный, милый мальчик… – Воскрешая ту сцену, Марли говорила тихим, отрешенным голосом. – Каштановые кудряшки, большие голубые глаза… Круглые, как у птички. Он был сильно напуган. Все время плакал.

Дейн опустил глаза на свою руку, которая покоилась на ее животе, почти полностью закрывая его. Мысль о том, что Глин видел ее обнаженной и еще полосовал ножом по этой нежной коже, была настолько невыносима, что Дейн с трудом подавлял глухой рокот, рождавшийся в его груди. Марли, казалось, совсем позабыла о том, что она нагая, полностью погрузилась в прошлое. Но Дейн не отрывал глаз от этого хрупкого женского тела. Несмотря на переполнявшую его сейчас ярость, при взгляде на ее нежные круглые груди с розовыми сосками его начинало жечь страстное желание, ядро которого сосредоточилось на несколько сантиметров ниже пупка. Дейн боролся с этим желанием, пытался отвлечься от него, чтобы дослушать Марли до конца. Интересно, обнимали ли ее так раньше? Заботился ли кто-то о ней? Он сильно сомневался в этом и оттого злился еще больше.

– Не знаю, почему я так бешено сопротивлялась, – продолжала Марли, доверчиво опустив голову в ложбинку у него на плече. – Мной владела слепая ярость, я просто не могла допустить, чтобы он добился своего. Смерть предпочитала сдаче. Он хотел, чтобы я молила его о пощаде, но просчитался. Пытался запугать меня. И я действительно была охвачена ужасом, но не показывала этого. Я смеялась над ним. О Боже, я смеялась! Этот негодяй махал своим ножом, а я кричала, что он жалкая пародия на мужчину. Потом он раздвинул мне ноги и попытался всунуть свой… – Марли смущенно замолчала, потом проговорила:

– Ну, ты знаешь… Не нож, а…

– Я знаю, как «это» называется, – прорычал Дейн. Она крепче прижалась к нему.

– Но у него ничего не вышло. Тогда я стала смеяться еще больше. Потешалась над ним по-всякому. Говорила, что у него вместо… жалкий дохлый червяк. И сам он такой же. Его это взбесило. Я чувствовала, что он полностью потерял над собой контроль. Брызгал вокруг себя ненавистью и бешеной злобой. Но это уже не могло заставить меня замолчать. Дасти я тоже чувствовала. Он был в ужасе, тянулся ко мне и умолял не дразнить «злого дядю», а то он снова сделает ему больно…

…Но я продолжала насмехаться над Глином и отбивалась изо всех сил. Один раз мне удалось двинуть ему между ног. Не очень сильно, потому что моя нога соскользнула по его бедру. Но это, видимо, стало последней каплей. Он буквально взорвался! Только что Глин, казалось бы, наседал на меня, но уже в следующее мгновение он набросился на ребенка. Дасти дико закричал. У меня до сих пор в ушах стоят эти крики. Я чувствовала его ужас, его агонию! Черная волна захлестнула меня и замкнула что-то в голове. Я тоже стала кричать и… ничего больше не помню. Только собственный безостановочный крик. Кричала, кричала, кричала… Кровь разлилась повсюду… – Марли замолчала и после паузы, которая длилась всего пару секунд, но показалась Дейну целой вечностью, сказала просто:

– Потом я отключилась. Дасти умер, и я умерла вместе с ним.

Дейн знал, что случилось потом. Ему рассказывал профессор. Крики Марли были кем-то услышаны и выдали шерифу и его людям местонахождение берлоги Глина. Они ворвались туда и убили подонка прежде, чем тот успел слезть с мальчика и вернуться к Марли. Но Дасти уже никто не мог помочь. Собственно, и для спасения Марли полиция подоспела поздно. В самые трагические минуты кошмара ее сознание настолько слилось с сознанием несчастного ребенка, что с его смертью в ней тоже что-то умерло. Только каким-то чудом она сумела пережить шок.

Дейн пригладил прядь волос Марли у нее за ухом и провел рукой по ее щеке.

– Но ты поправилась, – проговорил он.

– Более или менее. Долгое время я не чувствовала вообще ничего, никаких эмоций. До того случая во мне буквально все кипело от переживаний чужих людей, а когда меня спасли, я не ощущала даже своих собственных. Эмоционально я была мертва.

– Ты выздоровела, Марли. На это ушло много времени, но в итоге победа осталась за тобой, а не за ним. Он не смог тебя сломить.

– Но я была на грани, – проговорила она. Марли молчала примерно с минуту, наслаждаясь покоем в его объятиях, потом сказала:

– Но если бы я не смеялась над ним, если бы поддалась, возможно, Дасти сейчас был бы жив.

Дейн фыркнул.

– Да, как было бы хорошо, если бы нам всем в жизни все удавалось! – Он не собирался тратить время на то, чтобы избавить ее от чувства вины. Дейн чуть встряхнул ее, а когда она подняла на него глаза, сказал:

– Я рад, что ты со мной.

Она с усилием улыбнулась.

– Я тоже. Иной раз так здорово сознавать, что осталась жива. Хоть это черство, конечно, учитывая те обстоятельства… Когда я смеялась над Глином, мне совершенно не приходило в голову, какую бурю это способно в нем вызвать. Я просто не могла допустить, чтобы он меня изнасиловал. Одна мысль о том, что он сможет всунуть в меня свой… Одна эта мысль была настолько отвратительна, что я делала все, чтобы он меня убил. Мне было легче умереть, чем терпеть его прикосновения к себе… С тех пор это и началось, страх перед сексом. Со временем я научилась более или менее спокойно сносить сцены насилия на экране телевизора и в кино, но до сих пор не могу смотреть на секс. Это понятие во мне никак не соотносится с любовью. Я помню перекошенное лицо Глина, смрад его дыхания, помню, как он брызгал слюной, когда орал на меня. Помню его гнусные прикосновения, помню, как он пытался затолкнуть в меня… Мне до сих пор дурно становится… – Она сделала глубокий вдох и честно призналась:

– Впрочем, и до него секс не дарил мне радостей.

– Как это? – спросил Дейн тоном, который не требовал ответа. При этом он небрежно откинул прядь ее волос с виска.

Но Марли видела, как впился в нее его взгляд.

Раньше она никому не рассказывала о своих глубоко интимных проблемах. Но сейчас, когда она лежала в его убаюкивающих объятиях, когда весь внешний мир отодвинулся куда-то далеко-далеко, Марли нашла в себе силы поведать и об этом. В голове стоял туман, вызванный одновременно усталостью и «похмельем» после пережитого накануне стресса. Перед глазами все плыло и казалось нереальным.

– Мне неприятно об этом говорить. Я о сексе думать просто физически не могу. Восприимчивость во мне была развита в такой степени, что пришлось приложить много трудов, чтобы изобрести более или менее надежную защиту от внешнего мира, – проговорила она. – Только имея ее, я могла нормально жить. Но и эта защита ограждала меня лишь частично. Всю жизнь я мечтала быть нормальной. Хотела полюбить. Познакомиться с мужчиной и жить с ним. Хотела всего того, что есть у нормальных людей. Одиночеством очень тяготилась. Поначалу я представляла себе интимные отношения как нечто возвышенное, но все оказалось не так. Как только я стала спать с одним человеком, тут же вся моя эмоциональная защита пропала. Я утратила способность блокировать свою восприимчивость. И тогда в мое сознание влетел настоящий смерч! Я чувствовала только его эмоции, его переживания! Это вытесняло всю ту радость, какую могла бы получить я сама. И потом, эти эмоции сами по себе… Их содержание было для меня, мягко говоря, не совсем лестным. – Губы ее скривились. – Его, оказывается, вовсе не переполняло теплое чувство ко мне. Ему хотелось только секса. И еще он гордился, считал себя таким смелым, что не испугался переспать с экстрасенсом, что для него было почти аналогично балаганному уродцу.

– Сукин сын! – тихо буркнул Дейн. Она пожала плечами.

– В принципе, он оказался недалек от истины. Я уже было надеялась, что стала нормальной, но дар вернулся.

– Неудивительно, что ты так чураешься секса. Пока ты ощутила лишь гадкую его сторону. У тебя никогда не было романтических переживаний, так ведь? Пока ты узнала секс только как изнасилование и как «подвиг» какого-то идиота. Теперь если ты скажешь, что всех мужчин считаешь подонками, я не стану удивляться.

– Нет, – возразила она. – Вся беда в том, что ничего не получается, когда ты замкнута на эмоциях другого человека. Плохих людей среди мужчин не больше, чем среди женщин. Просто когда дело доходит до секса, я не могу блокировать свое сознание и сосредоточиться на собственных чувствах. И даже если бы я безумно влюбилась и этот человек предложил бы мне нечто возвышенное, все было бы так же. Просто я не способна получать удовольствие от секса из-за своей сверхвосприимчивости…

…И, наверное, внутренне я уже смирилась с тем, что даже романтические увлечения не для меня, – продолжала она. – Привыкла к одиночеству в своем маленьком коттедже в горах. Научилась находить в этом положительные стороны. Доктор Ивел считал, что переезд в горы пойдет мне на пользу. С его стороны это была очередная попытка сделать мою жизнь нормальной. И задумка удалась. Мне там жилось очень славно! Я принимала участие в его экспериментах. Время от времени помогала полиции в поиске пропавших без вести, хотя при этом приходилось переживать сильнейшие нагрузки… Впрочем, ты уже видел, как это со мной бывает. В те времена, еще до Глина, я умела направлять видение. Надо было только сосредоточиться на ком-нибудь или на чем-нибудь. Умела контролировать себя. Теперь мне это уже неподвластно.

– А ты хочешь, чтобы было как раньше?

– Больше всего на свете я мечтала о том, чтобы дар ко мне не возвращался, – проговорила она. – Но раз он вернулся, то да. Мне бы хотелось его контролировать. А то каждый раз видения приходят… как будто нападают из засады.

На Марли стало накатывать дремотное состояние, веки отяжелели…

– Но, кроме последних двух видений, у тебя больше ничего подобного не было?

Ей вспомнилась та ночь, когда она позвонила ему. Тогда ей удалось визуально четко представить себе, что он в ту минуту делал. Вспомнила, что, когда он снял трубку телефона, она услышала его голос не только на противоположном конце провода, но и в голове.

– Была одна вспышка ясновидения, но она не связана с убийствами и больше не повторялась. Возникла на секунду-другую и исчезла. Но она совершенно не похожа на мои видения. Видения другие… Сильнее основаны на переживаниях, эмоциях. Словом, нет. Кроме двух видений, можно считать, что ничего больше не было.

– Хорошо.

Она уловила в его голосе нотку глубокого удовлетворения, но не смогла постичь его смысл. А потом вдруг теплая рука накрыла ее грудь, и Марли забыла о том, что она экстрасенс. Женщина, только женщина. Сон как рукой сняло. Марли откинула голову назад, наткнувшись затылком на его другую руку, и посмотрела ему в глаза.

– По-моему, сейчас наступает самый благоприятный момент, чтобы все-таки познакомить тебя с некоторыми радостями секса, – тихо проговорил Дейн. В его карих глазах она увидела твердую решимость. Зеленый отлив их стал как будто намного ярче. – Моих эмоций ты не чувствуешь, значит, одной проблемой уже меньше. Если бы ты боялась, то не провела бы больше получаса, сидя обнаженной у меня на коленях. Еще одна проблема снята. Теперь тебе нужно только расслабиться и позволить мне доставить тебе радость.

Дрожь пронеслась по ее телу. Марли не могла оторвать от него глаз. Неужели пришло время? До знакомства с Дейном она прекрасно обходилась без сексуальных желаний. Марли боялась не Дейна, а того, что вновь потерпит неудачу. Любовь… она еще не успела привыкнуть к мысли, что полюбила. Марли не хотела сразу все портить. Может быть, она вообще предпочла бы вот такие неопределенные отношения, тогда останется хоть хрупкая надежда, что это случится когда-нибудь. Но сейчас… Трусость, конечно, но лучше тихо надеяться, чем испытать и разочароваться.

– Не знаю… – нервно проговорила она. – А вдруг не…

– Ни о чем не беспокойся, – перебил он. – Расслабься, закрой глаза, а остальное предоставь мне.

Легче сказать, чем сделать. Она продолжала смотреть на него молящими глазами, все еще не в силах принять решение. Слишком уж много всего случилось с ней в жизни, чтобы она могла легко пойти на этот шаг.

Марли возненавидела себя за эту слабость. В глазах ее показались слезы.

Дейн дал ей на размышление не больше двух секунд, а потом взял инициативу в свои руки. Его ладонь пробежала вниз по ее телу, скользнула под трусики и во впадинку между ног. Марли от неожиданности вскрикнула и вцепилась в его руку. Ее бедра инстинктивно сомкнулись и зажали его ладонь. Глаза Марли округлились. Казалось, на ее измученном лице ничего больше и не осталось. Они встретились взглядами, и Дейн увидел, как лихорадочный румянец стал быстро выступать на ее щеках.

– Ты веришь мне? – спросил он так спокойно, как будто ему ничего не стоило сдерживать себя.

На самом деле Дейн из последних сил боролся с безумным желанием повалить ее, подмять под себя и погрузиться в блаженную глубину ее лона.

Марли закусила нижнюю губу. Движение это было настолько провокационно-чувственным, что Дейн с трудом подавил стон.

– Мм… да, – прошептала она.

– Тогда не своди ноги. Расслабься. Я не сделаю тебе больно. Наоборот, тебе понравится, вот увидишь. Гарантирую.

Она вымученно улыбнулась.

– Гарантируешь?

– На все сто, – сказал он и, наклонившись, коснулся ее полураскрытых губ легким поцелуем.

Марли судорожно вздрогнула, все еще будучи не в силах стряхнуть с себя трусливую скованность. Она страшно боялась попробовать и потерпеть неудачу. Но одновременно боялась, что, если не доверится ему сейчас, второй возможности может уже и не быть. В конце концов второй страх оказался сильнее первого.

Плевать! Она больше не могла бороться со страстным желанием узнать, каково это – почувствовать Дейна внутри себя, отдаться невероятной силе его вторжения… Подарить радость хотя бы ему. Он только что сказал, что на первом месте будет ее удовольствие, но она знала, что потом все равно придет его очередь. Нет, Марли уже не была согласна только на ласки, пусть даже самые смелые. Она желала всего до конца.

Прерывисто вздохнув, она проговорила:

– Хорошо. Раз уж ты гарантируешь.

– Я оформлю тебе ее в письменном виде и заверю печатью у нотариуса, – пообещал он, вновь наклоняясь для поцелуя.

Марли уже не могла сдерживать дрожь, которая волнами прокатывалась по всему ее телу. Сделав еще один прерывистый вдох, она исполнила его просьбу и развела ноги.

Пальцы Дейна принялись нежно ласкать все ее сомкнутые складочки, и Марли после некоторого колебания расцепила свои руки на его запястье.

– Расслабься, – шепнул он и с этими словами, раскрыв ее лоно, проник в него одним пальцем.

Марли вся напряглась. Ее бедра вновь непроизвольно сдвинулись в инстинктивной попытке помешать его вторжению. Но бесполезно. Теперь она уже была бессильна остановить его руку и палец, который медленно, осторожно продвигался вглубь. У Марли закружилась голова. О Боже!..

Лоно ее уже давно увлажнилось, но она все равно была еще не готова к тому, чтобы он вошел в нее. Внутренние стенки влагалища рефлекторно сжались, плотно обхватив его палец, и в ту секунду он показался Марли таким же большим и толстым, как пенис. На мгновение она попыталась было вновь взять себя в руки, но тут же сдалась, упав ему на грудь.

– Вот так, хорошо… – шептал он, вводя в нее второй палец.

Бедра ее напружинились, но сразу же опали. Все! Она почувствовала, что ее тело больше не принадлежит ей. Где-то глубоко внутри зашевелился и стал оживать дремавший до сего дня незнакомый первобытный инстинкт. Мышцы влагалища, сокращаясь, стали постепенно привыкать к его руке. Почуяв это, Дейн весь затрепетал.

– Пока этого достаточно. Пока, – хриплым голосом тихо проговорил он. – Расслабься, все уже совершилось. Разве тебе больно?

Да… Нет… Марли даже не подозревала, что в природе существуют подобные ощущения. Голова кружилась от потрясения и удовольствия. В ответ на его вопрос она отрицательно покачала головой, в результате чего ее волосы водопадом устремились ему на грудь. Она была потрясена тем, что ее тело оказалось способным переживать такое.

– Тогда закрой глаза, дорогая. Закрой глаза и отдайся ощущениям. Ни о чем не думай, только чувствуй.

Марли покорно подчинилась. Зажмурившись, она сосредоточилась на своем теле и на том, что с ним происходило. Меж ресниц проходил свет. Она почувствовала приближающееся тепло, которое вдруг быстро сменилось ощущением холода. Точнее, это была судорога почти болезненного наслаждения. Кожа ее, казалось, натянулась как на барабане и приобрела особо тонкую чувствительность. Соски отвердели и заострились.

Его пальцы глубоко проникли в нее, мягко раздвигая внутренние складки. Она вся невольно подалась навстречу его руке, желая, чтобы он вошел глубже. Бедра ее широко раздвинулись, чтобы ему было легче. Сердце бешено колотилось в груди. Марли казалось, что оно сейчас вырвется на волю и улетит. Она вцепилась в его рубашку, погрузила ногти в его кожу в отчаянной попытке найти точку опоры, ибо шторм чувств налетел на нее и опрокинул.

Марли услышала, как он что-то сказал, но у нее в ушах стоял такой шум, что она не разобрала слов. Но слова были и не важны, главное: в его голосе сквозила невыразимая нежность и ласка, что ей и требовалось. Пальцы Дейна выскользнули из нее, и Марли издала невольный стон неудовлетворенности, бедра ее потянулись ему навстречу. Дейн быстро сорвал с нее трусики, и его рука вернулась. На этот раз Марли сразу раскрылась перед ним, чувствуя, что внутренние стороны бедер у нее совсем мокрые. Его новое вторжение вызвало у нее вздох облегчения. В медленном продвижении его пальцев угадывался огромный чувственный голод. И для Марли это была уже не ласка, а жгучая потребность. Вдруг в игру решил вступить и его большой палец. Он стал шарить в ее нежных верхних складочках и через мгновение надавил на маленький выпирающий бугорок у самого основания ее лона. Это прикосновение вызвало в Марли настоящий пожар, словно молния ударила по всем ее обнаженным нервным окончаниям. Инстинктивно вся подавшись к нему, она испустила сдавленный крик.

Он крепко прижимал Марли к себе, принимая на себя волны ее страсти. При этом все время что-то говорил ей. Низкий и тихий шепот влетал в ее уши и уносил Марли в невиданные выси, в то время как его руки крепко держали на земле. Его большой палец стал совершать круговые движения, продолжая давить на клитор. От каждого прикосновения в Марли разгорался все более сильный огонь. О, какая сладостная мука!.. Казалось, весь пульс сосредоточился у нее между ног и колотился в бешеном небывалом ритме. Страсть, словно раскаленное клеймо, опаляла кожу, оставляя на ней невидимые тавро.

– Д-Дейн! – крикнула она с мукой в голосе.

Его голова склонилась к ее лицу, губы их слились, и его язык стал повторять смелые движения пальцев. Она упивалась минутой, вся подавалась навстречу его широким мускулистым плечам, раскрывая перед ним и лоно и рот.

Ощущения нарастали стремительно, спиралеобразно, сворачиваясь во все более тугие кольца. И внезапно предел был преодолен. Марли вся напружинилась, изогнулась дугой, а затем будто что-то взорвалось, и оргазм мощными волнами прокатился по ней. Ее всю трясло в судорогах, и чувство было такое, как будто разлетаешься в разные стороны. Дейн не отпускал ее, давая понять, что находится в эту первую в ее жизни чувственную бурю рядом. Марли кричала, а Дейн приглушал ее крики поцелуями.

Волна ощущений постепенно опала, хотя небольшие спазмы все еще не отпускали внизу живота. Марли обмякла и уткнулась лицом в его грудь, пытаясь отдышаться. Он просунул под нее руки, мускулы его напряглись, и в следующее мгновение он поднялся вместе с ней. Марли держалась за его рубашку. Дейн быстро отнес ее в спальню и положил на постель. Ее распахнутый халат висел у нее на плечах, и Дейн сорвал его, затем выпрямился и стал раздеваться.

Он не включал лампу, но дверь в спальне была открыта, и свет из гостиной проникал сюда, пересекая своим лучом постель. Марли лежала неподвижно и ощущала такую нечеловеческую усталость, что, казалось, она до конца жизни уже не сдвинется с места. В этом состоянии полудремы, когда все ее чувства были необыкновенно обострены, а мышление притуплено, она слышала медленное и тяжелое биение своего сердца, которое разгоняло толчками кровь по всему телу.

С трудом разомкнув веки, она стала смотреть на то, как он раздевается. Его страсть и желание Марли могла ощущать почти физически. Дейн срывал с себя одежду быстро, нетерпеливо. Уже через несколько секунд он стоял перед ней обнаженный.

Дейн накрыл ее собой и раздвинул своими коленями ее бедра…

Наступила почти мистическая тишина. Тишина в душе и в окружающем мире. Ощутив прикосновение его твердой плоти к своим нежным лепесткам, Марли затрепетала от ощущения необыкновенной радости. Упершись в кровать одной рукой, вторую он убрал вниз и направил свой член в ее лоно. Она почувствовала, как напряглись его ягодицы, когда он стал входить в нее.

У Марли перехватило дыхание, чувственная сила вновь затопила ее всю. Она перестала принадлежать себе еще тогда, когда были только пальцы. А теперь ее заполнил толстый огромный пенис… Внутри все было мокро, губы набухли еще после первого его проникновения, нервные окончания были оголены, и лоно являлось средоточием чувственности. Стенки влагалища инстинктивно сжались, когда Дейн проник вглубь.

Марли тихо вскрикнула, почувствовав боль.

Дейн на мновение замер, погрузившись в нее до конца. Мелкая дрожь пробегала по всему его большому телу.

– Ты в порядке? – еле слышно, хрипло спросил он.

Она не знала, что ей ответить. Сверхвосприимчивость Марли молчала, она вся сосредоточилась на переживаниях своего собственного тела. Но когда он вошел в ней, у нее появилось сомнение в том, что ей удастся вытерпеть это чисто физически. Каждое движение внутри ее лона было подобно проходу бороны по всем ее оголенным нервным окончаниям. При этом на нее накатывало ощущение, граничащее между экстазом и чувством сильной боли. Сознание же ее просто-напросто отключилось, и Марли не могла найти слова ободрения для Дейна.

Но перед ней был мужчина, не святой. Плоть его, погруженная глубоко в ее лоно, требовала своего. На пару секунд он замер, дожидаясь ее ответа, но ответа все не было, и Дейн был уже не в состоянии себя сдерживать.

Какой-то грубый нечленораздельный стон вырвался из его груди, и он стал равномерно входить в нее со все возрастающей силой, проникая в самую глубину… Его толчки сотрясали все ее тело. Теперь она поняла, какой ответ подсознательно хотела дать. И поняв это, Марли как можно крепче прижалась к нему. Шлепки, с которыми соприкасались их тела, заглушались его надсадным дыханием и ее тихими стонами.

Она страстно хотела Дейна, страстно хотела, чтобы он не останавливался. Марли зажмурилась, смакуя каждое мгновение этого экстаза. Ей нравились невольные стоны, вырывавшиеся из его груди, она влюбилась в жар его тела, в пот, который выступил у него на коже. Всю жизнь Марли выделялась из общей массы людей благодаря своему дару, но в эти минуты она чувствовала себя самой обыкновенной женщиной. Они принадлежали друг другу, и ничто постороннее не врывалось в ее сознание. Все было просто: самец и самка совокуплялись в припадке дикой природной страсти. Марли хотела, чтобы эти мгновения длились вечно.

Но, к сожалению, это было невозможно. Все закончилось быстро, ибо жгучая страсть требовала немедленного удовлетворения…

Ритм фрикций Дейна стал быстро учащаться. Он толкался в нее со все возрастающей силой, заставив ее поднять ноги ему на плечи. У Марли срывалось дыхание. Ей казалось, что его пенис с каждым новым мгновением становится еще больше и тверже. Но тут Дейн хрипло вскрикнул, погрузился в нее в последний раз и конвульсивно затрепетал.

Когда дрожь ушла, она раскрыла перед ним свои объятия, и он бессильно повалился в них. Огромная масса вдавила ее в матрас, но Марли была слишком утомлена, чтобы обращать на это внимание. И потом, это ведь была его тяжесть. Она чувствовала своей грудью, как успокаивается его сердце. Темные волосы блестели от пота. Дейн склонил голову на подушку рядом с ее головой. Он лежал, повернувшись к ней лицом, и Марли ощущала на своей шее его теплое дыхание.

Марли провела рукой по его спине, наслаждаясь ощущением разгоряченной кожи под своей ладонью. Дейн задремал и тяжелее навалился на нее, но Марли было плевать. Чувство полного удовлетворения вытеснило из нее все остальное. Как хорошо лежать после акта любви и держать в своих объятиях спящего любимого мужчину! Что может быть лучше этого? Только рай. Ей хотелось, чтобы время остановилось на этих мгновениях, в которых не было места злу…

Но покой нарушил настойчивый сигнал зуммера.

Дейн отреагировал на этот звук мгновенно. Он оторвался от Марли и сел на постели. Зажег свет настольной лампы и выключил пейджер. Марли, замерев, наблюдала за ним. Не говоря ни слова, он пододвинул к себе телефон и набрал какой-то номер, прижимая трубку к уху плечом и одновременно одеваясь.

– Холлистер, – бросил он в трубку через несколько секунд. И после паузы:

– Хорошо, буду через десять минут. Трэммела подняли? Ладно, я сам это сделаю. Еще раз свяжитесь по рации с патрульным и передайте, чтобы они там немедленно все оцепили.

Затем быстро набрал другой номер. Марли поднялась с постели и стала искать свой халат. Он лежал мятый, один рукав вывернут. Руки ее дрожали, но она сумела запахнуться в него и затянуть пояс, Дейн сел на край постели и, не выпуская телефонной трубки, стал обуваться.

– Появилась жертва, – негромко проговорил он в трубку, даже не глядя в сторону Марли. – Встречаемся на месте. Записывай: Кипарис-терес, 3311.

Кипарис… В животе у Марли что-то перевернулось. Она и так знала, что будет именно «Кипарис», но теперь, услышав, все равно была потрясена.

Он повесил трубку и ушел в гостиную, на ходу всовывая руки в рукава рубашки. Марли молча, словно привидение, пошла за ним. Остановившись в дверях, она наблюдала за тем, как он застегивает наплечную кобуру под левой рукой. Вот Дейн сунул туда пистолет.

Она не приближалась к нему, и он не подходил. Только задержался на пороге и обернулся.

– Как ты, нормально? – спросил он, но было видно, что мысли его уже далеко. Его ждала работа.

– Да, – ответила Марли, похоронив глубоко в себе ужас и боль одиночества. Ей не хотелось показывать слабость, чтобы не задерживать его.

– Вернусь, как только смогу, – бросил Дейн и ушел.

Марли не двигалась до тех пор, пока шум его машины не затих вдали, затем подошла к входной двери и заперла ее. Она убрала остатки пиццы, вымыла грязную посуду. Вернувшись в гостиную, увидела свои трусики, брошенные в углу дивана, подняла их и смяла в руке.

Она чувствовала сильную усталость, но о сне нечего было и думать. Радость ночи была уничтожена возвращением кошмара. Но Марли решила не вспоминать сейчас ни о том, ни о другом. Просто села на диван и в молчании стала следить за движением стрелок на часах.