Текст книги "Камень ангела"

Кейт не собиралась отвечать на этот вопрос, да настоятелю, по-видимому, и не требовался ответ.

– Это потому, что только в темноте, в абсолютной темноте, а не при свете луны и звезд или при свете лампы – только в темноте мы понимаем, кто мы такие на самом деле.

Кейт хотела было спросить, какое это все имеет значение, но настоятель продолжил:

– Человечеству пока что не удалось победить абсолютную Темноту. В каждом поколении есть те, кто верит, что вечная жизнь – это единственный путь вперед для человечества. Существо, которое было Эдвардом Келли, действует через таких людей. Но он хочет бессмертия только для себя. Бессмертия плоти, а не души. А для этого ему нужно тело.

– Тело? – эхом повторила Кейт.

– Это не простая вещь, – заметил настоятель. – Он пытался много раз и терпел неудачу. Ему нужно не просто любое тело – оно должно быть молодым. И это должно произойти не где-нибудь, а именно здесь.

Кейт показалось, что она попала в какую-то причудливую вселенную, где ничего не имеет смысла.

– Почему? – спросила она, имея в виду – почему здесь, в центре Манчестера?

Вместо ответа настоятель повернул голову. Проследив за его взглядом, Кейт увидела, что он смотрит на Камень ангела над склепом.

– Камень ангела, – произнес он с благоговением. – Символ самого Человека – вечная душа, пойманная в смертную оболочку, как в ловушку. Он старше церкви, намного старше. Никто не знает, сколько ему лет на самом деле.

Кейт едва видела очертания ангела. В руках у него свиток, а не меч, вспомнила она.

– «В твои руки, о Господи, предаю душу свою», – процитировал настоятель. – Вот что означают эти слова. Акт воплощения и акт смерти. Жизнь и Смерть.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – в отчаянии вымолвила Кейт.

– Он был здесь все время! – почти весело произнес настоятель. – А мы и не знали. Чтобы ритуал сработал, его нужно совершать в присутствии ангела. Чтобы душа вселилась в тело навсегда – вечное пламя в смертной оболочке. Конечная тайна.

Настоятель снова обратил взор к Кейт. У нее было такое чувство, словно она пытается пробудиться ото сна.

– Но – как? – спросила она. Он не ответил, и тогда она закричала: – Что я должна делать?

– Ты должна быть здесь, – ответил настоятель. Потом картинка на мониторе опять зарябила и исчезла. Кейт тупо смотрела на погасший экран.

Ей очень хотелось уйти, но она ведь так ничего и не нашла. Она не продвинулась в поисках отца. Она не может сейчас уйти, у нее накопилось слишком много вопросов. Но в соборе пусто. Здесь никого нет.

И тут она услышала какое-то движение у себя за спиной и резко обернулась. Из гробницы лился мерцающий свет, и голос читал нараспев. Она мгновенно повернулась к монитору, но на экране по-прежнему не было никакого изображения. Кейт осталась наедине с мерцающим светом и пением, доносившимся из склепа.

Как только Кит вошла в церковь, она услышала голос настоятеля, но не могла понять, откуда он доносится. Сначала она услышала только звук и пошла на него, но потом ее поразили слова, и она остановилась, прислушиваясь.

– «Одна сторона скалистой цитадели образовала огромную пещеру, в которую вели сто ртов, из которых струилось столько же голосов».

Кит сразу же узнала этот отрывок. Он был из «Энеиды», в которой Эней спускается в подземное царство. Мальчикам не полагалось читать эту книгу из-за того, что там изображалась загробная жизнь, но все равно они ее читали. Несмотря на это Кит была поражена, когда услышала, как эту книгу читают в церкви вслух. Она пошла на голос настоятеля, хотя это было нелегко, так как эхо отдавалось в церкви и звучало, как сто голосов Сивиллы.

– «А теперь пришло время спрашивать о вашей судьбе…»

Кит заметила тусклый свет, который, казалось, пробивался из-под пола. Она вздрогнула, заметив вдруг, что люк в склеп открыт. Так это там настоятель занимается своей черной магией?

Рука Кита невольно потянулась за шпагой. Она присела на корточки, потом легла на живот и поползла к открытому склепу.

– «Сивилла стояла перед ними, и ее неистовое сердце билось в экстазе. Чем больше пыталась она потрясти великого бога, тем сильнее он напрягал ее пенившийся рот, пока сто огромных ртов ее обиталища не дали ответ ветру…»

Кит наконец одолела последние дюймы. От того, что она увидела, у нее душа ушла в пятки и забегали мурашки по спине.

Настоятель стоял, читая нараспев над телом Саймона, который лежал на надгробии, завернутый в окровавленное покрывало. Вокруг него горели четыре свечи – в головах и ногах, слева и справа от тела. Он не шевелился.

«Он мертв, – подумала Кит, – настоятель убил его». Она знала, что нужно бежать за помощью, но не могла сдвинуться с места. Казалось, эта сцена впечаталась у нее в мозги. К своему ужасу, она заметила, что в гробнице мертвые животные. Петух был подвешен за лапы, и его кровь медленно капала на пол, а в углу лежал труп кошки. Может быть, на одеяле Саймона кровь животных? Он действительно мертв? А если так, то почему настоятель декламирует над ним?

– «Ни один человек не войдет в потаенные места земли, прежде чем сорвет золотую листву…» – прочел настоятель и положил цветущую ветвь на грудь Саймону, а потом, по-видимому, вложил что-то ему в рот.

«Сделай же что-нибудь!» – сказала себе Кит и так сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев.

Настоятель поднял голову, и Кит в тревоге прижалась к полу. На нем было ритуальное одеяние – это Кит поняла: такой одежды она никогда прежде не видела.

– «Легко спуститься к озеру, где нет птиц», – читал он нараспев, затем что-то поднял в левой руке.

Распластавшись на полу, Кит не смогла разглядеть, что это за предмет.

– «Тогда земля взревела под ногами, поросшие лесом скалы затряслись, и собаки завыли во тьме… – простонал настоятель. – Здесь начинается дорога, которая ведет к кипящим водам Ахерона…»

И тут Кит увидела, что именно сжимает в руке настоятель – нож.

Вскочив на ноги, она плавным движением выхватила из ножен шпагу. Вот оно, наконец! Пришло время выяснить для себя, герой она или трус.

– Доктор! – закричала она во всю мочь. – Что вы делаете?

Настоятель смотрел, как она несется вниз по ступеням, размахивая шпагой.

Глаза у него были совершенно черные, как камень обсидиан. Мгновение они стояли пораженные, не отрывая глаз друг от друга, но не успела Кит заговорить, как ослепляющий яркий свет залил склеп.

Кейт озиралась по сторонам, но больше не видела настоятеля. Было темно, свет просачивался только из склепа. Нет, в склеп она не пойдет. Ни в коем случае.

– «На темном дереве спрятана золотая ветвь, – нараспев читал голос. – Ни один человек не войдет в потаенные места земли, прежде чем сорвет золотистую листву с этого дерева…»

«Ни за что», – мысленно повторила Кейт. Она начала пятиться от склепа. Она не знала, что происходит там, внизу, и ей было все равно. Сейчас ей нужно выйти на улицу, сказала она себе, и позвать полицию.

– «Тогда земля взревела под ногами, поросшие лесом скалы затряслись, и собаки завыли во тьме…»

«Это похоже на мессу, – подумала Кейт, – или на погребальный ритуал. Какой-то ужасный обряд над усопшими».

Она отступила еще на несколько шагов и чуть не вскрикнула, наткнувшись на что-то твердое.

– «Легко спуститься к озеру, где нет птиц», – читал голос.

Обернувшись, Кейт разглядела компьютерный пульт, с которого управляли всем освещением в соборе.

– «Здесь начинается дорога, которая ведет к кипящим водам Ахерона», – завывал голос, но тут другой голос вдруг заговорил прямо в ухо Кейт, так что она подскочила.

– Кейт, – сказал он. – Твое поколение ничего не знает о Тьме, но мое ничего не знает о Свете.

Кейт резко повернулась, отчаянно стараясь понять, откуда исходит голос, но слышала лишь слова, доносившиеся из склепа. И вдруг она поняла, что это один и тот же голос. Настоятель был внизу, в склепе, где читал нараспев, и одновременно он был наверху и беседовал с Кейт.

В голове у Кейт одна мысль с бешеной скоростью сменялась другой, но прежде чем она смогла хоть немного разобраться в том, что происходит, зазвучал третий голос, который громко воскликнул:

– Доктор! Что вы делаете?

И это был ее собственный голос.

Шок заставил Кейт действовать. Пальцы ее защелкали переключателями на пульте.

И тотчас же собор залился ярким светом. Она включила прожекторы на полную мощность, и синий свет в тысячу ватт засверкал из склепа. Осмелев, Кейт ринулась к каменным ступеням.

При слепящем синем свете Кейт могла разглядеть лишь очертания – почти как на негативе. На надгробии лежала фигура, а за ним извивался и корчился в ярком свете настоятель.

– Что вы сделали? – вскричала она, сбегая по ступенькам.

Но настоятель только стонал, упав на колени.

Кейт споткнулась обо что-то на бегу. Наклонившись, она подняла этот предмет и помахала им перед настоятелем, который громко вскрикнул от ужаса.

– Прости меня! – громко воскликнул он, закрыв руками лицо. – Не осуждай меня, – умолял он. – Скажи, что я должен сделать!

Кейт подняла шпагу над безжизненным телом мальчика.

– Нет! – завопил настоятель. – Пощади!

Кейт ощутила какое-то ужасное спокойствие.

– Что вы с ним сделали? – спросила она.

– Прости меня! – задохнулся настоятель. Он схватился за грудь. – Я… я не был собой. Помоги мне… – Он протянул к ней руку, но Кейт возвышалась над ним, суровая и неприступная. – Помоги мне все исправить!

– Как? – спросила Кейт, все еще нависая над ним со шпагой.

– Что угодно, – бормотал он. – Я сделаю все, что угодно. Скажи мне, что делать.

И неведомо откуда к Кейт пришли слова.

– Вы должны отправиться вслед за настоятелем, – сказала она.

Голова настоятеля болталась из стороны в сторону. Казалось, он пытается заговорить. Потом, все еще протягивая к ней одну руку, а другую прижимая к груди, он рухнул на пол ничком…

И тотчас же все исчезло. Настоятель, мальчик на надгробии и само надгробие растворились в темноте, и Кейт осталась одна. У нее кружилась голова, во рту пересохло.

«Где я сейчас? – подумала она. – В каком времени?»

Словно в ответ послышались аплодисменты – кто-то медленно хлопал в ладоши.

– О, превосходно, превосходно, – произнес ужасный голос, который загудел у нее в ушах, как рой насекомых или плохо настроенный радиоприемник – Отличное представление ты устроила.

Кейт громко вскрикнула и стала шарить по стене в поисках выключателя.

– Думаю, сейчас ты увидишь, что он исчез, – сказал голос.

Кейт лихорадочно шарила по стене, но выключателя не было. Пропали и сами стены склепа. Казалось, что она стоит в темноте, где нет ничего – темнота была такой абсолютной, словно света никогда не было. Где же настоятель?

– Этот старый дурак думает, что ты – Ангел Смерти, – заметил голос.

Кейт закрыла глаза – впрочем, в такой темноте это было неважно. Потом открыла и заставила себя смотреть.

Он был не выше нее. У него было продолговатое бледное лицо, прямые волосы падали на плечи. Он был одет в черное, с белым кружевным воротником, на боку – шпага. Он вырисовывался в темноте, как проекция на черном экране. Кейт хотелось бы, чтобы у нее была шпага, которую она подобрала, но шпага исчезла, как и все остальное.

– Келли, – прошептала она, и этот человек, или дух, или кем бы он ни был, пожал плечами.

– Некоторые называют меня этим именем, – сказал он.

– Ч-что ты сделал с моим отцом? – спросила Кейт.

– Я? – удивился Дух. – Ничего. Пальцем его не тронул.

– Где он?

– Ну, здесь его нет, не так ли? – сказал Дух и так глянул на Кейт, что ее мороз подирал по коже. – Здесь никого нет, кроме нас с тобой.

Дух сделал к ней шаг, и она попятилась.

– Не подходи ко мне, – сказала она.

Внезапно Кейт ощутила какое-то движение, и в темноте замерцал свет. Она посмотрела вниз. Между ней и Духом находилось теперь надгробие из склепа, с четырьмя зажженными свечами – по одной с каждой стороны. Между свечами прежде тут лежало тело мальчика. Теперь его не было.

– Новолуние, – сказал дух. – До тех пор не сработает. Всегда нужно соблюдать эти нудные ритуалы. Капля крови козы тут, ногти из гроба там – я вас умоляю!

Кейт отошла от надгробия, или ей только так показалось – теперь она просто оказалась с другой стороны.

– Тебе приятно будет услышать, что мы обойдемся без всего этого вздора, – продолжил Дух. – Только новолуние – и этот камень вон там, наверху. И, конечно, ты и я.

Кейт взглянула вверх и увидела Камень ангела, возвышавшийся в темноте. Постепенно возвращались на свое место очертания склепа: стены и ступени, ведущие в неф собора. Камень ангела был в стене над склепом. Когда Кейт опустила глаза на надгробие, между свечами лежал Дух – точно так же, как прежде там лежал мальчик.

– Что происходит? – произнесла она слабым голосом.

– Ну, ты же смышленая девочка, Кейт, – похвалил ее Дух. – Я полагал, ты сама догадаешься.

Он уселся на надгробном камне, прихватив свечу. Его короткие толстые ноги свешивались с края надгробия.

– Видала? – сказал он и, запрокинув голову попытался удержать свечу у себя на лбу и подхватил ее, когда она начала падать – Когда-то у меня это хорошо получалось, – похвастался он с легкой улыбкой сожаления.

Кейт слышала, как громко бьется ее сердце. В голове не были ни одной мысли – только какое-то жужжание.

– Кто ты такой? – спросила она, пытаясь отойти подальше, но у нее это не получалось: она только кружила вокруг надгробия. Дух наблюдал за ней, оперевшись на локти.

– Может быть, тебе бы следовало спросить, кто такая ты, Кейт, – или я должен звать тебя Китом?

Кейт проигнорировала это замечание и спросила:

– Где этот мальчик? Где Саймон? – Она вдруг вспомнила его имя. – Что с ним произошло?

– Ну, тут случилось небольшое несчастье, – ответил Дух, не сводя взгляда с ее лица. – Можно сказать, он потерялся.

– Потерялся – где же? – задала Кейт нелепый вопрос, и Дух улыбнулся.

– Ну, если бы мы это знали, он бы вряд ли потерялся, не так ли? – заметил он.

Кейт тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от жужжания в ушах.

– Я не понимаю, – сказала она.

– А тебе и не нужно понимать. Достаточно сказать, что все должно было получиться несколько иначе. Мой ученый друг должен был в назначенное время совершить ритуал и послать сознание мальчика в загробный мир, и – ап! – я бы оказался в его теле и пребывал бы там до тех пор, пока оно бы не износилось и не подвернулось бы следующее. Идеальный план. Только ему помешали.

И дух сверлил Кейт взглядом до тех пор, пока волосы у нее не стали дыбом.

– Но настоятель… – запинаясь, произнесла она.

– Он тоже потерялся. Вообще-то все мы потерялись, поскольку ритуал был так несвоевременно прерван. Всех нас унесло в тартарары, или как тебе угодно это назвать.

Теперь Дух опирался на один локоть, по-прежнему не сводя глаз с Кейт.

– Из-за того, что ритуал прервали, – продолжал он, – ни один из нас не мог отыскать дорогу назад.

Кейт в ужасе судорожно сглотнула.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказала она.

– Ты что, не слушаешь? – возмутился Дух, снова приняв сидячее положение. – И кто же это нас прервал? Как раз когда у нас дело пошло на лад? Кто же отправил нас сквозь чревоточину во времени? Чревото-чина, – повторил он, почесывая голову. – Хорошо сказано.

Жужжание в ушах у Кейт усилилось. Она прижала пальцы ко лбу.

– Я – не понимаю, – вымолвила она слабым голосом.

– Да? Ну что же, позволь мне изложить это иначе, – сказал Дух, поднимаясь с надгробия.

 
Мать доченьку с самого детства,
Чтоб той не лишиться наследства,
Звала только Китом —
И все шито-крыто.
Вот только не дай Бог раздеться!
 

Что-то в этом духе. Настоятель всегда был более силен в поэзии, чем я. А он к тебе привязался Кит, это точно. Хотел оставить тебе свое наследство. И, как ни забавно, в некотором роде так и сделал.

В мозгу у Кейт замелькали образы, но так быстро, что она ничего не разобрала.

– С какой стороны ни взглянуть, это на самом деле одна и та же история, – продолжил дух. – Ребенок ищет отца, отец ищет ребенка, поиски бессмертия. Вот только отец может получить то, что хочет, лишь отказавшись от ребенка.

– Мой отец от меня не отказывался, – слабо возразила Кейт, и Дух удивленно взглянул на нее.

– Да? А тогда что же ты здесь делаешь?

Кейт не могла говорить. «Я так виноват. Я люблю тебя. Твой отец», – было сказано в его записке.

– Чего ты хочешь? – с трудом выговорила она. – Чего ты хочешь от меня?

– Ну что же, давай-ка выясним это, – предложил Дух, похлопывая по освободившемуся месту на надгробии. – Почему бы тебе не дать отдых ногам?

Кейт отпрянула.

– Не дотрагивайся до меня! – воскликнула она.

Ей казалось, что она кричит, но на самом деле ее было едва слышно.

Дух улыбнулся.

– О, надеюсь, у нас не будет в этом необходимости, – сказал он. – Применять силу – это не мой стиль. Я думал, ты просто добровольно здесь приляжешь.

Кейт чуть не рассмеялась.

– Размечтался! – ответила она и отступила от Духа, а он надвигался на нее. – Не подходи ко мне! – закричала она.

Ей казалось, что она отвернулась от Духа и двинулась к лестнице, но вдруг почувствовала, что ее прижали к надгробному камню, и холодный камень врезается ей в тело.

– Кейт, Кейт! – сказал Дух. – Ну для чего тебе жить, на самом-то деле?

Кейт задохнулась от ужаса. Дух стоял перед ней, загораживая путь. На лбу у нее выступил холодный пот.

– Папа! – вдруг позвала она. – Папа! Папа!

Дух засмеялся, и Кейт вдруг увидела вблизи его неприглядные зубы.

– Я же говорил тебе, что здесь никого нет. Твой папа оставил тебе записку, потому что знал, что ты придешь. Это было частью сделки.

– Нет! – воскликнула Кейт, оступилась и начала опрокидываться на надгробие.

Дух наклонился над ней, придавливая ее книзу.

– Я всегда считал, что мне не нужна девчонка, – заметил он. – Как меняются времена, а?

– Отойди от меня! – завопила Кейт и оттолкнула Духа, но это было все равно, что отталкивать мощное силовое поле.

– Все это прекрасное дыхание, – прошептал он и приложил палец к ее губам. Кейт словно ударяло током, когда он нажимал на губы и отпускал в такт ее дыханию. – Вдох – выдох, – мечтательно шептал он. – Вдох – выдох.

Кейт уворачивалась от него, извиваясь, но Дух приподнял ее подбородок и подался вперед, улыбаясь своими ужасными пустыми глазами. Его поцелуй обжег ее губы, как лед. Кейт зажмурилась, задерживая дыхание, и ощутила, что летит в темноту. И в эту минуту зазвонили колокола собора.

Она ничего не видела и не слышала, но чувствовала, что движется к какой-то огромной пропасти. Все, что когда-то существовало, что жило и умерло, одновременно неслось к этой пропасти с немыслимой скоростью. Вокруг краев этой пропасти, как огромный водопад, текли тысячи, тысячи душ, как световые точки, и, казалось, само время и свет переливаются через край.

Кейт знала, что если она упадет в пропасть, ее сознание вырвется и сольется со светом и прахом. Но тут ей пришла мысль, сформировавшаяся в контурах того, что когда-то было ее разумом. И мысль эта была: «Дыши!»

Дыхание – вот то, что есть у нее и чего нет у Духа.

«Дыши!» – сказал голос.

И Кейт выдохнула в холодные губы Духа, потом сделала глубокий вдох и словно бы вдохнула в душу пепел.

Дрожь пробежела по телу Духа, словно от удивления, и их обоих завертело в водовороте.

Кейт дышала все глубже и глубже, так что все полости в ее теле заполнил воздух, а легкие раздулись. Перед внутренним взором проносились образы: ее отец, Саймон и настоятель, и ее жизнь, протекавшая одновременно в двух разных школах. Они промелькнули так быстро, что она не могла их удержать и разобрать, что видела. Она протянула руки и взяла Духа за лицо, ощутив пустоту там, где должны быть уши, и вдохнула ему в губы обжигающий воздух, заряжавший все частицы и процессы в ее теле. И она почувствовала, как его лицо сморщилось у нее в руках, и когда наконец она разжала руки, существо, которое было Келли, понеслось к пропасти.

И тогда в центре этой пропасти произошло великое движение, взрыв энергии, словно она превратилась в гигантский генератор. Существо, которое было Келли, открыло рот, словно хотело закричать, и в следующую секунду его окутал свет. Черный силуэт затрепетал, корчась в ослепительном потоке. Свет хлынул изо рта и глаз. А потом Дух сгинул – просто исчез, как будто его никогда и не было.

А Кейт полетела, кувыркаясь снова и снова, через какой-то тоннель из света.

В голове опять замелькали образы: толпы людей, высокие здания, марширующие армии, колесницы из железа и пламени. И вдруг она осознала, что с большой скоростью летит через рыночную площадь. Вокруг площади стояли черно-белые дома эпохи Тюдоров. Женщина с темно-рыжими волосами в накинутом на плечи синем одеяле стояла перед деревянным столбом. По-видимому, она читала прикрепленное к нему объявление. Мимо проезжал в повозке какой-то мужчина.

Кейт увидела, как женщина отвернулась от объявления и сделала несколько шагов, но потом вернулась назад и протянула руку к объявлению. Кейт ничего не могла поделать: ее проносило мимо с невероятной скоростью. Она попыталась ухватиться за столб.

– Нет! – закричала она.

И еще успела увидеть, как женщина смотрит на нее в ужасе. Ее рука взметнулась ко рту, и она побежала, а Кейт понесло прочь. А потом ее снова затянуло в тоннель из света.

Саймон стоял у ворот, поджидая мать. Он уже начинал панически бояться, что больше не увидит ее, но наконец-то пришла суббота, когда они учились полдня. Она обещала сегодня с ним встретиться. Когда он увидит маму, то скажет ей, что никогда больше не вернется в школу. Он больше никогда не расстанется с ней.

Мимо него прошло несколько женщин, направлявшихся на рынок, но среди них не было его матери. Саймон стоял у церковных ворот, сжавшись, как пружина, и высматривал ее лицо.

Он сильно замерз. Желтый свет начал угасать, на землю упали первые в этом году снежинки. Холод начал забираться под его шерстяную одежду, и грудь болела, когда он вдыхал воздух. Из носа у него потекло.

Саймон не знал, что делать. Он отупел от бесплодного ожидания. Единственное место, куда могла отправиться мать, – это на рынок, за продуктами. Он колебался, переминаясь с ноги на ногу, опасаясь разминуться с ней, но вдруг повернулся и направился к Смити-дор.

Но не успел он туда добраться, как услышал ее голос.

– Саймон! – звала мать. – Саймон!

И наконец он увидел ее – она спешила к нему, появившись из-за угла. Он побежал к ней, схватил в объятия и не выпускал, пока она не вырвалась со смехом.

– Саймон, ты же сломаешь мне ребра, – сказала она и взяла в руки его лицо.

Саймон задыхался. Ему пришлось так быстро бежать, а теперь нужно поговорить с мамой и добиться, чтобы она поняла.

– Возьми меня с собой, – попросил он на их языке, и лицо мамы смягчилось.

Он видел свое лицо, отраженное в ее глазах. Она долго колебалась, затем кивнула.

– Да, – ответила она. – Мы здесь чужие.

Саймону казалось, что у него разорвется от радости сердце. Он уткнулся лицом матери в шею. Он думал, что никогда больше не увидит ее, – и вот она здесь, с ним. Они больше не расстанутся. Он почувствовал, что она прерывисто дышит, и удивленно взглянул на нее. Она вдруг постарела и стала более хрупкой, и морщины на лице обозначились более четко.

– Саймон, – сказала она. – Я многое делала неправильно. Я совершила так много ошибок…

– Нет, – возразил он, приподнимая ее лицо.

Она закрыла глаза, и ему показалось, что сейчас она упадет.

– Я не знаю, куда нам идти и что делать, – по телу ее пробежала дрожь. – Нам некуда идти.

Саймон коснулся ее глаз.

– Ты здесь, в моих глазах, – сказал он.

Она взглянула на сына.

– Я так устала, – сказала она, и Саймон сразу же увидел внутренним взором упавшую птичку и ощутил внезапную острую боль.

– Я знаю, – прошептал он. И добавил: – Я найду, куда нам идти. – И мать кивнула, прижавшись лбом ко лбу Саймона.

– Я купила еды, – и она показала ему узелок, вынув из-под одеяла.

Он заметил кожаный мешочек, но не спросил, откуда он.

– Нам нужно идти, – вдруг заторопила она Саймона, и он кивнул.

Сняв одеяло с ее плеч, он накинул его им на спины. Потом еще раз взглянул на церковь. И вдруг ему показалось, что она сияет оранжевым светом. Они с матерью замерли на минуту, не отрывая глаз от купола. Потом повернулись и пошли по тропинке, которая вела от церкви, к мосту через реку.

Кружение медленно остановилось, и снова стало темно. Кейт ощущала под ногами плитки, а еще – холодный ночной запах. «Где я сейчас? – подумала она, – И в каком времени?»

Кажется, она сидит на деревянной скамье. Когда она пошарила по скамье, пальцы нащупали что-то металлическое. Фонарик.

Кейт включила его. Бледный луч упал на Камень ангела, на контуры фигуры песочного цвета. Кейт сделала глубокий вдох. Она снова здесь, в соборе, как будто ничего не произошло. Вот перегородка на хорах, вот видеомонитор. Дверь в склеп закрыта. Что же она должна сейчас сделать?

«Я здесь, так? – произнесла она безмолвно. – Что же дальше?»