Текст книги "Дочери Ганга"

Глава XX

Открыв глаза, Джейсон понял, что ему приснилось осеннее английское утро.

Блеклое солнце мягко освещало разноцветную листву парка и черные гнезда грачей на деревьях. Склоны холмов, окружавших усадьбу, были тихими и пустынными.

Мысленно войдя в дом, Джейсон словно воочию увидел, как горничные отдергивают занавеси с высоких окон, выметают из каминов золу, чтобы зажечь новый огонь, а тем временем в комнаты вползает туман и врывается свежий холодный воздух. То была картинка из его детства, поры радостной безмятежности, странного заколдованного времени.

Внезапно молодой человек ощутил такую тоску по былому, что у него вырвалось:

– Я хочу домой!

– Очнулся? – Его сосед приподнялся на постели. – Это хорошо. Если ты хочешь домой, можешь попросить отпуск по ранению.

Не ответив, Джейсон вновь смежил веки. Он не мог поехать домой, потому что у него не было денег. Даже если б и хватило на дорогу, что ждало его в Англии? Конечно, он бы с радостью встретился с матерью, однако на следующий день к нему бы нагрянули толпы кредиторов.

Разумеется, многие сослуживцы сказали бы, что он дурак, потому что не сумел поживиться на войне.

Во время штурма Дели сипаи защищали каждую пядь земли. Уличные бои продолжались не один день. Но когда англичанам удалось овладеть почти третью города, солдаты занялись грабежом и ударились в такое пьянство, что командование едва не отдало приказ к отступлению.

Соблазненные богатой добычей, британцы оставляли свои ряды и не слушались приказов командиров. Они выламывали двери домов, срывали замки с подвалов, грабили и крушили все подряд. Мертвецки пьяные солдаты валялись в погребах в лужах вина среди бутылочных осколков.

Однажды Джейсон Блэйд увидел, как четверо его соотечественников волокут по улице индийскую женщину, на ходу разрывая ее яркое сари и стаскивая с рук золотые браслеты.

Преградив им путь, молодой человек приказал отпустить индианку. Солдаты принялись оскорблять его, угрожая оружием. Джейсон вступил с ними в схватку. Что стало с женщиной, он не знал, потому что его ранили. Ранили свои, бросив на дороге и равнодушно переступив через его тело. Кто нашел его и доставил в госпиталь, Джейсон тоже не ведал.

Когда он вспомнил об этом, душевная и физическая боль снова взяли его в тиски, и он с тоской думал о прежнем бессознательном состоянии, уносившем его за пределы страданий и страха за будущее.

– Одна привлекательная молодая особа будет рада, что ты пришел в себя, – вновь подал голос сосед и, желая поднять Джейсону настроение, подмигнул. – Она часто заходит. Твоя невеста?

Перед взором Джейсона встали черные глаза Ратны. В них светилось то, что судьба способна подарить только однажды, но о чем они никогда не говорили вслух.

– Индианка?

Сосед рассмеялся.

– С какой стати? Очаровательная белая леди!

Джейсон почувствовал, как у него все перемешалось в голове.

– У меня нет невесты, – ответил он и поинтересовался: – Где мы?

– В Варанаси.

– Как я сюда попал? Я был в Дели.

– Возможно, на санитарном поезде. Я слышал, тебе покровительствует какой-то генерал.

Джейсон смутно припомнил, как он приходил в себя, а затем снова терял сознание. Наверное, о нем каким-то образом узнал генерал Корман и приказал доставить в Варанаси, поближе к своей семье. Вероятно, в госпиталь приходила одна из его дочерей.

– Он знал моего отца, – уклончиво произнес Джей.

Ему не хотелось, чтобы другие думали, будто он находится на особом положении.

Впрочем, будь это так, едва ли его поместили бы в этот госпиталь, представлявший собой длинный барак с рядами железных коек, стоящих почти впритык. Из помещения не выветривался запах медикаментов, приготовляемой на кухне пищи, табака и человеческих тел.

Снаружи барак был облупившимся, грязноватым, а спущенные полосатые маркизы на верандах ничуть не спасали от зноя. Днем жаркое солнце так сильно нагревало помещение, что хотелось раздеться догола, а еще лучше – завернуться во влажную простыню.

Когда сестры милосердия принялись разносить тарелки с жидкой овсянкой и тепловатым чаем, Джей вспомнил блюда, которыми его потчевала Ратна: ее непередаваемо вкусный итли, дахи маач и аппетитный самбар[95]95
  Итли – колобки из рисовой муки с различной начинкой, приготовляемые на пару; дахи маач – рыба с карри в йогурте с имбирем; самбар – чечевичная подлива со специями.


[Закрыть].

А еще он вспоминал ее чистую, яркую, как пламя, страсть, столь необычную с точки зрения европейца. Правда, сейчас ему было не до любовных утех, как, впрочем, и не до еды. Джей просто хотел увидеть Ратну.

Если кто-то из Корманов зайдет его навестить, он спросит о девушке. Ратна наверняка обрадуется, узнав, что он жив!

Врач объяснил Джею, что его ранение было достаточно серьезным, однако теперь оно не представляет опасности для жизни. Через какое-то время он окончательно поправится.

Джей принялся ждать, изнывая от скуки. Он мечтал о том, как, выйдя отсюда, вдохнет полной грудью воздух, полный неповторимых ароматов Индии, почувствует себя узником, выпущенным из темницы.

Он дремал, когда к нему пришли. Открыв глаза, Джей увидел перед собой девушку, стоявшую в узком проходе между кроватями. На ней было отделанное воланами платье из розовой кисеи и соломенный капор с красной репсовой лентой.

– Здравствуйте, мистер Блэйд! – Ее взгляд сверкнул радостью. – Вы очнулись!

– Да, мисс, – пробормотал он, терзаясь, что не может вспомнить ее имени. Они наверняка встречались, но он понятия не имел, где и когда.

– Сестры Корман сказали, что вы в Варанаси, в госпитале, и я решила вас навестить. Вы меня не помните?

– Сожалею, но… нет.

– Неудивительно, мы ведь даже не представились друг другу. Меня зовут Грейс Уоринг. Мы виделись на приеме, устроенном моей тетей.

Зная, что он ужасно выглядит, Джей испытывал чувство неловкости и стыд. А еще он совершенно не представлял, кто ее тетя.

Видя его замешательство, Грейс подсказала:

– Миссис Флора Клайв.

Джей вспомнил. Опиумная королева! Тогда он еще опоздал к Ратне.

– Простите меня. Это было давно.

Девушка кивнула.

– Понимаю. К тому же с тех пор вы многое пережили. Я хочу вернуть вам вот это. Медальон был при вас, а когда я пришла в госпиталь, его отдали мне, чтобы он не потерялся.

Грейс протянула ему медальон, в котором все еще хранилось миниатюрное изображение. Не зная, заглядывала она внутрь или нет, Джей на всякий случай сказал:

– Благодарю вас. Там портрет моей невесты, вернее, бывшей невесты.

– Бывшей?

– Она вышла замуж за другого мужчину.

– Здесь?

– Нет, в Англии.

– Сожалею, – сказала Грейс.

– Все это в прошлом, – заметил Джей и спросил: – Вы не знаете, мою мать извещали о моем ранении? Мне бы не хотелось ее беспокоить.

– Я ничего не слышала об этом, но обязательно спрошу у доктора.

Разговаривая с ним, Грейс Уоринг, казалось, не замечала ни угнетающей обстановки, ни ужасающей тесноты, ни неприятных запахов. Остальные мужчины исподволь с любопытством разглядывали ее, но она не удостаивала их и малейшего внимания.

– Вам нравится в Индии? – спросил Джей, чтобы поддержать разговор, а потом вспомнил, что когда-то уже интересовался этим.

– Да. Теперь я уже не чувствую себя здесь настолько чужой. Мы с тетей посетили много городов, – ответила Грейс и запнулась.

Поездка в Патну оказалась последней. Девушку поразили перемены, происшедшие с Флорой, когда они вернулись в Варанаси. Необъяснимый гнев сменился безразличием и пустотой; тетка сутками сидела у себя, а Грейс чувствовала себя заброшенной и никому не нужной.

В надежде найти себе подругу она попросила позволения навестить кого-то из тех, с кем была знакома Флора. Та назвала сестер Корман, но девушки не понравились Грейс. Они были заносчивы, не слишком умны и с беззастенчивым любопытством рассматривали гостью, наверняка обсуждая ее за спиной. Настоящая племянница опиумной королевы или самозванка? Бесприданница или завидная невеста?

Грейс заинтересовалась Джейсоном Блэйдом, потому что Корманы говорили о нем как о человеке с хорошими задатками, но с отсутствием перспектив.

– Такой симпатичный и благородный молодой человек! Давно бы сорвал хороший куш, отыскал выгодную партию и жил припеваючи, но что-то ему мешает, – заметила миссис Корман.

Они относились к нему с некоторым пренебрежением, и это задело Грейс. Первый раз она навестила Джейсона вместе с Корманами, а после – одна. Тетка ничего не знала об этих визитах: Грейс решила, что она вправе иметь свою маленькую тайну.

Когда девушка пришла к нему снова, молодой человек выглядел гораздо лучше и держался намного приветливее. Она принесла ему купленные у разносчиков горячие паратхи и несколько газет.

– Пища для желудка и для ума!

Джейсон улыбнулся.

– Это то, что мне нужно.

Он обрадовался газетам, потому что хотел знать, что творится в мире. Хотя Дели, Ауд и Лакхнау были взяты, бои все еще шли, и где бы ни появлялись англичане, они везде превращались в банду грабителей и убийц.

Видя, насколько сильно это расстроило Джейсона, Грейс осмелилась спросить:

– Почему вы записались в армию и приехали сюда?

– Я бы мог сказать, что меня влекла Индия, но на самом деле я просто не видел другого выхода. Мистер Корман был приятелем моего покойного отца и, когда его назначили в колонию, предложил мне свое покровительство. А вообще, – горько усмехнулся Джейсон, – я классический неудачник. Все, за что бы я ни брался, терпит фиаско.

– Не говорите так, – мягко промолвила Грейс. – Я вас понимаю. Я сама приехала сюда от безысходности. Я ничего не знала о стране, не была знакома с тетей и не представляла, что меня ждет.

– Это говорит о вашей смелости.

– Скорее, о трусости. Я не была готова работать горничной за тринадцать фунтов в год.

Джей закрыл глаза.

– Тринадцать фунтов в год! О Боже! Мой отец мог просадить столько за пару минут!

Наконец он признался в том, что скрывал от всех: мистер Блэйд-старший был игроком и, попросту говоря, спустил состояние своих предков за карточным столом. Вот почему Джейсон так дорожил семейной честью: он был единственным, кто еще мог сохранить ее остатки.

– Так вы из богатой семьи? – спросила девушка.

– Некогда богатой.

– Тогда между нами пропасть. – Грейс заметно погрустнела.

– Напротив, мне кажется, у нас много общего.

Джейсон имел в виду дружбу и не задумывался о том, как девушка воспримет его слова. А она стала приходить все чаще и задерживаться все дольше.

Ему было интересно с ней, она была для него кусочком родины, его привлекали ее искренность и простота. Джейсон рассказал Грейс о заколдованном мире своего детства с его видимой неизменностью, первозданной прелестью и тишиной, а она поведала ему о жизни тех, кому ежедневно приходится бороться за свое существование.

– А ваша тетя? – как-то спросил он. – Как ей удалось стать той, кем она стала?

Щеки Грейс порозовели.

– Она нашла богатого мужа. А дальше сыграли роль ее характер и воля.

Джейсон усмехнулся.

– Я тоже едва не исправил положение выгодным браком. Но, думаю, это бы обернулось большой ошибкой. Я рад, что моя невеста меня покинула. Она хорошая девушка, но мы были слишком разными.

– Что, по-вашему, соединяет людей?

Джейсон подумал о неодолимом безумии, толкавшем друг к другу его и Ратну. О горячей волне, увлекавшей туда, где ты уже не принадлежишь самому себе, ни о чем не думаешь и не помнишь. О том, что соединяет несоединимое, плавит в огне страсти, превращая их в единое целое.

Но сейчас перед ним была невинная девушка, наверняка мечтавшая о романтических отношениях, и он коротко произнес:

– Чувства.

Такой ответ явно пришелся по душе Грейс. Она улыбнулась, и в ее серых глазах заплясали золотые огоньки.

В тот же день Джейсон узнал, что его выписывают. Он послал матери довольно бодрое письмо, хотя на душе лежал камень. Раз за разом окунаясь в очередное бурное событие, он не приобретал ничего, кроме горького опыта. Единственное, что его радовало, – это предстоящая встреча с Ратной.

Джейсон вышел из госпиталя. Вокруг все бурлило, мелькало разноцветными пятнами, до краев наполнялось жизнью. Облака, напоминавшие раздерганную вату, цеплялись за верхушки храмов, а после растворялись в синей пустоте неба.

Он отправился к Корманам, где ему пришлось ответить на множество совершенно неинтересных вопросов.

Всякий раз, когда в саду раздавались резкие крики павлинов, Джейсон вздрагивал и его мысли обращались к Ратне. Но ему пришлось выдержать достаточное количество времени, чтобы как бы невзначай спросить о девушке.

Казалось, миссис Корман доставило особое удовольствие ответить:

– А она ушла. Больше здесь не работает.

Этого он никак не ожидал. Джейсон невольно провел рукой по лицу, словно пытаясь прогнать дурной сон.

– Почему?

Миссис Корман пожала плечами.

– Откуда нам знать! Надумала уйти – и ушла. Мы никогда не могли понять, что у нее в голове. К тому же она почти не говорила по-английски.

– Никто из вашей прислуги не знает, куда она пошла?

– Сомневаюсь. Она ни с кем не общалась.

Когда Джейсон, не сумев скрыть смятения и досады, ушел, одна из дочерей миссис Корман спросила у матери:

– Почему вы не сказали ему о ребенке?

Миссис Корман вздернула брови.

– Мы же не уверены, что это его ребенок! Кто знает, с кем гуляла эта индианка! Джейсон Блэйд, будучи порядочным человеком, бросился бы ее разыскивать, да еще, не дай бог, принял бы на себя чужое отцовство!

На следующий день Джейсон встретился в парке с Грейс – они заранее договорились об этом.

Он собирался рассказать ей о Ратне, но теперь передумал. Он не знал, где и как искать индианку. Ходить из лавки в лавку, из дома в дом? А что, если она, решив, что он ее бросил, вообще ушла из Варанаси?

Увидев Грейс, Джейсон понял, что ее присутствие действует на него успокаивающе. Он желал, чтобы она заговорила о чем-то постороннем, что помогло бы ему отвлечься от мрачных дум, и его надежды сбылись.

Сегодня Грейс выглядела необычно притихшей и кроткой. Тень от шелковой шляпки с коралловой лентой и розовыми цветами скрывала выражение ее глаз.

– Вчера тетя показала мне завещание – вы первый, кому я решила в этом признаться. Оно целиком составлено в мою пользу. Она сказала, что я оправдала ее ожидания, хотя на самом деле я ничего не делала.

– Значит, вы не сделали ничего лишнего. С этого дня вам не надо терять осмотрительность – завещание в любой момент можно изменить.

– Я знаю. Я не спала всю ночь и пришла к выводу, что меня пугает это наследство. Я бы предпочла жить с кем-то, при ком-то, а не сама распоряжаться богатством. Пока тетя жива, все в ее руках, а что будет потом?

– Существуют управляющие конторы, специально нанятые люди – вам не о чем беспокоиться.

– Мне кажется, я буду очень одинока. Зачем мне эта фабрика? Что я стану делать с кучей акций и деньгами в банке?

Джейсон улыбнулся.

– Тратить.

– Вы полагаете, я должна жить для себя?

– Не знаю. Если б у меня появилась возможность расходовать деньги на какое-то великое, грандиозное дело, я бы, конечно, не отказался. Но что это может быть?

– Я никогда ничем не владела. Я не знаю, что мне нужно. А еще я поняла, что далеко не всегда в состоянии объяснить поступки своей тети.

– Вы слишком поздно узнали друг друга.

Грейс печально кивнула.

«Мы похожи, – подумал Джейсон. – Ее не радуют деньги в чистом виде, ей нужно что-то другое».

– Вы долго пробудете в Варанаси? – спросила девушка.

– Все зависит от приказов начальства.

– Мы будем видеться?

– Вы хотите этого?

– Да. Вы мужественный человек, мне проще с вами.

– Вы ничего обо мне не знаете.

– А мне кажется, знаю.

Грейс запрокинула голову, и молодой человек увидел ее глаза. И не только увидел, но и прочитал в них ее нерешительность, страх и… надежды.

– Вы придете к нам на чай? – спросила девушка.

Джейсон растерялся.

– Я? Разве ваша тетя позволит?

– Почему нет? Она предлагала мне приглашать всех, кого я захочу видеть. Просто до этого времени у меня не было друзей.

Девушка смотрела на него так, словно молила о помощи. Хотя она произнесла слова о дружбе, Джейсону казалось, что он нравится ей как мужчина.

Молодой человек не знал, как выпутаться из щекотливой ситуации, и вместе с тем в его мозг вползали предательские мысли. Он не мог жениться на индианке и тем более привезти ее в Англию. Все его окружение (не только в Лондоне, но и в Индии) восприняло бы этот брак с изумлением и насмешкой. Его бы сочли сумасшедшим. Смешение рас не приветствовалось. В данном случае женитьбу на Ратне не мог оправдать даже долг, то, чему он, Джейсон Блэйд, был так сильно привержен.

Зато все бы поняли и одобрили брак с девушкой, чья знатность не доказана, зато размер состояния не вызывает сомнений. Пройдет время, и Грейс Уоринг будет окружена толпой поклонников. Просто никто из них пока не знает о завещании. Ему выпала не только честь стать первым претендентом на ее руку, но и редкая возможность закрепить свое положение.

Джейсон выглядел весьма живописно в алом мундире с блестящими пуговицами, белых лосинах и высоких сапогах. А еще в нем чувствовались и воспитание, и порода.

– Я приду, – сказал он и сдержал свое обещание.

Грейс нервничала, отчего ее движения были прерывистыми, а улыбка – немного жалкой. Она не была уверена в том, что Джейсон понравится тетке.

Обстановка дома поражала роскошью, но вместе с тем странным образом угнетала. Подавали европейские закуски и английский чай. Грейс продемонстрировала игру на пианино (в пансионе девочкам изредка давали уроки музыки), не сумев скрыть отсутствие мастерства. И Джейсон, и Флора сделали вид, будто не заметили этого.

Что касается рисунков, Грейс не рискнула их показать, особенно после случая, который потряс ее накануне.

Вернувшись из Патны, она, как и было задумано, нарисовала по памяти Аруна, а потом и его жену. Грейс не собиралась показывать эти изображения тетке, та сама их увидела. Девушка никогда не прятала альбом, и случилось так, что Флора взяла его в руки.

Когда она увидела портрет Аруна, а в довершение еще и потрет Соны, ее лицо исказилось до неузнаваемости.

– Что это?! Зачем ты это делала?!

– Ничего, – в страхе промолвила Грейс. – Иногда я рисую необычные, хорошо запомнившиеся лица. Это тот молодой человек – учитель, которого мы встретили в Патне.

– Я помню, – натянуто произнесла Флора.

Ее костлявая рука потянулась к грифелю. Старуха с такой силой перечеркнула рисунок, что бумага порвалась.

– Чтобы больше я этого не видела, – сказала она и отшвырнула альбом.

Грейс не знала, что и подумать, но не осмелилась о чем-либо спросить. Она спрятала альбом и доставала его только тогда, когда тетка удалялась к себе в спальню.

Джейсон Блэйд сразу понял, что Флора Клайв – непредсказуемый и опасный человек. Ее подлинная натура была глубоко спрятана под толстым слоем лжи, уловок и манер. И ее дом вовсе не казался волшебным королевством для Золушки.

Джейсону чудилось, будто Грейс преследуют невидимые черные тени, отбрасываемые зловещей фигурой миссис Клайв. Очевидно, девушка тоже чувствовала что-то подобное, потому и не радовалась наследству.

Беседуя с Джейсоном, Флора безукоризненно прямо держала спину. Ее морщинистые бледные, как у покойницы, руки лежали на коленях. Худое лицо тоже казалось лицом мертвеца, но глубоко посаженные глаза пронзали и жгли. Ее тело было изношено временем, однако внутренняя энергия далеко не иссякла.

Она не задавала прямых вопросов и вместе с тем узнала все, что хотела узнать и о нем, и о его семье. Цель визита Джейсона, как он ни пытался это скрыть, сразу стала ясна ей, как божий день, но это вызвало у Флоры лишь снисходительную усмешку.

Когда Джейсон ушел, Грейс осторожно спросила тетку:

– Он вам понравился?

– Главное, что он нравится тебе.

Лицо девушки залил румянец.

– Это плохо?

– Это естественно.

– А он? Вы думаете, я ему симпатична?

Флора была предельно откровенна:

– Да. Но он присматривается. Хорошо, если только к тебе, а не к моим деньгам!

Грейс сникла.

– Полагаете, он тот самый ловец за приданым?

– И да, и нет. Думаю, он не против заполучить тебя, но еще не до конца поверил в то, что вместе с тобой огребет кучу денег! – усмехнулась Флора и добавила: – Не беспокойся, я не стану чинить препятствий. Не думай, что мне нравится тебя притеснять. Я не хочу, чтобы твои чувства зависели от моей воли. Этот молодой человек из хорошей семьи, по рождению он выше нас. В отличие от других военных, ему по-настоящему интересна страна, он хочет узнать ее изнутри, уловить ее дух, понять, чем живет индийский народ. Это большая редкость.

Грейс облегченно вздохнула, однако Флора продолжила:

– Слава богу, у меня хорошая память. Джейсон Блэйд был на приеме, устроенном мной в твою честь: он приехал вместе с Корманами. Миссис Корман сказала, что у него связь с индианкой. Он тебе не рассказывал?

Девушка вздрогнула.

– Нет!

– Неудивительно. Мужчины не докладывают о своих похождениях потенциальным невестам. Каждый из них до брака развлекается подобным образом. Тут речь идет уже не об изучении культуры, а кое о чем другом. Важно, чтобы эти отношения не продолжились после свадьбы.

– Англичане, – голос Грейс дрожал, – женятся на индианках?

– Крайне редко и по большой глупости. Если рядом нет других женщин. Как правило, такие браки быстро распадаются.

– А наоборот?

Грейс подумала о картинке с прекрасным индийским принцем, которая до сих пор лежала в ее дорожном сундучке, о наивной сказке, придуманной ею, когда она собиралась в Индию.

Что-то странное промелькнуло в лице Флоры: тень сожаления о том, что она никогда больше не будет цельной, неискушенной, наивной, не будет молодой. Ее душа казалась покрытой одним сплошным шрамом. Такое сделала с ней смесь ненависти и любви к плоду своей собственной порочности.

– Разумеется, некоторые из наших дам желали бы выйти за какого-нибудь раджу и сделаться принцессой. Но богатые туземцы женятся только на своих. Что касается бедных, то кому они нужны? Хотя… Ты уже взрослая и, возможно, скоро выйдешь замуж, потому я могу сказать то, что хочу сказать… Индийцы – непревзойденные мастера заниматься любовью, – Флора вновь усмехнулась, а Грейс смутилась и покраснела, – в этом отношении европейцам до них далеко. Это касается и мужчин, и женщин. Вот в чем главная опасность. Высшие касты изучают «Камасутру» – руководство по любовной науке, а низшие, которых мы считаем примитивными, слишком близки к природе, а потому не менее страстны. Так что будь осторожна. Если мистер Блэйд всерьез привязался к какой-то индийской девушке, это чревато сложностями. Делить его внимание с туземкой по меньшей мере унизительно. Ты достойна лучшего, Грейс. Самого лучшего, ибо ты больше не нищая. Ты – моя наследница, опиумная принцесса. Такие, как мы, способны разрушать и строить, спасать и губить, не склоняясь ни перед кем, не останавливаясь ни перед чем.

Именно этого и боялась Грейс. Могущества, которого не выдержат ее хрупкие плечи. Ответственности, которая сомнет ее нежную душу. Она не хотела становиться такой, как Флора Клайв. Она желала остаться самой собой.