Текст книги "Ив Сен-Лоран"

Америка, «которая никогда не была страной великой роскоши, но всегда была страной великих трат», по словам Кристиана Диора, вернулась в Париж. В первом ряду заметили Ли Радзивилл[303]303
  Радзивилл, Кэролайн, также известна как Ли Радзивилл (1933–2019) – американский общественный деятель, декоратор интерьеров и актриса.


[Закрыть] сестру Джеки Кеннеди, – она резко порвала с Домом Живанши, где одевалась в течение последних шести лет. Прекрасная реклама для модного Дома Ives Saint Laurent. Нью-Йорк 1962 года превратился в столицу парадных вечеринок, куда приходили хорошо одетыми. Было принято ходить по понедельникам в Оперу или на крайний случай на бал April in Paris[304]304
  Ежегодный бал имел благотворительную цель и для улучшения франко-американских отношений. Основан в 1952 г. в WaldorfAstoria New York, это была идея Клода Филиппа, менеджера банкетного зала отеля, который заручился поддержкой Эльзы Максвелл, чтобы помочь организовать его.


[Закрыть] в отель Waldorf. Вечером женщины выходили в длинных белых перчатках. Джеки Кеннеди приглашала в Белый дом шекспировских актеров и сорок девять нобелевских лауреатов. Соединенные Штаты Джона Фицджеральда Кеннеди переживали эпоху благодати, а Ив Сен-Лоран одевал этих миллиардеров…

Первая коллекция определила радикальную линию. Вторая более открыто представила основную идею модельера. Позволить себе накинуть черный военный плащ на вечернее платье. Сделать из этого театр, посадить бархатных бабочек на шляпы, добавить гигантские галстуки из норки. Безумные выдумки, как тот кокон из страусиных перьев, с добавлением лепестков из органзы. Вдохновение от Живанши, но мы узнаем здесь личный почерк Сен-Лорана. У него уже была своя манера, как сделать каждую женщину соперницей другой. Раздуть пламя между женщинами, которые иногда, казалось, могут обходиться без мужчин. Когда женщина слишком красива, чтобы быть любимой, она всегда готова сиять перед публикой.

Помимо американок, которые ездили в Саттон-Плейс в своих «роллс-ройсах» марки Silver Cloud, оформленных под цвет их рубинов, появились и другие варианты шикарного поведения. Можно было угадать под ожерельями из черного янтаря или под одним из пятидесяти шиньонов, закрепленных бриллиантовыми заколками, образ согрешивших весталок. Может, одна из них – Каллас? В мае певица исполнила заключительную в этом сезоне партию Медеи в одноименной опере в «Ла Скала». Она обратилась к разочарованной публике со вступительными словами арии: «Ho dato tutto a te» («Я все тебе отдала»). Возможно, этот голос, словно возникший из тьмы, эта роскошная птица и определила «черную магию» зимнего сезона 1962/1963 года.

«Силуэт вытянут, но в какой-то странной манере, заключенной и в посадке головы, и в том, как талия свободно располагается под грудью. Немного черных отблесков возникает от блестящего шелка, черного янтаря и сильно подведенных глаз манекенщиц», – писал Люсьен Франсуа в газете Combat 22 июля 1962 года, в статье под названием «Ив Сен-Лоран – поэт моды».

В этом сезоне произошло настоящее соревнование между самым молодым модельером, Ивом Сен-Лораном, и самым почетным – Габриель Шанель. В тот момент, когда Шанель представляла свою, как она ее называла, «прощальную» коллекцию, мадемуазель увидела, что среди неспокойного моря моды у нее появился наследник.

Виделись ли они? Один из них лжет, но кто? Ив Сен-Лоран говорил, что он никогда не встречался с Габриель Шанель… «Я никогда не соглашался с ней обедать, я всегда опасался, что она меня съест…» Великая же мадемуазель сказала однажды Роберу Гуссенсу[305]305
  Гуссенс, Роберт (1927–2016) – французский ювелир, который стал известен как месье Бижу. В течение десятилетий создавал изящные ювелирные изделия, смешивая подлинные камни с подделками, искусственные драгоценные камни с полудрагоценными, для Шанель, Баленсиаги, Сен-Лорана, мадам Гре, Кристиана Диора и др.


[Закрыть], который создавал для нее линию бижутерии с 1953 года: «Я обедала с молодым человеком, который пойдет очень далеко – Ив Сен-Лоран». Какое имеет значение, кто из них лжет, в конце концов?! С этого дня они участвовали в единственной битве, которая им была близка, – в битве за свою профессию. Для Сен-Лорана Шанель была навязчивой идеей. «Я хотел знать все о ее технике», – говорил он. Действительно, мог ли он встретиться с этой старой дамой с таким же безжалостным взглядом, как и у него?! Разве он не чувствовал близость к ней, когда погружал взгляд в фотографии, руки в ткани, возбужденный особым чувством роскоши?! Как говорится в пьесе Кокто «Двухглавый орел»: «Согласится ли королева, что в ее спальню проникают для того, чтобы упасть в обморок?»

Эти модельеры, словно два льва, жили с сознанием собственного величия. Каждый из них воспринимал свою профессию как служение и нес это возвышенное чувство в себе. Они были упрямы и умели держать удар. Они искали нечто большее, чем аплодисменты. Из своего одиночества они возвели себе храм, а из моды сделали не просто историю ножниц и правильной длины, а суд над окружающим миром. Шанель когда-то решительно воспротивилась против воланов, оставшихся от предвоенной Прекрасной эпохи, желая быть современной. Это были короткие волосы и черный свитер. «Ее элегантность даже для профанов была ослепительна. Ее свитер и жемчужное колье в десять рядов произвели революцию в моде», – вспоминал Диор. Стиль Сен-Лорана тоже стремился отказаться от всего, что так сладко льстило кокетству, что называлось в 1950-е годы очаровательным, восхитительным, демонически-женственным. «Мы никогда не делали платья из тафты с большими оборками в виде розочек», – вспоминала мадам Эстер, первая швея, перешедшая в мастерскую Сен-Лорана. Он разделял отвращение Шанель к мелкому, жеманному, к цветочным тонам, кокетливому подолу, к женщине-безделушке.

Ив Сен-Лоран был одиночкой. Он все время искал. Он погружал руки в ткани и ощупывал их. Его маленькие руки, отточенные техникой Диора, как никто умели смирять и подбивать ткань, приручить ее, чтобы она не казалась слишком мягкой. Но ткани мстят. Они тают в руках. Они ускользают. Они закручиваются на ходу. Они сопротивляются руке, которая хочет укротить их и никак не может найти нужное движение. Для мадам Эстер Ив был определенно «рисовальщиком, его требования иногда было трудно выполнить.

«Он не хотел ни застежек, ни молнии на спине. Это платье невозможно было надеть». Ив Сен-Лоран видел один костюм Шанель очень близко в 1961 году: это был розово-зеленый костюм, со знаменитой золотой цепочкой поверх. Мадемуазель Шанель подарила его Виктории. В то время Ив Сен-Лоран еще официально не существовал в моде. Три года спустя он задался вопросом, как она ухитрилась придать так много гибкости этому джерси с блестками?! Вместо того чтобы быть жестким и ломким, он перекатывался на ходу, как серебряная рыба. Откуда у нее эта смелость покроя, который позволял двигать рукой, не поднимая пиджак ни на дюйм?! Как ей удалось создать эту маленькую, вроде бы никчемную, юбку, которая решала все?! Она знала секрет, как вернуть женщинам тихую, преданную, внимательную, сладкую, горькую, тревожную, страстную, душевную атмосферу, что всегда была сутью женского характера. Эта еле заметная атмосфера помогала им выполнять жизненную роль матери, любовницы и жены, без смущения, без особых атрибутов, с помощью простого костюма, сигаретки, бижутерии и духов. Костюм Шанель, всегда один и тот же, как будто освобождал женщин от одежды: Анук Эме[306]306
  Эме, Анук (р. 1932) – одна из самых популярных французских киноактрис 1950–1980-х гг., обладательница множества национальных и международных наград.


[Закрыть], героиня фильма Феллини «Восемь с половиной», позировала для Vogue, лежа в позе одалиски, но в ее взгляде была видна мужская сила. Даже Брижит Бардо, обладательница пышного бюста, сдалась и теперь одевалась у Шанель. «Брижит однажды пришла, чтобы встретиться с мадемуазель Шанель. Она видела Дельфин Сейриг[307]307
  Сейриг, Дельфин Клер Бельриан (1932–1990) – французская актриса.


[Закрыть] в фильме “В прошлом году в Мариенбаде”, ей понравились воздушные платья Шанель. Она захотела длинное платье из черной шелковой кисеи. “Моя малышка, – сказала ей Шанель, – самое лучшее у тебя – это твои ноги”. Короткое платье позволяло увидеть ноги, но Брижит хотела еще черную камелию в волосы. ”Нет, – сказала ей Шанель. – Вы можете играть Офелию, но не Леди Макбет”. Так что у Брижит не было камелии, но она полностью преобразилась»[308]308
  Elle, 12 janvier 1962.


[Закрыть].

Костюм Шанель очаровывал всех кутюрье, она называет их «эти господа». Роберт Гуссенс писал: «Баленсиага рассказал мне, что однажды купил костюм от Шанель и разрезал его на мелкие части. Это были ленты. Все они были так точно подогнаны, и он не понимал, как это было сделано. Отсюда его огромное восхищение ею…»

Ив Сен-Лоран все более был подвержен ее влиянию: костюмы без подкладки, пальто, легкие как накидки, пористая шерстяная одежда. Черный цвет, доминировавший в зимней коллекции 1962 года, еще лучше раскрывал свои оттенки. Это больше не черный цвет «Чинечитта», цвет золотой молодежи, это теперь томный и сладострастный черный цвет роковых женщин, явно вдохновленный актрисой Дельфин Сейриг из фильма «В прошлом году в Мариенбаде», черный цвет подвижного шелка. Плиссированный креп струился по телу. Это было джерси из коллекции Easy look. Также белые блузки, костюмы из твида и шотландской клетки. Линия стала легче, почти незаметнее. Лица не видно. Накидки летели по воздуху, галстуки завязывались свободно, блузки казались воздушными.

Тем не менее различия между двумя модельерами остались существенными. Коллекция Шанель оценивалась на ощупь, большим и указательным пальцами, коллекция Ива Сен-Лорана – на глаз. «Шанель постоянно манипулировала тканью. Она работала с материалом, он – с рисунком. Мы делали картины. Шанель брала ткань, резала ее, мяла, пока она не становилась такой же пожухлой, как старый английский твид, – говорила Поль де Мериндоль, для которой Шанель кроила и шила свои костюмы. – Костюм Шанель мог готовиться три с половиной месяца. Полтора месяца примерки. Это была битва за то, чтобы преобразовать его, смягчить, сделать личной историей. Ив Сен-Лоран – наследник Диора, его работа очень структурирована. Он дает образ, который мы стараемся воспроизвести, подчеркнуть».

Другое отличие. Шанель, «крестьянка», работала касаясь тела, драпировала ткань на своих Дианах. Ив Сен-Лоран довольствовался наблюдением. Находясь от моделей на расстоянии, он вкладывал в них всю любовь, какую не мог им дать: ведь они женщины. Для Шанель – это всего лишь анатомия. «Что идет одной, подойдет и другой», – говорила она с мнимой отрешенностью. Сен-Лоран, наоборот, вдохновлялся различиями между женщинами. От самых очевидных до самых незаметных, эти различия отражались в его моделях и выражали психологию поведения. Поль де Мериндоль сравнивала сеансы примерки: «Все происходит без единого жеста. Когда Шанель была недовольна моделью, ее рот становился квадратным. Иногда она могла разрезать платье назло первой швее, у которой оно слишком хорошо получилось. Господин Сен-Лоран либо сосредоточенно смотрит, либо идет в другой конец зала. У Шанель молчание было тяжелым, у него – мягким». Роберт Гуссенс добавлял: «Коко многое брала на себя, чего Сен-Лоран сделать не мог. Может, от того, что у него не было привычки бороться с самим собой. Можно бояться мадемуазель Шанель, но нельзя бояться Сен-Лорана. Шанель – Берже и Сен-Лоран одновременно».

Шанель действительно обладала той необыкновенной энергией, которую Ив нашел у Пьера Берже. Как говорил Джон Фэйрчайлд: «Ив, чего вам не хватает, так это любви к жизни, – и добавлял: – С тех пор как я знаю Ива, у него никогда не было связи с реальностью. Если у него проблема: не работает сливной бачок, Пьер должен сам все наладить». Желая проникнуть в извилистые тайны техники, Ив Сен-Лоран иногда оставался один в студии до утра.

Он стал модельером женщин, не похожих на тех, кого любил, например Мари-Лор де Ноай. Эта «странная, экстраординарная и сверхэлегантная женщина», как называл ее Пьер Берже, была приглашена на муниципальный праздник. Чтобы подтвердить ее значимость, город Йер подарил ей ровно столько своих фирменных артишоков, сколько она весит. «16 мая 1963 года. Платье с воротником из органзы для Марлен Дитрих. 18, авеню Монтень». Чем становится имя, когда оно приземляется с магического экрана в маленький блокнотик в клетку, который держит в руке модельер? Разве Ив Сен-Лоран не ближе к другой Дитрих, к роковой женщине, которая в платье, похожем на модели голливудского художника Адриана, шептала, сидя на шелковом диване: «Я существовала, и я не исчезла»? Впишется ли он в вираж шестидесятых годов? Как остаться верным своим мечтам и при этом не просчитаться с эпохой? Покупателей не хватало, чтобы мастерские работали в полную силу. Самые богатые клиентки от Диора незаметно исчезли, став легендой золотого века моды. В 1928 году по цене автомобиля можно было купить три платья. В 1963-м при таком же раскладе – только одно. Ивонн де Пейеримхофф признавалась: «Мою зарплату у Диора я определяла себе сама. У Сен-Лорана мы не делали и десятой части оборота. Больше всего я хотела, чтобы у нас все наладилось. Мы приложили для этого немало усилий». Через тридцать лет она добавила: «Пьер хорошо знал все, что я сделала для нашего модного Дома. Ив же ни разу не послал мне даже записки».

Как говорила Сильвиана Ходжкинсон, первая продавщица, ушедшая на пенсию в 1988 году: «Кто получает приглашение, это не всегда тот, кто покупает. Кто покупает, не всегда самая милая клиентка». Например, одна американка в возрасте носила одежду только розового цвета; или миллиардерше из Техаса всегда требовался мех шиншиллы на платье; или жена кинорежиссера, вся покрытая псориазом; или дама, которая «скручивала свою грудь в рулон», чтобы влезть в бюстгальтер; или некая дама везде передвигалась только со своими шелковыми простынями. «Мы должны были доставить эти простыни из отеля Crillon, – говорила продавщица. – Она их забыла!» Или вот еще одна – авантюристка и содержанка, но при этом страшная скупердяйка. «Когда она заказывала платья, то проверяла все, вплоть до количества цветов на принте. Однажды она пришла со своей линейкой». Высокая и худая, как учительница, любительница конфет, Сильвиана Ходжкинсон подытоживала: «Кто ничего не знает, зачастую самые противные».

Пришел другой стиль, другой тип поведения. В то время как поставщики превратились в звезд общества, мир моды, смешавшийся с миром торговли, плавно отодвинул так называемый весь Париж в сторону, предложив свой вариант жизни, где уже не было места для праздных и избалованных, где царили те, кто работал. Еженедельник из Рейнской области даже предложил бывшей иранской шахине и актрисе Сорайе место главного редактора. Тем не менее пожилые леди все еще носили шляпы, а в первом ряду дефиле гасили в пепельнице сигареты Gitane без фильтра известные журналистки с профессиональным и усталым видом судей.

Америка теперь реализовала свои мечты в техниколоре. Новые гламурные девушки заказывали ванные комнаты из мрамора с золотыми фонтанами, оплачивали учителей гольфа и бриджа, говоривших на девяти языках, и нанимали слуг с Багамских островов. Они разводились на Парк-авеню и загорали в швейцарском Гштаде, иногда доверив себя массажистке после утреннего виски: «Дорогой, я не чувствую себя достаточно хорошо сложенной, чтобы одеваться в prêt-à-porter». Элита принимала ванны с шампанским во дворцах. «Богатые женщины путешествовали, имели странные места обитания, вроде шале в Швейцарии или дома на Барбадосе», – говорил Пьер Берже. Директор модного Дома Ives Saint Laurent чувствовал ностальгию по салонам послевоенного времени, возможно похожую на ту, которую описывал истинный парижанин Бернар Миноре[309]309
  Миноре, Бернар (1928–2013) – французский писатель, был большим другом Джеймса Лорда, встречался с Пикассо, Кокто, Дорой Маар, Мари-Лор де Ноай и многими другими знаменитостями в области литературы и искусства.


[Закрыть]: «В моде была необычайная беспечность. Луиза де Вильморен, Мари-Лор, Леонор Фини – все они осознавали, что для других они зрелище. Люди любили парадоксы. Им нравилось делать из монолога произведение искусства. Провокация была игрой, никто не воспринимал ее в штыки. Жуандо[310]310
  Жуандо, Марсель (1888–1979) – французский прозаик-модернист, эссеист, драматург.


[Закрыть] и Соге создавали свои номера. Пьер Берже, возможно, последний представитель этого мира». Смерть Жана Кокто 10 октября 1963 года провела черту между золотым веком театра и эрой, начало которой было отмечено появлением модного Дома Ива Сен-Лорана.

Но и на этот раз пара Берже – Сен-Лоран начала свою деятельность с небольшим запозданием, чтобы полностью вписаться в экономическую эволюцию Высокой моды. Пьер Карден открыл в 1957 году линию «Париж – Токио». Пьер Берже был намерен действовать быстро: всего через восемь месяцев после открытия модного Дома он впервые посетил Японию, чтобы продавать одежду с грифом Ives Saint Laurent. В Лондоне магазин Fortnum купил некоторые коллекции. Первая поездка в Нью-Йорк состоялась в 1963 году.

Но время снова поставило Ива на лезвие ножа. Укротив свою ярость после объявления независимости Алжира 28 октября 1962 года, Французская Республика под руководством де Голля столкнулась со «смутьянами», которых она не заметила: с сегодняшними мальчиками и девочками. Эти молодые люди организовали отдельную партию, вдохновителем был Даниэль Филипакки[311]311
  Филипакки, Даниэль (р. 1928) – почетный президент Hachette Filipacchi Media, из которых он сделал крупнейший журнал в мире.


[Закрыть], директор журнала Salut les copains! (миллионный тираж) и ведущий на радиостанции Europe 1 одноименную передачу. Джонни Холлидей[312]312
  Холлидей, Джонни (1943–2017) – французский рок-певец, композитор и актер кино, по праву носил титул рок-звезды Франции. За свою долгую карьеру он провел более 400 турне, на которых присутствовало более 15 млн зрителей, и продал к 2005 г. около 80 млн дисков. 18 альбомов Джонни Холлидея стали платиновыми.


[Закрыть] продавал каждый день семнадцать тысяч пластинок в 45 оборотов, как и Элвис Пресли на пике славы. Его хиты приводили девушек в экстаз. На супервечеринках танцевали американские танцы: «картофельное пюре» и «мэдиссон-твист». Это было время стиля wa dou wap и песни Далиды «Двадцать четыре тысячи поцелуев». Ив Сен-Лоран тоже был без ума от Джонни, от этого знаменитого рокера, чье отчаяние он понимал, возможно, лучше, чем кто-либо другой.

Он слушал песню «Удержи ночь» в исполнении Джонни Холлидея и «Сломанную куклу», рисуя в своей ванной, которую он переделал в кабинет. Он также превратил свою комнату в примерочную. Пьер Берже рассказывал: «Сколько раз я видел в квартире на площади Вобан, как Ив часами лежал на кровати. Это называлось: Ив за своей ширмой». Кого пресса прозвала в 1960 году «Джонни Холлидеем Высокой моды» из-за его кожаных курток, вел себя совсем не как рокер, а скорее как ребенок, игравший в диву, или дива, делавшая вид, что она ребенок. Он был так похож на персонаж какого-нибудь романа, что Мисима[313]313
  Мисима, Юкио (1925–1970) – японский писатель и драматург. Яркий представитель второй волны послевоенной японской литературы, продолжатель традиций японского эстетизма. Трижды номинировался на Нобелевскую премию, считается одним из наиболее значительных японских писателей второй половины XX в.


[Закрыть] отвел ему большой фрагмент в своей книге «Школа плоти», опубликованной в 1963 году, где Ив Сен-Лоран представлял в Токио свою коллекцию и подписывал контракты на эксклюзивное производство моделей с Сейбу. «Вечером 10 апреля должно было состояться благотворительное дефиле Ива Сен-Лорана, где модельер, чья слава уже поднималась до небес в мире парижской моды, представит свою коллекцию. Таэко решила появиться в первый раз на публике в сопровождении Сенкичи». Напряжение нарастало. «Ставки сделаны! Сен-Лоран наконец-то пришел в себя, но теперь он плачет, как ребенок! Треть коллекции еще не прошла таможню, а Ханеда не так близко». Из-за «большой усталости господина Сен-Лорана и разных хлопот» дефиле задерживается. В конце концов оно началось, и Мисима пишет: «Первая манекенщица беспечно проходит перед золочеными ширмами – речь об Аре, знаменитой манекенщице из Vogue, женщине средних лет азиатского происхождения, чьи накладные ресницы были нарочно наклеены далеко от глаз, она одета в темно-синий костюм и под ним белый пикейный корсаж. Было уже больше девяти (…). Ара – точно испарение, казалось, она шествовала по облаку. С еле заметно изогнутой талией, развязной походкой, злым взглядом, она гордо плыла среди зрителей». Мисима как будто очарован поведением женщин Сен-Лорана. «У них были большие шляпы в форме мисок, манеры золотых рыбок, запертых в аквариуме, они двигались бесстрастно, бросая по сторонам внезапные улыбки»[314]314
  Yukio Mishima, L’École de la chair, 1963.


[Закрыть]. И все же красота этих розовых пальто цвета цикламена и этих инкрустированных золотом платьев казалась далекой от забот современного поколения.

«Вот встает огромная, сытая, невежественная, не знающая истории, армия деполитизированных и равнодушных реалистов, когорта молодых французов до двадцати лет»[315]315
  Cité in Michel Winock, Chronique des années soixante, Le Seuil, coll. «Points Histoire», Paris, 1990.


[Закрыть], – писал Франсуа Нурисье[316]316
  Нурисье, Франсуа (1927–201 1) – французский журналист и писатель.


[Закрыть] в Les Nouvelles littéraires. Вся золотая молодежь Франции жила под музыку «йе-йе»: семь миллионов слушателей. Четыре известных парня пели «She loves you». Битломания накрыла всю Европу. Франсуаза Арди[317]317
  Арди, Франсуаза Мадлен (р. 1944) – французская певица, актриса и астролог, знаковая фигура в области моды и музыки, особенно во франкоязычных странах.


[Закрыть], двадцать лет, двадцать песен, 250 000 записей, грустные глаза девочки из интерната, изобрела внешность «скучающей грации» (Vogue). Офелия из фильма «Замок в Швеции» (Франсуаза Саган – Роже Вадим[318]318
  Вадим, Роже (1928–2000) – французский кинорежиссер, сценарист, актер и продюсер.


[Закрыть]) позировала в черном свитере и виниловых туниках-шортах марки Dior Sport. Журнал Vogue посвятил ей обложку, фотография была сделана Хельмутом Ньютоном[319]319
  Ньютон, Хельмут (1920–2004) – немецкий и австралийский фотограф и фотохудожник. В 1961 г. Ньютон начал сотрудничать с французскими, американскими, английскими и итальянскими изданиями журнала Vogue и стал одним из самых значимых фотографов, нередко работавшим в жанре ню.


[Закрыть]. Она улыбается, она подвижна, у нее мечтательные глаза, слегка подведенные тушью Makebelieve Pink. «С момента появления Брижит Бардо ни одна женская фигура, ни один молодой образ не вызывал такого большого интереса, как фигура, стиль, молодой задор Франсуазы Арди»[320]320
  Vogue, novembre 1963.


[Закрыть].

Вот и Ив Сен-Лоран снова разрывался между рухнувшими мечтами и желанием ощутить юность, которой он не знал. «Мне вдруг надоело выдумывать платья для уставших жен миллиардеров»[321]321
  Архивы Пьер Берже / Ив Сен Лоран.


[Закрыть], скажет он два года спустя. Бюсты и манекены пылились на полках мастерской. Рутина. Есть такой особый талант первой швеи – в швейном деле он назывался «кладбищем» – это умение сделать так, чтобы заметные недостатки модели были устранены. Разве дело только в этом умении? «Светские салоны представляют женщин такими, какими они должны быть. Салоны моды показывают женщин такими, какие они есть»[322]322
  Paul Morand, L’Allure de Chanel, 1976.


[Закрыть].

Черный юмор Сен-Лорана, возможно, был вызван видениями. Он делал эскизы костюмов и декораций для балета «Мальдорор», хореография Ролана Пети в театре TNP (январь 1963 года). Они были полны демонов и мучений. Озябшие старухи, черепа в красных пастельных тонах, скачущие ведьмы, скелеты в крестообразных черных плащах – одиннадцать картин на музыку Мориса Жарра[323]323
  Жарр, Морис (1924–2009) – французский композитор, лауреат трех премий «Оскар» (1963, 1966 и 1985), премии «Грэмми» (1967) и четырех премий «Золотой глобус» (1966, 1985, 1989 и 1996) за музыку к фильмам.


[Закрыть] («Вши», «Траурное шествие», «Паук»). Персонаж с костлявыми чертами Мальдорора (героя книги Лотреамона[324]324
  Лотреамон, граф де (1846–1870) – французский прозаик и поэт, поздний романтик, предтеча символизма и сюрреализма. Основное сочинение, принесшее ему известность, – «Песни Мальдорора» (1869). Это причудливое и завораживающее произведение, эпатирующее читателя «безумствами» и «богохульством»; стихи чередуются с ритмизованной прозой, изображающей ирреальный мир, населенный демоническими персонажами; для монологов лирического героя характерен нигилизм и черный юмор. При жизни автор так и не смог опубликовать произведение.


[Закрыть], культовой у про€клятой молодежи) бросал вызов всем ужасам природы.

Линия рисунка была явно вдохновлена «Капричос» Гойи, серией гравюр, главная из них представляла художника, спящего за рабочим столом, под темным роем колдовских птиц. Подпись под гравюрой сообщала: «Сон разума рождает чудовищ». В сумерках ведьминских шабашей Ив воссоздал гротескные фигуры и животные гримасы Гойи, которые художник поднял в свое время до уровня возвышенного искусства. Именно «правдоподобие чудовищного», о чем говорил Бодлер, и придало рисункам Ива дьявольскую силу, ставя между кошмаром и реальностью. Эти рисунки как нельзя лучше выражали трагическую тягу кутюрье к чарам театра, о чем и говорила фотография, где он стоит один, странно глядя на черно-белый силуэт: не то актер, не то настоящий скелет в гриме, не то ангел смерти. «Он обожал эту фотографию», – лаконично комментировала пресс-служба модного Дома.

Этим ангелом вполне мог быть Курреж. Пророк 2000 года, он запустил своих первых «космонавтов» в июле 1963 года. Будто гигантский взрыв внезапно разделил мир надвое. Из этого возник невероятно новый, футуристический, гигиеничный мир, лишенный всего, что ему мешало: квашеной капусты или шиньонов в стиле русских цариц. Отвергался накладной шиньон, тушь для ресниц, шпильки, комбинации для поддержания фигуры. Мода Куррежа произвела эффект разорвавшейся бомбы. Все было новое, космическое, футуристическое. Очень быстро два белых стиля начали спорить друг с другом. Вчерашний день: капля белого цвета, кусок органзы, перламутровое ожерелье, белый цвет перчаток от Шанель. Завтрашний день: искристое, скользящее, лаковое, пластиковое, что ни ветер, ни волна, ни даже космические стихии не заденут. Это так называемое все белое навязал человек, которого в Америке называли «Доктор Курреж».

Появился новый оптический и динамичный эффект. Ив Сен-Лоран представил свои первые дамские брюки на открытии коллекции 1962 года. Курреж делал из женщины новый образ – сверхсконструированный. Небольшие белые сапожки. Готовность лететь на Луну. Из-за Куррежа стильная женская внешность устарела сразу на десять лет. Высокая мода уже никогда не оправится от этого оскорбления, внезапно ей навязали роль старой любовницы, застывшей в своей курчавой красоте и плиссированной элегантности. Современная женщина разом ворвалась в мир бизнеса, контрактов, гонки за лицензиями.

В 1950-е годы имена стали фирменными знаками. В 1960-е фирменные знаки становятся марками. Для модельеров профессиональный выбор сужался. Стать бизнесменом (Карден) или замкнуться в башне из слоновой кости (Шанель, Баленсиага), изолировавшись от мира, где они стали воспоминанием. Анонимность послевоенного prêt-à-porter в 1960-е годы заменилась именами: Мэри Куант, Biba[325]325
  Культовый лондонский магазин, а также одноименная британская марка одежды, пользовавшаяся огромной популярностью в 1960–1970-е гг. XX в. Была основана дизайнером Барбарой Хуланики.


[Закрыть], Соня Рикель[326]326
  Рикель, Соня (1930–2016) – французский кутюрье. В 1962 г. сделала первые свитера и одежду для беременных для бутика мужа Laura. С этого момента ее дизайн набирал популярность, и вскоре Рикель стали называть «королевой трикотажа».


[Закрыть] – королева трикотажа, Мишель Розье[327]327
  Розье, Мишель (1930–2017) – французская журналистка, модный дизайнер, которая основала V-де-V спортивной одежды. С 1973 г. работала кинорежиссером и сценаристом.


[Закрыть] – королева пластика. В Лондоне появились новые магазины prêt-à-porter на Кингс-Роуд. Там все раздевались и одевались в ритме песен Help и Yesterdaу («Битлз») или Satisfaction («Роллинг стоунз»). Виктория покинула Сен-Лорана, запустила собственную линию одежды Victoire, рисовала виниловые костюмы и брюки из синего джерси в джинсовом стиле. Вот она позирует для журналаVogue, рядом ее мать в роли примерщицы. Ее ждала мимолетная карьера.

В каком направлении будет двигаться Ив Сен-Лоран? Он вкладывал ландыши в карманы моделей своей первой коллекции, как жест прощания с Диором. Теперь он закреплял камелии на гигантских бантах из черной газовой ткани. Но Шанель тут же ему ответила: отказавшись от своего цветочого фетиша, она прикрепляла гардении к лацканам пиджаков и шляпок. Значительно позже он смог действительно вступить с Шанель в диалог, когда освоил умение, позволявшее держать стиль. Истинное уважение никогда не смешивается с подражанием. Перестанет ли он быть самим собой? Пока что слишком зачарованный другими, он будто сомневался в собственных силах, превозносимых Люсьеном Франсуа в журнале Combat: «Шик у Шанель всегда одинаков. Меняются только материи, работа с волокном, секреты стежка и отделки. (…) Ив Сен-Лоран, наоборот, постоянно изобретает новые наряды, новый тип поведения: как играть в гольф, как совершать утренний шопинг, как ходить в кинотеатр или кабаре, как устроить ужин в ресторане или посольстве, как гулять, как заниматься любовью, как быть счастливым»[328]328
  «Le Poиte de la mode», in Combat, Lucien Franзois, 31 juillet 1962.


[Закрыть].

Удача еще улыбалась ему, и в 1963 году Ив Сен-Лоран снова в седле. «В этом сезоне у меня были плохие манекенщицы», – говорил он о зиме 1963–1964, пряча в это признание все смирение надменности. – Это был единственный раз, когда я ошибся». В New York Herald Tribune Евгения Шеппард писала о «тихих моделях» Сен-Лорана. Для нее Курреж воплощал «мощную тенденцию». Классицизм погряз в условностях. «Ив возвращается к серому цвету и бабушкиному стилю», – отмечал американский журнал Daily Mirror. Продажи профессиональным покупателям продолжали снижаться, так что зима 1964 года дала более низкий уровень, чем 1962-й. Только частная клиентура еще была довольна моделями.

Именно в 1964 году мадемуазель Шанель пригласила Пьера Берже на ужин, к себе домой, в квартиру на улице Камбон. Она предложила ему возглавить ее модный Дом. Пьер Берже рассказывал: «Мадемуазель Шанель сказала мне: “Я предлагаю вам империю. Ives Saint Laurent – это просто модный Дом одного кутюрье. Приходите завтра, ваш контракт будет готов”». Пьер Берже вспоминал, что она предложила ему контракт, где графа зарплаты была пустой. «Напишите сумму, какую хотите». На следующий день он послал ей свои традиционные белые розы, означавшие отказ.

Время Сен-Лорана заканчивалось. Дж. Мак Робинсон пытался избавиться от участия в деле. Ивонн де Пейеримхофф уверяла, что нашла нового акционера, Дика Саломона, менеджера фирмы Charles ofthe Ritz, имевшей лицензию на линию парфюма Y. Парфюм был выпущен в 1964 году. «Хороший французский парфюм, классический и легкий». Сейчас Charles ofthe Ritz – мощная империя в тысячу восемьсот сотрудников, стоит в списке больших игроков позади Элизабет Арден[329]329
  Арден, Элизабет (1884–1966) – канадская предпринимательница, косметолог, основательница косметической империи Elizabeth Arden, Inc. в США. Благодаря работе ее компании, а также компании Helena Rubinstein в США изменилось отношение к косметике: она перестала восприниматься как «боевая раскраска» и превратилась в инструмент оздоровления и атрибут изысканной женщины. На момент смерти имела заработок в 60 млн долларов США.


[Закрыть] и впереди Эсте Лаудер[330]330
  Лаудер, Эсте (1908–2004) – американская предпринимательница, основательница и первый председатель совета директоров корпорации Estée Lauder.


[Закрыть].

Пришел новый мир, полный обещаний и новых концепций. Девушки эпохи «беби-бум» хотели жить быстро и удобно. Пришедший из американских университетов стиль «кампус» мгновенно отменил свитер с жемчужным ожерельем. В Париже стиль журнала Elle – это певица Сильви Вартан, юная твист-герл, которая позировала с распущенными волосами, в футболке и джинсах Levi Strauss. Vogue выпустил приложение Junior в январе 1965 года. Было модно все новое. Фотокамера Instamatic: фантастические фото, уникальный фотоаппарат, клик-клак, спасибо, Kodak. Тостеры, электрические соковыжималки. Бумажные платки Kleenex с ментоловым ароматом и супы в пакетиках. Каждые тридцать секунд выпускался новый электропроигрыватель Teppaz. Все кругом маленькое. Столовая превратилась в американскую кухню, диваны – в кресла у камина, радиоточки – в прямоугольные радио-коробки, романы – в серию карманных книг в мягкой обложке. Женщины стали торопливыми, менеджерами, начальниками; все кутюрье – провидцами. Люди от науки объявили войну воображению. Отныне властителями идей были не писатели, а университетские преподаватели: их звали Мишель Фуко[331]331
  Фуко, Поль-Мишель (1926–1984) – французский философ, теоретик культуры и историк. Создал первую во Франции кафедру психоанализа, был преподавателем психологии в Высшей нормальной школе и в университете города Лилль, заведовал кафедрой истории систем мысли в Коллеж де Франс.


[Закрыть], Клод Леви-Строс[332]332
  Леви-Строс, Клод (1908–2009) – французский этнолог, социолог, этнограф, философ и культуролог, создатель собственного научного направления в этнологии – структурной антропологии и теории инцеста (одной из концепций происхождения культуры), исследователь систем родства, мифологии и фольклора. Леви-Строс произвел революцию в антропологии, поместив в ее основание культуру и сделав ее независимой от естественных наук.


[Закрыть], Фернан Бродель[333]333
  Бродель, Фернан (1902–1985) – французский историк, произвел революцию в исторической науке своим предложением учитывать экономические и географические факторы при анализе исторического процесса.


[Закрыть], Ролан Барт[334]334
  Барт, Ролан (1915–1980) – французский философ, литературовед, эстетик, представитель структурализма и постструктурализма, фотограф и критик, семиотик.


[Закрыть], который даже опубликовал в женском журнале Marie-Claire статью о «соперничестве Шанель – Курреж». «Неизменный шик Шанель говорит нам, что женщина уже жила (и умела жить). Упрямая новизна Куррежа говорит нам, что она еще будет жить», – писал глашатай школы «новой критики». Мода вступила в эпоху эксперимента. Современные женщины будут ходить в шлемах, молниях, сапогах, металле, запатентованных материалах.

Вдохновленный этим ярким желанием свободы, Ив Сен-Лоран бросил взгляд на былую роскошь и увидел озябших людей, застрявших в своих старых принципах. Этот мир – хранитель памяти, он устарел перед лицом новых изобретателей, решивших сделать из всего tabula rasa. Но старый мир предчувствовал границы новой эпохи, когда из новизны создается основной принцип существования. Ив нашел применение в театре: он рисовал эскизы декораций и костюмов для спектакля Зизи Жанмер в театре TNP. Труппа Рено-Барро заказала ему костюмы для спектаклей «Надо пройти сквозь облака» и «Свадьба Фигаро». Персонажи Бомарше были нарисованы с особой грацией, будто они прошли у него перед глазами. Это был Сен-Лоран XVIII века, с его эфебами в черных жакетах и крестьянками с картин Хогарта[335]335
  Хогарт, Уильям (1697–1764) – английский художник, основатель и крупный представитель национальной школы живописи, иллюстратор, автор сатирических гравюр, открыватель новых жанров в живописи и графике.


[Закрыть], с маленьким бюстом танцовщиц, укутанных в оранжевые шали. Он нарисовал эскизы всего, что мог: париков, мебели, обуви, еще раз доказав свою одержимость деталями и видением целого. В этих эскизах было как минимум пять или шесть оттенков белого цвета. Тонкая наблюдательность видна в персонаже графини, заметна легкая линия рисунка, свободная, это излюбленный рисунок фломастером, которым он набросал палантин из крапчатого тюля. Шутя, он наклеил на страницу нарезку мелких анонсов из журнала Figaro, чтобы спроектировать из них юбку и немного изогнуть силуэт Марселины в большой черной шляпе.

Разумеется, его муза не невеста Джеймса Бонда, не робот-андроид и не старая дама, пахнувшая духами. Где он найдет свою музу в этом году? Без сомнения, в образе сильной женщины, о котором говорила Глория Гиннесс из Harper’s Bazaar. Что отличает таких женщин? Умение носить свитер, курить сигару, носить «поддельную бижутерию», бесшабашно надевать мужской плащ поверх вечернего платья, путешествовать в белых льняных комплектах и надевать на себя черное бикини летом… Как писал американский журналист той эпохи: «Шик – это бокал сухого мартини, журнал Time и американская одежда».