Электронная библиотека » Любовь Сушко » » онлайн чтение - страница 20


  • Текст добавлен: 27 сентября 2024, 10:03


Автор книги: Любовь Сушко


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Когда Язон поднялся и отошел, она подняла глаза к небесам. Медея молилась, прося свою Богиню прекратить так жестоко ее испытывать « Разве мало тебе жертв, отпусти нас, дай нам спокойно добраться до Греции, мы достаточно страдали. Позволь нам пожить спокойно, мы заслужили передышку, мир и любовь. Не заставляй меня больше страдать и убивать, этого достаточно.

И ей снова послышался голос. Но говорила не богиня, а Цирцея.

– Помнишь нашу последнюю встречу, – усмехнулась она, – ты не поверила мне тогда, но разве все не так, как я тебе предсказывала? Сколько несчастий ты перенесла, как могла, как смела ты на такое решиться? Ведь он доверял тебе, он гротов был спасти тебя, но тебе нужно было совсем другое.

– Я не могла поступить иначе, – говорила она сердито. – Без Язона мне не нужно ни спасение, ни прощения.

– Понимаю. Это не трудно понять. Но я не лгала тебе прежде, не стану лгать и теперь. Очень скоро ты раскаешься во всем, тебя постигнет жуткое раскаяние. Какая ты ослепительная, и представать себе не можешь. Вот тогда ты и останешься совсем одна в чужом мире. Это страшное злодеяние, возмездие будет страшным, – заговорила она. Голос ее растворялся и стал исчезать.

Нет, Медея яростно сопротивлялась таким словам. Старуха просто очень любила Аспира и никогда не сможет ей простить этого. Но пророчество не осуществится. Она сделает все, она спасала, и будет спасать свою любовь. Никакие угрозы ее не смогут остановить.

Корабль отправился дальше. На море начиналась буря. Но какая буря может испугать ее после всего, что случилось. Но если бы можно было смирить бурю в собственной душе. Несмотря на внешнее спокойствие, Медея понимала, что не скоро еще успокоиться встревоженная ее совесть. Может быть, в этой жизни она не обретет покоя никогда? Но главное – они все целы и любимый рядом. Они неуклонно следуют к намеченной цели.


9. ВОСШЕСТВИЕ НА ОЛИМП


Дальнейшее путешествие было цепью горестей и радостей, которые переживала Медея. Они сменяли друг друга, и казалось, что им не будет конца. Она помнила волшебные песни Орфея, и рассвирепевших воинов, требовавших выдать ее. И мудрость царя, который заставил их еще по дороге жениться, и она не принадлежала больше отцу, Ээт не имел на нее никакого права больше. Она вспоминала в тревожных снах бури и жертвоприношения, изгнание из дома Цирцеи, а потом она совершала очищение от крови. Она смертельно устала качаться на волнах, это было невыносимо. Ей показалось, что Греция была на самом краю света. Иногда она не верила, что когда-нибудь доберется до заветных берегов.

Единственное, что скрашивало их путешествие – нежность и преданность Язона, он был так заботлив и ласков, он смог ее оценить по достоинству, и что еще нужно было юной и прекрасной женщине, вся жизнь которой до сих пор была только ожиданием любви. Все остальные беды и лишения были не так уж страшны, а со временем они вообще забудутся и перестанут ее мучить.

Она думала о том, как убедить Богов в своей невиновности и испросить у них прощение. Но полоска заветной земли уже показалась вдалеке.

О, как волновалась Медея в те минуты, она боялась чего-то непонятного и необъяснимого, иногда ей казалось, что не хватит сил справиться с этим страхом. Но может быть, она просто смертельно устала.

В последний момент она взглянула на Язона, какой гордый и независимый, стоял он рядом с нею – настоящий царь и герой.

Но волнения оказались напрасными. Как только она ступила на землю Эллинов, она была принята как царица. Но Медея еще не знала, что они приветствуют дочь могущественного царя, а не жену мальчики – Странника у которого нет и, скорее всего никогда не будет своего царства. Но понять это в той суматохе было очень трудно. Она о многом еще не имела никакого представления.

Ясон сразу понял разницу. И странная тень ревности и разочарования пробежала по его лицу. Но она не видела этого.

Медея торжествовала – это было время ее триумфа. От тревог и страха не оставалось больше следа. Они уже знали о ее колдовских способностях, боялись или уважали, сказать трудно, но они преклонялись перед нею, Язон почти все время был рядом и гордо улыбался. Сколько времени это продолжалось? Своего первенца она родила еще любимой и счастливой. И на земле, где они поселились в те минуты, Язон устроил праздник. Она только уже знала маленькую тайну – Язон не был царем, и, скорее всего, не скоро еще им станет. Но она так любила его, что даже на это не обратила внимания.

Ей вспомнились слова тетушки о том, что ждут ее горькие разочарования, и улыбнулась – наверное, и знаменитые волшебницы иногда ошибаются. Да и как могло быть по-другому, если счастье завоевано такой ценой.

А потом Язон попросил омолодить его отца. И она согласилась – это было ей по силам. Семидесяти летний старик стал выглядеть лет на сорок. Она радовалась этому вместе с остальными. Они видели, на что Медея способна. Это был ее подарок новым родственникам. Но потом она вспомнила о собственном горящем ненавистью отце и перестала улыбаться. И этот мир все еще казался ей чужим, а тот, родной, она тоже видно навсегда потеряла. А если бы что-то случилось с ее мужем, что делала бы она здесь с ребенком на руках? Страшно даже представить себе. Но она знала, что страхи ее напрасны. С ним никогда ничего такого не случится, она об этом позаботится.

Потом родился ее второй сын. Праздник был не так пышен, у них в мире были какие-то трудности, но она на многое привыкла смотреть сквозь пальцы.

Муж сказал в те дни о том, что царь Пелий угрожает им, на старости лет он стал кровожаден. Но открытый бой для них смертелен. Он так коварен и жесток. В народе ходили невероятные тревожные слухи.

Она не задумывалась, когда реальная или мнимая угроза нависала над ее мужем и детьми.

Эллины настороженно переговаривались о том, что Медея решила сделать моложе их злейшего врага. Но если она предала отца и расправилась с братом, то почему бы нет?

Но Язон только усмехался, словно это его не касалось. Он отвечал, что жена его уехала на один из островов, отдохнуть. Но слухи о том, что это за остров и как она там отдыхает, быстро расползлись по их царству.

Они говорили о том, что Язон боится открытой схватки и хочет сделать врагу своему невероятный подарок, надеясь на то, что он не будет после этого нападать, но это было слишком рискованно, и только самонадеянный глупец может не понимать этого.

Они узнали почти одновременно и о возвращении Медеи, и о страшной смерти, которая настигла их врага. Говорили, что собственные дочери разрезали его на куски и бросили в кипящий котел. С царицей этого никак не связывали, никто не мог сказать наверняка, что она была там. Им легче и проще было думать, что в это время Медея была совсем в другом месте.

Язон торжествовал. На этот раз они все были целы и невредимы, и, наверное, не скоро кто-то решится идти против него войной. Она прекрасна, с ней не страшны никакие враги, о чем еще можно было мечтать тому, кто только готовился стать царем? Она уверила его, что только с ней он может добиться того, чего захочет.

И в дни этой радости только однажды ему приснился странный сон. Он увидел себя связанным, огромный котел с кипящей водой был рядом, и Медея, смеясь, склонилась над ним. Она набросилась на него и стала отрезать от него куски мяса, хотя ему вовсе не было больно, она со смехом бросала их в котел «Нет, – кричал он, – ведь ты любишь меня, ты любишь меня, нет».

«Я готова все для тебя сделать», – слышал он ее голос, и кошмар этот продолжался. До тех пор, пока он, наконец, не пробудился в холодном поту. Она мирно спала рядом с ним. Она была очаровательна, и он несколько минут смотрел на нее, залитую туманным светом луны.

Странное видение исчезло, забылось, кажется навсегда. Он старался не думать, не вспоминать, но тревога не исчезала.

Она оставалась дерзкой и любимой, веселой и могущественной.

Это было чем-то таким красивым и пленительным, как песни Орфея, которые они слышали все это время. Она подумала о том, что если бы не Язон, то юный певец наверняка покорил бы ее душу. Но пока она только со своей высоты взирала на него с легкой усмешкой. Не стоит гневить бога, ничего кроме очаровательного голоса не было у этого юноши. Но сейчас счастье и покой ее были под угрозой. Но она сделала правильный выбор, и будет идти до конца.

Она знала о легкомысленном отношении гречанок к семье и мужьям. Но она оставалась во власти его и так будет всегда. А за счастье заплачена слишком большая цена, потому оно и казалось ей таким огромным и замечательным.

Она ничего не боялась. Даже если Язон начнет стареть, она знает способ, как вернуть ему молодость, она преподнесет ему этот дар, как самое дорогое, что у нее осталось.

Разочарования не наступит никогда, никто не смог бы ее в том разубедить, она была слепа, как и все женщины. Для этого небо должно лишиться всех звезд.


10. ВЕЛИКОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО


Все было так замечательно, но рухнуло в один день, так казалось Медее. В тот день, когда Медея обо всем узнала. Но и услышав обо всем, она не могла понять, как такое могло произойти.

Накануне несколько дней Язон казался странным и боялся поднять глаза, взглянуть на нее. Но это не насторожило ее. Она так привыкла к своему счастью, оно казалось ей таким незыблемым, что в тот момент, когда он вошел, и скороговоркой сказал о том, что женится на Главке, принцессе, дочери царя Креонта, чтобы взойти на царский трон самому.

Она молчала, не веря и не понимая, что могут значить эти слова. Ей показалось, что кто-то рассказывает ей занимательную историю, которая случилась давно и не с ней.

– Не гневайся, Медея, я все делаю для нас и наших детей. Им нужен будет трон, и я могу получить его для наших сыновей, Главка даст нам его без колдовства и без сражение, об этом можно было только мечтать, я и поверить не мог, что ее грозный отец согласится на такое. Я устал от крови, меня преследуют призраки, если ты любишь меня, ты должна согласиться, ничего другого я придумать не мог. Ты моя жена, единственная и любимая, но что весь мир, если ты никогда не станешь настоящей царицей, а я царем.

На этот раз он говорил слишком много. И заметив, что она спокойна, он решил, что ей давно все известно, и он должен просто договорить, и решить все раз навсегда. Он муж и мужчина и будет так, как он скажет. Зря он даже сомневался в этом, она не только умна, но и мудра. И все -таки, на всякий случай он прибавил:

– Не говори ничего, подумай обо всем хорошенько и ты поймешь, что я был прав.

Она по-прежнему молчало, но это не насторожило и не испугало Язона, он слишком был поглощен подготовкой к свадьбе с царевной.

– Почему ты не сказал мне этого раньше? – словно речь шла о какой – то мелочи, спросила она.

– Мне не хотелось расстраивать тебя, пока еще ничего не решилось, – признался он.

Он чувствовал, что не знает и не понимает своей жены. Почему она была так спокойно, отчего ни о чем не говорила? Он даже обиделся, потому что она и не упрекнула его, словно ей было все равно, и она и прежде хотела от него избавиться. Может, и у нее есть какие-то свои планы, о которых ему ничего неизвестно?

Она сразу же поняла, что Язон лукавил, ему нужен был не только трон, но тихая, ласковая, юная царевна, уж это она почувствовала ясно с самого начала. Златокудрая принцесса – гречанка, мечта всех неприкаянных искателей удачи, богатства и власти, столько таких историй было уже сочинено, сколько их еще будет у них, даже представить себе трудно.

Так внезапно в один день все изменилось в жизни ее, никто и ничто больше не могло ей напомнить о вчерашнем счастье, которое исчезло в один миг, но разве не об этом ее предупреждала Цирцея? Любил ли он ее когда-то. Конечно, он был благодарен ей за то, что она для него сделала когда-то, но не больше. Любви не было никогда, страсть просто исчезла, она приходит и уходит. Ее сменила привычка.

Он не мог забыть, что ему все время приходилось подчиняться этой женщине, от нее зависеть, а это для любого мужчины было гибельно, хотелось вырваться из сетей и забыть обо всем. Впервые в жизни он принял решение и хотел подчиниться всему, что дарила ему судьба.

И все те кровавые события пронеслись перед глазами, в свое время она не пощадила ни отца, ни брата своего, так почему ему даже упрека не бросила?

Он поспешил уйти. Оставаться рядом с ней было невыносимо. Разве не так же бежал когда-то Афинский царевич Тезей от спасшей его дочери Критского царя Ариадны, подарив ее богу виноделия Дионису? Но почему она не училась на чужих ошибках, а предпочитала совершать свои собственные?

Медея на самом деле потеряла дар речи. Она заперлась в своих комнатах, закрыла окна и двери и упала на мягкий ковер. Сколько времени она так лежала? Ее разбудил резкий стук в дверь. Но она крикнула: «Прочь, проклятый». И рыдала, катаясь по ковру.

Она только чувствовала, что рухнуло небо, и она полетела в бездну, из которой больше не выбраться. Язон женат на царевне, ей придется покинуть дворец, он говорил о сыновьях, но о ней не сказал ни слова, это было понятно и без слов. Она станет изгнанницей, и никогда больше не вернется в такую желанную Грецию.

Отец должен быть доволен, когда узнает, он отомщен, смерть родного брата, смерть царя – эти бесконечные жертвы, принесенные такому проходимцу и ничтожеству, как ее муж, теперь это в голове не укладывалось, но все это было и ничего нельзя вернуть назад.

За такой короткий срок, ее великая любовь превратилась в яростную ненависть, а тени всех убиенных сошлись вместе и плотной стеной окружили ее со всех сторон.

– Он будет женат и счастлив, – говорил ее брат и улыбался.

Она слушала его молча, но кроме мести ни о чем другом думать не могла.

И тени отпрянули от нее так же неожиданно, как и появились. Не будет она Медеей, если он не получит все, что заслужил полной мерой. Его жизнь станет настоящим адом, об этом она позаботиться. Как он, этот глупец и брехун, мог подумать, что она его просто так отпустит? Не бывать этому.

Если бы кто-то видел ее в тот миг, то он почувствовал бы, как содрогнулся этот мир. Но Медея пока была в полном одиночестве.

Ярость и ненависть оказались сильнее любви. Ни понимания, ни сочувствия и следа не оставалось в ее душе. Она не думала о последствиях, когда искала и творила яд, который действует не сразу, но уничтожает все без остатка. Но кто отнесет царевне прекрасную тунику и корону, которую она сотворила для соперницы своими руками? Она может поверить только детям, чужим или собственным сыновьям. Кажется, мальчиков по-настоящему любил он и гордился ими, значит так и быть нечего им оставаться с таким отцом и с таким наследством, которые они оба для них приготовили. Они все должны умереть на его глазах, а он останется, потому что недостоин смерти. Пусть он живет и помнит о том, что натворил, разве не так нужно поступать с предателями? И только принимая решение, она победно усмехнулась, ей стало после этого немного легче. Боль уже была не такой сильной, как прежде.

Она знала, что все получится так, как ей того хочется. До сих пор Медея и не думала, что она может так ненавидеть, но она мстила за всех преданных женщин, она одна за всех, пусть не думают, что им все простится, и они смогут делать все, что захотят.


11 МЕСТЬ ЦАРИЦЫ


Она оставалась дочерью самого грозного из царей, и должна была сейчас сделать то, что не смогла и не захотела из-за наваждения сделать у себя дома, но лучше поздно, чем никогда.

Когда он, наконец, пожаловал, она снова была совершенно спокойна. И он снова подумал, что есть такой царь, с которым она готова связать свою жизнь.

– Я все решила, – торжественно объявила она, – я оставляю вас, у меня есть возлюбленный, мы квиты. Мне было жаль бросить тебя первой, но раз ты сам так решил, я рада, трудно жить без любви, а от нашей страсти, если она была когда-то, и золы уже не осталось.

Она говорила обидные слова, но Язон старался слушать ее молча.

– Я оставляю тебе твоих сыновей. Моя ненависть и презрение слишком велики, я вряд ли смогу им что-то хорошее о тебе сказать. Царевна будет лучшей мачехой, чем я матерью. Она так мила и так добра, думаю, она примет наших детей, как родных. И пусть мои дети принесут ей подарок, в знак моей признательности за то, что она освободила меня от такого пустого и никчемного человека, как ты, я не желаю вам счастья, вряд ли оно возможно с тобой, но живите, пока сможете. Я должна удалиться, потому что больше ни дня рядом с вами оставаться не хочу.

От прежней радости и спокойствия в душе Язона не оставалось и следа. Она вроде бы была рада, но говорила такие обидные вещи, так унижала его мужское достоинство, что он облегченно вздохнул только когда она, наконец, удалилась.

Она изменяла ему, как он мог терпеть такое до сих пор, почему ничего не замечал. Но поздно было выяснять и разбираться.

Дети оставались с ним – это главное, они уже говорили с Главкой и царем о сыновьях, они были рады принять их у себя – оставалось только провести свадьбу и забыть о Медее. Он жалел, что не успел поблагодарить ее за то, что она оставила их в покое, это самое разумное из всего.

Величественная, надменная, непреклонная, она словно благодарила его за все, но что на самом деле было у нее на уме? Дети взяли подарки и отправились с ним знакомиться с царевной. Ему хотелось поскорее увести детей из их дома, на случай, если она передумает и захочет вернуться? Почему он даже не сделал вид, что хочет остановить и удержать ее?

Уже в полете на золотом драконе думала Медея о том, как ей хотелось пронзить грудь клинком. Но она задохнулась от радости полета, и поняла, что жизнь продолжается, если она будет подальше от этого мира.

Она остановила его на лесной поляне. Не удержалась и склонилась перед озером, чтобы при помощи заклинания, взглянув на его гладь, увидеть, что там происходило во дворце.

Царевна встречала их ласковой улыбкой. Она гладила по головкам их детей. Счастье светилось на лице ее. Она по-настоящему любила Язона. Что удивительного, если сама Медея обманулась, почему бы царевне ни сделать той же ошибки, и ей она так же дорого будет стоить.

Она не могла видеть злорадной усмешки Медеи, следившей за всем, что там происходило. Она благодарила их за подарки, решив, что купил их для нее сам Язон. Она примерила их. Дети и Язон стояли перед нею – счастливое семейство. Жаль, что эта идиллия могла длиться только мгновение, потому что яд начнет действовать. И ей не надо бросаться туда, громить и крушить все вокруг. И Медея ждала, терпеливо ждала, потому что хотела увидеть, как это будет.

Первым упал младший мальчик, он и нес эти зловещие дары, страшно пронзительно он воскликнул и стал кататься по коврам. Старший пошатнулся и упал на колени, будто кто-то его сильно толкнул в спину. Царевна уже сбрасывала с себя накидку. Но она не могла сорвать их с себя, они вросли в кожу ее. Страшные вопли заставили Язона содрогнуться. Обгорелый труп – все, что осталось от царевны. И сам царь бросился к дочери своей. Он смотрел на мертвых детей. Как она могла убить сыновей? Он смотрел и не верил в то, что это возможно.

Медея отпрянула от озера и снова вскочила на Дракона, она больше не хотела видеть и слышать этого.

– Ты получил все, что хотел, – зловеще усмехнулась она, отрезая себя от того мира и от той жизни.– Ты думал, что так просто от меня отделаешься, будешь счастлив, нет, ты будешь проклят навеки.

Она хохотала, так что тучи срывались с мест своих и уносились прочь.

Он и сам уже не понимал, как мог быть так беспечен и доверчив. Язон бросился из дворца, чтобы разыскать ее, но и след Медеи уже простыл, он не мог верить, не должен был отпускать ее. Только что же он должен был сделать.

Она летела прочь, то хохоча, то рыдая. И слезы превращались в смех, а смех в слезы. Великая ненависть выросла из великой любви. Дракон не останавливался, они унеслись далеко от этого странного и дикого мира.


12 ПРОЗРЕНИЕ


Она неслась все выше и выше. И драконы, подгоняемые плетью, были неудержимы, как молнии. И чем выше поднималась Медея, тем быстрее слетал с нее налет земного, все дальше и нереальнее казалось случившееся с ней. А через час она уже пронзительно смеялась над всем случившемся, так громко, что от ее мощного голоса в разные стороны разбегались облака. А драконы неслись все быстрее и быстрее.

– Что случилось такого? Есть ли в мире то, о чем стоит жалеть, я свободна, снова свободна. Да как могла я, верная подруга самой Гекаты еще вчера радоваться и быть довольной земной любовью и жизнью земной, быть служанкой, рабыней рядом с ничтожнейшим из людей. Что со мной случилось, какое затмение могло на меня найти? Разве не знала я и не понимала, как все закончится, но просто не хотела тогда ничего знать – и в этом моя беда. Но еще по пути к нему я должна была вспомнить о своей сущности и своем предназначении. Да разве я, ничтожная и жалкая, была тогда настоящей Медеей – волшебницей и пророчицей. В этом мой дар и судьба. И я должна быть благодарна этому безмозглому трусу, за то, что своей женитьбой он вернул меня мне, а не оставил рядом с ним влачить ничтожное и жалкое существование. Как орала и извивалась его царевна в отравленном наряде. Она-то думала, что я смирилась, что она победила саму Медею. Но они вполне достойны друг друга, и все мои усилия были напрасны, скорее всего. Но разве я могла так просто уйти и позволить им победить меня, Медею

Никогда и ни за что не допустила бы я этого. Он и понятия не имел тогда, с кем имеет дело. И только теперь он поздно понял это и обезумел от своего понимания. А я, вернувшая молодость и второе дыхание его ничтожному отцу, я сама возродилась. Я от всего отреклась и все позабыла. И никто больше мне в этом мире не страшен и не будет страшен никогда, – немного рассеянно думала она.

Где-то внизу в тот миг мелькнула Колхида и дворец Этта, и она повернула туда. Она не может умчаться, пока не увидит своего отца, не поговорит с ним, не повинится перед ним. Только он один и достоин ее в этом мире. Он ничего, даже войска своего не пожалел, для того, чтобы вернуть ее. Он предугадывал большие беды и разочарования, или это была только отравленная честь и гордость, и уязвленное самолюбие?

Он единственный из мужчин в мире, которого она по-настоящему любила и перед кем чувствовала свою вину. Она вдруг поняла, что он находится в беде и ему необходима ее помощь.

Она поможет ему, потому что для Медеи нет ничего невозможного, она все может. Драконам нравилось летать, они вовсе не собирались останавливаться, но Медея властно направила их к земле. Она правила целым миром, они подчинились ей, как скоро подчинится и весь мир.

Она увидела родную землю, которую не видела столько лет, и поняла как она без них без всех соскучилась. Невозможно оставаться одной в этом мире, но что тогда произошло, как она могла бросить и предать такой прекрасный мир? Какое помутнение на нее вдруг нашло?

Она смотрела вокруг, словно видела все впервые, и ничего больше не понимала, как ничтожна и немощна была любовь в сравнении с ее предательством.

Мир, сотворенный богами – это то единственное ценное, что в этом мире существует. Только простые смертные, у которых ничего нет за душой, могут так смело расплачиваться за любовь рабством, предательством, отречением, жизнью, но она не может этого сделать. Она благодарила богов за то, что они вернули ее в ее собственный мир.

Драконы, недовольные тем, что им пришлось ждать, рвались вперед, и она потрепала их по гривам.

– Ничего, потерпите немного, я рассчитаюсь с самыми крупными своими долгами, и мы понесемся туда. И она приблизилась к царскому дворцу.

Она была так свободна, так вольна в своих помыслах, так радовалась тому, что видела вокруг, что навстречу разочарованию пришло невероятное счастье, ему не было предела. Никто не смог бы его отнять у нее.

Даже Громовержец, взглянув на нее свысока. Хотел пошутить, но потом решил не связываться со вздорной бабой. И она только усмехнулась, на него спокойно взглянув.

№№№№№№


На этом повествование свое и закончил Мефи. А вернее, почти оборвал, и только усмехнулся:

– Потом будут Афины и она встретит юного Тезея, и станет для него снова первой, история может повторяться бесконечно, но нам пора со всем этим заканчивать.

Учитель молчал. Он хотел что-то ответить, но молчал.

– Мы начинали с Грецией, здесь и остановимся, она отразилась во всей остальных жизнях, эти женщины, они все были в какой-то мере ею, хотя я напрасно ждал все это время, что ты все – таки узнаешь ее.

– Тогда все мужи были Язонами.

– Прости, ничего более яркого и убедительного не попалось. Вероятно, мне надо быть на вашей стороне, но не хочу идти против реальности.

– А что других не существует?

– Есть, вероятно, только если наша героиня Медея, то с ней рядом всегда будет Язон.

Мы можем взять другое время и другие судьбы, но большой разницы в том не будет, они всегда возвращаются.

– Нет, – запротестовал учитель, – он ощутил, насколько устал и измотан чужими жизнями и судьбами.

Они вернутся, но без нас, они всегда будут возвращаться, и стараться хоть что-то в этом мире исправить, что-то будет у них получаться, но не многое.

Давно уже пусто было на морском берегу.

И только две невесомые тени, появились в разных местах и пошли навстречу друг другу. Они еще не были знакомы, но очень скоро встретятся. Это были мужчина и женщина – один и одна, он и она.

Когда заканчивается одна история, начинается другая, и так будет всегда.

 
 МЕДЕЯ И ЯЗОН ТАЙНЫ ЛАБИРИНТА
1
 
 
Прекрасна залитая солнцем Колхида,
Там девы чудесны и грозны цари.
Но что это вдруг? Зазвучит панихида…
О темном коварстве и светлой любви,
Слагаются дивные вечные песни.
И где-то в тумане все слушает царь,
О том, как погибнет и снова воскреснет
Прекрасная дева, вещать не устанут.
 
 
Внезапно волшебница в этом тумане,
Заметит с усмешкой богиню любви,
И тонет. И тонет она в океане,
Страстей, только Гелиос светит вдали.
А где же Медея, куда твою внучку
Уносит во тьме золотистый дракон?
И дивно поют о любви и разлуке
Прекрасные барды далеких времен.
2
Эрида была нетерпима и зла,
Когда к Афродите внезапно пришла,
– Ты снова с Язоном, зачем тебе он?
Печальная песня грядущих времен.
– Он мил и отчаян, грядущий герой,
Руно золотое мне снится порой,
И я награжу им, поверь мне, царя.
Эрида вздохнула, – пришла она зря.
Сам Зевс с Афродитой не сладит порой,
– Ну что ж, ты увидишь, какой он герой.
Плечом повела и капризно молчит.
Эрида страшна, скучен мир без Эрид.
И вот уж корабль для героя готов.
И он подчинился богине без слов.
3
Цирцея с Ээтом в ту пору была,
Но брата утешить она не смогла.
– Придут испытанья, мой брат дорогой,
Я видела сон, больше Зевс не с тобой.
– Но разве не с нами наш звездный отец?
– Он слишком далек, и печали венец
Подарят упрямые боги опять.
И сыну Титана едва ль устоять.
И гневно на солнце взирает Ээт
Что в жизни случится, но сил уже нет.
– Я с нашей Медеей спокойна была,
Пока Афродита сюда не пришла..
– Богиня любви? Ты о ней говоришь?
Она перед нею едва ль устоит.
4
Но если б Эрида не спорила с ней,
Мы б все становились нежней и сильней.
Богиня раздора свой гнев не скрывала,
Когда о Язоне Афро ворковала.
– Язон, кто такой? – Я не знаю пока
Но жди для Медеи своей жениха.
Он явится скоро, о, брат, мне поверь,
И не было в мире страшнее потерь,
Чем этот нелепый и горький союз.
– Но как избежать? – Я судить не берусь.
– Так значит, повержен Титан здесь опять?
И боги готовы опять пировать?
Молчала Цирцея, и что ей сказать,
Царь будет сражаться с богами опять.
 
 
5.
В печали и неге бродила она.
А в милой Колхиде бурлила весна,
Сам Гелиос снова обнимает с небес,
Ей будут покорны и небо и лес,
Лишь море готово беду подарить
Душа, словно чайка над бездной парит,
Там тетушка где-то колдует вдали,
Медея живет в ореоле любви.
Когда Афродита заглянет тайком,
В Колхиду, любуясь драконом, руном.
За этой вещицей сюда устремясь,
И хан иноземный, и царь наш, и князь,
Могли б о подарке чудесном мечтать,
Да только руна никому не видать.
 
 
6.
Лишь дерзкий юнец с Афродитой своей
Собрал аргонавтов, идет все быстрей,
Спокойно взирает во мгле Посейдон,
На эту забаву грядущих времен,
Он все позволял Афродите своей,
Язон покорил все просторы морей.
И бродит устало Медея без сна
И грустною думой томится она.
Волшебнице небо покорно и лес,
Но грозное море – шкатулка чудес.
Раскрыть – о появятся чудища вновь,
Ей море подарит Язона любовь.
Она на скале в это утро была,
А даль так туманна, душа так светла.
 
 
7.
Но хмурился Гелиос в небе в тот час,
– Несет Афродита погибель для нас.
– Да разве же Ээта юнец страшит?
– Любого сразит он, лишенный души.
Его ослепило однажды руно
И всех он погубит, мальчишка шальной.
И снова умчался в туман Посейдон,
Немного виновен и вечно влюблен.
От всех Афродиту готов защищать,
Во мгле на Язона он сморит опять.
– Ну что же красавец, могуч и силен,
Но звезд не хватает на небе Язон,
Медее бы лучше сгодился жених, —
Властитель морей загрустил лишь на миг.
8.
 
 
Как царский дворец и огромен и нем.
– Зачем ты явился, Язон, о, зачем,
– Подарит мне власть золотое руно, —
Твердил он, от страсти немой и хмельной.
Да только губительна голая страсть,
Она безрассудна, как дикая власть.
И грозно шипит золотистый дракон.
Но воины снова спешат за руном.
И вот пред царем он стоит в тишине:
– Но если явился сегодня ко мне,
То должен ты поле вспахать, а потом,
Взрасти и сразишься с незримым полком,
А после невесту себе раздобыть,
Чтоб в мире безжалостном гордо царить.
9.
 
 
И лишь усмехнулся суровый Ээт,
– Быть может, отступишь? Язон ему:– Нет,
Я столько прошел, и теперь отступать?
И поле он начал уже засевать
Зубами драконов отчаян и нем.
Измаялся бедный царевич совсем.
И молча взирала из башни Медея,
От страсти нахлынувшей вдруг холодея.
Забыла про дом и не помнит отца,
С Язоном остаться решит до конца.
Богиня исполнит наказы царя,
Старается Ээт испытать его зря.
Беда угрожает герою опять.
Он должен погибнуть, коварен наш царь
10.
 
 
Но кто б с золотым вдруг расстался руном,
Гуляет Язон там от страсти хмельной,
Сама Афродита Медеею вдруг
Предстала, дракон засыпает от рук,
От ласк ее нежных, навеки пленен,
В объятьях богини затихнет дракон.
– Руно забирай, да и дочь прихвати, —
Богиня герою из мрака кричит, —
Я вас догоню. И послушен ей он,
Язон с золотым уносился руном.
О, как же Медея тревожно спала,
Но сладить с богиней любви не могла.
И где-то Цирцея молчала вдали.
Ей тоже хотелось тепла и любви.
 
 
11.
Лишь в море открытом очнулась она,
Медея тогда поняла – пленена.
Язон и Руно. Не простит ей отец.
А ей Афродита готовит венец,
Ну что же, до тетушки ближе теперь,
Душа исстрадалась от бед и потерь.
Но как объяснить деду, ей и отцу.
Язон же в объятьях, дриады несут
Любимцу богини такие дары.
Медея молчит в тишине до поры.
– Как страшно коварство богини любви.
И даже Эрида растает вдали,
Помедлив немного, она не смогла,
Медею спасти, так коварна и зла
12
У нас Афродита, – Цирцея твердит,
И скроется где-то в пучине обид.
В печали Цирцея племянницу ждет.
К ней нынче Медея с Язоном придет.
И знавшая тайны коварных богинь,
Она в эту бездну печально глядит.
– О, тетушка, что же нас ждет впереди?
– Не знаю, дитя, этот путь ты пройди.
Отца задержу, только там, за чертой,
Держись, лишь Аид там пребудет с тобой,
А Зевс с Посейдоном теперь далеки,
Им проще с Язоном, себя береги.
И долго махала волшебница вслед,
Ведь это начало грядущих всех бед.
13.
 
 
Цирцея к Аиду устало спешит.
И зря говорят, будто он без души.
В свою Персефону навеки влюблен,
Не то, что наш Зевс или злой Посейдон
– О, грозный правитель, – она говорит.
Смотри, что Эрида в тумане творит.
Легко с Афродитой сцепилась она.
И тает Медея в безумных волнах.
Ты сможешь ее от кошмара спасти.
Прости, что угодно, ее защити.
И лишь усмехнулся устало Аид,
Когда Персефона ему говорит:
– Я знаю, как пусто ей в мире чужом,
И знаю, не любит Медею Язон.
14
Иначе б Цирцея сюда не пришла,
Какой же жестокой Афро с ней была,
Но если б Эрида забыла о них,
Все скверно: богиня раздора, жених,
Спаси ее, милый, упрям Посейдон,
Не хватит ей силы, коварство кругом.
Вот так же когда-то весь мир ополчился,
Когда ты со мною в свой мир возвратился,
И матушка даже принять не могла,
А я ведь богиней, не девой была.
Медея становится верной женой,
Язон вновь бесстрастен глухой и чужой.
Он к милой царевне, забыв обо всем,
Все рвется в порыве безумном своем.
Мифоложка 2 Лабиринт ошибок
1.
Царь тело наследника вдруг получил,
На трон опустился Ээт наш без сил,
– Скажи мне, что было там с ними потом,
Будь проклят коварный, безумный Язон,
– Он зять твой, ты дочь проклинаешь шутя? —
Спросила Эрида: – Не рады гостям?
Когда над Колхидой сгущается тьма…
– Медея свой путь выбирала сама.
– Не льсти, мой владыка, богиня любви
Ему помогала. Тревоги твои
И беды тебе принесла Афродита,
Медея похищена, сын твой убитый,
Руно у Язон, бессилен Дракон,
Все беды свалились, и ты побежден.
 
 
2.
И снится Медее Колхида родная,
И вольные степи, конца им и края,
Не будет, и странно вздыхает она,
Тоской этой дикой Медея пьяна.
– О, тетушка, что же мне делать теперь?
Как жить на чужбине средь бед и смертей?
– И это пройдет, только ты не грусти.
К тебе твой дракон золотистый летит.
Я вижу, как дивно-прекрасен дракон.
Но что ты грустишь? – Это видно Язон,
Готовит опять нам беду за бедой.
– Ее не зови, о, Медея, постой!
Но как успокоиться, если в глуши,
Лишь волком глядит он, лишенный души.
 
 
3
И хочется снова Медее домой,
Рыдает она без Колхиды родной.
И видит во сне, как царевна мила,
И с ней откровенна богиня была.
– Любовница ты, но не станешь женой,
Язон предназначен судьбой для другой
Он станет царем, ты помеха теперь.
Перечить не смей, избежишь ли потерь?
А если ты любишь, смирись и оставь,
Дай царствовать, ты не царица, он —царь.
Царем он Карифа в бессмертье уйдет.
Оставь его, Главка царевича ждет.
Она обмерла, не могла говорить,
Богиню ль Медее за это корить?
 
 
4.
– Ну, вот и прекрасно, о, будь же мудра.
Эрида взывает: – Отмстить нам пора,
Ты это потерпишь, Медея, опять?
Увидишь, как с Главкой он будет стоять
Пред богом, оставив тебя навсегда?
Но я не оставлю царя никогда.
Молчала Медея, к Эриде прильнув,
Она не посмеет забыть ту весну,
Она Афродите готова перечить.
Милы ей Эриды опасные речи,
А та приготовит и плащ, и венец.
– Проснись же, Медея моя, наконец.
Пусть всем неповадно любовь предавать,
И ненависть тоже способна пылать.
5.
Молчать, отпустить и вернуться к отцу,
Потом посмотри, как идут там к венцу,
И тот, кто твой мир разорил, он опять
С царевной готов до зари пировать.
– Медея, – взывает влюбленный Язон, —
Меня отпусти, я влюблен, я пленен,
О прошлом забудь и оставь нас теперь.
А я одарю здесь по-царски детей,
Тебя не забудет любимый твой царь.
Но ты не перечь, нас с царевной оставь.
– Конечно, мой милый, о чем разговор?
Земля тебе пухом, – и пламенный взор
Смущенный Язон больше медлить не мог.
К царевне бежит, да простит его бог.
6.
 
 
А что же Медея так странно бледна,
Зачем она нынче с Эридой дружна?
Готовит им дар, об обидах забыв,
И праздник, он будет по-царски красив.
Язон ошалел, он не верит, но ждет,
Когда же царевна в объятья придет,
– Венец золотой, от кого этот дар?
Эриде для Главки подарка не жаль.
Царевна примерила сразу венец,
Ну, вот и герой с ней теперь наконец.
Но что это? Пламя ее охватило,
И дикая боль гибкий стан пепелила,
Смеется Эрида, Медея молчит,
Пусть царь свою дочь от беды защитит?
7
 
 
– Останешься жив, о проклятый Язон, —
Эрида смеется, сжимается он.
От боли и страха бежит в никуда.
Аид усмехнулся: – С Язоном беда.
Молчит Афродита – с Эридой не спорит.
– Язона постигло извечное горе,
Но я ей впервые не стану мешать.
– Ни дна, ни покрышки тебе, о наш царь.
Богини закончили яростный спор,
А что остается, кошмар и позор.
Никто в целом свете его не поймет.
И снова куда-то, забывшись, бредет.
Хрипит, что во всем виновата Медея,
Меж жизнью и смертью висит, холодея.
8.
 
 
Дракон уносил ее снова куда-то,
В Афины пришла чародейка крылатая
И видит – Эгей ею вечно пленен.
Медее так верит в отчаянье он.
Она с ним спокойна и даже мила,
Надежду на молодость снова дала.
И к жизни второй возродиться готов,
Эрида смеется: – И будет любовь.
Не этот старик, я героя найду
И к милой Медее его приведу.
Мне будет служить, проиграв, Афродита,
И сын Посейдона готовится к битве.
– Герой, – усмехнулась устало Медея,
– Все будет, ты жди, дорогая, Тезея.
 
 
9.
Медея в Афинах прекрасных царит.
И ждет вдохновенно она до зари,
Но только не верит Медея в добро,
И в грозный свой час, то красиво, то зло,
Все видит те страстные, дивные сны.
– С Тезеем иначе поступим здесь мы.
Ты будешь все время в тиши ускользать,
Он будет стремиться, надеяться, ждать.
Едва обнимать, терять и манить.
Медея, позволь лишь страдать и любить,
Цирцея с Эридой не спорит опять.
И ей Одиссея в тумане встречать.
Но счастье, оно мимолетно, увы.
Царица сильна, если чувства мертвы.
 
 
10.
Отрава страстей посильнее иной,
И старый Эгей сына ждет и покой
С любимой Медеей решил обрести,
Но вот и герой уже вроде в пути.
Медея, на глади прозрачной воды
Чарует Тезея за миг до беды
Эрида с усмешкой отметит: – Он твой,
Но делай, как надо, не спорь же со мной.
– Отравлен, – Афина твердит Афродите, —
И как ты могла уступить их Эриде.
– Хочу посмотреть, что же сможет она.
Тезей покорен, он скользит по волнам,
И с женщиной первой, от страсти сгорая,
Понять он желает, но кто же такая?
 
 
11.
Царица, богиня, волшебница, страсть.
Он знает Медеи безумную власть,
И что ему царства, и что ему мир,
Медея всевластна сегодня над ним.
И зла не скрывает теперь Афродита,
Пусть страсть торжествует, любовь позабыта,
Но хочет узнать, что же будет потом,
Медея сегодня играет с огнем.
Ее забавляет веселая власть,
Его покоряет безумная страсть
И все остальные в пылу роковом,
Уйдут незаметно, оставят потом.
И в том лабиринте тревог и страстей
Мечтает Тезей о Медее своей.
 

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации