Текст книги "Мы встретимся снова. Мифомистика 21 века"

Она помнила того, кто с детства был влюблен в императрицу, а потом, волочился за всеми женщинами без разбора, и даже женился на одной из них совсем недавно, но стал еще более несчастным после всего этого. Разве не об этом до сих пор говорит весь свет. Он сделал несчастными всех, кто был с ним, и теперь ищет смерть. Жалкая и ничтожная жизнь. Не хочет же она для себя такую судьбу.

Она растерялась, ничего не могла и не хотела делать больше, и не могла винить свою мать, но почему именно она, разве мало чужих женщин. Но она раскрыла ей глаза на все, и заставила исчезнуть последним сомнениям. Она предотвратила еще большую беду.

№№№№№№

Анна металась в своих покоях. Она понимала, что он уедет навсегда, исчезнет из ее жизни. Но и остановить его, что-то пообещать она не могла. И понимала, что он не согласиться просто оставаться рядом. Любовь не терпит недоговоренности и полу действий.

Это надо было пережить и забыть обо всем, как она делала прежде. Но в тот же миг где-то рядом зазвучала музыка, и она пошла в ту залу.

Он снова сидел молча за роялем. Скерцо звучали одно за другим. Он загадал, что если она придет, то он останется до той поры, пока она не прогонит его, если нет, то на рассвете исчезнет навсегда. Когда ее бело платье мелькнуло в зале, он только ниже опустил лицо к роялю. Пианист улыбался и не хотел, чтобы графиня видела его улыбку.

Она всегда приходила, чувства для нее оказывались сильнее долга. Объятия и забвение, вот что могло принести ему счастье, и зыбкий стон врывался в его творения.

Когда утром Ольга слушала его новое сочинение, она поняла, что происходило ночью. Но она не собиралась выдавать себя, ей было достаточно видеть и слышать его. Она готова была на какие-то компромиссы. Он оставался рядом – это главное.

№№№№№

И тогда Ольга вспомнила историю, которую рассказывала ей бабушка еще в детстве.

В соседнем замке, где давно никто не жил, она услышала поразительную музыку, там так жалобно пела скрипка, что никто не мог выдержать этого странного зыбкого стона. Она никак не могла понять, кто там мог играть, и спрашивала о том у своих слуг, они только испуганно крестились и ни о чем не говорили девочке. И все-таки она узнала, что когда-то давно там жил старик– скрипач, который давно умер, но так и не дождался возвращения домой любимой дочери.

Он рано потерял жену, и как они утверждали, в жизни его больше не было ни одной женщины. Всех их заменила ему великолепная музыка, но она была такой печальной, что, слушая его, невозможно было не разрыдаться. Однажды они не услышали ее больше и поняли, что скрипач умер. Пока он был жив, никто не осмелился бы к нему прийти, настолько суровым казался этот странный старик. Каково же было их удивление, когда и на девятый и на сороковой день после его похорон они снова услышали его скрипку. И потом эта странная мелодия всегда звучала, когда случалось какое-то несчастье, умирал кто-то из влюбленных, уходил из жизни тот, кто испытывал безответную любовь. И все они были уверенны в том, что старик следит за ними с небес или из ада и ему известно обо всем, что творится в их мире.

И когда они очень долго не слышали этой скрипки, то и сами себя считали умершими, потому что человек жив только до тех пор, пока он любит и страдает.

– Неразделенная любовь – это лучше, чем пустая и равнодушная душа.

Чтобы не слышать рояля, не видеть свою мать в объятиях ее возлюбленного, она отправилась, несмотря на глухую ночь, к тому замку, о котором ей рассказывала бабушка. И она слышала скрипку, ту самую, старик скрипач– возвещал, что она живая, что она любит, и живет.

Но как же звучала эта поразительная скрипка, сколько в музыке было боли и страсти, даже сам Дьявол на рояле не смог бы передать ничего подобного. Она старалась убедить себя в том, что знаменитый композитор не так хорош, как она привыкла о том думать.

Но в тот момент звуки скрипки смолкли, и она поняла, что натворила, и бросилась, задыхаясь бежать назад в свой собственный мир. Не стоит тревожить призраков, тот мир очень опасен, она это прекрасно понимала в тот миг.

№№№№№№

В ту странную ночь графине Анне снился странный сон. Она видела себя в небольшой, но очень красивой часовне, куда пришла совсем одна, повсюду горели свечи, и все-таки тут царил полумрак. И никак не могла понять, зачем она тут. Но в тот самый момент она и увидела темный гроб. И там был тот, кого она обнимала совсем недавно. Она окаменела перед этим гробом, и это одухотворенное лицо было печальным и прекрасным.

Он умер молодым, но я не хочу этого видеть, и знать этого не хочу, – думала она в своем странном сне. Она положила почти черную розу на его руки, сложенные на груди. Ладонь ее коснулась его холодной щеки. Но он больше не шевелилась. И во всех своих жизнях, она больше всего боялась заглянуть в глаза смерти. И все время, так или иначе, это случалось.

Она все стояла и смотрела на того, в которого была так влюблена. Сон во сне, какое страшное состояние, и как трудно оторваться от зеркал, особенно если это зеркало твоей любви и бессмертной музыки.

Но это было только пророчеством, она знала, что пианист еще жив, он не мог умереть, сначала она покинет этот мир, бес подарит ей такую милость, она не сомневалась в том.

Последнее, что она видела в том сне – звездная ночь и кромешная тьма. Она знала, что ни музыка его уникальная, ни любовь не выведут ее к свету, потому что в том мире это было невозможно.

Для этого она должна найти, дождаться совсем другого музыканта, она смогла понять это, если умер Шопен, то должен быть кто-то иной.

№№№№№№

А когда пришло приглашение на бал к императору, Ольга долго противилась.

– Я не могу и не хочу там быть, он бросил меня, и все будут показывать на меня пальцем.

– Дитя мое, но ведь не было даже помолвки.

Анна понимала, что она не может пропустить этого бала. Приглашение получил и их гость. Она ехала в карете вместе с мужем своим. Красавец граф, как выяснилось, славился своими слабостями ко всем страстям того времени и если бы нее ее приданное, он давно стал бы нищим и вовсе не казался бы таким блестящим мужем. Потому у него не повернулся язык упрекнуть в чем – то свою жену, а она просто решила, что у них равный счет, и, наверное, здесь так живут если не все, то многие.

Но странная ревность вспыхнула в ее душе, когда она увидела, каким успехом здесь пользуется не только ее муж, но и ее возлюбленный. Было отчего отправиться в еще одно путешествие.

Ольга ожила на балу, когда поняла, что до нее этим людям нет никакого дела. И в огромной зале звучала его музыка, когда появился государь император. Ради этого только стоило оказаться в этом мире.

Что мог чувствовать человек, шагнувший сюда из другого времени. Для них это было привычным с детства действом, а она напряглась, и слезы блестели в глазах, когда он появился.

– Мама, что с тобой, это же наш государь, он жив и невредим, но что с тобой?

Она не понимала, этого она точно никогда не поймет. Торжество и пышность, то, что они навсегда потеряли, если бы она знала, что никогда уже не будет этого величия и могущества русского самодержавия.

Император высок и строен, императрица прекрасна и кажется воздушной, ни одна картина, ни один фильм никогда не смогут передать этого, и когда она вместе со всеми склонилась в почтении, то поняла, что от восторга можно умереть.

И когда она пошла медленно в сад, словно в тумане, ее возлюбленный сидел за роялем, он только на миг повернул голову, чтобы на нее взглянуть. Он чувствовал, как и поэт, своим соперником самого императора, и в музыке его возникла тревога, почти отчаяние, но он не мог прекратить играть, и в тот момент возненавидел свое искусство, такое с ним случалось порой, но потом проходило, музыка одерживала верх над всеми иными чувствами.

Она прислушалась к его музыке, и почувствовала в ней и тревогу, и волнение, но возвращаться туда не могла и не хотела, потом, когда они вернуться, она ему все расскажет, и постарается объяснить, и про свое время расскажет, даже если он посчитает ее сумасшедшей.

И она все яснее ощущала, что должна была появиться здесь, сейчас, что ради этого мгновения можно жить.

№№№№№№

Они вернулись в разных каретах. Полночь давно миновала, когда графиня шагнула в покои Пианиста.

– Я вела себя странно, это все заметили, говорила она.– Но на это есть свои причины.

Он покрывал ее тело поцелуями. Он пребывал в той стихии страсти, которую невозможно озвучить, тут бессильна была даже его гениальная музыка. И только когда они выбились из сил, она поспешно стала говорить о том времени, в котором живет без него. О том мире, который ему никогда не суждено увидеть. Она говорила и о девочке, с детство влюбленной в его музыку. О тех, кто знает ее и любит не меньше, чем те, кто слышат его здесь. Но там нет императора, никакого, ни хорошего, не плохого, проклятая революция, которой вы так восторгаетесь, она уничтожила империю. Невозможно рассказать все, что там происходило, но если бы вы знали, что наделали ваши революционеры и борцы.

Она и сама не понимала, почему и его отнесла к революционерам, так вышло, а он только сжимал ее в своих объятиях и старался успокоить.

Он думал о том, что если даже это и фантазии и видения, то ему там отводится достойное место, и он не мог не радоваться такому открытию. Если там продолжает жить его музыка, то это замечательно, ради этого стоит жить и писать.

– Мир и тьма преследуют меня здесь, только твоя любовь, только музыка и остается еще со мной и чего-то стоит. Я знаю, ты мне послана для того, чтобы я не оставался в полном одиночестве.

Ольга слышала их разговор, она хотела знать причину странного поведения матери на балу. То, о чем так говорила, никак не укладывалось у нее в голове, но если он верил ей, то возможно так и было. Они были уверенны, что она отправилась в путешествие. Если она оказалась в каком-то ином времени, если она и на самом деле в первый раз увидела императора, тогда это что-то объясняет. Но она рассказывала о другом мире, о его музыке, которая будет жить, когда его уже не будет, и он радовался этому, как ребенок.

Но впервые Ольга не могла не радоваться тому, что она живет здесь и сейчас, она еще больше полюбила свою старую усадьбу, отца, бабушку, которые были настоящими и не пришли из какого-то другого времени, в котором ей вовсе не хотелось оказаться.

Наступил рассвет. Когда он обнимал ее так, словно они прощались навсегда, она поняла, что покинет этот мир еще до заката.

– Пора, – услышала она голос беса где-то рядом, и постаралась не подать вида, но и на самом деле было пора. Не оставит же он ее тут навсегда, каждый должен оставаться в своем времени, она не могла требовать от него слишком многого. Надо быть благодарной уже за то, что он смог ей дать, даже если это иллюзия, то самая прекрасная из всех возможных.

– Ты хочешь, чтобы он дотянулся до света? – спросил у нее бес, – это невозможно, он превзошел себя во многом, но он никогда не будет из них числа.

– Любовь, эта безбрежная и прекрасная любовь, только она одна и заполняла этот странный мир, и музыка, за которую он заплатил слишком дорого, она успела в том убедиться.

И в тот момент она взлетела в небеса или провалилась в бездну, ни с кем не прощаясь, больше никого не видя вокруг. И там, очень далеко звучала четвертая «Баллада» Шопена. Она точно знала, что он склонился у рояля и самозабвенно играет, зная, что она может еще слышать его в своем невероятном полете.

– Мы не расстанемся никогда, – твердил он, прикасаясь к клавишам, – я подарю тебе свою музыку, она придет к тебе сквозь время и пространство, она останется с тобой навсегда.

Не забудь, что я вернусь к тебе.

Еще немного, и я страстным желанием

Соберу прах и пену для другого тела.

В пространстве, котором она оставалась в то время, она слышала странный голос, и эти слова из какого-то древнего трактата звучали то, отдаляясь, то, приближаясь к ней снова

Если в сумерках памяти

Нам суждено еще встретиться,

Мы вновь поговорим друг с другом

И ты споешь мне таинственную песнь…

Любовь не знает собственной глубины,

Пока не приходит час разлуки.

Она так хотела запомнить этот голос и эти поразительные строки, но они таяли и исчезали где-то в недрах вселенной, она знала, что забудет их, а потом больше нигде не сможет отыскать.

Она помнила только первую строчку, и повторяла ее как заклинание:

– Не забудь, я вернусь к тебе

Снова и снова звучал ее голос в ритме этой удивительной, этой ни с чем не сравнимой музыки.

№№№№№№

В комнате горели свечи, за окнами послышались раскаты хлопушек, и к небесам взлетали звезды. Но это был совсем другой мир и совсем другая музыка. Рождественская ночь вступила в свои права.

И только она все еще слышала Шопена, ни в каком времени никто не мог его заметить

Нам суждено еще встретиться,

Мы вновь поговорим друг с другом

И ты споешь мне таинственную песнь…

Глава 11 Жизнь первая и последняя

На берегу, где они уже привыкли встречаться, на этот раз было тихо и пустынно. Бес усмехнулся.

– Мне даже жаль с тобой расставаться, столько времени проведено вместе, но все однажды кончается. Помнишь, когда мы встретились в первый раз, ты хотел узнать, кто же героиня – первая и последняя, тогда я не стал тебе рассказывать эту историю, потому что все остальные бы померкли рядом с ней, теперь уже можно сорвать маску с лица незнакомки.

Учитель замер. Это была шутка беса. Но кто же та, чьи жизни отражались в других, и порой были почти угаданы, но снова ускользали.

Глаза беса загадочно сверкнули. Учитель если и догадывался, то имени произнести никак не мог.

– Медея. Это она обречена была возвращаться снова и снова. Тебе известная эта история, и все-таки ты увидишь и услышишь ее еще раз.

Спорить с ним не имело никакого смысла. Да он и не собирался. Только сердце сжималось от самых дурных предчувствий, пережить такое еще раз.

Но он приготовился смотреть и слушать

Прекрасная девушка с распущенными золотистыми волосами стояла перед алтарем, усыпанным цветами. Она была так счастлива оттого, что из всех юных и прекрасных дев он выбрал именно ее. Да. Она дочь Колхидского царя, ее род восходит к богам, но ведь бог мог и не обратить на это внимания.

Учение это было и интересным и захватывающим, и многозначным. Но когда оно завершилось, она стала самой могущественной из всех волшебниц в этом мире. Пророчица предсказала ей, что даже богини будут обращаться к ней за помощью, не говоря о героях и простых смертных. Она знала предназначение всех трав и могла изготовить любые снадобья и яды. Те, кто ценили молодость и радовались жизни, всегда станут обращаться к ней. И отдадут они ей все, чего бы она у них за это не попросила. Она знала, что будет обладать несметными богатствами, к которым, впрочем, никакой страсти не питала.

Медея было рождена в царском дворце, и никогда ни в чем не нуждалась. При помощи особенных заклятий Медея могла управлять природными стихиями. Она спокойно вызывала бури на морях, топила корабли, сгоняла тучи в одном место, и начиналась жуткая гроза, снимала с неба звезды и бросала их на дно морское шутки ради. Погруженные во мрак путешественники легко могли заблудиться, и даже погибнуть, особенно если поддавались панике. Она могла перемешать все пути дороги, когда все запутывалось. Она собиралась добиться самого главного, но со временем это стало казаться ей скучным и бесполезным. Стоял перед алтарем Богини Ночи, она приносила ей щедрые жертвы и благодарила за познания. Она знала, что Черная богиня должна благословить ее на новую жизнь. Радостно и восторженно затрепетала ее душа – о чем еще может мечтать царская дочка в свои восемнадцать лет? Чего у нее не было и не будет в дальнейшем?

Нет, этого просто не могло быть на свете, не существовало в природе, а если это и существует, она не могла ничего придумать, то рано или поздно это будет у нее.

№№№№

В тот миг она вздрогнула, ей показалось, что мраморное лицо ее богини потеплело и ожило. Оно стало живым. Хотя и длилось это только мгновение, но это было, и она сама, в знак величайшей милости приняла это.

Мимо проплывало облако, которое вело себя довольно странно. От этого облака отделился золотой Дракон, запряженный в колесницу. И не сомневалась она в том, что к ней пожаловала тетушка – великая волшебница Цирцея. Конечно, разве могла она не навестить ее в такое время, в такой знаменательный день. Она отпустила Дракона, что-то шепнув ему, и шагнула навстречу к племяннице. Она улыбалась, глядя на Медею, но глаза ее оставались грустными. Странно, на это мог не обращать внимания кто-то другой, но Медея за всем чутко следила. Она странно расстроилась от такого явления, и взглянула на нее вопросительно.

– Ты хочешь поздравить меня, но ты как будто не рада всему происходящему, – спросила она, не скрывая своего удивления, – о чем же печаль твоя, ведь в целом мире нет человека счастливее, могущественнее и прекраснее меня, так чего желаешь ты и о чем печалишься? – продолжала она задавать свои вопросы.

– Не знаю, – уклончиво ответила та, – когда человеку много дано, с него много и спросится, а каждый ли умеет распоряжаться тем, что ему дано. Страсти, разрывающие твою душу вознесут до небес или погубят тебя, многие из тех, кто рядом будут, пострадают.

Как странно здесь в этот час звучали ее речи, кем бы она ни была, в это не хотелось верить, да и понять ее таинственных слов было невозможно.

– По-твоему я неразумна? – с обидой спросила племянница.

– Разум слишком слабый помощник, он бессилен в трудных ситуациях, – говорила она, в голосе ее звучал приговор. Если бы они не были родственницами, то Медея подумала бы, что она завидует ее и желает зла. Но на самом деле это было не так.

Тогда что же ей известно такое, отчего она никак не может опомниться и так грустит?

– Но ведь Богини выбрали меня, – еще пыталась убедить себя Медея, она не могла не надеяться на лучшее. Она порядком растерялась после всего услышанного, и не знала, что думать обо всем этом.

– Выбрали, – насмешливо согласилась та, – только у них свои дела и свои игры – ты для них больше подходишь, чем кто-то иной, от этого мне и страшно за тебя.

Теперь Медея испугалась за тетушку. Она так вольно и так непочтительно вела себя с богинями, что заслужила наказания.

Зачем же она вызывает на себя гнев, что она хочет сказать и что сделать после всего этого? Это странно сжало ее сердце, но только на одно мгновение, радость оказалась сильнее, и в следующий миг она была уже уверенна, что тетушка испугалась больше за себя, ведь она станет ее главной соперницей в чародействе, и это скоро станет видно всем. Вот она и хочет любыми путями запугать и остановить ее. Сейчас, когда она в самом начале пути, когда все только начинается, этому не бывать, – решила она для себя. И она почувствовала новый прилив сил, и уверенность ее удвоилась.

Это поняла и Цирцея, уж она ли не умела читать чужих мыслей, не знала, что у других на душе творится? Она понимала, что пришла сюда напрасно, и добрые ее намерения обернуться полным провалом. Она еще раз убедилась в том, как слепы и глухи бывают те, кто даже овладел какими-то секретами магии. Что же, Боги видят, что она сделала все, что могла. Она рисковала навлечь их гнев на свою душу, но ничего не вышло, и пора бы удалиться с чувством исполненного долга.

И она позвала дракона своего, не желая продолжать бесполезной беседы, и не прощаясь, отправилась в свой мир. Но потом вернулась, сетуя на свою горячность, и решила все-таки преподнести ей подарок. Она улыбнулась через силу, и не могла простить заносчивости и высокомерия Медеи, но подала ей кольцо. Тоненькое золотое колечко, в котором не было ничего особенного, пришлось ей впору. И волшебница, и юная колдунья знали, что оно дороже самых прекрасных и бесценных украшений. Ведь оно позволяло ей владеть таким же золотым драконом, и в случае опасности или скуки, или неотложного дела, стоило только повернуть его обратной стороной, как он тут же появлялся перед нею, где бы она в тот миг не была.

Она молча поблагодарила тетушку, склонив голову, и устыдилась своих темных мыслей. Может, она и на самом деле слишком плохо о ней думала. Но как только колесница с Драконом растаяла в воздухе. Она перестала думать о том, что теперь там происходило. У нее было весь день чудесное настроение.

И сама Цирцея облегченно вздохнула, как только покинула свою племянницу, она не собиралась участвовать в тех бесчинствах, которые будут тут происходить, на земле древней Колхиды. Словом, а не только заклинанием, можно было убить спокойно, хотя заклинания, это тоже слова, но особенные. Это был ее день, пусть Медея еще повеселится, потому что таких дней в жизни ее почти больше не будет.

№№№№

А Медея тем временем остановилась перед Отцом. Он смотрел на нее насмешливо. Он не особенно верил ни сестре своей и не дочери, считал, что все их чудеса – пустая блажь. Царь Этт надеялся только на силу своего меча. И знал, что если грянет беда, только сражение поможет ему. Она капризна и своенравна, пусть забавляется, но это ничего не сможет ему дать.

Она хочет властвовать, но только сильные и мужественные мужчины могут добиться всего, чего им хочется, а женщина навсегда останется женщиной, волшебница она, наложница или простая рабыня. Мужи будут захватывать чужие земли, чужие богатства, диктовать свои условия и подчинять себе этот старый мир. Женщины, такие прекрасные, как его дочь нужны совсем для другого. Не стоит преувеличивать их роль и придавать им большое значение. Он снисходительно улыбнулся, не подозревая даже, как дорого ему будут стоить эти слова и эта снисходительная усмешка.

Медея торжествовала. Она оставила отцу еще какое-то время для заблуждений…

2 ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ. ПРЕДЧУВСТВИЕ ЛЮБВИ

Любовь, до сих пор она не думала о ней, не обращала на нее никакого внимания. Но что стало вдруг происходить в душе ее. Ведь Медея была уверена, что никогда подобная болезнь не коснется ее, волшебницу, почти богиню. Но говорят, что боги страдают и мучаются из-за любви, как и простые смертные. Но ведь такими были не все. Как она смеялась над сестрой свой, когда та убивалась из-за того, что ее возлюбленный обратил взор к другой. Да разве можно так страдать и отчаиваться? Да еще из-за пустого мужчины, не способного ценить чувства и страстные порывы. Из всех страстей, только страсть к власти и убийству имеет значение, а любовь лишит тебя радости жизни, и станешь несчастной, раздавленной и брошенной усталой бабой, на которую и взглянуть страшно.

Она никому не позволит измываться над собой, насмешливо игнорировать все ее желания. Да и кто он такой этот мужчина? По какому праву он должен вмешиваться в ее жизнь и что может от нее требовать?

А если он захочет воспользоваться для достижения своих целей ее даром? Заставит ее совершать все, и потом будет почивать на лаврах, не приложив для этого никаких усилий? И не вспомнит даже, кому он обязан всем, что имеет, а люди всегда отличаются черной неблагодарностью. Она не собиралась быть игрушкой в руках проходимца даже царских кровей.

Цирцея говорила ей о том, что богини наверняка будут использовать ее в своих играх. Пусть так, она не сможет противиться Гере или Афине, но уж с Афродитой как-нибудь справится. Она готова была служить самым могущественным из них и попросит защиты от коварной богини любви. Так думала она всегда и в те дни, когда беда уже стремительно к ней приближалась. Но Медея еще верила в то, что будет так, как ей того хочется. О страстях Цирцеи, о ее возлюбленных уже складывали забавные сказания. Но может быть тетушка и отлюбит за них двоих. Но она не позволяла себе думать о том, что та никогда не ошибается, и все о чем она говорила, осуществится рано или поздно. Дни ее спокойствия были сочтены.

Мужчины в их мире и на самом деле не стремились приблизиться даже к царской дочери, они поглядывали на нее издалека, а оставались всегда с теми, кто попроще, для кого не надо звезд с небес доставать и подвиги каждый день совершать.

Никто и ничто не нарушила ее покоя до той минуты, пока в порт их не пошли корабли. Она в тот момент стояла на высоком откосе и любовалась морем, его вольностью и бескрайностью.

Сначала Медея хотела испробовать свои способности и передвинуть эту скалу на другое место, но потом решила, что это пустая забава и делать этого не стоило. Она любила эта место с детства, здесь можно было укрыться от всего остального мира и ей вовсе не хотелось, чтобы тут вдруг появилась пустота по ее милости. Нет, свои умения надо было использовать для полезных дел. В трудный час, когда нужна будет ее помощь, они увидят все, на что она способна. И все по-настоящему смогут оценить то, о чем сейчас только смутно догадываются. Она снова взглянула на гладь моря и порадовалась тому, что смогла остановить свои необузданные желания. Но через мгновение она уже забыла обо всем и больше не вспоминала.

В тот миг и появились корабли. Она удивилась тому, что не заметила их раньше. Не знала волшебница, откуда они взялись. Но ясно было одно, что-то странное и страшное произойдет в ее жизни, и связанно оно будет именно с ними.

Медея смотрела туда и не могла от них оторвать своего взора. Корабли, между тем причалили, люди стали выходит на берег.

И все они были высоки, стройны и прекрасны. Но видела она только одного, самого высокого и самого красивого из них. Она не сомневалась в том, что этот человек и был их царем и предводителем. Он был так горд и так властен. Медея знала, что в их мире не было никого, кто мог бы с ним сравниться.

И потом, поняла Медея о них немного. Она узнала, что они эллины и направились к ее отцу совсем не с добрыми вестями. Привело их сюда вовсе не желание на мир посмотреть и себя показать. Знала она и то, что без ее помощи они не справятся со своими делами, и более того – не уйдут отсюда живыми.

Отец уже говорил что-то о видении пришельцев, но ей не было тогда до слов его дела, теперь же это ее странно интересовало, и виною всему стройный юноша с царственной осанкой.

Они не видели девушку, стоявшую около живописной скалу и почти слившуюся с ней. И только тот незнакомец, к которому Медея обратила свой взор, он, немного отстав от своих спутников, словно бы желая в чем-то убедиться, посмотрел туда, где она стояла, и пошел к царю последним.

Но Медея уже укрылась за скалой, словно бы испугавшись чего-то. Увидеть он ее никак не мог, как ей тогда казалось. Но странное предчувствие сжало ее сердце. « Он почувствовал, что я о нем думаю. Он оглянулся». И от такого открытия становилось и радостно и по-настоящему страшно.

Она возвращалась во дворец по тайной тропинке, не желая встречаться ни с кем из них, в душе возникло такое чувство, будто она была в чем-то повинна.

Она знала, что не хочет их видеть и не хочет показываться им на глаза. Мало ли к ним кораблей причаливало, но такие настроения она за собой замечала впервые и была от этого в полном смятении.

Напрасно ждала девушка, тревоги не исчезали. Со временем они становились сильнее. От ее безмятежного покоя ничего не осталось. Она была уверенна, что можно спрятаться до тех пор, пока они не уедут дальше. Они тут же исчезнут из ее мира и ее жизни, и она будет радоваться оттого, что оказалась такой благоразумной.

Но на этот раз она не была вольна в своих чувствах и порывах. Все было против нее. Вот и служанка рассказывала о гостях. И о том, что царь их был с ними не особенно ласков, но они и не скрывали того зла, которое с собой привезли.

– Ему нечего бояться, – говорила Медея об отце, – он и не с такими расправлялся. А если не поможет меч, то он обратится к своей сестре Цирцеи, она не сможет отказать родному брату в трудную минуту, хотя они и не особенно ладят.

– Неужели эти люди так глупы, что не понимают, что они обречены. Как бы отважны они не были, но видно, они совсем не знают царя Этта, если пожаловали сюда

Он расправится с ними, если только она не согласится им помочь. А с какой стати она должна помогать чужакам? Они никогда не предаст своего отца. А потому он непобедим. Но им некого будет винить в собственной гибели. Только тот, высокий, который обернулся, как же быть с ним? Но чем он от них от всех отличается?

Но уже вечером, когда она заснула, Медея увидела странный сон. Наверное, ее богини думали по-другому.

3 СОН МЕДЕИ

И снился Медее сон, будто пришла к ней какая-то незнакомая ведьма, и сообщила, что ее прислали богини. И сообщила, что читала она Книгу Судеб, на той странице, где ее судьба написана. И указанно там, что выйдет она замуж за Ясона и в Грецию вместе с ним отправится. И там, в Греции, сначала счастлива, а потом несчастна она будет. Большие блага и злодеяния большие совершить ей суждено. Но все на других направлено будет, а ее не особенно это коснется.

– Что ты такое говоришь? – возмутилась она, – не правда это, не может такого быть.

Но старуха только смотрела на нее и как-то странно смеялась.

– Не уходи от ответа, это не понравится твоим богиням, – произнесла она, но ничего на это не ответила ей девушка.

Она хотела проснуться, поскорее проснуться и забыть о кошмарном предсказании.

И показалось ей, что доброе и светлое ушло из ее жизни, а какие-то странные тревоги не исчезнут больше никогда. Странное совпадение. С невероятной силой вырвалась она из объятий Морфея. Но и проснувшись, ей не удалось забыться и успокоиться. Наверное, она застонала, просыпаясь, потому что поспешно вбежала служанка, и легонько тряхнула свою госпожу.

– Что случилось? – вопрошала она.

– Нет, ничего, – растерянно произнесла Медея, – но какие – то дурные предчувствия, наверное, вчера мне надо было передвинуть скалу.

– Скалу? О чем ты говоришь, – искренне удивилась девушка, – но зачем тебе это?

Но Медея уже не слушала ее лепета, совсем о другом она думала. И какие-то странные, вовсе ей непонятные видения и тревоги теснились в ее сознании. Ей было хорошо известно, что все это не случайно. Но сон только в первый момент так сильно тревожит, а потом он забудется и ничего от него не останется.

Девушка видела, что госпожа ее чем-то очень потрясена и странно тихо, словно заколдованная, двигалась по комнате. Она умела быть незаметной, не вмешивалась в чужие дела. Потому она так долго продержалась в покоях своенравной царевны. Она знала, что та может творить чудеса. Правда, никто ничего особенного не видел. Но ведь о скале недавно она сказала серьезно. Хотя, разве такое возможно? Но служанка верила каждому ее слову.

Медея снова попыталась заснуть, но скоро поняла, что ничего из этого не получится. Она боялась засыпать. Боялась, что снова появится эта безобразная старуха (она тоже рано или поздно будет такой). Но она знала, как навсегда избавиться от старости, и ради этого можно было пожертвовать и самым дорогим – собственной душой. Темная кожа, скрюченные пальцы, морщины на лице, – никогда она не получит подобного. Старуха не говорила всего, что знала, и знания ее, конечно, страшны, ведь добрых не скрывают так упорно, не прячут под мощными заклятиями. Лучше уж вовсе не спать, она знала, сон, который ей приснился и так ее волновал, не забудется весь день.