Текст книги "Мы встретимся снова. Мифомистика 21 века"

Но император был спокоен и ласков, он встретил пророка приветливо и стал расспрашивать о новом боге. И он решил рассказать все, что ему самому было известно. Он говорил все, что знал и посмел напомнить и убиенных младенцев, и неправедную жизнь с женой брата своего, и о многих грехах помельче. Он и не заметил сначала, что Иродоиада появилась за троном его. Она была страшна. Даже сам Ирод не знал, что его любимая может так гневаться. Ему же нужно было выбирать – жена, любви которой он боялся лишиться больше всего, или этот странный оборванец, от которого ничего кроме беды и быть не может.

– И ты станешь угрожать мне расправой? – очень тихо спросил император, мгновенно сделав выбор. – В темницу его, немедленно. А потом посмотрим, как твой мессия спасет тебя и уничтожит меня.

И после этого застыл от бессилия император, что за времена такие на земле настали?

Стражники увели пленника, но покоя в душе его так и не наступило.

№№№№№

Два чувства боролись в душе Саломеи. Она не могла избавиться от лютой ненависти к пророку, который посмел оттолкнуть ее, и желания подчинить его себе, чтобы он не смог жить и дышать без нее и дня. Разве она не дочь своей вероломной матери? Ей хотелось встретиться с ним, поговорить, и она огорчилась, когда не нашла его на привычном месте. Она могла еще больше на него разозлиться, но пока пребывала в благодушном настроении.

Он не пришел, он и на самом деле так ненавидел ее, и это была не игра. Она еще пару раз приходила туда, но больше ни разу его так и не увидела, его не было и в городе, он исчез, и больше никто не слышал о нем. Она, вероятно, ничего бы о нем не узнала, если бы не услышала разговор отца с кем-то из гостей.

– Может быть, мой братец совсем сошел с ума, только жены ему показалось мало, ему в темнице и пророк собственный нужен, безумец.

Саломея удивленно взглянула на него и поняла, где тот теперь находится. Больше они о нем не говорили, и она ничего не могла узнать нового.

Филипп взглянул на Саломею в тот момент и почему то подумал, что не только братец его, но и любимая дочь как-то связаны с этим несчастным. Ему хотелось обмануться в последнем. И тогда он ощутил приближение беды. Но он старался об этом не думать, уверяя себя, что это только его домыслы. Он был в стороне и не хотел ступать в тот гадюшник.

№№№№№№

Саломея ничего не сказала вечером отцу, а когда убедилась в том, что он заснул в объятьях одной из своих наложниц, она выпорхнула из дома, завернувшись в темный плащ так, что никто не смог бы ее узнать. Она направилась в царский дворец. Она впервые за много дней хотела увидеть мать. Но она даже и думать не хотела о том, зачем все это делает.

Она открыла лицо только перед стражниками, и они пропустили ее туда.

– Я иду к своей матери, – спокойно говорила девица.

И когда стражник удалился, она повернула в темницу. И хотя была она здесь только несколько раз, но дорогу помнила хорошо, и боялась, что вот так к отцу придется пробираться, но Ирод не осмелился пленить брата своего, тот оставался на свободе, пророку повезло меньше.

Девушка, так и незамеченная стражниками, остановилась перед решеткой.

Иоанн сидел на голой земле.

Уже несколько дней томился тут Иоанн. Он верил, что царь небесный спасет его и покарает Ирода, поднявшего на него руку, но вера эта слабла со временем, хотя и не исчезала совсем. Он знал, что Ирод ведет прежнюю жизнь, и забыл о его существовании, шум его пиров долетал даже сюда. А о нем не вспомнит, видно ни одна живая душа. И все, что делал он – напрасно, горько было от таких открытий, от тяжких раздумий.

В тот момент он и услышал ее.

№№№№№

Царь Ирод не забыл про пророка. Когда он оставался так близко, ему казалось, что заноза была прямо в душе его, и она страшно болела.

– Не волнуйся так, – успокаивала его императрица, – он только шут. Ничего он не может, и нам нечего опасаться, пусть он крысам рассказывает о своем боге, им это не повредит.

Она рассмеялась весело, сознавая свою правоту. И ему от ее смеха стало немного легче жить. Но сомнения оставались в душе. А что, если он только затаился, а потом обрушится на него. Нужно было с ним решить, как можно скорее, он должен исчезнуть и из темницы, и из реальности.

Иродоиада обнимала его с такой страстью, что он забывал обо всем на свете, но она умела казаться жертвой, хотя еще надо подумать и решить, кто из них настоящая жертва.

Это он совершал то, что только хотела она. Ей же хотелось отомстить проклятому пророку, за те слова, которые тот осмелился произнести под этими сводами. Она только не знала, как лучше расправиться с ним.

№№№№

Саломея приблизилась к решетке. Он казался теперь зверем в клетке. Она окликнула его, потому что времени было мало, стражники могли появиться в любую минуту.

Он поднял голову и, хотя там был полумрак, узнал ее сразу.

– Зачем ты здесь, – удивленно спросил пророк, кажется он смутился, – решила посмотреть на дело рук своих?

Она отошла от решетки, не понимая, в чем он может ее винить?

– Но где же твой бог? Почему он пальцем о палец не ударил, чтобы спасти тебя? – удивленно спросила она, – отчего он не спасает тебя.

Она снова усмехнулась, и это привело его в ярость.

– Я проклинаю тебя, ты сдохнешь в муках, и дети твои, если они появятся на свет, будут прокляты.

Иоанн еще что-то кричал. Но Саломея бросила свечу и отправилась прочь. Свеча, мигнув, тут же погасла, мрак сгустился над головой пророка.

Она знала, что не забудет и не простит ему этих слов. Только месть могла как-то утешить и успокоить ее. Чувство любопытства и симпатии быстро превратилось в ненависть, только о ней она и могла думать в те часы и дни. И чтобы спастись от нее, она должна была расправиться с этим несчастным бродягой. Трагедия в те минуты казалась неизбежной.

А она еще в минуты затишья хотела спасти его – не бывать этому никогда. Она так решила и так поступала.

Она добралась, наконец, до своей постели и пролежала до рассвета с широко открытыми глазами. Она проклинала тот день и час, когда встретила его.

№№№№№

Когда Ирод готовился к празднеству, ему сообщили, что один из его воинов случайно заглянул на лесную поляну и там увидел поразительное зрелище – его падчерица танцевала, и как. Сначала издалека они приняли ее за богиню, только потом узнали и поняли, что это Саломея.

Они так об этом говорили, что Ирод решил взглянуть на нее. И он повернулся к жене своей:

– Это правда, наша Саломея так танцует?

– Да, дорогой, она всегда любила танцевать.

– Она должна быть на пиру, почему только я не видел этого?

– Та знаешь, как капризна и упряма эта девчонка, возможно, я и не смогу ее уговорить. Если ей не захочется.

– Я даже слышать о том не желаю, – отвечал он, живая или мертвая, она должна быть здесь, это приказ.

Императрица задумалась, она знала, что сделает все, чтобы доставить ему удовольствие. Но если это еще поможет решить и другие их проблемы, почему бы и нет.

№№№№

За эти дни ни одна живая душа, кроме безмолвных стражников не появились перед Иоанном. Он старался забыть тот миг, когда девушка появилась перед ним, и не мог уразуметь, почем теперь был так зол. Иисус не давал о себе знать, на других вообще не стоит полагаться. И только та, которая презирала его и издевалась над ним, она смогла к нему вернуться. Может быть, она ведьма и ей не страшны никакие застенки.

– Проклятие, видно в другой жизни я любил ее, вот и задержался в этом граде, когда надо было бежать, и оказался в плену.

– Он ненавидит меня, но откуда взялась эта ненависть, мы не встречались прежде, – размышляла Саломея. И его ненависть толкали ее на новое безумство, она просто хотела от него избавиться раз и навсегда.

В ту последнюю ночь Иоанну снова снился сон, он видел берег моря, и там опять танцевала золотоволосая девушка, но на этот раз она не погибла, она толкала его к пропасти, и он знал, что не сможет удержаться на краю этого обрыва. Он пробудился, потому что летел камнем вниз, и перед ним склонилась темноволосая жрица.

Две женщины, две чужих женщины, которых он никогда не видел в этой жизни, откуда они взялись и куда ушли? Ему казалось, что обе они хотели его предупредить о чем-то.

№№№№№

Во второй раз посылала императрица за дочерью своих служанок, но они возвращались без нее. Она злилась и вымещала свое зло на ни в чем не повинных людях, и впервые не знала, что еще предпринять.

Тогда она приказала слугам своим отнести ее во дворец бывшего своего мужа, где не появлялась с тех пор, как ушла от него к Ироду и думала, что не переступит порог этого дворца больше никогда.

Она знала, что если не сможет уговорить ее, то заставит связать и притащит с собой насильно, так решительно она была настроена в тот момент. Ей было особенно уютно в этом доме, но она погрузилась в отчаяние и не знала, что еще можно предпринять.

Служанка умоляла Саломею выйти к императрице, та, наконец, поднялась и пошла.

– Ты решила вернуться домой? – вместо приветствия дерзко спросила она свою мать.

– Не говори глупости, тебе прекрасно известно, почему я здесь, – я требую, чтобы ты исполнила приказ императора и была на пиру.

– Я не хочу там быть, и ты не можешь меня заставить.

– Могу, – послышалось в ответ, – или хочешь оказаться в темнице рядом с бродягой?

– Если он посмеет со мной так поступить, я посижу в той темнице, но танцевать перед ним не стану, сама танцуй.

Она блефовала, на самом деле не собиралась она еще раз приближаться к Иоанну.

– Если ты не появишься, я отдам приказ, чтобы тебя привели силой, а ведь ты не потерпишь такого унижения, да и твой отец бросится тебя защищать, трудно сказать, что с ним будет, конечно, они не решатся убить брата императора, но в потасовке всякое случиться может. И тогда ты останешься сиротой, только когда случится беда, не вини нас в том, знай, что во всем виновата будешь ты сама.

Саломея вдруг поняла, что если случится так, как она говорит, а она уже все продумала, то и на самом деле отец бросится ее защищать, а они просто избавятся от него.

– Ты не так глупа, в отличие от меня, ты любишь своего отца, – уже спокойнее говорила императрица, идя, что слова ее дошли до девушки.

– И что он от меня потребует, если так жаждет видеть? – спросила она.

– Император наслышан о том, как ты можешь танцевать, он хочет увидеть твой танец. Он исполнит любое твое желание, если танец ему понравится, это такая малость, – улыбнулась она благосклонно.

Ничего на это не ответила Саломея. Она только думала, что в этом мире нет более чужой ей женщины, чем ее родная мать – бывает же такое.

– И что я должна у него попросить? – спросила Саломея.

Вопрос прозвучал так неожиданно, она требовала ответа на него.

– Голову Иоанна.

Саломея удивилась – насколько их желания вдруг совпали, но если они думали об одном, то, возможно, этого хотят и их боги.

Ей показалось, что она сама произнесла эту фразу, и она побледнела понимая, что участь пророка решена. Она отомстит им всем: матери, Ироду, Иоанну, она, наконец избавится от той нестерпимой боли, которая терзала ее душу, и она ни в чем не будет виновата – за слова и мысли не судят.

Она никогда не забудет, как дважды отверг ее Иоанн, и он заплатит за это своей головой.

– Я пойду туда, – наконец произнесла она ту заветную фразу, которую так хотела услышать императрица.

В тот момент обеим им стало легко и весело. Словно бы освобождение наступило. И от нее требовалось только танцевать – то, что она умела лучше всего, единственное, что она умела делать в этой жизни, впрочем, как и во всех предыдущих.

№№№№№

Отец появился через несколько минут после ухода матери. Он казался одиноким и несчастным. Она не собиралась ему говорить о том, что от нее требуется. Ему лучше не знать этого, а потом, когда все совершится, он ничего не сможет изменить, но он не бросится в драку и не погибнет – это главное.

Он ничего о ней не спросил, и Саломея ему ничего не сказала. После столкновения с отцом она только утвердилась в своем решении идти туда и сделать то, что они от нее хотят.

Императрица вернулась во дворец. Она вовсе не была уверенна в том, что девчонка появится, тогда придется осуществить угрозу. И когда Ирод взглянул на нее, она успокоилась и улыбнулась. Ирод не особенно ей верил, но она исполнит то, что было обещано.

Иоанн разговаривал с новым стражником, он особенно страдал от многодневного молчания, и хотя собеседник его был косноязычен, но он говорил, и радовался тому, что его кто-то слушал. Он и рассказал о том, что Саломея дочь императрицы, но терпеть не может своего отчима, и желает только отомстить ему, она все время строила козни. Месть – ее единственная страсть, она и прежде была непредсказуемой, а после того, как ушла мать, стала совсем невыносимой, с ней никто не может сладить.

Она заинтересовала его, и если бы она пришла к нему теперь, то он вел бы себя с ней по-иному.

Уходя, стражник рассказал ему о пире во дворце императора, и о том, что он требует, чтобы Саломея явилась и танцевала перед ним.

Иоанн удивился тому, что она снова будет так близко от него.

А Саломея уже готовилась к пиру. Она понимала, что может еще отступить, сбежать, но не собиралась оставлять отца своего, она молча смотрела на собственное отражение, когда рабыня делала ей прическу и помогала одеваться. Ей было немного жаль Ирода – он полностью оставался в руках ее матушки, но главный удар придется на него, а она выйдет как всегда сухой из воды.

№№№№№

Учитель уже вольно долго издалека следил за происходящим. Но он не посмел бы ни во что вмешиваться. Он ощущал беду, и жалел о том, что станет свидетелем трагедии, отголоски которой звучат в веках.

– Мы можем только наблюдать за ними, – напомнил ему бес, словно он мог о том забыть.

Бес знал, что Учитель не сможет уйти, не увидев, как это было, хотя, картина не для слабонервных, но раз они попали сюда, как можно уйти раньше срока? Но все, что происходило, оно выросло из их прошлого и еще отзовется в грядущем.

№№№№

– Во дворец императора, – приказала Саломея, – она была на диво хороша в новом своем наряде. Она не хотела, чтобы отец что-то знал, и уехала, когда его не было дома. Ей хотелось только одного, чтобы скорее все это закончилось. Она чувствовала, что не просто гость здесь, но член семьи императора, принадлежит этому дому и ближайшему кругу, то, что любую другую привело бы в восторг, вызвало у нее гримасу сожаления и отвращения, но это надо было пережить.

Императрица улыбнулась, ее тревоги с появлением Саломеи улетучились, хорошо, что не надо было прибегать к насилию в такие минуты, это было бы уж слишком.

И хотя она только притворялась покорной и в любую минуту могла что-то выкинуть, но она была здесь, и мать как-то сможет с ней справиться. Ей не нравилось, что ее дочь была такой взрослой и такой прекрасной, это бросало невольно тень на нее саму. Каким заносчивым был этот тип (она невольно вспомнила о пророке, и о том, о чем они говорили с Саломеей утром). Он считает себя богом на земле и уверен, что она, императрица, упадет перед ним на колени, и будет просить о пощаде, но он никогда не дождется этого.

Наоборот, через несколько часов он лишится головы. Пусть его бог пронзит ее молнией, но она сделает это и сначала расправится с ним. И даже если она умрет с его головой на блюде, то не так уж плох конец стареющей императрицей, которой больше незачем жить. В тот день и час она бросила вызов богам, и в упорстве своем готова была идти до конца.

№№№№

Пир был в полном разгаре. Саломея едва прикоснулась к самым изысканным блюдам и молча следила за происходящим. Она оставалась одинокой и здесь, и это не пугало и не тяготило ее больше. Но вдруг она увидела в видении своем, когда отключилась от реальности, черноволосую жрицу. Она остановилась перед императором. И она говорила ему:

– Вы в первый раз появились здесь с тех пор.

– Я был обижен, – отвечал ей этот незнакомый человек, – ты пришла не в объятия ко мне, хотя знала, что я люблю тебя больше жизни, а только чтобы испросить позволения стать жрицей в этом храме, как же я мог простить такое.

Она молчала, а он смотрел на нее такими влюбленными глазами.

Саломея не понимала, какое отношение это имеет к ней, почему она вообще все это видела. Но как не хотелось ей, очнувшись снова вернуться к реальности – к императорскому пиру. Почем этот самодовольный, высокомерный мерзавец был совсем не таким?

Но и она видела и знала другого императора, таким мог быть и ее отец, если бы этот не уселся на трон, и они все должны были терпеть его, но еще больше дивилась она тому, что матушка его даже любит, хотя они друг друга стоят. Она ненавидела себя и презирала их, вот что владело душой юной девушки, которой завидовали многие простолюдинки.

В тот момент и заиграла музыка. Ее слышал в своей темнице и Иоанн, но не мог знать, что это последние мелодии, которые он слышал. Он странно тосковал по тому миру, который пришлось так поспешно оставить.

А Саломея уже танцевала, забыв обо всем на свете, и о тех, кто взирал на нее заворожено. Ей вовсе не было дела до этого странного мира. Она кружилась и торжествовала, поднимаясь все выше и выше в своем порыве, и казалась им самим совершенством, такое можно было видеть только однажды, и они видели это.

Она растворялась в музыке. И когда музыка неожиданно (так ей показалось) стихла, она и сама была наверху блаженство, то же самое испытывали и зрители.

Император был очарован, он видел это в первый раз, и ничего подобного никогда прежде не показывали ему его танцовщицы. Он воскликнул, когда пришел в себя:

– Требуй чего угодно, я все исполню для тебя, дорогая моя.

Ирод даже предположить не мог, чего она от него потребует. Она была опьянена и счастлива от того впечатления, которое на них произвела. И как только немного отдышалась, она бросила небрежно:

– Голову Иоанна, пророка из твоей темницы на золотом блюде.

Толпа замерла. Такого не ожидала ни одна живая душа, в этот час оказавшаяся здесь.

Ирод еще раз взглянул на нее, словно желая убедиться, что она это сказала, ему все не послышалось случайно, это не плод его воспаленной фантазии. Он пожалел о своем порыве, но понимал, что не сможет нарушить своего обещания. И только императрица торжествовала, дочка исполнила все, как они договаривались.

№№№№№

Ирод подал знак своим стражникам, они должны были исполнить то, что требовалось. Они уже удалились в темницу. Иоанн подумал о том, что его, как диковинного зверя, хотят тащить на пир к императору. Но он готов был даже к такому повороту, чтобы еще раз взглянуть на оставленный мир, как же он скучал в одиночестве, в этой темнице.

– Саломея потребовала твою голову, император обещал исполнить любое ее желание, я же говорил тебе, что она несносна и непредсказуема. Чем это ты мог ее так обидеть, что она совсем свихнулась.

Он не верил ушам своим. Она удивила его снова. И если бы императрица, но ведь она спускалась к нему и что? Как же она будет жить с этим.

Он побледнел и замер, понимая, что все кончилось. В комнату вошли палачи. И почему – то он больше не надеялся на то, что Иисус спасет его, от надежды, согревавшей его в эти дни, не оставалось и следа.

Его жизнь совсем ничего не стоит, если она оборвалась по капризу этой несносной девицы.

В царских палатах была тишина, протрезвели даже те, кто много пил. Саломея хотела только одного – покинуть императорской дворец, вырваться из этой золотой клетки. Они отпустят ее скоро и никогда больше здесь не узрят.

В тот момент и появились стражники. Они направились к императрице:

– Ты об этом просила, – услышали все голос Саломеи, – получай, я исполнила твою волю.

И она взяла поднос. И выхватив из прически булавку, она вонзила ее в ярости в язык пророка.

– Больше он не сможет оскорбить свою императрицу, и так будет со всеми, – бросила она им, и громко засмеялась, торжествуя.

Пир продолжался, заиграла музыка, но Саломею они искали напрасно. Она была уже далеко и не по какому царскому приказу не собиралась возвращаться назад.

Ирод ярился напрасно. Вернуть восхитительную танцовщицу он больше не мог, и никто никогда не сможет.

№№№№№№

Мир странно переменился с того дня. Саломея больше не слышала музыки и не могла танцевать, этого дара она была лишена раз и навсегда Она поняла, что погибла вместе с ним. Природа больше не цвела и не благоухала, она не хотела делать то, чем увлекалась прежде. Она знала, что отцу все известно, и он вряд ли захочет теперь с ней говорить. От этого ей стало совсем плохо. У нее не было больше дома, и любимого отца и ей некуда было идти.

Когда стало темно, она была уверенна, что призрак появится на том самом месте, где они встречались. И тогда она бросилась бежать во дворец, пронеслась в свою комнату и закрыла тяжелую дверь.

Она заснула почти сразу, но среди ночи проснулась и поняла, что на нее кто-то смотрит. Отец стоят перед ней молча, ему только что рассказали о том, что произошло на пиру в царском дворце.

– Значит, все это правда? Зачем тебе понадобился этот шут гороховый? Что ты с собой сотворила, дорогая моя? И братец мой, ни твоя мать не стоят этих страданий.

Он уселся на кровать и прижал ее к своей груди. Но я останусь с тобой, что бы ни случилось, я не стану любить тебя меньше, не бойся.

Девушка, шагнувшая в пропасть с обрыва, ворвалась в ее сон. Но она знала, что не поступит так, по крайней мере, пока жив ее отец, потому что тогда он останется совсем один, если он нашел силы понять и простить ее, то и она не покинет его никогда.

Он винил себя за то, что обо всем узнал слишком поздно и вовремя не остановил ее, а ведь она еще совсем ребенок, эти коварные люди творили то, что вздумается, а она стала только орудием мести в их руках.

№№№№

На девятый день после пира перед нею появился Иоанн. Он смеялся над ней, так звонко и заразительно, словно она рассказывала ему какую-то страшно веселую историю.

– Теперь ты довольна тем, что совершилось? – услышала она его голос, – неужели столько усилий потрачены зря?

Ничего на это не ответила Саломея. Она просто продолжала молча жить, понимая, что сделанного нельзя вернуть. Только все приказы Ирода были нарушены. В его дворце она больше не появлялась и не разговаривала с материю.

Но Ирод знал, что если бы даже она и пришла, он не решился бы просить ее танцевать. Танцы здесь стали запретной темой на долгие времена.

Но царь чувствовал, что племянница была единственной радостью, счастьем его, мелькнувшим только на мгновение. Удержать ее не смог даже сам император, это было не в его власти.

Саломея умерла после того, когда покинул этот мир ее отец. Больше о ней никто ничего не слышал.

№№№№№№

Учитель и Мефи стояли на берегу и смотрели на гладь воды. Им на этот раз нечего было больше сказать.

– Мне казалось, что все происходило совсем по-другому, – наконец сказал Учитель, – они не были такими уж злодеями, скорее одинокими и несчастными созданиями.

– Может и так, – согласился бес, – только головы он все-таки лишился, женщины всегда были коварны и обольстительны, но и без них вы никак не могли обойтись. А на близком расстоянии все и на самом деле кажется иным.

– Не печалься, в следующий раз все будет иначе, – заверил его бес, – тебе нужна была трагедия, ты ее и получил. Я ничего там не делал специально.

Наши герои встретятся снова, и все будет совсем по-другому.

Учитель и бес исчезли, никого больше не было на этом берегу. Оборвалась еще одна удивительная история жизни и любви, но на самом деле ничего не закончилось – все только начиналось

 
МАГИЯ ТАНЦА СТРАСТИ
Царица на площади главной застыла
И слушала голос пророка бесстрастно,
Она на рассвете казалась красивой,
Да, что там, была она просто прекрасна.
И бурная страсть подкосила пророка,
И больше его оставлять не хотела,
Судьба с ним всегда поступала жестоко,
Как манят изгибы прекрасного тела.
И вот уже видит он страстные ночи,
Но только она усмехается гневно,
Вернулась к царю, даже слышать не хочет
А что там? Забывшись, танцует царевна.
 
 
2.
У Ирода вечно дела и заботы,
То дикий мятеж, то недобрые вести,
Но нынче наш царь загрустил отчего-то,
Ему говорили, умрет и воскреснет.
И снова младенцы какие-то снятся,
Совсем позабыл о любимой царице,
Когда же простое, обычное счастья
Из страстных мечтаний его воплотится?
А тут еще этот по городу бродит,
– О стража ведите, хочу я послушать.
И пленник усталый в покои приходит,
Он так ироничен и ярость так душит.
 
 
3
 
 
– О чем он твердит? Мне за что воздается?
Какие он храмы однажды разрушит.
И душу палит это дикое солнце,
И смотрит презрительно прямо он в душу.
А тут и она, к ним внезапно приходит.
– Что хочешь от этого бога ты снова?
И Ирод молчит, слов уже не находит,
Он странно рассеян, пленен и взволнован.
Но пленник, конечно, сегодня он злится,
Он вздрогнул, и что-то такое бормочет.
А что остается, раз в гневе царица,
Темница, и слушать их Ирод не хочет.
 
 
4
 
 
Она раздраженно ушла и не знает,
Как он в полумраке один безутешен,
Какие-то дети его окружают,
И рядом пророки, и лучик надежды.
Там музыка, это танцует царевна,
О сколько же неги в пленительном танце.
И с музыкой вместе приходит забвенье,
Он просит опять: -Саломея, останься.
И тень его брата идет за ним снова,
Какая —то песня, отец на закате,
О царь, отчего он сегодня взволнован?
Но все объяснить ему силы не хватит.
 
 
5.
И стражник твердит, что в забытой темнице,
Опять неспокойно, там нынче с рассвета
Их пленник вопит, он как будто взбесился,
– Но что говорит? – Да не знаю про это.
О бунте, о храме, о деве, о власти,
И все так печально и так непонятно,
– Наверно горячка, проклятые страсти.
Готовьте нам пир, – приказал он невнятно.
И знает, такое сегодня приснилось,
Что лучше бежать, но решил он остаться,
И рядом царица лгала и ярилась,
И снова полет, там в сиянии танца.
 
 
6
 
 
Она же на дочь удивленно смотрела,
Как будто бы видела деву впервые.
– О, как ты прекрасна, а знаешь, что сделаем.
И долго о чем-то они говорили.
Сначала противилась зло Саломея,
А после внезапно она согласилась
Царица смотрела на небо, немея,
И виделась ей и жестокость и милость.
– Зачем ему жить? Я спасаю от бури,
И мир мой несчастный, и темную душу,
А с ним и меня они там не забудут,
Все будет однажды, пусть храм я разрушу.
 
 
7
 
 
Ей снилось сегодня в тумане распятье,
Какие-то женщины, воины, свита,
– Откуда явилось к нам это проклятье?
И кто их послал, – прошептала сердито.
Но только в темницу устало спустилась
Взглянуть в тишине и во тьме на пророка,
Какая-то тень там металась, ярилась.
– Бедняжка, как он поступает жестоко.
А он все кричал ей про бедного мужа,
Про страшную ярость, и грех ее вечный,
Что ждут ее снова, и черти и муки,
Пророк заигрался, конечно, конечно.
8.
 
 
Ну что же, избавит их всех Саломея,
Есть магии чудо в пленительном танце.
– Что шепчешь, ты девочку впутать посмеешь?
– Конечно, посмею, ну, сколько ж метаться.
– Не женщина ты. – Я сегодня царица, —
Напомнила, словно не ведал он света.
– Пустое, ты просто тупая тигрица.
– Пантера, мой ангел, и знаю про это.
Но я так устала, остынь, все пустое,
Пусть он защитит тебя, если сумеет,
Меня же просить о прощенье не стоит,
Ты знаешь, прощать никогда не умела.
 
 
9.
И снова растаяла где-то царица,
Лишь бело платье мелькнуло во мраке,
– Она не сумеет. Она не решится,
Не быть этой страшной, предсказанной драме.
И где-то шумели веселые гости,
И музыка снова из тьмы вырывала.
– Танцуй, Саломея, мы все тебя просим.
Помедлила чуть, и легко вылетала.
И была укутана снова шелками,
Как кокон, еще не сумевший пробиться.
О, магия танца, что делает с нами,
Бросает в просторы, уводит в темницу.
 
 
10
 
 
Царица смотрела на них обреченно,
Он стар, но к девчонке все время стремится,
А если увидит ее обнаженной,
Конечно, тогда он на все согласится.
Недаром так долго просила раздеться,
И ей говорила о магии танца,
Но танец закончен, усталое сердце
Его все просило: – Останься, останься.
Пусть падают снова такие наряды,
Пусть юная прелесть твоя обнажится,
Я царь, и скажи, что отдать тебе надо.
И только вдали улыбнулась царица.
 
 
11.
Цари наши, властью своей упиваясь,
Порою такое другим обещали,
Ребенок невинный, она танцевала,
И только наряды скользили, слетали.
– О что же с тобой, -усмехнулась царица,
Она в этот миг о своем лишь мечтала.
И будет симфония дивная длиться,
А там Саломея в экстазе взлетала.
Ее охватила внезапная радость,
Когда перед ними предстала нагая,
И вдруг поняла, ничего не осталось,
Куда она всех в этот миг увлекает?
 
 
12
– Проси же, – стонал снова Ирод устало.
Исполнит он все, что бы ты ни просила,
Молчит. И от страсти душа трепетала,
И даже наказы царицы забыла.
Но та ей напомнит. – Глава Иоанна.
– О чем ты, дитя? – понимает не сразу.
– О, царь, я о нем, только это желанно.
Она повторяет крамольную фразу.
Царь гневно посмотрит еще на царицу,
Она же с гостями о чем-то воркует,
Толпа замирает, и Ирод ярится,
Кто снова сыграл с ним да шутку такую.
 
 
13
 
 
Но то, что обещано было в начале,
Исполнит, цари отступать не умели.
И вот уже жуткие скрипки стонали.
И воин подходит один к Саломее.
– Бери, как хотела. Отступит царевна,
Метнется безумная дева куда-то.
И только царица стоит вдохновенна
И даже спокойна, и вроде крылата.
Исполнилось то, что начертано было,
Он больше о прошлом ее не напомнит
И музыка где-то в тумане завыла,
Их встретила похоть и дивная полночь
 
 
14.
Во тьме проступают опять силуэты,
Сгоревшие страсти остались золою.
И Ирод пирует в толпе до рассвета,
Но где Саломея, с мечтой и судьбою.
Осмелится ль кто-то перечить царице?
И как она всех урезонить умела.
Алеет заря – это танец все длится,
И голову кружит твою Саломея.
Любой в этот миг на такое решится,
А после опомнится поздно и немо,
Она обнаженной пред вами кружится,
И гневно нависло свинцовое небо.
15.
 
 
Судьба по заслугам отпустит вам снова,
И радость, и боль, все еще в этом мире.
И смотрит Креститель на землю сурово.
– Что сделалось с вами, что сделали с ними?
И больше никто не находит ответа,
И страшной грозою нависли вопросы,
И только в потоках печального света,
Мы видим и небо, и море, и звезды,
И танец в тумане, он длится и длится,
Такого с тобою еще не бывало?
Тут в пору рассудка, мой ангел, лишиться.
О, как Саломея тогда танцевала.