Текст книги "Мы встретимся снова. Мифомистика 21 века"

– Он все-таки появился, – с радостью отметила она про себя, но даже виду не подала, что это ей очень приятно.

Корабль медленно отошел от берега. Король Гаральд оставался на своем берегу. Они никогда не поймут того, как горько и страшно было ему расставаться с ней, какая жертва была принесена в угоду миру и союзу с могущественным князем русов.

Оставалось надеяться на то, что князь Владимир не только хитер, но и разумен, ведь он сметет все с лица земли, как только узнает, что дочь его несчастна, обижена, предана чужаком.

№№№№№

Корабль давно покачивался на волнах. Гида не думала о родном замке, душой она устремилась вперед. Она навсегда останется дочерью могущественного короля, а не пленной рабыней, потому нечего ей особенно бояться. Она будет королевой в этом мире русов.

Только теперь она заметила среди своих воинов удивительно знакомое лицо и не сразу поняла кто это такой. А потом догадалась, что в странном наряде (такого она никогда на нем видеть не могла) перед ней ее звездочет Артур.

– Почему ты здесь? – удивленно спросила его Гида.

Она показывала всем видом своим, что не звала его сюда. Но снова в глубине души скрывала она радость, от этой внезапной встречи. Он говорил, что ему было видение, будто он был прежде на этих землях, знал и любил этот мир, как свой родной.

– Служа тебе, я буду служить своему королю, он должен простить меня за это исчезновение, – говорил Артур.

Все в реальности было совсем не так, как ей хотелось, он не из-за нее на ладье, а потому что ему хочется увидеть этот мир, от этого и стало немного грустно, но что с этим поделать?

Звездочет был проницательнее других. Он заметил ее смятение и таинственно улыбнулся.

– Дева не так холодна, как кажется. Он видел какие-то свечи, зажженные в храме. И она там в чем-то легком и прозрачном танцевала. Как же она была прекрасна в тот миг. Но потом произошло странное, она полетела с обрыва вниз.

Артур видел себя странником в изгнании, и ему говорил кто-то, что он заплатит своей головой за то, что происходит тут теперь.

Звездочет в ярости пробудился, очнулся и возвратился к реальности – вокруг было только бескрайнее море и люди, вместе с ним отправившиеся в неизвестность. Но прошлое или грядущее мог означать его сон, вот в чем вопрос.

– Что с тобой? – спросила Гида, она в тот момент оказалась поблизости, что удивило его не меньше, чем странные картины сна.

Она стояла рядом и не требовала его головы, хотя всякое еще может случиться. Он помедлил, не знал, как все это ей можно объяснить. Он считался мудрецом и ясновидящим, но почему ничего не знает и не понимает?

Но он знал и другое – все тайное рано или поздно становится явным. Хорошо, что все это время море было спокойным, морские боги неведомого мира были к ним благодушно настроены. Только в последнюю ночь плаванья, когда корабль был погружен во мрак, и никто их не мог видеть, Мефи с учителем спустились на палубу и посмотрели внимательно на отважную девушку, которая прямо и спокойно смотрела в лицо своей судьбе. И она невозмутимо принимала все, словно бы это было чем-то обыденным и привычным.

– Она хороша и уверена в себе, король прекрасно ее воспитал, князю достанется даже слишком хорошая для него жена, – говорил задумчиво учитель.

– Еще бы, ты ее увидишь еще и княгиней, – отвечал второй, которого совсем не было видно из-за тумана.

Бесу хотелось подчеркнуть, что к четвертой жизни она многое прошла и пережила, только потому теперь и стала такой отважной и спокойной.

Но учитель был погружен в какие-то свои раздумья и не обращал на него внимания, это задело его, но не слишком, если бы он психовал каждый раз, когда на него не обращают внимания, то давно бы уже рассудка лишился.

Предоставленный сам себе, бес думал о том, как он вычислил дикую девицу где-то в глуши. Ради дела он готов был даже одеть ее простолюдинкой, хотя это было не совсем так. Он вспомнил, как князь Игорь, который никогда и не был князем, пришел к ней и в нее влюбился, как, столкнувшись с Олегом, она стала взрослеть и становилась совсем иной, как беззаветно влюбилась во власть, отвергнув другие чувства. Ей все удалось, она стала повелительницей метелей – так он называл тогда княгиню Ольгу. И разве не логично было, чтобы потом она вернулась в тот самый мир, только в новом качестве, да и мир изменился почти до неузнаваемости, и не могло быть по-другому. Но ведь так еще интереснее.

Когда бес в прошлый раз помогал ей все совершать, и с врагами расправляться и города жечь, ему было даже немного забавно видеть все, что с ней и с ее миром происходило. Но он не задумывался о том, что готовил ее для совсем иной жизни. Она была только первыми ступеньками лестницы, по которой будет в свое время (и это время уже наступало) подниматься дочь короля Гаральда. Бес оставался доволен тем, что успел проделать в те дни.

№№№№№№

Артур первым увидел эти земли. Они наплывали на них со всех сторон.

Он стал узнавать величественные леса, которым не было конца и края и равнины тоже бескрайние и далекие. И весь этот мир был перед ним в неповторимом своем величии и красе. Казалось, что вся Русь уместилась на его ладони. И мир был невероятно красивым и ярким.

– Это она, Русь, – прошептал он, завороженный таким зрелищем. И в душе его осталось легкое и удивительно приятное чувство, словно он и на самом деле возвращался домой после долгого странствия.

В отличие от звездочета, бриты смотрели на все, что открывалось их взору с недоумением. Это была настоящая глушь на первый взгляд. НО это была земля, а они так устали за это время качаться на волнах. И оставалось только причалить и ступить на эту землю.

№№№№№

Из рассказов послов Гида уже знала, что земли тут обильны и путь до Киева предстоит им неблизким.

Гида двигалась по бескрайним землям русов. Самые странные чувства владели ее душой. Некоторые города были ей хорошо знакомы, другие она не знала вовсе и видела впервые, как-то объяснить она не могла этого, а спрашивать даже у Артура не хотела. Но невесту великого князя везде встречали с радостью и лаской удельные князья, все самое лучшее преподносилось ей в дар. И чувство тоски и тревоги давно куда-то исчезло, от него не осталось больше и следа.

С каким сожалением, почти ужасом смотрел Артур на то, как она купается в лучах славы, и власть оплетает паутиной душу ее все плотнее и плотнее.

Он знал, что власть всегда сильнее любви, для нее, по крайней мере, так были расположены ее звезды. И он понимал другое, то, что навсегда останется в тени киевского князя. Но есть и еще одна грозная соперница у обоих мужчин – это сама власть. Она будет владеть ее душой и никому ее не отдаст. Как не взвыть при такой расстановке сил.

Все сбылось так, как ему того хотелось, и все было не то и не так. Ему казалось, что и звезды и весь этот мир его дерзко обманули, но понятно в тот миг это было только ему одному.

Так и встретила в те дни их Русь, когда они оказались в таинственном и незнакомом мире.

№№№№

Князь Владимир встретил Гиду только в пригородах Киева, вместе с теми же посланниками, которые были и в замке ее отца. Она улыбнулась им благосклонно.

Князь был среднего роста, и ничем кроме величия на лице и очень дорогих одежд и украшений, от остальных не отличался. Она не выдала ни одним жестом, ни одним взглядом своего разочарования. Как же он не был похож на ее отца. Он станет только мужем ее, и никогда в душе ее не возникнет тех чувств, которые она испытывала к отцу и королю. Но это и хорошо, в глубине души она боялась, что этот человек может затмить отца, но к счастью этого не случилось. Король Гаральд Красивый для всех недосягаем.

Князь Владимир был с ней мягок и вкрадчив.

Гида отнеслась к нему спокойно, чего нельзя сказать о далеком граде.

Она помнила улицы Киева, узнавала их, как только ступила на эти улицы. И по ее улыбке очень тихой, он понимал, что незнакомкой, которая была уже его женой, происходит что-то необычное, но он всегда был и оставался от нее страшно далек.

Она узнала от него, через переводчика, когда они остановились около храма, что его построила еще прабабка его – княгиня Ольга.

И после этих слов, произнесенных еще до перевода, она странно вздрогнула, словно уже что-то знала и понимала о том, что он пытался ей сказать.

Храм. Гида с волнением вошла туда. Сколько храмов было в разное время на ее пути, трудно даже представить и сосчитать их. Князь последовал за ней. Он видел, как она спокойна и своенравна, как истинная дочь короля. Она смела даже самого князя и мужа не замечать, порой не слышала того, что он говорил, обращаясь к ней.

А потом она уже великой княгиней ступила во дворец княжеский. Служанки ее не скрывали восторга перед роскошью, и только укор ее заставил их немного успокоиться.

Но князь все видел, его не так просто было сбить с толку. Несколько недель еще гостьей жила Гида в княжеском дворце в ожидании свадьбы.

Это были довольно странные дни.

Воспоминания вдруг нахлынули волной и обволокли ее душу, и это были воспоминания о том, чего с ней не было в этой жизни. Она могла бы заблудиться в хитросплетениях дворцовых переходов и коридоров, и девушки роптали, оказавшись там. Они привыкли к простоте и прямоте коридоров в королевском дворце, а здесь казалось, что повсюду в темных углах кто-то прятался, и не доберешься туда, куда нужно идти. Они вечно терялись, путались, опаздывали.

Но она знала почти все комнаты и замечала какие-то перемены, произошедшие с тех пор, но с каких именно? – вот в чем вопрос. Все было таинственным и странным.

Княгиня заглянула в огромную просторную комнату, в которой давно никто не жил, оглядела ее с любопытством.

– Это было здесь, – говорила она звездочету, – когда он незаметно подошел к ней и позвал княгиню.

Но и князь появился непонятно откуда в тот миг, и для них обоих было что-то странное и необъяснимое во всем происходившем.

Гида смутилась. Владимир в первый раз увидел ее в смятении и понял, что душе ее есть какие чувства. Она привязана к его владениям, и воспоминания, которых не может быть у чужестранки, были в ее душе. Он давно наблюдал за ней и ясно это видел.

Князю очень нравилась Гида – она была не просто прекрасна, но и умна, что он особенно ценил в юных девицах. Он надеялся на сильного союзника, а получил еще и любимую жену, такое случалось не часто, а возможно, не было никогда прежде с его предками. Он только никак не мог понять, как она к нему относится. Это вдруг стало для него очень важным.

Если бы он спросил у звездочета (тогда еще князь не знал, что в личине воина к нему звездочет пожаловал) о чувствах Гиды к нему, то тот бы сказал, что она ценит и уважает его, но и только, и даже не солгал бы. Но ни о чем не спросил его князь русов, только удивленно взглянул, словно тот охранял свою принцессу и от него самого – странно такое было видеть.

Он представил себе гнев короля Гаральда, если с ней что-то случится, и усмехнулся.

Но и сам Владимир видел, что она не радовалась дорогим (очень дорогим) подаркам, не горевала по покинутому замку. Она просто жила в мире, который с самого начала не был ей чужим. Она получила то, что по праву рождения и должно было ей принадлежать. Не было, ни ярости, ни упреков, ни обид.

Но она все больше тянулась к Артуру, не могла без него обходиться более. До сих пор все было тревожно, но как только Гида обнаружила, что он едет с нею, и все бросил и сбежал из ее мира, она понимала, что есть человек в этом мире, который значит для нее не меньше, чем отец, и на него она всегда может положиться в трудную минуту. Но было и еще какое-то странное чувство, которое не оставляло его даже в те минуты, когда она о нем совсем и не думала. Оно жило в душе, от него никуда не деться.

Он говорил о том, что возможно в другой жизни она была связанна с Русью, но она не спросила его, были ли они там вместе, ведь это казалось невероятным, но чего только в мире не случается.

И он, словно ощущая эту связь, был где-то поблизости, и возникал в жизни ее и думах с завидным постоянством.

Князь замечал, что она много времени с ним проводит, но что он мог сказать ей? Она не была и никогда не станет его рабыней, история бабки его Рогнеды была наглядным тому примером. А уж о дочери короля Гаральда и говорить было нечего, он не брал ее в плен – он заключил с ней союз. И если бы не та привязанность и любовь, которую он к ней испытывал, то он вообще бы не замечал этого, но Гида была ему дорога все больше и больше, и с ревностью становилось все труднее бороться.

Когда в очередной раз вместе со своей свитой великий князь отправился на ловы, Гида почувствовала неясную тревогу, она знала, что должно что-то произойти. Она пошла в переход, замысловато петлявший в непонятном направлении, и оказалась там одна, ее свита не ожидала в тот момент свою княгиню, она никого ни о чем не предупредила.

И она увидела Артура, в том тоже не было ничего удивительного, и все-таки она диву далась. Он пристально на нее смотрел, словно видел впервые.

– Что-то случилось? – спрашивала она.

Она казалась спокойной, но он знал ее лучше других. Это была только маска, знакомая ему с детства.

– Почему ты так грустна? – спрашивал он, – мне больно смотреть на тебя, на такую печальную….

Она почувствовала вдруг, что начинает забывать родную речь, и никак не могла уразуметь, что же он хочет ей сказать.

– Глупости, звездочеты тоже ошибаются, но мне приятно, что ты обо мне заботишься.

Она видела, что подает ему надежду, и мысленно упрекала себя за это. Она поспешила удалиться, но оба понимали, что первый шаг в сторону чувств был сделан. И они не смогут и не захотят отказаться от вспыхнувших чувств.

Она долго молилась, отправившись со свитой своей в храм, но спокойствие не возвращалось. Мир без него больше не имел никакого цвета и запаха.

Она оставалась в одиночестве, и то, что прежде не тревожило ее, теперь приносило невероятные страдания. Она нуждалась в его обществе, разговоры с ним стали той радостью, которую не мог подарить ей никто другой.

И снова вернувшись в храм, она давала себе обещание забыть о нем, но понимала, что не сможет его исполнить, даже если бы и захотела.

– Пусть он возвращается к отцу, так будет спокойнее, – думала она, но тут же отвергала это свое желание.

– Отец без него вполне обойдется, а мне в этом чужом мире он необходим.

Она сообщила Артуру, что должна с ним поговорить. И он тут же появился перед ней. Но она молча на него взирала, не зная, что же скажет ему, она вовсе не была в тот момент уверена, что поступает правильно.

– Мне снился дурной сон об отце, – не узнавая свой голос, говорила она.

– Гаральд Норвежский идет, чтобы убить его, скажи, это может быть правдой? Я хочу, чтобы ты взглянул на звезды и сказал, что на самом деле будет происходить? Чему ты удивляешься? – вырвалось у нее невольно.

– Мне странно, что ты не спрашивала о нем так долго, ведь никого кроме него ты никогда и не любила так самозабвенно.

Это было правдой, она не пыталась даже отрицать этого.

Он сказал, что это правда, но больше они о том не говорили, хотя теперь снова все мысли Гиды были направлены в родную Англию, если ему грозит беда, то ни о чем другом она не могла и думать.

Так радость в душе княгини сменилась страшной тревогой.

Она понимала, что должна вернуть себе покой, чтобы жить дальше. Она узнала от монахов о том, что еще при князе Ярославе у них велись летописи. Она попросила служанок и свиту возвращаться во дворец, сама же решила остаться в белой и пустой келье монастыря.

Княгиня была так безупречна в поведении своем, что никто ни о чем и подумать бы не посмел. Но тайна оттого и казалась еще более значительной, что не связывали ее с кем-то из мужей.

Она стала смотреть самые древние летописи.

– Что-то особенное найти требуется? – только и спросил он в тот момент.

Она замялась, не зная, как ему это объяснить, потому и особенно путалась в чужих словах:

После князя Олега был Игорь, – она и сама не думала, что будет помнить их имена, – мне хотелось узнать о том времени, и о сыне его Святославе.

– О нем мало что ведомо, – говорил задумчиво монах, словно сам старался то время припомнить, а вот про жену его княгиню Ольгу писано много.

И он положил перед ней летопись.

№№№№№№

Князь к тому времени знал о звездочете Артуре и при всех затруднениях часто к нему обращался. Он старался не лукавить в своих предсказаниях. И все-таки, если это касалось княгини, он готов был на что угодно. Вероятно, и умер бы, глазом не моргнув, но этого от него не требовалось. Князю нужен был живой звездочет, а от мертвого какой прок?

И бес в те дни понимал, что хотя внешне там и затишье, но на самом деле вовсе не все так тихо, как кажется. Он не понимал другого – того, что происходит с Гидой, потому и захватил туда с собой учителя. Они вместе и втиснулись в келью, когда она вглядывалась в летопись и просила монаха перевести то, что сама не могла разобрать.

Учитель смотрел на нее с нескрываемым интересом.

Дочь короля в первый раз поразила его воображение. И хотя он понимал в глубине души, что над ней и ее душой они работали уже несколько столетий, и сколько всего пережить пришлось и испытать прежде, чем она шагнула уверенно и гордо в этот мир. Он любовался ею и хотел верить, что весь мир ей и принадлежит. Она почти все забыла о прежних своих жизнях, в памяти ее хранились только мелочи и обрывки незначительных событий, которые никак нельзя было связать воедино. Но она должна все вспомнить теперь.

Она заворожено взирала на страницы. Она прочитала о гибели Игоря и оторвалась на миг, закрыв глаза. Она знала, что было написано дальше. И все это очень испугало ее в те минуты.

– Ты откроешь ей эту тайну? – спросил учитель у беса.

И тот не мог отрицать, что этого ему очень хочется.

В келье появился Артур, он внимательно смотрел на нее, не замечая никого больше. Он тихо окликнул ее, она не услышала видно, как он вошел в комнату.

– Тебе не надо ничего этого читать, ты это и так знаешь, – говорил он.– Я смотрел по звездам, в том времени ты была княгиней Ольгой.

– Этого не может быть, – прошептала она, хотя и была уверена в обратном.– Почему ты не сказал мне этого раньше?

– И мне не все было ведомо, – как-то неопределенно говорил Артур, но когда посмотрел внимательнее, то все сошлось, люди все время возвращаются в этот мир, ничего не начинается и не кончается здесь. Мы были на этой земле прежде, и были вместе. Воевода, викинг, который воспитывал князя Святослава, тогда я пришел к тебе из другого мира, на этот раз из другого мира мы пришли сюда вместе и не могли расстаться. Даже больше, когда мы покинем этот мир, то снова вернемся в другой и будем вместе, и я тебя обязательно найду и там, и где бы мы снова не появлялись.

– Он слишком прозорлив даже для звездочета, – с досадой говорил бес Учителю, тот только молча улыбался.

Что-то этакое промелькнуло во взгляде Гиды.

– Они были влюблены друг в друга, – наконец произнесла она то, что боялась говорить.

– Нет, – резко ответил звездочет, – она слишком любила власть, и так и не успела его полюбить, она добилась всего сама, но на это ушла вся ее жизнь. И ей показалось, что не Артур, а Свенельд, обиженный на княгиню Ольгу, стоит перед ней и говорит, наконец-то, что в той жизни поведать так и не решился.

Но Артур знал, что не случайно забывается прошлое, оно было таким горьким, там осталось столько обид, что лучше их вовсе не помнить никогда. Только забыв горькие минуты того, что уже пережито, и можно надеяться и верить в то, что на этот раз все будет по-другому, и вовсе не так скверно, как тогда.

Гида, дочь короля Гаральда, или Ольга из глубины веков смотрела на него, как это можно было понять и разобрать, даже звездочету?

– Тебе все было дано от рождения, – говорил он ей, – потому ты можешь себе позволить любить и быть любимой.

О себе или князе говорил звездочет, кто его знает.

Артур почувствовал, что кроме них тут еще кто-то есть, хотя никого разглядеть не мог. Но сможет ли она пойти дальше Ольги? Он не мог этого знать, не ведал.

Но зачем им новая жизнь и эта и потом, если женщина так и не отважится его полюбить?

Бес услышал или угадал эти его мысли.

– Это только дьявольская игра, – думал он в те минуты, в ней нет смысла и исхода нет никакого.

Но почему все нужно на нее оборачивать, возможно, суть в том и состоит, что это он должен преодолеть прежнее неравенство и подняться над ней выше, значительно выше?

Для чего нынче открылось ему их общее прошлое? И он понимал, что в душах их совершался перелом, и должно произойти нечто очень важное.

Не желая больше оставаться в опасной близости от нее, Артур поспешно вышел. Ему захотелось оказаться как можно дальше от нее, в Англии или вообще на краю света, только быть подальше. Он знал, что не согласится быть игрушкой в чужих руках. Ведь и Свен часто и надолго уезжал их Киева. Лучше быть дальше и забыть о ее существовании, чем такие муки переживать.

Уехать решил Артур тайно, чтобы не возникло никаких осложнений, и она не смогла бы его удержать. Отказывать и менять решение он не собирался, и объясняться с князем, как и прежде с королем не намеревался.

Он вскочил на коня, и объявил воинам, что князь дал ему поручение в Новгород отправил, никто не удивился этому, почему бы и нет?

Он растворился за городской стеной, город жил обычной своей жизнью. А воин почувствовал ту поразительную легкость, которой не было у него уже долгие годы. Как странно тяготил его этот груз любви и невозможности быть с ней вместе. И запрятал он эту любовь очень далеко, так, что в те дни до нее уже никак нельзя было добраться. И только в минуты грусти он вспомнит о ней и тут же забудет снова. И только звезда в небесах мигнула где-то на прощание и растаяла вдали.

Но он уже знал, что человек не умирает только потому, что не может достать до этой звезды. А возможно он живет и живет долго, именно потому, что не может до нее дотянуться.

Так и успокоился Артур, когда возвращался к королю своему, и путь этот оказался на редкость легким, ему все время сопутствовала удача на этом пути. И более того, в те минуты он чувствовал себя победителем. Он не сомневался в том, что король примет его с великой радостью

И не надо будет ничего ему объяснять. Но у него оставалось время для того, чтобы придумать красивую историю о звездах и о любви и жить полной жизнью, вдыхая холодный воздух перемен. Губить свою жизнь и делать из нее трагедию он никак не мог.

Еще какое-то время видел Артур того викинга в своих фантазиях, но был уверен, что он стал совсем иным. Он возродился снова. Ну а любовь, да что такое любовь – это болото, в котором слабый тонет, а он должен гордиться тем, что ему удалось выбраться из него и продолжать жить.

№№№№№№№

Еще какое-то время провела Гида в келье. Все, что она узнала из летописи и особенно то, что поведал ей Артур во время их последней встречи, внесло душу ее небывалую смуту, так все перевернуло, что от покоя больше не осталось и следа. И она стала мучительно думать о том, что же ей делать дальше, как поступить?

Она понимала, что именно Артур был ей предназначен судьбой, теперь не оставалось никаких сомнений. Если княгиня Ольга так и не смогла понять этого, но ей открылись глаза, и она была уверена, что еще не поздно все исправить.

Она боялась даже подумать о том, что должна предпринять, как поступить дальше. Она княгиня и отец ее король, и не просто король, а Гаральд Красивый, и ничего ей не сможет сделать хитрый и коварный муж. Он так и остался далеким и чужим. Но она никогда не боялась наказания, ей просто неведом был страх. Но все-таки шаг стал таким решительным и важным, что не так просто было одолеть эту пропасть.

Но она все решит, это не последний день в их жизни, они молоды и полны сил. Если Артур ее вечный возлюбленный, если он будет настойчив и что-то предпримет, то княгиня останется в его объятьях. Она верила, что когда все открылось, то и изменится, они не смогут больше быть прежними, не для этого ли он и приходил сюда накануне.

До вечера, когда они должны встретиться, было еще какое-то время. Княгиня оставалась в одиночестве в раздумьях. И хотя внешне она оставалась такой же спокойной и невозмутимой, но трудно даже представить, какие страсти в тот миг бушевали в душе ее. Она очнулась от сна и решила жить и любить.

К вечернему пиру она облачилась в лучший свой наряд, удивив девиц своих. Князь Владимир немного усталый и растерянный дольше и пристальнее, чем обычно взирал на нее.

«Бедная девочка, игрушка в чужих руках, как ей должно быть скучно и одиноко в этом чужом мире, но она так старается быть спокойной и невозмутимой, что даже в летописи заглядывала»

Он решил закончить с трапезой пораньше на этот раз и весь вечер и ночь провести с ней. Ему хотелось все начать сначала. Но богатыри еще долго о чем-то беседовали и договаривались, а потом появился Боян, и они хотели послушать былины, которые всегда любили. И таким странным показалось князю все происходящее.

Сколько же надо здесь прожить, чтобы привыкнуть к этому странному миру. И за это он боролся добрую половину своей жизни? Что все это скучая презирать во вторую половину? Как дар небес была дана ему такая чудесная жена, а он чуть не просмотрел ее, чуть не упустил.

В тот момент она наклонилась к нему, как удивительно пахли ее светлые волосы. Она спрашивала, куда и с каким поручением он отправил Артура.

Князь сразу же понял, о каком воине идет речь, о волховских способностях его ходили легенды. Князь долго сторонился его, потому что не мог до конца доверять, ведь он был чужаком, и мог использовать все против него. Но со временем все чаще стал к нему обращаться, и понял, что он ему необходим.

– Но указания моего не было никакого, – растерянно говорил он, – я думал, что это ты его куда-то услала, я уже посылал за ним, но его нигде не могут найти.

Гида странно побледнела. Она о чем-то догадалась, но до конца поверить никак не могла.

– Этого не может быть, – растерянно повторяла Гида. – Он не мог уехать, не сказав мне ни слова.

Но она в глубине души понимала, что именно так он и сделал. А разве он что-то сказал королю, когда вслед за мной помчался? Она понимала, что он отправился навсегда куда-то в неизвестность.

Князь, решив, что она уже успела позабыть о пропавшем воине, спрашивал ее о чем-то другом, что-то говорил, но она даже голоса его не расслышала, таким чужим и далеким ей казался муж.

– Я совсем не знаю своей жены, – думал он сердито, – и она ничего не делает для того, чтобы хоть в какой-то мере быть открытой и понятной. Как все нелепо и странно в этом мире. О чем она может думать, чем она может быть недовольна?

Князь появился в ее покоях, казался особенно предупредительным и внимательным. Но он пришел в тот миг, когда душа ее стонала от горя, и ей меньше всего хотелось его видеть. Но она даже бровью не повела. Она и в постели с ним оставалась, тиха и благоразумна. Но он отвлек ее от самых горьких размышлений.

И наступило утро. Ей показалось, что она начала новую, какую-то совсем другую жизнь. Все было в этом мире, утопавшем в роскоши, серым, мрачным и безжизненным.

– В прошлой жизни я любил ее, – слышала она голос Артура или Свенельда, как это можно было понять и разобрать, а она любила только власть.

Так все и осталось на этот раз, Артур не поверил в то, что что-то могло перемениться.

– Если бы он любил меня, – думала она, – то он бы не уехал так просто, – это был только каприз и блажь, о которой не стоит и думать больше. Он вернется, если он меня и на самом деле любит, как смел это утверждать.

Но голос рассудка говорил совсем другое:

– Он не вернется больше никогда, не в этой жизни.

Она вернулась неожиданно в келью и стала спрашивать монаха, что стало потом со Свенельдом, какова была его судьба. Тот только пожал плечами. После смерти Ольги они больше не замечали его.

– Он жил еще какое-то время, потом умер и прах его развеян над морем, а она была похоронена по-человечески, как христианка, – тут же прибавил он. И стал рассказывать о том, как подарил им Владимир истинную веру, как счастливы они были потом, когда времена Святослава и Свенельда завершились.

Гида пошла в тот храм, где покоилось прежнее ее тело. Как странно было стоять ей около этой могилы.

Когда Владимир узнал, что она была у могилы княгини Ольги, он удивился, но ничего говорить не стал. Он не понимал только, почему дочь бриттов так близко к сердцу принимала чужую историю, зачем ей это?

Княгиня осталась совсем одна. И когда князь отправился куда-то в удел, она даже обрадовалась. Сколько можно было притворяться и лгать? Может быть, Ольга и могла ценить наряды, украшения, этот дворец, доставшийся ей по воле случая, но она принимала это как должное, и никакой другой жизни не знала и не представляла себе. Она потеряла или не смогла обрести чего-то более важного, и это очень ее тяготило в те дни.

Гида страдала в чужом и ненужном ей мире, страдания ее становились все сильнее с каждым днем.

Но это было только началом. Ее страшный сон, который она рассказывала когда-то звездочету Артуру, сбылся – посланник рассказывал о гибели ее отца и Гаральда Храброго, короля Норвегии. И был еще один князь – Изяслав, погибший недавно в сражении. Он едва добрался до Днепровских берегов, и полуживого привезли его тогда в Киев. И она уже знала, что беда никогда не ходит одна. Эта фраза, которую повторяли во время похорон Изяслава Ярославича, показалась ей тогда зловещей. Теперь и над ее землей уже слетелись вороны, чтобы поживиться, стали говорить о Вильгельме, самозванце, который не перед чем не остановится, чтобы покорить этот мир.

И душа ее летела туда, где она была любима, беззаботна и счастлива, хотя Гида понимала, что того мира уже не существовало после гибели отца. Она осталась совсем одна. Вдовой стала и королева Елизавета, ее Гаральд, шел на них войной и тоже погиб, как странно все переплетается в один узел. Если она вернется в Киев, то сможет рассказать ей об отце, о том, как там все было. Но в те дни она рыдала и почти не выходила из своих покоев. Ей некуда больше было возвращаться.

– Они погибли в сражении, как настоящие воины, – говорил Владимир, хотя понимал, что в этом для нее небольшое утешение.

А потом он прибавил то, что еще более страшным ударом отозвалось в ее душе, в этом же сражении погиб и Артур.

Теперь она знала, что в этой жизни он больше никогда не вернется к ней, им не суждено больше встретиться, как это глупо и странно все.

Ей нечего больше ждать и не о чем мечтать. Два самых дорогих ее мужчины были мертвы, и их убил тот, кто теперь приходился ей родственником, но и он тоже был мертв. Рядом был Владимир, он, кажется, любил ее, но какое ей до этого дело.